Успѣхи оспопрививанія въ Россіи.-- Дѣйствія медицинской коллегіи по распространенію онаго.-- Оспенные комитеты и больницы.-- Вторичное пребываніе Димсдаля въ С.-Петербургѣ.-- Борьба Черкасова, въ самой коллегіи, съ иностраннымъ элементомъ.-- Затрудненія въ выдачѣ диплома первому русскому врачу.-- Черкасовъ отстаиваетъ права коллегіи.
"Человѣчество имѣло во мнѣ друга, который не измѣнялъ ему ни въ какомъ случаѣ."
(Изъ письма Екатерины II къ Циммерману.)
"Всякій вопросъ государственный, народный, становился для Екатерины II вопросомъ личнымъ. "
Щебальскій.
Непосредственнымъ послѣдствіемъ привитія оспы Екатеринѣ II и ея наслѣднику было то что примѣру ихъ послѣдовали многіе царедворцы.
Вотъ какъ императрица сообщила объ этомъ Волтеру, въ письмѣ, о которомъ было у:ке упомянуто:
"Le grand Maître de l'Artillerie, le comte Orlof, ce héros qui ressemble aux anciens Romains du beau tems de la République, qui en а le courage et la générosité, doutant s'il avait eu cette maladie, s'est mis entre les mains de notre Anglais et, le lendemain de l'opération, il s'en est allé à la chasse, dans une très grande neige. Nombre de courtisans ont suivi cet exemple, et beaucoup d'autres s'у préparent. Outre cela, on inocule aprésent, à Pétersbourg, dans trois maisons d'éducation et dans un hôpital établi sous les yeux de Mr Dimsdale. Voilà, Mr les nouvelles du pôle. J'espére qu'elles ne vous seront pas indifférentes...." Въ припискѣ (P. S.) сказано: "Si je fais aussi aisément la guerre contre les Turcs, que j'ai eu de facilité à introduire l'inoculation...." И еще: "Pour nouvelles d'ici, je vous dirai, Mr, que tout le monde généralement veut être inoculé, qu'il y a un Evêque qui va subir cette opération, et qu'on а inoculé ici dans un mois plus de personnes qu'à Vienne dans huit...." {Генералъ-фельдцейхмейстеръ графъ Орловъ, этотъ герой, неустрашимостью своею и великодушіемъ напоминающій древнихъ Римлянъ великой эпохи республики, усумнившись была ли на немъ эта болѣзнь, довѣрилъ себя нашему Англичанину и на другой же день послѣ операціи отправился на охоту въ сильный снѣгъ. Значительное число придворныхъ послѣдовали этому примѣру, и еще многіе къ тому готовятся. Кромѣ того, теперь прививаютъ оспу въ С.-Петербургѣ въ трехъ учебныхъ заведеніяхъ и въ больницѣ учрежденной подъ руководствомъ г. Димсдаля. Вотъ вамъ, м. г., извѣстія съ сѣвернаго полюса. Надѣюсь что вы не останетесь къ нимъ равнодушны." Въ припискѣ-. "Если мнѣ такъ легко будетъ воевать съ Турками какъ ввести оспопрививаніе...." И еще: "Въ числѣ извѣстій отсюда сообщу вамъ, м. г., что всѣ Желаютъ имѣть оспу, что операція эта будетъ сдѣлаваюдному архіерею, и что здѣсь въ теченіи одного мѣсяца привита была оспа большему числу людей чѣмъ въ Вѣнѣ въ теченіи восьми мѣсяцевъ." (Oeuvres de Voltaire, Paris, 1822, t. 58, p. 273 и 274). Часть этого письма помѣщена на стр. 278 сочиненія Жоффре: Catherine II et son régne. }
Это всего лучше доказываетъ что письмо помѣчено тѣмъ днемъ (его -- 17го декабря) въ которой сдѣлана была къ нему довольно длинная приписка, ибо тогда уже прошелъ слишкомъ мѣсяцъ со времени привитія оспы наслѣднику престола, многимъ царедворцамъ и пр. (Ср. гл. VIII.)
Относительно привитія оспы тогдашнему временщику, князю Г. Г. Орлову, очень можно допустить предположеніе что этому обстоятельству не былъ чуждъ его ревностный приверженецъ баронъ Черкасовъ. {Ср. главу III этого очерка и письмо изъ Екатеринталя, No XIV, отъ 2-го іюня 1773 года, въ которомъ Черкасовъ выражаетъ радость свою по поводу сообщеннаго ему императрицей извѣстія что князь Г. Г. Орловъ снова вступилъ въ отправленіе всѣхъ своихъ званій. Черкасовъ выхваляетъ Орлова по этому случаю и прибавляетъ что онъ далеко не былъ рожденъ для того чтобы баклуши бить. } Въ отвѣтѣ своемъ, отъ 26го февраля 1769 г., Вольтеръ сравниваетъ Орлова со Сципіономъ.
Въ 1769 году д-ръ Янишъ выражался слѣдующимъ образомъ (см. русскій переводъ его брошюры: Извѣстіе о наилучшемъ способѣ для прививанія оспы, стр. 40 и 41):
"Примѣръ монархини, доказавшей онымъ своимъ подвигомъ что она съ любовью къ своему сыну сопрягаетъ рѣдкое и отмѣнное желаніе къ доставленію подданнымъ своимъ благоденствія, сопровождаемъ былъ такими слѣдствіями какихъ ея величество отъ того ожидала, ибо многіе стали съ великимъ стремленіемъ подражать оному. Въ С.-Петербургѣ число получавшихъ прививаніе ежедневно возрастало. Прежде привилъ я оспу въ полгода токмо восьмидесяти отрокамъ, а нынѣ получили отъ меня прививаніе въ два мѣсяца 156. Въ деревняхъ графа Г. Г. Орлова привита оспа болѣе нежели 100 младенцамъ. Думаю что общее число получившихъ прививаніе превзошло уже 1.000."
Въ ту пору оспопрививаніе вошло у насъ какъ будто въ моду: въ домахъ, на балахъ, и даже на улицахъ, знакомые, встрѣчаясь, спрашивали другъ друга: "А что, прививали ли вы себѣ или дѣтямъ вашимъ оспу?" Димсдаль и его сынъ привили ее 140 особамъ. {Веревкинъ, стр. 38.} Петербургу стала подражать и Москва, а тамъ мало-по-малу оспопрививаніе начало распространяться по всей Россіи съ большимъ успѣхомъ и пользой. Въ Москвѣ, въ Екатерининской больницѣ, {Любецкій.} открытъ былъ оспенный комитетъ.
Въ послѣдствіи времени подобные комитеты постепенно всюду учреждались, и медицинская коллегія распубликовала высочайше утвержденное наставленіе о добываніи оспенной матеріи и о привитіи оной (1770--1774, No 13.445, Полн. Собр. Зак. томъ XIX).
Замѣтимъ еще что предъ отъѣздомъ своимъ изъ Россіи Димсдаль издалъ Краткое описаніе способовъ для распространенія по всему вообще Россійскому государству безопаснаго прививанія оспы, {Въ концѣ перевода Сѣчкарева Нынѣшній способъ и пр.} и что въ 1759 году вышло первое изданіе проповѣдей пастора лютеранской церкви Св. Екатерины (на Васильевскомъ островѣ), Іоахима Христіана Грота, въ пользу оспопрививанія. Посвящая второе изданіе ихъ (1781 года, въ двухъ томахъ, Лейпцигъ и Рига) императрицѣ Екатеринѣ, онъ просилъ распоряженія о переводѣ ихъ на русскій языкъ. Не знаемъ, исполнилось ли его желаніе, и не встрѣтились къ тому препятствія въ различіи вѣрованій православнаго и лютеранскаго.
Что же касается оо вторичнаго пребыванія Димсдаля (отца) въ С.-Петербургѣ въ 1781 году, то о немъ сохранилось нѣсколько свѣдѣній въ недавно изданной, на французскомъ языкѣ съ нѣмецкимъ предисловіемъ, чрезвычайно интересной перепискѣ Екатерины II съ Іосифомъ II (1780 -- 1789 г.): Arnet, loseph II und Catharina II, ihr Briefwechsel, Wien, 1869. Тамъ, на стр. 95, помѣщено письмо сего государя .отъ 28го іюня 1781 года, изъ Брюсселя, которое онъ вручилъ Димсдалю, при проѣздѣ его чрезъ этотъ городъ въ Петербургъ, и гдѣ между прочимъ сказано:
"L'inoculateur Dimsdale a le bonheur d'être appelé par vous, М-ше, à Pétersbourg. Je le rencontre à son passage par Bruxelles es je m'empresse par conséquent à le charger de ces lignes pour V. M. I. Il n'у а pas de lieu ni d'occupation qui m'empêchera jamais de profiter de pareilles Occasions. " {Оспопрививатель Димсдаль имѣетъ счастіе, всемилостивѣйшая государыня, быть призваннымъ вами въ Петербургъ. Я его встрѣтилъ при его проѣздѣ чрезъ Брюссель и спѣшу поручить ему для вашего императорскаго величества сіи строки. Гдѣ бы то ни было и при какихъ бы ни было занятіяхъ, я всегда буду пользоваться подобными случаями. }
На стр. 97, Екатерина II пишетъ германо-римскому императору, изъ Петергофа, отъ 4го іюля, что привитіе оспы великимъ князьямъ Александру и Константину Павловичамъ должно предшествовать отъѣзду за границу цесаревича и цесаревны; а на стр. 100, отъ 8го августа, изъ Царскаго Села, что Димсдаль прибылъ и доставилъ довѣренное ему письмо, въ которомъ заключались живѣйшія пожеланія успѣха этой операціи и просьба увѣдомить о ея послѣдствіяхъ, за что Екатерина II пока и благодаритъ съ большимъ чувствомъ; письмомъ же отъ 16го сентября, изъ Царскаго Села (стр. 103), увѣдомляетъ что оспа привита ея внукамъ вполнѣ счастливо. За симъ уже слѣдуютъ, на стр. 104, поздравленіе Іосифа II (письмо отъ Это октября). Онъ особенно радуется тому что оспа благополучно высыпала и оказалась наилучшаго свойства (l'éruption étant heureusement faite et de la meilleure espèce).
Теперь остается упомянуть что къ числу заслугъ, оказанныхъ Россіи медицинскою коллегіей, въ бытность барона Черкасова президентомъ оной, слѣдуетъ отнести: командированіе въ 1768 г. д-ра Аша въ Кіевскую губернію для введенія тамъ оспопрививанія, а потомъ и д-ра Вендриха, съ тою же цѣлью, въ разные губернскіе города (дѣло о семъ въ государственномъ архивѣ), устройство оспенныхъ домовъ близь Царскаго Села, въ Красномъ Селѣ, въ Петергофѣ, Ораніенбаумѣ (дѣло о семъ, съ планомъ, въ томъ же архивѣ) и въ Казани; {Веревкинъ, стр. 38.} изданіе на русскомъ языкѣ сочиненія Димсдаля Нынѣшній способъ прививанія оспы (переводъ съ 4го англійскаго изданія, поручика Луки Сѣчкарева, переводчика Академіи Наукъ, 1770 г.), учрежденіе въ С.-Петербургѣ, Москвѣ и Тобольскѣ фабрикъ хирургическихъ инструментовъ для арміи, для флота и для госпиталей (Жоффре, стр. 277) и, наконецъ, устройство первыхъ карантиновъ (Сиверсъ, ч. I, стр. 344).
Дѣятельность медицинской коллегіи за это время можно также усмотрѣть на стр. 71--115 I и стр. 48--195 II частей Собранія Россійскихъ Законовъ о Медни, ипскомъ управленіи, изданнаго въ трехъ томахъ докторомъ Е. Петровымъ, въ С.-Петербургѣ, въ 1826--28 г. Въ этотъ сборникъ, трудъ частнаго лица, включены многія узаконенія не помѣщенныя въ Полномъ Собраніи Законовъ. Книги эти обязательно сообщилъ намъ изъ своей библіотеки Мих. Дм. Хмыровъ.
Въ 1772 году иркутскій губернаторъ Брилевъ велѣлъ въ присутствіи нѣсколькихъ вліятельныхъ туземцевъ (Бурятъ?) привить оспу своимъ дѣтямъ. Примѣръ этотъ подѣйствовалъ убѣдительно, и вскорѣ открытъ былъ и въ Иркутскѣ оспенный домъ. {Веревкинъ, стр. 39.} Подобнымъ же образомъ поступилъ командовавшій на линіи генералъ-поручикъ Ирманъ: въ Барнаулѣ, при собраніи старшинъ разныхъ кочевыхъ племенъ, имѣвшихъ обыкновеніе покидать дѣтей своихъ, когда ихъ постигала оспа, онъ далъ привить оспу, на открытомъ воздухѣ, своей единственной трехлѣтней дочери. {Clausen, Trails choisis de l'Histoire de Russie, St.-Pétersbourg, 1809, p. 159.}
Окончательнымъ результатомъ тогдашней дѣятельности медицинскихъ и мѣстныхъ властей было то что теперь оспопрививаніе давно уже введено даже у нашихъ кочевыхъ инородцевъ, напримѣръ у Калмыковъ, и что всюду въ городахъ, при полиціи, производится безплатное оспопрививаніе.
Уже прежде сего мы замѣтили что иностранцы, издававшіе за границей сочиненія о Россіи, съ нерасположеніемъ отзывались о дѣлѣ оспопрививанія въ нашемъ отечествѣ и его главныхъ двигателяхъ. Такъ, Шлецеръ, задавшись мыслію что Русскій народъ скорѣе гибнетъ отъ пьянства чѣмъ отъ какихъ бы то ни было болѣзней, утверждалъ что климатъ петербургскій одинъ изъ лучшихъ въ Европѣ и, оставляя безъ вниманія имъ же выведенную страшную цифру смертности между младенцами, увѣрялъ что въ Россіи не нужны ни оспопрививаніе, ни воспитательные дома, потому-де что русскаго человѣка излѣчиваетъ или спасаетъ отъ оспы потѣніе въ банѣ, и что почти нигдѣ женщина не родитъ такъ легко какъ въ Петербургѣ. За симъ Шторхъ, издавшій свою книгу о Россіи гораздо послѣ введенія у васъ оспопрививанія, конечно уже не оспаривалъ его пользы, но выхваляя учрежденіе Екатериною II медицинской коллегіи и распоряженія относительно оспопрививанія докторовъ Шулинуса, {Шулинусъ (по Шторху), Шуленіусъ (по Димсдалю), см. Gadebusch, Livländische Bibliothek, T. I, стр. 120.} фонъ-деръ-Аша (командированнаго, какъ выше было сказано, въ Кіевъ) и иныхъ своихъ соотечественниковъ, вмѣнилъ себѣ въ обязанность игнорировать всю 12ти-лѣтнюю плодотворную дѣятельность барона Черкасова, не сказалъ о немъ ни единаго слова и ограничился лишь замѣткой что въ президенты этой коллегіи назначается обыкновенно лицо облеченное въ высокій санъ. Медицинской коллегіи и госпиталямъ Шторхъ посвятилъ, однакожь, въ своемъ I томѣ цѣлыя 44 страницы Ш главы объ общественной безопасности (стр. 369--401 и 575--587)...
Разгадка этой непріязни въ отношеніи къ просвѣщенному русскому патріоту заключается въ той тяжелой борьбѣ которую барону Черкасову пришлось вести съ иноземнымъ элементомъ въ самой медицинской коллегіи. Черкасовъ показалъ тутъ много сдержанности, онъ какъ бы бралъ въ этомъ случаѣ примѣръ съ неистощимаго терпѣнія императрицы, пока она, наконецъ, не изрекла приговоръ, который еще разъ доказалъ какъ умѣла она вникать въ дѣла, и какъ высоко было въ ней развито чувство справедливости.
Одинъ изъ замѣчательнѣйшихъ нашихъ врачей-писателей, профессоръ Чистовичъ, разказываетъ это въ статьѣ: Первый докторскій дипломъ полученный по экзамену въ Россіи, которая помѣщена была въ NoNo 16, 17 и 18 Медицинскаго Вѣстника, 1862 года. Заимствуемъ изъ нея, съ дозволенія почтеннаго автора, то что непосредственно относится къ описываемому случаю (стр. 5, 6 и 11--29).
Иностранные администраторы медицинскаго дѣла въ Россіи старались увѣрить кого слѣдовало что Русскіе неспособны быть врачами и не должны получать полнаго медицинскаго образованія, потому что иначе заняли бы высокія мѣста въ нашемъ медицинскомъ мірѣ. Для этого въ госпитальныхъ русскихъ школахъ учили медицинѣ на столько чтобы только освоить учениковъ съ практическою стороной ея, стоявшею почти что на степени ремесла, и держали школы въ этомъ положеніи около 80ти лѣтъ. Когда являлись преподаватели изъ природныхъ Русскихъ, получившихъ основательное образованіе за границей, и выражали Желаніе расширить преподаваніе, ихъ тотчасъ же удаляли отъ кафедръ и преслѣдовали всякими неправдами. Такъ погибъ К. И. ГЦепинъ, пользовавшійся за познанія свои въ ботаникѣ расположеніемъ Линнея, и П. П. Погорѣцкій, осмѣлившійся просить позволенія расширить курсъ школьнаго преподаванія въ Москвѣ, безъ всякаго отъ казны вознагражденія за лишній трудъ свой. Тяжелый гнетъ лежалъ на всякомъ русскомъ человѣкѣ медицинскаго званія, и вужна была необыкновенная живучесть чтобы не погибнуть подъ ежедневными и многоразличными угнетеніями. (Бесѣда И. Г. Миндерера о дѣловомъ врачебномъ радушіи, Гав. Михайлова. Москва, 1843 года.) Между тѣмъ иностранные доктора, пріѣзжая въ Россію для службы, принимаемы были на условіяхъ иногда очень обременительныхъ для нашего, правительства. Не соглашаться на эти условія было невозможно, потому что своихъ докторовъ было у насъ немного, а посылка Русскихъ за границу для усовершенствованія и для полученія докторскихъ дипломовъ затруднялась подъ разными предлогами иноземцами, стоявшими во главѣ медицинскаго управленія въ Россіи.
Баронъ Черкасовъ съ прискорбіемъ видѣлъ зло происходившее отъ чужестраннаго преобладанія въ медицинскомъ сословіи, и съ самаго назначенія своего президентомъ медицинской коллегіи началъ заботиться о возвышеніи уровня медицинскаго образованія въ Россіи: вопервыхъ, ускореніемъ открытія медицинскаго факультета при Московскомъ университетѣ (онъ открытъ только въ 1765 году, какъ это видно изъ переписки куратора В. Е. Ададурова съ барономъ Черкасовымъ, опредѣлившимъ туда профессора Эразмуса на каѳедру анатоміи), и вовторыхъ, улучшеніемъ преподаванія въ госпитальныхъ шкодахъ. Ему хотѣлось настолько преобразовать и улучшить эти школы чтобы не нуждаться въ иностранныхъ докторахъ, и планъ этого улучшенія представилъ онъ императрицѣ, которая его вполнѣ одобрила. Это іюня 1764 г. подписанъ ею слѣдующій указъ медицинской коллегіи:
"По установленію новому медицинскаго факультета, каковое состоитъ теперь въ государствѣ нашемъ, подъ правленіемъ медицинской коллегіи, ни малая больше пужда не настоитъ чтобы кандидаты медицины производимы были чрезъ экзамены въ университетахъ чужестранныхъ въ докторы сего факультета. И сего ради повелѣваемъ нашей коллегіи медицинской по собственнымъ ея экзаменамъ всѣхъ обучившихся сей наукѣ производить въ докторы медицины и давать на то каждому патентъ на пергаментѣ, за рукою президента сей коллегіи, съ приложеніемъ нашей печати." (Жоффре также упоминаетъ, на стр. 276 своего сочиненія о Екатеринѣ II, о предоставленномъ ^коллегіи правѣ экзаменовать докторовъ и выдавать имъ дипломы.)
Члены коллегіи возненавидѣли Черкасова за этотъ приговоръ о ненадобности въ Россіи иностранныхъ докторовъ и о замѣнѣ ихъ русскими кандидатами медицины. Они стали во всемъ противорѣчить и мѣшать ему, начиная съ плана преобразованія госпитальныхъ школъ. Дерзость ихъ дошла до|того что^они противъ высочайшаго указа составили протестъ и поднесли его императрицѣ, прося отмѣнить его, на что она однакожь не согласилась, сказавъ будто бы что члены коллегіи могутъ поступать въ исполненіи его по собственному усмотрѣнію, и коллегія почла это за дозволеніе не исполнять указа.
Однакожь, какъ только законъ сдѣлался извѣстнымъ, представилась и надобность примѣненія его. Въ 1765 году первый врачъ, вслѣдствіе сего явившійся въ коллегію для_ экзамена на докторскую степень и для полученія соотвѣтственнаго мѣста на службѣ, былъ выборгскій уроженецъ, лѣкарь Г. М. Ореусъ, получившій медицинское образованіе въ петербургской госпитальной школѣ. Онъ выдержалъ экзаменъ; во члены коллегіи отложили въ долгій ящикъ выдачу диплома. Въ августѣ 1766 года онъ подалъ на коллегію жалобу въ кабинетъ императрицы, съ просьбой истребовать слѣдовавшій ему дипломъ. Управлявшій дѣлами кабинета, дѣйствительный статскій совѣтникъ Елагипъ, потребовалъ отъ коллегіи свѣдѣнія о причинахъ невыдачи диплома, и баронъ Черкасовъ поручилъ тремъ членамъ коллегіи: фонъ-Ашу, Пекену и Линдеману написать подробное объясненіе въ отвѣтъ на предложенные изъ кабинета вопросы. Объясненіе это написано было ими на нѣмецкомъ языкѣ {Подобное этому донесеніе находится въ государственномъ архивѣ.} и цѣликомъ напечатано въ статьѣ Я. А. Чистовича. Они въ немъ сдѣлали формальный доносъ {Въ томъ же архивѣ сохранился еще болѣе дерзкій и заносчивый доносъ сдѣланный 4 года спустя, въ 1768 году.} на Черкасова что онъ указъ Это іюня 1764 года представилъ къ подписанію императрицы безъ ихъ вѣдома и упустилъ притомъ изъ виду что прежде чѣмъ раздавать дипломы слѣдовало бы завести школы; словомъ, что онъ началъ съ конца, вмѣсто того чтобы качать съ самаго начала, сдѣлалъ второй шагъ, не сдѣлавъ еще перваго; что на основаніи своей инструкціи, коллегія не можетъ выдавать дипломовъ безъ сношенія съ Московскимъ университетомъ; что право дѣлать докторовъ принадлежитъ университетамъ, а не коллегіи, что, наконецъ, Ореусъ плохо выдержалъ экзаменъ. Но все это были или ложь, или только пустые предлоги, такъ какъ о сношеніи съ Московскимъ университетомъ въ инструкціи ничего не сказано, и къ тому же коллегія сама допустила Ореуса къ экзамену, да и прежде экзаменовала иностранныхъ докторовъ. За этими предлогами скрывалась черная задняя мысль, пугавшая членовъ коллегіи даже болѣе гнѣва императрицы, мысль тяжелая какъ кошмаръ, тѣмъ болѣе что ее невозможно было высказать. Имъ все мерещилось что вотъ-вотъ за дипломами придутъ къ нимъ русскіе кандидаты медицины и, получивъ ихъ, сбросятъ съ себя чужеземное ярмо и выживутъ изъ Россіи иностранныхъ паразитовъ, -- стало-быть надо портить и разрушать все то что можетъ развить, образовать и нравственно укрѣпить Русскихъ, а тѣмъ болѣе надо загораживать имъ всѣ пути къ самостоятельному развитію и образованію. Эта же черная мысль мѣшала улучшенію госпитальныхъ школъ. Члены коллегіи оберегали ее какъ величайшій догматъ.
Получивъ ихъ объясненіе, Елагинъ возвратилъ Ореусу прошеніе его, объявивъ что онъ долженъ бытъ доволенъ коллегкскимъ опредѣленіемъ; но Ореусъ переговорилъ съ барономъ Черкасовымъ, побывалъ у Елагина и снова подалъ просьбу прямо на имя императрицы, которая была уже предувѣдомлена о его первой неудачѣ. Дѣло еще протянулось полтора года и кончилось тѣмъ что 2го августа 1768 года императрица подписала именной указъ коллегіи, коимъ повелѣвалось признавать Ореуса докторомъ медицины и выдать ему дипломъ на это званіе. И это былъ первый докторскій дипломъ выданный по экзамену въ Россіи; а послѣдствія показали что онъ попалъ въ достойныя руки: Ореусъ былъ въ Москвѣ штатъ-физикомъ и напечаталъ извѣстный трактатъ о чумѣ, отъ которой погибло въ Москвѣ въ 1771 году отъ 100.000 до 150.000 жителей. (Russische Günstlinge, стр. 270 и Сумароковъ, т. I, стр. 216.)
Далѣе, въ этой же статьѣ, Я. А. Чистовичъ еще разказываетъ случай бывшій 14 лѣтъ спустя, именно проволочки которыя коллегія дѣлала въ выдачѣ диплома студенту С.-Петербургской Академіи Наукъ Соколову, который, бывъ отправленъ на ея счетъ за границу, получилъ степень доктора въ Страсбургскомъ университетѣ. Когда коллегія вздумала спросить на это согласіе Академіи, то Соколовъ принесъ жалобу президенту коллегіи А. А. Ржевскому. Но, какъ замѣчаетъ Я. А. Чистовичъ, Ржевскій былъ уже не чета Черкасову: онъ почти никогда не бывалъ въ коллегіи, предоставляя ей проводить безъ помѣхи свои задушевныя мысли, и сносился съ нею въ случаѣ надобности письмами; въ президенты же {Послѣ него въ 1791 году главнымъ директоромъ медицинской коллегіи былъ нѣкто Фитингофь, а уже въ 1800 году президентомъ оной былъ баронъ Васильевъ, въ послѣдствіи министръ финансовъ. См. статью Я. А. Чистовича: Первый докторскій дипломъ, гдѣ кромѣ того находятся чрезвычайно любопытныя свѣдѣнія о существовавшемъ въ тѣ времена различіи между словами: докторъ, врачъ и лѣкарь, о томъ какъ между ними стали появляться такъ-называемые "дѣловые люди" въ канцелярскомъ значеніи этого слова (бюрократы), и какъ имъ стали давать чины, равнявшіе самую глубокую ученость съ самымъ пошлымъ невѣжествомъ.} попалъ онъ по протекціи. Однакожь онъ вступился за Соколова, видя въ дѣйствіяхъ коллегіи явное притѣсненіе; а когда Академія отвѣтила на запросъ коллегіи что Соколовъ учился медицинѣ не для практики, то онъ побаловался императрицѣ, вслѣдствіе чего 1го сентября 1781 года генералъ-прокуроръ объявилъ сенату высочайшее повелѣніе сдѣлать замѣчаніе Академіи за принужденіе причиняемое Соколову, а коллегіи предписать дать ему экзаменъ. Сенатъ, указомъ отъ 7го сентября, внушилъ коллегіи чтобъ она, въ опредѣленіи россійскихъ докторовъ, оказывала преимущество предъ въѣзжающими иностранцами и вообще поступала бы на основаніи данной ей въ 1763 году инструкціи, которая, какъ уже извѣстно, составлена была барономъ Черкасовымъ. {Чистовичъ, и глава IV настоящаго очерка.}
Мы уже имѣли случай сказать объ этомъ сановникѣ что, кромѣ классическаго образованія и свѣдѣній въ медицинѣ, далеко неповерхностныхъ, онъ пріобрѣлъ въ Англіи глубокое уваженіе къ закону и законности. Указать черты его жизни, которыя особенно о семъ свидѣтельствуютъ, тѣмъ болѣе умѣстно въ вашемъ трудѣ что онѣ принадлежатъ къ дѣятельности барона въ качествѣ перваго президента медицинской коллегіи. Онѣ описаны лѣтъ десять тому назадъ Я. А. Чистовичемъ въ Журналѣ обращающемся почти исключительно между врачами. Г. Чистовичъ самъ указалъ намъ на нихъ именно съ тѣмъ чтобы мы ими воспользовались.
Въ статьѣ своей Первый медицинскій штатъ Смольнаго монастыря (протоколы засѣданій Общества Русскихъ Врачей въ С.-Петербургѣ 1858--1859) онъ, на стр. 542--569, подробно разказываетъ столкновенія которыя барону Черкасову совершенно нечаянно пришлось имѣть съ И. И. Бецкимъ {Графъ Сиверсъ также жалуется на интриги Бецкаго и представляетъ его человѣкомъ безпокойнымъ (ч. 2, стр. 323).} (тогда генералъ-поручикомъ), съ начальницей Смольнаго монастыря княжною А. С. Долгоруковой и съ гр. П. А. Румянцевымъ, бывшимъ тогда президентомъ малороссійской коллегіи и главнымъ командиромъ украинскаго и малороссійскихъ корпусовъ, а въ послѣдствіи фельдмаршаломъ.
Въ высочайше утвержденной инструкціи для руководства медицинской коллегіи, въ пунктѣ 3мъ, сказано было что она сама, по усмотрѣнію своему, опредѣляетъ мѣста докторамъ, и что "Никакой иной въ государствѣ департаментъ, кромѣ "сей коллегіи, власти имѣть не долженъ, ни рекомендовать, "ниже требовать того или другаго себѣ на ваканцію доктора."
Поступая совершенно вопреки этому закону, княжна Долгорукова и графъ Румянцевъ письменно требовали: первая назначенія въ Смольный монастырь, а второй -- въ Глуховъ, въ малороссійскую канцелярію, поименно такихъ врачей которые или были особенно нужны коллегіи, или которыхъ она отъ ихъ мѣстъ, напримѣръ, при синодѣ, или при гвардейскихъ полкахъ, оторвать не могла. Когда же коллегія сама отъ себя назначила въ Смольный монастырь штабъ-лѣкаря Тоде (Thode), находившагося въ числѣ кандидатовъ для выбора въ лейбъ-хирурги, и слѣдовательно одного изъ лучшихъ врачей того времени, {Въ Смольный монастырь помѣщена была три года спустя единственная дочь барона А. И. Черкасова, вышедшаа оттуда въ 1779 г. первою воспитанницей 2го выпуска, бывшая въ послѣдствіи за полковникомъ Евст. Ив. Пальменбахомъ, а послѣ его смерти -- кавалерственною дамой ордена Св. Екатерины и начальницей Смольнаго монастыря съ 1797 по 1802 годъ. (Ср. главу Ш настоящаго очерка.) Что Тоде былъ однимъ изъ наилучшихъ врачей того времени, это доказываетъ и то что князь Г. Г. Орловъ (вѣроятно по рекомендаціи Черкасова) взялъ его съ собою въ Москву когда тамъ свирѣпствовала чума. Авторъ книги Russische Günstlinge (стр. 270) соболѣзнуетъ о томъ что онъ за свои труды тамъ получилъ только 200 рублей.} то княжна Долгорукова лично пожаловалась императрицѣ на обиду. Вѣроятно, Бецкій представилъ дѣло государынѣ одностороннимъ образомъ; ибо послѣдствіемъ всего этого былъ указъ медицинской коллегіи отъ 30го марта 1765 г., освободившій княжну Долгорукову отъ всякаго стѣсненія какими-либо законами. Въ немъ сказано: "При Воспитательномъ въ Воскресенскомъ монастырѣ Благородныхъ Дѣвицъ Обществѣ воспитаніе поручено отъ насъ съ особенною довѣренностію учрежденному совѣту"; почему и предписывается "опредѣлять туда докторовъ по назначенію совѣта а о болѣзняхъ имъ не докосить коллегіи, а только начальницѣ". Съ тѣхъ поръ медицинская коллегія безпрекословно исполняла всѣ требованія совѣта, опредѣляя способныхъ и неспособныхъ, которые, поступая въ Смольный монастырь, съ тѣмъ вмѣстѣ выходили изъ ея подчиненности и изъ ея вѣдомства.
Столкновеніе съ графомъ Румянцевымъ не имѣло такихъ послѣдствій, но было также очень характеристично. Онъ согласился принять двухъ врачей, назначенныхъ въ Глуховъ медицинскою коллегіей, а третьяго (Риттера) не принялъ, какъ человѣка суще престарѣлаго и неспособнаго, причемъ требовалъ замѣны Риттера штабъ-лѣкаремъ Семеновскаго полка Горловымъ или синодальнымъ врачомъ Фуксомъ.
Требованіе это было очевидно противно инструкціи, обидно для Риттера и совершенно произвольно въ отношеніи Фукса и Горлова, которые къ тому же не были еще штабъ-лѣкарями.
Вслѣдствіе сего баронъ Черкасовъ написалъ графу Румянцеву довольно рѣзкое письмо, въ которомъ, ссылаясь на инструкцію, говорилъ что о престарѣлости и неспособности Риттера медицинская коллегія никакихъ свѣдѣній не имѣетъ, а что самъ онъ въ іюлѣ мѣсяцѣ того же года видѣлъ его въ Ригѣ {Ср. слѣдующую главу настоящаго очерка.} не оказывавшимъ никакихъ знаковъ престарѣлости. О Фуксѣ и Горловѣ не безъ сарказма замѣчаетъ онъ: "Коллегіи неизвѣстно чтобъ они были штабъ-лѣкарями: они доселѣ въ спискѣ состоятъ лѣкарями, а потому къ опредѣленію на штабъ-лѣкарское мѣсто слѣдовать не могутъ; когда же будутъ въ штабъ-лѣкаря произведены, того не знаю." Въ заключеніе Черкасовъ приложилъ къ письму своему печатный экземпляръ инструкціи, сдѣлавъ противъ пункта 3го замѣтку.
Румянцевъ обидѣлся этимъ отказомъ, обидѣлся рѣзкостью письма и еще болѣе присылкой экземпляра инструкціи, вслѣдствіе чего отвѣчалъ слѣдующимъ письмомъ:
"Милостивый государь мой,
"Александръ Ивановичъ!
"Я много сожалѣю что первая моя съ медицинскою коллегіею переписка виною такихъ вамъ безпокойствъ, а мнѣ непріятностей. Подобныя затрудненія между людьми нашихъ состояній не суть пользою для службы, но къ вящшему неустроевію и замѣшательству ихъ: вотъ каковы плоды раздоровъ между правительствъ. Что я требовалъ доктора Паульсона и лѣкаря Данилевскаго, въ томъ я уполномоченъ былъ соизволеніемъ ея величества, и мнилъ, что требованіе мое и о штабъ-лѣкарѣ принято будетъ; но вижу теперь что я въ надеждѣ своей обманулся. Дозвольте и о присланной вами мнѣ печатной инструкціи упомянуть: она давно ужь обнародована и, слѣдственно, говоря объ ней, вы о извѣстномъ мнѣ говорили; а присылку я бы могъ за иное что почесть, ежели бы почтеніе мое къ вамъ не такъ было велико, каково оно есть.
"Я всегда пребуду,
"Милостивый государь мой,
"вашъ покорный слуга
"Г. Румянцевъ".
"Декабря 22го дня 1764."
Очевидно что и здѣсь, какъ въ дѣлѣ Смольнаго монастыря, досада была велика; но Румянцевъ не пожаловался императрицѣ, а только не сталъ обращать вниманія на Риттера, когда тотъ пріѣхалъ въ Глуховъ, что и заставило послѣдняго проситься въ отставку.
Мы сократили по возможности разказъ профессора Чистовича. Заключимъ его словами:
"Надо отдать справедливость медицинской коллегіи, что она въ описываемую нами эпоху употребляла всѣ усилія къ поддержанію законности въ зависѣвшихъ отъ нея распоряженіяхъ, обуздать произволъ правительственныхъ мѣстъ и лицъ и прекратить вкравшіяся въ медицинское управленіе злоупотребленія. И потому подобныя столкновенія повторялись чуть ли не всякій день съ начальниками отдѣльныхъ управленій. Каждый изъ такихъ начальниковъ считалъ себя самовластнымъ господиномъ въ своемъ управленіи и очень мало или даже совсѣмъ не заботился о законности или беззаконности своихъ дѣйствій. Что подсказывалъ ему собственный произволъ, то онъ и дѣлалъ, и узды для ограниченія этого произвола никакой не существовало. Это никого даже не удивляло и не печалило, потому что считалось нормальнымъ явленіемъ. Еще напротивъ: чѣмъ произвольнѣе и самовластнѣе поступалъ начальникъ, тѣмъ болѣе его уважали, тѣмъ болѣе льстили ему и гордились его подчиненные, потому что это самимъ имъ развязывало руки и покрывало всѣ ихъ злоупотребленія. Вѣдь начальникъ только распоряжался и отвѣчалъ за свои распоряженія (если-только приходилось когда-нибудь отвѣчать за нихъ); а приготовлялъ эти распоряженія всегда секретарь, или другое подобное лицо, которому очень удобно было вертѣть дѣлами подъ покровительствомъ сильнаго авторитета, не такъ какъ нужно было, а какъ было выгоднѣе. Отъ того взяточничество и непотизмъ развились до такой степени что всѣ мѣры предпринимавшіяся противъ ихъ въ царствованіе Екатерины II не привели ни къ какимъ результатамъ. Причиной неуспѣха ихъ было то что хотѣли уничтожить взяточничество въ чиновникахъ, не трогая беззаконнаго произвола въ начальникахъ ихъ, между тѣмъ какъ одно безъ другаго никогда существовать не могло."