Публика ждала съ нетерпѣніемъ утреннихъ газетъ, разсчитывая найти интересныя свѣдѣнія о новомъ скандалѣ, и въ нѣкоторой степени общія надежды были удовлетворены. Постыдная лопнувшая Весторская спекуляція обсуждалась со всѣхъ сторонъ, и объ этомъ дѣлѣ сообщались любопытные факты, но о томъ именно, что всѣхъ интересовало, не было сказано ни слова. Только въ одной газетѣ появилось краткое извѣстіе, которое, по своей опредѣлительности и авторитетному тону, произвело сильное впечатлѣніе и поколебало вѣру многихъ въ разсказываемую наканунѣ исторію о скандальной сценѣ между сенаторомъ Блонделемъ и мистрисъ Амори. Эта исторія рѣзко опровергалась отъ перваго слова до послѣдняго, и всѣ ея коментаторы пришли въ отчаяніе, такъ совершенно была срѣзана почва изъ подъ ихъ ногъ.
Напротивъ, сенаторъ Блондель ни мало не унывалъ. Въ продолженіи цѣлаго дня онъ обдумывалъ планъ предстоявшей борьбы, и передъ обѣдомъ самъ заѣхалъ въ извѣстный магазинъ и, выбравъ букетъ, велѣлъ отнести его къ мистрисъ Амори. Онъ до того былъ поглощенъ своимъ рыцарскимъ пыломъ, что надѣлъ фракъ за три часа до пріѣзда кареты. Наконецъ, она пріѣхала и онъ поспѣшно сошелъ съ лѣстницы, натягивая узкія перчатки, которыя никакъ не хотѣли застегнуться.
Ему не долго пришлось ждать Берты. Она вышла въ гостинную, сіяя прелестнымъ здоровымъ румянцемъ и роскошнымъ бѣлымъ туалетомъ. Онъ не ожидалъ видѣть ее въ такомъ блестящемъ видѣ.
-- Я думалъ, что вы будете блѣдны, произнесъ онъ: -- а теперь никто не подумаетъ, что вы боитесь скандала.
-- Я ничего не боюсь, отвѣчала она.
-- И прекрасно. Дѣло у насъ пойдетъ отлично. Я никогда не видалъ у васъ такого прелестнаго румянца.
-- Это не краска, промолвила она, проводя пальцемъ по обѣимъ щекамъ: -- я думала о прежнихъ балахъ, на которыхъ я была царицей, и о томъ, какъ меня встрѣтятъ сегодня, и набралась мужества.
Онъ посмотрѣлъ на нее съ новымъ интересомъ; ему нравилось, что она шла на бой съ гордо поднятой головой и сверкающими глазами, тѣмъ болѣе, что на ея мѣстѣ большинство женщинъ были бы испуганы и въ нервномъ настроеніи.
-- Я очень радъ, что вы такой молодецъ, сказалъ онъ:-- вашимъ врагамъ не сдобровать.
-- Я не могу имъ сдѣлать ничего дурного, отвѣтила Берта:-- только они могутъ нанести мнѣ вредъ.
-- Ну, ужь это мое дѣло; никто не сдѣлаетъ вамъ ни малѣйшей непріятности.
Однако, несмотря на его увѣренный тонъ, Берта видѣла, что онъ безпокоился о ней, что выражалось въ трогательномъ ухаживаніи. Онъ помогъ ей укутаться и, крѣпко взявъ ее подъ руку, повелъ въ карету, какъ покровитель, съ которымъ нельзя было шутить.
Быть можетъ, его понятіе о борьбѣ, которая ихъ ожидала, было смутное, такъ какъ онъ привыкъ бороться съ оппозиціей мужчинъ, а не женщинъ, но въ какомъ бы видѣ ни была эта борьба, онъ твердо рѣшился выйти изъ нея побѣдителемъ.
-- Я не могу танцовать съ вами, сказалъ онъ: -- но позабочусь. чтобы у васъ было много кавалеровъ.
-- Я не думаю, чтобы ихъ надо было вербовать, отвѣчала Берта съ горькой улыбкой: -- вы увидите, что мужчины будутъ очень любезны со мною.
-- Они не повѣрятъ тому, что разсказываютъ о васъ, замѣтилъ Блондель.
-- Одни не повѣрятъ, отвѣчала она съ той же улыбкой:-- а другимъ все равно.
Балъ уже начался, когда Берта твердыми, смѣлыми шагами вошла въ дамскую уборную, чтобъ поправить свой туалетъ, прежде появленія въ залѣ. Комната была полна дамъ, и она тотчасъ замѣтила, которыя изъ нихъ были ея врагами и которыя были дружески къ ней расположены. Съ послѣдними она любезно поздоровалась, и на лицѣ ея показалась обычная веселая, обворожительная улыбка, которая побудила многія нейтральныя личности также поклониться ей. Но другія какъ бы не признавали ее и шептались между собой, бросая на нее любопытные взгляды. Она не обратила на нихъ вниманія, а пошла къ дверямъ, въ которыя только-что входили мистрисъ Сильвестръ и мистрисъ Меріамъ.
-- Что онѣ сдѣлаютъ? пробѣжалъ шопотъ въ группѣ враждебно расположенныхъ дамъ.
Къ ихъ величайшему удивленію, онѣ подошли къ Бертѣ и стали дружески разговаривать съ нею.
-- Я попросила бы васъ подождать, чтобъ намъ вмѣстѣ войти въ залу, сказала громко мистрисъ Меріамъ:-- но не хочу васъ задерживать. Сенаторъ Блондель ждетъ васъ за дверью. Какое у васъ прелестное платье, и какъ вы очаровательны сегодня.
-- Сенаторъ Блондель! пробѣжалъ говоръ по всей комнатѣ:-- не можетъ быть, чтобъ онъ пріѣхалъ съ ней на балъ.
И многія поспѣшили къ двери, гдѣ, дѣйствительно, увидѣли сенатора Блонделя, во фракѣ, съ букетомъ въ рукахъ. Онъ съ почтительнымъ поклономъ взялъ подъ руку мистрисъ Амори и повелъ ее въ залу.
-- Вы еще не поблѣднѣли, сказалъ онъ въ полголоса: -- а, однако, много было дамъ въ уборной. Какъ онѣ отнеслись къ вамъ?
-- Три или четыре были такъ добры, поклонились мнѣ, отвѣчала Берта:-- а остальныя отвернулись и перешептывались. Я думаю, что мое появленіе на балѣ признано нахальствомъ. Но увѣряю васъ, я въ эту минуту далеко не нахальна.
-- Бѣдняжка! промолвилъ Блондель:-- бѣдняжка!
-- Нѣтъ, нѣтъ, воскликнула она, сверкая глазами: -- не жалѣйте меня... это не хорошо... мнѣ надо... мнѣ надо...
Она замолчала и не докончила своей фразы.
Въ ту минуту, какъ они вошли въ бальную залу, музыка играла вальсъ, и многочисленныя пары бѣшенно кружились. У дверей стояли дамы, составлявшія комитетъ и принимали гостей. Предсѣдательница комитета, почтенная, но суровая матрона, увидѣвъ подходившаго къ ней сенатора Блонделя подъ руку съ той самой интриганкой, которую онъ, по слухамъ, такъ безжалостно обличилъ, едва не упала въ обморокъ. Она безпомощно посмотрѣла на окружавшихъ ее дамъ и не нашлась, что отвѣтить на привѣтствіе Блонделя и мистрисъ Амори, несмотря на всю ея долголѣтнюю, свѣтскую опытность. Она промолвила что-то безсвязное и вовсе не идущее къ дѣлу.
-- Это мой первый балъ, произнесъ Блондель, замѣтивъ ея замѣшательство и чувствуя, что борьба начинается:-- я пріѣхалъ только потому, что мой искренній другъ, мистрисъ Амори, согласилась вывезти меня въ свѣтъ. Вы не можете себѣ представить, какъ я ей благодаренъ.
-- Вашъ балъ прелестный, сказала Берта:-- я никогда не видала такой блестящей залы. И какъ мило она украшена.
Они прошли далѣе, а почтенныя распорядительницы не знали, вѣрить ли своимъ глазамъ и ушамъ.
-- Что это значитъ? спрашивали онѣ другъ друга: -- они въ самыхъ дружескихъ отношеніяхъ? Что это значитъ?
-- По всей вѣроятности, разсказываемая исторія выдумана, и сенаторъ нарочно пріѣхалъ сюда, чтобъ доказать ея несправедливость, замѣтила одна добрая старушка, посмотрѣвъ съ нѣжнымъ сочувствіемъ на удаляющуюся парочку:-- я надѣюсь, что его планъ удастся.
Когда Берта и Блондель усѣлись въ бальной залѣ, то во всѣхъ углахъ уже знали объ ихъ неожиданномъ появленіи. Многіе смотрѣли на Берту съ изумленіемъ, но она какъ бы ничего не замѣчала и съ улыбкой отвѣчала на замѣчанія своего кавалера.
-- Мы теперь прошли сквозь строй, сказала она, спокойно раскрывая вѣеръ:-- и выбрали хорошую позицію. Почти всѣ насъ видѣли, и теперь всѣ глаза обращены на насъ.
-- Пусть ихъ смотрятъ, отвѣчалъ Блондель.-- Я имъ не помѣшаю.
-- Мы вѣдь и пріѣхали для того, чтобъ на насъ смотрѣли, замѣтила Берта:-- но вѣдь они въ тоже время обсуждаютъ мое поведеніе. Скажите, довольно ли я спокойна, довольно ли мои глаза веселы и безпечны?
-- Да, да, дитя мое, отвѣчалъ Блондель, но что-то въ ея голосѣ встревожило его, и онъ пристально посмотрѣлъ на нее.
-- Благодарю васъ; смотрите, какой-то смѣльчакъ идетъ ангажировать меня. Я говорила вамъ, что мужчины не будутъ меня бояться. Если вы не имѣете ничего противъ, я буду танцовать.
-- Конечно, танцуйте, сказалъ онъ и, взявъ ея букетъ, пошелъ поздороваться съ знакомыми матронами, сидѣвшими вдоль стѣнъ, и которыя были очень рады поговорить съ нимъ, въ надеждѣ узнать отъ него разгадку мучившей всѣхъ тайны.
-- Я никогда въ жизни не былъ на балѣ и просилъ мистрисъ Амори привезти меня сюда, повторялъ онъ всѣмъ.
-- Вы здѣсь съ мистрисъ Амори? спросила одна изъ почтеныхъ дамъ:-- она, кажется, танцуетъ?
-- Да, отвѣчалъ онъ добродушно:-- она, конечно, будетъ танцовать всю ночь, а я буду носить ея цвѣты. Но это ничего, пріятное препровожденіе времени, и я увѣренъ, что многіе молодые люди завидуютъ мнѣ.
-- Безъ сомнѣнія. Она была очень популярна.
-- Я очень люблю ее, но я старикъ, и это не въ счетъ, произнесъ Блондель:-- мы большіе съ ней друзья, и я горжусь, что пріѣхалъ съ ней на балъ. Я чувствую, что мой первый дебютъ сдѣланъ при самыхъ благопріятныхъ обстоятельствахъ.
Послѣ этого не было сомнѣнія, что онъ питалъ къ ней самыя дружескія чувства. Но если такъ, то что значила разсказываемая про нихъ скандальная исторія? Очевидно, это была ложь и клевета. Тѣ дамы, которыя съ наибольшимъ жаромъ распространяли эту исторію, теперь не знали, какъ смотрѣть на Блонделя. Имъ было неловко, и онѣ чувствовали себя въ самомъ странномъ, смѣшномъ положеніи.
Послѣ вальса, Берта возвратилась къ своему стулу, и ее тотчасъ окружила цѣлая толпа кавалеровъ, которые быстро разобрали всѣ предстоявшіе танцы. Блондель вернулся къ своему посту, какъ часовой. Берта все болѣе и болѣе привлекала на себя всеобщее вниманіе; даже танцовавшія пары на сводили съ нея глазъ. Группа вокругъ нея ежеминутно увеличивалась, но въ ней не видно было дамъ. Всѣ недоумѣвали, чѣмъ это кончится. Музыка заиграла кадриль, и танцоры стали занимать мѣста. Берта также встала. Въ эту самую минуту незамѣтно подошла къ группѣ жена государственнаго секретаря съ дочерью и полковникомъ Треденнисомъ.
-- Вотъ мистрисъ Амори, сказала она:-- она занимаетъ мѣсто въ кадрили. Подождите минуту.
Опытность и наблюдательный глазъ подсказали ей, что въ это мгновеніе была необходима ея помощь. Берта подошла, смѣясь, къ своему стулу и взглянула на своихъ vis-à-vis. Они не смѣялись; дама пристально взглянула на Берту, встала и, взявъ руку своего кавалера, отошла на другое мѣсто. Это была знатная дама, всегда враждебно относившаяся къ Бертѣ. Послѣдняя поблѣднѣла. Нельзя было сомнѣваться въ томъ, что знатная дама намѣренно ее оскорбила. Берта не ожидала ничего подобнаго и не знала, что дѣлать. Вдругъ ея глаза остановились на дружески улыбавшемся ей лицѣ.
-- Ты, кажется, обѣщала первую кадриль полковнику Треденнису, сказала жена государственнаго секретаря своей дочери: -- займите вонъ тѣ свободныя мѣста и попросите мистрисъ Амори придти ко мнѣ послѣ кадрили.
Слова эти были произнесены громко и, дружески кивнувъ головой Бертѣ, добрая женщина удалилась. Черезъ пять минутъ, вся зала знала, что щепетильная, строго-нравственная и даже обвиняемая въ пуританствѣ глава свѣтскаго общества приняла подъ свое покровительство героиню распространяемой всюду скандальной исторіи.
-- Она никогда бы этого не сдѣлала, еслибы не вѣрила въ ея невинность, заговорили во всѣхъ углахъ залы.
-- И сенаторъ Блондель не былъ бы здѣсь, еслибы исторія дѣйствительно случилась.
-- Онъ передавалъ своимъ друзьямъ, что нарочно пріѣхалъ сюда, чтобъ доказать, что это клевета.
-- Онъ вчера повторялъ многимъ, что въ этой исторіи нѣтъ ни слова правды.
-- Опроверженіе появилось сегодня въ одной газетѣ, и онъ нарочно не сообщилъ его другимъ газетамъ, чтобъ ея имя не попалось на зубокъ писакамъ.
-- Она до сихъ поръ никогда не возбуждала ни малѣйшихъ подозрѣній.
-- Она прелестное, чисто женственное существо.
-- Бѣдняжка! Ей, должно быть, тяжело.
-- Однако, молодецъ Блондель. Онъ по-рыцарски защищаетъ ее.
-- Онъ не сдѣлалъ бы этого, еслибы она не была хорошей женщиной. Старый Сэмъ не дамскій кавалеръ. Посмотрите, какъ онъ сіяетъ изъ-за ея букета.
Общественное мнѣніе мгновенно измѣнилось. До конца кадрили уже двѣ или три пожилыя дамы, дававшія тонъ обществу, подошли къ женѣ государственнаго секратаря и спросили ея откровенное мнѣніе о занимавшемъ всѣхъ скандалѣ.
-- Едва ли нужно мнѣ высказывать свое мнѣніе, отвѣчала она: -- достаточно, кажется, того, что сенаторъ Блондель пріѣхалъ на балъ съ мистрисъ Амори. Я никогда себѣ не простила бы, еслибъ открыто не заступилась за дочь моего стараго друга, которую недостойно оклеветали. И надѣюсь, что не я одна публично выражу ей сочувствіе.
Въ эту минуту подошла Берта, кончившая танцовать, и тотчасъ замѣтила, по выраженію лицъ почтенныхъ дамъ, что ей нечего бояться ихъ. Онѣ очень любезно поздоровались съ ней, и она, отвѣтивъ тѣмъ же, сѣла рядомъ съ своей покровительницей. Но она молчала; ея лицо было очень блѣдно, и она никакъ не могла оправиться послѣ оскорбительной выходки знатной дамы. Взявъ ее за руку въ кадрили, Треденнисъ почувствовалъ, что рука холодна, какъ ледъ, и промолвилъ шепотомъ:
-- Ради Бога, Берта, будьте мужественны.
Она ничего не отвѣчала. Мѣсяца два тому назадъ, у нея тотчасъ былъ бы готовъ саркастическій отвѣтъ, какъ бы сердце ни наболѣло.
-- Вы были очень добры ко мнѣ, промолвила она, наконецъ, въ полголоса, обращаясь къ своей покровительницѣ:-- я не могу достаточно благодарить васъ.
-- Не говорите объ этомъ, голубушка. Я полагаю, что теперь никто уже не подумаетъ васъ оскорбить. Но это слишкомъ сильно на васъ подѣйствовало, васъ какъ будто трясетъ лихорадка.
-- Мнѣ холодно. У меня точно что порвалось. Я прежде никогда такъ себя не чувстковала, и все мое мужество исчезло.
-- Нѣтъ, вы должны ободриться. На васъ всѣ смотритъ съ любопытствомъ, и не надо, чтобъ замѣтили ваше волненіе. Я вѣрю, что вамъ хочется уѣхать, но вы должны остаться. Всѣ присутствующіе должны видѣть, какъ глубоко сочувствуютъ вамъ ваши друзья. Я бы совѣтовала вамъ еще потанцовать и ручаюсь, что всѣ кадрили теперь обойдутся безъ непріятностей. Когда пріѣдетъ президентъ, онъ, конечно, поговоритъ съ вами, и это будетъ имѣть большой вѣсъ въ глазахъ многихъ въ нашей демократической странѣ. Будьте, по возможности, веселы, и при первомъ удобномъ случаѣ я отправлю васъ въ столовую съ сенаторомъ Блонделемъ. Стаканъ вина вамъ придастъ силъ. Вотъ и Блондель. Вы можете говорить съ нимъ вашимъ обыкновеннымъ тономъ.
-- Постараюсь, а если не смогу, онъ пойметъ.
Дѣйствительно, онъ понялъ. Маленькій эпизодъ въ кадрили не избѣгнулъ его вниманія и, замѣтивъ перемѣну, происшедшую въ ней, онъ воспылалъ гнѣвомъ и шепотомъ произнесъ:
-- Проклятая баба! Жаль, что она не мужчина. Я бы съумѣлъ разсчитаться съ ней.
Взявъ Берту подъ руку, онъ повелъ ее въ столовую и посадилъ въ уединенный уголокъ. Вообще онъ такъ внимательно ухаживалъ за ней, что сердце ея было тронуто.
-- Вашъ румянецъ исчезъ, сказалъ онъ.-- Это не хорошо. Намъ надо вернуть его.
-- Я боюсь, что онъ болѣе не вернется, отвѣчала она.
И онъ не вернулся, хотя съ каждой минутой становилось очевиднѣе, что общественное мнѣніе повернулось въ ея пользу. Вскорѣ подошелъ къ нимъ полковникъ Треденнисъ съ мистрисъ Меріамъ и Агнесой. Вслѣдъ за ними стали подходить къ ней и дружески разговаривать мужчины и женщины, которыя въ первую минуту отворачивались отъ нея или просто не узнавали.
-- Вы будете танцовать со мной, Берта, сказалъ Треденнисъ по возвращеніи въ залу, и она молча подала ему руку.
Онъ не любилъ танцевъ и прежде рѣдко танцовалъ съ нею, но теперь онъ полагалъ, что лучше ему оставаться съ ней, пока она совершенно оправится. Вторая кадриль прошла благополучно, затѣмъ слѣдовали мелкіе танцы, и кавалеры одинъ за другимъ приглашали Берту; въ антрактахъ же почтенныя дамы подходили къ ней и спѣшили своей любезностью загладить прежнюю холодность. Потомъ пріѣхалъ президентъ и присоединился къ группѣ, окружавшей жену его любимаго министра. Всѣ замѣтили, что онъ очень радушно поздоровался съ мистрисъ Амори, и тотчасъ по всей залѣ стали говорить, что онъ не вѣритъ въ скандальную исторію и съ удовольствіемъ публично заявилъ свое уваженіе невинной, оклеветанной женщинѣ. Особенно непріятно все это подѣйствовало на знатную даму, и она уѣхала, гнѣвно сверкая глазами. Берта осталась и танцовала безъ устали. Къ концу бала всѣмъ было ясно, что заговоръ противъ мистрисъ Амори не удался, и что ея друзья оказались гораздо сильнѣе ея враговъ.
"Но съ ней что-то неладно, думалъ Блондель, смотря издали, какъ она танцовала:-- чортъ возьми, она была совсѣмъ другая три мѣсяца и даже нѣсколько часовъ тому назадъ".
Треденнисъ также замѣтилъ эту перемѣну и старанія Берты скрыть ее отъ него. Ему казалось теперь, что легче было переносить ея прежнюю беззаботную веселость, которая такъ горько отзывалась въ его сердцѣ.
-- Уже поздно? спросила она у Треденниса, когда они случайно остались вдвоемъ:-- я такъ много танцовала. Не пора ли домой?
-- А вы хотите уѣхать?
-- Да, у меня кружится голова отъ музыки и шума. Какъ весело и какъ всѣ веселятся. Филиппъ!
Она произнесла послѣднее слово такъ тихо и съ такимъ страннымъ удареніемъ, что онъ поспѣшно спросилъ:
-- Что?
-- Я не могу болѣе танцовать... силы мнѣ измѣняютъ, а я не должна выказать своей слабости. Скажите, что мнѣ дѣлать?
Онъ подошелъ къ ней ближе и заслонилъ ее спиной отъ любопытныхъ взглядовъ.
-- Смотрите мнѣ прямо въ глаза, отвѣчалъ онъ:-- это пройдетъ. Не давайте себѣ воли.
Она повиновалась и устремила на него свои глаза.
-- Скажите, что еще одной кадрили будетъ довольно и что вы будете танцовать со мною, промолвила она.
-- Хорошо, и вы можете все время молчать.
Увидя себя, наконецъ, въ каретѣ съ Бертой, Блондель воскликнулъ съ торжествомъ:
-- Ну, мы похоронили эту исторію!
-- Да, отвѣчала Берта:-- ея болѣе не будутъ повторять. Вы меня спасли.
Она взглянула въ окно. Экипажи запрудили улицу; полисмэны выкликали имена выходящихъ гостей; одна молодая дѣвушка, окруженная кавалерами, громко и весело смѣялась. Берта отвернулась и посмотрѣла на Блонделя. Въ лицѣ ея не было ни кровинки.
-- Я думаю, что это мой послѣдній балъ, промолвила она.
-- Нѣтъ, отвѣчалъ онъ:-- пустяки; вы еще будете танцовать на многихъ балахъ.
-- Увѣряю васъ, послѣдній, повторила Берта.
Блондель не вошелъ съ ней на лѣстницу, а простился на улицѣ.
-- Вы устали, сказалъ онъ, крѣпко пожимая ей руку:-- и не удивительно; но завтра вы совсѣмъ понравитесь. Вамъ надо уснуть; ложитесь прямо въ постель. До свиданія. Христосъ съ вами.
Она медленно прошла черезъ сѣни, намѣреваясь прямо идти въ свою комнату, по у дверей въ гостинную остановилась. Она не велѣла прислугѣ дожидаться ея возвращенія, и потому во всемъ домѣ царствовала темнота. Только въ гостинной былъ свѣтъ; въ каминѣ горѣлъ огонь, а передъ нимъ въ креслѣ сидѣлъ худощавый старикъ съ поникшей на обѣ руки сѣдой головой.
-- Папа! воскликнула она, вбѣгая въ комнату: -- вы ли это? Что случилось?
Онъ медленно всталъ и молча посмотрѣлъ на нее; за минуту передъ тѣмъ онъ былъ погруженъ въ глубокую думу; глаза его отяжелѣли и онъ казался утомленнымъ, дряхлымъ. Онъ протянулъ руку и потянулъ ее къ себѣ.
-- Дитя мое, промолвилъ онъ:-- милое дитя мое.
Она пристально посмотрѣла на него и сказала глухимъ голосомъ:
-- Вы имѣете что-то мнѣ сказать... о Ричардѣ... и что-нибудь ужасное.
-- Да, ужасное, отвѣчалъ онъ.
Она задрожала, какъ въ лихорадкѣ, но не отъ страха.
-- Не бойтесь, говорите прямо, произнесла она: -- Ричардъ меня никогда не жалѣлъ.
Впервые въ жизни она позволила себѣ рѣзко выразиться о мужѣ, который загубилъ ея молодость, наполнивъ ея сердце разочарованіемъ, горемъ и нестерпимыми нравственными страданіями.
-- Что же онъ еще сдѣлалъ? спросила она.
-- Ричардъ, промолвилъ профессоръ, вынимая изъ кармана письмо:-- Ричардъ уѣхалъ въ Европу.
Она готовилась къ тяжелому удару, но этого она не ожидала, и дико повторила:
-- Ричардъ уѣхалъ въ Европу?
Профессоръ положилъ ей руку на плечо.
-- Сядь, голубушка, сказалъ онъ:-- тебѣ не слѣдуетъ стоять.
Она сѣла на ближайшій стулъ и, облокотясь на столъ, закрыла лицо руками. Отецъ подвинулся къ ней. Его тонкое, умное старческое лицо то блѣднѣло, то краснѣло; руки его тряслись.
-- Дитя мое, началъ онъ дрожащимъ голосомъ:-- мнѣ тяжело передать тебѣ все, что я узналъ. Горько въ его домѣ говорить тебѣ, его женѣ, что онъ покрылъ себя позоромъ и безчестіемъ. Онъ обманулъ насъ.
Она не промолвила ни слова.
-- Я уже давно безпокоюсь и виновенъ въ томъ, что не безпокоился ранѣе, продолжалъ старикъ.-- Я человѣкъ не дѣловой и вполнѣ довѣрился ему; въ этомъ я виноватъ и каюсь. Онъ человѣкъ слабый, не имѣющій силы устоять отъ соблазна; я это зналъ и долженъ былъ всегда это помнить. Я былъ слѣпъ и не видѣлъ, что дѣлалось передъ моими глазами. Я думалъ, что интересъ, который онъ питалъ къ Весторскому дѣлу, было одной изъ безумныхъ прихотей и болѣе ничего. Я признаю себя виновнымъ въ этомъ.
-- Нѣтъ, вы ни въ чемъ не виноваты, отвѣчала Берта:-- я была слѣпѣе васъ, хотя знала его лучше всѣхъ на свѣтѣ.
-- Недавно я получилъ письмо отъ одного стараго пріятеля, который знаетъ мои финансовыя дѣла. Онъ дѣловой человѣкъ, и я ему поручалъ выгодно помѣщать мои деньги. Поэтому онъ зналъ также, куда пошли твои деньги, хотя Ричардъ этого не подозрѣвалъ. Испуганный толками о Весторскихъ земляхъ, онъ написалъ мнѣ, спрашивая, на сколько твое состояніе ухнуло въ спекуляціи. При этомъ онъ прибавлялъ по дошедшимъ до него свѣденіямъ, что твои деньги...
-- Мое состояніе! Мои деньги! воскликнула Берта, поднимая голову.
-- Онъ спекулировалъ твоими деньгами на широкую ногу, то выигрывая, то теряя. Весторское дѣло ослѣпило его и онъ ухнулъ...
-- Онъ помѣстилъ въ это дѣло деньги Филиппа Треденниса, произнесла Берта, вставая:-- самъ Филиппъ Треденнисъ...
-- Нѣтъ, мнѣ положительно извѣстно, что это были деньги не Филиппа. Треденнисъ только хотѣлъ изъ великодушія покрыть потерю свои и деньгами. Въ этомъ письмѣ Ричардъ во всемъ сознается, зная, что въ моихъ рукахъ всѣ доказательства его недобросовѣстности.
-- Папа, воскликнула Берта, всплеснувъ руками:-- я ничего не понимаю... ничего. Филиппъ Треденнисъ далъ денегъ Ричарду. Ричардъ взялъ у него деньги, чтобъ скрыть... чтобъ... Нѣтъ, я этого не понимаю.
-- Филиппъ хотѣлъ завѣщать Джени все свое состояніе, но когда онъ узналъ, что Ричардъ растратилъ все твое состояніе, онъ предложилъ принять на себя всѣ потери Ричарда. Онъ не хотѣлъ, чтобъ ты объ этомъ узнала. Только Филиппъ способенъ на такое дѣло, и потому, узнавъ, что его деньги пропали въ Весторской спекуляціи, я тотчасъ понялъ, что дѣло не ладно. На всѣ мои вопросы онъ ничего не отвѣчалъ. Тогда я обратился за помощью къ моему пріятелю и полученныя отъ него свѣденія побудили Ричарда высказать всю правду.
-- И эта правда заключается въ томъ, что я раззорена моимъ мужемъ, промолвила Берта:-- и впредь должна жить милостыней Филиппа Треденниса.
-- Ричардъ былъ въ отчаяніи и забылъ...
-- Онъ забылъ меня! Да онъ забылъ и многое другое.
-- А Филиппъ помнилъ и заботился обо всемъ. Его поведеніе въ отношеніи насъ до-нельзя великодушно и благородно.
-- Да, все Филиппъ! Все Филиппъ, дико промолвила Берта.
-- Что можетъ быть деликатнѣе и разумнѣе его хлопотъ о тебѣ въ послѣдніе дни?
-- Его хлопотъ? Развѣ вы не слыхали, что сенаторъ Блондель...
-- Онъ поѣхалъ къ сенатору Блонделю, онъ замолвилъ слово женѣ государственнаго секретаря. Все это я узналъ отъ мистрисъ Меріамъ. Признаюсь, единственный свѣтлый лучъ въ этой мрачной для насъ исторіи -- благородная преданность и непоколебимая дружба Филиппа. Онъ...
Но старикъ не окончилъ своей фразы. Берта перебила его и, схватившись рукой за сердце, промолвила задыхающимся голосомъ:
-- Филиппъ пріѣхалъ въ Виргинію, когда я нуждалась въ помощи. Филиппъ, видя грозившую мнѣ опасность, предупредилъ меня, но я ему не повѣрила. Теперь онъ оказалъ мнѣ еще большую услугу. Я этого даже не подозрѣвала.
-- Онъ никогда бы самъ въ этомъ не признался.
-- Теперь поздно за нимъ послать и цѣлая ночь должна пройти прежде чѣмъ...
-- Что? спросилъ съ безпокойствомъ профессоръ.
-- Прежде, чѣмъ я скажу ему, что Ричардъ ошибся, отвѣчала она блѣдными и дрожащими губами:-- что онъ долженъ взять назадъ свои деньги, что я не хочу ихъ.
Она схватила отца за руку и прибавила, бросая на него умоляющій взглядъ:
-- Папа, возьмите меня къ себѣ. У меня нѣтъ другого мѣста, кромѣ вашего дома. Позвольте мнѣ остаться у васъ, пока я обдумаю свое положеніе.
-- Дитя мое, отвѣчалъ старикъ, обнимая ее:-- мой домъ -- твой домъ. Онъ сталъ одинокимъ съ тѣхъ поръ, какъ ты меня покинула. Но можетъ быть дѣла не такъ дурны, какъ кажутся. Конечно, нельзя вѣрить словамъ Ричарда, но онъ увѣряетъ, что какая-то спекуляція, которую онъ считалъ погибшей, обѣщаетъ удаться, и тогда онъ въ значительной мѣрѣ покроетъ потери.
-- Я никогда не думала, что буду нищей, промолвила Берта:-- и наврядъ ли съумѣю перенести бѣдность. Но я теперь думаю не о деньгахъ; это можетъ быть придетъ потомъ. Я еще не сознаю...
Голосъ ея пресѣкся, и она крѣпче прижалась къ отцу.
-- Все пошло верхъ дномъ, продолжала она.-- Вы единственная моя поддержка и я не хочу чужой помощи. Ричардъ меня бросилъ... и не Филиппу быть моимъ покровителемъ... нѣтъ, не Филиппу! Не Филиппу.
-- Не Филиппу! произнесъ профессоръ съ удивленіемъ.
Въ эту минуту на подъѣздѣ послышались чьи то шаги.
-- Это Филиппъ, воскликнулъ старикъ:-- онъ хотѣлъ зайти ко мнѣ съ бала. Быть можетъ, онъ безпокоится, не заставъ меня дома. Я тебя не понимаю, но я пойду и спроважу его.
-- Нѣтъ, отвѣчала она, дрожа всѣмъ тѣломъ:-- я его спроважу, а не вы; но прежде я скажу ему, что хочу, о деньгахъ. Я очень рада, что онъ пришелъ; по крайней мѣрѣ, онъ тотчасъ узнаетъ мой отвѣтъ. Папа, я желала бы поговорить съ нимъ наединѣ, пошлите его сюда, а сами подождите минутку въ библіотекѣ.
Она повернулась къ двери спиной, такъ что отецъ, выходя, не видѣлъ ея лица.
Спустя нѣсколько минутъ, въ комнату вошелъ Треденнисъ. Она медленно обернулась и посмотрѣла на него.
Съ минуту они оба молчали. Она уже давно замѣчала въ немъ перемѣну, но никогда она не бросалась ей такъ въ глаза, какъ въ эту минуту. Всѣ страданія, все горе, всѣ мрачныя разочарованія его прошедшей жизни теперь выплыли на поверхность; онъ не могъ болѣе сдерживать себя. Онъ ясно чувствовалъ, что насталъ конецъ. Ему не надо было говорить, онъ самъ сознавалъ, что, защищая ее отъ ея естественнаго защитника, онъ навѣки порвалъ всѣ отношенія къ Бертѣ. Онъ стоялъ молча, и на его истощенномъ, испитомъ, но все еще рѣшительномъ, могучемъ лицѣ не виднѣлось ни малѣйшей тѣни упрека. Его глубокіе глаза смотрѣли на нее съ сожалѣніемъ. И дѣйствительно было за что ее сожалѣть. Онъ не могъ словами выразить все, что было написано въ его взглядѣ, устремленномъ на нее, онъ понималъ, что она достигла того положенія, когда онъ уже болѣе не могъ быть ея защитникомъ.
-- Ричардъ уѣхалъ, сказала она, наконецъ.
-- Я знаю, отвѣчалъ онъ.
-- Съ какого времени?
-- Съ утра. Я получилъ отъ него письмо.
-- Вы не хотѣли мнѣ сказать?
-- Я думалъ... что можетъ быть...
-- Вы думали, что онъ написалъ и мнѣ. Нѣтъ, онъ этого не сдѣлалъ.
Филиппъ не произнесъ ни слова.
-- Вернувшись съ бала, продолжала Берта:-- я застала здѣсь отца. Онъ также получилъ письмо, которое открыло ему то, что онъ подозрѣвалъ... но чего я не знала... и чего подозрѣвать не могла...
Голосъ ея оборвался, но, переведя дыханіе, она произнесла съ жаромъ:
-- Что было во мнѣ хорошаго въ молодости, которое вы запомнили, несмотря на все дурное, которое вы нашли во мнѣ въ послѣдствіи? А должно быть, что нибудь во мнѣ особенное, иначе вы не жалѣли бы меня, не заботились бы обо мнѣ и не готовы были бы всѣмъ жертвовать ради меня. Скажите, что вы видѣли во мнѣ?
-- Я видѣлъ, отвѣчалъ онъ порывистымъ голосомъ, и глаза его приняли такое выраженіе, какого Берта никогда въ нихъ не замѣчала:-- я видѣлъ -- васъ.
-- Меня! воскликнула она:-- но если во мнѣ было тогда что-нибудь хорошее, то отчего я дошла до своего теперешняго положенія? Я тогда не думала провести такъ дурно свою жизнь; я была только весела и беззаботна, какъ ребенокъ. Я вѣрила въ добро, въ истину и, однако, вела дурную жизнь; я теперь потеряла вѣру въ добро, и все для меня погибло. Между моей молодостью и теперешней жизнью такая бездна, которую я никогда не буду въ состояніи перейти.
Она подошла къ нему ближе и рыданія вырвались изъ ея груди.
-- Что мнѣ вамъ сказать? прибавила она: -- я знаю все, что вы для меня сдѣлали, тогда какъ я... Зачѣмъ вы заботились обо мнѣ? я не была добра къ вамъ и не щадила вашихъ чувствъ.
-- Это правда, промолвилъ онъ.
-- Я думала, что вы презираете меня, и однажды прямо сказала вамъ объ этомъ. Я даже старалась утвердить въ вашемъ сердцѣ это чувство. Я всегда выказывала вамъ самую дурную сторону своего характера. Я была жестока и несправедлива. Я часто мучила васъ.
Наступило молчаніе, во время котораго онъ какъ бы искалъ слова.
-- Я уѣзжаю, произнесъ онъ, наконецъ.-- Заключивъ съ Ричардомъ ту сдѣлку, которая дошла до вашего слуха, я рѣшился уѣхать. По словамъ вашего отца, вы не хотите, чтобъ я оказалъ вамъ и такую маленькую услугу.
-- Я не могу... начала Берта, но умолкла, не окончивъ фразы.
-- Я долженъ васъ покинуть, промолвилъ Филиппъ:-- но неужели вы не дозволите мнѣ унести воспоминаніе, что вы были добры ко мнѣ, хоть разставаясь со мною навсегда.
-- Навсегда! повторила она:-- навсегда!
Изъ груди ея вырвался какой-то страшный, дикій вопль. Она подняла одну руку, безсознательно взглянула на браслетъ и снова опустила ее. Потомъ посмотрѣла на Филиппа.
-- Джени возьметъ ваши деньги, промолвила она, послѣ минутнаго молчанія:-- я не могу.
Она упала на диванъ и рука ея нервно сжала подушку. Слезы потекли у нея по щекамъ въ три ручья, какъ у ребенка.
-- Вы были добры ко мнѣ, лепетала она, всхлипывая:-- очень добры; будьте еще разъ добрымъ. Вы должны уѣхать, и я не могу взять того, что вы мнѣ даете. Но я не такая дурная, не такая жестокая, какой казалась. Я постараюсь сдѣлаться такой женщиной, какой вы желали, чтобъ я была. Я буду жить для своихъ дѣтей. Я сдѣлаю все, что вы мнѣ посовѣтуете. Я буду всю свою жизнь тѣмъ, чѣмъ должна была быть Берта Геррикъ. Только не требуйте, чтобъ я взяла ваши деньги.
Снова наступило мертвое молчаніе. Спустя двѣ минуты, его голосъ раздался такъ тихо, что Берта едва его разслышала:
-- Я ничего отъ васъ не потребую.
Онъ взялъ ея руку и поникъ надъ ней головой. Потомъ онъ положилъ ее обратно на подушку, на которой она лежала, словно изваянная изъ камня.
-- Прощайте, сказалъ онъ:-- прощайте.
Онъ видѣлъ, что ея губы зашевелились, по не послышалось никакого звука.
Онъ удалился, не чувствуя пола подъ своими ногами. Онъ не видѣлъ ничего передъ собой. Достигнуть двери, ему казалось безконечнымъ путешествіемъ. Онъ находился словно въ смертельной агоніи.
Когда онъ ушелъ. Берта припала головой къ красной полушкѣ и лишилась чувствъ.
Очнувшись, она увидѣла себя въ спальной, въ кровати. Подлѣ нея сидѣлъ отецъ.
-- Папа, промолвила она:-- вы со мной?
-- Да, дитя мое, отвѣчалъ онъ.
-- И никого нѣтъ другого?
-- Никого.
Она положила ему руку на плечо, какъ дѣлывала въ молодости, и выраженіе ея лица почему-то напомнило старику счастливое старое время.
-- Вы останетесь со мною, сказала она:-- Берта Геррикъ вернулась къ вамъ.