Лаодамия, потом тень Протесилая, потом Меркурий.
Лаодамия медленно выходить из дворца.
Лаодамия.
Зашла Геката. Близок час назначенный.
Восторг и страх объемлют мне колени. Жду.
Ужель придет он, сладостный, возлюбленный,
Единственный! И, плача, припаду к нему.
Увижу снова лик спокойно-царственный.
Его живую поступь, благородный стан.
Услышу голос, радующий, мучащий.
Воскликну снова: "Ты со мной, Протесилай"!
Но все так тихо. Спить дворец. Недвижна сень.
Мой только шаг по плитам слышен. Мир во сне.
Обманутая, буду до зари блуждать
И тщетно мучить мысль свою виденьями.
Он не предстанет... Нет путей из Тартара...
О, если так, старуха, берегись меня!
Я отомщу! Я прикажу убить тебя,
Пытать, терзать, бичами бить и жечь огнем!
Когда в смертельной муке будешь корчиться,
Тебе в лицо я плюну, тварь, обманщица,
Гаданьями сквернящая алтарь богов...
Но, чу... Движенье... Шорох... Шум шагов босых...
Ах, умираю!.. Это ты, Протесилай!
Возникает неясный облик около дыма жертвенника, является Протесилай и медленно, неуверенной походкой идет от фимелы к Лаодамии.
Протесилай.
О, тяжело... Я землю ощущаю вновь.
Лаодамия.
Протесилай! Мой милый! Мой единственный!
Протесилай.
Где я? Что я? Ослепли взоры. Темь вокруг.
Лаодамия.
Ты здесь, со мною! На земле! Ты снова жив.
Протесилай.
Твой зов знакомый слышу, Лаодамия!
Лаодамия.
Открой глаза! В глаза смотри мне! Это -- я!
Протесилай.
Мне сумрак ада застилает взор. Темно.
Лаодамия.
Я вымолила жизнь тебе! Ты -- жив, ты -- жив!
Протесилай.
Гнетут меня виденья подземельных стран.
Лаодамия.
Забудь виденья, вспомни: на земле -- любовь!
Протесилай.
Любовь? Да, да, я помню, я любил тебя!
Лаодамия.
Любил и снова любишь! Я опять с тобой!
Протесилай.
Тебя, как в дымке, вижу, Лаодамия!
Лаодамия.
Я -- Лаодамия, а ты -- Протесилай!
Протесилай.
Да, я -- Протесилай; я был убить в бою.
Лаодамия.
Ты был убить, ты умерь, и воскрес теперь!
Протесилай.
Там поле асфоделей, -- белый луг цветов!
Лаодамия.
А здесь цветут гранаты алых уст моих!
Протесилай.
Там пламень недвижимый, черный небосвод.
Лаодамия.
А здесь трепещут перси, снег грудей моих!
Протесилай.
Там тени бродят, там друзья, убитые!
Лаодамия.
Здесь я -- живая, я жена твоя, с тобой!
Протесилай.
Там сон глубокий, там молчание царить!
Лаодамия.
Здесь -- пламя страсти, здесь -- живой восторг любви!
Протесилай.
Я вспоминаю, узнаю, я понял все.
Лаодамия.
Приди сюда, на ложе, припади ко мне!
Протесилай.
Но я ведь умер? Я ведь тень бесплотная.
Лаодамия.
Ты -- жив! Стряхни истому с тела и с души!
Протесилай.
Я вновь в Филаке? Во дворце? Я снова царь?
Лаодамия.
И царь, и муж, и снова я -- жена твоя!
Протесилай.
Я так усталь, так тяжко мне, нет сил дышать.
Лаодамия.
О, неужели ты не рад -- со мной быть вновь?
Протесилай.
Все это -- призрак, новый сон, обман мечты!
Лаодамия.
Нет, нет, не призрак это все! Все -- истина!
Дозволил бог: из ада ты вернулся в жизнь.
Опять в родимом граде будешь царствовать.
Тебя встречаю в час священный первая.
И первая мой поцелую даю тебе!
Ответь же мне, как прежде, в ту, иную ночь,
Когда о ласках нежно ты молил меня!
Ты помнишь, как в смущенье, уклонялась я,
Как, плача, умоляла пощадить меня
И день, лишь день единый -- дать отсрочку мне?..
Теперь сама о ласках я прошу тебя.
Теперь сама объятья простираю я,
Возьми меня, целуй меня, ласкай меня,
Шепчи мне снова все любви признания,
Твоих объятий жажду, жажду уст твоих!
Протесилай.
Как странно все; как будто сон иль смутный бред.
И в сердце снова дышит что-то давнее.
Да, я любил когда-то лик твой, женщина,
Твои глаза светили мне светлее звезд,
Звучал твой голос надо мной нежней, чем песнь
По утру жаворонка... Сколько темных дней
Я вспоминал твой образ в безднах Тартара.
Но страшно вновь увидеть, что утрачено.
Лаодамия.
Утраченного больше нет! Вернулось все.
Вот -- ложе, шкуры диких львов; возляг со мной,
Супруг мой, мой любовник, обними меня!
К устам устами вновь прильни! обвей меня
Руками страстно! Грудью припади на грудь!
Мне сделай больно! Мучь мужскими ласками!
Мне докажи, что снова кровь течет в тебе!
Протесилай.
Но почему молчанье, пустота кругом?
Лаодамия.
Ведь это ночь, владеет целым миромъ сонь.
Протесилай.
Но где же брать твой? Где твои прислужницы?
Лаодамия.
Они придут и будут все приветствовать
Тебя, и славить твой возврат. Сегодня я
Одна хотела с милым мужем встретиться.
Протесилай.
Постой, дай мне поверить... Дай привыкнуть мне
Къ дыханью жизни, тяжкому и жгучему,
Дай отдохнуть мне от зловещих образов!
Лаодамия.
Ты отдохнешь позднее; радуйся теперь!
Протесилай.
Найти мне надо силы жить и чувствовать.
Лаодамия.
Найдешь ты после, а теперь целуй меня.
Протесилай.
Мне надо все припомнить, разум темен мой.
Лаодамия.
Ты все припомнишь после, обними меня.
Протесилай.
Обнять хотел бы, руки тяжелы, как медь.
Лаодамия.
Меня не любишь!
Протесилай.
Помню, что любил тебя.
Лаодамия.
Меня ласкать не хочешь?
Протесилай.
Свет слепит меня.
Лаодамия.
Тебя к себе зову я.
Протесилай.
Смутный гул в ушах.
Лаодамия.
Протесилай! В последний раз -- целуй меня!
Протесилай.
О, погоди! Как сладко на земле дремать!
Лаодамия.
Протесилай! Он дремлет. Отзовись на зов,
Протесилай! Не слышит.-- Что же делать мне?
Как мне его заставить каждым мигом жить?
Протесилай несчастный, -- я лгала тебе!
Ты к жизни не вернулся, -- ты был мертв и мертв!
Но заклинательницу умолила я
Тебя, на срок недолгий, чудом вывести
В обитель жизни из провалов Тартара.
Ты выведен, и будешь ты среди людей
От полночи до блеска молодой зари.
Едва пред Фебом Эос розоперстая
Врата растворит, и заблещет новый день,
Гермес предстанет пред тобой, безжалостный,
И в царство мертвых уведет опять тебя!
Узнай: лишь кратких три часа дано тебе,
Чтоб снова видеть взором прояснившимся
И это небо синее со звездами,
И эти стены дома, где провел ты жизнь;
И дым алтарный, восходящий до неба,
И здесь меня, которой ты твердил: люблю.
Протесилай! Ах, если только хочешь ты
Вкусить всю сладость страсти неиспытанной,
Мое изведать лоно непорочное,
Пред тем как снова навсегда уйти во мрак,
В обитель смерти, в черный мир бессолнечный, --
Спеши, не медли, утоли живой огонь,
Ласк не свершённых доверши палящий круг.
Дай мне упиться нужными объятьями,
И сам упейся лаской, что стремлю к тебе!
Что б после, в царстве мертвых, в вечном сумраке.
Воспоминанье о безмерных радостях
Тебе светило, как звезда бессменная!
Меня ты слышал? Понял? Почему ж молчишь?
Протесилай.
Я понял, понял, что я мертв. О, горе мне!
Лаодамия.
Ты жив еще! Ты видишь -- далека заря.
Протесилай.
Я мертв, я мертв! Свисают своды Тартара.
Лаодамия.
Над нами звёзды. Мы вдвоём на ложе ласк.
Протесилай.
Что миг единый пред бездонным ужасам!
Лаодамия.
В единый миг мы можем целый мир включить.
Протесилай.
О Солнце! Море! Пира шум и стук мечей!
Лаодамия.
Коснись устами вновь до кубка сладкого!
Протесилай.
О, как я мог с отвагой безрассудною
Лишиться жизни ради славы призрачной!
Как мог за радость торжества короткого
Ужасной платой заплатить: погибелью!
Лаодамия.
Гордись, Протесилай, свершенным подвигом!
Тебя народы именуют радостно,
Слагают песни о тебе сказители,
Ты будешь жить вовеки славой громкою!
Протесилай.
Ах, что мне в том, что будут голоса певцов
Протесилая славить на пирах царей!
Ах, что мне в том, что будут повторять в веках:
"Велик и славен был Протесилай"! -- когда
Я, в это время, буду оглашать, стеня,
Беззвучным воплем берега Стигийские!
Теперь вкруг Трои прежние товарищи
Выходят к новым битвам, тешат бранный дух,
И копья мечут и стучат о меч мечом!
А я, несчастный, обречен идти опять
В жилище смерти, в царство подземельное,
Где день, как ночь, безмолвен, и где ночь мертва!
Дай мне остаться в жизни! Охрани меня!
Лаодамия.
Не властна я над смертью! Будь же мужествен!
Ты был героем в славный час, героем будь
Теперь вторично, краткой ночью пользуясь.
Протесилай.
О, горе мне, несчастному,
Мертвому, погибшему,
Что я? Только тень!
Я звезды вижу милые,
Яркие, блестящие,
В синей вышине.
Вижу огонь, что качается
В легком, всходящем дыму,
Милый, любимый огонь!
Воздух я пью опьянительный,
В душу входящий легко,
Как золотое вино!
О, неужели черные,
Твердые, недвижные.
Своды лягут вновь,
И снова меж товарищей
Молчаливых, сумрачных,
Буду я блуждать?
Там асфодели унылые
Кроют поля без конца,
Белой, как снег, пеленой;
Там, в не редеющем сумраке,
Призраки бродят толпой,
Взорами дико водя!
Горе мне! Горе мне! Горе мне!
Лаодамия.
Ты обо мне не думаешь, Протесилай?
Протесилай.
Горе мне! Горе мне! Горе мне!
Лаодамия.
Ты на меня не посмотрел, Протесилай!
Протесилай.
Горе мне! Горе мне! Горе мне!
Лаодамия.
Мою любовь ты позабыл, Протесилай!
Протесилай.
Что до любви мне, умершему!
Лаодамия.
Хочешь, с тобой не расстанусь я?
Протесилай.
Путь мой закрыть для живущего.
Лаодамия.
Путь себе смертью открою я!
Протесилай.
Страшно в обители Тартара.
Лаодамия.
Сладко быть вместе с возлюбленным.
Протесилай.
Так говорят, не изведавши!
Лаодамия.
Ведаю все и приемлю я!
Протесилай.
Со мной ты хочешь вместе в темный ад сойти?
Лаодамия.
Хочу не расставаться я с тобой вовек!
Протесилай.
Ты умереть согласна, что б со мною быть?
Лаодамия.
Хочу я быть с тобою, даже смерть приняв!
Протесилай.
Там только тени, призраки и видимость!
Лаодамия.
Но там твой облик, милый и возлюбленный!
Протесилай.
Из ада к жизни нет вовеки выхода!
Лаодамия.
Мне выхода не надо, если мы -- вдвоем!
Протесилай.
О, верная подруга! Лаодамия!
Я начинаю верить в то, что есть любовь!
Лаодамия.
Тебе дала я клятву и сдержу ее:
Я никому другому не отдам себя!
Протесилай.
Дай снова клятву, что при блеске утреннем
За мною в Тартар ты сама последуешь!
Лаодамия.
Клянусь богами, больше никогда с тобой
Мы, связанные клятвой, не расстанемся!
Протесилай.
С тобою сладко и в аду, о милая!
Лаодамия.
Отдай мне меч: укажет он дорогу мне.
Протесилай.
Возьми мой меч: он верно мне в бою служил.
Лаодамия.
Тебе сослужит службу он последнюю!
Протесилай.
Мне кажется, я в этот миг, как прежде, жив!
Лаодамия.
Мне кажется, я в этот миг уже мертва!
Протесилай.
О, дай теперь лобзаньем мне припасть к тебе
Лаодамия.
Лобзаний нам не надо: нас целует смерть.
Протесилай.
Твой милый стань руками охватить позволь!
Лаодамия.
Его обнимешь слаще ты в стране теней!
Протесилай.
Дай руку мне, что б вместе мы могли идти!
Лаодамия.
Моя рука простерта и тверда, как меч!
Протесилай.
Я чувствую блаженство беспредельное.
Лаодамия.
Мы победили Тартар и как боги мы!
Они припадают друг к другу в поцелуе, когда наступает явление Меркурия.
Меркурий.
Протесилай! Светает! Близок час зари.
Протесилай.
Бессмертный, ты явился, что б вести меня?
Меркурий.
Я исполняю волю бога высшего.
Протесилай.
Вы жребий добрый выбрали, бессмертные!
Там, на Олимпе, вы в чертогах мраморных,
Пируете беспечно, и ваш весел пир!
Разносить Геба с Ганимедом ревностным
Нектар вам пьяный, сладкую амброзию,
И тешат музы вас беспечной пляскою!
Увенчаны цветами, гордо мните вы,
Что нет предала бесконечным празднествам,
Как нам, не угрожает вам, сынам небес,
Подземный Тартар, страны залетейские,
Где образы умерших бродят в вечной тьме,
Стеня, грызя ладони, в тщетной ярости!
Но вспомните, что прежде Хронос царствовал,
И столь же был надменен, столь же радостен.
Но свергнуть он с Олимпа в бездны мрачные!
Услышьте ныне и мое пророчество!
Сильнее Громовержца некто явится,
У скаль Колхидских он орла убьёт стрелой.
Освободить Титана, что безвинно там,
Прикован, изнывает; тайну тайн узнав,
Низвергнет Зевса с высоты в земную глубь,
А вместе с Зевсом -- вас, его прислужников,
И, нас, несчастных, вспомнив, в темный ад сойдет
И к новой жизни выведет страдающих.
И нам он скажет: вы терпели, мучились,
Но царству смерти наступил конец: теперь
Изведайте, как боги, жизнь бессмертную!
Мы будем в свете, в бесконечной радости,
А вы во мраке, в черных безднах Тартара,
Тогда над вами, боги, посмеемся мы!
Меркурий.
Землей рожденный! Дурно говоришь ты! Вам
Веления бессмертных должно свято чтить.
Протесилай.
Я чту Юпитера и за тобой иду.
Ведь ничего не будет хуже Тартара!
Меркурий.
Дай руку мне, мятежник неосмысленный!
Протесилай.
Вот здесь рука, и видишь, не дрожит она!
Меркурий.
Сказать жене ты можешь раз еще: прости.
Протесилай.
Свою ты клятву помнишь, Лаодамия?
Лаодамия.
Я клятву помню, и ее исполню я!
Меркурий.
Довольно медлить! Не осталось времени.
Протесилай
( Лаодамии )
Я жду свидания.
Лаодамия.
( Протесилаю )
Скоро мы увидимся!
Протесилай
( Лаодамии )
Я -- твой!
Лаодамия
( Протесилаю )
И я -- твоя!
Меркурий.
Довольно! Время!.. В путь.
Меркурий и Протесилай исчезают.
Лаодамия
( одна )
Протесилай, прости! Не обману тебя.
Тот больше жить не может, кто, подобно мне,
Взглянул очами в очи, ад узревшие!
Я чувствую, что больше мне не весел мир.
Мне стал понятен жизни ужас горестной,
Ведущей смертных к одному концу всегда!
Избегнуть можно горестей и бедности,
Болезней, рабства, разных там несчетных бед,
Но, рано или поздно, все мы, в свой черед.
На ложе неутешном будем смерти ждать.
И если каждый должен умереть в свой час,
Возможно ль кратким сроком счастья тешиться?
Тот, кто услышал, что сейчас появится
Меркурий, посланный богами, и возьмет его,
Любовной лаской нежиться захочет ли?
А разве мы не знаем все, что смерть нас ждет,
Возьмет нас властно, уведет с собой во тьму,
Что в этот мир мы временно отпущены?
Мы срок недолгой жизни все должны сменить
На бесконечность подземельной тяготы,
Всем будет жизнь казаться промелькнувшим сном,
А смерть -- единой правдой! Трудно ль мне теперь
Исполнить клятву смерти? Я к тебе иду,
Протесилай любимый! Буду я делить
С тобой твои томленья, страх унылый твой,
С тобой скитаться буду там, где Стикс молчит.
Как здесь вязала нас любовь единая,
Так там единой смертью будем связаны!
Владычица Геката! На алтарь тебе
Я приношу, как жертву, самое себя!
Богиня смерти! Мой благослови удар!
( Поражает себя мечом ).
От шума упавшего тела пробуждаются прислужницы.
Первый полухор.
Кто позвал, сестры? Простонал кто-то.
Чей-то зов, сестры, прозвучал явно.
Страшно нам, сестры, мы дрожим в страхе!
Второй полухор.
Кто лежит, сестры, распростерт в прахе?
Горе нам, сестры! Узнаю облик!
То -- она, сестры, о сестре плачьте!
1-я из хора.
Царица неподвижна; возле меч лежит.
2-я из хора.
Она не дышит. Грудь пробита. Умерла.
3-я из хора.
Разлуки с мужем не могла снести она.
Предводительница хора.
Кто знает, что свершилось здесь, в ночной тиши?!
Третий стасим.
Строфа I.
Хор.
Мы первые почтим слезами
Царицу нашу!
О, если б был у нас венок
Из алых роз!
Мы возложили бы на тело
Наш дар посмертный!
Антистрофа II.
Она была несчастней многих,
Хотя царица!
Но было счастье на земле
Не для нее!
Во всякой доле должно было
Ей быть несчастной!
Строфа II.
Юными губами чуть коснулась ты
Кубка жизни милой, и уже в ладье
Ждет угрюмый Харон. Скоро ль дашь обол?
Танатос суровый ночью здесь прошел
И унес добычу нужную с собой.
Антистрофа II.
Верим: в темном аде ты нашла того,
Здесь о ком грустила день и ночь, -- всегда.
Сладостно быть вместе с тем, кто сердцу мил,
Даже там, где грозной Персефоны дом.
Даже в царстве стонов сладок поцелуй!