-- Такъ, сударь, истинно такъ! Графство наше къ чорту идетъ! мнѣнія наши не находятъ представителей ни въ Парламентѣ, ни внѣ Парламента. Меркурій здѣшній сталъ враждебнымъ журналомъ, будь онъ проклятъ! а кромѣ его нѣтъ ни одного журнала для выраженія мыслей почтеннаго сословія.
Эта рѣчь произнесена была за столомъ, во время одного изъ рѣдкихъ обѣдовъ, данныхъ семействомъ Какстонъ всему знатному сосѣдству, а ораторъ былъ самъ эсквайръ Ролликъ, президентъ третныхъ засѣданій графства.
Мнѣ въ первый разъ позволено было не только сидѣть за столомъ съ гостями, но и оставаться подлѣ дамъ, уважая лѣта мои и обѣщаніе не наливать себѣ ни одной рюмки вина, и признаюсь, что въ невинности своей, я никакъ не отгадалъ, какое внезапное участіе заставило дядю Джака поднять голову при словѣ: журналъ. Подобный коню при звукѣ военной трубы, онъ храбро перескочилъ все разстояніе, отдѣлявшее его отъ эсквайра Роддика. Но съ какой цѣлью? Это не легко было постигнуть школьнику моихъ лѣтъ. Семгу не поймаешь на крючокъ, согнутый для мелкой рыбы.
-- Ни одного журнала, продолжалъ эсквайръ Ролликъ,
Прежде этого восклицанія дядя Джакъ, нагнувшись ко мнѣ, спросилъ на ухо:
-- Какой онъ политической партіи?
-- Не знаю! отвѣчалъ я.
Дядя Джакъ, по привычкѣ, прицѣпился къ той фразѣ, которую память подсказывала ему чаще другихъ, и протяжно сказалъ:
-- Для защиты правъ нашихъ несчастныхъ ближнихъ!
Отецъ мой потеръ себѣ лобъ указательнымъ пальцемъ, обычный жестъ его, когда занятъ какимъ-нибудь сомнѣніемъ. Прочіе собесѣдники поглядѣли другъ на друга и замолчали.
-- Несчастные ближніе? воскликнулъ презрительно Ролликъ. Наши несчастные ближніе!
Дядя Джакъ не удачно попалъ. Желая нѣсколько поправиться:
-- Я хочу сказать: почтенные наши ближніе! сказалъ онъ.
Тутъ пришло ему на умъ, что журналъ, въ графствѣ издаваемый, непремѣнно долженъ быть земледѣльческій журналъ, и какъ Эс. Ролликъ проклиналъ Меркурія, то вѣроятно самъ былъ въ числѣ тѣхъ политиковъ, которые называли вампиромъ замледѣльческую выгоду. Одушевясь такою догадкою, дядя Джакъ, въ надеждѣ поправиться, развернулъ все краснорѣчіе свое въ выходкахъ, подобныхъ тѣмъ, какія мы слышали въ Ковен-Гарднѣ и въ торговой залѣ Манчестра.
-- Да, почтенные наши ближніе, эти люди, которые приносятъ отечеству двойную дань -- капитала и промышленности! Можно ли сравнить мелкихъ землевладѣльцевъ съ нашими богатыми купцами? И что это за земледѣльческая выгода, которая воображаетъ себя подпорой Англіи?
-- Воображаетъ? вскричалъ Эс. Ролликъ. Она не вообразимая, она истинная опора отечества! Что же касается до этихъ фабрикантовъ, которые купили Меркурій....
-- Которые купили Меркурій, негодяи! перервалъ съ жаромъ дядя Джакъ, совершенно постигнувъ теперь, съ кѣмъ имѣетъ дѣло. Повѣрьте, сударь, они вѣрно принадлежатъ къ діавольскому заговору капиталистовъ, который смѣло надобно разрушить. Да, я повторяю, что это за земледѣльческая выгода, которую они стремятся разорить, подорвать, которую называютъ вампиромъ, они! настоящіе кровопійцы, эти ядовитые машинократы! Наши ближніе! Могу, сударь, назвать несчастными ближними, членовъ этого страждущаго сословія, которое вы также украшаете собою. Кто привлекаетъ нашу симпатію, наше желаніе помочь, какъ не джентельменъ, владѣлецъ, обязанный при 6000 ф. стер. доходу, содержать домъ, собачью охоту, кормить народъ сборомъ для бѣдныхъ, поддерживать церковь десятинной платой, содержать суды, тюрьмы, платить налоги, для должностныхъ людей и для дорогъ?.... и все это обязалъ онъ исполнять, хотя истощенъ процентами за занятыя деньги, истощенъ ростовщиками-жидами, придаными сестеръ или законной частью меньшихъ братьевъ, разработкой лѣсовъ своихъ, удобреніемъ образцовой своей фермы, откармливаніемъ скота, своего, и пр.!-- Не говорю уже о тяжбахъ, необходимыхъ для охраненія правъ своихъ, о разбойникахъ, отвсюду его окружающихъ, охотникахъ по полямъ его и лѣсамъ, ворахъ бараньихъ, собачьихъ, лошадиныхъ, о садовникахъ, о ловчихъ, и о первомъ изъ всѣхъ необходимомъ ворѣ, о прикащикѣ! Если существуетъ на свѣтѣ человѣкъ, котораго по праву назвать можно несчастнымъ нашимъ ближнимъ, то это конечно провинціальный обладатель большаго владѣнія.
Отецъ мой слушалъ какъ будто пародію на прежнія увѣщанія и удерживалъ съ трудомъ непритворный смѣхъ. Эсквайръ Ролликъ многими одобрительными восклицаніями соглашался на рѣчь дяди, особливо при изсчисленіи сбора для бѣдныхъ, десятинной платы, на нѣсколько должностей, и собачьихъ воровъ. Онъ передалъ бутылку дядѣ Джаку и учтиво замѣтилъ:
-- Во многомъ вы правы, Г-нъ Тиббетъ: земледѣліе разорвется, и когда оно уничтожится, то я этого не дамъ за древнюю нашу Англію (при словъ этого, Г. Ролликъ щелкнулъ пальцами).-- Но что же намъ дѣлать? Что можемъ мы дѣлать, для нашей провинціи? вотъ тутъ-то и затрудненіе,
-- Объ этомъ именно я и хотѣлъ говорить, прервалъ дядя Джакъ. Вы сказали что въ графствѣ нѣтъ ни одного журнала, который поддерживалъ бы права ваши и обличалъ враговъ?
-- Нѣтъ! потому что Виги купили Меркурій...
-- Какъ же можете вы ожидать, чтобъ вамъ отдали должную справедливость, когда вы пренебрегаете печатаніемъ?-- Печатаніе, Г-нъ Ролликъ, это воздухъ, которымъ дышемъ. Пособить вамъ можетъ большой листъ народной газеты. Нѣтъ, не народной,-- провинціальной, еженедѣльной, которую щедро содержать и поддерживать должна могущественная партія, готовая уничтожиться. Безъ такой газеты, вы всѣ погибли, уничтожены, мертвы, зарыты живые! Съ этой газетой, составляемой и издаваемой человѣкомъ свѣтскимъ, главнымъ редакторомъ, получившимъ хорошее образованіе, практически знающимъ и земледѣліе и сердце человѣческое, рудники, запашки, застрахованія, парламентскіе акты, выставку скотины, состояніе различныхъ партій и драгоцѣнную выгоду общественнаго порядка,-- вы побѣдите и восторжествуете. Журналъ долженъ составиться по подпискѣ, соединеніемъ, содѣйствіемъ всѣхъ обиженныхъ, обществомъ провинціальнымъ, благотворительнымъ, земледѣльческимъ и противу нововведеній учрежденнымъ.
-- Вы правы, клянусь! вскричалъ эсквайръ Ролликъ, хлопая себя ро ногѣ. Завтра поутру поѣду къ нашему Лорду-Намѣстнику. Старшаго сына его будемъ выбирать на слѣдующихъ выборахъ.
-- И онъ выбранъ будетъ, если поддержите печатаніе, если оснуете журналъ, сказалъ дядя Джакъ, потирая руки и складывая всѣ десять пальцевъ, какъ будто собираетъ уже невинныя гинеи будущей компаніи.
Всякое счастіе находится больше въ надеждѣ, чѣмъ въ обладаніи. Готовъ биться объ закладъ, что то удовольствіе, которое развевалось по сердцу дяди Джака, и отсвѣчивалось на лицѣ его, при пророческомъ появленіи богини фортуны въ видъ новой спекуляціи, гораздо сильнѣе, нежели дѣйствительное обладаніе кошелькомъ царя Креза.
-- Мнѣ казалось, что дядя Джакъ не былъ тори, сказалъ я на другой день отцу.
Отецъ, не занимавшійся совсѣмъ политикой, вытаращилъ на меня глаза.
-- Вы, батюшка, вигъ или тори?
-- Гмъ! объ этикъ двухъ сторонахъ вопроса можно многое сказать. Посмотри на мистрисъ Примминсъ: ты знаешь, что у нее есть нѣсколько различныхъ штемпелей для нашихъ масляныхъ круговъ: они выходятъ изъ ея формъ, то съ отпечаткомъ короны, то съ изображеніемъ коровы. Предоставимъ артистамъ, выливающимъ формы, выказывать дарованія своего воображенія. Мы будемъ мазать масло на хлѣбъ, благодарить за него Бога и молиться о ниспосланіи благословенія на всю молочню. Понимаешь?
-- Ни одного слова не понимаю, батюшка!
-- Слѣдовательно, твой омонимъ, Пизистратъ былъ умнѣе тебя. Однако, пора кормить утку.... Гдѣ дядя?
-- Онъ взялъ лошадь у Г. Скиля и поѣхалъ съ Г. Ролликомъ къ тому Лорду, о которомъ вчера говорили.
-- О-го! сказалъ отецъ, братъ Джакъ отправился за штемпелемъ на свой кружокъ масла.
Дѣйствительно, дядя Джакъ такъ хорошо игралъ роль свою, и при Лордѣ Намѣстникѣ графства, такую дивную написалъ программу, вывелъ такіе вѣрные счеты, что мои вакаціи еще не кончились, а онъ помѣщенъ уже былъ въ городѣ, въ прекрасномъ домѣ, гдѣ внизу была контора для журнала, а наверху его особенныя комнаты; получалъ 300 ф. с. жалованья въ качествѣ директора новой еженедѣльной газеты, названной: "Врагъ нововведеній и органъ земледѣльческихъ выгодъ графства." Эта газета основана была для защиты правъ несчастныхъ ближнихъ, благородныхъ джентельменовъ и эсквайровъ, землевладѣльцевъ и фермеровъ, равно какъ и подписчиковъ. На заглавномъ листкѣ дядя Джакъ напечаталъ корону, поддерживаемую цѣпомъ и пастушьимъ посохомъ, съ девизомъ: pro rege et grege. Такимъ образомъ дядя Джакъ нашелъ штемпель своему маслу.