VII.

День показался очень длиннымъ бѣдному Дутрлезу. Онъ никого не видалъ, и не узналъ ничего новаго о тревожившемъ его дѣлѣ. Позавтракавъ одинъ у камина, онъ поспѣшилъ одѣться въ черный сюртукъ, чтобы быть готовымъ ѣхать немедленно къ слѣдственному судьѣ такъ нетерпѣливо желалъ онъ своимъ показаніемъ въ пользу Жюльена поправить вредъ, невольно ему причиненный необдуманнымъ разговоромъ съ Матапаномъ. Горько сознавая свою вину, онъ нетерпѣливо ждалъ повѣстки изъ слѣдственной камеры, которая, къ великому его удивленію, не являлась, а между тѣмъ, секретарь г. де-Куртомера послалъ ее одновременно съ повѣсткой къ барону. Къ несчастью, получилъ ихъ привратникъ Маршфруа и заблагоразсудилъ вручить обѣ своему хозяину,-- что было въ его обычаяхъ, такъ какъ онъ постоянно шпіонилъ за жильцами. А баронъ, боявшійся свидѣтельскихъ показаній Дутрлеза, задумалъ устроить ему западню и приказалъ своему достойному повѣренному Маршфруа не передавать повѣстку до слѣдующаго утра. Такимъ образомъ, онъ былъ увѣренъ, что Дутрлезу не удастся предупредить его показанье своимъ.

Первое ожиданіе его вполнѣ оправдалось; если же не оправдалось второе, то никакь не по его волѣ: онъ не могъ предвидѣть отставки Адріена де-Куртомера.

Прождавъ повѣстку до шести часовъ, Альберъ получилъ неожиданное письмо отъ Жака, увѣдомлявшее, его о невозможности обѣдать съ нимъ въ ресторанѣ. Тетка потребовала, чтобы онъ остался у нея до самой той минуты, когда она ляжетъ спать, и ему пришлось повиноваться. Жакъ утѣшалъ друга обѣщаньемъ интересныхъ вѣстей о дѣлѣ Жюльена и увѣрялъ, что не преминетъ явиться къ нему гораздо ранѣе полуночи.

Но Дутрлезъ при своемъ грустномъ настроеньи ни повѣрилъ Жаку и приписалъ его отказъ отъ обѣда желанью отдѣлаться, по совѣту брата, переданному ему маркизой, отъ задуманнаго ими ночнаго предпріятія, и совершенно упалъ духомъ. Грустно пообѣдавъ дома, онъ отпустилъ своего камердинера, а самъ усѣлся на своемъ обсерваціонномъ пунктѣ въ кабинетѣ, откуда были видны окна не только квартиры графа, но и барона. Не видя свѣта ни въ той, ни въ другой, онъ заключилъ, что хозяевъ обѣихъ квартиръ не было дома, и ошибся: въ это самое время Матапанъ велъ съ своимъ старымъ товарищемъ приведенную нами интересную бесѣду, но плотныя шторы на окнахъ комнаты, въ которой разговаривали достойные друзья, не пропускала свѣта; наконецъ, послѣ десяти часовъ свѣтъ показался въ обѣихъ квартирахъ заразъ и въ ту же минуту послышался звонокъ Жака

-- Я уже пересталъ тебя ждать, сказалъ Дутрлезъ, отпирая дверь.

-- Почему же? Развѣ ты не получилъ моего письма?

-- Получилъ, но я думалъ, что тетушка...

-- Тетушка сейчасъ легла спать, а я, какъ видишь, не терялъ времени. Да и спѣшить-то было не къ чему: дежурство наше не можетъ начаться ранѣе двѣнадцати часовъ, а теперь только одинадцать. У насъ цѣлый часъ впереди, и у меня хватить времени для разсказа всего, что я узналъ.

-- И конечно,-- ничего хорошаго?

-- Не много хорошаго, но я все-таки не отчаиваюсь. Есть ли у тебя все нужное для приготовленіи пунша, да кстати, не найдется ли сигаръ?

-- Все найдется. Входи скорѣй.

-- И прекрасно! отвѣтилъ Куртомеръ. переходя въ кабинетъ, гдѣ горѣлъ яркій огонь въ каминѣ. Намъ будетъ тутъ отлично.

-- Говори же. Я жажду узнать твои новости, какія бы онѣ ни были.

-- Дай, по крайней мѣрѣ, мнѣ снять пальто, и объясни мнѣ, у кого это видѣнъ свѣтъ въ противуположномъ флигелѣ. Начинай, пожалуйста, съ яркаго освѣщенія нижняго этажа.

-- Внизу живетъ Матапанъ, а во второмъ этажѣ свѣтъ видѣнъ въ комнатѣ графа.

-- Такъ они живутъ одинъ надъ другимъ? Но вотъ, яркій свѣтъ и погасъ,-- старый грѣшникъ, должно быть, отошелъ ко сну.

Ходившій по комнатѣ Дутрлезъ подошелъ къ окну.

-- Да, у Матапана все погасло. Какъ ты думаешь: не пора ли мнѣ занять мой постъ?

-- Что ты, какъ это возможно? Графъ еще не легъ, и ему можетъ придти фантазія осмотрѣть всѣ комнаты. Я на его мѣстѣ, послѣ всѣхъ этихъ приключеній, иначе не ложился бы въ постель. Что ты ему отвѣтишь, если онъ наткнется на тебя.

-- А если, сидя здѣсь съ тобой, я пропущу удобную минуту. Какъ знать, что Матапанъ не пойдетъ именно теперь во второй этажъ.

-- Во первыхъ, вовсе не доказано, чтобы ночной посѣтитель былъ именно Матапанъ; а во вторыхъ, кто бы онъ ни былъ, онъ конечно дождется, чтобы погасили на лѣстницѣ газъ. Вѣдь третьяго дня ты встрѣтилъ его въ темнотѣ. Сиди же смирно и давай сигару.

Дутрлезъ послушался, но не сѣлъ возлѣ Жана у камина, а выдвинулъ стулъ на средину комнаты и не сводилъ глазъ съ противуположныхъ оковъ.

-- Почему ты не былъ въ слѣдственной камерѣ?-- просилъ Куртомеръ.

-- Потому, что не получилъ повѣстки, хотя весь день просидѣлъ дома.

-- Однако я знаю, что братъ подписалъ ее въ одно время съ повѣсткой къ Матапану.

-- И все таки, я не получилъ ее: я не понимаю, что это значить... Такая досада! Показанія доносчика выслушаны, а мы...

-- Утѣшься, другъ, братъ не будетъ вести слѣдствіе.

-- Какъ, онъ отказался?.

-- Не только отъ слѣдствія по дѣлу Жюльена, а совсѣмъ отъ обязанностей слѣдственнаго судьи,-- подалъ въ отставку, хотя очень дорожилъ своей службой.

-- Чтожъ это значитъ?

-- Очень многое, милый другъ.

Туть Жакъ разсказалъ все уже извѣстное читателю изъ событій предъидущаго утра, закончивъ отказомъ Матапана взять назадъ свое заявленіе прокурору республики.

-- Такъ-таки на отрѣзъ отказался? переспросилъ взволнованнымъ голосомъ Дутрлезъ.

-- Такъ надо было ожидать. Онъ даже позволилъ себѣ очень дерзкіе намеки, которые такъ оскорбили брата, что тотъ не закрывая присутствія отослалъ ожерелье въ судебную канцелярію и тутъ же написалъ министру просьбу объ отставкѣ. А съ его стороны это истинный героизмъ, недостаточно цѣнимый тетушкой. Моя же любезная невѣстка сдѣлала мужу страшную сцену: она, наша милая Tapло, честолюбива какъ никто, и такъ кричала, при этомъ случаѣ, что бѣдный Адріенъ бѣжалъ отъ нее къ тетушкѣ, гдѣ я съ нимъ вмѣстѣ и обѣдалъ.

-- Такъ ты знаешь, что онъ думаетъ о дѣлѣ Жюльена?

-- Ожидаетъ самаго худшаго. Онъ сказалъ мнѣ, что если присяжные не обвинять Жюльена, значитъ во Франціи нѣтъ болѣе правосудія.

-- А маркиза того же мнѣнія? живо спросилъ Дутрлезъ.

-- Совершенно противнаго. Она крѣпко стоитъ за невиновность Кальпренеда, увѣрена, что онъ жертва какой-то необъяснимой ошибки. Она сильно поспорила съ Адріеномъ, и должно признаться, что доказательства ея въ пользу Кальпренеда очень разумны. Напримѣръ, она говорила, что главное подозрѣніе противъ него, основанное на крупной суммѣ денегъ, которая была вчера у него въ рукахъ, не выдерживаетъ критики съ тѣхъ поръ, какъ доказано, что онъ не продавалъ пропавшаго ожерелья, а оно нашлось въ его кабинетѣ.

-- Это ясно, какъ день. Что же отвѣтилъ на это твой братъ?

-- Ничего, и остался при своемъ мнѣніи. Онъ упрямъ какъ оселъ... Но, любезный другъ, время проходить, и мнѣ кажется, что намъ пора приниматься за наше дѣло. Скажи, въ какомъ положеніи свѣтъ въ сосѣднихъ окнахъ?

-- Въ комнатѣ графа уже темно.

-- Такъ онъ уснулъ, или собирается засыпать.

-- А вотъ, освѣтилась комната мадемуазель Арлеты,-- продолжалъ Дутрлезъ, ни на одну минуту не спускавшія глазъ съ противоположныхъ окопъ.

-- И, стало быть, наступило время твоей засады.

-- Я готовъ.

-- Готовъ?... Нужно окончательно сговориться.

-- Мой планъ очень не замысловатъ. Я сойду съ лѣстницы какъ можно тише, какъ можно осторожнѣе отворю дверь въ ихъ квартиру и проскользну по коридору, ведущему въ кабинетъ Жюльена.

-- Тетушка говорила, что ожерелье нашлось именно въ этомъ кабинетѣ. Въ немъ-то, стало быть, ты и долженъ устроить свою засаду. Какъ онъ расположенъ?

-- Комната не особенно большая,-- въ одно окно, но довольно глубокая, съ тремя выходами. Одна дверь изъ корридора противъ окна, та, въ которою и войду. Вторая сообщается съ комнатой графа и всегда заперта, третья ведетъ въ спальню Жюльена.

-- Ну предположимъ, что тебѣ удалось добраться до кабинета, не разбудивъ отца: гдѣ ты тамъ устроишься?

-- На креслѣ въ углу, возлѣ двери въ корридоръ; какъ разъ противъ окна, у котораго стоитъ низенькій шкафчикъ съ инкрустаціями...

-- Гдѣ, по словамъ тетушки, нашлось ожерелье.

-- Спасибо, что сказалъ: мнѣ полезно знать это. Именно около этого шкафчика стояла нагнувшись тѣнь человѣка, котораго я принялъ тогда за Жюльена... Да, я забылъ еще прибавить, что окно находится въ углубленіи нѣкотораго рода ниши, пробитой въ очень толстой стѣнѣ.

-- И такъ, ты усаживаешься въ кресло въ глубинѣ кабинета и ждешь. До котораго часа?

-- До утра, если это будетъ нужно.

-- Излишнее рвенье, любезный. Утромъ, даже самымъ раннимъ, ты, выходя, можешь наткнуться на прислугу графа: назначимъ срокъ до трехъ часовъ. Для перваго опыта этого слишкомъ достаточно.

-- Ну, хоть до трехъ часовъ.

-- Прекрасно... Но, тѣмъ не менѣе, какъ безъ свѣта ты узнаешь, кто войдетъ въ кабинетъ? И къ чему шумѣть и заводить скандалъ въ квартирѣ графа. Подумай о мадемуазель Арлетѣ, что скажутъ о ней и о тебѣ?.. Согласись лучше съ моимъ планомъ: я стану стеречь лѣстницу, пока ты будешь, положимъ, въ кабинетѣ. Ночной посѣтитель является, какъ только дверь затворится за нимъ, я схожу внизъ, становлюсь на часы у означенной двери и преспокойно зажигаю свѣчу. Ты пока сидишь неподвижно въ кабинетѣ и прислушиваешься, что онъ дѣлаетъ. Когда онъ кончитъ свое дѣло, то, конечно, уйдетъ. Ты, не трогая его, осторожно за нимъ послѣдуешь. Выходя изъ квартиры онъ столкнется то мною, свѣча моя будетъ стоять на ступенькахъ, чтобы онъ не могъ погасить ее. При первомъ его шагѣ за площадку, я схвачу его за воротъ и не выпущу, пока ты не придешь ко мнѣ на помощь. Согласенъ ты съ моимъ планомъ, и представляешь ли мнѣ свободу дѣйствій въ остальномъ?

-- Согласенъ и предоставляю; а теперь мнѣ пора отправляться.

-- Будемъ надѣяться, что мы сегодня же достигнемъ нашей цѣли, говорилъ Куртомеръ. наполняя карманы всѣмъ необходимымъ для внезапнаго освѣщенія, и выходя на площадку, куда послѣдовалъ за нимъ Дутрлезъ. Тамъ они убѣдились, что газъ уже погашенъ и на темной лѣстницѣ царствуетъ полнѣйшая тишина.

Друзья еще обмѣнялись рукопожатіемъ и Жакъ вернулся назадъ, а Альберъ началъ осторожно сходить внизъ, придерживаясь за перила и останавливаясь на каждой ступенькѣ. Какъ вдругъ ему послышался снизу звукъ какъ бы отворяющейся двери. Крѣпко прижавшись къ стѣнѣ, онъ сталъ выжидать что будетъ далѣе. Вскорѣ ему стало ясно, что дверь отворилась не у Кальпренедовъ, а изъ квартиры Бурлеруа, и что кто-то не входилъ, а выходилъ на площадку. Неужели ночной посѣтитель одинъ изъ Бурлеруа? Въ эту минуту загорѣлась восковая спичка и освѣтила Бурлеруа отца, хотя осторожно, но поспѣшно сходившаго внизъ.

-- Неужели онъ? думалъ Дутрлезъ, не только не двигаясь съ мѣста, но стараясь не дышать: Нѣтъ, этого быть не можетъ! Онъ слишкомъ трусливъ, чтобы войти въ чужое помѣщеніе. Да вотъ онъ и прошелъ ихъ дверь, спускается дальше. Ясно, что онъ выходитъ изъ дому. Куда?... понимаю: онъ пользуется сномъ жены и дочери, чтобы навѣстить нѣкую молодую особу, которую мы видѣли вчера въ Елисейскихъ поляхъ. Забавно то, что добродѣтельный Маршфруа самъ его выпуститъ. Подожду, пока онъ уйдетъ.

Размышленія его были прерваны знакомымъ звукомъ колокольчика въ подъѣздѣ, въ ту же минуту свѣтъ внизу погасъ.

-- А, Бурлеруа не желаетъ встрѣтиться съ тѣмъ, кто позвонилъ: вотъ онъ опять идетъ на верхъ. Не лучше ли и мнѣ послѣдовать его примѣру?

Но Бурлеруа остановился, и, какъ кажется Дутрлезу, именно на площадкѣ возлѣ квартиры графа.

Дверь въ подъѣздѣ захлопнулась съ шумомъ, тяжелые шаги зазвучали по коридору, но лѣстница не освѣщалась.

-- Онъ идетъ въ темнотѣ, точно такъ, какъ тотъ, кого я встрѣтилъ въ ту ночь. Ну, если это нашъ таинственный посѣтитель -- что то будетъ, когда онъ войдетъ на площадку и натолкнется на спрятавшагося Бурлеруа? Если онъ направляется въ квартиру графа, они непремѣнно столкнутся и Бурлеруа не выдержитъ, закричитъ съ испугу, на сколько у него хватить силы.

Шаги еще разъ остановились, кто-то тяжело вздохнулъ, и наступило прежнее молчаніе.

-- Онъ собирается отпереть дверь. Вѣрно ищетъ ключь въ карманѣ -- думалъ Альберъ, едва переводя духъ отъ волненія.-- Онъ долженъ стоять такъ близко отъ Бурлеруа, что они тотчасъ столкнутся. Наконецъ то я узналъ, кто...

-- Чортъ возьми! Кто же это тутъ стоитъ? сказалъ голосъ, показавшійся знакомымъ Дутрлезу.

-- Оставьте меня! Не дотрогивайтесь до меня, глухо бормоталъ испуганный Бурлеруа.

Глубокое молчаніе послѣдовало за словами стараго грѣшника, пойманнаго на мѣстѣ преступленія.

-- Какъ, это ты, папа! Вотъ такъ приключенье!

Слова эти могли вырваться только изъ пьяныхъ устъ мосье Анатоля.

-- Это ты шалунъ, и въ какомъ еще видѣ!

-- Шалунъ! кто изъ насъ двухъ шалунъ-то -- это еще вопросъ, возглашаетъ полупьянымъ голосомъ Анатоль. Скажи, папа, куда это ты отправляешься въ такую пору?

-- Я отправляюсь? Я возвращаюсь домой изъ клуба, отвѣчалъ виноватымъ голосомъ Бурлеруа старшій.

-- Будто ты провелъ сегодняшній вечерь не дома? А мнѣ Ерминія сказывала...

-- Во всякомъ случаѣ, это не твое дѣло, гдѣ я былъ...

-- То-есть куда ты идешь? Положимъ, дѣло не мое, а мамы, а завтра я у нея спрошу...

-- Ничего ты не спросишь. Я запрещаю тебѣ!

-- А знаешь, папа, я сегодня проигралъ три тысячи франковъ. Ты заплатишь ихъ за меня, не правда-ли?

-- Чтобы я сталъ платить за твои глупости!

-- Ну, такъ мама заплатить, когда я предупрежу ее...

-- Негодяй! воскликнулъ взбѣшенный отецъ, но тотчасъ же прибавилъ смягченнымъ голосомъ:

-- Такъ и быть, въ этотъ разъ я заплачу за тебя, но чтобъ это было въ послѣдній. Слышишь? Если бы мать твоя знала, какъ я тебя балую, она была бы очень недовольна...

-- Будь покоенъ, не узнаетъ, я ей ничего не скажу. Такъ у меня будутъ три тысячи франковъ?

-- Будутъ, будутъ, или же скорѣй, болтунъ; я простужусь, здѣсь такъ холодно.

Анатоль немедленно послушался: не совсѣмъ вѣрными шагами онъ пошелъ вверхъ по лѣстницѣ и оба скрылись за дверью, выпустивъ наконецъ изъ засады бѣднаго Дутрлеза. Въ эту минуту на часахъ Маршфруа пробило половина перваго.

-- Еще не поздно, время не пропущено, сказалъ самъ себѣ Альберъ, пора на мой опасный постъ... Эта ночь, быть можетъ, начнетъ новую эпоху въ моей жизни!