Несмотря на большое количество бренди, выпитое накануне вечером, на следующее утро я чувствовал себя превосходно.
Первое, на что я обратил внимание, был балдахин моей кровати: я долго с удивлением всматривался в него, не понимая где я нахожусь...
И вдруг, все события вчерашнего вечера с быстротой молнии воскресли в моей памяти, и я понял, что лежу в кровати Норскотта...
Кто-то слабо, но настойчиво стучал в дверь.
Соскочив с кровати и сунув ноги в туфли, я пробежал комнату и отпер дверь. Я ожидал увидеть Мильфорда, но вместо него столкнулся с хорошенькой девушкой в опрятном платье и белой наколке. В руках у нее был поднос, на котором стоял чай, и лежало несколько писем.
-- Войдите! -- сказал я, заметив ее замешательство.
Сбросив туфли, я снова залез под одеяло.
Она подошла и поставила поднос на столик около кровати.
-- Сегодня я принесла вам чай, сэр, мистер Мильфорд плохо себя чувствует.
-- Мне очень жаль. Что с ним? Вчера вечером он был совершенно здоров.
Она покачала головой.
-- Не знаю, сэр, но ему очень плохо!
-- В таком случае, немедленно пошлите за врачом, -- сказал я, наливая себе чай.
Это было ужасно неприятно: я не хотел лишиться услуг единственного человека, которому, по словам Норскотта, мог вполне доверять.
-- Не послать ли за доктором Ричи? -- спросила горничная.
Я утвердительно кивнул головой.
-- Попросите его придти, как можно скорее! После завтрака, я сам зайду к Мильфорду.
Девушка вышла, а я уселся на кровать и стал рассматривать лежавшую на подносе груду писем. Большинство из них, было очевидно, делового характера, но одно из писем, с гербом на конверте, показалось мне наиболее важным. Я вскрыл его первым.
"105, Бельгревсквер Ю.-З.
Дорогой Норскотт!
Вчера у меня был разговор с Рездэлом и, сколько я мог понять, дело налажено. Рездэл предполагает открыть "Общество" в первых числах октября. Имеются два вопроса, по которым мне хотелось бы с вами поговорить, и в среду вечером нам это удастся.
Между прочим я послушался вашего совета и купил "Чайку".
Искренне Ваш Сангретт."
Дойдя до размашистой подписи, я свистнул: несмотря на мое небольшое знакомство с Англией, весьма прелестная репутация Сангретта была мне известна...
Я посмотрел записную книжку Норскотта где были записаны его дела на среду. Там я нашел две или три заметки относительно утренних или послеобеденных свиданий и кончиком карандаша нацарапанное: "Был у Сангретта".
"Я, конечно, буду там, -- подумал я с удовлетворением".
Если верить слухам, Сангретт был самым отъявленным мошенником, какого только могла знать английская аристократия! Насколько я знал Норскотта, мне было ясно, что он не страдал от избытка щепетильности, так что вечер у Сангретта обещал быть интересным.
С большим наслаждением я медленно совершал свой туалет, радуясь каждой мелочи от всей души. Потом спокойно спустился в столовую.
Я только что уселся за стол, как вошла девушка, неся несколько блюд и душистый кофе.
-- Доктор Ричи придет, как только освободиться, сэр! -- сказала она.
-- Прекрасно. Я зайду к Мильфорду после завтрака.
Когда я вошел с Мильфорду, он сидел тяжело опираясь на подушки. Ему, по-видимому, было трудно дышать, и лицо его нездорового цвета было покрыто испариной.
-- Здравствуйте, Мильфорд, -- сказал я, -- что это вы с собой сделали?
Он слабо улыбнулся и тихо ответил:
-- Не знаю, сэр! Я почувствовал себя не совсем здоровым еще вчера вечером, а сегодня утром проснулся в таком состоянии.
Я пощупал пульс его, -- чрезвычайно слабый и неровный.
-- Доктор Ричи сейчас придет. Не думаю, что бы было что-либо серьезное! -- постарался я его утешит. -- Может быть, вы съели что-либо, что могло вам повредить?
-- Нет, сэр, я обедал дома, а затем выпил обычную кружку пива в баре "Гренвиль" за углом. Не думаю...
Неожиданный приступ боли, исказивший его лицо, помешал ему кончить...
-- Вы должны лежать совершенно спокойно, -- ласково заметил я, -- и ни о чем не думать. Мы обойдемся без вас, в крайнем случае, я возьму кого-нибудь на помощь. Вам же нужно думать только о том, чтобы скорее поправиться.
Мильфорд взглянул на меня, и выражение признательности озарило его лицо.
В это время у входной двери раздался звонок.
-- Вероятно, это Ричи, -- заметил я, -- сейчас мы узнаем, что у вас за болезнь...
Однако горничная доложила не о докторе...
-- Вас спрашивает мистер Форневелл, сэр, -- сказала она. -- Я попросила его подождать в столовой.
В первый момент я не мог сообразить, кто это, и только после минутного размышления я вспомнил, что Мориц Форневелл -- двоюродный брат Норскотта, преданность которого была на подозрении у моего двойника.
Предстоящий разговор внушал мне некоторые опасения. Нельзя было все-таки полагаться целиком на мое сходство с Норскоттом, хотя до сих пор оно меня удивительно вывозило.
Форневелл был единственным человеком, кроме Мильфорда, который мог заметить малейший оттенок различия. Но все это придавало остроту моему положению, и я вошел в столовую в несколько приподнятом настроении.
С первого же взгляда я почувствовал антипатию к Морицу. Это был лощеный и манерный молодой человек с черными, разделенными пробором, прилизанными волосами.
-- Добрый день, -- произнес он протяжно. -- Вы необычайно рано встали сегодня. -- Что случилось?
-- Мильфорд болен, -- сказал я неожиданно для себя резко.
-- А что с ним? -- протянул он.
-- Не знаю! Сейчас придет Ричи.
Он передернул плечами.
-- Вы великолепны! Вызвать известного специалиста для простого лакея -- это уж чересчур! Я позвал бы кого-нибудь подешевле!
-- Я в это не сомневаюсь! -- сухо возразил я.
Он почувствовал в моем голосе недружелюбную нотку и переменил тон.
-- Я пошутил, -- сказал он мягче, -- мне жаль бедного малого. Что еще нового?
Он произнес это самым естественным тоном, но мне вдруг показалось, что под этим невинным вопросом скрывается какой-то глубокий смысл...
Неужели он знает о ночном визите Мерчии?
Мне самому показалось это нелепым, но я решил все же осторожно испытать его.
-- Да, со мною было странное происшествие вчера вечером, -- сдержанно произнес я.
При этом я напряженно следил за его лицом и, могу поклясться, уловил легкое движение мускулов.
-- Неужели? -- спросил он, растягивая слова. -- Что же случилось?
Я засмеялся.
-- Мне, кажется, что лучше пока об этом не говорить.
Если он был разочарован, то надо сказать прекрасно сумел скрыть это.
-- Все это на вас странно похоже, -- проговорил Мориц. -- Вы всегда любите поражать своей таинственностью! Это вероятно потому, что вы живете под чужим именем.
Могу похвастаться, что эту неожиданную новость, я принял с полным спокойствием.
-- Очевидно, это так, -- ответил я, отбросив одну сигару и взяв вместо нее другую.
Разговор на некоторое время прервался.
-- Ну, а что вы скажете относительно поездки в Эштон? -- спросил Мориц, заложив ногу на ногу и откинувшись на спинку стула.
Я вспомнил совет Нор скотта отказаться от этого предложения, но неожиданно во мне заговорило, свойственное мне упрямство.
-- Когда вы меня ждете? -- небрежно спросил я.
В его глазах блеснуло что-то вроде ликования.
-- Что, если в четверг? -- сказал он. Удобный для вас поезд отходит в два тридцать. Я встречу вас в Будфорде.
-- Четверг мне вполне подходит.
-- У нас будет веселая компания, -- продолжал он, стряхивая пепел сигары. -- Обещали приехать Сангретт и Йорк. Я думаю, что приедет и Джордж Вэн.
-- Ну, что же, это недурно, -- заметил я.
-- Во всяком случае, нам удастся хорошо поохотиться, -- закончил он. -- Рие сказал мне, что с куропатками дело обстоит прекрасно, а уток там всегда много.
Я задумчиво кивнул головой. Мне было ясно, что на охоте мне придется внимательно следить за своими соседями.
Едва я пришел к этому правильному заключению, я увидел в окно, что к дому подкатил автомобиль.
-- Вот и Ричи! Пойду узнать, что он скажет.
Мориц не пытался даже встать.
-- Правильно, -- протянул он, -- я подожду здесь вас: я тоже хочу знать его мнение.
Я встретил доктора в вестибюле и повел его вниз.
Мильфорд выглядел гораздо хуже, чем раньше: на его сером лице выступили красные пятна, а губы были искривлены и сжаты плотно от боли.
Ричи подошел к нему и тщательно осмотрел.
-- Боюсь, что вы съели что-то скверное, -- сказал он, спустя несколько минут.
Мильфорд бессильно опустился на подушки и чуть слышно прошептал:
-- Я умру, сэр?
-- Что вы, дорогой мой, нет, нет! -- сказал Ричи с одобряющей улыбкой. -- Примерно через неделю вы будете совершенно здоровы! Но пока вы должны лежать абсолютно спокойно и исполнять все, что я вам скажу.
Как только мы вышли в коридор, я спросил доктора:
-- Ну, в чем же дело?
Последовало короткое молчание, после которого Ричи ответил:
-- Дело в том, что этого человека отравили!