5 февраля 1901. Ялта
5 февр. 1901 г.
Уважаемый Валерий Яковлевич.
Сегодня получил "Листопад"1 и спешу от всей души поблагодарить Вас, С<ергея> А<лександровича> и Г<еоргия> К<азимировича>2 за прекрасное издание. Но вместе с тем не могу удержаться, чтобы не сказать Вам, что я очень огорчен Вами. За что, Валерий Яковлевич? Почему я исключен из "Северных цветов"3? Что-то произошло между мной и Вами4, или, вернее, между Вами и мной. Прекрасно, -- это Ваше дело -- относиться ко мне так или иначе. Но неужели между нами ничего не осталось как между художниками? Вы, конечно, отлично знаете, что с моей стороны этого нет. Я, вникнув в Вашу книгу5, за последнее время отношусь к Вам как к поэту с еще большим уважением, чем прежде; Вы знаете также, что ко всем вам я питаю очень большое {Далее зачеркнуто: уважение.} расположение как к товарищам, к немногим товарищам, дорогим мне по настроениям и единомыслию во многом. Или Вы думаете, что дело обстоит иначе?..
Впрочем, не знаю, что еще больше Вам написать да и следовало ли. Одно могу прибавить: жаль! А что я искренен -- так ведь это не требует доказательств. Из-за чего бы мне быть неискренним? Какая, как говорится, выгода, да и не умею я соблюдать выгод. А раз не выгода -- то, значит, что-то лучшее. И о том, что это "лучшее" чем-то испортилось между нами, я от всего сердца жалею.
Ив. Бунин.
501. М. П. ЧЕХОВОЙ
6 февраля 1901. Ялта
Ялта, 6 февр. 1901 г.
Дорогая Марья Павловна, все благополучно и по-прежнему. Очень ждали от Вас подробностей о "Трех сестрах"1. Теперь не знаю, получу ли от Вас что-либо до отъезда. А отъезд я назначил в субботу 10-го -- на Одессу, а потом в Москву2. Море бушует, дожди льют. Туман, снег и опять солнце и т.д. Относительно вина Евгении Яковлевне я сказал. Напишите мне, дорогая, в Одессу, побольше. Адрес: Софиевская, 5, Вл. П. Куровскому для передачи мне. Орехи Ваши я не ем, покупаю сам мелкие. Часто имею шершавый язык от них... Нет, нет, шучу. Целую Ваши ручки.
Ив. Бунин.
502. Ю. А. БУНИНУ
8 февраля 1901. Ялта
Извини, дорогой, что задержался. Шлю 20 р. Много пишу. Погода сильно похолодела. Жду "Листопада". Дня через четыре думаю уехать в Одессу1. Напиши туда: Городская управа, Вл. П. Куровскому для меня. Крепко целую.
И. Б.
8 февр. 1901 г.
503. И. А. БЕЛОУСОВУ
10 февраля 1901. Ялта
Милый и дорогой! Спасибо, целую. Прости -- пишу на перекладных рассказы и от этого некогда отв<етить> и новостей нету. Здесь осень, ноябрь завернул. Возьми у Юлия "Листопад" экземпляр. Приеду, надпишу. На днях уезжаю в Одессу1.
Твой Ив. Бунин.
504. Ю. А. БУНИНУ
10 февраля 1901. Ялта
10 февр. 1901 г. Ялта.
Забыл самое главное: немедленно, очень тебя прошу, вышли заказной (Заказной!!!) бандеролью, хорошенько завернув в бумаги, кожаную обложку от тетради с рецензиями обо мне. Я должен послать их Сальникову для книги "Русские беллетристы за сто лет"1. Ради Бога, найди, -- эта тетрадь у тебя, кажется, или же в ящиках твоего гардероба. Вышли в Одессу, Софиевская, 5. В Одессу -- на днях2.
Нынче такая метель, ужасающая, какой я никогда не видел.
505. Н. Д. ТЕЛЕШОВУ
10 февраля 1901. Ялта
Жив, здоров, целую тебя. Спасибо за письмо. Новостей нет. Много пишу. Письмо твое прелестно1. Клянусь собакой -- очень горько то, что ты не пишешь. Возьми у Юлия экземпляр "Листопада". Напиши рецензию2 о моей чудовищной изобразительности, поэтичности, изящности. Уезжаю в Одессу.
Жене и Карзинкиным поклон {Приписано в начале письма.}.
И. Б.
506. Н. А. ПУШЕШНИКОВУ
11 февраля 1901. Ялта
Ялта, дача А. П. Чехова.
11 февр. 1901 г.
Милый Коля, напиши Мите в Москву, чтобы он выслал тебе мою новую книгу "Листопад": я ему писал1, чтобы он взял для тебя из типографии. Как твое здоровье, дорогой? Напиши мне в Одессу, куда я уезжаю дня через 3. Адрес: Софиевская ул., д. No 5. Крепко тебя целую. Поклон всем. Ив. Бунин.
Ранней весной приеду в Огневку {Приписано в начале письма.}.
507. Ю. А. БУНИНУ
12, 15 февраля 1901. Ялта
Лисансули Лисанса, барышня хохулишня. Крепко целую тебя.
Ялта, 12 февр. 1901 г.
И. Б.
-- -- --
15 февр. Еще не уехал в Одессу, ибо буря. Думаю 17-го. Если еще не посылал "Листопада" в Одессу1 -- не посылай.
508. М. П. ЧЕХОВОЙ
18 февраля 1901. Ялта
Ялта, 18 февр. 1901 г.
Дорогая Марья Павловна! 13-го февр. во вторник я выбыл из Аутки на пароход, но на набережной увидел чрезвычайное волнение моря и поэтому, дабы не докучать своей возней Евгении Яковлевне, отправился в гостиницу "Ялта", где живу и до сего времени. Во вторник же Варв<ара> Конст<антиновна> получила телеграмму из Одессы от Ант<она> Павл<овича>, что он едет. Значит, сложилось все чудесно, мы беспокоились только, что Ант<она> Павл<овича> будет качать. В четверг ночью он приехал1, а в пятницу утром позвонил мне в телефон и позвал к себе. Был я у него и в пятницу, и в субботу, и сегодня -- по целым дням, конечно, по его желанию, а не вследствие нахальства, присущего мне. Был он со мной очень ласков, а мне было очень приятно быть с ним. Он задержал меня здесь -- этим и объясняется то, что я еще здесь. Но в Аутку не переезжаю, ибо я все-таки на отлете. В Одессу все-таки еду, а затем в Москву2.
Ант<он> Павл<ович> имел сперва немного утомленный вид, но сегодня был хорош, дай ему Бог тысячу лет здоровья. Милая Евгения Яковл<евна> счастлива и здорова.
Что Вы, милая Мафа? Желаю Вам всего лучшего и целую Ваши ручки. Напишите мне в Одессу: Софиевская ул., д. No 5 -- побольше напишите. "Женская гимназия"3 взяла меня в полон -- очень милый и гостеприимный. Бываю каждый день.
Погода стала славная, но свежая -- градусов 6-8 тепла -- в тени, конечно.
Многое поручал мне Ант<он> Павл<ович> написать Вам, но потом решил написать сам4.
Ну, пока до свидания, милая Амаранта.
Ваш Ив. Бунин.
Поклон Книппершиц5... Впрочем она в Птб.?
509. В. Я. БРЮСОВУ
20 или 21 февраля 1901. Ялта
Уважаемый
Валерий Яковлевич!
Посылаю Вам для альманаха "Северные цветы" рассказ А. П. Чехова1. Надеюсь, что это доставит Вам всем большую и неожиданную радость. Я взял на себя смелость, за которую Вы, вероятно, не рассердитесь, попросить у него что-нибудь для альманаха -- и он дал. Рассказ должен называться "Ночью"; условия Антона Павлови<ча> таковы: он сказал: "Пусть "Скорпион" пожертвует что-либо, т.е. хоть небольшую сумму денег в Таганрогскую городскую библиотеку"2, кроме того, необходимо послать ему корректуру. Если даже это задержит -- думаю, все-таки Вы не проиграете3. Рассказ этот должен войти в 5-й или 6-й том сочинений Антона Павловича. Во всяком случае надеюсь, что Вы тотчас же напишете мне, как Вы распорядитесь с рассказом: Одесса, Софиевская ул., 5, мне.
Я пришлю рассказик на днях4.
Всем поклон. Спасибо Вам за письмо -- искреннее5.
Ваш Ив. Бунин.
510. Н. Д. ТЕЛЕШОВУ
22 февраля 1901. Одесса
Черное море
22 февр. Пароход "Батум".
Плыву в Одессу. Задержал в Ялте приехавший Чехов1. Провел с ним неделю изумительно. Если бы ты знал, что это за человек. Скоро буду в Москву2. Соскучился о вас всех! Целую тебя, Е<лене> А<ндреевне> и С<офье> А<ндреевне> с А<лександром> А<ндреевичем> -- по поклону.
И. Б.
511.В. А. ПОССЕ
После 22 февраля 1901. Одесса
Одесса, Софиевская, 5.
Дорогой Владимир Александрович! Чрезвычайно прошу Вас простить меня: надул Вас самым постыдным образом, но на то есть извиняющие причины. Одним словом -- Христа ради не сердитесь. Завтра пошлю Вам пока очень небольшую вещичку -- страницы на 4 (рассказик)1, а затем очень вскоре вышлю еще штучки две. Пожалуйста, если можно, пустите эту вещичку в марте2. Затем из прилагаемого печатного бланка Вы увидите в чем дело: очень просим Вас прислать что-нибудь. Сборник выйдет хороший, -- уже есть кое-какой недурной материал, -- а распространен сборник будет чудесно. Жду Вашего скорого и милостивого ответа. Поклон всем знакомым и милому Сергею Андр. <нрзб>.
Ваш Ив. Бунин.
512. В. А. ПОССЕ
После 22 февраля 1901. Одесса
Одесса, Софиевская, 5.
Многоуважаемый Владимир Александрович! Посылаю для "Жизни" очерк1. Не сердитесь, что маленький, на днях будет еще, а затем еще и еще -- и все лучше! Очень буду взвинчен, если он попадет в март -- нельзя ли это устроить? Если же не понравится, не бойтесь убить меня. Жду Вашего ответа как можно скорее -- убедительно прошу Вас. Напишите мне вообще. Где Алексей Максимыч? -- это беспокоит меня. Поклон друзьям и знакомым. Жду ответа.
Искренно любящий Вас
Ив. Бунин.
513. Ю. А. БУНИНУ
2 марта 1901. Одесса
Жив, здоров, пишу тебе. Нового ничего. Сын мой здоров. Пиши сюда: Софиевская, 5. Пробуду здесь еще дней 101.
И. Бунин.
2 марта 1901 г.
514. А. Н. САЛЬНИКОВУ
2 марта 1901. Одесса
Одесса, Софиевская, 5.
Многоуважаемый
Александр Николаевич!
Затрудняюсь немного, что записать Вам о себе, и потому прошу Вас взять из этого письма по стольку, по скольку Вам нужно. Зовут меня Иваном Алексеевичем, происхожу я из старинного дворянского рода, ведущего свое начало от Семеона Бунковского, выехавшего в XV в. из Польши к велик<ому> князю Василию Темному. Отец мой -- помещик Орловской и Тамбовской губерний, мать (урожденная Чубарова) -- из дворянок Орловск. губ. Родился я 10 октября 1870 г. в Воронеже, но детство (с 4-х летнего возраста) провел в имении отца, в Орловск. губ. Учиться начал лет с 8, с русским гувернером, человеком довольно образованным, владевшим несколькими языками и способным дилетантом в живописи, музыке и литературе. Чтение английских поэтов, а потом Гомера (в переводе) пробудили во мне в эту пору страсть к стихотворству. Мальчиком я был довольно впечатлительным и мечтательным, -- напр., чтение "Житий святых" вызвало на время страстные мечты об иноческой жизни... Учился я в елецкой гимназии, затем жил в деревне, усиленно занимаясь самообразованием, много {Далее зачеркнуто: путешествовал.} бродил по России, потом за границей, зимы проводил в столицах и на юге и т.д.
Стихи мои стали появляться в печати с мая 1887 г., сначала в иллюстрированных журналах, а затем (с осени 1888 г.) в "Неделе", "Сев<ерном> вестнике", "Вестнике Европы", "Рус<ском> богат<стве>", "Мире Божьем", "Рус<ской> мысли" и т.д. Рассказы -- сначала тоже в иллюстрированных журналах, а с весны 1893 г. -- в "Русском богатстве", "Мире Божьем", "Новом слове", "Жизни" и в детских журналах1. В 1897 г. выпустил книгу рассказов ("На край света" и др. рассказы). После этого печатал рассказы в тех же журналах, которые назвал выше ("Байбаки", "В деревне", "Кукушка", "На Чайке", "Велга", "Без роду-племени", "Антоновские яблоки"...)2.
В 1899 г. выпустил стихотворный перевод книги Лонгфелло "Песнь о Гайавате", в 1898 г. небольшой сборник стихов "Под открытым небом", в 1900 -- "Стихи и рассказы", в 1901 г. -- "Листопад" (сборник стихотворений).
В настоящее время очень много и тщательно работаю по беллетристике.
Вот и все, что могу сообщить Вам. Что касается отзывов, то, к сожалению, я не могу исполнить Вашей просьбы -- не собираю рецензий. Те клочки, которые у меня под рукою, посылаю. Возвратите их, будьте добры, по указанному выше адресу. Желаю Вам успеха. Карточку послал.
С ист<инным> уваж<ением> Ив. Бунин.
515. М. П. ЧЕХОВОЙ
3 марта 1901. Одесса
Одесса, 3 марта 1901 г.
Дорогая Марья Павловна, пожалуйста, не сердитесь за молчание. Мне самому очень неприятно, что я так долго не писал Вам, особенно ввиду того, что Ваше письмо чрезвычайно печально1 и вкололо в мое сердце булавочку. Очень прошу Вас, напишите мне, как Вы теперь и что случилось? То же самое хотел я спросить Вас тотчас же по получении Вашего письма, но тут начались у меня большие неприятности -- Вы, конечно, понимаете, какого рода2. Теперь я поуспокоился. Не уезжаю из Одессы пока по двум причинам: во-первых, тут все-таки весна, по сравнению с Москвою, а во-вторых, -- жалко покидать мальчика3. Это милый и здоровый бутуз с голубыми ясными глазами. Бываю у него через день. Все вероятия за то, что отсюда поеду в Москву, но с уверенностью этого не скажу: м.б., сперва заеду в деревню4 -- отдохну от всех этих глупостей.
Жду от Вас немедленного ответа сюда (Софиевская, 5), как Вы себя чувствуете. Скажите хоть в самых общих чертах, что было?
Уезжая из Ялты или, кажется, с парохода писал Вам5, как мил и сравнительно здоров и весел был дорогой Антон Павлович. Теперь больше ничего не могу сказать. Писем от него не получал. Успех Худож<ественного> т<еатра> меня искренно радует.
Напишите, милая, поскорее, где будете на Святой? Как-никак скоро увидимся.
Крепко целую Ваши ручки со всех сторон.
Ваш
Зинзага.
Антон Павл<ович> все называл меня "Букишоном". Правда -- хорошо?
516. В. Я. БРЮСОВУ
4 марта 1901. Одесса
4 марта 1901. Одесса,
Софиевская, 5.
Уважаемый В<алерий> Я<ковлевич>! Очень прошу -- извините, если задержал. Тут разная чепуха вышла. Не ждите меня и печатайте альманах. Если не получите рукописи моей через три дня после этого письма, -- ну, скажем, через четыре, -- значит ничего не пришлю. Писал ли я Вам, что Чехов просил Скорпионовское пожертвование за его рассказ отправить так: Таганрог, городская библиотека, Любови Юлиановне Арбушевской от А. П. Чехова. Послали ли Вы ему корректуру1?
Ваш Ив. Бунин.
517. В. Я. БРЮСОВУ
6 марта 1901. Одесса
6 марта 1901 г.
Уважаемый Валерий Яковлевич!
Тысячу раз -- извините. Совсем не в настроении поправлять -- ничего не могу сделать. Поэтому посылаю Вам эскиз1. Подойдет к альманаху, к стилю его -- возьмите, нет -- убедительно прошу не стесняться. Если возьмете -- пришлите корректуру: в тот же день возвращу. Условия -- по Вашему усмотрению. Желаю успеха. Если рассказик опоздал или не подойдет -- возвратите мне его немедленно.
Одесса, Софиевская, 5.
Поклон Скорпионам. Вышел ли "Пан"2? Нигде не найду.
Ваш Ив. Бунин.
518. Н. А. ПУШЕШНИКОВУ
7 марта 1901. Одесса
Одесса, 7 марта 1901 г.
Дорогой Коля! Скоро приеду и привезу тебе "Гайавату"1. Приеду, вероятно, на Измалково, так что заеду к тебе. Чудесно встретим весну! Как поживаешь? Желаю тебе всего лучшего и по-прежнему люблю тебя. Поклонись маме2.
Ив. Бунин.
519. Ю. А. БУНИНУ
8 марта 1901. Одесса
Одесса, 8 марта 1901 г.
Княжеская, дом
Буковецкого.
Милый Юричка, пожалуйста, не сердись за молчание. Жизнь моя течет идиотски и чтоб черт ее побрал. Не хочется и писать. Жалкое существование. Приехавши сюда, отправился к Цакни, -- в его кабинет мне вывезли ребенка, -- дай Бог здоровья, здоровый мальчик. Затем Цакни завел разговор, но, конечно, с первых же слов пошла х<...>. Я сразу понял, что не только они не дадут мне развода, но что, напротив, были нагло убеждены, что я дам. Поэтому я без стеснения сказал, что меня бросили нагло и что я буду добиваться развода от нее. Он заорал: "Как? Она развод? Да разве это мыслимо для женщины? В таком случае нам не о чем разговаривать". А еще до разговора произошел разговор о бумагах Коли: "Где, говорю, его метрическая выпись?" -- "У меня". -- "Позвольте мне". -- "Нет, я ее вам не дам". -- "Хорошо, -- сказал я, -- поговорим впоследствии". Ну-с, а в конце разговора о разводе опять: "Вы должны быть джентльменом". То же самое начала говорить и Елена Ираклиди -- тетка и притом фамильярным тоном: "Да что вы, голубчик" и т.д. Я говорю: "Прошу разговаривать официально; а что касается этой женщины, то вы с ума сошли, чтоб я был великодушен с ней, которая во время нашего расхождения бегала с офицерами по балаганам". Словом, дал маленькое представление и ушел. Говорят, Цакни чуть не захворал, Элеонора умирала от оскорблений, которые я нанес "бедной девочке". Однако они немного трусили. Элеонора даже к Федоровой посылала, прося на меня подействовать! Потом был разговор через Лазариса1 -- в разводе мне отказывают, просят взять на себя и уверяют, что я смогу жениться. Я сказал, что о ребенке пока нельзя толковать, как кончат его кормить, возьму судом, а развод -- х<...>. Федоровы говорят, что Цакни подумывает всей семьей содрать за границу. Его кабинет предоставлен мне для свиданий с ребенком каждый день -- иначе я хотел устроить скандал. Хожу через день.
Буковецкий за границей и Нилус перетащил меня к себе. Живу хорошо, а обедаю у приятелей.
520. Н. Д. ТЕЛЕШОВУ
8 марта 1901. Одесса
Одесса, 8 марта 1901 г.
Николай Дмитрич! Не стыдно ли тебе? А мне что писать? Много горя. Меня все уговаривают дать развод и говорят, что я тотчас же могу жениться -- стоит подать прошение. Хожу через день к мальчику, к своему Коле, иначе хотел устроить скандал. Маленький даже устроил. И жаль уезжать от ребенка, и весна тут уже началась. Живу в свиданиях с приятелями и работаю. Проживу тут еще дней десять. Потом думаю в деревню, но на Святой или после -- на Фоминой -- непременно буду в Москве1. Очень прошу тебя написать. Неужели, брат, ты совсем охладел ко мне? Крепко тебя целую. Жене -- ручку. Пиши немедленно: Княжеская ул., дом Буковецкого2.
Твой всей душой
И. Бунин.
521. А. П. ЧЕХОВУ
11 марта 1901. Одесса
Глубокоуважаемый Антон Павлович, посылаю Вам низкий поклон и самые лучшие пожелания, равно как и Евгении Яковлевне. Будьте добры написать мне два слова: где С. П. Бонье? Мне нужен ее адрес1. Чрезвычайно буду благодарен, если исполните мою просьбу, а кроме того, сообщите, как поживаете? Я пробуду в Одессе еще с полмесяца2: Софиевская, 5. Покорно благодарю за пересылку писем. Горячо преданный
Вам Ив. Бунин.
522. А. Н. САЛЬНИКОВУ
12 марта 1901. Одесса
Одесса, Софиевская, 5.
Многоуважаемый
Александр Николаевич!
Спасибо за обещание выслать "Русских поэтов"1 и за доброе слово о "Листопаде"2. Извините, что задержался с рецензиями. Их нашлись только клочки. Было, насколько помню, много в провинциальных газетах, в "Неделе", "Новом слове" (кажется, март или апрель 1897 г.) (большая статейка), затем в "Русских вед<омостях>" в фельетонах и т. д.3. Но, простите, я с своей стороны ничего больше не могу сделать. Посылаю отрывки первых заметок, которые были обо мне, и, как первые, интересовали меня. Вскоре я, конечно, бросил их собирать. Не думайте, что я отобрал хвалебные, -- ругательных, кажется, не было, а если и были, то, м.б., мне о них не сообщали. Будьте добры возвратить мне их заказным письмом.
Очень рад Вашему успеху с "Поэтами" и желаю и впредь того же.
Готовый к услугам
Ив. Бунин.
523. М. П. ЧЕХОВОЙ
12 марта 1901. Одесса
Одесса, Софиевская, 5.
Милая и дорогая Амаранта, очень крепко целую Ваши ручки за ласку и приглашение, но не знаю, приеду ли я в Ялту1. Пора на покой, домой, а то что ж это -- опять "вагоны, буфеты, отбивные котлеты", коридорные... Работать, конечно, в Ялте нельзя будет... т.е. очень мало шансов на это. И главное, долго ли Вы пробудете в Ялте? Не скрою, ей-богу, страшно хочется Вас видеть, видеть Ялту, Ант<она> Павл<овича>... потом плыть с Вами по морю и держать путь в Россию уж по нежной весне. Очень хорошо! Но... ей-богу, не знаю... Одним словом, подумаю...
Пока, ввиду этого, не пишу Вам больше. Да и по правде сказать, для письма нет новостей. Другое дело -- для разговора. Чудесно бы поговорили с Вами, милая "Мафа".
Относительно Ант<она> Павл<овича> Вы напрасно беспокоитесь. Я ничего не скрыл от Вас и сказал "сравнительно" просто потому, что ведь никогда же Ант<он> Павл<ович> не производит впечатления крепчайшего здоровья.
Олечку2 очень жалею. Остальных -- нечего, вероятно, жалеть. Да и в общем ведь все-таки успех огромный3.
Жду от Вас еще письма -- как и что. А я подумаю. Только, пожалуйста, не думайте, милая, что у меня просто нет желания ехать.
Мальчик мой4 болен немного. Да и вообще много грустного. Жену мельком как-то видел.
Целую руку Вашу еще раз очень крепко.
Ваш Ив. Бунин.
524. Л. Н. ТОЛСТОМУ
14 марта 1901. Одесса
Одесса, Софиевская ул.,
д. No 5. Ивану Алексеев<ичу>
Бунину.
Дорогой и глубокоуважаемый Лев Николаевич! Редакция "Одесских новостей" решила издать сборник в пользу голодающих на юге и обратилась ко мне с просьбой написать литераторам, которые могли бы помочь в этом деле. Я беру на себя смелость обратиться к Вам прежде всего: были бы счастливы, если бы хоть страничку прислали нам. Сборник, я думаю, выйдет хороший, так как уже имеется кое-какой материал, а что касается распространения, то, несомненно, продадут его быстро. В ожидании Вашего ответа остаюсь неизменно преданным Вам с самыми лучшими чувствами.
Ив. Бунин.
525. А. И. ЭРТЕЛЮ
14 марта 1901. Одесса
Одесса, Софиевская ул., д. No 5.
Ивану Алексеевичу Бунину.
Дорогой Александр Иванович! Редакция "Одесских новостей", которая решила издать сборник в пользу голодающих, обратилась ко мне с просьбой написать к литераторам, которые могли бы помочь этому делу. Пользуюсь случаем, чтобы послать Вам свой самый сердечный привет (много-много раз хотелось написать Вам), и присоединяюсь к просьбе "Одесских новостей": думаю, что сборник выйдет хороший, так как имеется уже порядочный художественный и литературный материал, а распространить "Новости" уж сумеют. Будьте добры, Александр Иванович, пришлите хоть две-три странички1. А при этом не забудьте черкнуть мне хоть что-нибудь о себе, -- главное, как себя чувствуете и что работаете? Очень жалею, что так давно ничего не знаю про Вас. Я жил последние два года в Одессе, где женился. Теперь опять потянуло на север. Понемногу пишу.
Боюсь, что неверно пишу Ваш адрес и потому жду от Вас указаний более точных относительно адреса для заказных писем и бандеролей: только что вышла моя книга стихов, которую хочется послать Вам2 в знак моего самого сердечного и глубокого уважения к Вам.
Ваш Ив. Бунин.
526. В. Я. БРЮСОВУ
19 марта 1901. Одесса
Уважаемый Валерий Яковлевич.
Очень прошу тотчас же ответить мне относительно моего очерка "Поздней ночью". Получили ли Вы его1? Если он набран, нельзя ли корректуру? Если опоздал -- убедительно прошу тотчас выслать.
Ваш Ив. Бунин.
Одесса, Софиевская, 5.
527. А. П. ЧЕХОВУ
20 марта 1901. Одесса
20 марта 1901 г.
Софиевская, 5.
Дорогой и глубокоуважаемый Антон Павлович, очень благодарен Вам за исполнение просьбы и очень рад Вашему хотению жениться1. А что касается "Скорпиона", то, ей-богу, я никак не ожидал от него неряшливости2, -- иначе не позволил бы себе приглашать Вас. Серьезно, я вчера испытал весьма неприятные минуты. Но все-таки я убежден, что это вышло как-то нечаянно. Ведь они были страшно рады Вашему рассказу, вообще же относятся к Вам с необыкновенным уважением. Этим и объясняется то, что они поставили Вас на первом месте в объявлении, а уж, конечно, не желанием рекламировать "Северные цветы", -- в этом могу поручиться.
Затем передаю Вам то, что меня просили передать Вам: не разрешите ли Вы скульптору Эдвардсу слепить Ваш бюст3? Если позволите, он приедет в Ялту и поработает. Говорит, что с год тому назад Вы разрешали ему это через Ярцева. Что скажете Вы теперь? Будьте добры написать мне об этом два слова.
От милой Марьи Павловны получил письмо4 -- сообщает, что 23-го выезжает в Ялту и зовет и меня в Крым. Все это -- и переезды по морю и свидание с ней и с Вами -- очень заманчиво, так что, может быть, я приеду. А затем вместе на север, -- может быть, и Вы с нами? Это было бы очень хорошо. Но, с другой стороны, совестно мне лодырничать, и я подумываю удрать в деревню5.
От Горького давно не имею писем -- с начала марта. Не знаете ли чего-нибудь? Ходят всякие слухи и т.д.6
В Одессе наступила весна. Ночи пошли "ддивные"! -- как говорит Федоров. Бедный автор "Бурелома" немного захворал на днях. Куприн, который просит меня низко поклониться Вам, -- бьет баклуши и ничего с ним не поделаешь. А какой редко милый, умный и талантливый человек!
Кланяюсь Вам с искренней любовью и уважением к Вам, кланяюсь Евгении Яковлевне, бабушке и Арсению7, а кроме того, и ялтинским знакомым.
Уж будьте добры написать два слова о Эдвардсе.
Преданный Вам
Ив. Бунин.
528. Н. Д. ТЕЛЕШОВУ
21 марта 1901. Одесса
Однако ты -- гусь! Сколько времени не писал -- и вдруг два слова1! Серьезно -- уж не сердишься ли ты на меня? Пожалуйста, напиши как следует. Я остаюсь пока еще в Одессе. Затем дней через 10 думаю в Крым, а оттуда после Святой в Москву2. Жду письма сюда -- Одесса, Софиевская, 5.
529. Ю. А. БУНИНУ
27, 28 марта 1901. Одесса
27 марта 1901 г.
Милый и дорогой Юричка! Ужасно соскучился по тебе. Получил твое письмо. Нахожусь пока еще в Одессе, где уже наступила дивная весна. Хожу через день, через два к ребенку -- милый мальчик, уезжать от которого мне ужасно жалко. Пишу мало, т.е. лучше сказать, написал мало конченного, а так кое-что скребу и читаю. Послал крохотный рассказик "Поздней ночью" в альманах Скорпионов -- "Северные цветы"1. Послал в "Жизнь" два рассказика -- один ("Туман", страницы 4 печатных), другой на 1/2 листа -- "Новая дорога"2. Да кажется, я тебе писал об этом. На днях думаю уехать из Одессы -- поеду через Ялту -- зовет Чехова3. Поеду на пароходе Российск<ого> общества -- это стоит 5 р. А оттуда в Огневку4. Думаю Евгению дать по приезде рублей 30. Но еще не знаю -- м.б., и прямо дерну в Огневку. Напиши мне, пожалуйста, на всякий случай в Ялту: дача Чехова, для передачи мне. Художники вспоминают о тебе с хорошими улыбками, Куровск<ий> просил кланяться. Здесь Куприн. Ну, будь здоров, милый и дорогой, напиши о наших. Крепко тебя целую.
Ив. Бунин.
28 марта. Еду в Ялту в субботу5. Получил от Чехова страшно ласковое письмо, -- прямо горячо просит приехать. Получил нынче, кроме <того>, телеграмму об том же6.
530. А. П. ЧЕХОВУ
28 марта 1901. Одесса
От души благодарю на днях буду Бунин
531. Ю. А. БУНИНУ
До 8 апреля 1901 Ялта
Милый и дорогой Юринька! На первый день Пасхи1 я послал Анне Николаевне письмо2 следующего содержания:
"А<нна> Н<иколаевна>! Прошу Вас немедленно сообщить мне, где и когда крещен Коля, а также, где метрическая выпись о его рождении и записан ли он в Ваш вид на жительство. (Если записан, то это нелепость, так как срок Вашему пачпорту кончается в начале мая). Я от чужих людей узнал о его рождении, затем не знал, жив он или нет, и, наконец, не знаю, кто и когда крестил его. Когда я уеду, я опять буду в беспримерном положении, -- в полном неведении, где он и жив ли он. Я лишен всех радостей отца и семьянина и принужден, как за милостью, ходить в чужой дом, чтобы видеть его на одну минуту. Когда я спросил о его документах Вашего отца, он кинул мне небрежную фразу: "Я их Вам не дам", воображая, что я на том и успокоюсь. В Сретенской церкви, где я справлялся о его рождении и крещении, мне сказали, что никакого Николая Бунина у них не записано. Согласитесь сами, что Вы устроили мне беспримерное положение. Поэтому, если Вы до завтра не ответите мне пока хоть на те вопросы, которые поставлены в начале письма, я завтра же отправлюсь к полицеймейстеру, а это послужит началом судебного дела между нами.
Долгом считаю предупредить при этом, что в борьбе я не уступлю. Твердо уверен, что когда на суде выяснится вся гнусность моего положения, -- всё будет на моей стороне, как теперь на моей стороне все порядочные люди. Вы бросили меня, прожив со мной несколько месяцев, возненавидев меня слепо и безрассудно, как лисица капкан, в который она попала по своей же воле. О "темных" сторонах моего характера, о которых писала Ваша мачеха чужим людям, до Вас еще не было слышно, а что касается Вашего "неуважения" ко мне за то, что я не одобрял Ваш образ жизни, над которым смеются даже Ваши родственники, -- то это меня мало трогает, -- меня знают и уважают лучшие люди России. Вы навсегда лишили меня семьи и свободы, заставили пережить все горе и весь позор нашей мальчишеской истории, сопровождая все это грубым молчанием, а потом дерзостями. Теперь Вы преспокойно хотите лишить меня ребенка и доходите до того, что я не знаю о его имени и существовании. Дальше, кажется, идти уже некуда, но дальше дело еще более осложнится. Неужели Вы, напр., полагаете, что его воспитанием будет заведывать кто-нибудь посторонний? И неужели Вы думаете, что если сойдетесь с кем-нибудь, то Ваши дети от другого будут называться Буниными? Ведь Вам 22 года. И что Вы скажете нашему сыну, когда он подрастет?
Все это говорю потому, что пора Вам начать посерьезнее относиться к нашей истории. И первое, что я требую, это чтобы мне было сообщено о ребенке. Иначе я обращусь к властям. Ив. Бунин".
Вот, Юринька, что я написал. Ответ пришел дьявольски странный:
"Дочь моя поручила мне Вам написать, что характер Вашего письма до того непозволителен в порядочном обществе, что она не может Вам отвечать. Я же отвечаю, что ребенок крещен в Сретенской церкви, назван Николаем, как Вам и сказали. Больше я не могу ничего прибавить кроме того, что я был слишком добр, позволяя Вам посещать мой дом, не знал, что Вы унизитесь до инсинуации перед прислугой, грубых выходок и угроз обратиться в полицию. Я и моя дочь запрещаем Вам посещать нашу квартиру. Пусть нас рассудит суд. Повторяю, адресуйтесь к нашему поверенному Лазарису".
Хорош, у<...> его мать? "Инсинуации" -- это очевидно намек на то, что я говорил, что она в балаган с офицером убежала в день моего отъезда. Но слушай. Через час еще письмо:
"Милостивый государь! Я в поспешности спутал. Меня не было. Ребенок крещен в Греческой церкви. Можете справиться. Н. Цакни".
-- -- --
Недурно? Ведь правда для суда это все очень хорошо. Умоляю тебя немедленно поехать к Синицкому3 и просить совета: как и куда послать прошение, чтобы ей не выдавали пачпорта, а также через кого требовать ребенка? Цакни я еще не отвечал, у Куровского есть знакомые в Консистории -- я просил справиться о ребенке. История, м. б., темная?
В Ялте давно. Тут Книппер и Марья Павловна. У Чеховых я как родной. Уеду отсюда в субботу на Фоминой4.
Жду ответа.
532. Ю. А. БУНИНУ
15 апреля 1901. Одесса
Еду домой, т.е. в Огневку, через Одессу. Пробуду в Одессе день-два1. Пиши в Огневку. Неужели мы не увидимся до твоей Италии2? Заезжай, ради Бога, хоть на несколько дней. Из Одессы напишу. Крепко целую.
Ив. Бунин.
Черное море, 15 апр. 1901 г.
533. В. Я. БРЮСОВУ
18 апреля 1901. Одесса
Уважаемый Валерий Яковлевич.
Будьте добры распорядиться, чтобы мне выслали 1 экз. "Северных цветов", а также и то, что причитается мне за мой очерк "Поздней ночью", по адресу: Почт. ст. Лукьяново, Тульск. губ., Ефремовск. у.1 -- очень прошу поскорее, так как сгораю нетерпением видеть альманах2. Очень буду рад, если Вы напишете мне о своих работах и пришлете новых стихотворений -- поверьте моей искренней жажде к ним.
Ваш Ив. Бунин.
За "Пана"3 -- великое спасибо. Чехов просил меня передать Вам4, чтобы попомнили о его просьбе относительно Таганрога {Последний абзац приписан в начале открытки.}.
534. Ю. А. БУНИНУ
24 апреля 1901. Курск
Милый Юринька! Еду в Огневку, настроение дьявольски скверное. Ведь я был опять в Одессе и тоскую об Ане страшно. Видел ее два раза на улице. А сынка, конечно, так и не видал, -- проходя, видел его только издали, он был на балконе 3-го этажа. Положение отвратительное, и я умоляю тебя поговорить с адвокатами: теперь единственно, что можно предпринять -- это прижать их как-нибудь похуже, чтобы хоть немного сдались, узнай про этап, могу ли я ее потянуть?
Относительно того, чтобы не выдавали пачпорта, подам заявление полицеймейстеру. Да на что ей пачпорт? Ради Бога, поговори. Приедешь ли в Огневку? Привези мою шляпу берлинскую.
Напиши немедленно мне о сроках полтавских векселей. Что делать опять? Кляну себя, но что ж делать. Денег у меня 11 р. Сию же минуту отдам Евгению 10 р. и пошлю стихи в "Курьер"1 на проценты для векселей. Жду твоего письма немедленно. Привези шляпу берлинскую. Крепко тебя целую.
Твой Ив. Бунин.
Курск, 24 апр. 1901 г.
Из "Жизни" Поссе пишет, что очерки будут в апреле и "безумно" хвалит 2.
535. Ю. А. БУНИНУ
26 или 27 апреля 1901. Ефремов
Милый и дорогой! Спешу на почту, пишу кратко. Я в Ефремове, приехал в Огневку, а затем отправился с Евгением сюда к Маше. Все слава <Богу>, только Женя1 немного хворает и денег у них нету. Квартира хорошая. Убедительно прошу поговорить с Босяцким 2 об этапе Анны моей -- войди в мое положение.
Про рассказы тебе писал -- в апреле "Жизни" будут3.
Вчера написал 2 новых стиха -- шлю нынче в "Жизнь"4, стихи хороши. Шлю также в "Курьер"5.
Относительно векселей... Если из "Жизни" не пришлют (я написал, чтобы часть из заработанного прислали) -- не знаю, что делать -- у меня рубль. Напиши, Бога ради, вексель и пошли Лисовскому. Не заплатишь ли эти 17р.? Клянусь Богом -- отдам, я энергично работаю и относительно денег теперь тебя не буду обманывать. Помоги, брат, да пришли мне хоть 1 р. -- мне перебиться несколько дней. Завидую тебе чертовски6. Телешовым напишу.
Коля крайне болен (Пушешников Коля) -- воспаление легких. Мокрота с кровью -- я убежден, что чахотка. Совершенно неизвестно, будет ли жив.
Куда тебе писать? Пиши немедленно в Лукьяново, еду в Огневку нынче.
Дай тебе Господи здоровья и здоровой поездки.
Крепко целую.
Ив. Бунин.
536. М. П. ЧЕХОВОЙ
28 апреля 1901. Огневка
Почт. ст. Лукьяново,
Тульск. губ., Ефремовен, у.
28 апр. 1901.
Дорогая Амаранта, не припишите мое долгое молчание тому, что я не думал о Вас это время, -- просто я жил в беспорядке. В Ялте Вы все что-то были не в духе и, по правде сказать, мне жаль чего-то... эти полторы недели могли пройти лучше1. Все же я опять с большой любовью вспоминаю Ялту -- и Вас, и Книпшиц2, и "Антошу" и все, и вся. Напишите мне, пожалуйста, о себе побольше и сообщите, куда Вам писать? Боюсь, что это письмо уже не застанет Вас в Москве. Как здоровье Ант<она> Павл<овича> и где он и сколько пробудет в Москве3, если он уже в Москве? Я в родном гнезде чувствую себя недурно. Ледяная, но светлая погода. Пишу много стихов -- иногда хороших. Езжу часто на станцию, -- примите это во внимание и не будьте жадны так, как я, -- не скупитесь на марки или хоть на открытые письма. Думаю, что летом увидимся4 и будем хорошо проводить время. Пока же крепко целую Вас -- не сердитесь, милая, -- и прошу передать то же самое дорогому Книпшицу. Не напишет ли и она мне5? Так хорошо получать письма в скиту, -- а я совсем как в скиту здесь живу. Будьте здоровы, чудесная Мафочка!
Ваш душой
Ив. Бунин.
537. Н. Д. ТЕЛЕШОВУ
30 апреля 1901. Огневка
Грех тебе, Н<иколай> Д<митрич>! Забыл ты меня. Спасибо хоть Е<лена> А<ндреевна> написала. Наконец -- к черту это гнусное молчание. Буду тебе писать, но предварительно разразись мне длиннейшим письмом -- очень хочу, пожалуйста. Жизнь мою небось знаешь от Юлия. А ты? Пиши, пиши. Почт. ст. Лукьяново, Тульск. губ., Ефремовск. у. Целую тебя, жене поклон.
Твой Ив. Бунин.
538. А. П. ЧЕХОВУ
30 апреля 1901. Огневка
Почт. ст. Лукьяново, Тульск.
губ., Ефремовен, у.
30 апр. 1901.
Дорогой и глубокоуважаемый Антон Павлович! Убедительно прошу Вас -- не сердитесь на меня. Только сейчас получил Ваше письмо1 и тотчас же отвечаю Вам, потому что чувствую себя неприятно. Альманах вышел дурацкий, но мог ли я предполагать, что "Скорпионы" поступят так по-мальчишески, составят его чуть не из пародий2 и будут даже объявления составлять нелепо. Ведь издавали они пока все чудесные вещи. Альманах хотели сделать на редкость... Наговорили мне с три короба... Я, ей-богу, ничего подобного не ожидал! Я напишу им3, чтобы они хоть Ваше имя оставили в покое. Пожалуйста, не сердитесь.
Я уже, как видите, в деревне. Холод у нас собачий. Теперь льет дождь -- тоже холодный. Однако сад зеленеет, и поет соловей... От жены Горького получил письмо4 -- Горький сидит. Но Вы, вероятно, уже знаете это... А больше у меня и новостей нет. Живу, совершенно как в скиту, и на душе очень чисто, и радуюсь, что много пишу стихов. Дай Бог, не сглазить. Убедительно прошу -- хотя изредка пишите мне. От всей души желаю Вам всего хорошего, -- так, как мог бы себе пожелать. Поклонитесь Вашим.
Преданный Вам
Ив. Бунин
P.S. Посылаю Вам книгу стихов на соискание Пушкинск<ой> премии. Потрудитесь, дорогой Антон Павлович, послать, куда следует -- я решительно не знаю. "Песнь о Гайавате" Вам будет тоже на днях доставлена5. Не сочтите все это за нахальство и простите за беспокойство. Если Вам неприятно это -- оставьте втуне.
539. С. А. ПОЛЯКОВУ
2 мая 1901. Огневка
Почт. ст. Лукьяново
Тульск. губ., Ефремовен, у.
Ивану Алексеевичу Бунину.
Уважаемый Сергей Александрович, будьте добры не делать объявлений отдельно о Чехове1, если можно, -- его это очень стесняет. Он был даже недоволен, что в перечне фамилий его фамилия была поставлена первой. Послали ли Вы ему альманах2? Он сейчас в Ялте. Послали ли тайные деньги за его рассказ в Таганрог на имя той госпожи, фамилию и адрес которой я сообщал Валерию Як<овлевичу>3?
Будьте добры также, если можно, теперь же, -- выслать деньги, причитающиеся мне за "Поздней ночью". Я тоже об этом писал4. Всем поклон.
Ваш Ив. Бунин.
540. Н. Д. ТЕЛЕШОВУ
4 мая 1901. Огневка
Митрич, Юлий мне пишет, во-первых, о том, что ты хочешь меня видеть у себя на даче. Низко кланяюсь и благодарю -- верно, буду. Но когда? Во-вторых, о каком-то сборнике для юнош<ества>, изд<аваемом> Курниным, в котором ты редактируешь. Что это за штука и какие условия Курнина1? Жду письма. Поклонись милой супруге, поцелуй Андрюшу2. Адрес: Почт. ст. Лукьяново, Тульск. губ., Ефремовск. уезда. Зовут меня Иваном Алексеевичем. Помнишь, бесстыдник? Крепко целую.
Ив. Бунин.
541. Ю. А. БУНИНУ
8 мая 1901. Ефремов
8 мая 1901 г. Ефремов.
Милый Люкася! Ты сейчас в Неаполе, а я в Ефремове, привели с Евгением корову продавать -- здесь ярманка. Не понимаю, какого ты письма не получил? По выезде из Одессы я послал тебе два1. Ну да что там считать. Теперь пока дела таковы: написал я в Огневке штук 15 стихов, хороших, 2 послал в "Жизнь" на май, 1 -- в "Мир Божий", 1 -- в "Отдых", 2 -- в "Курьер" (там одно уже напечатано)2, буду еще во всюду посылать. В "Жизни" в апреле -- 2 моих рассказа3. В "Мире Божьем" -- обо мне рецензия, -- хвалят чертовски, говорят, что каждый мой стих -- перл и т.д.4. Слава Богу! Написал я почти до конца (все не кончены, но вот-вот кончу) 4 небольшие рассказа5. Деньги твои получил, Лисовскому отправил. Лемперту и Селитренникову пишу6. Да, я еще послал 52 строки в "Детское чтение" и мне выслали (завтра получу) 15 р.7. Отошлю их завтра Селитренникову. Евгений меня зарезал, не дает перевернуться, все напоминает. Правда ли, что ты зимой уплатил ему за меня 30 р.? Пиши, ради Бога, чаще. Коля Пушешник поправляется. Все, слава Богу, здоровы. Что ты писал про "Жизнь"? Не получаю оттуда ни звука и беспокоюсь. Поклонись Николаю Федоровичу и спроси его, не возьмет ли он у меня осенью статью о Жуковском8. Ты знаешь, как я его люблю. Пожалуйста, спроси его об этом и напиши мне. Крепко и горячо тебя целую. Ради Бога, записывай ты впечатления -- ведь это маленькое принуждение. Неужели ты после заграницы в Москву? Это хамство, е<...> мать! Все тебя ждут, как солнца.
Ну, Лисансули Лисанса. Пасяйте!
Ив. Бунин.
542. М. П. ЧЕХОВОЙ
До 12 мая 1901. Огневка
Лукьяново, Тульск. губ.
Дорогой друг, от всей души хочется Вас видеть, но увы! -- работать необходимо. С великим наслаждением поехал бы с Вами... Может быть, -- даже почти наверное, -- приеду в августе1, -- в начале. Только поедем ли мы в Гурзуф? Один скитаться по Ялте и Гурзуфу я не буду. Целую Ваши ручки и очень прошу написать мне.
Ваш
Ив. Бунин.
Где Елисав. Ивановна? Голоушев с Юлием за границей2.
543. Ю. А. БУНИНУ
18 мая 1901. Глотово
Нахожусь сейчас в Глотовом -- уже дней 6 и потому не получаю от тебя писем. Пишу наудачу в Рим, а послезавтра надеюсь быть на Лукьяново и тотчас тебе напишу еще, ибо надеюсь, что там будет адрес, куда тебе писать. Все пока слава Богу. Пишу рассказики. Племянники1 тебе кланяются. Крепко тебя целую.
Ив. Бунин.
18 мая 1901 г.
544. В РЕДАКЦИЮ ГАЗЕТЫ "КУРЬЕР"
20 мая 1901. Огневка
С полмесяца тому назад послал в "Курьер" 2 стих<отворения>1 и не получаю ответа. Что сей сон значит? Будьте добры передать Якову Александровичу2. Если напечатаны, прошу выслать деньги: Почт. ст. Лукьяново, Тульск. губ., Ефремовск. у.
Ив. Бунин.
545. Н. Д. ТЕЛЕШОВУ
20 мая 1901. Огневка
Почт. ст. Лукьяново, Тульск. губ.,
Ефремовск. уезда.
Дорогой друг, собираюсь к тебе числа 25-27 мая1. Куда и как ехать? Где эта Махаловка2 и т.д. Жду ответа. Крепко целую. Поклон жене. Хоть слово о "Жизни" 3 -- поскорее.
Твой Ив. Бунин.
546. И. А. БЕЛОУСОВУ
20 или 21 мая 1901. Огневка
Почт. ст. Лукьяново,
Тульск. губ.,
Ефремовск. у.
Ах, милый Ванюшка, очень грустное произвел ты на меня впечатление своим милым товарищеским письмом! "Ой, несет меня Лиса!.." Да когда же конец этому? От души, конечно, желаю тебе хоть изредка вырываться от Лисы. Я строчу во все руки -- и стихи, и рассказы. Видишь "Жизнь"1? В "Мире Божьем" в мае превознесли меня выше облака ходячего, как никогда2. Вот тебе мои радости. А горести... надо не думать о них! И тебе тоже советую. Собираюсь на дачу к Телешовым3, -- значит, скоро увидимся, чего я от души желаю. Крепко тебя целую, дорогой, старый друг!
Твой Ив. Бунин.
547. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
20 или 21 мая 1901. Огневка
Почт. ст. Лукьяново,
Тульск. губ.,
Ефремовск, у.
Милая и великолепная Ольга Леонардовна Книпшиц, низко кланяюсь Вам и всем Вашим и, так как не знаю адреса Антона Павловича, то покорнейше прошу Вас передать ему мою глубокую благодарность1 и лучшие пожелания. 27-28 мая надеюсь быть в Москве2 и сочту своей священной обязанностью засвидетельствовать Вам мое расположение и почтение.
Ваш Тирбушон3 .
548. Ю. А. БУНИНУ
28 мая 1901. Ефремов
Ефремов, 28 мая 1901 г.
Я как в тумане от работы и сиденья, хотя, благодаря жаре, крику Жени и пыли, дело плохо идет, и потому пишу тебе мертво. Положение дел таково: мать все время в Ефремове и глядеть на нее тяжело, так много она, бедная, трудится (прислуги сейчас нет) и не спит при этом ночи из-за Жени. С неделю тому назад и мать, и Маша, и Женя приехали на несколько дней к Евгению. Был и Митя. (Перед этим я жил неделю в Глотове -- там очень хорошо). Евгений запрягает лошадь тащить Митю в Глотово. Я подхожу -- он говорит: "Ну уж прошу не оставлять Митю и не называть ко мне гостей". -- "Я, говорю, никогда не звал". -- "Черт бы вас всех побрал, меня одни Пушешниковы сожрали... У меня и так полон дом гостей". -- "Каких же? -- спрашиваю. -- Я у тебя не гость. Я заплатил тебе за май 10 р." -- "К черту убирайся, если надеешься жить за 10. Плати 15 р., а то ты на бутербродах любишь прожирать..." Я говорю: "У меня нет 15". -- "Ну и с Богом куда знаешь. Мне эти гости вот где сидят. Опять полон дом!.." И т.д. Мы уехали в Ефремов, где теперь и находимся.
Я жду денег из "Курьера" (там было 2 стиха)1 и уезжаю к Телешову2 не нынче-завтра, куда и пиши мне. Тружусь упорно. Из "Жизни" уже месяц ни слуху ни духу, хотя, говорят, "Жизнь" будет цела. Послал 3 стиха в "Мир Божий" и рассказ -- очень маленький3. Послал в "Жур<нал> для всех" рассказ -- очень маленький4. Дело не очень хорошо! Но думаю, что если выдержу, к августу вывернусь. Жду тебя страшно. Пиши так: Москва, Чистые пруды, д. Терехова, квартира Телешова, мне или для передачи. В Ефремове страшная нищета. Все, брат, скверные вести, но что ж делать! И то рука не подымается тебе писать. Искренно радуюсь за тебя, за твои впечатления, дай тебе Господи здоровья.
549. М. П. ЧЕХОВОЙ
28 мая 1901. Ефремов
Ефремов, 28 мая 1901.
Дорогая Амаранта, о которой часто вспоминаю с большим удовольствием! Очень тружусь и потому долго не писал Вам. Вы мне прислали чудесное письмо1 -- письма пишете Вы не хуже брата. Но дачка на севере... это мне не нравится. Еще сильно жить хочу, а потому люблю юг -- и уже опять тянет туда. Собираюсь в Москву2 и надеюсь увидеть там Олечку и Ант<она> Пав<ловича>. Он мне писал3, но начал письмо так: "Милый, душеспасительный Иван Алексеевич, господин Букишон!.." За "душеспасительного" я чуть не обиделся... Напишите мне в Москву. Друзья меня любят -- поеду в Москву, заверну на дачу к Телешову4, а потом пишите так: Москва, Чистые пруды, дом Терехова, Н. Д. Телешову, для меня. Пробуду, впрочем, там больше -- числа до 17 июня, до возвращения брата из-за границы, с которым и вернусь в деревню. Напишите побольше. По 10 раз целую Ваши ручки и кланяюсь Е<евгении> Я<ковлевне> и всем обитающим в милой и благородной Белой Даче.
Весь Ваш
Ив. Бунин.
Видите ли Купришу5? Ему мои поцелуи.