Атріумъ. Ряды колоннъ. Пролеты между колоннами задняго ряда закрыты драпировкой. Драпировка въ среднемъ пролетѣ приподнята и на дальнемъ планѣ видѣнъ садъ, скалы, море. На второмъ планѣ фонтанъ и статуя Клавдія. Ближе къ авансценѣ мраморныя скамьи и золоченыя кресла.
СЦЕНА I.
Агриппина, Ацерронія.
АГРИППИНА.
Нѣтъ, вижу -- здѣсь я лишняя совсѣмъ:
Здѣсь властвуютъ гетеры съ ихъ царицей,
Поппеей ненавистной!.. О, Неронъ,
Ты унижаешь мать, ты даже тѣни
Того могущества, что принесла
Тебѣ я въ даръ, не хочешь мнѣ оставить!
Смотри, твоя рискованна игра:
Ты самъ какъ тѣнь безжизненная можешь
Нежданно, вслѣдъ за Клавдіемъ, сойдти
Въ подземный Тартаръ, и туда дорогу
Я укажу тебѣ!..
АЦЕРРОНІЯ.
О, перестань,
Божественная Августа... Ты въ гнѣвѣ
Позабываешь, что полна любовью
Къ рожденному тобой: какая мать
Для сына больше сдѣлала?
АГРИППИНА.
Объ этомъ
Не вспоминай мнѣ. Я люблю его...
Но развѣ не люблю своей руки я?
Чтобъ нѣжность ей предать и бѣлизну,
Я въ молокѣ ослицъ ее купаю,
Я украшаю кольцами ее,
Запястьями изъ золота... Такъ что же?
Я дѣлаю все это потому,
Что въ ней рабу послушную я вижу:
Ея движенья возвѣщать должны,
Властительную волю Агриппины!
АЦЕРРОНІЯ.
Твоя рука прекрасная ведетъ
Дорогой славы цезаря Нерона,
И цѣлый Римъ твоей покоренъ волѣ.
АГРИППИНА.
Такъ было прежде. Но теперь все это
Перемѣнилось. Отъ моихъ оковъ
Освободился цезарь и стремится
Повелѣвать онъ матерью... Зачѣмъ
Я только мать Нерону!..
АЦЕРРОНІЯ.
Но кого же
Обязанъ больше императоръ чтить,
Кого любить онъ болѣе обязанъ?
АГРИППИНА.
Ахъ, Ацерронія, ты молода
И судишь ты легко. Какъ ни гордится
Мужчина грубой силою своей,--
У женщины на привязи онъ вѣчно.
Ребенкомъ онъ за матерью идетъ,
Потомъ, возросши, отдается сердцемъ
Любимой женщинѣ; а та, кому
Онъ жизнію обязанъ,-- позабыта!
Онъ ищетъ наслажденья красотой
И юностью -- что мать ему? Помѣха
Его страстямъ... О, если бъ не была
Я матерью Нерона,-- я могла бы
Поппеи не бояться. Развѣ я
Не привлекла бы нѣжною улыбкой
И взоромъ обольстительнымъ его
Измѣнчиваго сердца? Но природа
Мнѣ это запрещаетъ. Почему?
Что мнѣ за дѣло до ея закона?
Не уступлю я сына молодой
Соперницѣ, хотя бы мнѣ пришлося
Нарушить всѣ законы!.. Кто испилъ
Напитокъ власти сладостный однажды,
Тотъ не отклонитъ жадныхъ устъ своихъ
Отъ чаши очарованной, покуда
Ея не вырвутъ!..
Поппея съ опущеннымъ покрываломъ выходитъ въ сопровожденіи Тигилина.
Посмотри, кто тамъ
Выходитъ съ Тигилиномъ? Узнаешь ли
Ты сладострастныя ея движенья
И головы кокетливый наклонъ
Подъ складками полупрозрачной палы?
Клянусь богами мрачнаго Аида,
Я не могу сдержаться...
СЦЕНА II.
Агриппина, Поппея, Тигилинъ, Ацерронія.
АГРИППИНА.
Тигилинъ!
ТИГИЛИНЪ.
Что угодно, властительница?
АГРИППИНА.
Кого это ты ведешь къ цезарю? Какимъ дѣломъ ты занялся? Скоро сирійскіе торговцы невольницами станутъ проклинать тебя за то. что ты отбиваешь у нихъ выгодное ремесло.
ТИГИЛИНЪ.
Божественная Августа, та, кого я сопровождаю, достойна почтенія, подобающаго женщинѣ, которую приблизилъ къ себѣ императоръ.
АГРИППИНА.
Стало быть, твоя красавица -- одна изъ новыхъ любовницъ цезаря? Это любопытно. Нельзя ли мнѣ взглянуть на эту куколку? Кто она такая? Хорошенькая невольница? Веселая дѣвушка съ римской улицы, надушенная какъ лавка продавца благовонныхъ товаровъ?
ПОППЕЯ.
Нѣтъ, это слишкомъ... Тигилинъ, я жду...
АГРИППИНА.
Какое нетерпѣніе!.. Постой-ка,
Моя красавица: дай посмотрѣть
Твое лицо?
Быстро подступаетъ къ Поппеѣ и срываетъ съ нея покрывало.
А, это не раба,
Не уличная тварь!.. Я не узнала
Супругу благородную Криспина,
Что перешла къ Отону и его
Легко покинула; я не узнала
Подругу всѣхъ, кто цѣнитъ красоту,
Прелестницу, любимую Нерономъ,
И кѣмъ еще?
ПОППЕЯ.
Императрица -- мать
Въ веселомъ настроеніи, я вижу?
Но, кажется, вѣдь мы не на пиру,
Гдѣ пьяный такъ себя ведетъ, какъ будто
Имѣетъ право съ грубымъ шутовствомъ
Смѣяться надъ другими.
АГРИППИНА.
Ты ошиблась,
Царица красоты,-- вѣдь такъ зовутъ
Тебя льстецы Нерона?-- Ты ошиблась:
Я не пьяна, нѣтъ, я трезвѣй васъ всѣхъ!
Трезвѣе цезаря, что одурманенъ
Твоими ласками, трезвѣй тебя,
Чья голова вскружилась отъ тщеславья
Своимъ кокетствомъ!.. Да, я вижу все
На вашихъ оргіяхъ, малѣйшій слышу шопотъ;
Я проникаю даже въ тайну думъ
Такихъ красивыхъ куколъ, какъ Поппея:
Волненіе ихъ сердца, и печаль,
И честолюбья скрытаго мечтанья
Безумныя, смѣтныя -- все я знаю!
ПОППЕЯ.
Напрасно стрѣлы острыя свои
Въ меня бросаешь ты: онѣ отскочатъ
И въ сердце злобное твое вонзятся!
Тебѣ завидно, что меня зовутъ
Царицей красоты; но въ цѣломъ Римѣ
Прославилася ты царицей злобы:
Такъ будь довольна славою своей,
Старайся скрыть свои дѣла въ минувшемъ
И думой черной не гадай о томъ,
Что въ будущемъ я сдѣлаю.
АГРИППИНА.
Не надо
Тутъ быть отгадчицей: твой видѣнъ путь,
Ты хочешь сдѣлаться императрицей
И погубить меня.
ПОППЕЯ.
А сколькихъ ты
Сама сгубила? Сосчитай, припомни
И замолчи! Не то я разверну
Передъ тобою тотъ ужасный свитокъ,
Гдѣ кровью ты вписала имена
Убитыхъ жертвъ... Меня двумя мужьями
Ты попрекаешь: сколько у тебя
Ихъ было?.. А любовниковъ?-- безъ счета!
Вѣдь ты, какъ трутней, убивала ихъ,
Безстыдно одного другимъ смѣняя.
АГРИППИНА.
Свои дѣла я знаю. Не тебѣ
Меня судить. Что бъ я ни совершила,
На высотѣ престола я стою
Передъ тобой, презрѣнной лицемѣркой,
Ничтожной выскочкой, чьихъ подлыхъ дѣлъ
И преступленій жалкихъ міръ не знаетъ,
Лишь потому, что ты ползешь во тьмѣ.
Какъ гадина, ты вылѣзла изъ грязи,
И жалишь тайно, разливая ядъ.
Я отъ рожденья призвана къ величью:
Я дочь Германики! А ты... кто ты?
Какія ты права на власть имѣешь?
ПОППЕЯ.
Не говори мнѣ о твоихъ правахъ:
Ихъ знаетъ цѣлый Римъ. Ты Мессалину,
Въ своихъ сѣтяхъ запутавъ, подвела
Безжалостно подъ мечъ преторіанца,
Ты -- злая дочь великаго отца --
Вступила въ бракъ съ его безумнымъ братомъ
И осквернила ложе Гименея
Кровосмѣшеньемъ! А потомъ, когда,
Въ твоемъ обманѣ убѣдившись, Клавдій
Раскаялся,-- ты поднесла ему
Отраву на пиру.
Указываетъ на статую Клавдія.
Смотри убійца,
Вонъ тамъ стоитъ его изображенье:
Не кажется ль тебѣ, что этотъ ликъ
Становится блѣднѣе и суровѣй
И тайный ужасъ взоръ его мрачитъ,
И мертвый мраморъ, рѣчь мою внимая,
Киваетъ въ знакъ согласья головой?
А, ты блѣднѣешь! Совѣсти укоры
Еще доступны и твоей душѣ?
Ты чувствамъ человѣческимъ подвластна?
Ты -- Агриппина!
АГРИППИНА.
Глупая мечта!
Когда бъ всѣ слезы и потоки крови
Погибшихъ мертвецовъ ты на меня
Навѣяла, какъ вѣтеръ навѣваетъ
Порою дождь,-- повѣрь, я и тогда
Не поблѣднѣла бы, внимая бреднямъ
Болтуньи лицемѣрной! Я блѣдна
Не отъ укоровъ совѣсти и страха,--
Отъ гнѣва я блѣдна. Какъ смѣешь ты
Такъ дерзко говорить съ императрицей,
Какъ смѣетъ твой языкъ позорить мать
Властителя?
ПОППЕЯ.
Властитель онъ для Рима
И для тебя; а для меня онъ -- рабъ,
Моей любви покорный; я владѣю
Его душою болѣе, чѣмъ мать,
Наскучившая и ему, и Риму.
АГРИППИНА бросается къ ней.
Умолкни, тварь бездушная, не то
Я заклеймлю пощечиной позорной
Гетеру бѣлокурую!
Сдерживается и отступаетъ.
Змѣя
Коварная и злая! какъ пиѳоны,
Что душатъ Трои стараго жреца,
Вкругъ сына моего ты обвилася!..
Ты думаешь, спокойно буду я
Смотрѣть но это, буду ждать, покуда
Изъ сердца сына къ матери любовь
Ты высосешь своимъ змѣинымъ жаломъ?
О, наготовѣ я держу топоръ,
Старинный, римскій, съ плоской рукояткой
И острымъ лезвіемъ; я разсѣку
Тебя двумя ударами и, корчась,
Ты, гадина, смѣшаешь съ прахомъ кровь!
Ты возмечтала, что совсѣмъ со мною
Покончила? Нѣтъ, я еще жива!
И пусть не такъ я молода, какъ прежде,
Не такъ красива,-- все же растоптать
Могу тебя я: ты увидишь это!..
Ну, а теперь -- или и обольщай
Притворнымъ сладострастьемъ взоръ Нерона.
Я высказала все тебѣ и, вѣрь,
Все сдѣлаю я такъ, какъ обѣщала!
Дѣлаетъ знакъ Ацерроніи и быстро уходитъ; Ацерронія слѣдуетъ за ней.
СЦЕНА III.
Тигилинъ, Поппея.
ПОППЕЯ.
Зачѣмъ я хороша? О, боги, боги,
Возьмите красоту мою: пускай
Я буду отвратительнѣе Гарпій,
Но съ острыми когтями, какъ онѣ,
Чтобъ растерзать могла я Агриппину!..
Она со мною обошлась какъ съ дѣвкой
Продажною!.. Вотъ что приноситъ мнѣ
Твоя любовь, Неронъ!..
ТИГИЛИНЪ.
Я говорилъ тебѣ, что надо дѣйствовать. Она поклялась тебя погубить. Иди къ цезарю: у него ты найдешь защиту отъ твоей оскорбительницы. Она сама играетъ тебѣ въ руку. Стоитъ только подтолкнуть Нерона, и онъ возмутится противъ матери. Да еще какъ возмутится: вѣдь онъ достойный ея сынъ... Бьюсь объ закладъ, пройдетъ еще нѣсколько дней, и ты будешь властвовать въ Римѣ, а Агриппина...
ПОППЕЯ.
Какимъ бѣшенствомъ полна моя душа противъ этой женщины! Она становится на моей дорогѣ, она хочетъ отнять у меня все: цезаря, власть и даже... Я задыхаюсь отъ злобы...
ТИГИЛИНЪ.
Успокойся. Не смотри такъ сердито. Блѣдность гнѣва не пристала твоему лицу. Иди къ цезарю. Покажись ему угнетенной, кроткой страдалицей. Жалуйся ему, умоляй: это его тронетъ и еще больше усилитъ его любовь... Вотъ онъ приближается. Приготовься его встрѣтить.
Уходитъ.
СЦЕНА IV.
Поппея, Неронъ, Тигилинъ,
НЕРОНЪ.
Поппея, отчего ты такъ грустна?
Клянусь я Стиксомъ! нынче день печали:
Всѣ плачутъ и тоскуютъ во дворцѣ...
У скалъ береговыхъ гулялъ я утромъ
Съ созданьемъ кроткимъ, нѣжнымъ и прекраснымъ --
Съ испанской дѣвушкой: передо мной
О матери лила, бѣдняжка, слезы
И пѣла пѣсню родины своей
Такъ жалобно, какъ для царицы розы
Поетъ пѣвецъ печали соловей.
Она ушла... но грустной пѣсни звуки
Отозвались во всемъ: и плескъ волны,
И шумъ деревъ -- казалось мнѣ -- полны
Какимъ-то ропотомъ и стономъ муки...
Я думалъ: твой, всегда привѣтный, взоръ
Развѣетъ грусть и дастъ мнѣ радость снова;
Но ты встрѣчаешь цезаря сурово,
Въ твоихъ глазахъ читаю я укоръ.
Чѣмъ ты встревожена?
ПОППЕЯ.
Невольной думой
О томъ, какъ участь женщины жалка:
Когда мужчина нѣгой нашей страсти
Пресытился,-- мы годны лишь на то,
Чтобъ утѣшать его въ невольной скукѣ...
Что дѣлать: я какъ смирная овца
Такой судьбѣ готова покориться;
Я цезаря не смѣю упрекать,
Когда ночныхъ онъ ищетъ приключеній
Съ пѣвицами, съ танцовщицами...
НЕРОНЪ.
Ты
Меня ревнуешь?.. Успокойся. Цезарь,
Величьемъ утомленный, иногда
Желаетъ быть хоть ночь одну плебеемъ.
Тому, кто постоянно пьетъ вино,
Вода простая кажется пріятной...
Я только для сравненья говорю,
Но, ты вѣдь знаешь, пью всегда охотно
Я сладкое вино твоей любви.
Хочетъ ее обнять.
ПОППЕЯ, отстраняясь.
Благодарю за лестное сравненье...
Однако, вотъ что странно: отъ воды
Пьянѣетъ цезарь больше и безумства
Готовъ онъ дѣлать всякія...
НЕРОНЪ.
Такъ что жъ!
Вотъ видишь ли: весь Римъ -- притонъ безумныхъ,.
Вся наша жизнь -- помѣшаннаго бредъ!
И самая природа сумасшедшей
Мнѣ кажется порой: зачѣмъ она
Во слѣдъ улыбкѣ солнца посылаетъ
Сверкающую молнію и громъ?
ПОППЕЯ.
То гнѣвъ Юпитера для смертныхъ страшный.
НЕРОНЪ, смѣется.
Не для меня. Юпитеру я равенъ:
Онъ повелитель неба, я -- земли,
И мы другъ съ другомъ превосходно ладимъ.
ПОППЕЯ.
О, не шути. Земли властитель ты,
Но надъ твоей могучей властью могутъ
Смѣяться даже во дворцѣ твоемъ.
НЕРОНЪ.
Что ты сказала? Что за мысль таится
Въ твоихъ словахъ?
ПОППЕЯ.
Я правду говорю.
Твоя любовь -- почетъ. Ты удостоилъ
Меня такимъ почетомъ; между тѣмъ,
Ругаясь надо мною, оскорбляютъ
Въ моемъ лицѣ твою любовь и власть.
НЕРОНЪ.
Кто могъ, кто смѣлъ себѣ позволить это?
ПОППЕЯ.
Кто могъ? Кто смѣлъ? Та, передъ кѣмъ Неронъ
Смиряется со страхомъ.
НЕРОНЪ.
Агриппина!
ПОППЕЯ.
Вотъ здѣсь, сейчасъ, съ меня сорвавши палу,
Какъ уличную дѣвку, какъ рабу,
Она меня позорила безстыдно!
Она грозила топоромъ отсѣчь
Мнѣ голову, коль я тебя не брошу...
Ты хмуришь брови, твой сверкаетъ взоръ?
Ты сердишься? За что? Ужъ не за то ли,
Что я тебѣ все это говорю?
Ну, хорошо: я замолчу. Покорность
Мой жалкій долгъ. Безмолвно буду я
Сносить всѣ оскорбленія и муки,
Покуда не замолкну навсегда...
Она грозила топоромъ покончить...
Къ чему топоръ? Есть и другія средства:
Есть ядъ, кинжалъ... Когда я упаду
Къ твоимъ ногамъ холоднымъ, блѣднымъ трупомъ,
Въ кровавыхъ ранахъ,-- можетъ быть, тогда
Ты пожалѣешь обо мнѣ и скажешь:
Она была добра и хороша,
Ея, простертыя недвижно, руки
Меня сжимали въ пламенныхъ объятьяхъ,
Ея нѣмыя, блѣдныя уста
Меня такъ нѣжно, страстно цѣловали,
Она меня любила и погибла
Отъ рукъ убійцы за свою любовь!
НЕРОНЪ.
Покуда живъ Неронъ, клянусь, Поппея,
За каждый звукъ твоихъ печальныхъ жалобъ,
За каждую слезу твою она
Заплатитъ мнѣ! Надменнымъ оскорбленьямъ
Я положу конецъ. Послѣдній рабъ
Въ своей семьѣ покой и власть имѣетъ;
А я, властитель Рима, не могу
Сравняться съ нимъ: безумною враждою
Она вездѣ преслѣдуетъ меня
И власть мою и тѣхъ, кого люблю я!..
ПОППЕЯ.
Да, цезарь, положеніе твое
Невыносимо. Надобно смириться
Предъ властью Агриппины, и тогда
Спокоенъ будешь ты и безопасенъ
Въ своемъ дворцѣ.
НЕРОНЪ.
Смириться передъ ней?
Я -- я смириться долженъ?!
ПОППЕЯ.
Что же дѣлать?
Ужасенъ гнѣвъ ея и, можетъ быть,
Не мнѣ одной грозитъ ударъ кровавый
Руки, привыкшей мстить и убивать...
Ахъ, вижу я, необходима жертва,
Чтобъ цезаря спасти,-- и принесу
Себя я въ жертву...
НЕРОНЪ.
Перестань, Поппея...
ПОППЕЯ.
Нѣтъ, дай сказать мнѣ все: изъ-за меня
Она тебя преслѣдуетъ враждою,
Она боится, что моя любовь
Преграду замысламъ ея поставитъ,
И гонитъ прочь меня. Она права:
Мнѣ надо удалиться. Что такое
Я во дворцѣ? Наложница твоя!
Ужель не стоитъ честь моя дороже?
НЕРОНЪ.
Поппея, вѣрь, твою любовь цѣню
Я больше императорскаго сана...
ПОППЕЯ.
Что пользы въ томъ?.. Непостояненъ ты,
И каждый день доказываетъ это.
Вотъ и сегодня... Нѣтъ, прошу тебя:
Исполни матери своей желанье
И отъ Поппеи откажись.
Со слезами.
Позволь
Мнѣ къ мужу возвратиться. Тамъ найду я
Спокойствіе, утраченное мной.
Мой благороденъ мужъ, меня онъ любитъ.
Онъ приметъ вновь виновную жену
И мнѣ проститъ безумье увлеченья
Тобой, мой цезарь... Отпусти меня...
Разстанемся... хоть тяжело разстаться,--
Разстанемся: такъ суждено судьбой,
Такъ намъ повелѣваетъ Агриппина...
НЕРОНЪ.
Довольно... слезъ томительныхъ не лей...
Или я врагъ себѣ, что уступлю я
Тебя судьбѣ и матери моей?
Отдамъ имъ счастье жизни, угождая
Безумнымъ ихъ капризамъ? Никогда!
Спокойна будь. Я оградить съумѣю
Тебя отъ оскорбленій...
За сценой шумъ и голоса народа: Цезаря! Цезаря!
Что за шумъ?
Входитъ Тигилинъ.
Что тамъ случилось, Тигилинъ? Я слышу
Народа крикъ?
ТИГИЛИНЪ.
Ты, повелитель, правъ:
Народъ волнуется. Когда отсюда
Та дѣвушка, пѣвица, выходила,
Въ толпѣ народной, у дворца, ее
Старикъ какой-то встрѣтилъ, христіанинъ;
Онъ сталъ пѣвицу спрашивать: зачѣмъ
Она попала во дворецъ? Актея
Отвѣтила ему. Тогда старикъ,
Какъ изступленный, началъ дерзкой рѣчью
Мутить толпу...
НЕРОНЪ.
Что жъ онъ сказалъ?
ТИГИЛИНЪ.
Не смѣю
Я повторить, властитель...
НЕРОНЪ.
Говори.
ТИГИЛИНЪ.
Онъ поносилъ позорными словами
Твое величіе. Народъ, услышавъ
Безумца рѣчи, бросился къ нему,
А дѣвушка, обнявъ его, съ мольбой
Хотѣла защитить. Толпа обоихъ
Убила бы на мѣстѣ, если бъ я
Не приказалъ тотчасъ преторіанцамъ
Ихъ удалить отъ черни.
НЕРОНЪ.
Гдѣ жъ теперь
Та дѣвушка?
ТИГИЛИНЪ.
Она и христіанинъ
Подъ стражей, здѣсь. Озлобленный народъ
Ихъ смерти требуетъ; онъ въ дикомъ буйствѣ
Кричитъ: пусть цезарь судитъ христіанъ!
Дворецъ мятежной осажденъ толпою...
НЕРОНЪ.
А, подлые бунтовщики! Они
Хотятъ властителя заставить силой
Творить расправу. Хорошо. Впусти
Сюда толпу и приведи Актею
И старика безумнаго.
Тигилинъ уходитъ.
ПОППЕЯ.
Неронъ,
Повѣрь мнѣ, этотъ бунтъ не такъ случаенъ,
Какъ кажется. Подозрѣваю тутъ
Я мстительную руку Агриппины.
НЕРОНЪ.
Сейчасъ узнаемъ.
СЦЕНА V.
Неронъ, Поппея, Тигилинъ, старикъ, Актея, народъ, стража,
НЕРОНЪ, Тигилину, указывая на старика.
Этотъ человѣкъ
Передъ народомъ бранными словами
Позорилъ цезаря?
ТИГИЛИНЪ.
Да, повелитель.
НЕРОНЪ.
Пусть подойдетъ онъ ближе.
Старикъ подходитъ въ сопровожденіи двухъ преторіанцевъ. Неронъ пристально смотритъ ему въ лицо. Старикъ держится прямо и гордо.
Развѣ ты
Привѣтствовать властителя не можешь?
Колѣни преклони!
СТАРИКЪ.
Передъ тобою --
Предъ человѣкомъ преклонить колѣни?
НЕРОНЪ.
Предъ императоромъ твоимъ, старикъ.
СТАРИКЪ.
Я преклоняюсь только передъ Богомъ.
НЕРОНЪ.
Ты въ бога вѣруешь?
СТАРИКЪ.
Да, вѣрую въ Него.
НЕРОНЪ.
Кого же изъ боговъ ты почитаешь:
Юпитера? иль Марса? или Весту?
СТАРИКЪ.
Нѣтъ, это -- суетные боги: имъ
Я не служу.
ГОЛОСА ВЪ НАРОДѢ.
Казни безумца, цезарь!
Онъ богохульствуетъ!
НЕРОНЪ, повелительно.
Молчите!
Старику.
Ты
Вѣдь молишься кому нибудь?
СТАРИКЪ.
Молюся.
НЕРОНЪ.
Кому же?
СТАРИКЪ.
Человѣческому сыну
И вмѣстѣ Сыну Божію.
НЕРОНЪ, Поппеѣ.
Есть смыслъ
Въ его отвѣтѣ. Да, для человѣка
Лишь человѣкъ быть долженъ божествомъ.
Вотъ почему весь Римъ благоговѣйно
Божественность Нерона признаетъ...
Не понимаю, отчего считаютъ
Ихъ секту нечестивою: они
О многомъ судятъ очень справедливо.
ПОППЕЯ.
Что говоришь ты, цезарь: волшебствомъ
Полно ученье ихъ...
НЕРОНЪ.
Ты суевѣрна
Была всегда, Поппея. Таковы
Всѣ женщины.
Старику.
Послушай, другъ, свободу
Я возвращу тебѣ, но поклянись,
Что вѣрить ты въ божественность рожденья
Нерона-цезаря.
СТАРИКЪ.
Нѣтъ! ты рожденъ
Изъ персти, какъ и я. Земнымъ владыкой
Поставленъ ты и въ гордости своей
Равняться съ божествомъ небесъ дерзаешь!
Безумная мечта! Ты сынъ грѣха,
Ты служитъ злу, какъ рабъ; ты наполняешь
Надменностью и блудодѣйствомъ міръ!
Убійца ты людей! Тебя погубитъ
Твое высокомѣріе. Во прахъ
Пади лицомъ, молись Тому, Кто держитъ
Твою судьбу въ своей десницѣ сильной,
Молись, чтобы Создатель надъ тобой
Умилосердился, пока не поздно!
НЕРОНЪ, презрительно.
Я говорю съ тобой, старикъ,-- и я,
По твоему, высокомѣренъ!
НАРОДЪ.
Цезарь,
На крестъ измѣнника! Казни его!
НЕРОНЪ, къ народу.
Молчите!
Старику.
Кто же, объясни, безумецъ,
Сынъ человѣческій, кого ты чтишь?
Не бунтовщикъ ли онъ? О, если такъ --
Твоя надежда на него напрасна:
Онъ не спасетъ тебя, и ты умрешь...
Чего же отъ него ты ожидаешь?
СТАРИКЪ.
Хочу ему уподобиться.
ПОППЕЯ.
Онъ
Желаетъ божеству уподобиться:
Вотъ странная причуда.
ТИГИЛИНЪ.
Повелитель,
Не время ли окончить съ нечестивцемъ:
Онъ забывается...
НАРОДЪ.
На крестъ, на крестъ его!
НЕРОНЪ.
Терпѣнье, граждане. Быть можетъ, скоро
Онъ уподобится тому, кого
Мечтой безумной создалъ.
СТАРИКЪ.
О, когда бы,
Какъ Онъ, я принялъ на крестѣ страданье
И умеръ за Его завѣтъ святой!
ПОППЕЯ.
Твое желаніе легко исполнить.
СТАРИКЪ, вдохновенно.
Господь! Ужель желанный часъ насталъ --
И я Тебѣ послѣдую и буду,
Какъ Ты, висѣть на древѣ и сносить
Съ терпѣніемъ и кротостію муку,
Подъятую за этотъ грѣшный міръ...
Да озаритъ меня священный свѣтъ,
Въ Твоихъ очахъ сіявшій въ то мгновенье,
Когда Ты, умирающій, изрекъ
Глаголъ любви святой и всепрощенья!
О, если бы, Спаситель мой, я могъ
Подняться до Тебя и мукой крестной
Стяжать блаженство вѣчности небесной!
НЕРОНЪ.
Ты хочешь на крестѣ висѣть, старикъ?
Я это удовольствіе доставлю
Безумью твоему. Ты высоко
Сбираешься летѣть съ земли на небо,
Такъ пусть повыше вознесется крестъ.
СТАРИКЪ, въ мистическомъ восторгѣ.
Да, онъ превыше міра вознесется,
Небеснымъ свѣтомъ озаряя тьму,
И благодать креста на міръ прольется,
И люди всѣ поклонятся ему!
И царство новое любви и правды
Воздвигнетъ Богъ, страдавшій на крестѣ,
И призоветъ къ Себѣ рабовъ и нищихъ,
Униженныхъ, трудомъ обремененныхъ,
И облегчитъ ихъ бремя, уврачуетъ
Страдальцевъ истомленныя сердца
И жаждущихъ покоя и свободы
Изъ чаши жизни вѣчной напоитъ!..
Спаситель міра, кровью искупившій
Его грѣхи! Тебя я вижу тамъ,
На небесахъ: вѣнцомъ блистаютъ звѣзды
Вокругъ престола Твоего, хвалу
Тебѣ возносятъ сонмы серафимовъ!
Иду къ Тебѣ съ послѣднею мольбой:
Страданьемъ правду Твоего Завѣта
Запечатлѣть готовъ я до конца:
Прими меня. Богъ истины и свѣта,
На лоно Твоего предвѣчнаго Отца!
Съ молитвой упадаетъ на колѣни.
ПОППЕЯ.
Твое величье, цезарь, побѣдило
Упрямаго безумца.
ТИГИЛИНЪ.
Онъ мечталъ,
Какъ будто видѣлъ Аполлона въ блескѣ
Его лучей.
ПОППЕЯ.
Нерона видѣлъ онъ!
НЕРОНЪ.
Да, ты сказала правду. Я воздвигну
Колоссъ изъ мѣди: пусть, какъ новый богъ,
Изображенный имъ, мой образъ будетъ
Надъ Римомъ возноситься.
Христіанину.
Ну, старикъ,
Хоть мнѣ и жаль тебя, но по закону
За поношенье цезаря принять
Ты долженъ казнь.
НАРОДЪ.
На крестъ, на крестъ его!
СТАРИКЪ.
Не къ смерти -- къ новой жизни я иду:
Я на крестѣ спасенье обрящу...
АКТЕЯ, бросается къ старику.
Ты не одинъ умрешь!
СТАРИКЪ.
О, дочь моя!
АКТЕЯ, Нерону.
Молю тебя и заклинаю, цезарь,
Дай повелѣнье и меня казнить:
Я христіанка также. Онъ наставилъ
Меня въ завѣтахъ новаго ученья:
Я вѣрю въ Бога истины, какъ онъ,
И отвергаю ложные кумиры,
Которыхъ прежде чтила за боговъ.
НЕРОНЪ.
Актея, перестань. Твои слова --
Порывъ мечты ребяческой. Для жизни
Ты создана и глупо умирать
Тебѣ, дитя, изъ-за нелѣпыхъ бредней
Безумнаго бродяги. Онъ тѣмъ больше
Достоинъ казни, что смущаетъ юность
И красоту нечестіемъ своимъ.
СТАРИКЪ.
Да, дочь моя, живи. Еще не время
Тебѣ принять страданье. Укрѣпляй
Въ святыхъ завѣтахъ молодую душу
И, день настанетъ,-- воззоветъ Господь
Тебя на подвигъ благостный, какъ нынѣ
Воззвалъ онъ недостойнаго раба.
НАРОДЪ.
Смерть христіанкѣ! Въ циркъ ее! звѣрямъ!
ПОППЕЯ.
Народъ разумно судитъ: христіанка
Виновна столько жъ, какъ и тотъ старикъ...
НЕРОНЪ.
Кто изъ людей виновенъ, кто невиненъ,--
Судьба, казня и милуя, о томъ
Не спрашиваетъ насъ. Таковъ и цезарь!
Тигилину.
Ты отвѣчаешь, Тигилинъ, за жизнь
И безопасность дѣвушки. Пусть стража
Ее хранитъ отъ черни. Во дворцѣ
Она останется, или уйдти захочетъ.--
Исполни по ея желанью.
НАРОДЪ.
Нѣтъ,
Смерть христіанкѣ! Миловать ее
Ты, цезарь, не имѣешь права! Намъ
Отдай ее!
НЕРОНЪ.
Я не имѣю права,
Я -- цезарь вашъ! Какъ смѣете, глупцы,
Вы буйствовать предъ вашимъ властелиномъ?
Мнѣ стоитъ сдѣлать знакъ одинъ -- и вы
Падете подъ мечомъ преторіанцевъ,
Какъ падаютъ колосья подъ серпомъ!
Я такъ хочу, и этого довольно!
Довольно для меня, для васъ, для всѣхъ.
На жертву вашей ярости безумной
Сѣдаго изувѣра отдалъ я:
Ступайте наслаждаться представленьемъ,
Что благосклонно цезарь вамъ даритъ.
Пора окончить это.
Стражѣ.
Уведите
И старика, и дѣвушку.
Стража окружаетъ старика и Актею.
СТАРИКЪ, благословляя Актею.
Прощай,
О, дочь моя! Въ иномъ блаженномъ мірѣ
Мы свидимся съ тобою. Будь тверда
Въ завѣтахъ слова Божія!..
АКТЕЯ.
Отецъ мой.
Прощай, прощай...
Рыдая, замираетъ у него на груди. Стражи разлучаютъ ихъ и уводятъ въ разныя стороны. Народъ слѣдуетъ за старикомъ.
СЦЕНА VI.
Неронъ, Поппея, Тигилинъ.
НЕРОНЪ.
Послушай, Тигилинъ:
Не нравится мнѣ это своевольство
Безумной черни. Я люблю, порой,
Веселье грубое плебеевъ видѣть,
Но не люблю ихъ дерзости. Народъ
Предъ властелиномъ долженъ преклоняться
И почитать его, какъ божество.
Тебѣ принять необходимо мѣры...
ТИГИЛИНЪ.
Великодушный цезарь, что могу
Я сдѣлать, если твоего величья
Не уважаютъ предъ народомъ тѣ,
Кто раздѣляетъ власть твою надъ Римомъ...
НЕРОНЪ.
О комъ ты говоришь?
ТИГИЛИНЪ.
Объ Агриппинѣ.
НЕРОНЪ.
Опять она! И тутъ она! Проклятье!..
ТИГИЛИНЪ.
Прости меня, властитель, что дерзаю
Я правду высказать: императрица
Народъ смущаетъ, осуждая вслухъ
Предъ нимъ дѣянья цезаря...
НЕРОНЪ.
Клянуся,
Ты на нее клевещешь, или я
Тебя не понимаю.
ТИГИЛИНЪ.
Повелитель,
Я преданный твой рабъ. Въ моихъ словахъ
Нѣтъ клеветы.
НЕРОНЪ.
Когда же это было?
ТИГИЛИНЪ.
Сейчасъ. Когда мятежная толпа
Передъ дворцомъ шумѣла и у стражи
Актею порывалася отбить,
Императрица вышла на террасу
И, это зрѣлище увидѣвъ, вдругъ
Сказала громко передъ всѣми съ гнѣвомъ:
"Вотъ до чего довелъ себя Неронъ!
Народъ, его дѣлами оскорбленный,
Предъ цезарскимъ дворцомъ творитъ расправу
Съ его... съ его..." Я цезарь не дерзну
Слова тѣ вымолвить...
НЕРОНЪ.
Хочу я слышать
Все до конца. Ну, говори!
ТИГИЛИНЪ.
"Съ его
Безстыдными любовницами".
ПОППЕЯ.
Видишь,
Меня предчувствіе не обмануло,
Я угадала сердцемъ: Агриппина
Замѣшана...
НЕРОНЪ, гнѣвно.
Она сказала это!
Она осмѣлилась!.. Она... Клянусь,
Я положу конецъ ея безумью
И злобѣ мстительной! Иначе мнѣ
Тронъ уступить придется Агриппинѣ
И стать рабомъ ея. Она, иль я --
Нѣтъ выбора. Мы жить не можемъ вмѣстѣ.
Тигилину.
Иди и волю объяви мою
Императрицѣ: я повелѣваю
Ей удалиться въ Анціумъ
Поппеѣ.
Она
Оттуда не вернется: окружу я
Преторіанцами ее, смотрѣть
За нею будутъ крѣпко.
ТИГИЛИНЪ.
Повелитель,
Позволишь ли сказать мнѣ...
НЕРОНЪ.
Говори.
ТИГИЛИНЪ.
Небезопасно это. Агриппина
Преторіанцевъ возмутитъ, повѣрь...
Ты замысловъ ея не знаешь тайныхъ:
Когда и здѣсь, вблизи тебя, она
Измѣну замышляетъ и не только
Волнуетъ чернь, вступаетъ съ ней въ союзъ,
Но даже и друзей твоихъ коварно
Любовью обольщаетъ, чтобы ихъ
Противъ тебя возстановить...
ПОППЕЯ, торопливо перебивая его.
Онъ правъ:
Ты долженъ мужествомъ вооружиться
И быстрою рѣшимостью...
НЕРОНЪ.
Мечомъ
Вооружиться долженъ я: онъ скоро
И вѣрно поражаетъ... Тигилинъ,
Что ты объ этомъ скажешь?
ТИГИЛИНЪ.
Повелитель,
Я думаю, что нужно поискать
Инаго средства... Въ Капуѣ однажды
Я былъ въ театрѣ. Сцену всю водой
Наполнили. Красивая галера
Съ пурпурнымъ флагомъ по волнамъ плыла,
Но вдругъ, предъ изумленною толпою,
Ея корма раскрылась, точно пасть,
Медвѣдей, львовъ и пестрыхъ тигровъ стаю
Выбрасывая изнутри. Въ борьбѣ
Между собой жестокой, съ дикимъ воемъ,
Они тонули въ безднѣ темныхъ водъ;
Потомъ корма закрылась вновь безъ шума...
Всѣ зрители пришли въ восторгъ, театръ
Дрожалъ отъ криковъ и рукоплесканій...
НЕРОНЪ.
Постой, зачѣмъ разсказываешь ты
Мнѣ этотъ вздоръ?
ТИГИЛИНЪ.
Великодушный цезарь,
Послушай терпѣливо до конца:
Со мною вмѣстѣ былъ тогда въ театрѣ
Пріятель мой давнишній Аницетъ...
НЕРОНЪ.
Начальникъ надъ Мизенскою эскадрой?
ТИГИЛИНЪ.
Да, цезарь, онъ. Понравилась ему
Галера эта съ раздвижной кормою
И онъ купилъ ее себѣ. Теперь
На ней онъ часто плаваетъ въ заливѣ...
НЕРОНЪ.
Ну, что жъ замолкъ ты? Продолжай разсказъ.
ТИГИЛИНЪ.
Я кончилъ, цезарь.
НЕРОНЪ, пристально смотря ему въ глаза.
Кончилъ?
ТИГИЛИНЪ.
Мнѣ сдается,
Императрица въ Анціумъ отплыть
Могла бы въ той галерѣ съ Аницетомъ.
НЕРОНЪ.
А!
Молчаніе.
Что задумалась, Поппея, ты?
ПОППЕЯ.
Я думаю о томъ, что море часто
Хоронитъ и пловцовъ, и корабли,
Что море глубоко и молчаливо.
НЕРОНЪ.
Да, ты права. Несчастія порой
Случаются на морѣ и предвидѣть
Никто не можетъ ихъ... Когда бъ она
Внезапно потонула -- это случай,
Не болѣе...
ПОППЕЯ.
Счастливый для тебя:
Судьба, пославъ его, твою погибель
Предупредитъ.
НЕРОНЪ.
Зачѣмъ такой цѣной
Ужасною купить себѣ я долженъ
Спокойствіе! Зачѣмъ тяжелый санъ
Властителя ниспосланъ мнѣ богами!
ПОППЕЯ.
Да, слишкомъ кротокъ сердцемъ ты, Неронъ,
Для цезаря. Ты покарать боишься
Преступный умыселъ на власть твою --
Власть императора: вѣдь Агриппина
Ее похитить хочетъ у тебя;
А ты... ты не рѣшаешься измѣну
Предотвратить.
НЕРОНЪ.
О, нѣтъ, клянуся Стиксомъ,
Я накажу ужасно и жестоко
Измѣну государству!.. Если Брутъ
Казнилъ дѣтей за это преступленье,
То сыновья могли казнить отца,
Будь онъ измѣнникомъ. Какъ ты разсудишь
Объ этомъ, Тигилинъ?
ТИГИЛИНЪ.
Я слишкомъ простъ,
Чтобъ разрѣшать подобные вопросы.
Спроси объ этомъ цезарь у Сенеки:
Вѣдь онъ мудрецъ.
НЕРОНЪ.
Ты хорошо сказалъ.
Хотѣлъ бы я такой доставить случай
Для мудрости его: пускай свой лобъ
Онъ хмуритъ надъ нежданною задачей.
Смѣется.
Забавно это будетъ... Но твое
Я, все-таки, желаю слышать мнѣнье.
ТИГИЛИНЪ.
Я, цезарь, не умѣю разсуждать,
Я исполнять умѣю лишь приказы...
НЕРОНЪ.
Однако же, совѣты ты даешь,
И страшные совѣты. Было бъ лучше,
Когда бы, не совѣтуя, ты прямо
Свершилъ свой замыселъ. Но -- все равно:
Кто далъ совѣтъ -- его исполнить долженъ.
Пусть Аницетъ галеру приготовитъ;
Запомни только: ты отвѣтишь мнѣ
Своею головою за случайность
Съ императрицей на морѣ!
ТИГИЛИНЪ.
Властитель,
Какъ повелишь понять твои слова?
НЕРОНЪ.
Какъ я желаю. Ну, ступай и дѣлай,
Что приказалъ я.
Тигилинъ уходитъ.
ПОППЕЯ, ласкаясь къ нему.
О, Неронъ, будь твердъ
Въ твоемъ рѣшеньѣ.
НЕРОНЪ, обнимаетъ ее.
Милая Поппея,
Мое рѣшенье -- приговоръ судьбы.
Тебѣ я повторяю: успокойся,
Забудь свои тревоги...
Подходитъ къ среднему пролету между колоннами и отстраняетъ драпировку.
Посмотри,
Какъ хорошо! Гроза прошла, и солнце
Все озаряетъ радостнымъ лучемъ --
И выси скалъ, и море голубое!
Онѣ все тѣ же, тѣ же, какъ во дни
Привѣтливые золотаго вѣка,
Когда не вѣдалъ преступленья міръ
И люди не томилися враждою...
О, еслибъ мирнымъ пастухомъ я жилъ
Во времена невинныя Сатурна!
Я для любви, для счастія рожденъ,
Для сладкихъ гимновъ, мирнаго веселья...
Хлопаетъ въ ладоши. Входятъ рабы.
Рабы! Танцовщицъ, музыку сюда!
Пусть тѣшатъ намъ весельемъ слухъ и взоры.
Рабы уходятъ.
Моя возлюбленная! будемъ жить
Мгновеньемъ настоящаго прекраснымъ:
Сзовемъ друзей, виномъ наполнимъ чаши!
Пусть дѣвушекъ сирійскихъ хороводъ
Проходитъ передъ нами въ рѣзвой пляскѣ,
Подъ звуки флейтъ, исполненные ласки;
Пусть хоръ пѣвицъ Эроту гимнъ поетъ:
Онъ властелинъ любви и наслажденья,
Отрадны чары жгучія его...
Ахъ, въ этотъ мигъ я жажду одного:
Забвенья, сладострастнаго забвенья!
Увлекаетъ Поппею на одну изъ мраморныхъ скамеекъ и склоняетъ къ ней голову на грудь. Во время послѣднихъ словъ Нерона изъ глубины сцены появляются танцовщицы. Музыка и танцы.
ЗАНАВѢСЪ.