Альберъ Дутрлезъ вынулъ изъ кармана ключъ, врученный ему Арлетой, и смѣло пошелъ на встрѣчу своего опаснаго приключенья. Онъ сознавалъ вполнѣ, какому риску онъ подвергался, и только образъ любимой дѣвушки, такъ беззавѣтно ему довѣрившейся, поддерживалъ его мужество.
Ощупавъ пальцами замокъ, онъ отперъ его со всевозможными предосторожностями. Къ счастію, онъ повертывался легко и безъ шума, и Альберу удалось такъ же безшумно запереть его и войти въ квартиру. Онъ хорошо зналъ расположеніе комнатъ и путь, которымъ ему слѣдовало подвигаться къ своей цѣли, но все же полная темнота нѣсколько бы стѣснила его. На его счастье, хотя огонь былъ вездѣ погашенъ, отблескъ звѣздъ безоблачной, морозной ночи нѣсколько освѣщалъ комнаты, и помогъ ему пройти безшумно, ни за что не зацѣпившись. Дверь въ кабинетъ оказалась отворенною настежь, что несказанно его обрадовало: чѣмъ болѣе приближался онъ къ помѣщенію самого графа, тѣмъ сильнѣе овладѣвалъ имъ ужасъ при мысли, что будетъ, если тотъ проснется.
Съ порога кабинета Дутрлезъ убѣдился, заглянувъ въ окно, что, бодрствующій въ его квартирѣ, другъ исполнилъ его совѣтъ и остался въ темнотѣ. Однако, вскорѣ ему стали ясно, что, если свѣчи и лампа погашены, то огонь въ каминѣ горитъ яркимъ пламенемъ, отбрасывающимъ неровный, дрожащій свѣтъ. Альберу мелькнулъ у окна силуетъ Жака, но только не у окна его кабинета, а далѣе, у окна комнаты, противоположной спальнѣ мадемуазель де Кальпренедъ, стоя у котораго, Дутрлезъ ожидалъ каждый вечеръ восхожденія своей путеводной звѣздочки.
-- Зачѣмъ стоитъ онъ тамъ, противъ ея окна? спрашивалъ себя бѣдный влюбленный. Онъ конечно, не спитъ, у нея свѣтъ, и онъ думаетъ объ ней. Однако, онъ поклялся мнѣ честью, что не любитъ ея!... Охватившее его мучительное чувство было настолько сильно, что онъ готовъ былъ все бросить, вернуться домой, чтобъ тотчасъ же объясниться съ Куртомеромъ, но ревнивое безуміе прошло также скоро, какъ явилось.
Прошло по крайней мѣрѣ двадцать минутъ, показавшихся Дутрлезу цѣлой вѣчностью: на часахъ въ столовой пробило часъ. Густой, единичный звукъ заставилъ его вздрогнуть и встрепенуться отъ ожиданья: что будетъ?
-- Если кто нибудь придетъ, думалъ онъ, онъ долженъ придти тотчасъ, такъ было въ ту ночь.
И дѣйствительно, только что успѣлъ замерѣть въ воздухѣ звукъ часоваго маятника, какъ легкій, едва слышный шумъ коснулся его чуткаго слуха. Но Дутрлезъ не тотчасъ повѣрялъ ему и приписалъ сперва своему напряженному воображенію послышавшійся ему, какъ бы, скрипъ отпираемой двери.
-- Это вѣрно графъ перевертывается въ постели, думалъ онъ, стараясь успокоиться, и твердо встрѣтить всякую случайность. Ждать пришлось ему не долго, не болѣе десяти секундъ: скрипъ повторился, -- въ этотъ разъ такъ явственно, что сомнѣніе было невозможно. Дверь отворилась и также тихо была притворена.
-- Наконецъ... прошепталъ Дутрлезъ, я узнаю, правду ли говорилъ Жюльенъ?
Онъ старался не дышать, и правой рукой, лежавшей на груди, удерживалъ сильно бьющееся сердце. Переходя въ кабинетъ изъ спальни, онъ оставилъ дверь отворенной, такъ что путь былъ свободенъ.
Не смотря на мягкій коверъ, паркетъ слегка заскрипѣлъ подъ медленнымъ, тяжелыми шагомъ приближавшагося человѣка; Дутрлезъ невольно подумалъ о статуѣ командора и улыбнулся своей фантазіи. Наконецъ, кто то огромнаго роста показался въ дверяхъ и остановился тамъ на одну минуту, точно всматриваясь и дозволяя вмѣстѣ съ тѣмъ и Дутрлезу разсмотрѣть себя. На сколько послѣдній могъ видѣть въ полумракѣ, появившееся таинственное существо носило особенную одежду, что то въ родѣ монашеской рясы съ поднятымъ на голову капюшономъ закрывавшимъ отчасти и лице.
-- Авось я разсмотрю его лучше, когда онъ пройдетъ возлѣ окна, думалъ взволнованный Альберъ.
Но незнакомецъ не спѣшилъ доставить ему это удобство: онъ все еще продолжалъ стоить въ дверяхъ, съ откинутою назадъ головою и съ вытянутыми впередъ руками, на подобіе слѣпаго, ощупывающаго дорогу передъ собою.-- Явно, что онъ собирался работать въ темнотѣ, но что же наконецъ будетъ онъ дѣлать?
Послѣ непродолжительной остановки, таинственное существо пошло дальше по прямому пути. Подвигалось оно какимъ то страннымъ, скользящимъ шагомъ, какъ, говорятъ, двигаются привидѣнья;-- движенія его были автоматически правильны, точно движенья неживаго существа, а вытянутыя впередъ, какъ бы окоченѣвшія руки точно искали какой-то невидимый предметъ передъ со бою. Издали же его можно было принять за человѣка, играющаго въ жмурки.
-- Куда идетъ онъ? спрашивалъ себя Дутрлезъ, самъ столбенѣя отъ этого страннаго зрѣлища.-- Если онъ все будетъ идти прямо, онъ наткнется на большой шкафъ, застучитъ и разбудитъ графа. Онъ, быть можетъ, идетъ съ намѣреніемъ убить его!
Въ эту минуту Дутрлезъ пожалѣлъ, что не догадался запастись оружіемъ.
Но незнакомецъ остановился. Онъ уже прошелъ оконное углубленіе, вошелъ въ самую нишь и сдѣлалъ поворотъ направо, повернувшись спиною съ Дутрлезу.
-- На томъ же самомъ мѣстѣ, думалъ Альберъ, и въ ту ночь останавливалась тѣнь... Стало быть, это былъ онъ же... Что онъ дѣлаетъ?.. Нагибается... еще ниже, ниже... становится на колѣни... Боже мой. да это помѣшанный!
Однако, онъ вскорѣ увидалъ, что колѣнопреклоненіе незнакомца имѣло цѣль. Руки его, видимо, что-то дѣлали около стѣны, и въ непродолжительномъ времени послышался сухой, рѣзкій звукъ дѣйствующей пружины, затѣмъ, въ правой стѣнкѣ ниши медленно опустилась филенчатая дощечка.
Дутрлезъ скорѣе угадывалъ, чѣмъ видѣлъ происходившее въ самомъ темномъ углу ниши, и вдругъ ему блеснула мысль: въ стѣнѣ должно было находиться нѣчто въ родѣ потайнаго ящика, заключавшаго какія нибудь драгоцѣнности; незнакомецъ зналъ объ этомъ, и отъ времени до времени приходилъ по ночамъ осматривать ихъ. Но только съ какой цѣлью?
Тотъ все еще стоялъ на колѣняхъ, голова же его и руки были теперь внутри ящика, онъ, видимо, рылся въ немъ, укладывая, или. можетъ быть, вынимая драгоцѣнности. Операція эта продолжалась минуты двѣ, показавшіяся очень долгими Дутрлезу. Затѣмъ, послышался опять звукъ пружины и передвигающейся филенчатой дощечки. И то и другое дѣйствовало такъ исправно, что очевидно, приводилось въ движеніе очень не рѣдко, почему и не успѣло заржавѣть. Закрывъ потайное хранилище, незнакомецъ въ капюшонѣ всталъ, выпрямился, повернулся лицомъ влѣво и медленно, какъ бы скользя, пошелъ къ выходу изъ кабинета.
Что дѣлать въ эту минуту? Дутрлезу не хотѣлось задержать тутъ же незнакомца: необходимая борьба между ними неизбѣжно разбудила бы графа де Кальпренеда, а этого слѣдовало избѣжать во что бы то ни стало. Альберъ рѣшился выпустить таинственнаго гостя на лѣстницу и тутъ понялъ онъ всю пригодность, составленнаго Жакомъ де-Куртомеромъ, плана.
Дутрлезъ размѣрялъ свои шаги съ шагами незнакомца, не нагоняя его, такъ что находился еще въ спальнѣ Жюльена, когда тотъ отворилъ выходную дверь и тихо проскользнулъ на лѣстницу. Альберу блеснулъ отъ туда свѣтъ. Слава Богу!-- сказалъ онъ себѣ, Жакъ несомнѣнно тутъ. И онъ бросился въ слѣдъ за изчезнувшимъ капюшономъ. Но едва перешагнулъ онъ въ темный корридоръ, какъ сильная рука схватила его за шиворотъ.
-- А! это ты входишь ко мнѣ по ночамъ! закричалъ нападавшій. Не пробуй вырываться, мошенникъ, или я выстрѣлю въ тебя въ упоръ!
Дутрлезъ не болѣе бы испугался трубнаго звука послѣдняго суда, чѣмъ услышаннаго имъ голоса графа де-Кальпренеда. Онъ тотчасъ же понялъ, въ чемъ дѣло: отецъ Арлеты не спалъ, или проснулся, услыхалъ шорохъ въ кабинетѣ и, чтобы преградитъ отступленье человѣку, забравшемуся въ его квартиру, онъ прошелъ темнымъ корридоромъ къ двери спальни, но слишкомъ поздно: попался не воръ, а сторожившій его появленье.
-- Кто ты, негодяй спрашивалъ графъ, потрясая изъ всей силы несчастнаго Дутрлеза.
-- Вы ошибаетесь, графъ, рѣшился выговорить Альберъ, я не воръ... я вашъ сосѣдъ... Дутрлезъ.
-- Вы! воскликнулъ, не такъ даже удивленный, какъ раздраженный голосъ графа. Вы у насъ!... въ это позднее время! Зачѣмъ вы здѣсь? Какимъ способомъ вошли?
-- Я скажу это вамъ... послѣ... все объяснится... вы увидите, что намѣренія мои самыя лучшія... но, ради Бога, говорите тише.
-- Вотъ прекрасно! Вы хотите заставить меня молчать!
-- По крайней мѣрѣ, позвольте мнѣ выйти... каждая минута дорога... дѣло идетъ о чести вашего сына... я могу спасти ее... но, если вы меня задержите...
-- Вы смѣете еще говорить о моемъ сынѣ!... вы, который оклеветалъ его... вы, причина его несчастья!
-- Онъ будевъ свободенъ... Если вы не вѣрите моимъ словамъ, отворите эту дверь я вы найдете за нею человѣка, которому вы повѣрите. Другъ мой, Жакъ де-Куртомеръ тамъ... или, по крайней мѣрѣ, онъ былъ тамъ сію минуту... и если вы промѣшкаете, онъ можете, за платить своею жизнью за услугу, которую мы вамъ оказали.
-- Жакъ де Куртомеръ! повторилъ графъ. никакъ не ожидавшій услыхать этого имени отъ Дутрлеза.
-- Да, Жакъ... онъ ожидалъ за этой дверью человѣка, вѣрнѣе, врага... Въ эту минуту онъ одинъ съ глазу на глазъ съ этимъ негодяемъ... и я не слышу его голоса... Богъ знаетъ, что тамъ случилось...
Дѣйствительно, Жакъ не говорилъ, не звалъ на помощь, однако Дутрлезъ видѣлъ же сквозь отворившуюся дверь свѣтъ на площадкѣ, а никто другой, какъ Жакъ не могъ бы освѣтить ее. Что же означала необъяснимая тишина на лѣстницѣ?
Послѣ объясненія Альбера графъ де-Кальпренедъ внезапно успокоился. Какъ только Дутрлезъ назвалъ себя, онъ тотчасъ же выпустилъ его изъ рукъ, но продолжалъ еще преграждать ему путь къ двери, а молодой человѣкъ, не смотря на свое мучительное безпокойство о судьбѣ друга, не осмѣливался оттолкнуть его.
-- Дайте мнѣ честное слово, что Жакъ де-Куртомеръ за дверью, рѣзко проговорилъ графъ.
-- Клянусь вамъ -- что онъ долженъ быть здѣсь. Если же его нѣтъ, значить этотъ человѣкъ убилъ его, и послѣ того убѣжалъ... Такимъ образомъ, у насъ не будетъ доказательствъ... и сынъ вашъ погибнетъ!
Графъ не отвѣчалъ на однимъ словомъ, но тотчасъ же отворилъ дверь. Внезапный переходъ отъ полнаго мрака къ свѣту, въ первую минуту ослѣпилъ и его и Дутрлеза, оба невольно закрыли глаза. Открывъ же ихъ, они увидѣли передъ собою весьма странную сцену. Посреди площадки стоялъ человѣкъ съ опущеннымъ капюшономъ, неподвижно, какъ статуя. Нѣсколько ниже, на первой ступенькѣ стоялъ Жакъ съ и вытянутыми впередъ руками: въ одной рукѣ онъ вмѣстѣ съ тѣмъ держаль зажженную свѣчу.
-- Слава Богу, они еще здѣсь!-- промолвилъ, ничего не понимавшій, Дутрлезъ. Говоря это, онъ сдѣлалъ шагъ впередъ, за нимъ послѣдовалъ и графъ. Странный человѣкъ не пошевельнулся, Куртомеръ, увидѣвъ ихъ, подалъ имъ знакъ головою, ясно говорившій:
-- Смотрите, но не мѣшайте мнѣ,-- и самъ сталъ медленно покачивать свѣчею изъ стороны въ сторону. Вскорѣ, точно колеблющійся свѣтъ ея притягивалъ къ себѣ неподвижную фигуру незнакомца, тотъ пошевельнулся и сдѣлалъ нѣсколько шаговъ къ лѣстницѣ. Встрѣтивъ препятствіе въ вытянутыхъ впередъ рукахъ Жака, онъ даже не попробовалъ отстранять его, и послушно повернулся назадъ, на занимаемое имъ передъ тѣмъ, мѣсто посреди площадки.
Теперь Дутрлезъ могъ свободно разсмотрѣть его колосальную фигуру, съ опущеннымъ еще на лицо, капюшономъ, но не монашеской рясы, какъ это пока залогъ ему въ темнотѣ, а пестраго плаща изъ грубой шерстяной матеріи, какіе носятъ арабы въ Сиріи.
Жакъ приблизился къ нему и опять тихо до него дотронулся: странное существо безпрекословно подвинулось назадъ; Жакъ подошелъ къ нему слѣва, такъ что правое плечо его касалось лѣваго плеча колоссальной фигуры и та повернулась къ двери,-- изъ которой за десять минутъ передъ тѣмъ вышла. Сдѣлавъ знакъ графу и Дутрлезу отстраниться. Куртомеръ сталъ сзади фигуры и, слегка прикасаясь къ ней, медленно подвинулъ ее къ отворенной двери. Почувствовавъ прикосновеніе, незнакомецъ такъ же безпрекословно, своей монументальной походкой, ни разу не обернувшись, опять вошелъ въ квартиру графа.
Альберъ и де Кальпренедъ остолбенѣли отъ удивленія, не смѣя пошевельнуться, пока Жакъ не прошепталъ имъ: "идемте", тогда только они машинально послѣдовали за нимъ въ комнаты.
Дутрлезъ, впрочемъ, началъ соображать составленный Жакомъ планъ запереть незнакомца, но онъ никакъ не могъ понять, почему тотъ такъ безпрекословно ему повиновался.
Человѣкъ въ капюшонѣ преспокойно шелъ по хорошо извѣстному ему пути. Медленно прошелъ онъ по спальнѣ Жюльена и переступилъ въ кабинетъ все въ сопровожденія, ни на шагъ не отстававшаго отъ него, Куртомера. Лишь только онъ очутился въ приготовленной ему западнѣ, какъ Жакъ поспѣшилъ запереть за нимъ дверь, и обратился за тѣмъ къ графу:
-- Скорѣй, запремъ дверь въ корридоръ и въ вашу спальню.
-- Пожалуй... но...
-- Скорѣй, говорю я вамъ, не то птичка вылетятъ изъ клѣтки, и придется опять съ нею возиться.
Не дожидаясь потерявшагося графа. Жакъ самъ побѣжалъ въ корридоръ и оттуда въ спальню. Въ одну минуту все было исполнено и онъ успокоился.
-- А теперь, поговоримъ, сказалъ онъ, увлекая за собою своихъ сотоварищей въ спальню Жюльена.
Поставивъ свѣчу свою на каминѣ, Куртомеръ опять обратился съ графу:
-- Сынъ вашъ завтра же будетъ освобожденъ, заговорилъ онъ полушопотомъ.-- Человѣкъ, подложившій въ его комнату опаловое ожерелье, въ нашихъ рукахъ.
-- Въ нашихъ рукахъ, такъ же тихо отвѣчалъ Дутрдезъ, я удивляюсь, какъ онъ согласился намъ отдаться такъ безпрекословно...
-- Развѣ ты не видалъ, что онъ спитъ?
-- Какъ, неужели онъ?...
-- Конечно, лунатикъ! Даже болѣе, чѣмъ лунатикъ: у него ничто иное, какъ полная, настоящая каталепсія. И по всѣмъ вѣроятіямъ, она продолжится еще нѣсколько часовъ.
-- Видѣлъ ли ты его лицо?
-- Еще бы не видать! Разсмотрѣлъ какъ нельзя лучше. Мы всѣ его знаемъ: это самъ Матапанъ.
-- Матапанъ! воскликнули въ одно слово графъ и Дутрлезъ.
-- Да, Матапанъ, спокойно отвѣтилъ имъ Жакъ. Я и Дутрлезъ нѣсколько подозрѣвали это; теперь же я увѣренъ.
-- Ты также увѣренъ и за, томъ, что онъ спитъ?
-- Совершенно. Развѣ онъ позволилъ бы запереть себя въ кабинетѣ, какъ мышь въ мышеловкѣ, если бы не находился въ состояніи каталептическаго сомнамбулизма. Когда вы показались въ дверяхъ, я цѣлыя пять минутъ уже заставлялъ его вертѣться на площадкѣ, только прикасаясь къ нему съ разныхъ сторонъ. Надо вамъ сказать, что это не первый лунатикъ, котораго я вижу. У насъ на "Юнонѣ" былъ матросъ, подверженный сомнамбулизму: онъ лазилъ по веревкамъ, исполнялъ даже команду, не просыпаясь.
-- Матапанъ!-- повторилъ изумленный графа.. И онъ входилъ ко мнѣ, не сознавая, что онъ дѣлаетъ? Нѣтъ, это невозможно!
-- Вы забываете, что онъ жилъ очень долго въ вашей квартирѣ и, безъ сомнѣнія, сохранилъ отъ нея ключъ, съ намѣреніемъ, или случайно, это все равно... Во время своего каталептическаго сна онъ машинально приходилъ къ вамъ. Приходилъ разъ десять, двадцать, можетъ быть... въ ту ночь, напримѣръ, другъ мой Дутрлезъ встрѣтилъ его на лѣстницѣ, столкнулся съ нимъ въ темнотѣ и Матапанъ не проснулся: онъ спокойно продолжалъ идти своей обычной дорогой прямо съ вамъ.
-- Такъ это онъ принесъ ожерелье?
-- Безъ малѣйшаго сомнѣнія, онъ.
-- Но зачѣмъ же онъ принесъ его?
-- О, это очень просто. Онъ, должно быть, какъ всѣ скупые маніаки, собираетъ и хранитъ у себя дорогіе камни, золото и всякія драгоцѣнности. Конечно, онъ имѣлъ уже эту манію, когда жилъ въ нашей квартирѣ.. А лунатики дѣлаютъ во время своего сна все то же, что привыкли дѣлать бодрствуя, съ тою только разницею, что во снѣ они дѣйствуютъ безъ сознанія. Такимъ образомъ, онъ и опаловое ожерелье принесъ въ вамъ и положилъ туда, гдѣ вы его нашли.
-- Въ низенькій шкафчикъ возлѣ двери, ведущей въ мою комнату.
-- Вѣроятно и у него есть шкафчикъ, подобный вашему. Онъ и думалъ, что прячетъ въ него ожерелье. Можетъ быть, онъ пришелъ сегодня взять его назадъ и не нашолъ.
-- Но онъ долженъ же знать, что подверженъ лунатизму.
-- Можетъ и не знать. Живетъ онъ одинъ, никого не принимаетъ по вечерамъ. Легко можете, быть, что его никто не видалъ въ такомъ состояніи.
-- Что будетъ, думаете вы, дѣлалъ этотъ человѣкъ въ кабинетѣ?
-- Вѣроятно, онъ съизнова продѣлаетъ то, что уже дѣлалъ. Дутрлезъ, видѣвшій его за дѣломъ, можетъ разсказать намъ, что тамъ происходило. Потомъ онъ будетъ стараться выйти... Слышите, вотъ онъ уже и старается.
Графа, вздрогнулъ; дѣйствительно, послышалось легкое царапанье по ту сторону двери.
-- Онъ пробуетъ отворить дверь, продолжалъ Жакъ, онъ нашелъ замокъ, но ключа не найдетъ и будетъ все вертѣться около двери, пока не проснется.
-- Позвольте, графъ, сообщить вамъ въ нѣсколькихъ словахъ, что и намѣренъ дѣлать, и затѣмъ ѣхать за приготовленнымъ мною свидѣтелемъ, единственнымъ вполнѣ безпристрастнымъ свидѣтелемъ, какого намъ нужно... чье свидѣтельство будетъ принято всѣми безъ возраженія.
-- Кто же это?
-- Никто иной, какъ полицейскій комиссаръ, арестовавшій вашего сына.
-- Тотъ полицейскій комиссаръ? И вы разсчитываете на него для оправданія Жюльена? Вы развѣ не знаете, что онъ самыя ярый его обвинитель, такъ сказалъ мнѣ вашъ брать,
Дутрлезъ не вмѣшивался въ ихъ разговоръ, но по выраженію его лица было ясно, что онъ не одобрялъ послѣднихь распоряженій Жака.
-- Правда,-- отвѣтилъ Жакъ,-- мой комиссаръ въ началѣ положительно считалъ Жюльена виновнымъ, да и многіе другіе подумали бы также на его мѣстѣ: я самъ, признаюсь, нисколько колебался. Теперь же онъ думаете, совсѣмъ иначе.
-- Почему вы знаете?
-- Потому, что онъ самъ сказалъ мнѣ.
-- Ты развѣ опять съ нимъ видѣлся?
-- Я провелъ цѣлый часъ съ нимъ въ его казенномъ кабинетѣ, прежде чѣмъ пришелъ къ тебѣ. Теперь мнѣ остается только съѣздить за нимъ... Идемъ, Альберъ, прибавилъ онъ, пропуская Дутрлеза впередъ.
Они мигомъ сбѣжали по темной лѣстницѣ, но не такъ-то скоро удалось имъ попасть на улицу. Маршфруа три раза заставилъ повторить имя жильца, желающаго пройти, прежде чѣмъ отперъ дверь.
Наконецъ, друзья очутились въ каретѣ и, давъ адресъ комиссара, приказали ѣхать во всю прыть, обѣщая возницѣ щедрое вознагражденіе.
-- Жди меня въ фіакрѣ, я мигомъ слетаю за нимъ, сказалъ Жакъ, выходя изъ экипажа, когда они подъѣхали съ квартирѣ комиссара.
Жакъ вернулся очень скоро подъ руку съ комиссаромъ; съ торжествомъ посадилъ онъ его въ карету и самъ сбросился вслѣдъ за нимъ, закричавъ кучеру:
-- Скорѣе, на бульваръ Гаусмана!
-- Вотъ мой другъ, Дутрлезъ, сказалъ онъ, о которомъ я вамъ говорилъ.
-- Такъ это вы встрѣтили третьяго дня того, кто несъ въ рукахъ ожерелье?-- обратился комиссаръ къ Альберу. И вы увѣрены, что лунатикъ -- Матапанъ.
-- Совершенно увѣренъ, вы сами увидите.
-- И обѣщаю вамъ допросить его, какъ слѣдуетъ. Мнѣ всегда казалась сомнительною его личность, во всякомъ случаѣ, темная, ибо никто не знаетъ, какими путями пріобрѣлъ онъ свое значительное состояніе.
-- Я полагаю, что онъ былъ морскимъ разбойникомъ, сказалъ Жакъ. Я знаю одного его пріятеля, очень сильно въ этомъ заподозрѣннаго, то есть, почти до несомнѣнности.
-- Прекрасно! Я сообщу это въ моемъ рапортѣ... А пока, я очень счастливъ тѣмъ, что, исполняя мою обязанность, могу въ то же время быть пріятнымъ брату, такъ безгранично мною уважаемаго, слѣдственнаго судьи.
-- Адріенъ уже не слѣдственный судья, онъ сегодня подаетъ въ отставку.
-- Подаетъ въ отставку? Вы очень огорчаете меня этимъ извѣстіемъ!
-- Онъ уходить по поводу этого несчастнаго дѣла. Наша тетушка очень дружна съ графомъ де-Кальпренедомъ, и Адріенъ боится, чтобы его не заподозрѣли въ пристрастіи. Но вотъ, мы и пріѣхали, прибавилъ Жакъ.
Дутрлезъ между тѣмъ думалъ: -- какъ бы опять Маршфруа не задержалъ насъ, я такъ боюсь, что этотъ негодяй проснулся... Онъ будетъ способенъ на все, чтобы вырваться... способенъ поджечь домъ, убить графа... а мадемуазель Арлета не задумается пожертвовать своею жизнью для счастія отца.
Дутрлезъ не ошибся: если имъ стоило труда выйти изъ матапановскаго дома, то вернуться въ него было еще труднѣе. Первый выскочилъ изъ кареты Куртомеръ и поднялъ такой трезвонъ, что Маршфруа пришлось проснуться. Однако отперъ онъ очень не скоро.
-- Поспѣшимъ, господа, сказалъ полицейскій комиссаръ, быстро входя. Они проходили первымъ этажемъ, и онъ спросилъ:
-- Здѣсь живетъ г. Матапанъ?
-- Здѣсь, отвѣчалъ Куртомеръ, а вотъ тамъ, нѣсколько выше на лѣстницѣ, встрѣтилъ его въ ту ночь Дутрлезъ.
-- Несчастная встрѣча, проговорилъ Альберъ, безъ нея не затѣялось бы этого проклятаго дѣла!
-- Но теперь все поправится, такъ какъ мы докажемъ, что воръ никто иной, какъ самъ Матапанъ,-- утѣшалъ его Жакъ. Онъ, вѣроятно, уже давно совершаетъ свои ночныя прогулки, пожалуй съ самаго 15 октября. Держу пари, что у него есть въ квартирѣ графа какое нибудь хранилище для драгоцѣнностей...
-- Я даже знаю, гдѣ оно, вмѣшался Дутрлезъ, я видѣлъ, какъ онъ тамъ рылся.
-- Ты разскажешь намъ это на мѣстѣ, а теперь побѣжимъ.
-- У тебя ключь, Дутрлезъ?
-- Альберъ поспѣшно вынулъ ключъ изъ кармана, и съ большимъ страхомъ отперъ дверь;-- что-то тамъ случилось въ наше отсутствіе -- думалъ онъ.
Первымъ вошелъ комиссаръ, и былъ съ радостью встрѣченъ самимъ графомъ прежде, чѣмъ молодые люди успѣли назвать его.
-- Я съ такимъ нетерпѣніемъ ожидалъ васъ, привѣтствовалъ его отецъ Жюльена.
-- Развѣ Матапанъ проснулся? спросилъ Жакъ.
-- Нѣтъ, послѣ вашего отъѣзда онъ продолжалъ прогуливаться, ощупывая стѣны и потрогивая замки: но вотъ уже нѣсколько минутъ, какъ я ничего не слышу.
-- Что-жъ онъ тамъ дѣлаетъ? проговорилъ Куртомеръ.
-- Я взялъ на себя исполнить, безъ разрѣшенія моего начальства, порученное мнѣ слѣдствіе,-- сказалъ комиссаръ, обращаясь съ графу. Я знаю, что вы, графъ де-Кальпренедъ, пользуетесь безукоризненной репутаціей, и не могъ тоже усумниться въ обстоятельствахъ, сообщенныхъ мнѣ никѣмъ инымъ, какъ братомъ того судьи, у котораго находится дѣло вашего сына.
Присутствующіе молчали, видимо, тяготясь этою оффиціальностію.
-- Теперь надо приступить къ дѣлу, продолжалъ комиссаръ. За этой дверью находится г. Матапанъ?
-- Точно такъ.
-- Стало быть, стоитъ только отворить ее, чтобы я могъ его видѣть? Но по моему, лучше бы было призвать постороннихъ свидѣтелей, чтобы подтвердить его присутствіе въ вашемъ кабинетѣ.
-- Эти господа развѣ не свидѣтели?
-- Но эти господа, я полагаю, друзья вашего сына?
Графъ отрицательно покачалъ головою; отрицаніе его относилось главнымъ образомъ къ Дутрлезу.
-- Лучше бы было позвать кого нибудь изъ жильцовъ этого дома.
-- Они въ самыхъ лучшихъ отношеніяхъ съ Матапаномъ, и приняли бы его сторону. Мое желаніе, напротивъ, чтобы никто изъ постороннихъ не присутствовалъ при непріятномъ объясненіи, которое я предвижу.
-- Будь по вашему, отвѣтилъ послѣ нѣкотораго размышленія комиссаръ. Взявъ на себя полную отвѣтственность въ этомъ дѣлѣ, я воленъ поступать по собственному усмотрѣнію, и рѣшаюсь попросить васъ отворить дверь.
Графъ сдѣлалъ шагъ къ двери, но комиссаръ заговорилъ опять:
-- Вы думаете, что г. Матапанъ еще не проснулся? сказалъ онъ. обращаясь къ Куртомеру.
-- Совершенно убѣжденъ, что нѣтъ еще.-- отвѣчалъ Жакъ. Но сколько я слышалъ о характерѣ Матапана, я могу сказать съ увѣренностью, что еслибъ онъ проснулся, то поднялъ бы такой гвалтъ, что всѣ сосѣди давно бы сбѣжались. Онъ, навѣрно, попробовалъ бы уже выломать дверь.
-- Мы теряемъ только время въ разныхъ предположеніяхъ, а давно пора приступить къ дѣлу замѣтилъ графъ.-- Я войду...
-- Извините, графъ, сказалъ Жакъ, выступая впередъ, войду я, если вы позволите. Хотя я и увѣренъ, что Матапанъ еще спитъ, но вдругъ онъ проснулся. Онъ способенъ устроить засаду съ ножемъ въ рукахъ.
-- Я съ этимъ не согласенъ, живо возразилъ графъ, мое право и моя обязанность оправдать сына.
И онъ подвинулся съ двери, преграждая путь Куртомеру, тотъ хотѣлъ возражать, а Дутрлезъ воспользовался ихъ препирательствомъ и, бросившись къ оставшемуся въ двери ключу, быстро отворилъ ее. Въ другой рукѣ онъ еще держалъ свою зажженную свѣчу и, освѣтивъ ею кабинетъ, онъ рѣшительно переступилъ черезъ порогъ. Почти въ одно время съ нимъ вошелъ и Жакъ, графъ же и комиссаръ, по неволѣ оставшись въ арріергардѣ, тотчасъ же послѣдовали за молодыми людьми.
Никакъ не ожидали они того, что представилось ихъ глазамъ. Матапанъ стоялъ за колѣняхъ возлѣ окна, у стѣннаго выступа. Застигнутый въ этомъ положеніи, онъ не пошевельнулся, ни разу не посмотрѣлъ назадъ. Ясно, что онъ находился въ глубокомъ каталептическомъ состояніи: шумъ, произведенный Дутрлезомъ. не разбудилъ его.
-- Удивительно!-- проговорилъ комиссаръ.-- Онъ положительно ничего не слышитъ.
-- Вы признаете, что человѣкъ этотъ лунатикъ?-- сказалъ графъ.
-- Конечно, но...
-- Въ такомъ случаѣ, приступимъ къ дѣлу; чтобы вы могли снять съ него допросъ, необходимо разбудить его.
-- Это дѣло мое, живо сказалъ Жакъ, позвольте мнѣ дѣйствовать въ этомъ случаѣ.
Однимъ скачкомъ онъ очутился позади Матапана, все еще стоявшаго на колѣняхъ, схватилъ его за плечи и довольно грубо, безъ малѣйшей осторожности повалилъ на спину, при чемъ голова лунатика ударилась о коверъ такъ сильно, что отъ удара соскочилъ капюшонъ, и выразительныя черты Матапана бросились въ глаза присутствующимъ. Энергическое восклицаніе доказало имъ, что баронъ пришелъ въ себя.
-- Гдѣ это я очутился, чортъ меня побери?-- воскликнулъ онъ, пробуя приподняться.
-- Въ вашей бывшей квартирѣ, отвѣтилъ Жакъ де-Куртомеръ. Добрый вечеръ, г. баронъ! Не желаете-ли, чтобы я помогъ вамъ стать на ноги.
Матапанъ ничего не отвѣтилъ на это ироническое предложеніе и приподнялся самъ, безъ всякий помощи. Ставъ на ноги, онъ инстинктивно прислонился къ стѣнѣ, у которой передъ тѣмъ стоялъ на колѣняхъ, и бросилъ на окружавшихъ его тупой взглядъ, вскорѣ загорѣвшійся неподдѣльнымъ гнѣвомъ.
-- Отдохните, придите, въ себя,-- продолжалъ Куртомеръ,-- мы подождемъ.
Ждать имъ пришлось не долго. Матапанъ очень быстро оправился. Онъ привыкъ находиться, не терять присутствія духа при всякаго рода обстоятельствахъ.
-- Васъ я не знаю, сказалъ онъ Жаку; отъ васъ же, графъ де-Кальпренедъ, я требую объясненья: ради какой цѣли привлекли вы меня въ свою квартиру? Если для того, чтобы еще разъ обокрасть меня, какъ обокралъ меня вашъ сынъ, то я объявляю вамъ, что то мной ничего нѣтъ, ни денегъ, ни драгоцѣнныхъ вещей.
-- Негодяй! воскликнулъ графъ.
-- Не волнуйтесь, сказалъ ему въ полголоса комиссаръ.
-- Я не позволю вамъ говорить здѣсь дерзости, -- воскликнулъ въ свою очередь Дутрлезъ, подходя къ Матапану.
-- А, это вы, г. Дутрлезъ, сказалъ иронически баронъ. Здѣсь, кажется, цѣлый заговоръ изъ четырехъ лицъ. Вы, я вижу, занимаетесь шантажомъ, господа; но вы ошибетесь, думая держать меня въ своихъ рукахъ. Если вы тотчасъ же меня не выпустите, я отворю окно, а въ случаѣ нужды и выбью его, и увѣряю васъ, что призывъ мой на помощь услышится во всемъ домѣ.
-- Никто и не думаетъ употреблять противъ васъ насилія,-- сказалъ, подходя къ нему полицейской комиссаръ, дотолѣ державшійся въ сторонѣ.
-- Что вамъ отъ меня надо? заревѣлъ Матапанъ. Да прежде всего, скажите-ка, кто вы такой? Берегитесь!
-- Берегитесь лучше вы, чтобы не заплатить дорого за ваши оскорбленія! Я полицейскій комиссаръ и явился сюда по обязанностямъ службы, допросить васъ.
-- Вы комиссаръ! Вотъ еще! Гдѣ же вашъ шарфъ?
-- Если вы не заговорите со мною болѣе приличнымъ тономъ, я попрошу одного изъ этихъ господъ сходить на ближній полицейскій постъ и привести двухъ человѣкъ. Они засвидѣтельствуютъ вамъ, кто я, и вмѣстѣ съ тѣмъ, арестуютъ васъ за оскорбленіе чиновника, при исполненіи имъ служебныхъ обязанностей.
Слова эти были выговорены такъ твердо и строго, что Матапанъ понизилъ тонъ.
-- Наконецъ, чего же отъ меня хотите? менѣе рѣзко сказалъ онъ,-- зачѣмъ привели меня сюда?
-- Такъ вы не знаете, какимъ образомъ вы сюда попали?
-- Только не по собственному желанію. Я начинаю думать, что меня опоили какимъ нибудь наркотическимъ снадобьемъ, и когда я заснулъ, то меня перенесли сюда.
-- Вы дѣйствительно спали, только никто ничѣмъ васъ не опаивалъ. Вы лунатикъ, г. баронъ,-- сказалъ Жакъ.
-- Я лунатикъ! Вотъ забавная выдумка! Кто же ей повѣрить? Мой образъ жизни извѣстенъ всѣмъ. Я ложусь въ десять часовъ, встаю на разсвѣтѣ, сплю часовъ восемь, иногда девять сряду.
-- Это вѣрно, но только спите вы не на вашей постелѣ, а бѣгаете большую часть ночи.
-- Какъ вы смѣете говорить это!
-- Успокойтесь: не такъ, какъ бѣгаютъ гг. Бурлеруа отецъ и сынъ. Я признаю васъ за человѣка нравственнаго въ этомъ отношеніи, г. Матапанъ, но это не мѣшаетъ тому, что вы очень часто проводите ночи внѣ вашей квартиры.
-- Ну-ка докажите это!
-- Это уже и доказано. Васъ находятъ въ часъ ночи въ помѣщеніи графа де-Кальпренеда. Вы не станете же увѣрятъ г. комиссара, что вы перенесены туда волшебнымъ способомъ во время вашего сна. Поищите-ка у себя въ карманѣ, вы найдете тамъ ключъ, которымъ вы запирали это помѣщеніе до октября.
Матапанъ сунулъ машинально въ карманъ руку, и лицо его ясно выразило смущенье.
-- Ключемъ этимъ вы пользуетесь почти каждую ночь. Онъ же послужилъ вамъ и третьяго дня, для перенесенія сюда извѣстнаго опаловаго ожерелья.
-- А, такъ вотъ вы куда мѣтите!-- воскликнулъ Матапанъ.-- Вы устроили всю эту комедію, чтобы сбить съ толку правосудіе.
-- Извините, г. баронъ, вмѣшался комиссаръ, я здѣсь передъ вами представитель правосудія, и я не играю комедій. Что я видѣлъ, то я засвидѣтельствую.
-- Что же вы видѣли?
-- Я составлю протоколъ и внесу въ него, что когда, нѣсколько минутъ тому назадъ, г. Куртомеръ разбудилъ васъ, мы стояли на колѣняхъ у той самой стѣны, на которую теперь опираетесь.
Матапанъ вздрогнулъ и отошелъ на середину комнаты. Да,-- подтвердилъ Дутрлезъ:-- возлѣ этой стѣны, въ которой сдѣлано у васъ отверстіе, и вы храните въ немъ ваши сокровища. Я былъ тутъ. Я видѣлъ, какъ вы нажимали пружину; видѣлъ, какъ опускалась филенчатая подымная дверь.
-- Какъ, вы были въ этомъ кабинетѣ? сказалъ баронъ съ дьявольской улыбкой.-- Вѣроятно, мадемуазель де-Кальпренедъ спрятала васъ въ немъ.
Матапанъ угадалъ правду. Злое чутье его оказало важную услугу въ этомъ случаѣ, давъ ему возможность найти больное мѣсто противниковъ. Каждый по своему почувствовалъ его жало: графъ поблѣднѣлъ отъ гнѣва. Дутрлезъ смутился болѣе всѣхъ, даже Куртомеръ потерялъ нѣсколько своей самоувѣренности и соображалъ, какъ бы ему поразить чувствительнѣе врага.
Одинъ комиссаръ сохранилъ полное присутствіе духа. Онъ не понялъ тайнаго смысла злыхъ словъ Матапана, онъ врядъ ли даже зналъ, что у графа де-Кальпренеда есть дочь, все его вниманіе было обращено на разсказъ Дутрлеза.
-- Милостивый государь, обратился онъ строго и внушительно къ Матапану:-- мнѣ нѣтъ никакого дѣла до того, какимъ способомъ жилецъ четвертаго этажа находился въ этомъ кабинетѣ, но для меня очень важно знать, что онъ въ немъ видѣлъ. Я прошу его, а въ случаѣ нужды и требую, чтобы онъ дополнилъ свое показаніе... Да, это показаніе... я выслушиваю его теперь въ качествѣ свидѣтеля, самъ же я облеченъ властью слѣдователя, производящаго предварительное дознаніе. Прошу васъ продолжать ваше показаніе, прибавилъ онъ обращаясь съ Дутрлезу.
Оправившись отъ этихъ ободрительныхъ словъ комиссара. Альберъ поборолъ свое смущеніе и твердо, нимало не колеблясь, сказалъ, показывая на выступъ въ стѣнѣ возлѣ окна.
-- Я утверждаю, что въ этомъ мѣстѣ есть потайной шкафъ, и что г. Матапанъ пришелъ сюда сегодня, какъ приходилъ уже не разъ по ночамъ, съ цѣлью его осматривать
Баронъ пожалъ плечами, но замѣтно поблѣднѣлъ. Въ этотъ разъ задѣли мѣтко и его.
-- Кто же вамъ повѣрить, чтобы я надѣлалъ какихъ-то потайныхъ шкафовъ въ моемъ домѣ,-- насмѣшливо возразилъ онъ:-- Ужъ не для того ли, чтобы подсматривать за жильцами. Для этой, что-ли, цѣли?-- такъ я васъ понялъ?
-- Вы сами знаете, что я не то хотѣлъ сказать. Это -- ваше потайное хранилище, вѣроятно, нѣчто въ родѣ склепа, служившаго вамъ для храненія вашихъ сокровищъ, когда вы жили въ помѣщеніи, занимаемомъ теперь графомъ де-Кальпренедомъ. У васъ навѣрно есть точно такой же и въ первомъ этажѣ, и ночью во время вашего лунатическаго сна вы переносите изъ одного въ другой ваши драгоцѣнности... ваше опаловое ожерелье, напримѣръ.
-- Отлично. Теперь я понимаю, къ чему вы ведете вашу рѣчь. Но ни одинъ слѣдственный судья не поддастся на ваши выдумки, и я...
-- Помните, милостивый государь, -- прервалъ его комиссаръ; вмѣсто препирательства со свидѣтелемъ, вы должны объяснять вамъ, ради какой цѣли минутъ десять тому назадъ стояли вы на колѣняхъ у этой стѣны?
-- Я, стоялъ на колѣняхъ?
-- Мы застали васъ въ этой позѣ. Я видѣлъ самъ. Что вы за это скажете?
-- Что же могу и сказать?-- отвѣчалъ съ досадою Матапанъ. Вы утверждаете, что я лунатикъ, а лунатики, какъ вы знаете, дѣйствуютъ машинально и вполнѣ безсознательно.
-- То есть, не помнятъ при пробужденіи того, что дѣлали во снѣ: это такъ, но дѣйствій ихъ нельзя назвать безцѣльными.
-- Чтобы чортъ меня побралъ, если у меня могла быть какая нибудь цѣль, когда я пришелъ сюда. Я не посѣщаю жильцовъ втораго этажа, стало быть, привычка не могла привести меня къ нимъ во время сна.
-- Привычка осматривать драгоцѣнности, спрятанныя вами въ этомъ кабинетѣ, привела васъ сюда, сказалъ Дутрлезъ.
-- Опятъ эта нелѣпая исторіи -- вскричалъ Матапанъ.
-- Драгоцѣнности ваши здѣсь, въ этой стѣнѣ. Съ тѣхъ поръ, какъ вы въ этомъ кабинетѣ;, вы вѣроятно нѣсколько разъ открывали и закрывали отверстіе, мы нашли васъ на колѣняхъ, отыскивающаго механизмъ. Никто изъ насъ не могъ видѣть, что вы дѣлали, пока вы были заперты тутъ одни, но я былъ здѣсь когда вы пришли. Я видѣлъ, какъ вы вошли въ эту комнату. Вы подвигались медленно съ вытянутыми впередъ руками, капюшонъ закрывалъ ваше лице, почему я не узналъ васъ, но это не помѣшало мнѣ слѣдить за каждымъ вашимъ движеньемъ. Вы пошли прямо къ хорошо извѣстному мѣсту, стали на колѣни и нажали пружину.
-- Въ такомъ случаѣ, г. Дутрлезъ, сказалъ комиссаръ, вы знаете, гдѣ находится эта пружина?
-- Приблизительно знаю. Она должна находиться въ панели этого выступа. Я сидѣлъ слишкомъ далеко, чтобы разсмотрѣть ее. Устраивавшій этотъ потайной шкафъ съумѣлъ скрыть ее въ рѣзьбѣ украшающей панель, видѣть ее невозможно, но, полагаю, что я смогу найдти ее.
-- Г. баронъ могъ бы избавить насъ отъ труда ее отыскивать, сказалъ комиссаръ, обращаясь къ Матапану.
-- Оставьте меня въ покоѣ, и кончимъ скорѣе эту глупую комедію, грубо отвѣтилъ домохозяинъ, надѣюсь, что вы не разсчитываете задерживать меня здѣсь противъ моей води?
-- Конечно, нѣтъ, но я желаю, чтобы вы присутствовали при открытіи вашего хранилища. Я сейчасъ приступлю къ нему, и вы должны быть при этомъ. Когда вы признаете въ моемъ присутствіи, что хранилище существуетъ и заключаетъ въ себѣ вещи, вамъ принадлежащія. вы будете свободны дѣлать, что вамъ угодно. Г. Дутрлезъ я попрошу васъ взять свѣчу и отыскать пружину.
Дутрлезъ съ величайшей охотой принялся за дѣло. Поставивъ свѣчу на коверъ возлѣ самой стѣны, онъ сталъ на колѣни въ томъ же направленіи, какъ стоялъ передъ тѣмъ лунатикъ и началъ тщательно осматривать низъ панели.
Матапанъ въ это время не могъ стоять на мѣстѣ отъ волненья, въ душѣ его видимо происходила сильная борьба: изъ ненависти съ Кальпренедамъ онъ готовъ быль отказаться отъ своего имущества, а скупость мѣшала такому рѣшенію; наконецъ, послѣдняя взяла верхъ, именно въ ту минуту, когда Дутрлезъ воскликнулъ.
-- Нашелъ, вотъ она! Стоить только нажать; видите, доска опускается.
Графъ и Куртомеръ стояли все время позади его. Матапанъ съ комиссаромъ быстро подошли.
-- Смотрите, сказалъ Дутрлезъ. Едва свѣтъ коснулся хранилища, оттуда заблестѣли разныя серебряныя и золотыя вещи, безпорядочно разложенныя на полкахъ потайнаго шкафа. Были тутъ и серебряныя тарелки и золотыя чаши стариннаго чекана, и другія драгоцѣнныя вещи, осыпанныя каменьями.
-- Когда вы провѣрите вещи, находящіяся въ вашемъ другомъ хранилищѣ, вы удостовѣритесь, что вамъ недостаетъ именно тѣхъ, которыя находятся здѣсь, сказалъ комиссаръ, посмотрѣвъ пристально на барона.
-- Очень можетъ быть, отвѣчалъ взбѣшенный Матапанъ.-- Я ихъ вѣроятно забылъ здѣсь, когда переходилъ въ другую квартиру, но это нисколько не доказываетъ, что я принесъ сюда опаловое ожерелье.
-- Такъ вы признаете, что эти вещи принадлежатъ вамъ? спросилъ комиссаръ.
-- Не вижу, почему бы мнѣ и не признать ихъ своими, я совсѣмъ не желаю дарить моему жильцу,-- скорѣе прорычалъ, чѣмъ выговорилъ Матапанъ.-- Я готовъ, если вы желаете, признать и то, что я лунатикъ, и что мнѣ случается въ припадкахъ лунатизма прогуливаться по своему дому. Я не зналъ, что подверженъ такимъ припадкамъ, и вы, пожалуй, оказали мнѣ услугу, сообщивъ мнѣ это. Но я все-таки не понимаю, какъ мои припадки въ чемъ бы то ни было измѣняютъ постыдное дѣло Г. Кальпренеда младшаго, и не возьму назадъ своей жалобы.
-- Потрудитесь удостовѣриться, ни сколько правильно будетъ составленъ протоколъ, и затѣмъ, подписать его.
-- Я, подписать! ни за что! Увидимъ, какъ-то вы меня къ этому принудите!
-- Я и не думаю принуждать васъ.-- отвѣчалъ комиссаръ, садясь за письменный столъ Жюльена и начиная быстро писать.-- Я только занесу въ протоколъ вашъ отказъ отъ подписи.
-- Что-жъ, а я могу уйти? спросилъ баронъ
-- Если вы рѣшительно отказываетесь подписать протоколъ, какъ этого требуетъ отъ васъ законъ, вы можете дѣлать все, что вамъ угодно, я васъ больше не задерживаю.
Матапанъ стоялъ въ нерѣшимости, что дѣлать.
-- Господинъ Матапанъ, сказалъ комиссаръ, продолжая быстро писать. Не пожелаете ли вы, чтобы подвижная доска была припечатана къ панели вашей печатью.
-- Нѣтъ, такимъ образомъ я бы призналъ нѣчто законное во всѣхъ вашихъ дѣйствіяхъ, а я считаю ихъ за одинъ глупый фарсъ.
-- Это какъ какъ угодно, я беру на себя отвѣтственность оставить все, какъ оно есть.
-- Дѣло ваше, я же ухожу.
-- Дутрлезъ, посвѣти г. барону, сказалъ Куртомеръ, чуть не прыгавшій, какъ ребенокъ отъ восторга. Теперь, проснувшись, онъ рискуетъ сломать себѣ шею на темной лѣстницѣ, да и подобаетъ устроить ему торжественныя проводы!
Матапанъ дрожалъ отъ бѣшенства, но онъ сознавалъ свое безсиліе передъ Куртомеромъ, и накинулся на болѣе уязвимаго Дутрлеза.
-- Скажите-ка мнѣ вы, закричалъ онъ ему: опалъ мой все еще у васъ? Когда вы мнѣ его отдадите?
-- Когда отдадите вы графу де-Кальпренеду ключъ отъ его квартиры, отразилъ его нападеніе Дутрлезъ.
-- Вотъ онъ, сказалъ баронъ, вынимая ключъ изъ кармана и бросая его на столь; не отдадите ли кстати и вы тотъ, которымъ наградили васъ ради приключеній этой ночи.
Бѣдный влюбленный сильно поблѣднѣлъ при этихъ словахъ, а графъ вспыхнулъ отъ гнѣва.
-- Предупреждаю васъ прибавилъ Матапанъ что я не измѣренъ умалчивать передъ моими друзьями и знакомыми, какъ вы шпіоните по ночамъ въ помѣщеніи графа де Кальпренеда, въ близкомъ сосѣдствѣ со спальней его дочери.
-- Негодяй! воскликнулъ Дутрлезъ.
Комиссаръ опять вмѣшался между ними, взявъ подъ руку ужаснаго барона, онъ направился съ нимъ съ двери.
-- Я пойду вмѣстѣ съ вами сказалъ онъ. Куртомеръ, позвольте мнѣ воспользоваться вашей каретой; я тотчасъ же пришлю ее назадъ.
-- Нѣтъ, я самъ довезу васъ додому, въ знакъ моего уваженія и благодарности, сказалъ Жакъ. Идешь ты съ нами, Альберъ? Пора и тебѣ отдохнуть на лаврахъ убѣжденья, что труды твои не пропали даромъ.
Обрадованный этимъ призывомъ, Дутрлезъ собирался отвѣтить яругу согласьемъ, когда графъ де-Кальпренедъ остановилъ его словами:
-- Пожалуйста, останьтесь, г. Дутрлезъ! мнѣ нужно поговорить съ вами.
Пришлось повиноваться столь положительно выраженному желанью, и Куртомеръ, взглядомъ пожелавъ успѣха другу, то свѣчей его въ рукахъ удалился вмѣстѣ съ комиссаромъ и побѣжденный окончательно барономъ, торжественно предшествуя имъ по лѣстницѣ. Матапанъ молчалъ, задыхаясь отъ бѣшенства и придумывая, какъ бы почувствительнѣе отомстить насмѣшникамъ.
По уходѣ ихъ графъ, смеривъ пристальнымъ взглядомъ Дутрлеза съ ногъ до головы, обратился къ нему гордымъ и холоднымъ тономъ:
-- Я не сомнѣваюсь, господинъ Дутрлезъ, что вы дѣйствовали въ этомъ случаѣ съ самыми добрыми намѣреніями, и сердечно радъ, что вамъ удалось подкараулить Матапана. Однако мнѣ желательно бы было узнать по какому праву вы въ это дѣло вмѣшались?
-- По праву моей дружбы съ Жюльеномъ и...
-- Я что-то не слыхалъ объ этой дружбѣ, напротивъ... вы одни, вашей неосторожностью были причиной всѣхъ нашихъ непріятностей. Я не упрекаю васъ, я вѣрю, что дурнаго намѣренія у васъ не было... но я непремѣнно хочу знать, какимъ способомъ вошли вы въ нашу квартиру? Вы забыли, что и живу не одинъ, другіе этого не забыли. Вы слышали дерзкія слова этого негодяя. Я, съ своей стороны, презираю его замѣчаніе, но онъ будетъ повторять ихъ, и репутація моей дочери пострадаетъ, если и не буду имѣть возможности ихъ опровергнуть. Я требую, чтобы вы дали мнѣ эту возможность, объяснивъ категорически, откуда взяли вы ключъ отъ нашей квартиры?
-- Я... я нашелъ его,-- пробормоталъ, готовый провалиться, Дутрлезъ,-- и спѣшу возвратить вамъ его,-- прибавить онъ, положивъ ключъ на столъ.
-- Неужели вы думаете, что я довольствуюсь такимъ смѣшнымъ отвѣтомъ? Признайтесь, что вы подкупили нашу прислугу.
-- Нѣтъ... нѣтъ... клянусь вамъ.
-- Вижу, что вы твердо рѣшились не говорить правды, и нахожу излишнимъ продолжать нашъ разговоръ. Вы можете идти, г. Дутрлезъ, но пожалуйста, не забывайте на будущее время, что случайность нашего сосѣдства не должна поощрить въ васъ несбыточную надежду. Прощайте.
Бѣдному Дутрлезу осталось одно -- молча повиноваться. Онъ ушелъ съ отчаяніемъ въ груди, графъ проводилъ его до дверей съ горделивой вѣжливостью.
Вернувшись въ кабинетъ, онъ нашелъ тамъ плачущую Арлету. Внѣ себя, бросилась она въ объятья отца и прерывающимся отъ рыданій голосомъ сказала:
-- Я была тамъ... Я все слышала... Я дала ему ключъ!...
-- Ты!... о Господи!... Да ты съума сошла.
-- Нѣтъ, я люблю его! прошептала мадемуазель де-Кальпренедъ.