Случилось, что разговаривали один раз у Графа Ростопчина о смерти. Тончи, по обыкновению, делал свои странные и нелепые рассуждения. Граф не делал никаких возражений, взял перо и начал писать. "Volete sumettre... ho indovinato questo che scrive il Conte (Хотел бы представить себе... хотел бы угадать, что именно пишет Граф)", -- сказал мне Тончи. И подлинно он угадал, потому что Граф, подавая две записки, сказал ему:
No 1. "Ce git l'homme de génie,
Qui passa toute sa vit
A démonter fort bien,
Que tout de qui est, n'est rien."
No 2. "Ce git reduit en poussière
Le génie de la lumière
Qui pour expliquer l'apocalypse
Dans un cher volant
Crut monter au firmamant,
Et après avoir été versé
Se trouva sur la chaire-percée*
* "No 1 -- Здесь погребен гений, / Который провел всю свою жизнь / В упорном стремлении доказать, / Что все, что есть, -- ничто; No 2 -- Здесь погребен прах / Гения света, / Который, чтобы объяснить Апокалипсис, / Вознесся на небеса на колеснице, Но будучи спущенным вниз, / Оказался с порезанной кожей."
СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ ГЛИНКА32
Издатель Русского Вестника и которого Граф именовал первым ратником Московского ополчения. Государь Александр Павлович по прибытии своем в июле месяце пожаловал Глинке орден Св. Владимира 4-й степени. Глинка очень дорожил оным уже потому, что рескрипт был написан рукой статс-секретаря Шишкова. Глинка не участвовал в вечерних наших беседах, и он приходил к Графу Ростопчину обыкновенно по утрам и читал ему выходившие NoNo Русского Вестника. Он любил ораторствовать на московских площадях и рассказывал Графу, что происходило между простым народом.
ЕГОР ПАВЛОВИЧ МЕТАКСА33
Отставной флота капитан-лейтенант (имел крест Св. Георгия), грек, воспитывавшийся в учрежденном Императрицею Екатериной II корпусе Иностранных единоверцев. Он был человек умный, хитрый и приветливый. Тончи говаривал о нем: "Greco italiano, turco incorneto. (Греческий итальянец -- турок упрямый)"
Граф Ростопчин забавлялся его рассказами и имел в виду дать ему место полицмейстера в Москве, но первая вакация обещана была Графом Адаму Фомичу Брокеру34, который и был на оную помещен, когда полицмейстер Дурасов35 заступил место Московского вице-губернатора. В одном из разъездов своих по Средиземному морю Метакса имел случай научиться приготовлять весьма искусно так называемое rizi veniziono. Мы не один раз им лакомились за графским столом и у меня. Никогда не забуду я смех, который поднялся, когда назначили на таковой обед день, в четыре часа без десяти минут. Метакса вышел к Графу в белой холстяной куртке с кухмистерским на голове колпаком и сказал, стоя в дверях: "Eccelentissimo signore, I risi sono pronte" (рис готов), не извольте мешкать, Ваше Сиятельство, пушки заряжены, пора приниматься стрелять, а то порох отсыреет или пересохнет". После Метаксы остались записки, в которых описываются подвиги Российского флота в Черном и Средиземном морях и покорение Ионических островов, занятых в то время Французскою республикою36. Записки сии были мною пополнены и переправлены, потому что Метакса нехорошо писал по-русски. Я напечатал в Сыне Отечества некоторые отдельные любопытные статьи, но, к сожалению моему, полное сочинение в свет еще не вышло по причинам, от меня не зависящим и о которых не место здесь рассказывать. Я давал читать означенные записки адмиралу Литке37, и он находил их достойными посвящения Его Высочеству Великому Князю Константину Николаевичу38 как Генерал-Адмиралу Российского флота.
КНЯЗЬ АНДРЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ КОЛЬЦОВ-МОСАЛЬСКИЙ39
Маленький, худенький, бледненький Сенатор, страстный охотник до картин и новостей, который, как говаривал Граф Ростопчин, всему на свете верил и всего на свете боялся.
КНЯЗЬ КИРИЛЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ БАГРАТИОН40
Также Сенатор, и когда эти два Сенатора съезжались у Графа Ростопчина, то можно было предугадывать что вечер будет шумный и веселый. Образование Кн. Багратиона было весьма посредственное, но он имел много природного ума и хитрости, которыми под личиною простака умел снискивать благорасположение людей, в которых имел нужду. Он усердно помогал Графу Ростопчину в изображении разных шуток, особенно когда имели они целию тревожить князя Мосальского, всегда готового впадать в приуготовляемые ему сети.