XVII.

Былъ новый годъ и прошло уже нѣсколько мѣсяцевъ, въ продолженіи которыхъ его превосходительство могъ привыкнуть къ своему новому положенію, но сдѣлалъ ли онъ это къ полному своему удовольствію и удовольствію всѣхъ причастныхъ и не причастныхъ лицъ, не занесено въ хронику современныхъ событій. Однако, все было сдѣлано, что только возможно, націей, отличающейся своимъ патріотическимъ уваженіемъ къ тѣмъ счастливымъ личностямъ, которымъ поручено быть представителями ея достоинства внутри страны и извнѣ. Ничто не было опущено, что могло возвысить это достоинство и устранить всѣ затрудненія съ пути человѣка, намѣревающагося съ честью поддержать его. Въ продолженіи избирательной компаніи успѣшный кандидатъ на президентское мѣсто былъ растерзанъ на куски, его нравственность заподозрена, честь забрызгана грязью, умственныя способности низведены до идіотства, каждое событіе въ его общественной и частной жизни предано критикѣ и посмѣянію. Торжественно было доказано, что онъ не получилъ никакого образованія и отлично былъ образованъ, въ четыре года читалъ по гречески и до совершеннолѣтія не зналъ граматы, что жена научила его азбукѣ и что онъ научилъ жену свою складамъ; что онъ былъ лгунъ, воръ, мошенникъ и образецъ добродѣтели, честности и благородства. Всѣ эти безспорные факты были извѣстны всѣмъ и составляли источникъ національной гордости.

Однако, послѣ его избранія, прошедшее его потеряло всякое значеніе. Передъ нимъ открывалось будущее, четыре года, которыми надо было воспользоваться, а тамъ хоть трава не рости. Оппозиція бранилась, издѣвалась и съ ехидствомъ указывала на справедливость своихъ предсказаній насчетъ его тупоумія; своя партія совѣтывала, хвалила, предостерегала, удерживала и часто, въ доказательство своего безпристрастія, открыто осуждала. Если онъ давалъ какое-нибудь мѣсто одному изъ своихъ ближайшихъ сторонниковъ, то поднимался крикъ о томъ, что онъ уничтожаетъ свое высокое достоинство и открыто платитъ за оказанныя лично ему услуги. Если его выборъ падалъ на кого нибудь внѣ кружка сторонниковъ, его обвиняли въ неблагодарности къ тѣмъ, которые сдѣлали его президентомъ. Ему предстояло одно изъ двухъ: или быть ренегатомъ, или представлять образецъ общественнаго растленія. Благоразумное пророчество партіи, кандидатъ которой не былъ избранъ, о томъ, что правительство республики пойдетъ къ собакамъ, а страна погибнетъ, по какой то неизвѣстной причинѣ, не исполнилось. Прождавъ съ ужасомъ нѣсколько времени этой катастрофы и убѣдившись, что, вѣроятно, она отсрочена до слѣдующихъ выборовъ, правительство свободно вздохнуло, а страна мужественно занялась погоней за мѣстами.

На новаго главу государства сдѣлали дружный напоръ всѣ сознающіе себя способными занимать казенныя мѣста и большая часть ихъ отдала ему въ руки свою судьбу и даже спасенье своей души. Онъ неожиданно оказался покровителемъ вдовъ и сиротъ, отъ него требовали, чтобъ онъ сразу обогатилъ неимущихъ и поправилъ состояніе раззорившихся, взывали къ его человѣколюбію, къ его интересамъ, силѣ, которой не было предѣловъ, и всякое неисполненіе этихъ благоразумныхъ требованій объяснялось злонамѣреннымъ коварствомъ или безсердечнымъ равнодушіемъ сильныхъ міра сего. Такъ какъ ему предстояло, при назначеніи членовъ своего кабинета, обнаружить умъ Соломона, дипломатическій геній Талейрана и смѣлость Наполеона, то онъ, по всей вѣроятности, потерпѣлъ бы фіаско, еслибъ ему не оказали содѣйствія со всѣхъ сторонъ и еслибъ не оказалось столько способныхъ людей занять открытыя ваканціи. Онъ долженъ былъ назначить для умиротворенія юга -- А, для снисканія поддержки сѣвера -- Б, для обезпеченія преданности востока -- В, для сохраненія вліянія на западѣ -- Г, для удовлетворенія общихъ интересовъ всей страны -- Д. Обстоятельства въ концѣ концовъ побудили его остановиться на Е, и снова правительство оказалось на краю гибели, но, какъ ловкій акробатъ, оно удержалось усиліями кабинета, который, по общему приговору, былъ составленъ глупо, если не преступно.

Однако, въ новый годъ не видно было уже никакихъ слѣдовъ бури, грозившей еще недавно снести все съ лица земли. Вашингтонъ казался веселѣе обыкновеннаго. Пріемъ у президента происходилъ по всѣмъ правиламъ искуства. Длинные ряды экипажей тѣснились передъ бѣлымъ домомъ и выходившіе изъ нихъ дипломаты, администраторы и блестящія личности въ военныхъ и морскихъ мундирахъ были встрѣчаемы одобрительными криками или бранью толпы, знавшей всѣ ихъ достоинства и недостатки. Каждый экипажъ, останавливаясь передъ широкимъ подъѣздомъ, высаживалъ какую-нибудь видную или замѣчательную особу: то европейскаго посла въ звѣздахъ, то китайскаго мандарина въ его блестящей одеждѣ, то человѣка въ скромной статской одеждѣ, но обращавшаго на себя большое вниманіе зѣвакъ. Наконецъ, подъѣхала изящная двухмѣстная карета и изъ нея выпрыгнулъ молодой человѣкъ, а за нимъ вышелъ пожилой мужчина. Первый съ удовольствіемъ посмотрѣлъ на толпу и громко воскликнулъ, продолжая свой начатой разговоръ:

-- Мнѣ это нравится.

-- О, отвѣтилъ его товарищъ:-- вамъ все нравится. Я никогда не видывалъ такого человѣка.

-- Это правда, произнесъ молодой человѣкъ, съ веселымъ смѣхомъ:-- но вѣдь это большое достоинство.

-- Не думаю, чортъ возьми. А долго намъ придется ждать кучера?

-- Не думаю. Это кучеръ мистрисъ Амори, и прошелъ отличную школу. Она, какъ вы знаете, не любитъ дожидаться.

-- Да, отвѣчалъ пожилой мужчина съ знаменательной улыбкой:-- однако, войдемте.

Не успѣли они сдѣлать двухъ шаговъ, какъ очутились передъ высокой фигурой въ военномъ мундирѣ. Это былъ полковникъ Треденнисъ.

-- Какъ, это вы, Амори? воскликнулъ онъ съ удивленіемъ:-- я не зналъ, что вы вернулись?

-- Я пріѣхалъ только вчера ночью, отвѣчалъ Ричардъ, пожимая протянутую ему руку:-- но Берта уже съ недѣлю въ городѣ. Неужели вы ея не видали?

-- Я никого не видѣлъ въ послѣднее время и не зналъ, что она здѣсь, пока не прочелъ ея имя въ спискѣ дамъ, которыя принимаютъ сегодня визиты.

-- Конечно, она принимаетъ, и меня и Пленфильда... вы вѣдь знакомы съ сенаторомъ Пленфильдомъ?

-- Здравствуйте, сказалъ Пленфильдъ, не обнаруживая особаго удовольствія.

Треденнисъ поклонился.

-- Пленфильда и меня послали съ визитами; намъ надо объѣхать весь городъ отъ Капитолія до Джордитауна.

-- И онъ увѣряетъ, что это пріятно, замѣтилъ Пленфильдъ.

-- Отчего же нѣтъ, отвѣчалъ Ричардъ:-- погода ясная, свѣтлая, въ каждомъ домѣ васъ любезно встрѣчаетъ полкъ хорошенькихъ женщинъ, въ праздничныхъ, блестящихъ туалетахъ. Это очень весело.

-- И вы находите это веселымъ? спросилъ Пленфильдъ, обращаясь къ Треденнису.

-- Признаюсь, я не люблю общества, отвѣчалъ Треденнисъ.

Онъ сознавалъ, что въ вопросѣ Пленфильда не было ничего предосудительнаго, но ему вообще не нравился этотъ сенаторъ съ его толстой фигурой, сіяющимъ, смуглымъ лицомъ и смѣлыми, хитрыми глазами.

-- А вотъ Амори любитъ общество, и мистрисъ Амори также, замѣтилъ Пленфильдъ: -- мы будемъ по дорогѣ нѣсколько разъ заѣзжать къ ней, чтобъ посмотрѣть, какъ она принимаетъ визиты.

-- Вы, конечно, заѣдете къ ней, сказалъ Ричардъ, обращаясь къ Треденнису:-- мы увидимся. Да, кстати, мистрисъ Сильвестръ пріѣхала два дня тому назадъ и остановилась у насъ.

И они разошлись.

Съ того дня, какъ Треденнисъ разстался съ Бертой въ Виргиніи, пять мѣсяцевъ тому назадъ, онъ не видалъ ея ни разу и только слышалъ отъ профессора, что она была въ Лонгъ-Бранчѣ, Саратогѣ и Ньюпортѣ, а также гостила у друзей въ нѣсколькихъ сѣверныхъ городахъ. Ричардъ, послѣ своего возвращенія съ Запада, бывалъ у нея часто и они вели обычную свѣтскую, веселую жизнь. Какъ время шло для Треденниса, онъ самъ не могъ сказать. Вернувшись въ Вашингтонъ, онъ жилъ какъ бы во снѣ. Знакомыя улицы и зданія казались ему чѣмъ-то невѣдомымъ, лишь пустота города доставляла ему нѣкоторое утѣшеніе; онъ жаждалъ одиночества. Въ первыя недѣли онъ все ждалъ чего-то необыкновеннаго, которое ему показалось бы совершенно естественнымъ, напримѣръ, чтобъ въ одну изъ его ежедневныхъ прогулокъ мимо дома Берты, отворилось окно и сама Берта позвала его. Но мало по малу это напряженіе нервовъ успокоилось и однообразная тоска обычной ежедневной жизни перестала занимать его. Онъ продолжалъ упорно заниматься и даже, чтобъ не имѣть свободной минуты для размышленій, написалъ нѣсколько серьёзныхъ журнальныхъ статей о вопросахъ дня, но все это не смягчало гнетущей тоски.

-- Пять мѣсяцевъ, думалъ онъ, разсѣянно смотря на пеструю толпу, тѣснившуюся въ Бѣломъ домѣ:-- это дольше, чѣмъ кажется.

Въ эту минуту выраженіе его лица было такое странное, что миссъ Джессонъ, проходившая мимо, никакъ не могла прибрать подходящій эпитетъ, несмотря на всю ея опытность въ этомъ дѣлѣ.

Было уже довольно поздно, когда Треденнисъ вышелъ изъ своего экипажа передъ домомъ Берты. На лѣстницѣ онъ встрѣтилъ нѣсколько лицъ уходившихъ и столько же входившихъ. Между послѣдними были Ричардъ и Пленфильдъ.

-- Мы сдѣлали пятьдесятъ визитовъ, воскликнулъ со смѣхомъ Ричардъ: -- и признаюсь, съ большимъ удовольствіемъ. А вы сколько?

-- Конечно, не пятьдесятъ, отвѣчалъ Триденнисъ, входя въ гостинную.

Какъ первая комната, такъ и послѣдующія были полны мужчинами всѣхъ возрастовъ, даже виднѣлось нѣсколько подростковъ, которые застѣнчиво дебютировали въ свѣтскомъ обществѣ. Ставни были заперты, занавѣси опущены и лампы зажжены: всюду въ углахъ были разставлены цвѣты, а три или четыре прелестно одѣтыя дамы составляли блестящіе центры, вокругъ которыхъ тѣснились черные фраки.

Треденнисъ остановился у двери. Въ первую минуту онъ не видѣлъ Берты, хотя ему казалось, что слышитъ ея голосъ въ сосѣдней комнатѣ, гдѣ сквозь полуоткрытую портьеру виднѣлись мужчины, стоявшіе съ чашками и рюмками вокругъ стола, уставленнаго цвѣтами фруктами и пр. Черезъ минуту, она показалась на порогѣ, сопровождаемая веселымъ смѣхомъ. Треденнисъ никогда не видалъ на ней такого блестящаго туалета. Удивительная комбинація яркихъ и нѣжныхъ оттѣнковъ краснаго цвѣта, блескъ золотыхъ побрякушекъ, украшавшихъ ея обнаженныя руки и шею, румянецъ на щекахъ и сверкающій взглядъ ея чудныхъ глазъ ослѣпили его.

Она прямо подошла къ нему и, протянувъ руку, заговорила такимъ тономъ, словно они разстались часъ тому назадъ:

-- Наконецъ-то. Впрочемъ, это очень мило, что вашъ визитъ къ намъ послѣдній, по крайней-мѣрѣ, теперь вы не будете торопиться. Вы видите, прибавила она. открывая вѣеръ: -- мы вернулись въ нашу родную атмосферу и дышемъ легко. Теперь мы снова настоящіе дѣйствительные люди, а не призраки.

-- Такъ ли? отвѣчалъ онъ, оглядывая ее отъ блестящей пряжки на изящной туфлѣ до брильянтовой стрѣлы въ волосахъ: да, кажется, вы правы.

-- Если вы еще въ этомъ не убѣждены, то посмотрите на мистера Арбутнота; по-крайней мѣрѣ всѣ мои сомнѣнія исчезли, когда я увидала его chapeau-clack и услышала его первое замѣчаніе о погодѣ: "Сегодня славный день, немного холодно, но ясно. Вчера было холоднѣе, а завтра вѣроятно будетъ теплѣе. Надо надѣяться, что зима у насъ будетъ хорошая".

-- Вы предложили бы молиться объ этомъ въ церквахъ, замѣтилъ Треденнисъ.

-- Это геніальная мысль, воскликнула она:-- вотъ сенаторъ Пленфильдъ, можетъ быть, онъ поможетъ намъ провести билль объ ея осуществленіи.

Сенаторъ Пленфильдъ подошелъ къ нимъ съ своей обычной грубой развязностью.

-- Какой билль? спросилъ онъ:-- вносите что хотите, я васъ поддержу, и мы вдвоемъ все проведемъ. Въ чемъ дѣло?

-- Мы хотимъ водворенія хорошей погоды, отвѣчала Берта:-- чтобъ полковникъ Треденнисъ могъ порхать въ нынѣшнемъ сезонѣ, какъ модная бабочка.

-- А развѣ онъ модная бабочка? спросилъ Плэнфильдъ, бросая недовольный взглядъ на Треденниса.

-- А вы этого еще не замѣтили, произнесла Берта:-- это единственный его недостатокъ; иначе онъ былъ бы совершенствомъ. Неужели вы принимали его за серьёзнаго человѣка, а мистера Арбутнота за легкомысленнаго франта.

-- Арбутнота! повторилъ сенаторъ:-- который это Арбутнотъ? Какъ отличить одного отъ другого въ такой толпѣ?

-- А полковникъ Треденнисъ значитъ одинъ стоитъ цѣлой толпы, замѣтила Берта:-- но я не могу сказать, чтобъ было много такихъ людей, какъ Арбутнотъ. Его увела въ сосѣднюю комнату мистрисъ Сильвестръ и угощаетъ тамъ кофе.

-- Мистрисъ Сильвестръ! произнесъ Треденнисъ:-- Ричардъ говорилъ мнѣ, что она здѣсь, и я удивлялся, что не вижу ея.

-- Вы мнѣ, кажется, говорили, что знаете ее, сказала Берта.

-- Да, я ее видѣлъ въ Чикаго, и мы говорили объ васъ. Она питаетъ къ вамъ большую дружбу.

-- Да, мы очень любимъ другъ друга. Она только что вернулась въ Америку изъ за-границы, гдѣ провела три года послѣ смерти своего мужа. Она теперь намѣрена поселиться въ Вашингтонѣ и я предупреждаю васъ, полковникъ Треденнисъ, она очень интересуется вами и даже говорила мнѣ: "Отчего это полковникъ Треденнисъ теряетъ время"? Такъ что васъ можно поздравить съ ея возвращеніемъ. Она еще похорошѣла и стала во сто разъ привлекательнѣе.

-- Это излишне, она и то была очень хорошенькая и пріятная особа.

-- Признаюсь, это мой идеалъ красавицы, и я очень бы желала походить на нее.

-- Вы и такъ хороши для насъ, замѣтилъ Пленфильдъ, стараясь вмѣшаться въ разговоръ.

-- Неужели? спросила Берта съ улыбкой.

-- Да, отвѣчалъ онъ, но уже не столь самоувѣренно.

-- Это невѣроятно, но я постараюсь вамъ вѣрить, сказала Берта все съ той же улыбкой. Однако, пойдемте къ мистрисъ Сильвестръ, прибавила она, обращаясь къ Треденнису:-- сенаторъ Пленфильдъ извинитъ меня; онъ уже видѣлъ ее.

-- Съ удовольствіемъ, отвѣчалъ Треденнисъ и послѣдовалъ за Бертой въ сосѣднюю комнату.

Арбутнотъ стоялъ у камина держа въ рукѣ чашку кофе, и, повидимому, сосредоточивалъ все свое вниманіе на своей прелестной собесѣдницѣ. Треденнисъ тотчасъ узналъ ея матовое лицо и граціозную фигуру. На ней было черное кружевное платье съ красными цвѣтами. Она смотрѣла на Арбутнота задумчивыми глазами и слушала его съ граціознымъ вниманіемъ, что очевидно доставляло большое удовольствіе Арбутноту. Поэтому неудивительно, что появленіе Треденниса было ему не по сердцу, и онъ сказалъ, нагибаясь къ мистрисъ Сильвестръ:

-- Вотъ самый непріятный человѣкъ въ Вашингтонѣ.

-- Отчего? спросила мистрисъ Сильвестръ:-- Берта ведетъ его къ намъ.

-- Да, вотъ поэтому онъ мнѣ и непріятенъ, отвѣчалъ Арбутнотъ.

Мистрисъ Сильвестръ улыбнулась и черезъ минуту воскликнула, граціозно протягивая руку:

-- А, это вы, полковникъ Треденнисъ.

-- Вы слишкомъ добры, что меня вспомнили, сказалъ онъ.

-- Это было нетрудно, отвѣчала мистрисъ Сильвестръ съ обворожительной улыбкой и, отойдя въ сторону, они дружески разговорились.

Гости долго не разъѣзжались, поэтому обѣдали въ этотъ день очень поздно. За столомъ Берта сидѣла рядомъ съ Плэнфильдомъ, а мистрисъ Сильвестръ между Арбутнотомъ и Треденнисомъ; что же касается до Ричарда, то на его долю пришлась молодая дѣвушка очень привлекательной наружности.

-- Я не знаю вашего новаго друга, сказалъ Треденнисъ Бертѣ послѣ обѣда: а когда меня представили ей, то я не разслышалъ ея имени.

-- Значитъ вы доселѣ напрасно жили на свѣтѣ, отвѣчала Берта: -- это Елена Даріенъ. Посмотрите на ея рукава. Благодаря этимъ удивительнымъ рукавамъ, я и познакомилась съ нею. Если женщина можетъ дойти до такого совершенства, то обществу нечего болѣе отъ нея требовать.

-- А вы дошли до этого совершенства? спросилъ Треденнисъ.

-- Признаюсь, въ минуты безумной гордости, я думала, что могу хвалиться своими рукавами, но теперь вижу, что горько ошибалась.

-- Скажите мнѣ лучше, какъ здоровье Джени, сказалъ Треденнисъ, отворачиваясь отъ восхитительныхъ рукавовъ миссъ Даріенъ.

-- Когда я видѣла ее въ послѣдній разъ, т. е. сегодня утромъ, она была совсѣмъ здорова и другія дѣти также. Они теперь уже спятъ.

-- Могу я прійти къ нимъ завтра или послѣ завтра.

-- Когда хотите. Я надѣюсь, вы будете у насъ часто. Мистрисъ Сильвестръ остается здѣсь, пока ея новая квартира не будетъ готова, и я хочу, чтобъ вы съ ней сблизились.

-- Я почту это за большую честь.

-- Вы отгадали, въ чемъ заключается ея главная прелесть? спросила Берта, бросая нѣжный взглядъ на мистрисъ Сильвестръ.

-- Уже опять не рукава ли?

-- Нѣтъ. Трудно это отгадать. Недѣлю тому назадъ, мнѣ казалось, что всего прелестнѣе въ ней голосъ, вчера я была увѣрена, что ея главная прелесть рѣсницы, часъ тому назадъ, я отдавала пальму первенства ея улыбкѣ, а теперь готова признать, что самое замѣчательное въ ней качество -- умѣнье слушать. Посмотрите, какъ она граціозно слушаетъ мистера Арбутнота и какъ онъ поддается ея чарамъ, несмотря на всѣ свои старанія устоять противъ нихъ.

-- А развѣ онъ старается устоять; я на его мѣстѣ не старался бы.

-- Нѣтъ, пожалуйста, не старайтесь.

-- Я и не буду, произнесъ Треденнисъ, и потомъ прибавилъ рѣзко:-- я ухожу, Берта.

-- Вы устали отъ многочисленныхъ визитовъ? спросила она.

-- Нѣтъ, я сдѣлалъ не много визитовъ, но вы правы, я усталъ. Я не могу долѣе выносить того, что здѣсь вижу.

-- Я этого боялась, промолвила Берта, опустивъ голову.

-- Вы были такъ добры, что меня предупредили. Я сказалъ, что это предупрежденіе не пойдетъ мнѣ въ прокъ, такъ и вышло. Право, не знаю, чего я ждалъ, приходя сюда сегодня, но конечно не того, что увидѣлъ. Вы слишкомъ быстро измѣняетесь; я не могу за вами поспѣть.

-- Вы не современный человѣкъ и не умѣете приспособляться къ нравственнымъ перемѣнамъ.

-- Нѣтъ, я не современный человѣкъ и не могу находить удовольствія въ вашей свѣтской болтовнѣ о погодѣ и пр.

-- Я не довольно серьёзна, перебила его Берта:-- вы хотѣли бы, чтобъ я была посерьёзнѣе.

-- Напрасно мнѣ было говорить чего бы я хотѣлъ, я вамъ скажу только -- что все это ни къ чему.

-- Ни къ чему, повторила она.

-- Да. Вы меня не измѣните. Я уже вамъ это сказалъ. Вы можете мнѣ нанести тяжелыя раны, и такъ какъ я человѣкъ, то легко обнаружу свои страданія, но они меня не измѣнятъ. Будьте легкомысленны, сколько вамъ угодно, издѣвайтесь надъ всѣмъ святымъ, если васъ это забавляетъ, но не думайте, что я вамъ повѣрю.

-- Я только и желаю, чтобъ вы мнѣ не вѣрили. Я сама себѣ не вѣрю. Но если вы убѣждены, что я васъ обманываю, то какъ вы думаете, зачѣмъ я это дѣлаю?

-- Не знаю! Видитъ Богъ, не знаю.

-- И я не знаю.

Она медленно обвела глазами всю комнату и всѣхъ присутствующихъ.

-- Я вамъ говорю, промолвила она:-- что это дѣйствительность, а другое было сонъ.

Она быстро встала и прибавила:

-- Ничего другого и не было. Не было даже сна. Всегда было только это. Не было ни голубого неба, ни горъ, ни деревьевъ, ни полевыхъ цвѣтовъ. Пойдемте послушаемъ, что говоритъ мистеръ Арбутнотъ и полюбуемся рукавами миссъ Даріенъ.

Но онъ не двинулся съ мѣста.

-- Я вамъ сказалъ, что ухожу и уйду, произнесъ онъ:-- завтра я прійду къ дѣтямъ, развѣ вы скажете, что не желаете меня болѣе видѣть?

-- Я этого не скажу; это было бы неучтиво и несправедливо.

-- Такъ я приду.

-- Это будетъ очень любезно, сказала Берта, протянувъ ему руку.

Онъ молча пожалъ ее и, простившись съ другими, ушелъ.