Чрезвычайно интересенъ разсказъ вернувшагося изъ плѣна бывшаго врача съ "Адмирала Ушакова" П. Б. Бодянскаго. Объ участи "Ушакова", единственнаго не сдавшагося судна Небогатовской эскадры, до сихъ поръ проникали въ печать отрывочныя и далеко невѣрныя извѣстія.
За время Цусимскаго боя "Ушаковъ" получилъ двѣ надводныя пробоины, настолько серіозныя, что въ нихъ заливала вода; въ жилой палубѣ броненосца нѣсколько разъ начинались пожары, наконецъ были испорчены гидравлическія приспособленія у 10-дюймовыхъ пушекъ. Въ сумеркахъ, когда началась минная атака и со всѣхъ оставшихся судовъ эскадры свѣтили прожекторы, командиръ "Ушакова" отдалъ приказъ не открывать огонь. Во время атаки, несмотря на потерю хода, "Ушаковъ" старался держаться съ остальной эскадрой и часовъ до двухъ ночи не терялъ другихъ судовъ Небогатова. Между тѣмъ разница хода становилась все ощутительнѣе и съ разсвѣтомъ, часа въ четыре утра, остальные броненосцы Небогатова были далеко впереди и скоро послѣдній изъ нихъ совсѣмъ скрылся изъ виду.
Опредѣлившись еще раньше по звѣздамъ, "Ушаковъ" взялъ курсъ на сѣверъ, при чемъ командиръ броненосца съ этого момента не предпринялъ ни одного рѣшенія, не посовѣтовавшись предварительно съ офицерами.
Часовъ около 11 съ "Ушакова" замѣтили двѣ группы дымковъ; въ виду полной неизвѣстности, которая изъ нихъ принадлежитъ русскимъ судамъ, а которая японцамъ, рѣшено было идти своимъ курсомъ. Въ это время, какъ затѣмъ выяснилось, сдавалась эскадра адмирала Небогатова. Къ "Ушакову" подошелъ было японскій развѣдчикъ, однотрубный крейсеръ, но по немъ давъ былъ выстрѣлъ, и онъ быстро повернулъ и скрылся.
Около двухъ часовъ дня на горизонтѣ ясно обрисовались четыре трехтрубные японскіе крейсера, два изъ нихъ "Иватэ" и "Якумо" скоро отдѣлились и полнымъ ходомъ пошли въ догонку "Ушакову". Приблизительно черезъ часъ они настигли броненосецъ и дали два холостые выстрѣла, на которые съ "Ушакова" отвѣчали боевыми. На крейсерахъ былъ сигналъ, предлагающій сдаться. Скоро на нихъ появились и другіе сигналы, изъ которыхъ на "Ушаковѣ" разобрали такую фразу: "Совѣтую вамъ сдать вашъ корабль"... "Ничего другого они не могутъ и предложить",-- сказалъ Миклуха-Маклай, покойный командиръ "Ушакова", и велѣлъ открыть огонь. Японцы находились на разстояніи 35 кабельтовыхъ; первый нашъ выстрѣлъ былъ удаченъ и, какъ оказалось, выхватилъ сразу сорокъ человѣкъ съ одного изъ крейсеровъ, но затѣмъ, когда тѣ повернули и отошли до 70 кабельтовыхъ, "Ушаковъ" за дальностью разстоянія сталъ дѣлать сплошные недолеты. Но и попаданіе непріятеля за время двухчасового боя было незначительно: крейсеры засыпали броненосецъ снарядами, но такъ какъ онъ маневрировалъ, измѣняя въ то же время ходъ, то у японцевъ получались перелеты и недолеты. Попали всего два снаряда, одинъ изъ которыхъ разбилъ носовую 120-миллиметровую пушку и взорвалъ приготовленные для нея патроны. Изъ кормовой продолжали стрѣлять, при чемъ весь бой въ башняхъ шло ручное заряжаніе и повертываніе, такъ такъ какъ гидравлическія приспособленія были попорчены.
Приблизительно въ половинѣ пятаго вечера, когда стало ясно, что отъ японскихъ крейсеровъ не удастся уйти, командиръ "Ушакова" приказалъ заложить подрывные патроны и открыть кингстоны. Командѣ велѣно было перейти наверхъ и спасаться. На воду удалось бросить только одинъ продырявленный полубаркасъ, который плавалъ килемъ вверхъ; за него держалось человѣкъ двадцать матросовъ. Неподалеку плавалъ большой спасательный кругъ, за который ухватились тоже до тридцати человѣкъ, большинство изъ нить, однако, погибли отъ снаряда, упавшаго какъ разъ въ средину круга. Пока команда спасалась и привязывали къ койкамъ раненыхъ, прошло минутъ пятнадцать. На суднѣ оставались командиръ Миклуха-Маклай, старшій офицеръ А. А. Мусаровъ и минный офицеръ Б. К. Ждановъ; они погибли, вѣроятно, вмѣстѣ съ броненосцемъ; Ждановъ еще заранѣе рѣшилъ не разставаться съ "Ушаковымъ".
Однимъ изъ послѣднихъ снарядовъ снесло заднюю мачту и разбило каютъ-компанію; послѣ этого броненосецъ сильно накренился на правую сторону и сталъ погружаться кормой внизъ. А кормовая 120-миллиметровая пушка между тѣмъ все еще продолжала стрѣлять и около нея стоялъ мичманъ Дятловъ и шесть человѣкъ команды. Они спаслись послѣдними. "Ушаковъ" быстро опускался, ложась на правый бокъ, вода уже совсѣмъ его закрывала и на поверхности виднѣлись только передняя мачта съ развѣвавшимся андреевскимъ флагомъ и часть киля съ тараномъ, изъ котораго билъ фонтанъ. Вѣроятно, послѣ погруженія на броненосцѣ произошли собственные взрывы. Когда "Ушакова" не стало, волны огласились громовымъ "ура"; это кричали плававшіе офицеры и матросы.
Таково послѣднее впечатлѣніе, оставшееся у всѣхъ, кто видѣлъ гибель славнаго броненосца, не пожелавшаго сдаться.
Японскіе крейсера въ первое время ушли, но затѣмъ вернулись, спустили шлюпки и стали спасать команду съ "Ушакова". Послѣ этого крейсера вмѣстѣ съ подобранными русскими моряками плавали въ теченіе трехъ дней, очевидно, отыскивая наши суда. За это все время японцы были чрезвычайно предупредительны и любезны и иначе не называли "Ушакова", какъ "вашъ геройскій корабль"... Здѣсь, между прочимъ, офицеры узнали, что передъ боемъ на непріятельскихъ крейсерахъ сигналы извѣщали броненосецъ о сдачѣ эскадры Небогатова, иначе они не стали бы предлагать сдаться "Ушакову".
Входя въ Сасебо, команда съ "Ушакова" видѣла остальныя Небогатовскія суда, стоявшія въ гавани невредимыми и совершенно чистенькими.
Согласно желанію спасенныхъ съ "Ушакова" ихъ помѣстили на транспортѣ отдѣльно отъ сдавшихся командъ.
Къ характеристикѣ "Ушакова" можно прибавить только то, что весь офицерскій составъ на немъ былъ набранъ по желанію,-- этимъ онъ отличался отъ другихъ Небогатовскихъ судовъ.
