На другое утро, въ семь часовъ, пріѣхалъ докторъ Дозвеллъ. Его ввели въ комнату гомеопата, который давно всталъ, одѣлся и уже сдѣлалъ визитъ своему паціенту.
-- Меня зовутъ Морганъ, сказалъ гомеопатъ.-- Я медикъ. Отправляясь въ Лондонъ, передаю на ваши руки больного, котораго ни мнѣ, ни вамъ не изцѣлить. Пойдемте взглянуть на него.
Два доктора вошли въ комнату больного. Мистеръ Дигби хотя былъ очень слабъ, но въ здравомъ разсудкѣ, и весьма вѣжливо кивнулъ головою.
-- Мнѣ очень совѣстно, что я надѣлалъ столько безпокойствъ, сказалъ онъ.
Гомеопатъ отвелъ въ сторону Гэленъ. Аллопатъ сѣлъ подлѣ кровати больного, сдѣлалъ нѣсколько вопросовъ, пощупалъ пульсъ и взглянулъ на языкъ. Во все это время взоры Гэленъ устремлены были на незнакомаго доктора. Ея щоки покрылись яркимъ румянцемъ, глаза засверкали, когда незнакомецъ, вставъ со стула, звучнымъ и пріятнымъ голосомъ сказалъ, что больному нужно дать чаю.
-- Чаю! проревѣлъ гомеопатъ:-- помилуйте, это неслыханное варварство!
-- Значитъ ему лучше, сэръ? робко спросила Гэленъ, прильнувъ къ аллопату.
-- О, да, душа моя, въ этомъ нечего и сомнѣваться:-- Богъ дастъ, мы сдѣлаемъ все лучшее.
Доктора удалились изъ комнаты больного.
-- Проживетъ много-много что съ недѣлю! сказалъ докторъ Дозвеллъ, улыбаясь съ самодовольствіемъ и показывая рядъ весьма бѣлыхъ зубовъ.
-- Я назначилъ бы ему по крайней мѣрѣ мѣсяцъ; впрочемъ, и то надобно сказать, наши системы леченія весьма различны, замѣтилъ мистеръ Морганъ, сухимъ тономъ.
-- Само собою разумѣется, что мы, провинціальные доктора, должны преклоняться предъ нашими столичными сподвижниками.-- Позвольте мнѣ выслушать вашъ совѣтъ. Не находите ли вы нужнымъ сдѣлать легонькое кровопусканіе?
-- Кровопусканіе! воскликнулъ докторъ Морганъ, обнаруживая изъ себя вполнѣ валлійца, что обыкновенно дѣлалось съ нимъ въ минуты негодованія или вообще во время сильнаго душевнаго волненія: -- кровопусканіе? Праведное небо! за кого вы меня считаете -- за мясника или палача?-- Кровопусканіе! ни за что въ свѣтѣ!
-- Я и самъ нахожу, что это не совсѣмъ идетъ къ дѣлу, особливо, когда легкія у человѣка почти потеряны. Но, можетъ быть, вы посовѣтуете для облегченія его дыханія....
-- Вздоръ, милостивый государь!
-- Въ такомъ случаѣ, что же вы прикажете сдѣлать для продолженія жизни нашего паціента на цѣлый мѣсяцъ? спросилъ докторъ Дозвеллъ, съ видимымъ неудовольствіемъ.
-- Чтобъ остановить кровохарканіе, дайте ему Руса!
-- Руса, сэръ! Русъ! я въ первый разъ слышу такое лекарство.... Русъ!
-- Да, Русъ-токсикодендронъ.
Уже одна длиннота послѣдняго слова невольнымъ образомъ пробуждала въ душѣ доктора Дозвелла уваженіе къ своему собрату. Пятисложное слово! это что нибудь да значило. Онъ сдѣлалъ почтительный поклонъ, но все еще, по видимому, находился въ замѣшательствѣ,-- наконецъ, съ добродушной улыбкой, сказалъ:
-- Извините, милостивый государь: -- у васъ, лондонскихъ практиковъ, такое множество новыхъ лекарствъ; смѣю ли я спросить, что такое это русъ-токсико.... токсико....
-- Дендронъ.
-- Да-съ, токсикодендронъ-съ.... что это такое-съ?
-- Это сокъ уны, въ простонародіи называемаго ядовитымъ деревомъ.
Докторъ Дозвеллъ изумился.
-- Уна -- ядовитое дерево, подъ тѣнью котораго въ одинъ моментъ умираютъ маленькія птички. Такъ вы даете сокъ этого дерева отъ кровохарканія? Какъ же великъ долженъ быть пріемъ?
Докторъ Морганъ язвительно улыбнулся и вмѣстѣ съ тѣмъ вынулъ крупинку величиной съ булавочную головку.
Докторъ Дозвеллъ съ презрѣніемъ отвернулся.
-- О! понимаю! сказалъ онъ, весьма холоднымъ тономъ и въ то же время принимая видъ человѣка сознающаго свое высокое достоинство.-- Я вижу, вы гомеопатъ.
-- Да, гомеопатъ.
-- Гм!
-- Гм!
-- Странная ваша система, докторъ Морганъ, сказалъ докторъ Дозвеллъ, возвращая свою самодовольную улыбку, но на этотъ разъ съ оттѣнкомъ легкаго презрѣнія: -- съ помощію вашей системы, наши аптекари и москотельщики въ конецъ разгорятся.
-- И подѣломъ имъ! Безъ вашихъ аптекарей у васъ не было бы и паціентовъ, или, иначе, ваши аптекаря не раззорили бы въ конецъ паціентовъ.
-- Милостивый государь!
-- Милостивый государь!
-- Докторъ Морганъ, сказалъ Дозвеллъ:-- вы, можетъ быть, не знаете, что я самъ аптекарь и вмѣстѣ съ тѣмъ медикъ. Конечно, прибавилъ онъ, съ выраженіемъ величайшаго смиренія:-- я не получилъ еще диплома, но считаюсь докторомъ на практикѣ.
-- Это все равно, сэръ. Докторъ подписываетъ приговоръ, а аптекарь приводитъ его въ исполненіе.
-- Само собою разумѣется, возразилъ докторъ Дозвеллъ, съ принужденной улыбкой: -- мы не выдаемъ себя за людей, которые вызываются спасти человѣка отъ смерти сокомъ ядовитаго дерева.
-- И не можете выдавать даже и въ такомъ случаѣ, еслибы хотѣли. У насъ и самый ядъ употребляется какъ цѣлебное средство. Вотъ въ этомъ-то и заключается вся разница между вами, докторъ Дозвеллъ, и мною.
-- И въ самомъ дѣлѣ, сказалъ Дозвеллъ, показывая на дорожную аптечку гомеопата и стараясь казаться совершенно равнодушнымъ:-- я всегда говаривалъ, что если ваши безконечно малыя дозы не приносятъ пользы, то въ то же время онѣ не дѣлаютъ и вреда.
Докторъ Морганъ, равнодушно выслушавшій мнѣніе алломата, пришелъ въ изступленіе, когда его крупинки сочли безвредными.
-- Вы ровно ничего не смыслите въ этихъ безконечно малыхъ дозахъ! Я могъ бы посредствомъ ихъ отправить людей на тотъ свѣтъ больше вашего, еслибъ только захотѣлъ; но я не хочу.
-- Сэръ, сказалъ Дозвеллъ, пожимая плечами: -- безполезно было бы спорить съ вами: это несообразно съ понятіями здравомыслящаго человѣка. Короче сказать, я твердо убѣжденъ, что это совершенный совершенный....
-- Что такое, что?
-- Что это совершенный вздоръ.
-- Это вздоръ!-- Клянусь Юпитеромъ!... Ахъ, вы старый.....
-- Договаривайте, сэръ, договаривайте!
-- И договорю: вы -- старый аллопатическій каннибалъ.... вы людоѣдъ.
Докторъ Дозвеллъ вскочилъ съ мѣста, обѣими руками схватился за спинку стула, на которомъ сидѣлъ, приподнялъ его и изо всей силы стукнулъ ножками объ полъ.
-- Вы смѣете сказать мнѣ это! вскричалъ онъ, задыхаясь отъ бѣшенства.
-- Смѣю! возразилъ гомеопатъ, подражая своему сопернику въ дѣйствіи надъ своимъ стуломъ.
-- Вы дерзки, милостивый государь!
И соперники приняли другъ передъ другомъ боевую позицію.
Оба они одарены были атлетическими формами и оба въ одинаковой степени пылали гнѣвомъ. Докторъ Дозвеллъ былъ выше ростомъ, зато докторъ Морганъ былъ плечистѣе. Докторъ Дозвеллъ съ материнской стороны былъ ирландецъ, докторъ Морганъ съ обѣихъ сторонъ быль валліецъ. Принимая это въ соображеніе, я охотно перешелъ бы на сторону доктора Моргана, еслибъ дѣло дошло до рукопашнаго боя. Но, къ счастію, въ самую критическую минуту, въ дверь постучалась горничная и звонко прокричала.
-- Дилижансъ пришелъ!
При этомъ возгласѣ докторъ Морганъ въ одинъ моментъ возвратилъ все свое хладнокровіе и перемѣнилъ обращеніе.
--Докторъ Дозвеллъ, сказалъ онъ: -- я черезчуръ разгорячился; извините меня.
-- Докторъ Морганъ, отвѣчалъ аллопатъ: -- я совершенно забылся; вашу руку, сэръ.
-- Мы оба посвятили себя на пользу человѣческому роду, хотя и съ различными понятіями, сказалъ докторъ Морганъ:-- мы должны уважать другъ друга.
-- И гдѣ же мы будемъ искать великодушія, если ученые люди не будутъ великодушны къ своимъ собратамъ?
Докторъ Моргацъ (въ сторону). Старый притворщикъ! Онъ истеръ бы меня въ порошокъ, еслибъ только это не было противозаконно.
Докторъ Дозвеллъ (въ сторону). Жалкій шарлатанъ! сію минуту истеръ бы его въ мелкій порошокъ.
Докторъ Морганъ. Прощайте, мой почтенный и достойный собратъ.
Докторъ Дозвеллъ. Мой превосходный другъ, прощайте.
Докторъ Морганъ ( поспѣшно оборачиваясь). Совсѣмъ было забылъ. Бѣдный паціентъ нашъ, мнѣ кажется, весьма не богатъ. Я поручаю его вашему безкорыстному попеченію. ( Спѣшитъ изъ комнаты.)
Докторъ Дозвеллъ (въ припадкѣ бѣшенства). Проѣхать даромъ семь миль въ шесть часовъ утра и позволить распоряжаться моей практикой! Шарлатанъ! бездѣльникъ!
Между тѣмъ докторъ Морганъ возвратился въ комнату больного.
-- Я долженъ проститься съ вами и пожелать вамъ скораго выздоровленія, сказалъ онъ несчастному мистеру Дигби. который съ большимъ трудомъ держалъ въ рукахъ чайную чашку и прихлебывалъ изъ нея жиденькій чай.-- Впрочемъ, вы остаетесь на рукахъ на рукахъ джентльмена, медика по практикѣ.
-- Вы были весьма великодушны, сказалъ мистеръ Дигби.-- Гэленъ, гдѣ мой кошелекъ?
Докторъ Морганъ молчалъ.
Онъ молчалъ, во первыхъ, потому, что практика его, можно сказать, была весьма ограниченная, а плата удовлетворяла тщеславію, свойственному непризнанному таланту, и имѣла прелесть новизны, прельщающей уже само собою натуру человѣка. Во вторыхъ, онъ былъ человѣкъ, который зналъ свои права и старался удержать ихъ за собой. Ему пришлось вдвойнѣ заплатить за дилижансъ -- остановиться на ночь въ гостинницѣ съ той утѣшительной мыслью, что онъ поможетъ своему паціенту. Слѣдовательно, онъ имѣлъ полное право на возмездіе.
Съ другой стороны, онъ молчалъ еще и потому, что хотя имѣлъ небольшую практику, но жилъ безбѣдно, не былъ алченъ до денегъ и ни подъ какимъ видомъ не подозрѣвалъ въ своемъ паціентѣ богача.
А кошелекъ между тѣмъ находился уже въ рукѣ Гэленъ. Докторъ Морганъ взялъ его въ свои руки и сквозь истертую сѣтку увидѣлъ въ немъ нѣсколько гиней. Онъ отвелъ дѣвочку немного въ сторону.
-- Скажите мнѣ, дитя мое, откровенно, богатъ ли вашъ папа?
И вмѣстѣ съ этимъ онъ бросилъ взглядъ на полу-оборванную одежду Дигби, небрежно набросанную на стулъ, и на полинялое платьице Гэленъ.
-- Къ несчастью, онъ очень бѣденъ! отвѣчала Гэленъ.
-- Неужели тутъ все, что вы имѣете?
-- Все.
-- Мнѣ очень совѣстно, сэръ, предложить вамъ двѣ гинеи, произнесъ мистеръ Дигби глухимъ голосомъ.
-- А мнѣ было бы еще совѣстнѣе принять ихъ. Прощайте, сэръ.... Подите сюда, дитя мое. Берегите ваши деньги и не тратьте ихъ на другого доктора болѣе того, сколько вы можете заплатить ему. Его лекарства не принесутъ особенной пользы вашему отцу. Но, во всякомъ случаѣ, я полагаю, не мѣшаетъ попробовать какія нибудь средства. Онъ еще ненастоящій медикъ, слѣдовательно и не имѣетъ права на возмездіе. Онъ пришлетъ вамъ счетъ; но этотъ счетъ не будетъ для васъ слишкомъ обременителенъ. Понимаете?... И за тѣмъ прощайте. Да благословитъ васъ небо!
Докторъ Моргань ушелъ. Разсчитываясь съ хозяйкой гостинницы, онъ считалъ нелишнимъ предувѣдомить и ее о печальномъ положеніи больного.
-- Бѣдные люди, которые остановились у васъ наверху, въ состояніи заплатить вамъ, но не доктору; да, впрочемъ, онъ теперь совершенно безполезенъ. Пожалуста, поберегите дѣвочку и попросите доктора передать своему паціенту, само собою разумѣется, какъ можно поосторожнѣе, чтобы тотъ написалъ къ своимъ друзьямъ, да поскорѣе.... понимаете? Кто нибудь да долженъ же взять этого ребенка. Постойте, вотъ еще что: протяните вашу руку, приберегите эти крупинки и дайте ихъ дѣвочкѣ, когда умретъ ея отецъ (при этомъ докторъ произнесъ про себя: "противъ печали -- аконитъ "); а если она будетъ черезчуръ много плакать, то дайте вотъ эти крупинки; смотрите же, не ошибитесь (противъ слезъ прекрасное средство -- каустикъ).
-- Пожалуйте, сэръ; все готово! вскричалъ кондукторъ.
-- Иду, иду... Да, противъ слезъ каустикъ, повторилъ гомеопатъ, вынувъ изъ кармана носовой платокъ и дорожную аптеку, и передъ входомъ въ дилижансъ поспѣшно проглотилъ двѣ противослезныя крупинки.