Мистеръ Рочестеръ, слѣдуя, вѣроятно, предписанію врача, рано отправился въ постель, и поутру на другой день всталъ очень-поздно. Сойдя внизъ, онъ немедленно занялся дѣлами: управляющій и нѣкоторые изъ фермеровъ уже давно ожидали его въ пріемной залѣ для переговоровъ.
Адель и я должны были на этотъ разъ выбраться изъ библіотеки, назначенной теперь для пріема просителей и гостей. Въ одной изъ верхнихъ комнатъ развели огонь, и туда мы перенесли свои книги, устроивъ такимъ-образомъ импровизированную классную залу. Въ это утро я убѣдилась, что Торнфильдскій-Замокъ, не похожій болѣе на монастырь, по-временамъ совершенно измѣнялъ свою физіономію: каждый часъ раздавался звонокъ у подъѣзда, или стукъ въ дверь корридора; часто также раздавались мѣрные шаги по галлереѣ и слышались разнородные голоса внизу. Словомъ, потокъ внѣшней жизни распространился вокругъ Торнфильда, и все возвѣщало о присутствіи его владѣльца. Такая перемѣна мнѣ очень нравилась.
Съ Аделью, въ этотъ день, было управиться не такъ-легко, и она совершенно измѣнилась. Сперва поминутно она выбѣгала на лѣстницу и смотрѣла черезъ перила, надѣясь уловить взоръ мистера Рочестера; потомъ, подъ какимъ-то предлогомъ, выпросилась она въ библіотеку, гдѣ, сколько я знала, никто въ ней не нуждался; потомъ, когда я разсердилась и велѣла ей сидѣть смирно, она безпрестанно болтала о своемъ "Ami, monsieur Edouard Fairfax de Rochester" и пускалась въ предположенія, какія онъ привезъ ей подарки: наканунѣ мистеръ Рочестеръ намекнулъ ей, что, какъ-скоро привезутъ изъ Миллькота его чемоданъ, она найдетъ между вещами маленькій ящикъ, котораго содержаніе собственно касается до нея.
-- Et cela doit signifier, говорила Адель:-- qu'il у aura là dedans un cadeau pour moi, et peut-être pour vous aussi, mademoiselle. Monsieur а parlé de vous; il m'а demandé le nom de ma gouvernante, et si elle n'était pas une petite personne, assez mince et un peu pâle* J'ai dit que oui: car c'est vrai, n'est-ce pas, mademoiselle?
Я и ученица моя обѣдали, какъ обыкновенно, въ комнатѣ мистриссъ Ферфаксъ. Къ-вечеру подулъ сильный вѣтеръ, пошелъ снѣгъ; мы сидѣли въ новой классной залѣ. Въ сумерки я позволила Адели прекратить учебныя занятія и бѣгать внизъ, потому-что шумъ угомонился въ корридорѣ, звонокъ не раздавался больше у подъѣзда, и я разочла, что мистеръ Рочестеръ, вѣроятно, не занимался болѣе сноими дѣлами. Оставшись одна, я подошла къ окну, по ничего не могла разглядѣть: было уже темно, и снѣгъ сугробами завалилъ лужайку. Я опустила занавѣсъ, и сѣла подлѣ камина.
Смотря на перегарающіе уголья, я старалась возобновить въ своемъ воображеніи видъ знакомой мнѣ картины Гейдельбергскаго-Замка на Рейнѣ, какъ-вдругъ вошла мистриссъ Ферфаксъ и, своимъ шумнымъ появленіемъ разогнала мысли, которыя толпами начинали собираться въ моей головѣ.
-- Мистеръ Рочестеръ будетъ очень радъ, если вы и ученица ваша пойдете къ нему пить чай въ гостиную, сказала мистриссъ Ферфаксъ: -- онъ былъ сегодня очень занятъ и никакъ не могъ видѣться съ вами.
-- Въ которомъ часу мистеръ Рочестеръ пьетъ чай?
-- Очень-рано: въ шесть часовъ; въ деревнѣ онъ любитъ жить по-деревенски. Вамъ не мѣшаетъ перемѣнить платье; пойдемте со мной, я помогу вамъ. Вотъ свѣча.
-- Не-уже-ли я непремѣнно должна перемѣнить платье.
-- Да, это будетъ лучше: я всегда наряжаюсь къ-вечеру, какъ-только мистеръ Рочестеръ дома.
Эта дополнительная церемонія показалась мнѣ слишкомъ-парадною; однакожъ, я отправилась въ свою комнату и, съ помощью мистриссъ Ферфаксъ, переодѣлась въ свое чорное шолковое платье, лучшее и единственное въ моемъ дополнительномъ гардеробѣ, кромѣ, впрочемъ, еще свѣтло-сѣраго платьица, которое, по моимъ ловудскимъ понятіямъ, надлежало приберегать на самый экстренный парадный случай.
-- Вамъ нужна еще брошка, сказала мистриссъ Ферфаксъ.
У меня была только одна жемчужная брошка, полученная на прощаньи въ подарокъ отъ миссъ Темпель; я приколола ее къ платью, и потомъ мы спустились внизъ. По непривычкѣ обращаться съ незнакомыми лицами, я шла съ большою неохотой на это формальное приглашеніе мистера Рочестера. Въ столовой мистриссъ Ферфаксъ пошла впереди, и я старалась укрыться за ея тѣнью, когда наконецъ мы появились въ пышной гостиной.
Двѣ восковыя свѣчи стояли на столѣ, и двѣ -- на каминной полкѣ; грѣясь у мраморнаго камина, прямо передъ рѣшеткой, лежалъ и нѣжился Лоцманъ, и подлѣ него на колѣняхъ стояла Адель. Передъ ними, на ближней софѣ, покоился мистеръ Рочестеръ, положивъ больную ногу на бархатную подушку; онъ смотрѣлъ на Адель и на собаку: огонь полнымъ блескомъ озарялъ его лицо. Я тотчасъ же узнала ночнаго странника съ его густыми и широкими бровями, съ его четвероуголыіымъ лбомъ, который казался еще квадратнѣе отъ обыкновенной зачески его чорныхъ волосъ. Я угадала его длинный, р ѣ шительный носъ, несомнѣнно обличавшій твердый характеръ; его раздутыя ноздри, обозначавшія вспыльчивую натуру; его угрюмый ротъ, подбородокъ и челюсть... да, все это было угрюмо и сердито, и я нисколько не ошиблась. Его фигура, не скрытая теперь дорожнымъ плащемъ, чудесно гармонировала, по своей четвероугольной формѣ, съ его физіономіею: весь этотъ организмъ, невысокій и вовсе неграціозный, но съ широкою грудью и гибкими членами, могъ, казалось мнѣ, служить отличною моделью для изображенія атлетическихъ формъ.
Мистеръ Рочестеръ, безъ-сомнѣнія, очень хорошо видѣлъ, какъ вошли въ гостиную двѣ дамы; но ему не благоугодью было замѣтить насъ, и онъ не приподнялъ головы, когда подошла къ нему мистриссъ Ферфаксъ.
-- Миссъ Эйръ, сэръ, гувернантка, сказала мистриссъ Ферфаксъ спокойнымъ тономъ.
.Мистеръ Рочестеръ пошевелилъ головой; но не перемѣняя позы, продолжавъ смотрѣть да группу собаки и ребенка.
-- Пусть миссъ Эйръ садится, если ей угодно, сказалъ онъ, еще разъ кивнувъ головой, и въ его нетерпѣливомъ, формальномъ тонѣ скрывались другія, слишкомъ-очевидныя фразы въ родѣ слѣдующихъ:-- какого чорта стану я дѣлать съ миссъ Эйръ? Здѣсь она или нѣтъ, для меня все-равно. Не любезничать же мнѣ.
Я заняла свое мѣсто безъ всякой застѣнчивости. Слишкомъ-вѣжливый и учтивый пріемъ вѣроятно сбилъ бы меня съ толка, и трудно было бы мнѣ своими отвѣтами заплатить любезностью за любезность; но грубый и безцеремонный капризъ поставилъ меня въ самое выгодное положеніе, такъ-какъ я увидѣла, что мнѣ не было никакой надобности ломать голову для пріисканія кудреватыхъ фразъ, способныхъ обратить на меня милостивое вниманіе господина Рочестера. Притомъ, эксцентричность такого обращенія была довольно-поразительна, и мнѣ интересно было видѣть, что будетъ дальше.
Мистеръ Рочестеръ продолжалъ олицетворять собою статую: т. е. онъ не говорилъ и не двигался. Мистриссъ Ферфаксъ увидѣла вѣроятно настоятельную необходимость быть любезной съ своей стороны, и попыталась начать разговоръ. Въ пріятныхъ, какъ обыкновенно, но нѣсколько пошлыхъ выраженіяхъ, она распространилась на-счетъ утомительныхъ и трудныхъ занятій мистера Рочестера и на-счетъ безпокойной ломоты въ его ногѣ.
-- Что дѣлать, заключала мистриссъ Ферфаксъ:-- всѣ мы подвластны волѣ Божьей: надобно терпѣть и казаться спокойнымъ, милостивый государь. Мало ли какія вещи случаются на свѣтѣ: иной разъ...
-- Мистриссъ Ферфаксъ, потрудитесь дать мнѣ чаю, перебилъ мистеръ Рочестеръ, нетерпѣливо махнувъ рукой.
Старушка позвонила, и когда принесли подносъ, усердпо принялась хлопотать около чашекъ и ложекъ. Адель и я подошли къ столу; но джентльменъ продолжалъ лежать на софѣ.
-- Не угодно ли вамъ передать чашку мистеру Рочестеру? сказала мистриссъ Ферфаксъ, обращаясь ко мнѣ.-- Адель, пожалуй, еще прольетъ.
Я поспѣшила исполнить порученіе. Въ ту минуту какъ бралъ онъ чашку изъ моихъ рукъ, Адель, пользуясь благопріятной минутой замолвить словечко въ мою пользу, сказала:
-- N'est-ce pas, monsieur, qu'il у а un cadeau pour mademoiselle Eyre, dans voire polit coffre?
-- Кто говоритъ о подаркахъ? возразилъ онъ суровымъ тономъ.-- Не-ужь-то вы ожидали подарка, миссъ Эйръ? Развѣ вы любите подарки? Отвѣчайте, миссъ: любите ли вы подарки?
И онъ впился въ мое лицо своими черными глазами, гнѣвными и проницательными.
-- Я и сама не знаю, сэръ: мнѣ еще почти никогда не случалось испытать ихъ вліянія на себѣ. Впрочемъ, вообще, говорятъ, что ихъ пріятно получать.
-- Вообще говорятъ! Да вы-то какъ думаете, я желаю знать?
-- Мнѣ бы хотѣлось повременить, сэръ, прежде чѣмъ рѣшусь дать отвѣтъ, достойный вашего вниманія. Подарокъ, какъ и всякая вещь, имѣетъ множество сторонъ: я намѣрена разсмотрѣть всѣ эти стороны, чтобъ доставить, наконецъ, положительное мнѣніе.
-- О, вы далеко не такъ-простодушны, какъ Адель: она требуетъ себѣ подарка настоятельнымъ тономъ, лишь-только успѣетъ свидѣться со мной; а вы, миссъ Эйръ, скрываетесь за кустомъ.
-- Что жь тутъ мудренаго, милостивый государь? Адель имѣетъ на своей сторонѣ право стариннаго знакомства и принятыхъ обычаевъ: она говоритъ, будто вы всегда дарили ей игрушки и наряды; но что касается до меня, безразсудно было бы мнѣ обнаруживать притязанія на вашу благосклонность. Я чужая въ этомъ домѣ и, разумѣется, еще ничѣмъ не успѣла заслужить признательности съ какой бы то ни было стороны.
-- О! не прикидывайтесь такою скромницей, миссъ гувернантка! Я экзаменовалъ Адель и нашелъ, что вы довольно помучились съ ней. У этой дѣвочки, сколько я знаю, нѣтъ никакихъ способностей, и, однакожь, подъ вашимъ руководствомъ, она въ короткое время сдѣлала значительные успѣхи.
-- Сэръ, я получила теперь прекрасный подарокъ и очень вамъ обязана. Сдѣлать похвальный отзывъ объ успѣхахъ ученицы, значитъ -- наградить самымъ лучшимъ образомъ ея наставницу.
-- Вотъ что! пробормоталъ мистеръ Рочестеръ и спокойно принялся допивать свою чашку.-- Ступайте къ камину! сказалъ онъ черезъ нѣсколько минутъ, когда подносъ унесли и мистриссъ Ферфаксъ окончила церемонію перетиранія чашекъ.
Въ это время Адель и я ходили рука-объ-руку по комнатѣ, и она показывала мнѣ прекрасныя книги и разныя вещицы на этажеркахъ и шифоньеркахъ. Покорныя настоятельному приказанію, мы повиновались: Адель хотѣла сѣсть на моихъ колѣняхъ; но мистеръ Рочестеръ велѣлъ ей играть съ Лоцманомъ.
-- Вы ужь три мѣсяца жили въ моемъ домѣ?
-- Да, сэръ.
-- А откуда вы пріѣхали?
-- Изъ Ловудскаго-Института.
-- Знаю, изъ благотворительнаго заведенія?
-- Точно такъ.
-- Сколько времени вы тамъ жили?
-- Восемь лѣтъ.
-- Восемь лѣтъ! У васъ должна быть чертовеки-крѣпкая натура. Довольно и половины этого времени, чтобъ въ конецъ разстроить свое здоровье въ Ловудскомъ-Благотворительномъ-Институтѣ. Нѣтъ ничего мудренаго, если вы смотрите выходцемъ изъ другаго міра; а я сначала никакъ не понималъ, откуда у васъ взялось такое лицо. Когда вчера вы встрѣтились со мною въ просѣкѣ, я невольно припомнилъ около дюжины фантастическихъ эпизодовъ изъ волшебныхъ сказокъ, и уже собирался спросить, не вы ли околдовали мою лошадь, въ чемъ, признаться, я и теперь не совсѣмъ еще разувѣрился. Кто ваши родители?
-- У меня ихъ нѣтъ.
-- Да и не было никогда, я въ этомъ увѣренъ: помните ли вы ихъ?
-- Нѣтъ.
-- Конечно нѣтъ, иначе и быть не можетъ. Такъ, стало-быть, вы ожидали своихъ пріятелей, когда сидѣли на томъ камнѣ?
-- Кого, сэръ?
-- Своихъ пріятелей, въ зеленыхъ плащахъ: будто не знаете? Вчера было полнолуніе, самое удобное время для вечернихъ шабашей. Не разбилъ ли я какое-нибудь изъ колецъ, брошенныхъ вашими пріятелями на этотъ проклятый ледъ?
Я покачала головой.
-- Люди въ зеленыхъ плащахъ оставили Англію лѣтъ за сотню передъ этимъ, милостивый государь, сказала я, принявъ, въ подражаніе ему, серьёзный тонъ:-- и вы не найдете ни малѣйшихъ слѣдовъ волшебнаго міра на этихъ окрестныхъ поляхъ. Свѣтъ луны не озаритъ болѣе волшебныхъ пировъ ни лѣтомъ, ни зимой, ни осенью: это вы должны знать, мистеръ Рочестеръ.
Мистриссъ Ферфаксъ, бросивъ иголку и поднявъ брови, съ наивнымъ удивленіемъ вслушивалась въ этотъ мистическій разговоръ. Вѣроятно ей было неизвѣстно, что зелёный цвѣтъ встарину составлялъ необходимую принадлежность англійской волшебной свиты.
-- Ну, миссъ гувернантка, продолжалъ мистеръ Рочестерѣ: -- за неимѣніемъ родителей, у васъ должны быть какіе-нибудь родственники: дяди, на-примѣръ, тетушки или кузины?
-- Никого нѣтъ: по-крайней-мѣрѣ никого я не видала.
-- Гдѣ вашъ домъ.
-- Нѣтъ у меня дома.
-- Гдѣ живутъ ваши братья и сестры?
-- Нѣтъ у меня ни братьевъ, ни сестеръ.
-- Кто рекомендовалъ васъ сюда?
-- Я объявила о себѣ въ газетахъ, и мистриссъ Ферфаксъ отвѣчала на это объявленіе.
-- Да, это точно-такъ было, подхватила старушка, понимавшая теперь, въ чемъ дѣло: -- ни ежедневно благодарю Бога, что все это именно-такъ случилось. Миссъ Эйръ -- дорогая для меня подруга, и умная, заботливая наставница для Адели.
-- Не нужно мнѣ вашихъ рекомендацій, мистриссъ Ферфаксъ, возразилъ мистеръ Рочестеръ:-- похвалы -- дѣло пустое: у меня есть свои глаза. Миссъ Эйръ начала тѣмъ, что опрокинула мою лошадь.
-- Какъ это, сэръ? сказала, мистриссъ Ферфаксъ.
-- Да такъ: по ея милости теперь опухла моя нога.
Старушка бросала изумленные взоры то на меня, то на мистера Рочестера.
-- Миссъ Эйръ, вы жили когда-нибудь въ городѣ?
-- Нѣтъ, сэръ.
-- Видѣли вы какія-нибудь общества?
-- Никакихъ, кромѣ классныхъ дамъ и ученицъ въ Ловудскомъ-Институтѣ.
-- Это видно съ перваго взгляда. Много вы читали?
-- Я читала только учебники, и весьма-немного назидательныхъ книгъ въ родѣ тѣхъ, которыя хранились въ вашей библіотекѣ для гувернантки.
-- Это недурно. Выходитъ, слѣдовательно, что вы жили отшельницей, и потому, конечно, отлично знаете всѣ обряды англиканской Церкви: вѣдь этотъ Броккельгерстъ, директоръ Ловудской школы, пасторъ, кажется, если не ошибаюсь?
-- Точно такъ.
-- И разумѣется, всѣ дѣвчонки отъ него безъ ума, какъ это обыкновенно водится въ подобныхъ случаяхъ.
-- О нѣтъ, сэръ.
-- Нѣтъ! Легко сказать! Вы очень-холодны, миссъ Эйръ, и такое слово изъ вашихъ устъ едва-ли простительно.
-- Я не любила господина Броккельгерста, и многія изъ воспитанницъ раздѣляли мое мнѣніе объ этомъ человѣкѣ. Онъ очень суровъ, неделикатенъ и, во многихъ отношеніяхъ, несправедливъ; онъ обрѣзывалъ намъ волосы и, ради экономіи, покупалъ дурныя иголки и нитки, которыми почти вовсе нельзя было шить.
-- Это фальшивый и ошибочный разсчетъ, замѣтила мистриссъ Ферфаксъ, уловившая теперь нить нашего разговора.
-- Этимъ только и ограничивались обиды Броккельгерста? спросилъ мистеръ Рочестеръ.
-- Нѣтъ! онъ морилъ насъ и голодомъ, и холодомъ, въ ту пору, какъ одинъ былъ попечителемъ нашего заведенія.
-- Еще что?
-- Разъ въ недѣлю надоѣдалъ онъ намъ своими длинными чтеніями, и притомъ каждый вечеръ заставлялъ читать для насъ книги своего сочиненія, гдѣ описывались только внезапныя смерти и разные замогильные ужасы: отъ этихъ чтеній робкія дѣвицы не могли иной разъ уснуть во всю ночь.
-- Сколько было вамъ лѣтъ, когда вы пріѣхали въ Ловудъ?
-- Десять.
-- И въ Ловудѣ прожили вы восемь: стало-быть, вамъ восемнадцать лѣтъ?
-- Да, сэръ.
-- Ариѳметика, изволите видѣть, весьма-полезная вещь: безъ ея помощи я никакъ не могъ бы съ достоверностью опредѣлить вашъ возрастъ. Трудно дѣлать вѣроятными вычисленія тамъ, гдѣ фигура тѣла въ такомъ разладѣ съ физіономіею. А чему, позвольте спросить, учились вы въ Ловудѣ? Играете ли вы?
-- Немного.
-- Конечно: это стереотипный отвѣтъ всякой англійской гувернантки. Ступайте въ библіотеку, миссъ гувернантка.-- Извините, если я распоряжаюсь вами безъ церемоній; я привыкъ говорить прямо: "дѣлай то, или это", и мнѣ обязаны повиноваться. Не въ моемъ характерѣ перемѣнять свои привычки для гувернантокъ.-- Ступайте въ библіотеку, говорю я вамъ, возьмите съ собой свѣчу, пріотворите дверь, садитесь за фортепьяно и съиграйте что умѣете.
Я пошла, и въ-точности исполнила приказаніе.
-- Довольно! вскричалъ мистеръ Рочестеръ нѣсколько минутъ.-- Вы точно играете немного, это я вижу; играете, какъ и всякая англійская институтка, немного можетъ-быть получше нѣкоторыхъ воспитанницъ, но вообще не хорошо.
Я закрыла фортепьяно и воротилась. Мистеръ Рочестеръ продолжалъ:
-- Еще что вы умѣете?
-- Я училась исторіи, географіи, первымъ основаніямъ алгебры...
-- Ну, это вздоръ, и всего лучше сдѣлаете вы, если совсѣмъ забудете эти первыя основанія. Адель сегодня поутру показала мнѣ нѣсколько рисунковъ, написанныхъ будто вашею рукою. Этому я не совсѣмъ довѣряю: вѣроятно учитель помогалъ вамъ?
-- Совсѣмъ-нѣтъ, будьте увѣрены! возразила я съ живостью.
-- Вы вступаетесь горячо: это обличаетъ вашъ гордый характеръ. Ну, принесите же вашъ портфёйль, если вы ручаетесь за оригинальность своихъ произведеній; но, предупреждаю васъ, будьте откровенны, иначе я съ перваго взгляда могу обличить васъ.
-- Очень-хорошо, мистеръ Рочестеръ: -- я не скажу ничего, и смѣло буду ожидать вашего суда.
Я принесла портфёйль изъ библіотеки.
-- Подвиньте сюда столъ, сказалъ мистеръ Рочестеръ.
Я поднесла маленькій столикъ къ его дивану. Адель и мистриссъ Ферфаксъ подошли смотрѣть мои картинки.
-- Не суетитесь, сказалъ онъ: -- принимайте рисунки изъ моей руки, какъ-скоро я покончу съ ними; но ты мѣшаешь мнѣ, Адель: отойди подальше.
Онъ тщательно разсматривалъ каждую картинку и рисунокъ. Три отложилъ въ сторону; остальные швырнулъ на столъ.
-- Возьмите вотъ эти картины, мистриссъ Ферфаксъ, и разбирайте ихъ вмѣстѣ съ Аделью на другомъ столѣ; а вы, миссъ Эйръ, садитесь подлѣ меня и отвѣчайте на мои вопросы. Теперь я убѣжденъ, что эти картины написаны одной рукою: вамъ ли она принадлежитъ?
-- Мнѣ, сэръ.
-- Гдѣ жь вы нашли время рисовать ихъ? Нѣкоторыя требовали большаго досуга и значительной дѣятельности мысли.
-- Я писала ихъ въ-продолженіе послѣднихъ двухъ каникулъ, проведенныхъ въ Ловудѣ, когда у меня не было другихъ занятій.
-- Откуда взяли вы копію?
-- Изъ собственной головы.
-- Изъ той, что на вашихъ плечахъ?
-- Точно такъ, сэръ.
-- Хранятся ли въ ней еще какіе-нибудь сюжеты въ этомъ родѣ?
-- Можетъ-быть, и вѣроятно лучшіе: по-крайней-мѣрѣ я не теряю надежды.
И онъ опять принялся разсматривать рисунки съ самымъ напряженнымъ вниманіемъ.
Между-тѣмъ-какъ онъ занимается такимъ-образомъ, я намѣрена объяснить вамъ, читатель, сущность дѣла, и предваряю, на первый случай, что тутъ нѣтъ ничего удивительнаго. Сюжеты, въ-самомъ-дѣлѣ, родились и созрѣли въ моей головѣ. Они были поразительны и живы, когда въ первый разъ, не бывъ еще перенесены на полотно. Явились передъ моимъ умственнымъ взоромъ; но для моей руки были не подъ силу образы фантазіи, и я начертала лишь слабый, блѣдный эскизъ идеала, образовавшагося въ моей душѣ.
Картины были писаны акварелью. Первая представляла синія облака, носившіяся надъ бурнымъ моремъ, и всѣ предметы на первомъ планѣ были покрыты густымъ туманомъ. Сквозь блѣдный проблескъ свѣта выставлялась изъ-за волнъ полу-погруженная мачта; на вершинѣ ея сидѣлъ морской воронъ, огромный и черный, съ крыльями забрызганными сѣдою пѣной; за его клевъ прицѣпился золотой браслетъ, украшенный брильянтами, которымъ моя кисть сообщила самый блистательный колоритъ. Внизу, подъ этой птицей и мачтой, на поверхности зеленой воды, выставлялось утонувшее тѣло; прекрасная рука была единственнымъ замѣтнымъ членомъ, откуда былъ смытъ или сорванъ драгоцѣнный браслетъ.
Во второй картинѣ, на первомъ планѣ, находилась тусклая вершина холма съ травою и листьями, которымъ слабое дуновеніе вѣтра придавало косвенное положеніе. На поверхности рисовалось небо съ темно-голубымъ отливомъ, какъ въ сумерки, и на самой серединѣ, между небомъ и землею, возвышался бюстъ прекрасной женщины съ томными и нѣжными чертами. Ея чело увѣнчивалось звѣздою, грудь и руки затѣнялись сгущавшимся туманомъ; глаза сверкали дикимъ свѣтомъ; волосы развевались въ тѣни на подобіе облака, прорѣзаннаго электрическимъ токомъ. На ея шеѣ мерцало блѣдное отраженіе въ видѣ проблеска луны, и этотъ же слабый свѣтъ прорѣзывался черезъ тонкія облака, изъ-за которыхъ выказывалось это видѣніе вечерней звѣзды.
Третья картина показывала вершину ледяной горы, прорѣзывающей полярное зимнее небо, озаренное сѣвернымъ сіяніемъ. Въ отдаленіи, надъ тусклыми копьями, выставлялась колоссальная голова, склонившаяся на ледяную гору. Двѣ тощія руки, соединенныя у лба, поднимали, передъ нижними чертами, чорное покрывало; во всей фигурѣ можно было только разглядѣть чело, совершенно-безкровное, какъ кость, и глазъ, неподвижный и впалый, выражавшій безнадежность. Надъ висками, среди складокъ чорнаго драпри, неопредѣленнаго въ своемъ характерѣ, просвѣчивалось кольцо бѣлаго пламени, бросавшаго на значительное пространство яркія искры.
-- Были ли вы счастливы, когда рисовали эти картины? спросилъ наконецъ мистеръ Рочестеръ.
-- Я была вся поглощена своимъ идеаломъ и, слѣдовательно, была счастлива, милостивый государь.-- Придавать этому идеалу вещественныя формы, казалось для меня однимъ изъ величайшихъ наслажденій, доступныхъ для поэтической души.
-- Это немного сказано. Жизнь ваша, судя по вашимъ словамъ, была однообразна и скучна; но вы существовали въ то же время въ волшебной области художника, гдѣ нѣтъ предѣла разнообразнымъ наслажденіямъ высшаго разряда. Я понимаю васъ, миссъ гувернантка. А сколько часовъ каждый день проводили вы за этой работой?
-- Не имѣя другихъ занятій въ каникулярное время, я сидѣла за своими картинами отъ утра до обѣда, и отъ обѣда до вечера: долгіе дни лѣтнихъ мѣсяцевъ благопріятствовали моей художнической дѣятельности.
-- И были вы довольны окончательнымъ результатомъ своихъ ревностныхъ трудовъ?
-- О, нѣтъ! Меня, напротивъ, мучилъ и терзалъ контрастъ между идеей и слабымъ ея выполненіемъ: были въ моей душѣ образы, которыхъ я совсѣмъ не могла перенести на полотно.
-- Въ порядкѣ вещей; вы уловили только тѣнь вашей мысли, но не больше. Видно по всему, что вы далеко не достигли опытности искуснаго художника; но, во всякомъ случаѣ, подобные рисунки довольно-замѣчательны для институтки. Мысли ваши, сколько я вижу, получили фантастическій колоритъ: это жаль. Эти глаза у вечерней звѣзды, безъ-сомнѣнія, пригрезились вамъ во снѣ: какъ это вышло, что имъ приданъ такой яркій колоритъ? Вѣтеръ обрисованъ очень-дурно, такъ же какъ и туманъ. Можете теперь убрать эти рисунки.
Лишь-только уложила я ихъ въ портфёйль, какъ мистеръ Рочестеръ, взглянувъ на часы, сказалъ:
-- Поздно, миссъ гувернантка. Отведите Адель въ постель.
Передъ выходомъ изъ комнаты, Адель начала его цаловать: эти ласки были, казалось, для него не дороже тѣхъ, какія расточалъ передъ нимъ Лоцманъ, вилявшій хвостомъ.
-- Всѣмъ вамъ желаю теперь спокойной ночи, сказалъ мистеръ Рочестеръ, указывая на дверь, въ знакъ того, что мы ему надоѣли, и что онъ желалъ остаться одинъ.
Мистриссъ Ферфаксъ уложила свое шитье; я взяла портфёйль всѣ мы сдѣлали реверансъ, получили въ отвѣтъ холодный поклонъ, и удалились.
-- Вы, кажется, сказали, мистриссъ Ферфаксъ, что мистеръ Рочестеръ не очень-страненъ, замѣтила я, входя въ ея комнату, послѣ-того какъ Адель легла спать.
-- Да, а что?..
-- Я, напротивъ, нахожу его ужаснымъ чудакомъ: онъ чрезвычайно-перемѣнчивъ и крутъ.
-- Конечно, на первый разъ немудрено составить такое мнѣіне о немъ; но я уже давно привыкла къ его обращенію, и меня не поражаютъ эти выходки. Притомъ, надобно тутъ въ разсчетъ брать обстоятельства...
-- Какія?
-- Во-первыхъ, у него ужъ такой странный характеръ и, разумѣется, ему нельзя передѣлать свою природу; а во-вторыхъ, есть у него заботы и печали, которыя естественно дѣлаютъ его раздражительнымъ и неровнымъ.
-- Что вы подъ этимъ разумѣете?
-- Прежде всего, фамильныя безпокойства.
-- Но у него нѣтъ семейства.
-- Теперь, правда; но прежде было.... то-есть, были у него родственники. Мистеръ Рочестеръ лишился за нѣсколько лѣтъ своего старшаго брата.
-- Старшаго брата?
-- Да. Онъ вступилъ во владѣніе фамильнымъ наслѣдствомъ только девять лѣтъ назадъ.
-- Ну, это порядочной срокъ. Неужели онъ такъ любилъ своего брата, что не можетъ утѣшиться даже теперь, черезъ девять лѣтъ послѣ его смерти?
-- Не знаю, право, можетъ-быть. Между ними, если не ошибаюсь, были разныя фамильныя недоразумѣнія. Мистеръ Роуландъ Рочестеръ оказывалъ многія несправедливости въ-отношеніи къ мистеру Эдуарду, и старался кажется вооружить отца противъ него. Старикъ Рочестеръ былъ слишкомъ привязанъ къ деньгамъ, и заботился, по-возможности, объ увеличеніи родоваго имѣнія. Ему не хотѣлось дробить наслѣдства, и въ то же время желалъ онъ, чтобы мистеръ Эдуардъ, во что бы ни стало, сдѣлался богачомъ и жилъ сообразно своей фамиліи. Для этого приняты были нѣкоторыя, кажется, не совсѣмъ-похвальныя мѣры, надѣлавшія множество хлопотъ. Старикъ Рочестеръ и мистеръ Роуландъ заставили Эдуарда, для пріобрѣтенія большаго богатства, принять на себя выполненіе тяжелыхъ обязанностей, которыя, какъ говорилъ онъ, скоро поставили его въ весьма-затруднительное положеніе; въ чемъ именно состояла эта затруднительность, я никогда не могла узнать; но его духъ съ той поры разстроился однажды навсегда, и онъ никогда не забывалъ фамильныхъ несправедливостей. Онъ прервалъ всякія сношенія съ отцомъ и братомъ и, нѣсколько лѣтъ сряду, велъ кочевую жизнь. Даже и теперь я не запомню, чтобы онъ оставался въ Торнфильдѣ больше двухъ недѣль, съ той поры какъ смерть брата сдѣлала его наслѣдникомъ родоваго имѣнія. Впрочемъ и безъ того, нѣтъ ничего удивительнаго, если онъ избѣгаетъ фамильный замокъ.
-- Для-чего же онъ избѣгаетъ его?
-- Для-того можетъ-быть, что ему скучно въ старинномъ домѣ.
Я желала болѣе удовлетворительныхъ отвѣтовъ; по мистриссъ Ферфаксъ или не хотѣла, или не могла объяснить происхожденіе и сущность непріятныхъ обстоятельствъ мистера Рочестера. Во всемъ этомъ, говорила она, было для нея самой множество тайнъ, и она могла судить о нихъ только по догадкамъ. Было впрочемъ очевидно, что ей хотѣлось уклониться отъ этого предмета, и я оставила ее въ покоѣ.