Фрасон и Тимандр. Потом Лаодамия.
Фрасон.
Тимандр! Нрав Лаодамии знаком тебе.
Она, сказав однажды, не отступится,
И, что решила, будет то исполнено.
Она не хочет верить, что погиб супруг,
Гонцов известья называет лживыми,
И верит больше снам своим и вымыслам,
Чем моряков рассказам и молве людской.
Поверь, напрасны будут настояния,
Как тщетных волн удары в грудь прибрежных скал.
Тимандр.
Но мудрый внемлет доводам и разуму.
Нам всем прискорбно было убедиться в том,
Что нет Протесилая средь живых людей,
Царя, народом с юности любимого,
Достойного героя и последнего
В роду царей Филаки, славном издавна.
Но можно ль спорить против очевидности?
Что есть, то есть, что было, больше нет того.
Мы темной воле Рока уступить должны,
И, -- как прилично, смерть царя оплакавши, --
О деле общем думать и заботиться.
Фрасон.
Что ж вы хотите от сестры потребовать?
Тимандр.
Ты, Фрасон, не ведаешь, что городу
Быть непристойно под рукой у женщины.
Царице подчинялись мы, была пока
Она царя отплывшего наместница,
И чли ее решенья; но теперь, когда
Протесилай покончил жизнь, наследника
Нам не оставив, должно нам избрать царя.
Не с тем все это говорю я, чтоб твоей
Сестры права, бесспорные, оспаривать,
Жены, царем избранной, хоть лишь ночь одну
На новобрачном ложе знала с ним она.
Но кто не скажет ныне: подобает ей
Себе, из лиц достойных, мужа вновь избрав,
С ним бремя власти поделить. Кто правит, тот
Владеть копьем обязан, с силой меч взносить,
Там, где бушует Арес, впереди быть всех:
Постыдно подчиняться безоружному.
Не женщине в Филаке древней царствовать,
Героями богатой! Но, так говоря,
Твоей сестры достоинств не порочу я.
Фрасон.
В твоих словах я слышу истину, Тимандр.
Но ты не сломишь воли Лаодамии.
Когда она, с прискорбием, уверится,
Что нет Протесилая, -- предпочтет она
В родимый дом Акаста возвратиться вновь
И там, средь женщин, пряжу вновь, как дева, прясть,
Чем отступить от клятвы, данной мертвому,
И выбрать вновь супруга. Будет ей милей
В дому отца молчанье горниц девичьих,
Чем мужа поцелуи нелюбимого.
Тимандр.
Когда не согласится просьбам внять она,
Всем городом мы сами изберем царя.
Но это будет к распрям повод горестный:
Венец все жаждут на себя взложить, и все
В душе мечтают, что венца достойны. Спор
Поднимется, и может возгореться бой.
Царицы вольный выбор примирил бы всех.
Фрасон.
Кого же вы ей в женихи наметили?
Тимандр.
Царицу мы неволить не хотим. Сама
Пусть нам укажет, кто из нас достойнейший.
В Филаке граждан много, рода знатностью
Прославленных, достойных скиптра. Например,
Я сам не из последних; мой отец в бою
Не ведал равных; написал законы дед,
Те, что поныне свято чтутся в городе,
И в Скире правил прадед мой со славою.
Избрав меня супругом и правителем,
Твоя сестра не постыдила б имени,
И выбор этот весь народ одобрил бы.
Фрасон.
Но вот сама царица; передай ей все.
Входит Лаодамия.
Лаодамия.
Тимандр и брат мой, рада вас приветствовать.
Тимандр.
И мы тебе, царица, говорим: привет.
Лаодамия.
( к Тимандру )
Пришел ли ты как вестник иль как гость ко мне?
Тимандр.
Народ скорбит, царица, что погиб твой муж.
Протесилая вечно нам оплакивать!
Лаодамия.
Откуда вам известно, что погиб мой муж?
Тимандр.
Увы, царица, эта весть печальная
Давно пришла в Филаку. Царь сражен в бою,
Но пал героем, как воитель доблестный.
Об этом сообщали корабельщики,
Браздящие пределы всех пяти морей.
Лаодамия.
И ты, Тимандр, ты веришь этим россказням!
Почудилось торговцу финикийскому,
Что о царе Филаки где-то речь идет,
И вы готовы позабыть о верности,
От клятв отречься, нового царя искать,
Оплакивать живого! -- Жив Протесилай!
Мне так внушает сердца голос внутренний,
Меня в том убеждают каждой ночью сны.
Протесилай не умер! Возвратится он
И отомстит жестоко тем изменникам,
Что, под предлогом лживого известия,
Взложить спешили на себя венец его!
Фрасон.
Сестра, ты в речи слишком увлекаешься.
Твои несправедливы нарекания.
Тимандр...
Тимандр.
Я их не слышал. Горе тяжкое.
Смутило ум царицы. Но поймет она,
Что о погибшем мы скорбим не менее,
Что только долг священный перед городом
Нас заставляет мыслить о преемнике
Протесилая...
Лаодамия.
Как! Объявлен новый царь?
Тимандр.
Твои права, царица, уважаем мы.
Никто из нас не мыслит посягнуть на них.
Протесилаем ты была поставлена
Правительницей града: при тебе твой скиптр.
Но ныне все мы знаем, что погиб наш царь.
А без царя народу невозможно жить.
Град без державца -- что корабль без кормщика,
Конь без узды иль войско без начальника!
Как все мы ни печальны, как ни скорбна ты,
Но время думать, где найти преемника
Царю, кто б, с силой в руки взяв правленье, вновь
В стране, главы лишенной, правый суд воздвиг.
Мы чтим в тебе, царица, горе вдовье, но
Должны поставить выше благо родины.
Нам сердце наше любо, больше люб народ,
Всего ж на свете выше -- пред богами страх.
Наш долг -- блюсти Филаку, и меня сюда
Послал совет старейшин, чтоб просить тебя, --
Когда известье подтвердилось горькое, --
Себе избрать супруга, городу -- царя.
Лаодамия.
Пусть верите вы басням корабельщиков,
Но почему ж с избраньем так торопитесь?
Что я за эти совершила месяцы
Недолжного? Неправо осудила ль я кого-нибудь?
Наслал ли бог разгневанный
Мор на стада? Не пал ли над посевами
Небесный град? Иль предрекли гадатели
Болезнь и глад?
Тимандр.
Нет, боги благосклонны к нам;
Твое правленье славят все, но граждане
Сгибать привыкли выю только пред царем.
Лишь муж, одетый в панцирь, может властвовать
Детьми Филаки, что везде прославлены
Метать копье уменьем и коней смирять.
Склони гордыню перед долгом, женщина,
И славный жребий -- быть женой царя -- прими.
Лаодамия.
Со мной мой брат. Рукою твердо-мужеской
Крепит мою он слабость, как костыль лозу.
Тимандр.
Хвалы твой брат достоин, но он нам чужой,
Царем Филаки древней может быть лишь свой.
Лаодамия.
Но если даже правы все известия,
Мне все же странны ваши настояния.
Вдовство мое не мерится и месяцем,
Супруга прах оплакать не успела я,
Обрядов погребальных не исполнила,
Одежд унылых не носила. Мне ль мечтать
Вновь о замужестве, о брачных факелах!
Пусть подтвердится страшный слух, пусть скорбные
Обряды я исправлю, -- я подумаю
Тогда о воле, переданной мне тобой.
Тимандр.
Мне поручили сообщить старейшины
Тебе, что медлить более нет времени.
Народ, волнуясь, буйствует на площади,
Его смущают разные искатели,
Возникнуть в граде могут распри буйные.
Спешить нам должно -- смуте положить конец.
Свой брак ты справишь после дней вдовства,
Но объявить свой выбор ты теперь должна.
Лаодамия.
Когда ж ответ мой знать хотят старейшины?
Тимандр.
Сегодня ты подумай, завтра дай ответ.
Лаодамия.
Благодарю за вести. Повинуюсь я.
Тимандр кланяется и уходит.
Фрасон.
Мне кажется, он дело говорить, сестра.
Как ни прискорбно, но поверить должно нам...
Лаодамия.
Нет! Я не верю! Могут ли бессмертные,
Что справедливость с высоты небес блюдут,
Жестокость эту допустить: чтоб мой супруг,
Чтоб храбрый, честный, доблестный, возлюбленный
Протесилай сражен был первым, раньше всех,
Тогда как столько низких, недостойнейших
От жала смерти уклонились счастливо!
Быть этого но может!
Фрасон.
Иль не знаешь ты,
Что часто доблесть гибнет, а порок живет.
Судьба слепая править человечеством:
Сражен могучий, слабый цел; над юностью,
В гробу лежащей, старость слезы льет,
И Ате спорить дерзостно с Немесидой.
Тот Финикиец, что привез известье...
Лаодамия.
Рассказывать купцам ли о судьбе царей!
Послушай, брат! Я тайно, от тебя таясь,
Гонца послала в Аргос, ко дворцу Микен:
Туда сам Агамемнон часто вести шлет,
Там все известно, что под Троей деется,
Оттуда я узнаю без обмана все!
Гонец давно отправлен, скоро будет здесь,
И ты увидишь, верны ли предчувствия
Моей души!
Фрасон.
Да будет по словам твоим.
Расходятся.
Выступает хор.
Пародос.
Строфа I.
Хор.
Бог растерзанный, бог оживший вновь,
Бывали мертвым, и вновь узревший день,
Вакх-Загрей прославлен будь!
Сильный в разных обликах,
Жив из пепла вышедший,
Дух людей врачующий,
Сын Семелы, дважды рожденный!
Антистрофа I.
Тигры лютые, псы Индийские,
Колесницу твою влекут рыча.
Пал Пентей, растерзанный
Вдохновенной матерью;
Ариадны злат венец
Взброшен в небо темное;
Ввек бессмертны хоры трагедий!
Строфа II.
Мы, менады исступленные,
Сотрясая тирсы буйные,
Мчимся в пляске опьянительной,
Прославляя вечно юного
Бога, бога, бога, с чашею
Вина золотого,
В Небриде свободной!
Антистрофа II.
Сестры, сестры, шаг замедлите,
Близко, близко дуновение
Уст божественных присутствием
Божества душа исполнена!
Вновь свершится несказанное,
И явлена будет
Великая тайна.