ГЛАВА I.
Все представилось мнѣ сномъ и мечтою, когда поутру на другой день я встала, и припомнила событія протекшей ночи: одинъ только мистеръ Рочестеръ, словами дружбы и любви, могъ увѣрить меня, что я не брежу на-яву.
И, между-тѣмъ, расчесывая волосы, я невольно залюбовалась на свое лицо, уже далеко не такое безцвѣтное, какъ прежде: радость, жизнь и надежда искрились во всѣхъ его чертахъ, и глаза мои озарились новымъ, радужнымъ блескомъ, какъ-будто я смотрѣлась въ источникъ наслажденій. Прежде случалось очень-часто, что я весьма-неохотно являлась на призывъ мистера Рочестера, опасаясь произвести невыгодное впечатлѣніе своей наружностью; но теперь я была увѣрена, что могу безбоязненно смотрѣть на его лицо и встрѣчаться съ его пытливымъ взоромъ. Я вынула изъ шкафа и надѣла на себя простенькое розовое платьице, которое пристало ко мнѣ, какъ-нельзя-лучше, и съ веселымъ сердцемъ вышла изъ своей комнаты.
Блистательное іюньское утро заступило мѣсто вчерашней бури, и въ галереѣ, черезъ отворенную стеклянную дверь, повѣяло на меня живительной прохладой. Послѣ разрушительныхъ порывовъ урагана, природа какъ-будто воскресла къ покой жизни и собралась съ новыми свѣжими силами. Чему тутъ удивляться? И небо и земля должны раздѣлять со мною мое счастье. На дворѣ, передъ крыльцомъ, стояла безобразная нищая съ оборваннымъ мальчишкой, блѣднымъ и чахлымъ: я бросила имъ весь свой денежный запасъ -- три или четыре шиллинга: добрые или злые, они должны были радоваться благополучію Дженни Эйръ и благословлять ея судьбу. Беззаботныя птички, перепархивая съ дерева на дерево, защебетали свой утренній концертъ; но не было для меня ничего веселѣе и музыкальнѣе біенія моего собственнаго сердца.
-- Миссъ Эйръ, угодно ли вамъ завтракать?
Это было воззваніе мистриссъ Ферфаксъ, выставившей изъ окна свое строгое лицо. Голосъ ея, противъ обыкновенія, былъ суровъ и чрезвычайно-важенъ. Въ-продолженіе завтрака она имѣла сердитый видъ и не говорила ни слова, но я не считала нужнымъ выводитъ на свой счетъ изъ заблужденія добрую старушку: дѣло впослѣдствіи могло объясниться само-собою, безъ моего преждевременнаго содѣйствія. Послѣ завтрака я пошла наверхъ и встрѣтила на лѣстницѣ Адель, выбѣжавшую изъ классной залы.
-- Куда ты идешь, моя милая. Время учиться?
-- Мистеръ Рочестеръ сказалъ, что сегодня вы не будете давать урока, и послалъ меня въ дѣтскую.
-- Гдѣ онъ теперь?
-- Въ классѣ, и онъ приказалъ позвать туда васъ, mademoiselle Jeannette, отвѣчала дѣвочка, продолжая спускаться съ лѣстницы.
Я отворила дверь и вошла. Передъ окномъ, въ классной комнатѣ, стоялъ мистеръ Рочестеръ.
-- Дженни пришла поздравить меня съ добрымъ утромъ, сказалъ онъ: -- не такъ ли?
Вмѣсто отвѣта, я сдѣлала нѣсколько шаговъ впередъ, и онъ заключилъ меня въ свои объятія: этимъ мгновеніемъ могли быть приведены въ забвеніе цѣлые годы страданій.
-- Какъ ты похорошѣла сегодня, расцвѣла, и какой у тебя милый, улыбающійся видъ! продолжалъ мистеръ Рочестеръ.-- Это ли мой прежній маленькій другъ, блѣдный и печальный? Ты ли это, моя воздушная нимфа, съ розовыми губками и каштановыми волосами?
-- Я, Дженни Эйръ, сэръ.
-- То-есть, будущая Дженни Рочестеръ, прибавилъ онъ: -- не дальше какъ черезъ четыре недѣли, считая съ нынѣшняго дня. Слышишь ли ты это?
Конечно, я слышала; но понимала или нѣтъ, это другой вопросъ. Голова моя кружилась, и чувства, пробужденныя во мнѣ этой вѣстью, казалось, отуманили во мнѣ мыслящую силу. Мнѣ было почти страшно.
-- Ты раскраснѣлась какъ роза, Дженни, и вотъ, теперь ты опять блѣдна, какъ полотно: отчего это?
-- Оттого, что вы дали мнѣ новое имя -- Дженни Рочестеръ: это звучитъ такъ странно въ моихъ ушахъ.
-- Да, мистриссъ Рочестеръ, сказалъ онъ: -- молодая мистриссъ Рочестеръ, дѣвственная невѣста Ферфакса Рочестера.
-- Не-уже-ли, въ-самомъ-дѣлѣ, можетъ это статься? Не вѣрю, не вѣрю. Человѣку не суждено въ этомъ мірѣ наслаждаться совершеннѣйшимъ блаженствомъ, и природа, разумѣется, не сдѣлаетъ для меня исключенія изъ своего постояннаго закона. Судьба, которую вы рисуете передъ моими глазами, представляется мнѣ волшебной сказкой, фантастической мечтой...
-- Я, однакожъ, могу и хочу ее осуществить, и мои распоряженія на этотъ счетъ начинаются съ нынѣшняго дня. Я уже отправилъ письмо къ лондонскому банкиру, съ порученіемъ прислать сюда брильянты и драгоцѣнные камни -- родовое наслѣдство торнфильдскихъ дамъ. Дня черезъ два всѣ эти сокровища будутъ повергнуты къ вашимъ ногамъ: Дженни Эйръ будетъ пользоваться всѣми правами и преимуществами, какія были бы предоставлены дочери лорда, еслибъ она сдѣлалась моей невѣстой.
-- О, не говорите мнѣ о брильянтахъ, милостивый государь. Дженни Эйръ не желаетъ никакихъ сокровищъ и никакихъ привилегій, кромѣ неотъемлемаго права на ваше сердце.
-- Самъ я, собственными руками, обовью золотою цѣпью шею моей невѣсты, и драгоцѣнная фероньерка украситъ ея лобъ. Браслеты заблистаютъ на рукахъ моей Дженни, и кольца обовьются вокругъ ея волшебныхъ пальцевъ.
-- Нѣтъ, сэръ, нѣтъ! Думайте о другихъ вещахъ, говорите о другихъ предметахъ и перемѣните свой тонъ. Перестаньте обращаться со мной какъ съ красавицей, и помните, что я ни больше, ни меньше, какъ ваша гувернантка.
-- Ты красавица, Дженни, и притомъ красавица, избранная моимъ сердцемъ.
-- Вы бредите на-яву или, просто, смѣетесь надо мною, милостивый государь. Ради Бога, оставьте этотъ ироническій тонъ.
Въ-самомъ-дѣлѣ, я чувствовала величайшую неловкость при этихъ, вовсе неожиданныхъ и незаслуженныхъ комплиментахъ, и живо чувствовала, что онъ или обманывается самъ, или хочетъ ввести въ заблужденіе меня.
-- Свѣтъ долженъ будетъ согласиться, что моя невѣста -- красавица первой руки, продолжалъ мистеръ Рочестеръ: -- Въ шелку и въ бархатѣ будетъ ходить моя Дженни, и розы постоянно будутъ украшать ея каштановые волосы, откуда упадетъ на ея лицо безцѣнное покрывало.
-- Но въ такомъ случаѣ, вы не узнаете меня, сэръ: я буду обезьяной въ арлекинской курткѣ или вороной въ павдиныхъ перьяхъ. Скорѣе соглашусь я видѣть васъ въ шутовскомъ костюмѣ балаганнаго паяца, чѣмъ сама одѣнусь въ платье знатной дамы. Притомъ, я не называю васъ красавцемъ, сэръ, хотя люблю васъ болѣе всего на свѣтѣ. Нѣтъ у меня ни малѣйшей охоты льстить вамъ: зачѣмъ же вы, съ такимъ упрямствомъ, льстите своей бѣдной гувернанткѣ?
Но мистеръ Рочестеръ расходился до такой степени, что повидимому вовсе утратилъ способность обращать вниманіе на мои слова.
-- Въ этотъ же день, продолжалъ онъ: -- ты поѣдешь со мною въ Миллькотъ, и сама потрудишься выбрать главнѣйшія принадлежности своего туалета. Я уже сказалъ, что мы обвѣнчаемся черезъ четыре недѣли. Свадьба наша, безъ всякой торжественности, будетъ совершена въ сельской приходской церкви, откуда мы прямо поѣдемъ въ городъ. Затѣмъ, черезъ нѣсколько дней, мы отправимся за-границу: моя Дженни увидить итальянскіе сады, французскіе виноградники -- все увидитъ, что было и есть знаменитаго въ древней и новой исторіи Европы. Опытомъ извѣдаетъ она городскую жизнь, и будетъ имѣть множество случаевъ, сравнить свои достоинства съ безчисленными недостатками другихъ женщинъ.
-- Слѣдовательно, вы разсчитываете, сэръ, что я буду путешествовать... вмѣстѣ съ вами?
-- Да. Мы будемъ останавливаться въ Парижѣ, Римѣ и Неаполѣ, во Франціи, Венеціи и Вѣнѣ: всѣ мѣста, по которымъ нѣкогда бродилъ я одинъ, посѣтитъ моя Дженни, и воздушная поступь ея пройдетъ по моимъ тяжелымъ слѣдамъ. За десять лѣтъ передъ этимъ, перебѣгалъ я съ одного конца Европы на другой, съ отвращеніемъ и ненавистью: теперь напротивъ, исцѣленный въ своихъ чувствахъ и обновленный въ душѣ, я буду осматривать предметы искусства вмѣстѣ съ моимъ ангеломъ-хранителемъ.
Я не могла не засмѣяться при этомъ новомъ титулѣ, изобрѣтенномъ для меня щедрою фантазіею мистера Рочестера.
-- Я не ангелъ. Я дѣвушка слабая, и скоро буду женщиной столько же слабой, какъ всѣ мои сестры. Не ожидайте, мистеръ Рочестеръ, и не требуйте отъ меня небесныхъ совершенствъ -- ихъ нѣтъ во мнѣ, такъ же какъ въ васъ, и я ничего не намѣрена ожидать отъ васъ въ этомъ мечтательномъ родѣ.
-- Чего жь вы отъ меня ожидаете?
-- Вы останетесь на нѣсколько времени мужчиной пылкимъ и страстнымъ, какъ теперь; затѣмъ постепенно будете охладѣвать, капризничать, ворчать, и сдѣлаетесь подъ-конецъ суровымъ и строгимъ. Я, съ своей стороны, истощу всѣ возможныя средства, пробудить въ васъ прежнія чувства, и плодомъ моихъ усилій будетъ только то, что вы, не имѣя ко мнѣ пылкой любви, навсегда, однако жь, сохраните ко мнѣ тихую привязанность и дружбу. Страсть въ вашемъ сердцѣ будетъ, по моимъ разсчетамъ, горѣть мѣсяцовъ шесть, немногимъ больше или меньше: этотъ періодъ времени для супружеской любви назначается въ нѣкоторыхъ книгахъ, написанныхъ мужчинами, и я обязана имъ вѣрить. Все это, впрочемъ, нисколько не пугаетъ меня: какъ постоянная собесѣдница, я никогда не могу опротивѣть и сдѣлаться ненавистною въ вашихъ глазахъ.
-- Опротивѣть!.. Нѣтъ, Дженни, я буду любить тебя искренно и пламенно во всю свою жизнь.
-- Позвольте въ этомъ сомнѣваться: развѣ до-сихъ-поръ вы были постоянны?
-- Конечно нѣтъ; но до-сихъ-поръ я имѣлъ дѣло съ женщинами, которыя мнѣ нравились только по своей наружности. Съ такими женщинами, правда, поступалъ я безъ всякой пощады, какъ-скоро находилъ, что въ нихъ нѣтъ ни сердца, ни души, ни здраваго смысла -- ничего нѣтъ кромѣ нелѣпыхъ и пошлыхъ притязаній на приторную чувствительность и нѣжность; но нѣтъ никакого сомнѣнія, что для женщины, неиспорченной, для женщины съ пламенной душой и характеромъ твердымъ, я всегда -- постоянный любовникъ и самый искренній другъ.
-- А развѣ когда-нибудь вы имѣли опыты въ этомъ родѣ? Любили ли вы женщину съ такимъ характеромъ?
-- Я люблю ее теперь.
-- Не обо мнѣ рѣчь: случалось ли вамъ, прежде меня, встрѣчать особъ, на которыхъ теперь я имѣю счастье быть похожей?
-- Нѣтъ, Дженни, никогда я не встрѣчалъ женщинъ, похожихъ на тебя. Ты мнѣ нравишься безусловно, болѣе можетъ-быть своими нравственными, чѣмъ физическими свойствами, и притомъ, въ твоемъ характерѣ есть непреодолимая сила, которая привлекаетъ меня къ тебѣ. Я побѣжденъ твоимъ взглядомъ, подчиненъ твоей волѣ, и это подчиненіе заключаетъ Въ себѣ невыразимую прелесть... Чему ты смѣешься, Дженни? что должно означать это неизъяснимое выраженіе на твоемъ лицѣ?
-- Въ эту минуту, сэръ, я думаю о Геркулесѣ и Самсонѣ съ ихъ прелестницами: идея, конечно, странная, но она невольно возникла въ моей головѣ, и на этотъ разъ вы должны меня извинить.
-- Да, твои чары, волшебница...
-- Замолчите, милостивый государь. Въ вашихъ словахъ теперь такъ же мало благоразумія, какъ въ поступкахъ этихъ древнихъ богатырей. Если бы, впрочемъ, они были женаты, я убѣждена, изъ нихъ вышли бы самые строгіе мужья, и вы вѣроятно на этотъ счетъ слѣдуете общему примѣру нѣжныхъ вздыхателей и самовластныхъ мужей. Желала бы я знать, что вы станете отвѣчать мнѣ черезъ годъ, если я осмѣлюсь попросить у васъ какой-нибудь милости, несогласной съ вашими планами и разсчетами.
-- Попробуй теперь попросить у меня чего-нибудь, Дженни: мнѣ припала страшная охота услышать какую-нибудь просьбу изъ твоихъ устъ.
-- Право? это очень-недурно, сэръ: моя просьба уже готова.
-- Прекрасно: я въ свою очередь готовъ выслушать свою невѣсту; но если ты станешь такъ смотрѣть и улыбаться, я заранѣе готовъ дать клятву исполнить все, чего ты ни потребуешь, а это глупо съ моей стороны.
-- Совсѣмъ нѣтъ. Моя просьба очень-проста: не посылайте за брильянтами, и не думайте увѣнчивать розами мою голову: вамъ, пожалуй, пріидетъ на мысль окаймить золотыми кружевами свои карманные платки.
-- Напротивъ, мнѣ приходило въ голову обложить новыми золотыми слоями чистое, превосходное золото. Хорошо, однако жь, ваша просьба на этотъ разъ будетъ до-времени исполнена, миссъ Эйръ: мой банкиръ немедленно получитъ приказаніе оставить брильянты у себя. Но этотъ капризъ отнюдь не похожъ на просьбу: попытайся еще чего-нибудь потребовать отъ меня.
-- Очень-хорошо: благоволите, сэръ, удовлетворить мое любопытство на-счетъ одного весьма-интереснаго пункта.
Физіономія мистера Рочестера вдругъ приняла крайне-встревоженный видъ.
-- Что? Что? сказалъ онъ скороговоркой.-- Любопытство -- опасный проситель: хорошо, что я не далъ слова безотговорочно исполнять всякую просьбу.
-- Напрасно вы тревожитесь, сэръ: удовлетвореніе моего любопытства не сопряжено для васъ ни съ какою опасностью.
-- Въ такомъ случаѣ, говорите скорѣе, Дженни; но предваряю заранѣе, что соглашусь скорѣе отдать половину своего имѣнія, чѣмъ слышать отъ васъ разспросы о какой-нибудь тайнѣ.
-- О щедрый Агосферъ! Что жь бы, спрашивается, стала я дѣлать съ половиной вашихъ султанскихъ владѣній? Не-уже-ли я жидъ-ростовщикъ, готовый продать свою душу демону за извѣстные проценты? Повѣрьте, мистеръ Рочестеръ, ваша довѣренность дороже для меня всѣхъ сокровищъ въ мірѣ, и я надѣюсь, что вы не захотите лишить своей довѣренности женщину, избранную вашимъ сердцемъ.
-- Всѣ мои чувства и мысли будутъ принадлежать тебѣ, Джеппи; но, ради Бога, не обременяй себя безполезною тяжестью. Любопытство нерѣдко ведетъ за собой душевную отраву, и участь Еввы ожидаетъ нескромную женщину, вывѣдывающую секреты своего мужа. Я боюсь, Дженни, и за тебя, и за себя.
-- Отчего же? Вы только-что сейчасъ говорили о неизъяснимомъ удовольствіи быть безъусловно подчиненнымъ моей волѣ; почему же теперь самое простое обнаруженіе этой воли начинаетъ васъ тревожить? Не-уже-ли думаете вы, что, пользуясь своимъ вліяніемъ, я начну васъ упрашивать, умолять, плакать, даже капризничать и упрямиться, если нужно, единственно для-того, чтобъ показать опыты своей власти?
-- Попробуй сдѣлать такой опытъ. Приступи съ своими капризами, и пусть будетъ положено начало супружескихъ сценъ.
-- Вотъ что! Скоро же вы поддаетесь, милостивый государь. О, какой у васъ суровый взглядъ въ эту минуту! Вы ужь, кажется, начинаете играть роль строгаго супруга: поздравляю васъ, сэръ.
-- Вы, кажется, начинаете говорить вздоръ, Джонни Эйръ, отвѣчалъ мистеръ Рочестеръ, нахмуривъ брови.-- Скоро ли, наконецъ, я услышу твою просьбу, капризная дѣвчонка?
-- Погодите, мой взъискательный повелитель: вы становитесь слишкомъ-неучгивы. Впрочемъ, грубый тонъ идетъ къ вамъ гораздо-болѣе, чѣмъ притворство и лесть, и я хочу быть лучше дѣвчонкой, чѣмъ ангеломъ. Вотъ моя просьба: зачѣмъ ты принимали на себя столько безполезныхъ трудовъ увѣрить меня, что намѣрены жениться на миссъ Ингремъ?
-- Только-то? И больше ничего? А я, чортъ-побери, ожидалъ совсѣмъ не такихъ вещей!
Его брови разгладились, взглядъ прояснился, и онъ съ улыбкой началъ играть моими волосами, какъ-будто проникнутый чувствомъ удовольствія, что отвратилъ угрожавшую опасность.
-- Кажется, мнѣ можно во всемъ признаться, продолжалъ онъ -- хотя бы пришлось заслужить твое негодованіе, Дженни... а я видѣлъ собственными глазами, до какой горячки можетъ доходить твои гнѣвъ. Ты была вся въ огнѣ прошлую ночь, когда негодовала противъ судьбы и обнаруживала притязанія на равенство со мною.-- Кстати, Дженни, вѣдь ты сама., первая, сдѣлала мнѣ предложеніе?
-- Конечно я первая: что жь изъ этого? Но вы уклоняетесь, сэръ, отъ главнаго предмета, отъ миссъ Ингремъ.
-- Мнѣ нужно было раздуть въ твоей груди то же пламя, которое сожигало мое сердце, и вотъ почему, въ твоихъ глазахъ, я прикидывался влюбленнымъ въ Миссъ Ингремъ. Дѣло извѣстное, что ревность въ этихъ случаяхъ самый лучшій союзникъ.
-- Превосходно! Вы теперь унизились до неимовѣрной степени въ моихъ глазахъ, великій владѣлецъ Торнфильдскаго-Замка. Гдѣ были у васъ стыдъ и совѣсть, когда вы изволили разъигрывать такую жалкую роль? Не-уже-ли вы считали позволительнымъ такъ нагло издѣваться надъ чувствами миссъ Ингремъ?
-- Всѣ ея чувства сосредоточены въ одномъ -- въ гордости, и для нея необходимъ поучительный урокъ -- смиренія. Ты ревновала меня, Дженни?
-- Какая вамъ до этого нужда, мистеръ Рочестеръ? этотъ пунктъ ни въ какомъ отношеніи не можетъ быть интересенъ для васъ. Отвѣчайте мнѣ прямо еще разъ: не-уже-ли, думаете вы, что миссъ Ингремъ не будетъ страдать отъ вашего безчестнаго волокитства? Не въ-правѣ ли теперь она считать себя забытою и оставленною?
-- Совсѣмъ напротивъ, это право принадлежитъ мнѣ, и я могу, съ спокойною совѣстью, сказать, что миссъ Ингремъ оставила меня.
-- Какъ это?
-- Любовная горячка миссъ Ингремъ потухла въ одно мгновеніе, когда ей было доложено, что владѣлецъ Торнфильдскаго-Замка обнищалъ, какъ Иръ.
-- Вы становитесь иногда безжалостнымъ хитрецомъ, мистеръ Рочестеръ, и ваши правила, въ нѣкоторыхъ отношеніяхъ, слишкомъ-эксцентричны.
-- Мои правила слишкомъ-просты и обыкновенны тамъ, гдѣ самый ходъ дѣла не принуждаетъ меня обращаться къ вычурной изворотливости, принятой въ нашемъ кругу.
-- Скажите мнѣ еще разъ: могу ли я наслаждаться своимъ благополучіемъ съ чистою совѣстью, не опасаясь, что другія особы слишкомъ страдаютъ изъ-за меня?
-- Можешь, мой ангелъ, даю въ этомъ честное слово. Нѣтъ въ цѣломъ мірѣ существа, проникнутаго ко мнѣ тою чистою любовью, которую я читаю въ твоихъ глазахъ.
Я поворотила свои губы къ рукѣ, лежавшей на моемъ плечѣ. Въ-самомъ-дѣлѣ, я любила его всѣми силами своей души, и никакой языкъ не могъ выразить моей страсти.
-- Требуй отъ меня еще чего-нибудь, сказалъ мистеръ Рочестеръ:-- мнѣ пріятно выслушивать твои просьбы.
Новая просьба уже вертѣлась у меня на языкѣ, и я обратила на него умоляющій взглядъ.
-- Сообщите свои намѣренія госпожѣ Ферфаксъ, сэръ: она видѣла меня съ вами прошлую ночь въ галереѣ, и это слишкомъ разстроило добрую старушку. Скажите ей слова два, прежде чѣмъ я опять увижусь съ нею: мнѣ очень-больно заслужить дурное мнѣніе въ ея глазахъ.
-- Очень-хорошо, Дженни, ступай въ свою комнату и приготовься въ дорогу, отвѣчалъ мистеръ Рочестеръ: а я между-тѣмъ наведу старушку на истинный путь. Не думаетъ ли она, что ты отреклась отъ міра изъ любви ко мнѣ?
-- Она думаетъ, Кажется, что я забыла свое положеніе.
-- Положеніе!-- Твое положеніе въ моемъ сердцѣ и на моихъ рукахъ, готовыхъ всегда и способныхъ наказывать обиду, причиненную моей невѣстѣ.-- Ступай.
Я одѣлась очень-скоро и побѣжала въ комнату мистриссъ Ферфаксъ, когда услыхала, что мистеръ Рочестеръ оставилъ ее. Старушка занималась своимъ утреннимъ чтеніемъ, и открытая библія, вмѣстѣ съ очками, лежала передъ пей. Ея занятіе, прерванное визитомъ мистера Рочестера, казалось теперь совсѣмъ-забытымъ. Ея глаза, обращенные на противоположную стѣну, выражали нѣмое изумленіе, пробужденное неожиданною и невѣроятною вѣстью. Увидѣвъ меня, старушка зашевелилась, скорчила гримасу, похожую на улыбку, и пробормотала нѣсколько поздравительныхъ словъ; но улыбка замерла на ея губахъ, и поздравительная сентенція осталась неоконченною. Она надѣла свои очки, закрыла библію и отодвинула отъ стола свои кресла.
-- Ахъ, Боже мой, что со мною дѣлается? начала мистриссъ Ферфаксъ.-- Я такъ изумлена, миссъ Эйръ, такъ изумлена, что право ничего не понимаю и не знаю, что сказать вамъ, миссъ Эйръ. Вѣдь, конечно, я не спала теперь и не бредила, хотя случается мнѣ очень-часто засыпать за своимъ чулкомъ и видѣть престранныя, несбыточныя вещи. Нѣсколько разъ, въ-продолженіе этой дремоты, приходилъ ко мнѣ мой милый супругъ, умершій пятнадцать лѣтъ назадъ, садился подлѣ меня, и слышала я, какъ онъ звалъ меня: "Алиса, Алиса!" Я вздрагивала, открывала глаза, и ужь ничего не видала. Престрашныя вещи! Теперь, миссъ Эйръ, потрудитесь вразумить меня, Бога-ради: правда ли это, будто мистеръ Рочестеръ ищетъ вашей руки... то-есть, жениться хочетъ на васъ? Не смѣйтесь, пожалуйста, надъ старухой; но мнѣ, право, все-еще кажется, будто минутъ за пять приходилъ онъ сюда, въ эту комнату, и говорилъ будто-бы, черезъ мѣсяцъ положено быть вашей свадьбѣ.
-- Вы не ошибаетесь, мистриссъ Ферфаксъ: то же самое мистеръ Рочестеръ сказалъ и мнѣ.
-- Такъ это правда! И вы повѣрили ему? И вы приняли его предложеніе?
-- Да.
Старушка посмотрѣла на меня отуманенными глазами.
-- Ну, признаюсь, никогда бы я не повѣрила этому на вашемъ мѣстѣ!
-- Отчего же?
-- Мистеръ Рочестеръ -- человѣкъ гордый, да и всѣ Рочсстеры, сказать правду, большіе гордецы; и дѣдушка его, и отецъ, и братъ, до-страсти любили деньги. Эдуарда Рочестера всегда, по-крайней-мѣрѣ, называли чрезвычайно-осмотрительнымъ и осторожнымъ. И не-уже-ли онъ думаетъ на васъ жениться?
-- Онъ увѣряетъ меня въ этомъ, и я не имѣю никакихъ причинъ сомнѣваться въ словахъ великодушнаго и благороднаго Ферфакса Рочестера.
Старушка еще разъ осмотрѣла меня съ ногъ до головы: въ ея глазахъ прочла я совершеннѣйшую неспособность разрѣшить то, что считала она сфинксовой загадкой.
-- Удивительно! Непостижимо! бормотала она:-- но, стало-быть, это должно быть такъ, потому-что вы увѣряете меня.
-- Что жь вы находите здѣсь непостижимаго, мистриссъ Ферфаксъ?
-- Право, я и сама не возьму въ толкъ. Видите ли, равенство общественнаго положенія и богатства необходимо въ такихъ случаяхъ, и притомъ, надо взять въ-разсчетъ, что между вами разницы слишкомъ двадцать лѣтъ: мистеръ Рочестеръ могъ бы, я думаю, быть вашимъ отцомъ.
-- Неправда, неправда, мистриссъ Ферфаксъ! возразила я съ запальчивостью: -- онъ отнюдь не можетъ-быть моимъ отцомъ, и никто, видя насъ вмѣстѣ, другъ подлѣ друга, не осмѣлится сдѣлать такого предположенія. Мистеръ Рочестеръ, на мой взглядъ, моложе многихъ тридцати-лѣтнихъ мужчинъ.
-- И не-уже-ли, миссъ Эйръ, онъ женится на васъ по любви? продолжала спрашивать старушка.
Ея холодность и обидныя сомнѣнія дотого огорчили меня, что слезы градомъ полились изъ глазъ моихъ.
-- Мнѣ очень жаль огорчать васъ, сказала мистриссъ Ферфаксъ растрогавшимъ тономъ: -- но вы еще слишкомъ-молоды, и не знаете мужчинъ: я желала бы предостеречь васъ. Старинная пословица говоритъ: "не все золото, что блеститъ", и въ этомъ случаѣ боюсь я, какъ бы не случилось чего-нибудь такого, чего не ожидаете ни вы, ни я.
-- На чемъ же основывается ваше опасеніе? Развѣ я чудовище, и мужчины должны имѣть ко мнѣ отвращеніе? Не-уже-ли никакъ нельзя допустить мысли, что мистеръ Рочестеръ питаетъ ко мнѣ искреннюю привязанность?
-- Совсѣмъ нѣтъ: вы очень-хороши, и особенно похорошѣли въ послѣднее время: легко станется, что мистеръ Рочестеръ любитъ васъ нѣжно, и я давно замѣчала его предпочтительное вниманіе и привязанность къ вамъ. Бывали случаи, когда я начинала слишкомъ безпокоиться изъ-за васъ, и не разъ хотѣла предложить вамъ дружескій совѣтъ; но въ то же время я всячески отстраняла мысль о возможности дурныхъ отношеній между вами. Неумѣстный совѣтъ могъ васъ оскорбить, обидѣть, и ктому же вы всегда были такъ скромны и умны, что легко могли обойдтись и безъ посторонняго покровительства въ этомъ дѣлѣ. Не могу выразить, чего я натерпѣлась прошлую ночь, когда искала васъ по всему дому, и нигдѣ не могла найдти ни васъ, ни мистера Рочестера, и потомъ, когда, ровно въ полночь, увидѣла васъ съ нимъ вмѣстѣ.
-- Слѣдовательно, теперь вы можете быть совершенно спокойны, когда знаете, что все было въ порядкѣ, возразила я нетерпѣливымъ тономъ.
-- Дай Богъ, чтобъ все было въ порядкѣ; отвѣчала мистриссъ Ферфаксъ:-- но я опять повторю, миссъ Эйръ, что осторожность никогда не мѣшаетъ, и особенно въ тѣхъ случаяхъ, гдѣ идетъ дѣло о судьбѣ всей жизни. Ведите себя скромнѣе, и устроивайте свои свиданія такимъ-образомъ, чтобъ мистеръ Рочестеръ находился отъ васъ въ почтительномъ разстояніи. Не довѣряйте вообще ни себѣ, ни ему, и помните хорошенько, что джентльмены въ его положеніи не имѣютъ обыкновенія жениться на своихъ гувернанткахъ.
Моя запальчивость начинала выходить изъ границъ; но, къ-счастію, въ эту минуту вбѣжала въ комнату Адель.
-- И я поѣду съ вами, и я поѣду въ Миллькотъ! закричала она.-- Возьмите меня, mademoiselle Jeannette! Мистеръ Рочестеръ приказалъ мнѣ остаться дома -- вѣдь это ужасно! Что мнѣ безъ васъ дѣлать? Въ каретѣ много мѣста: я никого не стѣсню. Упросите его, mademoiselle, взять меня съ вами.
-- Хорошо, Адель, отвѣчала я: -- будь покойна, ты поѣдешь съ нами.
И съ этими словами я выбѣжала изъ комнаты, обрадовавшись случаю оставить свою строгую и брюзгливую наставницу. Карета уже стояла у подъѣзда и подлѣ нея мистеръ Рочестеръ съ своимъ неразлучнымъ Лоцманомъ, который прыгалъ взадъ и впередъ.
-- Адель, я полагаю, можетъ ѣхать съ нами, сэръ?
-- Нѣтъ, я велѣлъ ей сидѣть дома: мнѣ хочется быть съ вами наединѣ.
-- Пусть она ѣдетъ, мистеръ Рочестеръ, если вамъ угодно: это будетъ лучше.
-- Совсѣмъ не лучше: она будетъ у насъ, какъ бѣльмо на глазу.
Его голосъ и взоръ выражали твердую рѣшимость, отстранявшую возможность возраженій. Вся моя фигура выражала безпокойную нерѣшительность и тревожныя сомнѣнія, возникшія по поводу холодныхъ наставленій мистриссъ Ферфаксъ. Я почти совершенно утратила сознаніе своей власти надъ нимъ и спѣшила механически, безъ дальнѣйшихъ объясненій, исполнить его волю; но онъ вдругъ остановился, когда, помогая мнѣ сѣсть въ карету, взглянулъ на мое лицо.
-- Что съ вами, миссъ Эйръ? спросилъ онъ безпокойнымъ тономъ.-- Нѣтъ ужь и слѣдовъ беззаботнаго веселья на вашемъ лицѣ. Не-уже-ли вамъ непремѣнно хочется взять съ собой эту дѣвчонку?
-- Да, сэръ, позвольте ей ѣхать.
-- Ну, живѣй за своей шляпкой, и молніей бѣги назадъ! закричалъ онъ Адели, стоявшей у крыльца.
Обрадованная дѣвочка стремглавъ бросилась въ свою комнату.
-- И то правда, перерывъ одного утра ничего не значитъ, сказалъ онъ:-- если взять въ-разсчетъ, что скоро мы соединены будемъ на всю жизнь.
Посаженная въ карету Адель принялась цаловать меня, изъ благодарности за мое ходатайство; но ее тотчасъ оттолкнули отъ меня въ противоположный уголъ, гдѣ она робко начала смотрѣть на мистера Рочестера, никакъ не умѣя растолковать себѣ его необыкновенной суровости.
-- Пусть она сядетъ опять подлѣ меня, сэръ, сказала я умоляющимъ тономъ:-- здѣсь много мѣста.
И онъ перекинулъ ее на мою сторону, какъ собачонку.
-- Надобно будетъ отослать ее въ школу, сказалъ онъ; и теперь веселая улыбка первый разъ освѣтила его лицо.
-- Какъ же это, мистеръ Рочестеръ, проговорила Адель робкимъ тономъ:-- вы меня одну отошлете въ школу, sans mademoiselle?
-- Да, absolument, sans mademoiselle, отвѣчалъ онъ:-- потому-что твоя mademoiselle полетитъ со мною на луну, и тамъ я пріищу для нея спокойную квартиру въ какой-нибудь пещерѣ между загасшими волканами. Mademoiselle будетъ жить вмѣстѣ со мною на лунѣ.
-- Что жь она будетъ тамъ кушать? Вы уморите ее съ-голода, замѣтила Адель.
-- Я буду собирать для нея манну по-утрамъ и вечерамъ: долины и холмы луны всѣ усыпаны манною, Адель.
-- Но ей будетъ очень-холодно, monsieur: какъ она будетъ тамъ разводить огонь?
-- Огонь бьетъ столбами изъ лунныхъ горъ: какъ-скоро она озябнетъ, я поднесу ее наверхъ, къ кратеру горящаго волкана, и это согрѣетъ насъ обоихъ.
-- Oh! qu'elle у sera mal, pauvre mademoiselle! Вѣдь и платье ея скоро износится: кто будетъ шить для нея новыя платья?
Мистеръ Рочестеръ признался, что на это отвѣчать довольно-трудно.
-- Что бы ты сама сдѣлала, Адель, на мѣстѣ Дженни Эйръ? сказалъ онъ.-- Подумай объ этомъ повнимательнѣе, и можетъ-быть въ твоемъ мозгу отъищется какое-нибудь средство. Нельзя ли, напримѣръ, изъ бѣлаго или розоваго облака выткать бальное платье? На-счетъ шарфа хлопотать нечего: шарфъ легко можетъ быть сдѣланъ изъ радуги.
-- Нѣтъ, мистеръ Рочестеръ, въ земныхъ платьяхъ ей гораздо-лучше, заключила Адель послѣ минутнаго размышленія.-- Къ-тому же, я полагаю, mademoiselle соскучится жить вмѣстѣ съ вами на лунѣ: я на ея мѣстѣ никакъ бы не согласилась ѣхать съ вами.
-- А вотъ она дала ужъ мнѣ свое слово.
-- Какъ же вы поѣдете, мистеръ Рочестеръ? Туда вѣдь нѣтъ никакой дороги, а по воздуху летѣть не можете ни вы, ни она.
-- Адель, взгляни на это поле.
Торнфильдское помѣстье было уже позади насъ, и мы катились быстро по гладкой дорогѣ въ Миллькотъ, гдѣ пыль была прибита вчерашнимъ дождемъ, и гдѣ, по обѣимъ сторонамъ, возвышались освѣженныя деревья.
-- Однажды вечеромъ, Адель, недѣли за двѣ передъ этимъ, гулялъ я одинъ на этомъ полѣ -- ты еще помогала мнѣ въ тотъ день убирать сѣно на лугу подлѣ нашего сада. Утомленный ходьбою, я присѣлъ отдохнуть на камнѣ подлѣ изгороди, вынулъ изъ кармана памятную книжку съ карандашомъ и началъ описывать одну большую бѣду, случившуюся со мною давно, когда еще не было тебя на свѣтѣ. Писалъ я очень-скоро, и мечталъ въ то же время о будущихъ счастливыхъ дняхъ, какъ-вдругъ, на тропинкѣ, шагахъ въ десяти отъ меня, остановился какой-то предметъ. Я взглянулъ на него, и успѣлъ разглядѣть, что это было маленькое существо, прикрывшее свою голову тонкимъ покрываломъ. Я поманилъ его къ себѣ движеніемъ руки: оно подошло и остановилось подлѣ меня. Ни оно, ни я, не проговорили ни одного слова; но мы читали въ глазахъ другъ друга и вели безмолвный разговоръ своими взорами. Вотъ въ чемъ состояла сущность этого разговора:
"-- Я волшебница, сказало маленькое существо:-- и теперь иду изъ заоблачной страны духовъ. Мое призваніе и цѣль -- сдѣлать тебя счастливымъ: ты долженъ оставить свѣтъ и людей, и вмѣстѣ со мною идти въ пустынныя мѣста... на луну всего лучше. Тамъ есть алебастровыя пещеры и серебрянныя долины, гдѣ мы спокойно можемъ прожить всю свою жизнь. Итакъ, хочешь ли ты идти на луну?
"-- Хочу, таинственная волшебница, отвѣчалъ я: -- но у меня нѣтъ крыльевъ: какъ же мнѣ летѣть на луну?
"-- О, это пустяки, отвѣчала волшебница:-- и нечего объ этомъ безпокоиться! Вотъ тебѣ всесильный талисманъ, способный отвратить всѣ эти затрудненія.
"Съ этими словами, волшебница подала мнѣ золотое кольцо.
"-- Возьми его, сказала она, и надѣнь на четвертый палецъ своей лѣвой руки: съ этой минуты я твоя, и ты -- вѣчно мой. Мы оставимъ землю, и утвердимъ свое жилище тамъ, на высокомъ небѣ.
"Она опять указала на луну, и я понялъ, что мы соединены съ нею нераздѣльно. Это кольцо, Адель, въ моемъ карманѣ превращено теперь въ золотыя деньги; но скоро я опять думаю сдѣлать изъ нихъ золотое кольцо."
-- Что же будетъ дѣлать съ вашимъ кольцомъ mademoiselle Jeannette? простодушно спросила Адель..-- До вашей волшебницы нѣтъ мнѣ никакого дѣла: вы говорили, что хотите взять съ собою mademoiselle...
-- Да она-то и есть волшебница, заключилъ мистеръ Рочестеръ таинственнымъ тономъ.
-- Не слушай его, моя милая, сказала я, наконецъ, вмѣшиваясь въ этотъ фантастическій разговоръ:-- ты видишь, онъ шутитъ и смѣется надъ тобой.
-- Oh! monsieur de Rocliester est un vrai menteur, проговорила маленькая француженка.-- Онъ мастеръ выдумывать "Contes de Fées", но я не стану ему вѣрить. Волшебницъ, говорятъ, ныньче совсѣмъ нѣтъ; да еслибъ и были, ни одна изъ нихъ не посмѣетъ явиться къ нему на глаза. Нѣтъ, мистеръ Рочестеръ, у васъ нѣтъ золотыхъ колецъ, и вы не полетите на луну.
Часъ, проведенный въ Миллькотѣ, ставилъ меня въ затруднительное положеніе. Мы отправились въ магазинъ шелковыхъ издѣлій, и тамъ мистеръ Рочестеръ приказалъ мнѣ выбрать полдюжины кусковъ для платья: коммиссія чрезвычайно-непріятная, и у меня недостало силъ отказаться отъ нея. Послѣ убѣдительныхъ просьбъ, выраженныхъ энергическимъ шопотомъ, мнѣ удалось сократить полдюжину до двухъ паръ; но и тутъ не обошлось безъ большихъ хлопотъ, потому-что мистеръ Рочестеръ вздумалъ самъ выбирать матерію для этихъ паръ. Я слѣдила съ безпокойствомъ, какъ его глаза разбѣгались по великолѣпнымъ тканямъ, и безпокойство мое увеличилось еще больше, когда онъ обратилъ исключительное вниманіе на богатѣйшую шелковую матерію самаго яркаго аметистоваго цвѣта, и на великолѣпный розовый атласъ. Надлежало перешоптываться снова, и я сказала на-отрѣзъ, что онъ можетъ, если ему угодно, накупить для меня золотыхъ платьевъ и серебряныхъ шляпокъ, только ужь, безъ-сомнѣнія, я никогда не соглашусь нарядиться въ этотъ фантастическій костюмъ. Убѣжденный моими неотвязчивыми просьбами, онъ согласился, наконецъ, измѣнить свой выборъ на скромный черный атласъ и шелковую матерію свѣтло-сѣраго цвѣта.
-- Ну, на первый разъ такъ и быть, сказалъ онъ: -- но впередъ я не намѣренъ удовлетворять вашимъ квакерскимъ наклонностямъ.
Я была очень-рада, когда, наконецъ, мы вышли изъ лавки и оставили магазинъ ювелира. Чѣмъ больше покупалъ онъ для меня, тѣмъ ярче разгарались мои щеки, и тѣмъ сильнѣе развивалось въ моей груди чувство униженія и безпокойства. Въ-самомъ-дѣлѣ, какое право я, безпріютная сирота, могла имѣть на кошелекъ этого человѣка, который еще такъ недавно былъ для меня совсѣмъ чужой? Пусть онъ богатъ какъ Крезъ, и можетъ-быть не знаетъ счета своимъ деньгамъ; по это отнюдь не оправдываетъ его расточительности изъ-за бѣдной дѣвушки, еще не успѣвшей оказать ему ни малѣйшихъ услугъ. Эти и подобныя мысли приводили въ трепетъ мои нервы, и я дрожала какъ въ лихорадкѣ, когда, наконецъ, мы усѣлись въ карету. Здѣсь впервые вспомнила я то, что совсѣмъ-было вышло изъ моей головы при этихъ многосложныхъ и непредвидѣнныхъ приключеніяхъ -- письмо моего дяди, Джона Эйра, къ мистриссъ Ридъ, и его намѣреніе сдѣлать меня своею наслѣдницею. "Въ-самомъ-дѣлѣ, думала я:-- для меня будетъ большимъ утѣшеніемъ, если современемъ у меня самой будетъ независимое состояніе. Никогда я не позволю мистеру Рочестеру наряжать меня какъ куклу, и никогда не соглашусь сидѣть въ его домѣ поджавъ руки, какъ вторая Даная, ежедневно поливаемая золотымъ дождемъ. Тотчасъ же, по возвращеніи домой, я стану писать въ Мадеру, и скажу дядюшкѣ Джону, что я выхожу замужъ за владѣльца Торнфильдскаго-Замка: если впереди будетъ у меня перспектива увеличитъ своимъ наслѣдствомъ богатства мистера Рочестера, тогда, безъ-сомнѣнія, позволительно мнѣ будетъ пользоваться щедростью своего жениха." Успокоенная нѣкоторымъ-образомъ этой мыслью (приведенною въ исполненіе въ тотъ же день), я осмѣлилась еще разъ встрѣтиться съ его любящими взорами, постоянно обращенными на меня, хоть я смотрѣла совсѣмъ въ другую сторону. Мистеръ Рочестеръ улыбнулся, и его улыбка въ эту, минуту показалась мнѣ улыбкою султана, удостоивающаго, въ счастливый часъ, благосклоннымъ взглядомъ своего раба, обогащеннаго его золотомъ: я стиснула его руку изо всей мочи и оттолкнула ее прочь съ выраженіемъ неподдѣльнаго негодованія.
-- Не смотрите на меня такъ, милостивый государь, сказала я: -- иначе я до послѣдней возможности стану носить свои старыя ловудскія платья. Я пойду вѣнчаться съ вами въ этой истертой холстинкѣ, и вы можете, если хотите, нашить себѣ жилетовъ изъ купленныхъ для меня матерій.
Онъ засмѣялся, и самодовольно потеръ себѣ руки.
-- О, да это верхъ наслажденія -- видѣть ее и слышать въ эту минуту! воскликнулъ мистеръ Рочестеръ: -- Сколько живости, энергіи и оригинальнаго негодованія въ ея взорахъ! Право, я не соглашусь промѣнять эту маленькую Англичанку на цѣлый сераль великаго визиря! Глаза какъ у газели, и всѣ формы какъ у гуріи!
Этотъ восточный намекъ опять задѣлъ меня за-живое, и я отвѣчала съ необыкновенной запальчивостью:
-- Нѣтъ у меня ни малѣйшаго желанія служить для васъ Турчанкою сераля, и вы лучше всего сдѣлаете, если разъ навсегда выбросите эти мысли изъ своей головы; въ противномъ случаѣ, совѣтую вамъ немедленно отправиться на Стамбульскій-Базаръ и закупить для себя дюжины двѣ смазливыхъ невольницъ.
-- Что же ты станешь дѣлать, моя Дженни, какъ-скоро я отправлюсь въ Стамбулъ закупать черноокихъ красавицъ для своего сераля?
-- Я пойду къ этимъ женщинамъ и постараюсь обратить ихъ на истинный путь. Плодомъ моихъ нравоученій будетъ то, что мы произведемъ общее возстаніе противъ васъ, трех-бунчужный паша, и въ одно мгновеніе ока свяжемъ васъ по-рукамъ и по-ногамъ.
-- Я стану просить пощады, Дженни.
-- Не будетъ вамъ никакой пощады, если просьба ваша будетъ сопровождаться подобнымъ взглядомъ. Притомъ, во всякомъ случаѣ, я предложу строгія условія, на которыя вы непремѣнно должны согласиться.
-- Какія же?
-- Во-первыхъ, гаремъ немедленно долженъ быть распущенъ, и для каждой невольницы вы-сами озаботитесь пріискать приличнаго жениха; во-вторыхъ, вы немедленно отправитесь въ церковь, и обвѣнчаетесь съ своей гувернанткой; въ-третьихъ, вы дадите ей торжественное обѣщаніе вести себя приличнымъ-образомъ, не разоряясь на ея туалетъ. Этотъ послѣдній пунктъ -- говорю безъ шутокъ -- особенно для меня важенъ. Помните ли, что вы сами говорили о Целинѣ Варенсъ? о брильянтахъ и кашмирахъ, полученныхъ ею отъ васъ? Очень-хорошо: я не хочу быть для васъ англійскою Целиной. Пусть попрежнему останусь я гувернанткою Адели, которая имѣетъ въ вашемъ домѣ квартиру, столъ, и получаетъ сверхъ-того тридцать фунговъ въ годъ. Этихъ денегъ довольно на мой гардеробъ, и больше я отъ васъ ничего не потребую, кромѣ...
-- Кромѣ чего?
-- Вашего уваженія. Въ замѣнъ вы будете пользоваться моимъ уваженіемъ, и оба мы будемъ квиты.
-- Ну, миссъ Эйръ, такой врожденной гордости не найдется еще ни въ одной женщинѣ въ мірѣ.-- Вотъ мы и въ Торнфильдѣ. Угодно ли вамъ обѣдать со мною сегодня? сказалъ онъ, когда мы подъѣзжали къ воротамъ.
-- Нѣтъ, сэръ, покорно васъ благодарю.
-- Не стоитъ благодарности. Почему жь вы не хотите?
-- Я никогда не удостоивалась чести обѣдать съ вами, сэръ, и не вижу причинъ, почедіу теперь вы должны измѣнить свое обыкновеніе. Съ вами я не могу быть за однимъ столомъ до-тѣхъ-поръ...
-- До-которыхъ-поръ?
-- Пока мнѣ будетъ неудобно обѣдать одной въ своей комнатѣ.
-- Не-ужь-то вы дудіаете, что я ѣмъ какъ тигръ, и вамъ страшно сидѣть со мною за однимъ столомъ?
-- Я не дѣлала никакихъ предположеній на этотъ счетъ; но мнѣ надобно, въ-продолженіе этого мѣсяца, держаться стараго порядка вещей.
-- Вы очень-хорошо сдѣлаете, если разомъ распроститесь съ своими гувернантскими привычками.
-- Нѣтъ, сэръ, прошу извинить: я не намѣрена оставлять этихъ привычекъ до самаго крайняго срока. Мнѣ необходимо, въ-продолженіе дня, держать себя отъ васъ въ почтительномъ отдаленіи, какъ это я дѣлала до-сихъ-поръ. По-вечераміъ вы можете присылать за мною, если вздумается вамъ видѣть свою гувернантку: во всякое другое вредія, я не выйду изъ своей кодінаты.
-- Поэтому, для препровожденія времени, мнѣ остается вѣтихомолку курить или нюхать табакъ, pour me donner une contenance, какъ выразилась бы Адель; но бѣда въ томъ, что теперь нѣтъ у меня ни сигаръ, ни табакерки. Послушайте, однако жь, гордая дѣвица: будетъ и на моей улицѣ праздникъ. Какъ-скоро разъ прійдется мнѣ овладѣть вами, я прицѣплю васъ къ своей золотой цѣпочкѣ, какъ эти часы, и ужь вы не оторветесь отъ моей груди.
Говоря это, онъ помогалъ мнѣ выходить изъ кареты и высаживалъ Адель. Я пошла домой и заперлась въ своей комнатѣ наверху.
Вечеромъ онъ не замедлилъ позвать меня. Я между-тѣмъ заранѣе приготовила для него занятіе, потому-что твердо рѣшилась не сидѣть съ нимъ молча, téte-à-téte. У него былъ прекрасный голосъ, и я знала, что онъ очень любитъ пѣть. Сама я отнюдь не была пѣвицей, и, по его увѣренію, плохо понимала музыку; но я всегда слушала съ восторгомъ отличнаго артиста. Лишь-только наступили сумерки -- часъ романическихъ мечтаній и нѣжныхъ вздоховъ -- я встала съ своего мѣста, открыла фортепьяно, и начала упрашивать его спѣть для меня какую-нибудь арію. Онъ назвалъ меня капризнымъ ребенкомъ и обѣщался пѣть въ другое время; но я упорно настаивала на своей просьбѣ.
-- Развѣ тебѣ нравится мой голосъ? спросилъ онъ.
-- Чрезвычайно.
-- Въ такомъ случаѣ, Дженни, ты должна играть акомпаньеманъ.
-- Извольте: попытаюсь.
Но попытка моя была очень-неудачна: мистеръ Рочестеръ сказалъ, что я "барабаню" безъ всякаго толка, и приказалъ мнѣ сѣсть на стулъ, поодаль отъ фортепьяно. Этого мнѣ только и хотѣлось. Онъ занялъ мое мѣсто передъ музыкальнымъ инструментомъ, и принялся акомпанировать себѣ самъ, потому-что онъ игралъ и пѣлъ съ одинаковымъ искусствомъ. Укрывшись въ амбразурѣ окна, я, безмолвно смотрѣла на темный лугъ и деревья, когда въ залѣ раздались мелодическіе звуки вдохновеннаго пѣвца. Заунывная арія, импровизированная мистеромъ Рочестеромъ, изображала различные періоды его собственной жизни, безотрадные и печальные; но вдругъ его голосъ измѣнился, перелился въ торжественные звуки, и онъ началъ пѣть свою любовь. Арія заключалась словами:
Изъ устъ ея внималъ я клятвѣ
Со мною жить и умереть!
Повторивъ эти слова, онъ всталъ и подошелъ ко мнѣ: его лицо горѣло, черные соколиные глаза свѣтились необыкновеннымъ блескомъ, и вся его фигура выражала пылкую страсть. Сначала я оробѣла, но тутъ же собралась съ духомъ и обдумала свой образъ дѣйствія. Надлежало, во что бы ни стало, отстранить нѣжную сцену, и уклониться отъ пламенныхъ поцалуевъ: я наострила свой языкъ, и когда мистеръ Рочестеръ прикоснулся ко мнѣ, озадачила его вопросомъ:
-- На комъ думаете вы жениться, милостивый государь?
-- Странный вопросъ въ устахъ моей несравненной Дженни? отвѣчалъ онъ, отступая отъ меня.
-- Право? Мнѣ, напротивъ, казалось, что это очень-естественный и даже необходимый вопросъ: вѣдь вы говорили, что ваша будущая жена должна умереть вмѣстѣ съ вами. Я нахожу, что эта идея вполнѣ достойна ревниваго Индійца, который, какъ извѣстно, сожигаетъ съ своимъ трупомъ на кострѣ свою живую жену. Что касается до меня, я не имѣю ни малѣйшаго желанія умирать съ моимъ мужемъ: можете въ этомъ быть увѣрены.
-- О, простите ли вы мнѣ эту эгоистическую мысль! воскликнулъ мистеръ Рочестеръ.-- Впрочемъ, въ эти дни всего менѣе я думаю о смерти: жить мнѣ хочется съ моей Дженни безконечное число лѣтъ, и не разставаться ни въ этомъ, ни въ замогильномъ мірѣ.
-- Однако жь по-неволѣ разстанемся, если смерть этого захочетъ. Вы старше меня почти двумя десятками лѣтъ, слѣдовательно, вамъ и умирать прежде меня: я между-тѣмъ останусь одна на землѣ, вдовою Ферфакса Рочестера, и постараюсь устроить жизнь свою съ возможнымъ комфортомъ.
Здѣсь мистеръ Рочестеръ окрестилъ меня "взбалмошной дѣвчонкой" и прибавилъ, что "всякая другая женщина на моемъ мѣстѣ растаяла бы отъ восторга при этомъ мадригалѣ, съимпровизированномъ для прославленія ея красоты".
-- Вотъ теперь вы знаете, мистеръ Рочестеръ, что природа не озаботилась наградить меня чувствительнымъ сердцемъ, отвѣчала я серьёзнымъ тономъ.-- Недостаетъ во мнѣ и эстетическаго вкуса: всѣ эти недостатки, въ связи съ другими, болѣе или менѣе значительными, я постараюсь раскрыть передъ вашими глазами въ-продолженіе этихъ четырехъ недѣль, и, слѣдовательно, вы будете имѣть полную возможность измѣнить свои планы въ-отношеніи ко мнѣ.
-- Замолчишь ли ты, капризное дитя? Пора говорить разсудительнѣе.
-- Молчать, извольте, я буду; но мнѣ кажется, до-сихъ-поръ я была въ полномъ умѣ, и говорила съ вами разсудительно.
Мистеръ Рочестеръ надулъ губы, и, по-видимому, обратилъ свое негодованіе на сигару, которую началъ теперь курить безъ милосердія.
-- Очень-хорошо, думала я: -- ты можешь дуться и пыхтѣть, сколько угодно; но я не намѣрена, до извѣстной поры, измѣнять своихъ плановъ въ-отношеніи къ тебѣ. Я люблю тебя больше всего на свѣтѣ; но у меня достанетъ силъ обуздать свои чувства и удержать тебя на краю бездны. Эта мнимая холодность и колкость съ моей стороны будутъ, безъ-сомнѣнія, спасительны для насъ обоихъ.
Мало-по-малу онъ совершенно разсердился, и съ досадою удалился отъ меня на другой конецъ залы. Я встала и сказала своимъ обыкновеннымъ почтительнымъ тономъ:
-- Желаю вамъ спокойной ночи, милостивый государь!
И за-тѣмъ, черезъ боковую дверь, я отправилась къ себѣ наверхъ.
Эта оборонительная система съ моей стороны продолжалась, съ вожделѣннымъ успѣхомъ, во все время моего искуса. Мистеръ Рочестеръ сердился и, no-временамъ, былъ довольно брюзгливъ; но вообще поведеніе его какъ-нельзя-лучше сообразовалось съ моею цѣлью, и я убѣждена, что онъ самъ внутренно одобрялъ меня, хотя, быть-можетъ, безусловная покорность и голубиная чувствительность были бы пріятнѣе для его самолюбія.
Въ присутствіи другихъ людей я, какъ и прежде, была учтива, покорна и скромна, потому-что всякое другое поведеніе было бы въ этомъ случаѣ неумѣстнымъ, и только по-вечерамъ, въ уединенныхъ бесѣдахъ, я позволяла себѣ раздражать его и мучить безпрестанными противорѣчіями. Онъ регулярно посылалъ за мною каждый день послѣ семи часовъ; но уже я не слышала отъ него прежнихъ приторныхъ любезностей и, по-видимому, самъ онъ забылъ, что величалъ меня когда-то "ангеломъ" и "воздушной нимфой". Обыкновенными его терминами, изобрѣтенными для моей особы, были теперь: "несносная кукла", "капризная дѣвчонка", "избалованная институтка", "вѣтреница", "злой демонъ" и проч., и проч. Вмѣсто прежнихъ ласкъ, онъ дѣлалъ мнѣ гримасы, щипалъ за руку, и вмѣсто нѣжныхъ поцалуевъ, дергалъ меня за уши. Все было въ порядкѣ, и я всегда встрѣчала съ радостью эти грубыя выходки своего властелина. Мистриссъ Ферфаксъ очевидно одобряла мое поведеніе, и безпокойство ея на мой счетъ исчезло совершенно: слѣдовательно, заключала я, инстинктъ врожденнаго благоразумія меня не обманулъ. Между-тѣмъ мистеръ Рочестеръ утверждалъ, что я мучила его безъ пощады, и грозилъ страшнѣйшимъ образомъ отмстить мнѣ въ-послѣдствіи времени за это "безсовѣстное" поведеніе. Я смѣялась надъ этими угрозами, и думала про себя: "если мнѣ удалось теперь удержать тебя въ приличныхъ границахъ, то и въ-послѣдетвіи, нѣтъ сомнѣнія, мое вліяніе не утратитъ своей силы: пусть устарѣетъ одинъ способъ, въ головѣ моей найдутся другія, болѣе надежныя, средства управлять вами, милостивый государь."
И, однакожь, этотъ образъ дѣйствія представлялъ для меня-самой множество мучительныхъ затрудненій. Какъ часто мнѣ хотѣлось броситься на шею къ своему жениху и осыпать его своими пламенными поцалуями! Въ немъ одномъ сосредоточивался для меня весь міръ. Онъ стоялъ между мною и моими размышленіями, какъ затмѣніе между человѣкомъ и солнцемъ. Человѣкъ, и только одинъ человѣкъ, въ эти дни, сдѣлался идоломъ моей души.