IV.

Пробило девять на часахъ временъ Людовика XIV, не испортившихъ бы своимъ изяществомъ одинъ изъ Версальскихъ будуаровъ того времени. Аккуратная, какъ самъ великій король, маркиза де-Вервень уже сидѣла на своемъ любимомъ креслѣ, у высокаго камина, гдѣ весело горѣли дрова, а никакъ не современный уголь.

Все вокругъ маркизы гармонировало съ нею самою, какъ обломкомъ другаго вѣка. Старый лакей, одѣтый весь въ черное, въ чулкахъ и башмакахъ приготовлялъ севрскій чайный приборъ, располагая все на старинный ладъ, безъ вошедшаго недавно въ моду русскаго самовара. Тяжелыя драпировки изъ старинной затканной матеріи, старинная бронзовая люстра, позолоченная мебель, портреты предковъ въ старинныхъ, позолоченныхъ рамахъ, все говорило о временахъ давно минувшихъ, современный Парижъ точно переставалъ существовать на порогѣ этой совсѣмъ несовременной гостинной. Однако никакъ нельзя сказать, чтобы хозяйка ея была бы сама не живою личностью, въ какомъ бы то ни было отношеніи. Ея сѣрые глаза сіяли умомъ и добротою, ея тонкія губы смѣли еще подчасъ улыбаться молодой улыбкою, она все видѣла, все читала, все знала, и все говорила, никѣмъ и ничѣмъ не стѣсняясь.

-- Племянникъ мой еще не пріѣхалъ, Франсуа? спросила она у стараго слуги.

-- Нѣтъ еще, ваше сіятельство.

-- Сегодня вы никого не принимайте. кромѣ его и графа де-ля-Кальпренеда.

-- Слушаю, ваше сіятельство.

-- А затопили ли вы каминъ въ библіотекѣ? Мосье Жакъ не можетъ жить безъ сигаръ, а я не хочу, чтобъ онъ отравлялъ воздухъ въ гостинной.

-- Каминъ затопленъ, а на столикѣ я поставилъ ящикъ съ сигарами.

-- Прекрасно, теперь можете идти.

Оставшись одна, маркиза слегка задремала. какъ это было въ ея привычкахъ въ послѣобѣденные часы, но и въ дремотѣ она не переставала думать о своемъ любимомъ племянникѣ, о надеждѣ, женивъ его на Арлетѣ де-ля-Кальпренедъ, исправить его отъ безпутной жизни.

-- Если я не положу этому конецъ, думала она, закрывая глаза, онъ скоро останется безъ копѣйки. Женитьба лучшее средство его образумить, Арлета такъ мила, хотя нѣсколько сантиментальна. но это не бѣда, такая жена для него самая подходящая... Безумный юноша, что съ нимъ будешь дѣлать, никого не слушается... а я все-таки люблю болѣе такой характеръ, чѣмъ старческое благоразуміе Адріена... Далѣе мысли маркизы окончательно спутались. Пробудилъ ее голосъ Франсуа, докладывавшій о пріѣздѣ графа де-ля Кальпренеда.

-- Вы пріѣхали очень кстати, другъ мой, сказала г-жа де-Вервень, встрѣчая графа, я совсѣмъ, было, заснула; вотъ что значить старость. Помните ли вы то время, когда я, каждый почти день, вальсировала до разсвѣта? Не помните? да оно и немудрено, въ то время вы сами еще не вальсировали. Я все забываю, что вы на двадцать лѣтъ моложе меня.

Графъ пожалъ молча протянутую ему маркизой руку, а она воскликнула.

-- Откуда это взялись у васъ эти противныя англійскія манеры! Рука моя, надѣюсь, еще достаточно бѣла для того, чтобы вы ее поцѣловали!

Графъ вѣжливо приложился къ протянутой ему рукѣ, но подходящая къ случаю улыбка не показалась на его мрачномъ лицѣ, онъ молча сѣлъ на стоявшее вблизи кресло.

-- Дорогой мой, начала маркиза, я открыла сегодня кампанію; Жакъ, какъ и должно было этого ожидать, не сдался съ перваго шагу, но если мы поведемъ дѣло ловко, онъ не замедлить сдаться на капитуляцію. Ваша Арлета такъ мила... стоитъ ему познакомиться съ нею... но я не рѣшилась прямо сдѣлать ему формальное предложеніе... онъ бы пожалуй скрылся изъ Парижа, это такой упрямецъ, весь въ своего отца. Надо будетъ устроить ихъ нечаянную встрѣчу. Но гдѣ? вотъ вопросъ, который я не берусь рѣшать. Можно бы въ оперѣ, или въ театрѣ какъ это устраивались въ наши времена... но я уже давно въ театрахъ не бываю, а вы, къ сожалѣнію, прекратили ваши вечерніе пріемы... Кстати скажите, какъ идутъ ваши дѣла?

-- Все также, мрачно отвѣтилъ графъ.

-- Ну, не бѣда, устроятся со временемъ, и вы, надѣюсь, бросите навсегда ваши спекуляціи. Мы, мой бѣдный другъ, не сотворены, для коммерческихъ предпріятій. Но я снова возвращаюсь къ нашимъ планамъ. Не дать ли намъ бала? Нѣтъ, и это не годится! У меня давно уже не танцовали,-- Жакъ заподозритъ что нибудь, и пожалуй скажется больнымъ. Всего лучше, устрою у себя музыкальный вечеръ. Музыкальные вечера бывали у меня и въ прошломъ году. Что вы на это скажете?..

Графъ не отвѣчалъ ни слова: онъ точно и не слушалъ веселой болтовни маркизы.

-- Вы не отвѣчаете? Рѣшительно, Роберъ, съ вами что нибудь случилось. Вы сами ни себя не похожи. Надѣюсь, вы не имѣете тайнъ отъ такого друга, какъ я. Говорите!

-- Сейчасъ скажу, съ усиліемъ отвѣчалъ графъ. Я и пріѣхалъ съ тѣмъ, чтобы повѣрять вамъ свое горе... и попросить у васъ совѣта.

-- Готова всѣмъ служить намъ, мой добрый другъ. Говорите скорѣе, что у васъ случилось?

Г. де-Кальпренедъ съ минуту колебался, и потомъ быстро заговорилъ, какъ бы желая пресѣчь себѣ путь къ отступленью.

-- Маркиза, сказалъ онъ, чтобы вы сдѣлали, еслибъ у васъ былъ сынъ, и сынъ бы этотъ оказался воромъ?

-- Послушайте, дорогой мой.-- живо заговорила маркиза.-- Вы дѣлаете такое нелѣпое предположеніе, что я право не знаю, что вамъ отвѣтить. Еслибъ у меня былъ сынъ, онъ могъ-бы надѣлать глупостей -- какъ мой шалунъ племянникъ.-- но, чтобъ онъ могъ совершить послѣднее дѣло... нѣтъ, нѣтъ тысячу разъ нѣтъ... Я рожденная Куртомеръ, какъ вы де-Кальпренедъ... А тѣ, кто носятъ имена, какъ наше съ вами, тѣ не способны себя обезчестить. Они, подъ часъ разоряются только, прибавила она улыбаясь, и того уже довольно съ насъ.

-- Да, я разорился,-- горько проговорилъ графъ, сынъ мой пошолъ дальше: онъ меня обезчестилъ.

-- Жюльенъ?.. Это невозможно!

-- И однако это случилось. Онъ укралъ.

-- Несчастный мальчикъ! Я такъ поражена, видите ли, что ничего не понимаю. Какъ же это случилось, наконецъ?.. Какъ хотите, я не могу же повѣрить, чтобы онъ сломалъ замокъ у чьей нибудь кассы, или у чьей нибудь двери! Умоляю васъ, Роберъ, скажите въ чемъ дѣло? я ровно ничего не понимаю!..

Графъ не отвѣчалъ ни слова, онъ плакалъ.

-- Скажите: быть можетъ карты? взволнованно продолжала маркиза. Да?., такъ... во время игры, въ безумномъ увлеченьи, онъ... какой ужасъ!... лучше бы, кажется, онъ сталъ грабить на большихъ дорогахъ! Боже, милосердый! вотъ до чего доводятъ нашихъ дѣтей, эти ихъ кабаки, которые они называютъ клубами! А мой Жакъ проводитъ тамъ всю свою жизнь! Нѣтъ, еслиинога его еще разъ будетъ тамъ, клянусь, я лишу его наслѣдства!

-- Вы ошибаетесь, маркиза, заговорилъ наконецъ графъ, подавляя слезы: Жюльенъ не фальшивый игрокъ, онъ не передернулъ карту въ баккара или въ штоссѣ, онъ просто укралъ, какъ воруютъ тѣ, которыхъ ссылаютъ на галеры. Онъ вошелъ ночью въ чужую квартиру... съ подобранннымъ ключомъ... и унесъ изъ нея очень дорогое ожерелье... Понимаете вы теперь?

-- Ожерелье! зачѣмъ оно ему?.. А! понимаю, чтобы подарить одной изъ этихъ мерзкихъ женщинъ, отъ которыхъ они съ ума сходятъ. До революціи, когда онѣ губили нашихъ дѣтей, ихъ сажали въ заключенье: а теперь, что мы можемъ сдѣлать?.. Свобода!. Что-жь, свобода вещь прекрасная!..

-- Вы опять ошибаетесь, его даже нельзя извинить и страстью. Онъ взялъ это ожерелье, чтобы продать, или заложить его. У него были долги и онъ хотѣлъ уплатить ихъ.

-- Карточные долги? Такъ я и говорила. Должно быть, бѣдный мальчикъ совсѣмъ потерялъ голову. Что онъ не обратился къ моему племяннику? Жакъ далъ бы ему въ займы, сколько бы не потребовалось. Давалъ же онъ другимъ гораздо худшимъ вашего Жюльена!.. Понимаю, вашъ сынъ наслѣдовалъ вашу гордость, онъ не хотѣлъ унижать себя, просить... вотъ безумный-то!...

-- И предпочелъ украсть! сказалъ несчастный отецъ такимъ голосомъ, что у маркизы замерло сердце.

-- Укралъ! укралъ! зачѣмъ повторяете вы это ужасное слово, мои бѣдный Роберъ! Чтобы вы тамъ ни говорили, а я не могу, какъ хотите, не могу повѣрите., просто не могу понять, чтобы вашъ сынъ... Нѣтъ, нѣтъ, право онъ до этого никогда не доходилъ! Я, конечно, знаю его мало; онъ рѣдко дѣлалъ мнѣ честь своими посѣщеніями; это и понятно, онъ человѣкъ своего вѣка, а современная молодежь совсѣмъ разучилась вѣжливости, и не считаетъ себя обязанными уважать старшихъ. Но все таки, вы мнѣ его представили, я видала его; онъ пылокъ, необузданъ, легкомысленъ, но не безчестенъ же, не низокъ!..

-- И я также думалъ до сегодняшняго дня. проговорилъ почти шепотомъ бѣдный отецъ.

-- И чтожъ, вы имѣете доказательство противнаго? Вы увѣрены въ томъ, что онъ дѣйствительно виноватъ? Знаете: обвинить легко, но надо еще доказать вину! Кстати, кто же его обвиняетъ?

-- Человѣкъ, котораго я презираю и вмѣстѣ съ тѣмъ ненавижу, хозяинъ дома, гдѣ я живу.

-- Какъ! этотъ бородастый Полишинель, съ такимъ смѣшнымъ еще прозвищемъ -- фамиліей этого и назвать нельзя; что-то напоминающіе барабань... Ратапланъ кажется.

-- Онъ называетъ себя барономъ Матапанъ.

-- Баронство съ Сандвичевыхъ острововъ, или съ огненной земли. И ему принадлежитъ это ожерелье?

-- Ему.

-- Онъ, стало быть, женатъ?

-- Ожерелье это, какъ онъ говоритъ, по крайней мѣрѣ, семейная, наслѣдственная драгоцѣнность.

-- Семейная, наслѣдственная? Это право забавно! У кого есть дѣйствительно предки, тотъ не называется Матапаномъ.

-- Онъ очень богатъ и любитъ драгоцѣнные камни.

-- Положимъ, что и такъ; я допускаю, что ожерелье его, и что оно исчезло, но на какомъ же основаньи обвиняетъ онъ Жюльена?

-- На основаньи одного обстоятельства, происшедшаго этой ночью въ его домѣ, и сообщеннаго ему однимъ изъ его жильцовъ, нѣкіимъ Дутрлезомъ.

-- Дутрлезъ? Да, я его знаю... онъ бывалъ у меня; я приглашала его ради племянника моего. Жака, съ которымъ онъ очень друженъ... Жакъ еще сегодня расхваливалъ мнѣ своего друга... Но что же видѣлъ Дутрлезъ?

-- Онъ ничего не видалъ... Все произошло въ темнотѣ... Онъ слышалъ, какъ какой то мужчина вышелъ изъ квартиры Матапана я вошелъ въ нашу.

-- И на этомъ только основаньи Матапанъ осмѣливается обвинять де-Кальпренеда? Знаете, что это просто смѣшно!

-- Я это и сказалъ ему, когда онъ заявилъ свое обвиненье и затѣмъ выгналъ его изъ своей квартиры.

-- И прекрасно сдѣлали.

-- Да конечно, я не могъ поступить иначе; онъ имѣлъ дерзость предложить мнѣ заплатить за его молчанье рукою Арлеты.

-- Арлеты? Это что значитъ?

-- То, что онъ желаетъ на ней жениться.

-- Вотъ нелѣпая претензія! Арлета -- баронесса Матапанъ! Мнѣ, право хочется сообщить это Жаку, онъ бы отдѣлалъ на славу барона съ огненной земли.

-- Но не сдѣлалъ бы того, чтобы сынъ мой оказался не воромъ! проговорилъ графъ съ раздирающей сердце, ироніей.

-- Опять! Господи Боже мой! Да перестанете ли вы говорить эти ужасныя слова! Вы мнѣ докажите сперва, что Матапанъ вашъ не ошибается. До сихъ поръ, я все-таки этого не вижу.

-- Сегодня утромъ,-- заговорилъ графъ глухимъ голосомъ,-- послѣ того, какъ я выгналъ Матапана, я самъ нашелъ его ожерелье.

-- Гдѣ нашли?

-- Въ кабинетѣ Жюльена.

-- О, Боже мой! воскликнула маркиза.

-- Да, несчастный сынъ положилъ его на полочку своего маленькаго шкафа, и даже не вынулъ ключа изъ дверки.

-- Это ужъ совсѣмъ необъяснимо! Да какъ же вы могли узнать, что это то самое ожерелье, развѣ вы его видали прежде?

-- Матапанъ описалъ мнѣ его. Я зналъ, что оно изъ очень крупныхъ опаловъ, осыпанныхъ брилліантами.

-- Изъ опаловъ?-- Странно, ихъ совсѣмъ не носятъ на шеѣ, да они къ тому же, говорятъ, приносятъ несчастье. Но... что же сказалъ вашъ сынъ, когда вы сдѣлали это ужасное открытіе?

-- Его тутъ не было; была только Арлета.

-- Бѣдная дѣвочка! Надѣюсь, вы отъ нея скрыли?..

-- Было уже поздно скрывать: я только что разсказалъ ей... До этой роковой находки я былъ увѣренъ, что Матапанъ оклеветалъ Жюльена... Я хотѣлъ, чтобы Арлета знала, до какой дерзости дошелъ этотъ человѣкъ, просившій ея руки.

-- Какже перенесла она это ужасное открытіе?

-- Она лишилась чувствъ, и долго не приходила въ себя... Я и оставилъ ее въ ужасномъ положеньи. Если она умретъ, онъ, этотъ негодяй, будетъ ея убійцей... Я говорю о ея недостойномъ братѣ.

Наступило молчаніе. Маркиза задумалась.

-- Другъ мой, заговорила она наконецъ тронутымъ, задушевнымъ голосомъ.-- Я понимаю теперь ваше горе и ваше негодованіе. Сынъ вашъ сдѣлалъ это въ внезапномъ припадкѣ безумія, я въ этомъ убѣждена... Но такого рода припадки излѣчиваются очень сильными средствами. Что же вы думаете дѣлать?

-- Что вы мнѣ посовѣтуете? Я хочу знать ваше мнѣніе.

-- Вы очень затрудняете меня вашимъ вопросомъ, но я все же сердечно благодарю васъ за ваше довѣріе ко мнѣ. Вдвоемъ мы что нибудь да придумаемъ. Только... Я право не знаю, съ чего начать... Прежде всего скажите, что же вы сдѣлали съ этимъ проклятымъ ожерельемъ?

-- Вотъ оно, отвѣтилъ послѣ нѣкотораго колебанья графъ де-Кальпренедъ и положилъ ожерелье на столъ, гдѣ давно уже остывалъ приготовленный чай... Маркиза взяла его въ руки и стала разсматривать съ любопытствомъ, смѣшаннымъ съ отвращеніемъ. Ей казалось, что прикосновеніе къ этимъ украденнымъ камнямъ, точно обжигаетъ ей пальцы.

-- Странно, заговорила она въ полголоса, разсматривая камни съ удвоеннымъ вниманіемъ, я точно гдѣ-то видѣла это дьявольское ожерелье.

-- Гдѣ же это? живо спросилъ графъ.

-- Вы спрашиваете, гдѣ я видѣла это ожерелье?-- медленно отвѣчала маркиза, не теряя въ то же время нить собственныхъ мыслей -- право не знаю... Но видѣла, это вѣрно.-- Должно быть только, очень давно, чуть ли не въ дѣтствѣ, такъ неясно и вмѣстѣ ясно во мнѣ это воспоминанье... Но не въ этомъ дѣло... Подумаемъ лучше о болѣе важномъ въ эту минуту. Вы сказали, что Жюльена не было дома, когда вы нашли эти несчастные камни; но вѣдь вы видѣли же его послѣ сегодняшняго утра?

-- Не видалъ, взволнованно отвѣтилъ графъ,-- Я вездѣ искалъ его и нигдѣ не встрѣтилъ.

-- Даже въ ихъ ужасномъ клубѣ, гдѣ они всѣ губятъ свои души?

-- Я былъ тамъ два раза, но онъ туда не заходилъ.

-- Да сегодняшней-то ночью онъ былъ тамъ?

-- Полагаю, что былъ; онъ, спрятавъ ожерелье, вѣроятно отправился туда.

-- Спряталъ то онъ очень плохо, если забылъ взять съ собою ключь: обратите на это вниманье.

-- Да! горько сказалъ графъ; видно, что онъ еще не опытный воръ,-- не умѣетъ хоронить концы.

-- Все воръ, да воръ! я никакъ не могу примириться съ этимъ страшнымъ словомъ. Подумайте, мой милый другъ, развѣ можно окончательно осудить человѣка, не выслушавъ его? Вернется же онъ когда-нибудь домой?

-- Конечно вернется, чтобы взять ожерелье, и я приказалъ горничной Арлеты тотчасъ же дать мнѣ знать, какъ только онъ будетъ дома: просилъ также вашего племянника извѣстить меня, если онъ покажется вечеромъ въ клубѣ.

-- Чтобъ только этотъ несчастный юноша въ припадкѣ отчаянія не покончилъ съ собою! вдругъ воскликнула г-жа де Вервень.

-- Вы слишкомъ хорошаго мнѣнія объ немъ, маркиза; онъ упалъ слишкомъ низко для того, чтобы имѣть мужество избавить себя отъ постыдной жизни. Еслибы онъ дѣйствительно собирался покончить съ собою, онъ прежде всего уничтожилъ бы доказательство своего преступленья.

-- Съ этимъ я не согласна!

-- Если онъ спряталъ ожерелье, стало быть, намѣревается извлечь изъ него пользу, поймите это!

-- Еслибъ онъ собирался продать его, то согласитесь, всего было бы проще унести его съ собою въ карманѣ, возразила г-жа де Вервень, бросая опалы на столъ передъ собою. Я надѣюсь, какъ и вы, что онъ не думаетъ о самоубійствѣ; мнѣ хочется вѣрить, что въ немъ не совсѣмъ еще изсякли христіанскія чувства; а самоубійство, къ тому же, ничему тутъ не поможетъ. Гораздо достойнѣе человѣка искупить свою вину послѣдующею жизнію, чѣмъ... И Жюльенъ искупитъ, и въ этомъ увѣрена... Остается рѣшить, что вы будете съ нимъ дѣлать?

-- Я бы долженъ былъ убить его собственными руками.

-- Прекрасное средство помочь горю!... Вы забываете, что у васъ есть дочь. Бѣдная Арлета! Что будетъ съ нею, когда у нея не останется ни отца, ни брата? Вѣдь васъ предадутъ суду присяжныхъ, мой бѣдный другъ. Мы живемъ не въ то время, когда родительская власть давала главѣ семья право жизни и смерти надъ виновными дѣтьми. Но вы сказали это сгоряча. Поищемъ другаго исхода. Надо добиться отъ него, чтобы онъ уѣхалъ изъ Парижа, даже изъ Франціи, и не возвращался бы прежде, чѣмъ не исправится. У Жюльена есть сердце, вы легко его убѣдите. Да не хотите ли, чтобъ я поговорила съ нимъ?

-- Очень бы желалъ этого, да уже поздно. Матапанъ, вѣроятно, сдѣлалъ уже заявленіе въ полицію о пропажѣ.

-- Неужели онъ осмѣлился?

-- Сегодня утромъ онъ угрожалъ мнѣ этажъ, а теперь безъ сомнѣнья уже и исполнилъ свою угрозу.

-- Такъ что вашъ сынъ можетъ съ минуты на минуту быть арестованъ! Да, положеніе безвыходное! Однако... мнѣ кажется невозможнымъ, чтобы къ человѣку съ безупречнымъ прошлымъ и съ такимъ именемъ, какъ ваше, отнеслись тотчасъ же, какъ къ завѣдомому вору

-- Имя наше расположить ихъ еще къ большей строгости.

-- Вы, можетъ быть, и правы, отвѣчала маркиза, вздыхая.-- Наши древнія имена, точно бѣльмы въ ихъ демократическомъ глазу. Но все таки нужно имѣть доказательство... А если противъ него только и есть что болтовня какого-то Дутрлеза.

-- Доказательство? А вотъ оно, сказалъ графъ, указывая рукою на блестѣвшіе передъ ними всѣми цвѣтами радуги опалы.

-- Но это доказательство не въ ихъ рукахъ, пока оно находится здѣсь: вѣдь ни придутъ же они отыскивать его у меня. Очень счастливо то, что вы сами нашли его, а не другіе...

-- Конечно счастливо, я каждую минуту жду у себя полицейскаго обыска.

Маркизу покоробило отъ этихъ словъ.

-- Ну чтожъ? придутъ и -- ничего не найдутъ.

-- И скажутъ, что Жюльенъ спряталъ ожерелье въ другомъ мѣстѣ, а не. въ нашемъ домѣ; всѣ будутъ противъ него. Дутрлезъ конечно не откажется отъ своихъ словъ. Другой жилецъ, разбогатѣвшій лавочникъ Бурлеруа ненавидитъ меня за то, что я не согласился принимать его у себя. Привратникъ у насъ либеральствующій политиканъ, не переноситъ насъ, какъ аристократовъ. Всѣ они будутъ очень рады повредить Жюльену своими показаніями.

-- Но, если его и заподозрятъ, то все таки не могутъ осудить, пока эта семейная драгоцѣнность г-на Матапана не будетъ въ ихъ рукахъ.

-- Можетъ быть, но все же онъ будетъ обезчещенъ, а я этого не хочу! мрачно сказалъ графъ. Что же касается ожерелья, маркиза, то развѣ вы возьмете на себя отвѣтственность его храненія въ вашемъ домѣ?

-- Оставить его у себя? воскликнула маркиза. Признаюсь, мнѣ совсѣмъ бы этого не хотѣлось.

-- Я я не думалъ оставлять его у васъ, но что же я съ нимъ сдѣлаю?

Маркиза грустно поникла головою.

-- Правда, вамъ невозможно хранить его у себя, и объ этомъ и не подумала.

-- Теперь вы видите ясно, что сынъ мой погибъ, совершенно хладнокровно отвѣтилъ ей г-нъ де-Кальпренедъ.

-- Совсѣмъ не вижу... устроить это все таки можно. Принадлежащее Матапану должно быть возвращено Матапану, мы и возвратимъ... отъ имени неизвѣстнаго.

-- А вы думаете, что это легко сдѣлать? по какъ же? Черезъ почту?-- у меня тамъ спросятъ мое имя. Черезъ коммиссіонера, и того подвергнуть допросу; да за всѣми нами, вѣроятно, уже слѣдить. Не могу же я подбросить украденную вещь у двери Матапана, -- все равно угадаютъ, кто это сдѣлалъ...

-- А что, еслибъ мы прямо отнесли его сами Матапану? возразила задумчиво Маркиза.

-- И сказалъ бы, что я нашелъ его. Нѣтъ, я не хочу лгать. Еслибъ Матапанъ не оскорбилъ меня своимъ предложеніемъ Арлетѣ. я сказалъ бы ему всю правду. Какія бы ни вышли изъ того послѣдствія, мы бы вмѣстѣ допросили Жюльена, и, быть можетъ, онъ бы оправдался. Но теперь, послѣ угрозъ Матапана это невозможно.

Маркиза казалась очень смущенной, въ такомъ нерѣшительномъ раздумьѣ, какое съ нею случалось очень рѣдко, обыкновенно она всегда знала что ей дѣлать.

-- Да почему бы мнѣ и не оставить этихъ опаловъ у себя? заговорила она послѣ продолжительнаго молчанья. Конечно не надолго... пока выяснится окончательно, какое направленіе приметъ эта несчастная исторія.

-- Неужели вы сдѣлаете это для меня? воскликнулъ тронутый графъ.

-- Сдѣлаю охотно, покойно отвѣтила маркиза. И ни какой особенной заслуги въ этомъ съ моей стороны не будетъ. Еслибъ даже, противъ всякаго вѣроятія, и нашли опалы у меня, никто, надѣюсь, меня не приметъ за укрывательницу краденыхъ вещей. Совѣсть моя покойна, я оказываю услугу моему лучшему другу, и никому не приношу этимъ вреда. Г. Матапанъ обойдется нѣкоторое время безъ своихъ фамильныхъ драгоцѣнностей, а я, между тѣмъ, имѣя ихь часто передъ глазами, быть можетъ, вспомню, гдѣ я ихъ видала прежде... Я бы дала десять лѣтъ... нѣтъ, слишкомъ много, я, пожалуй столько и не проживу... но годъ жизни дала бы охотно, чтобы убѣдиться въ томъ, что этотъ мошенникъ самъ укралъ ихъ когда то.

-- Жюльенъ этимъ все равно не оправдался бы грустно возразилъ графъ.

-- Правда, но пока противъ него нѣтъ никакихъ уликъ: мы одни это знаемъ и ни вы не обязаны доносить ни мнѣ, ни Арлетѣ на брата, стало быть все и останется недоказаннымъ. Когда же придетъ время, и думаю такъ возвратить ожерелье, что Матапану не придетъ въ голову откуда оно явилось... а теперь поговоримъ лучше о самомъ Жюльенѣ... Онъ не можетъ оставаться въ Парижѣ, и какъ вы спрашивали моего мнѣнія...

Но маркизѣ не удалось и на этотъ разъ высказаться, она стала прислушиваться. Не смотря на ея слишкомъ шестьдесятъ лѣтъ, слухъ у нея былъ еще очень тонокъ, я она тотчасъ же услыхала шумъ въ передней.

-- Это, должно быть, пріѣхалъ Жакъ, сказала она. Ни слова при немъ объ этомъ дѣлѣ. Чѣмъ меньше лицъ будутъ знать его, тѣмъ лучше...

-- Онъ, вѣроятно, пріѣхалъ сказать мнѣ, что Жюльенъ появился въ клубѣ. Я пойду къ нему навстрѣчу...

Дверь отворилась, но Франсуа не явился съ докладомъ о посѣтителѣ. Получивъ приказаніе маркизы, онъ въ этотъ вечеръ, ни о комъ бы не доложилъ ей, кромѣ Жака де Куртомера, а тотъ, кто самовольно прорвался въ гостинную Г-жи де-Вервень, хотя и походилъ нѣсколько на Жака, но былъ гораздо его старше, серьезнѣй; волосы, его, такіе же густые и вьющіеся, какъ и у Жака, начинали уже сѣдѣть.

-- Какъ это ты, Адріенъ? воскликнула маркиза: какая муха тебя укусила? Едва прошелъ часъ послѣ того, какъ мы разстались... Я ждала Жака, а никакъ не тебя!

-- И я тетушка, никакъ не думалъ быть сегодня у васъ.

-- Говори же скорѣе, зачѣмъ ты пріѣхалъ? Надѣюсь, у тебя ничего особеннаго не случилось?

-- Нѣтъ, тетушка, я пріѣхалъ переговорить съ вами объ... слѣдственный судья остановился.

Графъ де-Кальпренедъ всталъ со своего мѣста.

-- Останьтесь, Роберѣ, сказала маркиза, бросая ему многозначительный взглядъ: намъ нужно еще докончить нашъ разговоръ. Я полагаю, что Адріенъ можетъ сказать то, что ему отъ меня нужно и при васъ.

-- Могу, тетушка, отвѣтилъ послѣ легкаго колебанья Адріенъ. Я желаю знать ваше мнѣнье...

-- Какъ и тебѣ оно понадобилось! проговорила маркиза. На счетъ чего же это?

-- На счетъ одного обстоятельства, меня нѣсколько смущающаго... Я былъ бы очень благодаренъ графу, еслибъ и онъ удостоилъ сказать мнѣ свое мнѣнье по этому предмету.

-- По какому предмету? спросилъ графъ, возвратившійся на свое мѣсто, возлѣ камина, и нѣсколько встревоженный словами Куртомера.

-- Черезъ четверть часа послѣ вашего отъѣзда, тетушка, началъ Адріенъ, ко мнѣ пріѣхалъ одинъ изъ моихъ товарищей по суду; пріѣхалъ не по дѣлу, а просто провести у насъ вечеръ, и вотъ, разговаривая о томъ о семъ, онъ сказалъ.... совершенно случайно.... что завтра утромъ мнѣ будетъ поручено слѣдствіе по одному дѣлу о кражѣ... Это дѣло...

-- Что же въ этомъ интереснаго для насъ? прервала маркиза, начиная въ свою очередь волноваться. Я ничего не понимаю въ твоихъ дѣлахъ, какъ ты это хорошо знаетъ, и мой другъ де-Кальпренедъ тоже не слѣдственный судья.

-- Но я, тетушка -- судья.... и...

-- Да, къ сожалѣнью, ты судья.. Это впрочемъ дѣло твое и давно между нами поконченное... А теперь пожалуйста, скажи яснѣе, чего тебѣ отъ насъ нужно?

-- Вы тотчасъ же меня поймете, когда узнаете, что воровство произошло въ одномъ изъ домовъ бульвара Гаусмана, именно въ томъ домѣ, гдѣ живетъ графъ.

Отецъ несчастнаго Жюльена сильно поблѣднѣлъ при этихъ словахъ слѣдственнаго судьи; но тотъ, смотрѣвшій все время на тетку, не могъ этого замѣтить, а маркиза желая скрыть свое смущеніе, начала мѣшать дрова въ каминѣ.

-- Неужели? сказала она равнодушнымъ гономъ, хотя сердце ея сильно билось. А домъ этотъ великолѣпный и въ одномъ изъ лучшихъ кварталовъ; но теперь воры ничего и никого не уважаютъ -- имъ бы только поживиться! Вы сдѣлаете, любезный графъ хорошо, устроивъ двойные замки въ вашей квартирѣ... Но у кого же изъ жильцовъ произошло воровство, Адріенъ?

-- У самого домовладѣльца, г. Матапана, онъ живетъ къ нижнемъ этажѣ.

-- Что-же у него украли? также равнодушно спросила маркиза. Графъ молчалъ, у него не хватало голоса заговорятъ...

-- Кажется, брилліанты, но навѣрно не знаю. Товарищъ передавъ мнѣ только поверхностныя свѣденія о дѣлѣ, заявленіе о пропажѣ подано въ слѣдственную камеру часа три-четыре тому назадъ, не болѣе. Говорятъ, что дѣло это будетъ идъ самыхъ интересныхъ. Меня назначаютъ слѣдователемъ, потому именно, что оно требуетъ большой осторожности и такта.

-- Адріенъ, ты самъ дѣлаешь себѣ комплименты, мой другъ! Не сердись, я пошутила.... я знаю давно, что ты примѣрный слѣдователь... и примѣрный племянникъ, въ этомъ я не сомнѣвалась... Но скажи, пожалуйста, къ чему потребовались твои, изъ ряду вонъ выходящія способности, для допроса... обыкновеннаго воришки?

-- То-то и есть, что воръ этотъ, какъ говорятъ, не изъ обыкновенныхъ; имѣются какія то данныя къ подозрѣнію одного изъ жильцовъ. Я не получилъ еще предписанья приступить къ слѣдствію и никакихъ подробностей дѣла не знаю, но вѣроятно, придется допрашивать всѣхъ живущихъ въ домѣ и допрашивать мнѣ, если я возьму на себя слѣдствіе по этому дѣлу. Это-то и побудило меня обратиться къ вамъ, милая тетушка. Графъ, я это знаю, вашъ близкій другъ, а я вынужденъ буду вызвать въ свидѣтели и его, но я могу отказаться вести это дѣло... Вотъ я и пріѣхалъ васъ спросить, какъ долженъ я поступитъ?.. А какъ счастливый случай привелъ меня встрѣтить у васъ господина де-Кальпренеда, то и обращаюсь съ моимъ вопросомъ и къ нему.

Наступило непродолжительное молчаніе; оба, и графъ и маркиза, не рѣшались дать отвѣта не подумавши.

-- Я не могу сомнѣваться въ томъ, что Адріенъ искрененъ со мною, и устраиваетъ намъ ловушку, думала маркиза; онъ не можетъ не дорожить мною, да и просто на просто меня безъ всякаго разсчета привыкъ любить,-- я это знаю; къ тому же этой не въ его характерѣ -- онъ хитрить не умѣетъ; стало быть онъ дѣйствительно знаетъ только то, что въ домѣ Матапана произошло воровство, но, что подозрѣніе падаетъ на Жюльена, ему еще неизвѣстно. Въ виду этого я должна быть довольна, если онъ, а не другой, поведетъ слѣдствіе. Онъ справедливъ, понимаетъ вещи, и не станетъ нападать чрезъ мѣру на сына моего бѣднаго Робера. Я одного боюсь, чтобъ онъ не отказался изъ деликатности, когда узнаетъ, что подозрѣваютъ человѣка знакомаго мнѣ и ему... Во всякомъ случаѣ, мое дѣло совѣтовать ему не отказываться".

Не такъ думалъ графъ. Онъ напротинъ былъ увѣренъ, что слѣдственный судья знаетъ, на кого заявлено подозрѣніе, и заранѣе хочетъ выгородить себя передъ теткой, если ему, какъ это несомнѣнно будетъ, придется въ послѣдствіи дѣйствовать противъ Жюльена. Тогда онъ скажетъ, что отказываться уже поздно, и защититъ себя предъ маркизой своимъ судейскимъ долгомъ. Графъ зналъ что между нимъ и старшимъ Куртомеромъ никогда не существовало симпатіи и боялся его проницательности, но все таки не рѣшался просить его отказаться отъ слѣдствія, боясь, во первыхъ, оскорбить его самолюбіе, а потомъ, заранѣе набросить тѣнь подозрѣнія на сына. Онъ собирался предоставить слово маркизѣ: а та, недождавшись отвѣта своего стараго друга, наконецъ заговорила согласно своему собственному взгляду за дѣло.

-- По моему, дорогой Адріенъ, ты просто дѣлаешь изъ мухи слона, сказала г-жа де-Вервень. Непонимаю, какой можетъ произойти ущербъ для нашего милаго графа, если ты станешь отыскивать вора въ его домѣ; не его же самого будешь ты допрашивать въ качествѣ обвиняемаго. а если ему, или его семейнымъ, придется давать свидѣтельскія показанія передъ слѣдователемъ, порядочнымъ человѣкомъ, какъ ты, онъ этимъ оскорбляться конечно не станетъ. Не правда ли Роберъ?

Вызванный на отвѣтъ маркизой, графъ, поневолѣ сдѣлалъ головой знакъ согласья.

-- Если таково ваше мнѣнье, отвѣчалъ старшій Куртомеръ, теперь, я не уклонюсь отъ производства этого слѣдствія. Когда я ѣхалъ къ вамъ, оно нѣсколько тревожило мою совѣсть, теперь же вижу, что я преувеличенно смотрѣлъ на мое положенье въ этомъ дѣлѣ. Излишняя совѣстливость -- мой природныя недостатокъ.

-- Скажи лучше; качество. Излишней совѣстливости я не признаю, особенно въ томъ, кто взялъ на себя обязанность быть судьею надъ другими, ласково возразила маркиза. Что-же касается этого воровства, мнѣ сдается, что твой господинъ Матапанъ нашумѣлъ изъ пустяковъ. Онъ подалъ заявленіе о пропажѣ, прекрасно; но этого еще не достаточно, надо указать кого онъ подозрѣваетъ.

-- Товарищъ мой сказалъ, что онъ ни на кого не заявилъ подозрѣнья.

-- Стало быть, никого и не арестовали?

-- Нѣтъ, тетушка. Мнѣ одному принадлежитъ право предварительнаго ареста, конечно въ случаѣ сильныхъ данныхъ для подозрѣнья; но сперва я долженъ еще разсмотрѣть дѣло и спросить нѣкоторыхъ свидѣтелей.

-- Такъ ты одинъ пользуешься правомъ отправлять людей въ тюрьму, тихо проговорила маркиза съ видимымъ удовольствіемъ. Налей-ка намъ чаю, да и самъ выпей кстати.

-- Благодарю васъ, тетушка: не могу. Я обѣщалъ Терезѣ тотчасъ же вернуться, какъ только переговорю съ вами.

-- Ну, если жена ждетъ, я не удерживаю. Добрый мужъ никогда не долженъ заставлять жену ждать себя напрасно, сказала маркиза, очень довольная быстрымъ окончаніемъ, тяготившаго ее разговора. Не худо бы твоему безпутному братцу поучиться у тебя акуратности: обѣщалъ быть у меня въ девять часовъ, а вотъ я жди его.

Куртомеръ всталъ проститься съ теткой; и взглядъ его обратился на ожерелье, забытое маркизой на столѣ при неожиданномъ появленіи племянника. Она сильно смутилась, когда замѣтила, что онъ смотритъ на проклятые камни, но онъ, повидимому, не придалъ имъ никакаго значенья.

-- Какіе великолѣпные опалы, просто сказала, онъ, подходя къ столу; я никогда не видалъ ихъ у васъ; можетъ быть вы ихъ недавно купили, тетушка?

-- Какъ! въ мои года покупать ожерелья? это было бы слишкомъ глупо! воскликнула г-жа де Вервень. Мнѣ принесли... показать эти камни, прибавила она, не желая удаляться отъ истины.

-- И жена бы моя ихъ не купила. Она изъ суевѣрья не любить опаловъ. Однако, тетушка, прощайте? Поцѣловавъ у тетки руку, раскланявшись съ графомъ, онъ оставилъ комнату.

-- Простите, Роберъ, мнѣ непростительную разсѣянность! заговорила маркиза, какъ только племянникъ ея вышелъ изъ гостинной; я должна бы была спрятать это дьявольское ожерелье.

-- А я бы долженъ былъ напомнить вамъ объ этомъ. Но мы оба были такъ взволнованы. Видно -- судьба! Теперь все погибло! Принявъ на себя, по вашему совѣту, производство слѣдствія, г. Куртомеръ завтра же узнаетъ, что украдено ничто иное, какъ опаловое ожерелье и...

-- И что же? Не заподозритъ же онъ, что я унесла его изъ шкатулки Матапана. Самое худшее, что можетъ случиться, это то, что онъ заговоритъ со мною объ этомъ ожерельи, а я съумѣю ему отвѣтить,-- не безпокойтесь.

-- Что-же вы ему скажете? горестно воскликнулъ бѣдный отецъ. Онъ слишкомъ опытный слѣдователь, чтобы не угадать истины.

-- Что я ему скажу, я еще не знаю; но даю вамъ слово спасти вашего сына!

-- Теперь уже, пожалуй, поздно спасать его!

-- Не поздно! такъ какъ онъ еще не арестованъ.

-- Почему мы знаемъ?

-- Да Адріенъ сказалъ же намъ.

-- Чтобы тамъ ни было, а его навѣрно ищутъ. Не можетъ быть, чтобы Матапанъ не указалъ на него, хотя намекомъ. А если ищутъ, то скоро и найдутъ.

-- Этому надо помѣшать во чтобы то ни стало, и прислать его какъ можно скорѣе ко мнѣ!

-- Какъ, вы хотите?...

-- Скрыть его, конечно... Я оставлю его у себя, пока не устрою дѣла, а на это потребуется времени немного. У меня есть свой планъ. Даете ли вы мнѣ неограниченную свободу дѣйствовать по моему усмотрѣнію?

-- Даю, мой дорогой другъ... но ожерелье?...

-- Будетъ храниться у меня, а васъ, мой другъ, я попрошу теперь меня оставить. Я сейчасъ уѣзжаю.

-- Въ такое позднее время?

-- Дѣлать нечего? надо: Жакъ вѣрно въ своемъ клубѣ, и я ѣду къ нему туда.

-- Чтобы все разсказать ему? Ради Бога, маркиза, не дѣлайте этого.

-- И не думаю! Я просто попрошу его дождаться вашего сына и привезти его ко мнѣ.

-- Жюльенъ ни за что не согласится ѣхать къ вамъ.

-- Согласится. Я научу Жака, что надо сказать ему.

-- А если этотъ несчастный не покажется въ клубѣ... Если онъ вернется дохой... За домомъ. вѣроятно, уже слѣдятъ.

-- Это вы узнаете по пріѣздѣ домой; я не думаю, чтобъ уже слѣдили. Если Жюльенъ вернется къ вамъ ночью, привезите его тотчасъ же ко мнѣ. Я совсѣмъ не буду ложиться, и прикажу принять васъ, въ какомъ бы часу вы ни пріѣхали. А Жюльена убѣдить будетъ не трудно, когда вы ему скажете, что его уже подозрѣваютъ.

Графъ собирался возражать, но на нетерпѣливый звонокъ маркизы, вошелъ Франсуа.

-- Скорѣй заложить мою карету! сказала она такимъ тономъ, которому покорились безъ дальнѣйшихъ распросовъ и удивленный старый слуга и встревоженный старинный другъ.