Въ липовой аллеѣ.
Робертъ Одлей бродилъ взадъ и впередъ по широкому зеленому лужку передъ Кортомъ, когда миледи и Алиса подкатили въ каретѣ къ низенькой двери главнаго входа. Мистеръ Одлей какъ разъ подоспѣлъ помочь дамамъ выйти изъ экипажа.
Миледи была въ свѣтло-голубой шляпкѣ, и въ соболяхъ, привезенныхъ ей Робертомъ изъ Петербурга. Она, казалось, очень рада видѣть Роберта и очаровательно улыбнулась, протянувъ ему свою ручку, стянутую въ невѣроятно узенькую перчатку.
-- Вы таки возвратились, бѣглецъ? сказала она, смѣясь.-- Теперь мы ужь васъ не выпустимъ. Не правда ли, Алиса?
Миссъ Одлей съ пренебреженіемъ кивнула головой и такъ сильно, что тяжелые черные локоны ея выбились изъ-подъ круглой шляпы.
-- Я давно отказалась отъ мысли управлять дѣйствіями такого легкоподвижнаго человѣка, сказала она.-- Съ-тѣхъ-поръ, какъ Робертъ взялъ на себя роль преслѣдуемаго духами героя нѣмецкихъ сказокъ, я рѣшительно не понимаю его.
Мистеръ Одлей взглянулъ на свою двоюродную сестру съ траги-комическимъ выраженіемъ полнѣйшаго недоумѣнія. "Она славная дѣвочка", подумалъ онъ. "Но она мнѣ надоѣдаетъ. И въ послѣднее время она, кажется, стала еще докучливѣе прежняго."
Онъ на время забылъ о главной заботѣ своей жизни и задумался объ этомъ непріятномъ обстоятельствѣ.
"Она -- премилая дѣвушка", думалъ онъ: "добрая, веселая, благородная, какъ слѣдуетъ быть настоящей англійской дѣвушкѣ, и все же..." но тутъ онъ остановился и не могъ досказать своей мысли. Онъ чувствовалъ, что въ немъ что-то было неладно, что въ немъ произошла какая-то перемѣна, неимѣвшая ничего общаго съ его безпокойствомъ объ участи Джорджа Толбойза.
-- Ну, скажите на милость, гдѣ вы странствовали эти два дня, мистеръ Одлей? спросила миледи, терпѣливо дожидаясь на крыльцѣ, пока Роберту заблагоразсудится пропустить ихъ въ дверь. Молодой человѣкъ очнулся при этомъ вопросѣ и поднялъ голову. Что-то въ ея ясной, юной красотѣ, въ ея дѣтски-невинномъ выраженіи кольнуло его въ сердце и, взглянувъ на нее, онъ поблѣднѣлъ.
-- Я былъ... въ Йоркширѣ, отвѣтилъ онъ:-- въ приморскомъ городкѣ, гдѣ мой бѣдный Джорджъ Толбойзъ жилъ одно время съ своей женой.
Легкая блѣдность, подернувшая лицо миледи, была единственнымъ признакомъ, что она разслышала его слова. Она какъ-то болѣзненно улыбнулась и сдѣлала движеніе, чтобы пройти мимо племянника.
-- Мнѣ нужно одѣваться, сказала она.-- Я сейчасъ ѣду на обѣдъ; пропустите меня, мистеръ Одлей.
-- Позвольте мнѣ просить васъ удѣлить полчаса, леди Одлей, глухо отвѣтилъ Робертъ.-- Я пріѣхалъ въ Эссексъ исключительно для того, чтобы переговорить съ вами.
-- О чемъ же? спросила миледи.
Она теперь совершенно оправилась отъ минутнаго замѣшательства. Лицо ея обнаруживало скорѣе удивленіе и любопытство ребёнка, чѣмъ недоумѣніе взрослаго человѣка.
-- Что же вы имѣете мнѣ сказать? спросила она.
-- Я вамъ скажу, когда мы останемся наединѣ, отвѣчалъ Робертъ, бросая косвенный взглядъ на Алису, слѣдившую изъ-за плеча миледи за этимъ разговоромъ.
"Онъ влюбился въ эту восковую куклу", подумала Алиса: "вотъ отчего онъ такъ измѣнился. Это на него походитъ."
И обернувшись къ нимъ спиной, она поспѣшно удалилась черезъ зеленую лужайку.
-- Нелѣпый человѣкъ, вѣдь какъ полотно поблѣднѣлъ, завидѣвъ ее, бормотала она.-- Значитъ, онъ можетъ таки влюбиться. Я думаю, что кусокъ мяса, который онъ называетъ своимъ сердцемъ, бьется у него разъ въ десять лѣтъ, и то при видѣ синеглазой восковой куклы. Я бы давно махнула на него рукой, если бы знала, что его идеалъ можно найти въ любой игрушечной лавкѣ.
Бѣдная Алиса перешла черезъ лужайку и скрылась подъ готическими воротами. Мнѣ совѣстно признаться, что дочь сэра Майкля Одлей отправилась къ конюшнямъ искать утѣшенія въ ласкахъ своей собаки Цезаря и своей лошадки Аталанты, которую она имѣла привычку навѣщать ежедневно.
-- Пойдемте въ липовую аллею, леди Одлей, сказалъ Робертъ, когда его двоюродная сестра удалилась.-- Я хочу переговорить съ вами наединѣ, такъ чтобы никто не могъ насъ видѣть или перебить нашъ разговоръ. Я думаю, трудно было бы найти болѣе удобное мѣсто. Такъ вы согласны идти туда, леди Одлей?
-- Какъ вамъ угодно, отвѣтила миледи.-- Мистеръ Одлей могъ замѣтить, что она дрожала и оглядывалась по сторонамъ, какъ бы высматривая лазейку, въ которую она могла бы ускользнуть отъ него.
-- Вы дрожите, леди Одлей.
-- Да, я очень озябла. Я бы желала переговорить съ вами когда-нибудь въ другой разъ, хоть завтра, согласны? Мнѣ еще нужно одѣться къ обѣду, и я хотѣла повидать сэра Майкля, я не видала его съ десяти часовъ. Пожалуйста, отложимъ нашъ разговоръ до завтра.
Слава эти она произнесла тономъ, который могъ бы разжалобить всякого. Одному небу извѣстно, какъ болѣзненно отозвался онъ въ сердцѣ Роберта. Одному небу извѣстно, какія мрачныя мысли возникли въ его головѣ, когда онъ взглянулъ на это прелестное лицо и вспомнилъ о тяжелой обязанности, которую онъ готовился исполнить.
-- Я долженъ переговорить съ вами, леди Одлей, сказалъ онъ.-- Если я жестокъ, то вы сдѣлали меня такимъ. Вы могли бы избѣгнуть этой пытки. Вы могли бы уклониться. Я, кажется, довольно ясно васъ предупреждалъ. Но вы захотѣли вызвать меня на открытую борьбу; такъ вините же свое собственное безуміе, если я не стану васъ болѣе щадить. Пойдемте. Повторяю, я долженъ съ вами переговорить.
Въ его голосѣ слышалась хладнокровная рѣшимость, и миледи не нашлась, что отвѣчать ему. Она послушно послѣдовала за нимъ въ садъ, изъ котораго черезъ мостикъ, перекинутый черезъ прудъ, можно было пройти въ липовую аллею.
Ужь темнѣло, и обнаженныя вѣтви липъ обрисовывались черными силуэтами на блѣдно-сѣромъ небѣ. Вся эта громадная черная масса казалась при неясномъ свѣтѣ сумерокъ какимъ-то мрачнымъ фантастическимъ зданіемъ.
-- Зачѣмъ завели вы меня въ это страшное мѣсто? Чтобы запугать меня до смерти? воскликнула миледи.-- Развѣ вы не знаете, какъ я нервна?
-- Вы нервны, миледи?
-- Какъ же, страшно нервна. Я трачу цѣлое состояніе на мистера Досона. Онъ постоянно снабжаетъ меня камфорой, нюхательными солями, лавандовымъ спиртомъ и всякими подобными гадостями, да все, видно, не въ прокъ.
-- Помните вы, что Макбетъ говорилъ своему доктору? серьёзно спросилъ Робертъ.-- Я убѣжденъ, что мистеръ Досонъ гораздо искуснѣе того шотландскаго знахаря, но я сомнѣваюсь, чтобы даже онъ могъ лечить душевные недуги.
-- Но кто вамъ сказалъ, что я страдаю душевнымъ недугомъ?
-- Я самъ знаю, миледи, отвѣтилъ Робертъ.-- Вы говорите, что вы очень нервны, и что всѣ лекарства, которыя вамъ даютъ, никуда не годятся. Позвольте же мнѣ, леди Одлей, указать вамъ на корень вашей болѣзни. Видитъ Богъ, что я хочу быть милосердымъ, что я готовъ щадить васъ на столько, на сколько я въ правѣ васъ щадить, не забывая своего долга къ другимъ; но я буду справедливъ. Хотите, я вамъ скажу, отчего вы страдаете нервами въ этомъ домѣ, миледи?
-- Если съумѣете, отвѣтила она съ легкой усмѣшкой.
-- Потому что васъ преслѣдуетъ въ немъ призракъ...
-- Призракъ?
-- Да, призракъ Джорджа Толбойза.
Робертъ слышалъ ускоренное дыханіе миледи. Ему даже казалось, что онъ могъ разслышать біеніе ея сердца. Она молча шла рядомъ съ нимъ, плотно завернувшись въ свою соболью шубку и отъ времени до времени вздрагивая всѣмъ тѣломъ.
-- Что вы хотите этимъ сказать? воскликнула она, послѣ нѣсколькихъ минутъ молчанія.-- Зачѣмъ вы меня мучите изъ-за какого-то Джорджа Толбойза, который вздумалъ скрыться отъ васъ? Вы просто сошли съ ума! Что имѣю я общаго съ Джорджемъ Толбойзомъ, чтобы вы не давали мнѣ покоя?
-- Вѣдь онъ былъ совершенно чужой вамъ, миледи, не такъ ли?
-- Конечно! отвѣтила леди Одлей.-- Да и могло ли быть иначе?
-- Разсказать мнѣ вамъ исторію исчезновенія моего друга, такъ, какъ я ее себѣ объясняю? спросилъ Робертъ.
-- Нѣтъ, отвѣтила леди Одлей.-- Я вовсе не интересуюсь участью вашего друга. Если онъ умеръ, мнѣ очень его жаль. Если онъ живъ, я не имѣю ни малѣйшаго желанія видѣть его или слышать о немъ. Пустите меня къ мужу, мистеръ Одлей, если вы не рѣшились заморозить меня до смерти въ этой мрачной аллеѣ.
-- Я не пущу васъ до-тѣхъ-поръ, пока не выскажу что хотѣлъ, леди Одлей, рѣшительно отвѣтилъ Робертъ.-- Я не задержу васъ долѣе, чѣмъ будетъ нужно и, когда вы меня выслушаете, я предоставлю вамъ полную свободу дѣйствія.
-- Хорошо, такъ говорите же и не теряйте времени. Я обѣщаю выслушать васъ со вниманіемъ, небрежно отвѣтила миледи.
-- Возвратясь въ Англію, началъ Робертъ: -- мой другъ Джорджъ Толбойзъ мечталъ объ одномъ только -- о скоромъ свиданіи съ женой...
-- Которую онъ бросилъ, поспѣшно подхватила миледи.-- По-крайней-мѣрѣ, вы сами разсказывали что-то въ этомъ родѣ, прибавила она, спохватившись.
Робертъ Одлей не замѣтилъ ея послѣднихъ словъ.
-- Главная мысль, его занимавшая, была мысль о женѣ, повторилъ онъ.-- Самая свѣтлая его надежда была надежда сдѣлать ее счастливою и засыпать ее сокровищами, пріобрѣтенными его трудомъ на золотыхъ розсыпяхъ Австраліи. Я видѣлъ его черезъ нѣсколько часовъ по возвращеніи въ Англію, и былъ свидѣтелемъ того, съ какою радостью онъ ожидалъ встрѣчи съ женой. Я былъ также свидѣтелемъ сразившаго его удара -- удара, который измѣнилъ его такъ, что никто, знававшій его въ былыя времена, не узнавалъ его. Ударъ этотъ -- было объявленіе, прочитанное имъ въ Times'ѣ. Теперь же я убѣжденъ, что это объявленіе было не что иное, какъ гнусная ложь.
-- Право! но какая выгода быта объявлять о смерти мистриссъ Толбойзъ, если она была жива?
-- Она могла имѣть основанія такъ поступить, тихо отвѣтилъ Робертъ.
-- Какія основанія?
-- Если она, напримѣръ, воспользовалась отсутствіемъ Джорджа, чтобы пріискать себѣ богатаго мужа? Если она, напримѣръ, вышла замужъ и этимъ ложнымъ объявленіемъ надѣялась скрыть свою тайну отъ моего бѣднаго друга?
Леди Одлей пожала плечами.
-- Какія странныя у васъ подозрѣнія, мистеръ Одлей, сказала она:-- но, конечно, вы имѣете хоть какія-нибудь данныя, на которыхъ вы ихъ основываете.
-- Я просмотрѣлъ цѣлые вороха чельмефордскихъ и кольчестерскихъ газетъ, продолжалъ Робертъ, не отвѣчая на послѣднее замѣчаніе миледи:-- и нашелъ, въ одной изъ кольчестерскихъ газетъ отъ 2-го іюля 1857 г., извѣстіе о томъ, что нѣкто мистеръ Джорджъ Толбойзъ пріѣхалъ въ Сидней съ пріисковъ, и продавъ самородокъ и золотаго песку на сумму двадцать тысячъ фунтовъ, отплылъ въ Ливерпуль на клиперѣ Аргусъ. Это -- повидимому, ничтожный фактъ, леди Одлей, но онъ доказываетъ, что всякій человѣкъ, проживавшій въ Эссексѣ въ іюлѣ 1857 г., былъ предупрежденъ о возвращеніи Джорджа Толбойза изъ Австраліи. Вы слѣдите за нитью моего разсказа?
-- Не очень, отвѣчала миледи.-- Что же эссекскія газеты имѣютъ общаго со смертью мистриссъ Толбойзъ?
-- Мы это сейчасъ увидимъ, леди Одлей. Я сказалъ, что, по моему мнѣнію, объявленіе въ Таймзѣ было ложное. Это была работа Елены Толбойзъ и лейтенанта Молдана, составившихъ заговоръ противъ моего бѣднаго друга.
-- Заговоръ?
-- Да, заговоръ, устроенный ловкой женщиной, которая, разсчитывая на вѣроятную смерть своего мужа, составила отличную партію, рискуя тѣмъ совершить уголовное преступленіе. Эта смѣлая женщина, миледи, полагала сыграть свою комедію, не бывъ узнанною никѣмъ; эта жестокая женщина не побоялась причинить столько страданій благородному человѣку, которому она измѣнила. Но, глупая, она смотрѣла на жизнь какъ на игру, въ которой удача всегда на сторонѣ искуснаго игрока; она забывала, что есть провидѣніе и что преступныя тайны не всегда остаются скрытыми. Если бы эта женщина не сдѣлала на своемъ вѣку преступленія чернѣе этого объявленія въ Times'ѣ, и тогда бы Даже я считалъ ее самымъ презрѣннымъ, безжалостнымъ существомъ. Эта жестокая ложь была подлымъ дѣломъ, подобнымъ измѣнническому удару гнуснаго убійцы.
-- Но откуда же вы знаете, что объявленіе было ложное? спросила миледи.-- Вы разсказывали, что были сами съ мистеромъ Толбойзомъ на могилѣ его жены. Кто же умеръ въ Уентнорѣ, если это не была мистриссъ Толбойзъ?
-- Ахъ, леди Одлей, сказалъ Робертъ:-- этотъ вопросъ могутъ разрѣшить только два или три человѣка, и одинъ изъ нихъ будетъ мнѣ отвѣчать на него въ непродолжительномъ времени. Я вамъ говорю, миледи: я намѣренъ раскрыть тайну смерти Джорджа Толбойза. Неужели вы думаете, что женскія увертки заставятъ меня отказаться отъ этого намѣренія? Нѣтъ. Звѣно за звѣномъ, составилъ я всю цѣпь уликъ, и теперь нуждаюсь еще въ нѣсколькихъ промежуточныхъ звѣньяхъ, чтобы сообщить ей силу несокрушимую. Вы думаете, меня можно провести? Вы думаете, я не найду этихъ недостающихъ звѣньевъ? Нѣтъ, леди Оддей, я не промахнусь, потому что я знаю, гдѣ ихъ искать. Въ Соутгэмптонѣ живетъ бѣлокурая женщина, по имени Плаусонъ, которая также принимала участіе въ тайныхъ козняхъ противъ моего бѣднаго друга. Я подозрѣваю, что она можетъ помочь мнѣ раскрыть исторію женщины, погребенной на уентнорскомъ кладбищѣ, и я не пожалѣю никакихъ трудовъ, чтобы изслѣдовать это дѣло, если только...
-- Если только что? съ жаромъ подхватила миледи.
-- Если только женщина, которую я хочу спасти отъ позора и наказанія, приметъ милость, которую я ей предложу, и воспользуется моимъ предупрежденіемъ, пока еще время.
Миледи пожала плечами, и какое-то вызывающее выраженіе сверкнуло въ ея глазахъ.
-- Она была бы очень глупа, еслибы обратила вниманіе на такія нелѣпости, отвѣтила она.-- Вы, кажется, хандрите, мистеръ Оддей; вамъ не мѣшало бы принять камфоры, лаванды или летучихъ солей. Что это у васъ за страшныя мысли? Вы теряете довольно страннымъ образомъ своего друга, Джорджа Толбойза, то-есть онъ, не извѣстивъ васъ, покидаетъ Англію. Что жь изъ этого? Вы сами сознаетесь, что онъ измѣнился послѣ смерти жены, такъ что его нельзя было узнать. Онъ сдѣлался эксцентриченъ и, какъ вы разсказывали, былъ совершенно равнодушенъ къ своей послѣдующей участи. Очень вѣроятно, что, наскучивъ однообразіемъ жизни въ образованномъ мірѣ, онъ бѣжалъ въ дикія золотоносныя пустыни, чтобы заглушить воспоминанія о своемъ горѣ. Это, конечно, немного романтично, но тѣмъ неменѣе очень возможно. Но, вы не удовлетворяетесь подобнымъ простымъ толкованіемъ причины, побудившей вашего друга скрыться, и созидаете цѣлую нелѣпую теорію заговора, существующаго только въ вашемъ разстроенномъ воображеніи. Елена Толбойзъ умерла. Times объявилъ объ этомъ. Отецъ ея сказалъ вамъ то же. Надгробный камень въ Уенхнорѣ гласитъ о ея смерти. На какомъ же основаніи! воскликнула миледи рѣзкимъ, пронзительнымъ голосомъ, свойственнымъ ей въ минуты волненія: -- на какомъ основаніи приходите вы, мистеръ Одлей, мучить меня изъ-за вашего Джорджа Толбойза? На какомъ основаніи осмѣливаетесь вы говорить, что жена его жива?
-- На основаніи уликъ, леди Одлей, отвѣтилъ Робертъ:-- на основаніи уликъ, изобличающихъ иногда въ убійствѣ лицъ, на которыхъ съ перваго взгляда наименѣе могло бы падать подозрѣніе.
-- На основаніи какихъ уликъ?
-- На основаніи совпаденія времени и мѣста и сходства почерка. Елена Толбойзъ, покидая отеческій домъ въ Вильдернси, оставила письмо, въ которомъ она объявила, что ей надоѣла ея прежняя жизнь, и что она отправилась отъискивать себѣ новую жизнь. Письмо это въ моихъ рукахъ.
-- Право...
-- Сказать вамъ, чей почеркъ походитъ на почеркъ Елены Толбойзъ такъ близко, что самый искусный человѣкъ не могъ бы ихъ различить?
-- Сходство почерковъ двухъ женщинъ -- вовсе не такой рѣдкій случай въ наше время, небрежно отвѣтила миледи.-- Я могу показать вамъ съ полдюжины почерковъ моихъ знакомыхъ, и побьюсь объ закладъ, что вы не найдете большой въ нихъ разницы.
-- Но, что вы скажете, если почеркъ совершенно оригинальный и представляетъ особенности, по которымъ его можно отличить отъ сотни другихъ почерковъ?
-- Въ такомъ случаѣ совпаденіе очень любопытно, отвѣтила миледи:-- но все же это не что иное, какъ совпаденіе. Вы еще не можете отрицать факта, что Елена Толбойзъ умерла на томъ только основаніи, что ея почеркъ походитъ на почеркъ одного живаго лица.
-- Но если цѣлый рядъ подобныхъ совпаденій приводитъ къ тому же заключенію, возразилъ Роберта.-- Елена Толбойзъ покинула отцовскій домъ, по словамъ ея собственнаго письма, потому, что ей наскучила ея старая жизнь, и она захотѣла начать новую. Знаете ли вы, что я изъ этого вывожу?
Млледи пожала плечами.
-- Я не имѣю ни малѣйшаго понятія, сказала она: -- и такъ-какъ вы уже ровно полчаса держите меня въ этой мрачной аллеѣ, то прошу васъ, отпустите меня; мнѣ нужно одѣться передъ обѣдомъ.
-- Нѣтъ, леди Одлей, возразилъ Роберта съ несвойственной ему суровостью, превращавшей его въ безжалостное олицетвореніе справедливости, въ жестокое орудіе кары.-- Нѣтъ, леди Одлей, повторилъ онъ: -- я вамъ сказалъ, что женскія увертки не помогутъ вамъ; теперь я вамъ скажу, что смѣлость не спасетъ васъ. Я дѣйствовалъ противъ васъ открыто, я васъ предупреждалъ. Я давалъ вамъ понять о грозящей вамъ бѣдѣ, ровно два мѣсяца тому назадъ.
-- Что хотите вы этимъ сказать? перебила его миледи.
-- Вы не хотѣли послушаться моего предостереженія, леди Одлей, продолжатъ Робертъ: -- а теперь настало время высказать все до послѣдняго слова. Неужели вы думаете, что ваша преступная игра останется безъ воздаянія? Нѣтъ, миледи, ваша молодость, ваша красота дѣлаютъ еще чернѣе страшную тайну вашей жизни. Я говорю вамъ, что улики противъ васъ требуютъ одного только связующаго звѣна, и тогда онѣ будутъ довольно сильны, чтобы сдѣлать ваше осужденіе неизбѣжнымъ, и это звѣно будетъ найдено. Елена Толбойзъ не возвратилась въ домъ отца. Покинувъ этого несчастнаго старика, она удалилась, съ твердымъ намѣреніемъ покончить съ своей прежней жизнью. Что обыкновенно дѣлаютъ люди, намѣреваясь начать новое существованіе? Они измѣняютъ свое имя, леди Одлей. Елена Толбойзъ бросила своего ребёнка, уѣхала изъ Вильдернси, съ намѣреніемъ начать новое существованіе. Она исчезла, Еленой Толбойзъ, 16-го августа 1854 года, а 17-го того же мѣсяца появилась Люси Грээмъ, безпріютной сиротой, готовой взяться за неблагодарную должность гувернантки изъ-за крова и съ условіемъ не разспрашивать ея о ея прошломъ.
-- Вы съ-ума сошли, мистеръ Одлей! воскликнула миледи,-- Вы съума сошли! Но мужъ мой защититъ меня отъ вашихъ дерзостей. Положимъ, что Елена Толбойзъ убѣжала изъ своего дома наканунѣ того дня, когда я поступила въ школу учительницей; что же это доказываетъ?
-- Само по себѣ -- ничего, отвѣчалъ Робертъ:-- но съ помощію другой улики...
-- Какой?
-- Улика эта -- два ярлыка, наклеенныхъ на картонкѣ, оставленной вами у мистриссъ Винцентъ. На верхнемъ ярлыкѣ выставлено имя мисъ Грээмъ, а на нижнемъ -- мистриссъ Джорджъ Толбойзъ.
Миледи молчала. Робертъ не могъ видѣть ея лица въ темнотѣ, но ясно различалъ, какъ она судорожно ломала себѣ руки.
"Помоги ей, Господь, перенесть свой позоръ; несчастное созданіе" думалъ онъ: "она теперь знаетъ, что для нея все потеряно. Любопытно знать, что чувствуютъ судьи, произнося смертный приговоръ надъ человѣкомъ, ничего имъ несдѣлавшимъ. Находятся ли они въ порывѣ добродѣтельнаго негодованія, или чувствуютъ то, что я теперь чувствую -- какую-то необъяснимую душевную скорбь?"
Впродолженіе нѣсколькихъ минутъ, онъ шелъ молча, рядомъ съ миледи. Они теперь приближались къ концу липовой аллеи, гдѣ группа обнаженныхъ кустарниковъ закрывала старый развалившійся колодезь.
Извивающаяся тропинка, заросшая травою, вела къ этому колодезю. Робертъ пошелъ по этой тропинкѣ; тамъ было свѣтлѣе, а ему хотѣлось увидѣть лицо миледи.
Онъ не говорилъ ни слова, пока они не дошли до массивнаго каменнаго колодезя, развалившагося отъ времени; тамъ и сямъ валялись обломки камней, полузаросшіе травою. Тяжелые столбы, поддерживавшіе деревянный воротъ, еще стояли невредимо, но желѣзная рукоятка, отломанная и заржавленная, лежала недалеко.
Робертъ Одлей оперся на одинъ изъ этихъ столбовъ, поросшихъ мхомъ, и устремилъ свой взглядъ на блѣдное лицо миледи, казавшееся еще блѣднѣе при мерцающемъ свѣтѣ угасающаго дня, къ которому примѣшивался еще блѣдный невѣрный свѣтъ луны, едва выглядывавшей изъ-за сѣрыхъ облаковъ. Лицо миледи напоминало Роберту видѣнную имъ во снѣ русалку, которая манила его дядю на вѣрную погибель.
-- Эти оба ярлыка находятся у меня, леди Одлей, снова началъ онъ.-- Я снялъ ихъ съ картонки, оставленной вами въ Кресцент-Виллѣ; этому были свидѣтелями мистриссъ Винцентъ и миссъ Танксъ. Имѣете ли вы какія доказательства противъ этой улики? Вы мнѣ скажете: "Я -- Люси Грээмъ, и не имѣю ничего общаго съ Еленой Толбойзъ". Въ такомъ случаѣ вы можете представить свидѣтелей, которые покажутъ, что они васъ знали до того времени, что вы появились въ Кресцент-Виллѣ. Гдѣ вы прежде жили? Вы должны имѣть друзей, родныхъ, знакомыхъ, которые явятся свидѣтелями въ вашу пользу. Еслибъ вы были самое одинокое, всѣми брошенное существо, вы все-таки могли бы представить хоть одного человѣка, который зналъ бы вашу прошедшую жизнь.
-- Конечно, воскликнула миледи: -- еслибъ я находилась подъ судомъ, то представила бы свидѣтелей, которые опровергнули бы ваше безсмысленное обвиненіе. Но я не подъ судомъ, мистеръ Одлей, и потому только смѣюсь надъ вашимъ сумасшествіемъ. Я повторяю: вы просто съ-ума сошли. Если вамъ нравится утверждать, что Елена Толбойзъ не умерла, а я -- Елена Толбойзъ, то вы можете говорить объ этомъ сколько угодно. Если вамъ нравится таскаться по тѣмъ мѣстамъ, гдѣ я живала, и гдѣ живала мистриссъ Толбойзъ, то вы можете совершенно свободно предаться этой дикой страсти. Но я должна васъ предувѣдомить, что подобныя фантазіи доводятъ иногда людей, повидимому, совершенно здоровыхъ, какъ вы, въ сумасшедшій домъ, куда ихъ запираютъ на всю жизнь.
Робертъ Одлей вздрогнулъ и отступилъ шага два отъ миледи.
"Она въ состояніи совершить новое преступленіе, чтобы только скрыть старое", подумалъ онъ. "Она въ состояніи понудить моего дядю запереть меня въ сумасшедшій домъ".
Робертъ не былъ трусъ, но онъ вдругъ почувствовалъ что-то въ родѣ страха. Онъ вспомнилъ, сколько преступленій совершено было женщинами со временъ Евы, и морозъ подралъ его по кожѣ. Что, если хитрое искусство этой женщины восторжествуетъ надъ правдой? Она не пожалѣла Джорджа Толбойза, когда тотъ мѣшалъ ей; пожалѣетъ ли она теперь его, когда онъ грозитъ гораздо большей опасностью? Робертъ взглянулъ на блѣдное, но прелестное, лицо леди Одлей, на чудные глаза ея, горѣвшіе какимъ-то страннымъ блескомъ, и, вспомнивъ сотни разсказовъ о женскомъ коварствѣ, содрогнулся отъ мысли, какъ неравна будетъ борьба между нимъ и женою его дяди.
"Я играю открыто", подумалъ онъ: "а она свою игру скрываетъ. Видно, не сорвать съ нея маски; дядя мой скорѣе повѣритъ, что я съ-ума сошелъ, чѣмъ тому, что она преступна".
Но, пока онъ это думалъ, передъ нимъ возсталъ образъ Клары Толбойзъ; онъ какъ бы видѣлъ передъ собою ея вдохновенное лицо, столь разнившееся отъ хорошенькаго личика миледи.
-- Подло думать о себѣ и своей безопасности, чуть не вскрикнулъ Робертъ.-- Чѣмъ ближе я узнаю эту женщину, тѣмъ болѣе боюсь ея пагубнаго вліянія надъ столь дорогимъ мнѣ человѣкомъ, и желаю удалиться отсюда какъ можно скорѣе.
Онъ посмотрѣлъ вокругъ себя. Все было тихо въ этомъ пустынномъ саду, словно на кладбищѣ, отдѣленномъ высокими стѣнами отъ остальнаго міра.
"Гдѣ-то въ этомъ саду они встрѣтились съ Джорджемъ Толбойзомъ въ день его исчезновенія", думалъ Робертъ: "я бы желалъ знать, на какомъ именно мѣстѣ" Онъ взглянулъ ей прямо въ глаза и обвинилъ въ обманѣ.
Леди Одлей стояла, облокотившись на одинъ изъ столбовъ колодца, и безпечно играла прелестной своей ножкой въ густой травѣ. Она, однако, не спускала глазъ съ своего противника.
-- Такъ борьба будетъ на-смерть, миледи, сказалъ Робертъ торжественнымъ тономъ.-- Вы не хотите воспользоваться моими предостереженіями. Вы не хотите бѣжать и раскаяться въ своихъ преступленіяхъ, далеко отсюда, далеко отъ того благороднаго человѣка, котораго вы такъ низко обманули. Вы хотите остаться здѣсь, вы хотите бороться со мною.
-- Да, хочу, отвѣчала леди Одлей, гордо поднявъ голову и смотря прямо въ глаза молодому человѣку.-- Я невиновата, если племянникъ моего мужа съ-ума сошелъ и меня выбралъ жертвою своей мономаніи.
-- Ну, быть по вашему, сказалъ Робертъ.-- Моего друга, Джорджа Толбойза, видѣли въ послѣдній разъ, когда онъ входилъ въ калитку этого сада; но никто не видѣлъ, чтобы онъ вышелъ отсюда! Я увѣренъ, что онъ не выходилъ отсюда. Я увѣренъ, что онъ нашелъ смерть въ этомъ саду, и что его тѣло гніетъ здѣсь гдѣ нибудь подъ землею или подъ водою. Я хочу отъискать могилу моего друга, и для этого срою этотъ домъ до основанія, вырву съ корнемъ всѣ деревья этого сада.
Леди Одлей вскрикнула, всплеснула руками въ отчаяніи, но не отвѣчала ни слова. Черезъ секунду руки ея медленно опустились и она вперила свой взглядъ на Роберта. Глаза ея горѣли какъ уголья.
-- Вы никогда этого не сдѣлаете, сказала она.-- Я прежде васъ убью. Зачѣмъ вы меня такъ мучите? Зачѣмъ вы меня не оставили въ покоѣ? Что я вамъ сдѣлала? Зачѣмъ вы меня преслѣдуете? Зачѣмъ слѣдите за каждымъ моимъ шагомъ, за каждымъ моимъ взглядомъ? Вы хотите свести меня съ-ума? Но знаете ли вы, что такое имѣть дѣло съ сумасшедшей женщиной? Нѣтъ, вы этого не знаете! воскликнула миледи съ смѣхомъ: -- а то бы вы никогда...
Она вдругъ остановилась и, гордо выпрямившись, прибавила:
-- Ступайте, мистеръ Одлей. Вы съ-ума сошли. Я вамъ говорю, вы съ-ума сошли.
-- Я иду, миледи, спокойно отвѣчалъ Робертъ.-- Я бы пожалѣлъ васъ, еслибъ вы страдали. Но вы отказались отъ моего милосердія. Я хотѣлъ быть милостивымъ къ живымъ, но теперь буду помнить только свой долгъ къ мертвымъ.
И онъ пошелъ отъ заброшеннаго колодца. Миледи медленно послѣдовала за нимъ по мрачной, пустынной аллеи. У калитки Роберта встрѣтила Алиса, только что вышедшая изъ столовой черезъ стеклянную дверь.
-- Я вездѣ тебя искала, Робертъ, сказала она.-- Папа сошелъ внизъ въ библіотеку и, я увѣрена, онъ очень радъ будетъ тебя видѣть.
Молодой человѣкъ вздрогнулъ, услышавъ голосъ своей двоюродной сестры. "Боже милостивый" подумалъ онъ: "неужели эти обѣ женщины созданы изъ той же персти земной? Можетъ ли быть, чтобъ въ этой благородной, откровенной дѣвушкѣ, которая не умѣетъ скрыть своихъ чувствъ, текла бы та же кровь, что въ той несчастной, преступной женщинѣ?" Онъ взглянулъ на Алису и потомъ на леди Одлей, которая остановилась у калитки, ожидая, чтобъ Робертъ далъ ей дорогу.
-- Я не знаю, что сдѣлалось съ твоимъ двоюроднымъ братцемъ, сказала она:-- онъ такъ разсѣенъ и эксцентриченъ, что я рѣшительно его не понимаю.
-- Неужели, воскликнула миссъ Одлей:-- а судя по вашему долгому tête-à-tête надо предположить, что вы старались его понять.
-- Какъ же, сказалъ Робертъ:-- миледи и я, мы другъ друга отлично понимаемъ, но уже поздно и я съ вами прощусь. Я ночую въ Моунт-Станнингѣ, такъ-какъ у меня тамъ есть дѣла, а завтра утромъ я приду навѣстить дядю.
-- Что, Робертъ? воскликнула Алиса.-- Ты не уйдешь отсюда, не повидавшись съ папа.
-- Придется, милая Алиса, отвѣтилъ молодой человѣкъ:-- я очень разстроенъ однимъ непріятнымъ дѣломъ, близко до меня касающимся, и я бы лучше желалъ не видать сегодня дядю. Прощай, Алиса; я завтра приду или напишу.
Онъ пожалъ руку своей двоюродной сестрѣ, поклонился леди Одлей и пошелъ скорыми шагами къ воротамъ.
Миледи и Алиса слѣдили за нимъ, пока онъ не скрылся изъ глазъ.
-- Что съ Робертомъ, скажите, ради-бога? воскликнула Алиса: -- что значатъ эти глупыя выходки? Онъ говоритъ, что его безпокоитъ какое-то непріятное дѣло! Вѣрно, какой нибудь злодѣй адвокатъ заставилъ несчастнаго мальчика принять на себя судебное дѣло и тотъ совсѣмъ одурѣлъ, сознавая свою совершенную неспособность къ чему бы то ни было.
-- Изучала ли ты, Алиса, характеръ твоего двоюроднаго брата? спросила очень серьёзно леди Одлей.
-- Изучала ли я его характеръ? Нѣтъ, леди Одлей, отвѣчала Алиса.-- Зачѣмъ мнѣ его изучать? Съ перваго взгляда видно, что это лѣнивый, себялюбивый сибаритъ, который только на свѣтѣ и печется, что о своемъ покоѣ.
-- Эксцентриченъ! повторила Алиса, пожимая плечами.-- Кажется, этимъ извиняютъ обыкновенно подобныхъ людей. Да, я полагаю, что Бобъ эксцентриченъ.
-- Я никогда ничего не слыхала о его отцѣ или матери, сказала миледи.-- Ты помнишь ихъ?
-- Я никогда не видала его матери. Она была урожденная миссъ Дальримпль, очень смѣлая барыня и убѣжала съ моимъ дядей, за что и поплатилась потерею большаго состоянія. Она умерла въ Ницѣ, когда бѣдному Бобу было только пять лѣтъ.
-- Ты никогда не слыхала ничего о ней особеннаго?
-- Что вы подразумѣваете подъ словомъ "особенное?" спросила Алиса.
-- Напримѣръ, не была ли она эксцентрична, или не было ли у ней какой странности?
-- О, нѣтъ, отвѣчала, смѣясь, Алиса:-- моя тётка была очень разсудительная женщина, хотя она и вышла замужъ по любви. Но вы не забудьте, что она умерла прежде, чѣмъ я родилась, и потому я никогда много ею не интересовалась.
-- Но ты вѣрно помнишь своего дядю?
-- Моего дядю Роберта? сказала Алиса.-- Какъ же, я его очень хорошо помню.
-- Ну, а онъ былъ эксцентриченъ, какъ твой двоюродный братецъ, или нѣтъ?
-- Да, я думаю, Робертъ наслѣдовалъ отъ отца всѣ свои странности. Отецъ его всегда отзывался съ тѣмъ же презрѣніемъ о всѣхъ людяхъ, но былъ хорошій мужъ, добрый отецъ и отличный господинъ.
-- Такъ онъ былъ эксцентриченъ?
-- Да, его считали такимъ.
-- Я такъ и думала, сказала серьёзно миледи.-- Знаешь, Алиса, сумасшествіе скорѣе переходитъ отъ отца къ сыну, чѣмъ къ дочери, и обратно отъ матери скорѣе къ дочери, чѣмъ къ сыну. Твой двоюродный братецъ очень красивый и, я увѣрена, очень добрый человѣкъ; но за нимъ слѣдуетъ присматривать: онъ просто сумасшедшій.
-- Сумасшедшій! воскликнула Алиса презрительно.-- Вы во снѣ это видѣли, миледи, или вы меня хотите испугать, прибавила молодая дѣвушка со страхомъ.
-- Я только хочу тебя предупредить, Алиса, отвѣчала миледи: -- мистеръ Одлей, можетъ быть, только эксцентриченъ, но онъ сегодня говорилъ мнѣ такія вещи, что я не знала, куда дѣться отъ страха. Я увѣрена, что онъ сходитъ съума. Я поговорю объ этомъ серьёзно съ сэромъ Майклемъ.
-- Вы хотите говорить съ папа! воскликнула Алиса: -- нѣтъ, вы никогда не рѣшитесь его разстроить такимъ разговоромъ.
-- Я его только предупрежу, милая Алиса.
-- Но онъ никогда вамъ не повѣритъ, и только разсмѣется вамъ въ лицо.
-- Нѣтъ, Алиса, онъ повѣритъ всему, что я скажу, отвѣчала миледи, съ спокойной улыбкой.