Прошло три дня съ тѣхъ поръ, какъ Матапанъ былъ застигнуть на мѣстѣ своего невольнаго преступленья. Комиссаръ составилъ свое донесеніе и тайна обнаружилась, къ сожалѣнію немного поздно для Адріена Куртомера: онъ получилъ уже отставку, и не считалъ возможнымъ возвратить ее своему начальству. Суть дѣла, тѣмъ не менѣе, была такъ ясна, что не могла не броситься въ глаза замѣстившему его слѣдственному судьѣ. Невинность Жюльена была признана имъ тотчасъ же. Приглашенный къ судьѣ дли дачи показаній. Матапанъ не посмѣлъ утверждать, что опаловое ожерелье украдено его молодымъ сосѣдомъ. Подавленный очевидностью, онъ вынужденъ былъ заявить, что вполнѣ полагается на правосудіе и ничего отъ него не требуетъ. Однако, брать Арлеты вслѣдствіе формальностей иска еще находится подъ арестомъ.
На другой день послѣ происшествія, графъ, по обыкновенію, пришелъ подѣлиться съ своимъ другомъ маркизою де-Вервень своимъ горемъ, и откровенно сообщилъ о признаніи Арлеты, не скрывавшей болѣе любви своей къ Альберту Дутрлезу. Онъ жаловался, что его увѣщанія нисколько не поколебали этой несчастной привязанности дочери. Въ первый разъ въ жизни молодая дѣвушка показала, что у нея есть собственная воля и можно опасаться, что она ни за что не покорится волѣ отца. Отецъ надѣялся только на молодость Арлеты, надѣялся, что она скоро забудетъ первое впечатлѣніе своего неопытнаго сердца, но все-таки онъ былъ въ отчаяніи и пришелъ просить помощи и совѣта у своего стараго друга.
Добрая маркиза выслушала все это съ трогательнымъ вниманіемъ и огорчилась едва ли не болѣе самого графа. Неожиданная страсть Арлеты разрушила ея лучшія надежды. Она не могла разсчитывать, чтобы Жакъ, и прежде мало сочувствовавшій планамъ тетки, постарался бы теперь замѣнить друга въ сердцѣ молодой дѣвушки своимъ къ ней вниманіемъ.
Сначала маркиза Вервень проклинала этого противнаго Дутрлеза, подвернувшагося тутъ такъ не кстати. Она, даже обѣщала графу де-Кальпренеду уговорить Арлету, доказавъ ей, что жилецъ четвертаго этажа совсѣмъ ей не пара. Но немного спустя, образъ мыслей ея измѣнился. Ей представилось, что въ сущности, выборъ дѣвушки вовсе не такъ дуренъ. Жакъ такъ расхвалилъ ей Дутрлеза; притомъ же вѣдь, безъ помощи этого умнаго и великодушнаго юноши никогда бы могъ ужасный Матапанъ не былъ пойманъ. Словомъ, добрая женщина мало-по-малу смягчилась. Она успокоила графа, посовѣтовала ему не горячиться, напомнила, что времена, когда непокорныхъ дочерей запирали въ монастыри, давно прошли. А къ тому же, никакой близкой опасности и не предвидѣлось, такъ какъ избранникъ Арлеты скромно воздерживается отъ всякихъ искательствъ. Въ концѣ концовъ, она заставила негодующаго отца обѣщать ей, что самъ онъ ничего не предприметъ, и во всемъ положится на нее, маркизу.
Заставивъ его дать такое обѣщаніе, -- маркиза имѣла въ виду уже почти составленный ею планъ дѣйствій. Начала она съ того, что пригласила къ обѣду отца съ дочерью, обоихъ своихъ племянниковъ и племянницу -- жену Адріена, которая все никакъ не могла помириться съ отставкой мужа,-- и кромѣ ихъ, еще трехъ-четырехъ изъ своихъ сверстниковъ и сверстницъ: двухъ вдовыхъ старушекъ, стараго морскаго капитана и бывшаго офицера королевской гвардіи.
Къ вечеру были приглашены еще нѣсколько избранныхъ лицъ.
Когда въ девять часовъ вышли изъ обѣда, общество разбрелось: Жакь съ двумя древними представителями морскихъ и сухопутныхъ силъ, удалился въ библіотеку, чтобы на свободѣ насладиться сигарой; М-мъ Адріенъ де-Куртомеръ уѣхала домой навѣстить свою прихворнувшую дочку. Остальныхъ гостей маркиза предупредительно засадила за вистъ.
Арлета поняла въ чемъ дѣло, и нисколько не удивилась, когда хозяйка, ласково взявъ ее за руку и цѣлуя въ лобъ, тихонько сказала:
-- Ну, серьезные люди всѣ за дѣломъ: пойдемъ, милочка, со мной, потолкуемъ, какъ пара добрыхъ друзей. Съ этими словами она увела ее въ уютный уголокъ около камина, отдѣленный отъ остальной комнаты прекрасными китайскими ширмами. Усѣвшись въ большое кресло, и посадивъ возлѣ себя Арлету, маркиза сняла очки и вмѣстѣ съ своей табакеркой положила ихъ возлѣ себя на подушку, за тѣмъ, взявъ молодую дѣвушку за обѣ руки, она пристально посмотрѣла ей въ глаза и смѣясь сказала.
-- Милочка, я тебя затащила сюда, чтобы отъисповѣдовать. Ты, можетъ быть, уже догадываешься въ чемъ?
-- Мнѣ кажется, что угадываю.
-- Въ такомъ случаѣ, я откладываю въ сторону всякое вступленіе и приступаю прямо къ дѣлу. Такъ ты его любишь?
-- Отъ всей души, отвѣчала Арлета, не смущаясь.
-- Отлично! Ты, по крайній мѣрѣ, не скрытничаешь! воскликнула г-жа де-Вервень, и хорошо дѣлаешь, я терпѣть не могу лицемѣрія. Но, милая Арлета... вѣдь это неравный бракъ.
-- Я и не намѣреваюсь вступить, какъ вы выражаетесь, въ неравный бракъ!-- воскликнула молодая дѣвушка. Я останусь тѣмъ, что я есть. Но не могу я не любить его:
-- Хорошо сказано, мои милая. Другими словами, ты предпочитаешь лучше быть несчастной на всю жизнь, чѣмъ выйти замужъ противъ воли отца. Это хорошо. Я даже нахожу, что это слишкомъ хорошо и что никто не имѣетъ права требовать отъ тебя такою самопожертвованія. Но прежде всего, необходимо убѣдиться, не ошибаешься ли ты сама въ чувствѣ, внушенной тебѣ Альбертомъ Дутрлезомъ? Чтобъ узнать это, я и экзаменую тебя въ эту минуту. Во-первыхъ скажи, откуда знаешь ты этого молодаго человѣка? Гдѣ ты его видала?
-- Да вездѣ... въ обществѣ, куда я выѣзжала съ отцемъ; у васъ...
-- Да, онъ, дѣйствительно, должно быть, бывалъ у меня; онъ очень друженъ съ Жакомъ. Но, признаюсь тебѣ, я его совсѣмъ не помню. Говорятъ, что онъ очень недуренъ, ну ты, конечно, противорѣчить этому не будешь. Но я желаю сама составить о немъ собственное мнѣніе и пригласила его...
-- Какъ! Вы позволяете ему...
-- Быть у меня? Да конечно: вѣдь онъ уже и бывалъ у меня. Я жду его сегодня вечеромъ.
-- Сегодня вечеромъ!... повторила, блѣднѣя, мадемуазель де-Кальпренедъ. О маркиза, я узнаю въ этомъ ваше ангельское сердце... Но какъ посмотритъ на это папа?
-- Твой отецъ! Надѣюсь, ты не думаешь что я стану съ нимъ совѣтоваться, кого я должна или не должна принимать у себя? Это дѣло мое, а не его!
-- Ахъ, маркиза!... какъ я рада.... Отъ васъ я никакъ не могла разсчитывать на поддержку...
-- Это почему? Не потому ли, что ты слышала о моемъ желаніи женить на тебѣ Жака? Боже мой! Я этого и не скрываю. Я съ восторгомъ назвала бы тебя своей племянницей, но я убѣдилась, что ты не расположена, доставить мнѣ это удовольствіе. Да, по правдѣ сказать, и Жакъ расположенъ не болѣе тебя. Я не принадлежу къ числу старыхъ дуръ, у которыхъ страсть сводить, хотя бы и насильно, молодыхъ людей; и какъ я болѣе всего желаю, мое милое дитя, чтобы ты была счастлива, то вотъ какъ я распорядилась: я послала за племянникомъ, который, хотя, какъ я подозрѣваю, и легъ вчера очень поздно, все-таки былъ такъ любезенъ, что явился ко мнѣ въ девять часовъ утра. Я предложила ему нѣсколько интересующихъ меня вопросовъ, и онъ отвѣтилъ на нихъ совершенно категорически. Онъ признался мнѣ во-первыхъ, что намѣренъ остаться холостякомъ, ибо не чувствуетъ себя способнымъ быть добрымъ мужемъ. Заявивъ свои принципы, онъ разсказалъ еще, какъ онъ подмѣтилъ страстную любовь къ мадемуазель де Кальпренедъ у своего самаго дорогаго друга, несмотря на стараніе того скрыть это всѣхъ свое чувство. Должна сказать тебѣ правду, я не могла не похвалить г. Дутрлеза, во-первыхъ за то, что у него такой прекрасный вкусъ, во-вторыхъ за его скромность, и наконецъ за его находчивость... Правду сказать, намъ трудно бы было выпутаться безъ него... Кстати, отецъ твой говорилъ, что и ты помогала въ исполненіи этой счастливой идеи.
-- Она и мнѣ тоже пришла въ голову, пролепетала молодая дѣвушка.
-- И ты ничего лучшаго не придумала, какъ отправиться въ одно прекрасное утро къ твоему молодому человѣку, даже не предупредивъ его?
-- Я знала, что г. де Куртомеръ, сидѣлъ у него.
-- Нечего сказать, хороша гарантія, присутствіе этого негоднаго Жака. Ну, а ключъ, отданный тобой молодому человѣку, любящему тебя... и тобой любимому!... Это ужъ немножко неосторожно, милочка... Даже очень неосторожно: Матапанъ подозрѣваетъ, кажется, что ты была за одно съ защитникомъ Жюльена, а онъ такой человѣкъ, что способенъ распустить про тебя дурные слухи.
-- Г. Дутрлезъ, этого не допустить,-- воскликнула съ живостью Арлета.
-- И Жакъ тоже, перебила ее, смѣясь, маркиза. Я же думаю, что лучшее средство прекратить всякіе толки эти... угадай, какое?
-- Какое, маркиза?
-- Самое лучшее было бы, моя милая Арлета, поскорѣй выдать тебя замужъ за г. Альберта Дутрлеза.
-- О, маркиза, еслибы вы поговорили такимъ образомъ съ папа, онъ можетъ быть послушался бы васъ.
-- Поговорю, милочка, и не далѣе, какъ сегодня, можешь на меня разсчитывать. Я бы это ужъ и сдѣлала, но мнѣ хотѣлось сперва переговорить съ тобой. Теперь я убѣдилась въ серьезности твоего чувства, а поговоривъ съ Жакомъ, перемѣнила мнѣніе, относительно несообразности твоего брака съ г. Дутрлезомъ. Жакъ говоритъ, что твой избранный -- изъ хорошаго стариннаго рода, давно извѣстнаго въ своей провинціи и, что онъ геройски велъ себя въ послѣднюю войну, вообще мнѣніе Жака, что другъ его малый отличный и даже черезъ мѣру нравственный. Одно горе, твой отецъ что-то очень ужъ неблагосклонно съ нему относится.
-- Также, какъ братъ, тихо проговорила мадемуазель де-Кальпренедъ.
-- Они оба выкажутъ себя очень несправедливыми, если не одумаются, Богъ знаетъ чему бы подверглось бы безъ него ваше доброе имя; я постараюсь убѣдить ихъ, съ помощью Жака. Мнѣ бы хотѣлось, чтобы онъ былъ тутъ, когда войдетъ г. Дутрлезъ, но если я не позову его, онъ цѣлый вечеръ просидитъ съ своей сигарой. Сдѣлай одолженіе, моя милая, посмотри, скоро ли эти противные курильщики перестанутъ заражать воздухъ моей библіотеки. Скажи имъ, что я прошу ихъ вернуться въ гостиную. Иди же скорѣе, милочка. Твой обожатель. вѣроятно, не замедлить явиться, я даже удивляюсь, что онъ еще не пріѣхалъ.
Арлета поспѣшила исполнить порученье маркизы. На душѣ у нея, было несравненно веселѣе теперь, чѣмъ, когда она входила, въ уютный уголокъ, напоминавшій исповѣдальню, и гдѣ ей, дѣйствительно, пришлось какъ бы исповѣдаться.
Курильщиковъ нашла она въ библіотекѣ, расположившихся на диванахъ, въ пріятной бесѣдѣ. Старый морякъ оканчивалъ интересную исторію о своихъ многочисленныхъ приключеніяхъ, съ морскими разбойниками онъ разсказывалъ, какъ одинъ ловкій пиратъ, неизвѣстной національности, ограбившій болѣе двадцати судовъ, долго не давался имъ въ руки.
-- Я могу себѣ представить, сколько было у него золота и всякихъ драгоцѣнностей, говорилъ капитанъ, сильно жестикулируя. Онъ, сколько намъ было извѣстно, недавно передъ тѣмъ ограбилъ трехмачтовое судно, на которомъ возвращался домой въ Яву одинъ богатѣйшій набобъ, нѣчьо въ родѣ ихняго князька, извѣстный много лѣтъ сряду въ Парижѣ своими богатыми подарками пѣвицамъ Королевской Оперы. Вашъ дѣдъ, дядюшка маркизы, часто посѣщалъ его ради замѣчательной коллекціи восточныхъ древностей. Ну, такъ вотъ этотъ-то несчастный набобъ и быль лѣтъ двадцать тому назадъ ограбленъ пиратами.
-- Разскажите эту исторію тетушкѣ. Я увѣренъ, что она очень заинтересуется, сказалъ Жакъ, вставая и идя на встрѣчу входившей Арлетѣ.
-- Господа, начала весело молодая дѣвушка, маркиза поручили мнѣ сказать вамъ, что она безъ васъ скучаетъ и проситъ васъ придти въ гостинную. Всѣ ея друзья за картами и она одна.
-- Сейчасъ идемъ, мадемуазель Арлета, любезно отвѣчалъ отставной офицеръ Королевской гвардіи; капитанъ виноватъ, что мы такъ долго засидѣлись здѣсь: онъ задержалъ насъ своими разсказами о пиратахъ, я съ большимъ удовольствіемъ послушалъ бы вашу игру на фортепьяно, особенно, еслибы вы съиграли что нибудь изъ Моцарта.
-- Въ самомъ дѣлѣ?-- Маркиза только сейчасъ говорила, что вы терпѣть не можете музыки.
Старый слуга Бурбонскаго дома сталъ было разсыпаться въ увѣреніяхъ противнаго, но Жакъ подалъ руку Арлетѣ и увелъ ее въ гостиную.
Маркиза подозвала къ себѣ возвратившихся курильщиковъ, и всѣ усѣлись возлѣ нея. Смущенная Арлета, впрочемъ, ловко уклонилась отъ ихъ общества, отошла къ сторонкѣ, и, будто, занялась разсматриваніемъ нотъ. Жакъ быль настолько остороженъ, что не послѣдовалъ за ней и такимъ образомъ, молодая дѣвушка осталась совершенно одна, не обращая на себя ничьего вниманія. Два пришедшіе съ нею старичка разговаривали съ маркизой; графъ, былъ весь поглощенъ игрой, хотя играли только по десятой, и не мало волновался ошибками своего партнера, старушки герцогини, постоянно путавшейся и все забывавшей. Облокотясь на уголъ камина. Жакъ разсѣянно слушалъ разговоръ своей милой тетушки съ ея двумя друзьями-сверстниками и ждалъ появленія Дутрлеза, чтобы встрѣтить его и ободрить при первыхъ его шагахъ въ домъ, гдѣ онъ еще никогда не бывалъ за просто.
Старый морякъ опять завелъ рѣчь о дядѣ маркизы, мальтійскомъ рыцарѣ. Хозяйка слушала его съ большимъ интересомъ, хотя ей въ то время было всего четырнадцать лѣтъ, она помнила своего дядюшку и балъ, сдѣланный имъ въ 1824 году въ честь одного индѣйскаго набоба, на которомъ ее родственникъ представилъ ее этому восточному принцу, удостоившему сравнять ее съ бенгальской розой.
-- Только вотъ этого не помню, гдѣ дядюшка познакомился съ набобомъ. Онъ былъ слишкомъ молодъ для того, чтобы Шевалье могъ знать его въ Индіи.
-- Это правда; онъ былъ еще не старъ въ то время, когда я преслѣдовалъ лѣтъ двадцать тому назадъ ограбившихъ его пиратовъ. Шевалье знавалъ его отца гдѣ-то въ Явѣ или Мадрасѣ и былъ ему чѣмъ-то очень обязанъ. Вотъ почему онъ такъ дружески принимала, сына. Впрочемъ послѣ они сами сошлись, на общей страсти въ драгоцѣннымъ камнямъ. У набоба было цѣлое хранилище сокровищъ. Я, какъ сейчасъ, помню опаловое ожерелье, которое онъ носилъ на шеѣ. Вашему дядюшкѣ очень хотѣлось пріобрѣсти его, но индіецъ ни за что его не продавалъ, и только разъ даль его Шевалье на нѣсколько дней. Надо было видѣть, какъ тотъ съ нимъ няньчился, всѣмъ его показывалъ: даже меня, ребенка, заставлялъ имъ любоваться. Вѣроятно и вы его видѣли у дяди?
-- Опаловое ожерелье! воскликнула маркиза, замѣтно взволнованная. Да, я припоминаю... Я его видѣла и даже держала въ рукахъ... И вы говорите, продолжала она, нѣсколько оправляясь,-- что оно должно было попасть въ руки морскаго разбойника.
-- Вѣроятно имъ завладѣлъ пиратъ, убійца несчастнаго набоба.
Въ эту минуту лакей подошелъ къ маркизѣ и доложилъ въ полголоса:
-- Г. Альберъ Дутрлезъ.
Какъ ни тихо выговорилъстарый слуга имя Дутрлеза, между присутствующими произошло замѣтное движеніе: Арлета поблѣднѣла и поспѣшно открыла какую-то тетрадь, дѣлая видъ, что внимательно разсматриваетъ ее. Жакъ всталъ и поспѣшилъ на встрѣчу своему другу Г. де Кальпренедъ безпокойно повернулся на креслѣ и поочередно взглянулъ на входящаго Дутрлеза и на г-жу де-Вервень. Онъ, видимо, недоумѣвалъ: какъ могъ попасть сюда его сосѣдъ? и надѣялся, что маркиза скоро его выпроводить. Адріенъ де-Куртомеръ тоже взглянулъ съ любопытствомъ на свидѣтеля, имъ вызваннаго, но къ нему не явившагося.
Г-жа де-Вервень встала и идя на встрѣчу Дутрлезу, поспѣшно проговорила, обращаясь къ капитану:
-- А узнали ли бы вы его еслибъ вамъ его показали теперь?
-- Кого? Набоба? Но, маркиза, я только что докладывалъ, что морскіе разбойники изрубили его въ куски лѣтъ двадцать тому назадъ...
-- Не то... Я спрашивала, милый другъ, васъ объ ожерельѣ.
-- Обь ожерельѣ. Чортъ возьми! Это было очень давно. Не могу похвастать чтобы память у меня была бы особенно свѣжа. Впрочемъ ожерелье было такое великолѣпное, что едва-ли найдется другое, ему подобное. Я думаю, что еслибы вы мнѣ его показали то и непремѣнно узналъ бы его.
-- Я напомню вамъ ваше обѣщанье, милый капитанъ; очень возможно, что мнѣ представится случай испытать вашу память. Но мы объ этомъ поговоримъ, въ другой разъ. Теперь мнѣ надо встрѣтить Дутрлеза.
Г-жа де-Вервень не показала ему слишкомъ большаго вниманія, чтобы не возбудить подозрѣній графа, а Жакъ тотчасъ же овладѣлъ Дутрлезомъ и, крѣпко пожимая ему обѣ руки, ловко загородилъ его своей особой отъ обращенныхъ на него со всѣхъ сторонъ, любопытныхъ взоровъ.
-- Не смущайся!-- шепнулъ она. ему -- Тетушка къ тебѣ отлично расположена. Постарайся ей окончательно понравиться. Отецъ, конечно, будетъ смотрѣть на тебя свысока, тебѣ не слѣдуетъ обращать на него вниманія. Я его заговорю... И затѣмъ прибавилъ громко.
-- Отъ чего же ты такъ опоздалъ?
-- Меня задержалъ Матапанъ,-- отвѣчалъ Дутрлезъ.-- Ты не можешь себѣ представить, какая у меня вышла съ нимъ сцена. Я тебѣ разскажу послѣ.
-- Такъ вотъ что... У тебя дѣйствительно разстроенное лице. Неужели этотъ негодяй?. Ну, да теперь не время толковать; пойдемъ, я представлю тебя тетушкѣ. Взявъ дружески Дутрлеза за руку. Жакъ подвелъ его къ теткѣ.
-- Я не нахожу словъ выразить вамъ мою благодарность, маркиза, за лестное для меня приглашеніе...
-- Позвольте прервать ваши любезныя фразы, Дутрлезъ,-- перебила его улыбаясь хозяйка.-- Вопервыхъ, я уже имѣла удовольствіе видать насъ у себя. Но я давно упрекаю Жака за то, что онъ никогда не пригласитъ васъ на мои середы, это день, въ который ко мнѣ собирается нѣсколько друзей!
Все это было сказано на столько громко, что всѣ могли слышать; эта маленькая рѣчь очевидно назначалась для графа де-Кальпренеда, чтобы объяснить ему причину появленія Альбера тамъ, гдѣ онъ никакъ не ожидалъ его встрѣтить. Графъ слушалъ и морщилъ брови, а маркиза продолжала.
-- Я васъ сейчасъ познакомлю, со всѣми моими гостями.. какъ только кончится партія. Вы знаете, вистъ -- вѣдь, это своего рода священнодѣйствіе и прерывать играющихъ -- преступленіе.
По правдѣ сказать, вистъ потерялъ всякую прелесть для нѣкоторыхъ изъ играющихъ съ той минуты, какъ вошелъ Дутрлезъ: Адріенъ де-Куртомеръ совершенно пересталъ заниматься игрой, а графъ дѣлалъ ошибку за ошибкой, что неимовѣрно радовало обѣихъ старыхъ дамъ, которыя играли съ ними. Г-жа де-Вервень сразу поняла настроеніе общества и приняла свои мѣры, чтобы не помѣшали ея разговору съ поклонникомъ Арлеты.
-- Сдѣлай одолженіе, Жакъ, сказала она племяннику, прикажи поставить столъ для трикъ-трака; капитанъ долженъ же дать отыграться г-ну де-Буароберъ,-- и затѣмъ прибавила, обращаясь съ мадемуазель де-Кальпренедъ, продолжавшей разсматривать какую то партитуру:
-- Милочка, сыграй намъ что-нибудь. Эти господа, правда, не очень то любятъ музыку, но ты играй не громко. Я тоже не большая охотница до трескучихъ аккордовъ. Выбери что-нибудь изъ Шуберта или Шопена и побаюкай насъ.
Никто не возражалъ противъ распоряженій маркизы. Старые воины были страстные любители трикъ-трика, но не любившая шума, хозяйка не часто разрѣшала имъ это удовольствіе у себя въ домѣ. Что касается Арлеты, то она, конечно, понимала все неудобство разговора съ Альберомъ на глазахъ отца, и мысленно благодарила маркизу, пріискавшую для нея занятіе.
Устроивъ всѣхъ, маркиза подозвала Альбера начала прямо, безъ предисловія.
-- Знаете ли вы, мой юный другъ, что мое приглашеніе васъ къ себѣ -- большой рискъ? Я рискую совсѣмъ поссориться съ моимъ старымъ другомъ, графомъ де-Кальпренедъ. О, пожалуйста безъ извиненій и благодарностей! Я поступила необдуманно; я справлялась о васъ и, если стала на вашу сторону, то потому, что считаю васъ способнымъ составить счастіе Арлеты. Я не стану вамъ говорить, что она васъ любитъ,-- вы знаете это лучше меня. Я нахожу даже, что она слишкомъ мало скрываетъ свои чувства и нѣсколько скомпрометировала себя, рѣшившись придти къ вамъ въ то утро. Я сильно пожурила ее за эту продѣлку... А теперь, вотъ мое мнѣніе: лучшее средство все поправить, эти скорѣе женить васъ, и я постараюсь это устроить. Только, вы не обижайтесь, если я предложу вамъ нѣсколько вопросовъ.
-- Спрашивайте, маркиза, спрашивайте! воскликнулъ Дутрлезъ:-- клянусь вамъ, я скажу правду, о чемъ бы вы меня ни спросили...
-- Хорошо, вѣрю. Я не буду спрашивать о вашихъ средствахъ, но мало знаю о вашихъ родителяхъ и вообще о вашемъ родствѣ и знакомствахъ.
-- Матушка умерла при моемъ рожденіи; отца я лишился, когда былъ еще въ школѣ. Воспитывалъ меня дядя съ материной стороны, генералъ Мериньянъ. Онъ умеръ лѣтъ десять тому назадъ. Кромѣ его, у меня никого не было родныхъ. Что касается моихъ знакомствъ, то я бываю немного въ свѣтѣ, но истинный другъ у меня только одинъ -- Жакъ.
-- Въ какихъ вы отношеніяхъ съ сыномъ графа де-Кальпренеда?
-- Въ самыхъ лучшихъ... я по крайней мѣрѣ, былъ въ томъ увѣренъ, но Жакъ говорилъ мнѣ, что онъ очень на меня сердится за мое невольное участіе въ этомъ несчастномъ дѣлѣ...
-- Вы совершенно искупили свою вину, такъ искусстно изловивъ Матапана, котораго я считаю страшнѣйшимъ негодяемъ, и намѣрена преслѣдовать его, на сколько хватить силы и умѣнья. Съ Жюльеномъ я берусь помирить васъ. Теперь, мой молодой другъ, я перехожу къ другому вопросу. Вы знаете, что мадемуазель де-Кальпренедъ, не имѣетъ никакого состоянія?
-- Я былъ бы счастливъ передать ей все, что имѣю самъ, живо воскликнулъ Дутрлезъ: прошу васъ вѣрить, маркиза, что...
-- Довольно, другъ мой, перебила его г-жа дв-Вервень:-- это даже слишкомъ много.-- Но, кажется, графъ кончилъ играть и намѣревается, конечно, увезти поскорѣе дочь. Я займу и задержу его. Мы кончимъ нашъ разговоръ послѣ... теперь вы мнѣ только помѣшаете... вы, конечно, играете въ вистъ?
-- Играю, но очень плохо... пробормоталъ Дутрлетъ, ни какъ не ожидавшій такого предложенія.
Бѣдный влюбленный пріѣхалъ, конечно, не для виста, а разговоръ съ маркизой былъ дли него полонъ интереса.
-- Ну, сдѣлайте для меня жертву, сказала г-жя де-Вервень. Мнѣ надо замолвить за васъ словечко, прежде чѣмъ вы сойдетесь съ графомъ. Садитесь играть на его мѣсто, и дайте мнѣ время съ нимъ поговорить.
-- Я готовъ исполнить ваше приказаніе, маркиза.
-- Пойдемте, пойдемте! Надо захватить игру, пока дамы не встали съ своихъ мѣстъ. Вы не бойтесь, вамъ дозволено дѣлать ошибки и даже быть разсѣяннымъ, слушая пѣніе мадемуазель Де-Кальпренедъ, которую я сей часъ попрошу спѣть что нибудь; вамъ даже не запрещается и поглядывать на нее. Сопровождая свои послѣднія слова милой и лукавой улыбкой, маркиза увела Дутрлеза и представила его своимъ обѣимъ пріятельницамъ, какъ большаго любителя виста, горящаго желаніемъ составить имъ партію.
Въ это время графъ де-Кальпренедъ, вставъ съ своего мѣста, направился прямо къ роялю съ видимымъ намѣреніемъ сказать дочери, чтобы она, какъ можно скорѣе, кончала начатую ею Шубертовскую балладу. Онъ намѣревался, прощаясь, выразить хозяйкѣ свое неудовольствіе. на присутствіе Дутрлеза, но все предвидѣвшая маркиза предупредила его. Уладивъ разстроившуюся партію, она поспѣшила съ Арлетѣ и успѣла шепнуть ей:
-- Не бойся, милочка, и спой намъ "Лѣснаго Царя", но тише, какъ можно тише, sotto voce. А когда ты кончишь, я тебя попрошу съиграть сонату Моцарта, самую длинную, какая только есть.
Арлета взглядомъ поблагодарили своего добраго друга и тихимъ, дрожащимъ голосомъ начала эту прелестную балладу.
Маркизѣ не пришлось пустить въ ходъ свое краснорѣчіе передъ графомъ: имъ завладѣлъ уже Жакъ.
-- Я желалъ бы спросить васъ, графъ, правда ли, какъ мнѣ намекнула тетка, что вы хотите предложить мнѣ какую то поѣздку и что я могу быть вамъ полезенъ въ какомъ то дѣлѣ, подробности котораго, маркиза мнѣ не сообщала?
Предметъ для разговора былъ ловко выбранъ; графъ остановился.
-- Да, это правда, отвѣчалъ онъ, я самъ давно поговорилъ бы съ вами о моемъ дѣлѣ, еслибъ въ послѣднее время мои мысли не были всецѣло обращены на другое.
-- Да и я только по этому случаю не являлся къ вамъ, предоставить себя въ ваше полное распоряженіе. Но теперь, когда эта глупая исторія покончена, я пользуюсь первою возможностью предложить вамъ свои услуги: располагайте же мною, графъ. Въ чемъ дѣло?
-- Слишкомъ долго разсказывать, да и боюсь сегодня надоѣсть вамъ... Къ тому же поздно, и я бы хотѣлъ...
-- О! тетушка такъ любитъ музыку, и едвали мадемуазель де-Кальпренедъ отдѣлается отъ нея менѣе, какъ пятью или шестью пьесами; мы имѣемъ, по крайней мѣрѣ, три четверти часа въ нашемъ распоряженіи.
-- Хорошо, пожалуй, отвѣчалъ графъ послѣ минуты сумрачнаго раздумья, садясь возлѣ Куртомера. Я не буду сегодня вдаваться въ подробности, и сообщу вамъ мой планъ, только въ общихъ словахъ Но и попрошу полной тайны, относительно того, что буду говорить вамъ.
-- Само собою разумѣется.
-- Скажите, вамъ было бы трудно разстаться съ Парижемъ?-- спросилъ де Кальпренедъ.
-- Разстаться съ Парижемъ?-- переспросилъ удивленный Куртомеръ. Какъ это понимать? Если навсегда, то признаюсь...
-- Нѣтъ, никакъ не болѣе, какъ на нѣсколько мѣсяцевъ и притомъ съ полной возможностью пріѣхать въ Парижъ, когда вамъ вздумается
-- О! на такихъ условіяхъ охотно соглашаюсь. Я буду имѣть удовольствіе угодить вамъ и возможность оторваться отъ игры -- двойная выгода; а для меня зима началась неудачно: я на прошлой недѣлѣ въ одну ночь проигралъ болѣе половины моего годоваго дохода.
-- Ну, если наше предпріятіе удастся, сказалъ улыбаясь графъ, то вы будете имѣть возможность, не стѣсняясь, проигрывать тысячу, другую золотыхъ.
-- Что же. эти за дѣло?.. Ужь не намѣреваетесь ли вы послать меня на золотые пріиски въ Калифорнію или въ Австралію.
-- Нѣтъ, не такъ далеко.
-- Тѣмъ лучше. Я не гожусь болѣе на дальнія путешествія.
-- Хорошо ли знаете вы берега Бретани?
-- Лучше даже, чѣмъ Парижскіе бульвары и Елисейскія поля. Между Санъ-Мало и Нантомъ едва ли есть хотя одинъ утесъ, съ которымъ я былъ бы не знакомъ подробно.
-- Видно Богъ надоумилъ меня обратиться къ вамъ! воскликнулъ радостно графъ.-- Теперь я увѣренъ въ успѣхѣ.
-- И я тоже, такъ какъ вы это говорите. Но и задаю себѣ вопросъ: какимъ образомъ моя небольшая мореходная опытность можетъ быть вамъ такъ полезна именно у береговъ Бретани?
-- Я вамъ сейчасъ объясню это. дорогой мой Жакъ, отвѣчалъ графъ, переходя въ дружескій тонъ. Надо вамъ сказать, что года два тому назадъ я былъ въ Лондонѣ. По просьбѣ соотечественника, содержателя гостинницы. гдѣ я останавливался, я принималъ участіе въ одномъ матросѣ американцѣ, спасенномъ во время кораблекрушенія и привезенномъ въ Англію, Онъ одинъ только и спасся изъ всего экипажа и его нашли безъ чувствъ, почти окоченѣвшаго отъ холода и усталости, на куриной клѣткѣ, на которой онъ двѣнадцать часовъ къ ряду боролся съ волнами и со смертью. Я взялъ его на свои попеченіе, лѣчилъ и содержалъ и на свой счетъ, но онъ былъ слишкомъ измученъ, чтобы поправиться. Умирая, въ благодарность за мое попеченіе, онъ сообщилъ мнѣ тайну, которая несомнѣнно стоитъ милліоны.
-- Отлично. Я догадываюсь. Судно было нагружено золотомъ и матросъ зналъ, гдѣ оно затонуло... Но, что съ тобою, Франсуа, у тебя такое испуганное лицо?-- прервалъ свою рѣчь Жакъ, обращаясь къ подошедшему къ нему старому лакею, который ничего не объясняя, просилъ его выдти на минутку въ прихожую.
-- Вѣрно ничего спѣшнаго нѣтъ... я приду, какъ окончу разговоръ съ графомъ; не мѣшай намъ, отвѣтилъ Жакъ, возвращаясь къ прерванному разговору.
-- На суднѣ было двѣнадцать милліоновъ, поспѣшилъ сказать графъ, едва только лакей какъ-то медленно и неохотно отошедъ отъ нихъ.
-- Лакомый кусочекъ!-- воскликнулъ смѣясь де-Куртомеръ,-- но, сколько я понимаю, грузъ этотъ едва ли принадлежитъ вашему матросу. Судно было, вѣроятно, застраховано въ какой нибудь компаніи, которая и выплатила слѣдующую за него премію.
-- Это совершенно вѣрно, но дѣло въ томъ, что матросъ зналъ мѣсто, гдѣ затонула, корабль и кромѣ его, этого никто не знаетъ, значить тайна принадлежала ему одному.
-- Развѣ вы ее у нею купили? спросилъ съ живостью Жакъ.
-- Нѣтъ, онъ собирался продать ее той компаніи, но мнѣ, умирая, онъ сообщилъ ее даромъ. Она, конечно, сполна принадлежитъ страховому обществу, я это знаю, потому и вошелъ съ нимъ въ соглашеніе, по которому купилъ право на этотъ грузъ, если разыщу его.
-- Это дѣло другое. Но позвольте спросить, во сколько же обошлась вамъ эта покупка?
-- Всѣ эти милліоны, всѣ эти бочки съ золотомъ, проданы мнѣ за сто двадцать пять тысячъ франковъ.
-- И вы заплатили сто двадцать пять тысячъ?
-- Чистыми деньгами. Хотя это почти все, что у меня осталось отъ моего состояніи, но я не нахожу, что заплатилъ дорого.
-- Да, конечно, если за сто двадцать пять тысячъ, вы получите двѣнадцать милліоновъ, но...
-- Какое нашли вы еще, но?
-- Извините, графъ, прервалъ его Жакъ; Франсуа снова вызываетъ меня, онъ видимо не намѣренъ оставить меня въ покоѣ, пока я не выслушаю, чего ему отъ меня надо. Съ этими словами Жакъ жестомъ подозвалъ стараго слугу.
-- Выйдите, пожалуйста, не минуту, сказалъ тотъ въ полголоса и съ умоляющимъ видомъ.
-- Меня кто нибудь спрашиваетъ?
-- Да... то-есть, нѣтъ... но это все равно...
-- Я ничего не понимаю изъ твоихъ словъ, Франсуа, ты говоришь какими то загадками; скажи тому, кто тебя послалъ, что я прошу подождать меня одну минутку, а сейчасъ приду.
-- Итакъ, графъ, продолжалъ Жакъ, когда Франсуа удалился, прежде, чѣмъ заплатить такую громадную сумму, вы лично убѣдились въ томъ, что разсказъ матроса, не сказка и что останки разбитаго судна находится именно тамъ гдѣ онъ говорилъ вамъ.
-- Убѣдился, конечно, на сколько, это было возможно. Прежде, чѣмъ войти въ соглашеніе съ страховымъ обществомъ, я ѣздилъ въ Бретань и лично удостовѣрился въ существованіи описаннаго матросомъ утеса. Я конечно, ничего, но могъ узнать о самомъ разбитомъ суднѣ... прибрежные жители не имѣютъ никакого понятія объ бывшемъ тутъ крушеніи; а вы сами понимаете, что съ моей стороны, было бы крайне неосторожно возбуждать ихъ вниманіе... Къ тому же, еслибъ я преступилъ къ какимъ либо болѣе опредѣленнымъ изысканіямъ, то это послужило бы въ пользу страховаго общества, которое, пожалуй, отказалось бы уступить мнѣ свое право...
-- Гм... конечно, это все такъ, но теперь и когда это право пріобрѣтено уже вами, ничто не мѣшаетъ... Однако, Франсуа сегодня невыносимъ, ему опять чего то нужно... А! теперь очередь Дутрлеза.
Дѣйствительно, старый слуга снова появился въ гостинной и на этотъ разъ направился къ столу, за которымъ игралъ Дутрлезъ. Вѣроятно, причина, заставившая его потревожить Альбера, была очень важная, такъ какъ старикъ, неожидая позволенія, нагнулся и сказалъ нѣсколько словъ на ухо Дутрлезу, который съ измѣнившемся лицемъ немедленно всталъ, попросилъ капитана взять его карты, и, извинившись передъ своими партнерами, направился къ двери.
Видя, что г. де-Кальпренедъ начинаетъ волноваться понятнымъ опасеньемъ, чтобы Альберъ, вернувшись въ гостинную, не подошелъ къ Арлетѣ, и видимо собирается вставать, Жакъ попробовалъ еще разъ задержать его и, хотя встревоженный происшедшимъ, поспѣшилъ возобновить прерванный разговоръ.
-- Было бы лишнее, увѣрять, что я совершенно къ вашимъ услугамъ, графъ, началъ онъ. Къ сожалѣнію, боюсь лишь, одного, не принести вамъ никакой пользы. Дѣло это не моряка, а инженера.
-- А я снова повторяю вамъ, что ваше содѣйствіе для меня незамѣнимо. Сначала я имѣлъ намѣреніе составить компанію для розысканія и извлеченія моего сокровища съ морскаго дна. но потомъ раздумалъ. Это представило бы слишкомъ много затрудненій. Притомъ, и хочу имѣть или все, или ничего. Это не помѣшаетъ мнѣ, конечно, съ большимъ удовольствіемъ отдать половину всего другу, котораго я изберу себѣ въ помощники.
-- Я очень вамъ благодаренъ, графъ, что вы избираете именно меня, но, признаюсь, что не вижу основанія для себя принять этотъ царственный подарокъ.
-- Не видите, основанья?... но если вы возьмете на себя привести въ исполненье весь мой планъ, который къ тому же потребуетъ и нѣкоторой затраты... не болѣе какъ тысячъ пятьдесятъ, но которыхъ, я долженъ вамъ признаться, у меня въ настоящее время нѣтъ...
-- Пятьдесятъ тысячъ франковъ у меня найдется, но развѣ этого будетъ довольно?
-- Я думаю что да.
-- Я охотно сдѣлаю все, что вы хотите, но впередъ отказываюсь отъ всякаго участія въ прибыли. Впрочемъ, я выговорю себѣ награду.... но долженъ васъ предупредить, что она будетъ не денежная.
-- Я впередъ даю слово исполнить ваше желаніе, какое бы оно ни было... А теперь, до свиданія, до завтра, сказалъ графъ де-Кальпренедъ, вставая и крѣпко пожимая руку Жака; завтра утромъ буду ждать васъ, чтобы окончательно и подробно обсудить планъ нашихъ дѣйствій: а теперь ужъ поздно и я иду откланяться вашей тетушкѣ.
Жакъ тоже всталъ; обращеніе Франсуа сначала къ нему, потомъ къ Дутрлезу, который вышелъ въ переднюю и болѣе не возвращался, заинтересовало его. Навѣрно, тутъ замѣшанъ Матапанъ, думалъ онъ, тихонько пробираясь къ двери.