ГЛАВА XXX.
Разговоръ мистера Дэля съ мистриссъ Эвенель продолжался болѣе четверти часа, но, по видимому, Дэль очень мало приблизился къ цѣли своей дипломатической поѣздки, потому что, медленно надѣвая перчатки, онъ говорилъ:
-- Мнѣ очень прискорбно думать, мистриссъ Эвенель, что сердце ваше могло затвердѣть до такой степени -- да, да! вы извините меня: я по призванію своему долженъ говорить суровыя истины. Вы не можете сказать, что я не сохранилъ вашей тайны, но, вмѣстѣ съ тѣмъ, не угодно ли вамъ припомнить, что я предоставилъ себѣ право соблюдать молчаніе исключительно съ той цѣлью, чтобъ мнѣ позволено было дѣйствовать впослѣдствіи, какъ мнѣ заблагоразсудится, для пользы мальчика. На этому-то основаніи, вы и обѣщали мнѣ устроить его будущность, какъ только достигнетъ онъ совершеннолѣтія, и теперь уклоняетесь отъ этого обѣщанія.
-- Я вамъ, кажется, ясно сказала, что и теперь беру на себя устроить его будущность. Я говорю, что вы можете отдать его въ ученье въ какой нибудь отдаленный городъ, а мы между тѣмъ приготовимъ ему хорошую лавку и отдадимъ ее въ полное его распоряженіе. Чего же вы хотите еще отъ насъ,-- отъ людей, которые сами содержали лавку? Извините, сэръ, съ вашей стороны было бы весьма неблагоразумно требовать большаго.
-- Мой добрый другъ, сказалъ мистеръ Дэль: -- въ настоящее время я прошу у васъ только одного -- чтобъ вы увидѣлись съ нимъ, приласкали его, послушали, какъ онъ говоритъ, и потомъ сдѣлали о немъ свое собственное заключеніе. У насъ должна быть одна общая цѣль въ этомъ дѣлѣ, и именно, чтобъ внукъ вашъ сдѣлалъ хорошую каррьеру въ жизни и отвѣтилъ вамъ своею благодарностью. Но я не ручаюсь за успѣхъ въ этомъ, если мы сдѣлаемъ изъ него мелочного лавочника.
-- Такъ неужели Джжнъ Ферфильдъ, у которой мужъ былъ простымъ плотникомъ, научила его презирать это ремесло? воскликнула мистриссъ Эвенелъ, съ гнѣвомъ.
-- Сохрани Богъ! намъ небезъизвѣстно, что многіе знаменитые люди нашего отечества были сыновьями лавочниковъ. Но скажите, неужли должно ставить имъ въ вину или въ вину ихъ родителямъ, если таланты возвышаютъ ихъ? Англія не была бы Англіей, если бы каждому изъ британцевъ пришлось остановиться на томъ, съ чего началъ отецъ.
-- Славно! проговорилъ, или, лучше сказать, простоналъ чей-то голосъ, котораго не слышали ни мистриссъ Эвенель, ни мистеръ Дэль.
-- Все это прекрасно, сказала мистриссъ Эвенель, отрывисто.-- Но послать такого мальчика въ университетъ.... скажите на милость, откуда взять средства для этого?
-- Послушайте, мистриссъ Эвенель, ласковымъ тономъ сказалъ мистеръ Дэль: -- чтобъ помѣстить его въ одну изъ кэмбриджскихъ коллегій, будетъ стоить не Богъ знаетъ какихъ издержекъ. Если вы согласитесь платить половину, другую половину я беру на себя: у меня нѣтъ дѣтей, слѣдовательно мнѣ можно будетъ удѣлить такую бездѣлицу.
-- Съ вашей стороны это весьма великодушно, сэръ, отвѣчала мистриссъ Эвенель, нѣсколько тронутая предложеніемъ Дэля, но все еще не обнаруживая расположенія устроить мальчика по предлагаемому плану.-- Но я полагаю, что этимъ не кончатся наши попеченія.
-- Поступивъ въ Кэмбриджъ, продолжалъ мистеръ Дэль, увлекаясь предметомъ: -- въ Кэмбриджъ... гдѣ главнѣе всего обращаютъ вниманіе на науки математическія, то есть такія науки, въ которыхъ мальчикъ обнаружилъ уже обширныя способности, я увѣренъ, что онъ въ скоромъ времени отличится,-- отличившись въ этомъ, онъ получитъ степень, то есть такое университетское, званіе, которое доставитъ ему средства обезпечить свое существованіе до тѣхъ поръ, пока онъ не сдѣлаетъ каррьеры. Согласитесь же, мистриссъ Эвенель, вѣдь вамъ это ровно ничего не будетъ стоить: изъ числа близкихъ родственниковъ у васъ ни души нѣтъ такихъ, которые бы требовали вашей помощи. Вашъ сынъ, какъ я слышалъ, весьма счастливъ.
-- Сэръ! возразила мистриссъ Эвенель, прерывая: -- развѣ потому, что сынъ нашъ Ричардъ составляетъ нашу гордость, что онъ добрый сынъ, и что онъ имѣетъ теперь свое собственное независимое состояніе,-- развѣ поэтому мы должны лишить его того, что располагали оставить ему, и отдать это все мальчику, котораго мы вовсе не знаемъ, и который, вопреки вашимъ увѣреніямъ, быть можетъ, еще отплатитъ намъ неблагодарностью?
-- Почему это такъ? не думаю.
-- Почему! вскричала мистриссъ Эвенель, съ досадою: -- почему! вамъ извѣстно, почему. Нѣтъ, ни за что не хочу допустить его до возвышенія въ жизни! Не хочу, чтобы меня на каждомъ шагу разспрашивали о немъ. Мнѣ кажется, весьма нехорошо внушать простому ребенку такія высокія о себѣ понятія, и не думаю, чтобы даже дочь моя Ферфильдъ пожелала этого. А что касается того, чтобы просить меня ограбить Ричарда и вывести въ люди мальчишку, который былъ садовникомъ, землепашцемъ или чѣмъ-то въ этомъ родѣ,-- вывести его въ люди на позоръ джентльмену, который держитъ свой экипажъ, какъ, напримѣръ, сынъ мой Ричардъ,-- позвольте вамъ сказать, что я рѣшительно на это не согласна! Я не хочу ничего подобнаго, и за тѣмъ всему дѣлу конецъ.
Въ теченіе двухъ или трехъ послѣднихъ минутъ, и какъ разъ передъ тѣмъ, когда послышалось въ комнатѣ: "Славно!", которымъ одобрялось мнѣніе Дэля о британской націи, дверь, ведущая во внутренніе покои, оставалась полу-раскрытою, но этого обстоятельства разговаривавшіе не замѣтили. Когда же мистриссъ Эвенель выразила свою рѣшительность, дверь внезапно отворилась, и въ комнату вошелъ путешественникъ, съ которымъ мистеръ Дэль встрѣтился на постояломъ дворѣ.
-- Нѣтъ, извините, сказалъ онъ, обращаясь къ мистеру Дэлю: -- этимъ дѣло не кончилось. Вы говорили, сэръ, что этотъ мальчикъ очень уменъ?
-- Ричардъ, ты насъ подслушивалъ! воскликнула мистриссъ Эвенель.
-- Да, въ теченіе двухъ-трехъ послѣднихъ минутъ.
-- Что же ты слышалъ?
-- Слышалъ, что этотъ достопочтенный джентльменъ такого прекраснаго мнѣнія о сынѣ сестры моей, что даже предлагаетъ половину издержки за воспитаніе его въ университетѣ. Милостивый государь, я вамъ премного обязанъ, и вотъ вамъ рука моя, если только вы не погнушаетесь взяться за нее.
Мистеръ Дэль, приведенный въ восторгъ такимъ внезапнымъ оборотомъ дѣла, вскочилъ со стула и, бросивъ на мистриссъ Эвенель торжествующій взглядъ, обѣими руками и со всею искренностію сжалъ руку Ричарда.
-- Знаете ли что, сэръ, сказалъ Ричардъ: -- потрудитесь надѣть вашу шляпу; мы вмѣстѣ прогуляемся съ вами и поговоримъ объ этомъ дѣльнымъ образомъ. Вѣдь женщины не понимаютъ дѣла, и совѣтую вамъ никогда не говорить съ ними о чемъ-нибудь дѣльномъ.
Вмѣстѣ съ этимъ Ричардъ вынулъ изъ кармана портъ-сигаръ, выбралъ сигару, зажегъ ее на свѣчѣ и вышелъ въ залу.
Мистриссъ Эвенель схватила мистера Дэля за руку.
-- Сэръ, сказала она: -- будьте осторожнѣе въ вашемъ разговорѣ съ Ричардомъ. Не забудьте вашего обѣщанія.
-- А развѣ ему не все извѣстно?
-- Ему? ему ровно ничего неизвѣстно, кромѣ того развѣ, что онъ успѣлъ подслушать. Я увѣрена, что вы, какъ джентльменъ, не измѣните вашему слову.
-- Мое слово условное, но во всякомъ случаѣ обѣщаю вамъ хранить молчаніе и не нарушить даннаго слова безъ уважительной на то причины. Надѣюсь, что мистеръ Ричардъ Эвенель избавитъ меня отъ необходимости сдѣлаться въ глазахъ вашихъ измѣнникомъ.
-- Скоро ли вы пойдете, сэръ? вскричалъ Ричардъ, отпирая уличную дверь.
Мистеръ Дэль присоединился къ Ричарду уже на улицѣ. Ночь была прекрасная; мѣсяцъ свѣтилъ ярко; воздухъ былъ свѣжъ и чистъ.
-- Неужели, сказалъ Ричардъ, задумчиво: -- бѣдная Джэнъ, которая всегда была какой-то горемыкой въ нашемъ семействѣ, съумѣла такъ прекрасно поднять своего сына? и неужели мальчикъ въ самомъ дѣлѣ того-э? Неужели онъ можетъ отличиться въ коллегіи?
-- Я увѣренъ въ этомъ, отвѣчалъ мистеръ Дэль, просовывая руку подъ руку Ричарда, который нарочно согнулъ ее для этой цѣли.
-- Хотѣлось бы мнѣ увидѣть его, сказалъ Ричардъ: -- очень бы хотѣлось. Ну, что, скажите, имѣетъ ли онъ хоть манеру порядочнаго человѣка, или онъ похожъ на деревенскаго парня?
-- Могу увѣрить васъ, что разговоръ его такъ уменъ и приличенъ и обращеніе его такъ скромно и деликатно, что, право, иной богатый джентльменъ сталъ бы гордиться подобнымъ сыномъ.
-- Странно, замѣтилъ Ричардъ: -- какая разница бываетъ въ членахъ одного и того же семейства. Вотъ хоть бы Джэнъ, которая не умѣетъ ни читать, ни писать, только и годилась быть женой какого нибудь мастерового; она не имѣла ни малѣйшаго понятія о томъ, что выше ея положенія въ свѣтъ; и потомъ, когда я вспоминаю о бѣдной сестрѣ моей Норѣ... вы не повѣрите, сэръ, эта сестра была во всѣхъ отношеніяхъ прекраснѣйшее созданіе въ цѣломъ мірѣ, даже еще въ самомъ раннемъ дѣтскомъ возрастѣ; по крайней мѣрѣ она была не болѣе какъ ребенокъ, когда я отправлялся въ Америку. И часто, прокладывая себѣ, дорогу въ жизни, очень часто говаривалъ я самъ себѣ: "моя маленькая Нора современемъ будетъ настоящая лэди!" Бѣдняжка! не удалось мнѣ увидѣть ее: она умерла въ самомъ цвѣтѣ своихъ лѣтъ.
Голосъ Ричарда дрожалъ. Мистеръ Дэль крѣпко прижалъ его руку къ себѣ.
-- Ничто такъ не улучшаетъ насъ, какъ воспитаніе, сказалъ онъ, послѣ нѣкотораго молчанія.-- Я полагаю, что ваша сестра Нора получила большое образованіе и умѣла воспользоваться этимъ: то же самое можно сказать и о вашемъ племянникѣ.
-- Посмотримъ, посмотримъ, сказалъ Ричардъ, сильно топнувъ ногой о тротуаръ: -- и если онъ понравится мнѣ, то я постараюсь замѣнить ему мѣсто отца. Замѣтьте, мистеръ.... какъ васъ зовутъ, сэръ?
-- Дэль.
-- Замѣтьте, мистеръ Дэль, вѣдь я человѣкъ холостой. Можетъ статься, я женюсь, а можетъ быть, и нѣтъ. Впрочемъ, мнѣ не хочется остаться, какъ говорится, на всю жизнь бобылемъ! Если удастся мнѣ съискать знатную лэди, то почему и не такъ! Впрочемъ, это еще впереди; а до того времени мнѣ бы пріятно было имѣть племянника, котораго бы мнѣ нестыдно было показывать порядочнымъ людямъ. Извольте видѣть, сэръ, я человѣкъ новый, я, такъ сказать, строитель моего богатства и счастія; и хотя я успѣлъ-таки пособрать кое-что по части умственнаго образованія -- какимъ образомъ, ужь того я не знаю,-- вѣроятно, въ то время, какъ я карабкался на лѣстницу, достигая счастія,-- но при всемъ томъ, возвратясь въ отечество, я вижу ясно, что для здѣшнихъ лэди я вовсе не пара; а почему? потому что не умѣю показать себя въ гостиныхъ такъ хорошо, какъ бы хотѣлось мнѣ. Я могъ бы сдѣлаться членомъ Парламента, еслибъ захотѣлъ; но тогда, пожалуй, чего добраго, я былъ бы посмѣшищемъ для другихъ. Принимая все это въ разсчетъ, еслибъ я могъ пріобрѣсть младшаго товарища, который принялъ бы на себя всѣ занятія по части учтивости и свѣтскаго обращенія, который показывалъ бы только товаръ, то я полагаю, что домъ Эвенеля и Комп. оказалъ бы немаловажную честь британцамъ. Понимаете ли вы меня?
-- Совершенно понимаю, отвѣчалъ мистеръ Дэль, сохраняя серьёзный видъ, но въ душѣ онъ смѣялся.
-- Теперь вотъ еще что я долженъ сказать вамъ, продолжалъ новый человѣкъ: -- я нисколько не стыжусь того, что возвысился въ жизни моими собственными заслугами, и не скрываю прежняго своего положенія. Въ домѣ своемъ я часто люблю говорить своимъ гостямъ: я пріѣхалъ въ Нью-Йоркъ съ десятью фунтами стерлинговъ,-- и вотъ теперь, видите, что я такое. Несмотря на богатство, которымъ я обладаю, я не могу жить вмѣстѣ съ родителями. Люди примутъ васъ къ себѣ со всѣми вашими недостатками, если вы богаты; но нельзя же навязывать имъ въ придачу къ этимъ недостаткамъ и ваше семейство. Поэтому, если я не хочу, чтобы отецъ мой и мать, которыхъ я люблю болѣе всего на свѣтѣ, сидѣли за моимъ столомъ и мои лакеи стояли бы за ихъ стульями, то и подавно не хочу видѣть въ своемъ домѣ сестру Джэнъ. Я помню ее очень хорошо и не думаю, чтобы съ лѣтами она сдѣлалась благовоспитаннѣе. И потому прошу васъ покорнѣйше, не совѣтуйте ей пріѣзжать ко мнѣ: этого не должно быть ни подъ какимъ видомъ. Вы не говорите ей ни слова обо мнѣ. Но пришлите ея сына къ дѣдушкѣ; а я его уже тамъ осмотрю.... понимаете?
-- Понимаю; но согласитесь, что трудно будетъ разлучить ее съ сыномъ.
-- Пустяки! всѣ дѣти должны разлучаться съ своими родителями, когда они намѣрены вступить въ свѣтъ. Итакъ, это рѣшено! Теперь вотъ что вы скажите мнѣ. Я знаю, что старики частенько таки журили сестру мою Джэнъ, то есть ее журила мать моя: отъ отца мы ни разу не слышали и грубаго слова. Быть можетъ, въ этомъ отношеніи она поступала съ Джэнъ не совсѣмъ-то справедливо. Впрочемъ, нельзя и винить ее въ томъ. Вотъ почему это случилось. Когда отецъ мой и мать держали лавку на Большой Улицѣ, насъ была тогда большая семья, и каждому изъ насъ назначено было свое занятіе; а такъ какъ Джэнъ была расторопнѣе и смышленѣе всѣхъ насъ, то на ея долю доставалось работы больше всѣхъ, такъ что вскорѣ отдали ее въ чужое мѣсто, и ей, бѣдняжкѣ, некогда было и подумать объ ученьи. Впослѣдствіи отецъ мой пріобрѣлъ большое расположеніе лорда Лэнсмера, и именно по случаю выборовъ, въ которыхъ онъ горой стоялъ за "синихъ". Въ то время родилась Нора, и милэди была ея крестной матерью. Большая часть братьевъ моихъ и сестеръ умерли, и отецъ рѣшился оставить торговлю. Когда взяли Джэнъ домой, то она была такая простенькая, такая неотесанная, что мать моя не могла не замѣтить сильнаго контраста между нею и Норой. Конечно, такъ и должно случиться, потому что Джэнъ родилась въ то время, когда родители мои считались ни болѣе, ни менѣе, какъ бѣдными лавочниками, а Нора выросла въ то время, когда они разбогатѣли, оставили торговлю и жили на джентльменскую ногу: разница тутъ очевидна. Моя мать смотрѣла на Джэнъ какъ на чужое дѣтище. Впрочемъ, въ этомъ много виновата и сама Джэнъ: мать помирилась бы съ ней, еслибъ она вышла замужъ за нашего сосѣда, богатаго купца, торговавшаго краснымъ товаромъ; такъ вѣдь нѣтъ, не послушалась и вышла за Марка Ферфильда, простого плотника. Знаете, родители больше всего любятъ тѣхъ дѣтей, которыя лучше успѣваютъ въ жизни. Это и весьма натурально. Вотъ, напримѣръ, хоть про себя сказать; они и вниманія не обращали на меня до тѣхъ поръ, пока я не пріѣхалъ изъ Америки. Однако, возвратимся къ Джэнъ: я думаю, они совсѣмъ позабыли ее, бѣдную. Скажите, по крайней мѣрѣ, какъ она поживаетъ?
-- Живетъ трудами, бѣдно, но не жалуется на судьбу.
-- Сдѣлайте одолженіе, передайте ей это.
И Ричардъ вынулъ изъ бумажника билетъ въ пятьдесятъ фунтовъ стерлинговъ.
-- Вы можете сказать ей, что это прислали старики, или что это подарокъ отъ Дика, но отнюдь не говорите, что я воротился изъ Америки.
-- Мой добрый сэръ, сказалъ мистеръ Дэль: -- я болѣе и болѣе начинаю благодарить случай, который познакомилъ насъ. Съ вашей стороны это весьма щедрый подарокъ; но, мнѣ кажется, всего лучше послать бы его черезъ вашу матушку. Хотя я ни подъ какимъ видомъ не хочу измѣнить той довѣренности, которую вы возлагаете на меня; но согласитесь, что если мистриссъ Ферфильдъ будетъ разспрашивать меня о своемъ братѣ, то я рѣшительно не найдусь, что отвѣтить ей. Кромѣ одной мнѣ не приводилось хранить тайнъ, и я надѣюсь, что меня избавятъ отъ другой. Скрывать тайну, по моему мнѣнію, почти то же самое, что лгать.
-- Стало быть, у васъ есть тайна? сказалъ Ричардъ, взявъ назадъ билетъ.
Быть можетъ, въ Америкѣ онъ научился быть очень любознательнымъ.
-- Скажите, что же эта за тайна? продолжалъ онъ, довольно настоятельно.
-- Если я скажу вамъ ее, отвѣчалъ мистеръ Дэль, съ принужденнымъ смѣхомъ: -- тогда она не будетъ уже тайной.
-- А, понимаю! вы хотите сказать, что мы въ Англіи.... Какъ угодно! Быть можетъ, откровенность моя покажется вамъ странною, но знаете ли, что мнѣ понравился вашъ взглядъ при первой встрѣчѣ нашей на постояломъ дворѣ? Впрочемъ, и въ васъ я замѣтилъ одно качество, которое, признаюсь, не слишкомъ жалую, и именно то, которое называется у насъ британскою гордостью.
Мистеръ Дэль не хотѣлъ возражать на это замѣчаніе. Имѣя въ виду одну только пользу Ленни Ферфильда, онъ не хотѣлъ защищать себя, опасаясь повредить дѣлу, получившему такой прекрасный оборотъ.
Между тѣмъ Ленни Ферфильдъ, вовсе не помышляя о перемѣнѣ, которую мистеръ Дэль своими переговорами намѣревался произвесть въ судьбѣ его, наслаждался первою дѣвственною прелестію славы. Въ главномъ городѣ округа, согласно съ требованіемъ вѣка и быстро распространившимся по всей Англіи обыкновеніемъ, основано было механическое общество, и нѣкоторые изъ почтенныхъ членовъ, болѣе другихъ занимавшіеся развитіемъ этого провинціальнаго Атенеума, назначили призъ за лучшее разсужденіе о "Распространеніи познанія", предметѣ, если хотите, весьма обыкновенномъ, но о которомъ, по мнѣнію особъ, назначавшихъ призъ, трудно было сказать что нибудь особенное. Призъ достался Леонарду Ферфильду. Его разсужденіе удостоилось похвалы отъ цѣлаго общества; оно было напечатано на счетъ общества и награждено серебряной медалью, изображающей Аполлона, возлагающаго лавровый вѣнокъ на Заслугу. Въ заключеніе всего окружная газета провозгласила, что Британія произвела новое чудо въ особѣ самоучки-садовника.
На механическіе проэкты Деонарда обращено было особенное вниманіе. Сквайръ, ревностный поборникъ всякаго рода нововведеній и улучшеніи, пригласилъ инженера осмотрѣть систему орошенія полей, и инженеръ былъ пораженъ простотою средствъ, которыми устранялось весьма важное техническое затрудненіе. Ближайшіе фермеры называли Деонарда "мистеромъ Ферфильдомъ" и приглашали его навѣщать ихъ дома, когда вздумается. Мистеръ Стирнъ, встрѣчаясь съ нимъ на большой дорогѣ, прикасался къ шляпѣ и вмѣстѣ съ тѣмъ выражалъ надежду, что "мистеръ Ферфильдъ не помнитъ зла." Все это были первые и самые сладкіе плоды славы; и если Леонарду суждено сдѣлаться великимъ человѣкомъ, то послѣдующіе плоды его славы не будутъ уже имѣть такой сладости. Этотъ-то успѣхъ и заставилъ мистера Дэля принять рѣшительныя мѣры къ устройству будущности Леонарда, первый приступъ къ которымъ ознаменованъ былъ вышеприведенной, давно-задуманной поѣздкой. Въ теченіе послѣднихъ двухъ лѣтъ мистеръ Дэль возобновилъ свои дружескія посѣщенія вдовы и мальчика; съ безпредѣльной надеждой и величайшей боязнію замѣчалъ онъ быстрое развитіе ума, выступавшаго теперь изъ среды обыкновенныхъ умовъ, окружавшихъ его, смѣлымъ, ни въ чемъ негармонирующимъ съ ними рельефомъ.
Былъ вечеръ, когда мистеръ Дэль, возвратясь изъ путешествія, медленно шелъ по дорогѣ въ казино. Передъ уходомъ изъ дому, онъ положилъ въ карманъ разсужденіе Леонарда Ферфильда, удостоенное награды. Онъ чувствовалъ, что нельзя было выпустить молодого человѣка въ свѣтъ безъ приготовительной лекціи, и намѣревался наказать бѣдную Заслугу тѣмъ же самымъ лавровымъ вѣнкомъ, который она получила отъ Аполлона. Впрочемъ, въ этомъ отношеніи онъ крайне нуждался въ помощи Риккабокка, или, вѣрнѣе сказать, онъ боялся, что если ему не удастся склонить на свою сторону Риккабокка, то философъ разрушитъ всѣ его планы и дѣйствія.