Мистрисъ Амори не принимала въ новый годъ. Она вернулась въ Вашингтонъ уже по открытіи сезона. Первый ея визитъ былъ къ мистрисъ Сильвестръ, которая была очень удивлена ея неожиданному появленію.
-- Я не знала, что вы въ городѣ, воскликнула она, схвативъ ее за обѣ руки и усаживая на кушетку у камина: -- когда вы пріѣхали?
-- Вчера ночью, отвѣчала Берта: -- и сегодня утромъ я уже у васъ.
День былъ холодный, и Берта была укутана въ мѣховую шубку. Спустивъ ее теперь съ плечъ, она обнаружила свою граціозную, но еще болѣе исхудалую фигуру. Щеки ея совершенно потеряли нѣжную округленность. Агнеса съ безпокойствомъ смотрѣла на нее.
-- Не смотрите на меня, воскликнула Берта съ улыбкой:-- я не красива. У меня былъ въ Ньюпортѣ тифъ, и я еще до сихъ поръ не оправилась.
-- Но вы на взглядъ совсѣмъ здоровы.
-- Да, я здорова.
-- И снова полюбили вашингтонскую жизнь?
-- Да, еще съ прошлой зимы.
-- Какъ вы провели весну? Вы оставались въ городѣ до конца іюня.
-- О, весна была прекрасная.
-- Какъ у васъ тутъ хорошо! воскликнула Берта, оглядывая комнату:-- и вы опять будете счастливы всю зиму до іюня мѣсяца. Вы просто сіяете счастьемъ; но ваше счастье не бурное, а спокойное, мирное, словно для васъ достаточно настоящаго.
-- Да, я не нуждалась въ будущемъ.
-- Ахъ, хорошо было бы вовсе уничтожить будущее, произнесла Берта:-- но оно приходитъ, оно приходитъ.
Она задумчиво посмотрѣла на огонь и, спустя нѣсколько минутъ, прибавила:
-- Что касается до меня, то я буду давать обѣды друзьямъ сенатора Пленфильда.
-- Берта! воскликнула Агнеса.
-- Да, Ричардъ, почему, я не знаю, принадлежитъ сенатору Пленфильду, а такъ какъ я принадлежу Ричарду, то вы понимаете...
Она остановилась, махнула рукой и, бросивъ странный взглядъ на Агнесу, продолжала:
-- Я сама не сразу это поняла и даже теперь не совсѣмъ ясно понимаю, но можетъ быть я поглупѣла. Во всякомъ случаѣ Ричардъ много говорилъ со мною объ этомъ и, очевидно, мой долгъ быть пріятной и любезной съ тѣми людьми, которыхъ онъ считаетъ полезнымъ приглашать въ свой домъ.
-- Что это за люди?
-- Политическіе дѣятели, члены сената, палаты и различныхъ комитетовъ; они имѣютъ цѣну въ нашихъ глазахъ только потому, что относятся сочувственно или враждебно къ биллю о Весторскихъ земляхъ.
-- Берта, замѣтила Агнеса:-- вы не въ своей тарелкѣ.
-- Благодарю васъ за комплиментъ, но вы не знаете, въ чьей я тарелкѣ. Я вамъ скажу. Я то блестящее существо, которое называютъ политической интриганкой. Еще прошлой зимой я подозрѣвала, что нахожусь въ этой почтенной категоріи, но теперь я въ этомъ вполнѣ убѣждена. Интересно бы узнать, всѣ ли такъ безсознательно вступаютъ въ эту карьеру, какъ я, всѣмъ ли паденіе -- да впрочемъ паденіе ли это -- кажется такимъ естественнымъ и легкимъ. Мнѣ какъ-то неловко, но я не считаю себя безчестной. Я только исполняю долгъ преданной жены и улыбаюсь однимъ людямъ, а не другимъ. Я уже начинала привыкать къ своей новой атмосферѣ, но вдругъ -- увидѣла полковника Треденниса, и онъ поколебалъ всю мою рѣшимость; я стала сомнѣваться, честно ли поступаю.
-- Вы уже его видѣли?
-- Да, случайно. Онъ не зналъ, что я пріѣхала, и зашелъ къ Ричарду. Они теперь съ Ричардомъ закадычные друзья. Онъ, кажется, не былъ радъ меня видѣть, и я вскорѣ вышла изъ комнаты, оставивъ ихъ вдвоемъ.
Она умолкла. Агнеса положила свою руку на ея исхудалые пальцы, на которыхъ едва держались кольцы, и промолвила:
-- Милая Берта!
-- Я хотѣла вамъ сказать, произнесла Берта, словно очнувшись: -- что на будущій недѣлѣ мы даемъ обѣдъ сенатору Блонделю, и я разсчитываю на васъ. Вы и полковникъ Треденнисъ своимъ присутствіемъ отнимете у этого обѣда всякій профессіональный характеръ, а это для насъ очень важно. Но, можетъ быть, вы откажетесь.
-- Берта, отвѣчала мистриссъ Сильвестръ:-- я всегда пріѣду къ вамъ, когда вы этого только захотите, особенно если я могу быть вамъ полезна?
-- Я въ этомъ увѣрена, сказала Берта и, вставъ, поцѣловала ее, но безъ особаго жара:-- вы всегда были добры и жизнь сдѣлала васъ еще добрѣе, а это не всегда бываетъ. Все зависитъ отъ обстоятельствъ.
Она остановилась и черезъ минуту перемѣнила разговоръ. Агнеса слушала съ сожалѣніемъ, какъ она весело болтала о свѣтскихъ сплетняхъ, и не могла себѣ объяснить той странной перемѣны, которая произошла въ ея пріятельницѣ за послѣднее время, несмотря на то, что Берта была попрежнему блестяща, остроумна и обворожительна.
-- Послѣ принятія нашего билля, сказала она, прощаясь: -- я поѣду за-границу на годъ, на два или на три. Это -- взятка, которую мнѣ предложили. Вѣдь каждаго можно чѣмъ-нибудь купить.
Стоя у окна и смотря на удаляющійся экипажъ своего друга, Агнеса чувствовала, что Берта была несчастна, хотя старалась это скрыть подъ своей блестящей, свѣтской оболочкой.
-- Такое горе не можетъ не оставить послѣ себя мрачнаго слѣда, подумала она, грустно смотря на свою свѣтлую, счастливую комнату.
Но ея мрачныя мысли внезапно разсѣялись. Она увидала на улицѣ Лоренса Арбутнота, и сама удивилась, какъ ей стало легко на сердцѣ. Черезъ минуту онъ вошелъ въ комнату, держа въ одной рукѣ букетъ фіалокъ, а въ другой тетрадку нотъ.
-- Какъ я рада васъ видѣть, особенно въ эту минуту! воскликнула мистриссъ Сильвестръ, быстро идя къ нему на встрѣчу.
-- Вы встревожены? Что случилось? спросилъ Лоренсъ.
-- Я только что видѣла Берту, отвѣчала Агнеса съ чувствомъ: -- она только что была здѣсь. Она больная, худая, несчастная! Мнѣ такъ грустно. Я...
Она не окончила фразы и устремила полные слезъ глаза на Лоренса.
-- Я васъ понимаю, отвѣчалъ онъ:-- не лучше ли мнѣ уйти? Можетъ быть, вы хотите остаться одной?
-- Нѣтъ, нѣтъ! воскликнула она, инстинктивно протягивая руку:-- не уходите. Мнѣ было очень тяжело; теперь мнѣ легче.
Она сѣла на кушетку; онъ помѣстился на креслѣ подлѣ нея, и молча положилъ ей на колѣни букетъ фіалокъ, покраснѣвъ при этомъ, какъ школьникъ.
Обѣдъ, данный въ честь перваго появленія сенатора Блонделя въ домѣ мистера и мистриссъ Амори удался, какъ нельзя лучше.
-- Онъ удастся, говорила наканунѣ Берта:-- я этого хочу, и это будетъ.
Въ ея головѣ слышалась такая твердая рѣшительность, что Ричардъ просіялъ.
-- Нечего и сомнѣваться въ успѣхѣ, если ты принимаешься за дѣло съ такимъ жаромъ, отвѣчалъ онъ, и на радости почти забылъ свои заботы, увеличивавшіяся съ каждымъ днемъ.
Въ день обѣда Берта не выѣзжала, а провела все время отъ завтрака до обѣда съ дѣтьми. Проходя мимо дѣтской, Ричардъ увидѣлъ ее на полу, окруженною дѣтьми; она сидѣла на коврѣ и строила большой домъ изъ картъ. Волосы у нея распустились и висѣли по плечамъ, щеки и глаза горѣли; она сама казалась ребенкомъ, такъ серьёзно и внимательно она выводила свою карточную постройку.
-- Ты устанешь, произнесъ Ричардъ.
-- Нѣтъ, я отдохну, отвѣчала она съ улыбкой.
Потомъ онъ слышалъ, какъ она пѣла дѣтямъ, и ея голосъ замеръ только тогда, когда наступило время одѣваться къ обѣду.
Увидавъ ее уже одѣтой, Ричардъ воскликнулъ съ восторгомъ:
-- Какое прелестное платье! Оно должно что-нибудь выражать? Что именно?
-- Это не легко отгадать, отвѣчала она, пристально смотря на него.
-- Сизый цвѣтъ платья напоминаетъ голубку, замѣтилъ онъ.
-- Совершенно вѣрно, сказала она спокойно:-- какъ истинная артистка я выбрала костюмъ, выражающій всю простоту и искренность моей натуры. Могли ли бы вы, напримѣръ, еслибъ были сенаторомъ, заподозрѣть во мнѣ какіе-нибудь корыстные виды?
-- Пустяки, отвѣчалъ Ричардъ, съ замѣтнымъ смущеніемъ:-- у тебя нѣтъ никакихъ корыстныхъ видовъ.
Она открыла большой, тоже сизаго цвѣта вѣеръ и подошла ближе къ Ричарду.
-- Во мнѣ нѣтъ ничего искуственнаго, ничего блестящаго, сказала она:-- у меня гладкое, высокое платье сизаго цвѣта и нѣсколько незабудокъ вмѣсто всякихъ украшеній. А общій эффектъ не могъ быть лучше?
-- Конечно, произнесъ Ричардъ, отвертываясь отъ ея пристальнаго взгляда.
Но когда явился Блондель, Ричардъ снова просіялъ. Берта встрѣтила гостя такъ мило и любезно, что онъ сразу почувствовалъ себя, какъ бы дома. Сенаторъ Блондель непривыкъ къ женскому обществу, и въ присутствіи дамъ онъ обыкновенно былъ очень неловокъ и застѣнчивъ, хотя среди мужчинъ былъ очень остроуменъ и забавенъ; къ тому же, онъ неохотно принялъ приглашеніе Амори и былъ вообще не въ духѣ. Но не прошло и десяти минутъ, какъ онъ совершенно измѣнился подъ вліяніемъ блестяще освѣщенной гостинной, веселаго огня въ каминѣ, граціозной хозяйки въ сизомъ платьѣ, рельефно выставлявшемъ ея прелестную фигуру, ея простого, радушнаго обращенія и серебристаго, невиннаго смѣха. Онъ потомъ не могъ припомнить, что именно она сказала, но какое-то ея остроумное замѣчаніе заставило его разсмѣяться, а когда онъ отвѣтилъ ей такой же шуткой, она подарила его такимъ дѣтскимъ взрывомъ хохота, что онъ совершенно растаялъ. Съ этой минуты онъ зналъ, что его робость исчезла и онъ можетъ выказать во всемъ своемъ блескѣ свой замѣчательный умъ и рѣдкій юморъ.
Одного взгляда на Блонделя было достаточно для Пленфильда, чтобъ понять въ чемъ дѣло.
-- Она хорошо начала, сказалъ онъ Ричарду:-- я никогда не видалъ ея въ такомъ ударѣ. Она ему, очевидно, понравилась, а онъ обыкновенно не обращаетъ вниманія на женщинъ.
-- Она кончитъ еще лучше, отвѣчалъ Амори съ восторгомъ:-- онъ ей также понравился.
Во всякомъ случаѣ, онъ не былъ ей противенъ; его остроумныя шутки и добрая, практическая, дѣловая натура произвели на нее пріятное впечатлѣніе. Къ тому же, онъ видимо наслаждался, а это всегда щекотитъ самолюбіе хозяйки.
-- Онъ наслаждается болѣе своимъ остроуміемъ, думали мужчины:-- чѣмъ нашимъ обществомъ и бесѣдой, да это все равно.
Она всегда отличалась способностью подстрекать собесѣдниковъ на остроумныя замѣчанія, и теперь дѣлала чудеса въ этомъ отношеніи, слушая съ улыбкой Блонделя, выражая отъ времени до времени свое удовольствіе и покрывая его шутки своимъ неподражаемымъ смѣхомъ. Миссъ Варіенъ, находившаяся въ числѣ гостей, смотрѣла на нее съ восторгомъ.
-- Ваша жена просто прелесть, сказала она вполголоса, обращаясь къ Ричарду:-- вы, конечно, это сами знаете, но сегодня она прелестнѣе обыкновеннаго. Ея наивная, чисто дѣтская веселость заразительна. Посмотрите, какъ Блондель восхищается ею; она кажется ему симпатичнымъ, прелестнымъ, безвреднымъ ребенкомъ.
Сидя за обѣдомъ рядомъ съ Бертой, Блондель наслаждался еще болѣе, чѣмъ въ гостинной. Онъ никогда въ жизни не былъ въ такомъ хорошемъ расположеніи духа, никогда не произносилъ столько остроумныхъ шутокъ и никогда не слыхалъ такого живого, блестящаго общаго разговора, въ который каждый изъ гостей вносилъ свою долю остроумія и юмора. Всѣ, повидимому, старались превзойти другъ друга, но особенно выдавались, кромѣ Берты и Блонделя, Ричардъ, Арбутнотъ и миссъ Варіенъ. Мистрисъ Сильвестръ говорила мало, но ея красота была краснорѣчивѣе словъ. Блондель былъ въ восторгѣ отъ всего, что онъ видѣлъ и слышалъ, особенно же отъ умной, привѣтливой хозяйки, дававшей камертонъ всему обществу. Одинъ только гость, по его мнѣнію, портилъ общее пріятное впечатлѣніе своей молчаливостью и мрачнымъ видомъ.
-- Кто этотъ полковникъ? спросилъ онъ послѣ обѣда у Берты, указывая на Треденниса:-- я не разслышалъ его имени, когда насъ познакомили. Онъ красивый малый, но былъ бы еще красивѣе...
-- Погодите, перебила его Берта:-- это мой родственникъ и ходячая добродѣтель. Онъ просто пугаетъ меня своими достоинствами. Его имя Треденнисъ, и вы, конечно, читали о немъ въ газетахъ.
-- Какъ, это индѣйскій герой! воскликнулъ Блондель:-- какъ я радъ съ нимъ встрѣтиться. Я хочу поговорить съ нимъ.
Послѣ довольно продолжительной и оживленной бесѣды съ Треденнисомъ, Блондель распростился и уѣхалъ въ самомъ пріятномъ настроеніи, забывъ о всякихъ билляхъ и концессіяхъ, о которыхъ никто и не упоминалъ.
-- Я сожалѣю, что раньше не бывалъ въ этомъ домѣ, сказалъ онъ въ сѣняхъ Треденнису, который выходилъ вмѣстѣ съ нимъ.
-- Васъ и прежде звали, отвѣчалъ Пленфильдъ.
-- Да, но ужь если меня позовутъ еще разъ, то я не откажусь. Общественный человѣкъ долженъ видѣть людей. Было весело, не правда ли, и мы слышали много остроумнаго. Хозяйка прелестна и какая умница. Когда она принимаетъ?
-- По вторникамъ.
-- А, по вторникамъ.
И они вмѣстѣ вышли на улицу.
Когда всѣ гости разъѣхались, Берта вопросительно взглянула на Ричарда.
-- Ну? сказала она.
-- Ну, успѣхъ полный, отвѣчалъ онъ съ восторгомъ.
-- Неужели? промолвила она, задумчиво опустивъ голову.
-- Да, и ты видишь, какъ это легко. Нечего пугать себя страшными словами. Мы хотимъ только войти въ сношенія съ этими людьми и доказать имъ, что мы безвредныя существа и что намъ можно оказать услугу, не компрометируя себя. Вотъ и все.
-- Ты всегда говоришь мы, точно мы съ тобой имѣемъ долю въ Весторскихъ земляхъ. Это какъ-то странно. Но послушай, прибавила она съ улыбкой:-- если ты не хочешь называть то, что я дѣлаю, непріятнымъ названіемъ, то какъ же это называть?
-- Не называй вовсе, отвѣчалъ Ричардъ съ нѣкоторымъ смущеніемъ.
-- Отличная идея! То, что непріятно, вовсе не называть. Прекрасно. Я такъ и буду знать. Но признайся, что хотя мое поведеніе и не имѣетъ названія, но я вела себя хорошо и подвинула наше дѣло, ваше дѣло, въ сущности чье дѣло, я сама не знаю.
-- Это общее дѣло! воскликнулъ со смѣхомъ Ричардъ:-- но преимущественно мое. Если все удастся, то я сдѣлаю блестящую карьеру.
-- Ты всегда хотѣлъ сдѣлать карьеру? Не правда ли? промолвила она.
-- Да, человѣку непріятно сознавать, что онъ не имѣетъ успѣха въ жизни.
-- Если твоя карьера зависитъ отъ меня, Ричардъ, то она обезпечена, сказала Берта:-- въ сущности, это не такъ трудно какъ я думала.
И она пошла въ свою спальню, зайдя по дорогѣ, въ дѣтскую на нѣсколько минутъ.