(Коперниканская архитектура)
Искусство начинается на земле и завершается на небе.
Н. Ф. Федоров
Возрожденные, восставшие силы отпрянут от земли, возносясь в ширь вселенной, и одушевят небесные земли, сдвигая их с путей, установленных косным законом тяготения. В божественном танце-движении перестроит человек плоть свою, и новым светом возгорятся благоуханные тела вселенной -- жилище разумных духов.
Овладевая небесными мирами, человек, как солнце, движущее звезды, просветляющий биением просветленной жизни немые пространства вселенной, держащий блаженные силы.
Ставший трудом Богочеловеком, сыно-отец, зиждитель неба, архитектор вселенной, дома обитания мудрости, -- построит единый, вечный, живой храм миров, не ищущий опор, ибо опорой его -- совершенный закон-любовь. Зачав светлое творчество воссоздания живого в неувядаемой молодости, даст совершенный разум форму устойчивую просветленной плоти мира, чтобы она жила в вечности.
Возожгутся сыно-отцом мощные кометы и поплывут в небе, звуча и гремя сладчайшей музыкой.
И игра ее -- часть строя вселенной; собираемые кометы в силу заключатся в мощные солнца, подобные неувядающим блестящим цветам, сотканным из слова (высшей плоти) и музыки.
Воскрешением преодолено восставшими сынами время; вознесением и овладением миров -- преодолено пространство.
И познана вечность сыном в полноте жизни, в глубине знания.
Поддержан падающий мир, и мир будет в совершенной любви -- Триединстве Отца, сына и духа, в несмеркающемся утре, в неувядающей весне {Троицын день.}.
Воспряла живая краса, собранная в силу, и горит тысячами искрящихся лучей, льющих сладость жизни духам-сынам, ставших единым с созданием.
Вселенная в хороводе {Сельский хоровод, движение посолонь, городские крестные ходы -- подобие Коперниканской архитектуры.}.
Млечные пути, зажигаемые сыном из космической пыли, -- материал небесной архитектуры, храма, движущегося в вечности, переполненного голосами тьмы тем восставших, слагающих победную песнь разуму-плотнику.
Воплощая совершенные искусства в Слово в славе.
Нельзя слышать неслыханное, нельзя видеть невиданное.
Чаяние души моей рождает мое слабое слово о вечности и совершенстве любви и света.
Где у человека слова о совершенстве?
Изумляется мой слух мощностью всепроникающей песни Слова в славе.
Да и можно ли говорить о вечности?
Если бы обладал я многосложным разумом и тысячью уст, чтобы каждыми петь свою мысль, объединенную согласными целыми, и то невозможно говорить о величайшем -- о вечности, ибо беден язык человека, скованный временем, угнетено слово человека, слабое и смертное, зажигающее не жизнь, а подобие.
Очи мои сверкают радостью в надежде видеть не погасающие сонмы миров, переполненных жизнью.
Какое смятение будет -- видеть неразрушаемые одухотворенные солнца, слышать звучание огненных колес в вечности.
Изнеможено слово мое, и я, прислушиваясь к мудрым голосам, благоговейно склоняю голову и благословляю торжество моего духа, порывающегося к совершенной любви, не знающей утомления и смерти.
Родные мои, отец и мать, братья, сестры, жена и дети моих братьев, -- жду вас в воскрешении {"Идеальность форм знания: пространства и времени в воскрешении станет реальностью. Всеобщее воскрешение будет единством истории и астрономии, или последовательности поколений в совокупности, полноте, цельности миров. Трансцендентальная (предопытная) эстетика пространства и времени станет нашим опытом или всеобщим делом". (Н. Ф. Ф<едоров>)16.} на вечное свидание, во откровение Слова для совершенной Любви.
В ней встретимся взаимопроникновенно, образуя вечную славу, все любя, биение жизни преисполняя благоухающим светом.
Будем жить один в другом, и небесные силы откроют нам тайну бытия своего, и узрим лицом к лицу Отца.
И сокровенные содрогнутся недры в гармоническом звучании, раскрываясь и просветляя сонмы восставших сынов, образуя хвалу Пресвятой Троице.