Только благодаря самодержавию могла совершиться и Петровская реформа. Если бы власть Петра была ограниченна, ему не удалось бы так скоро завести регулярную армию, обученную по западноевропейскому образцу, создать морское могущество России, насадить в России те отрасли фабрично-заводской промышленности, которым он положил у нас начало, "прорубить окно" в Европу, отвоевать у шведов Балтийское побережье. Как великий преобразователь, Петр был десятью головами выше своих современников и видел дальше их столетия на два или на три. Если бы ему пришлось всегда и во всем действовать с согласия подданных и руководствоваться взглядами невежественного, суеверного и упрямого большинства, Россия недалеко бы ушла вперед. Ее счастье заключалось в том, что она имела гениального государя, ум, энергия, разносторонняя деятельность и благородный патриотизм которого могут внушить только благоговение, и что этот государь пользовался всею полнотой власти. Если бы Петр Великий не был самодержавным монархом, он не сделал бы и малой доли того, что им сделано для России. Он растратил бы свои мощные силы на мелочную борьбу с тупым непониманием общества. А между тем время Петра было роковым временем для России. Ей необходимо было или догонять Европу, или подвергнуться участи тех государств, которым извне и насильно прививают цивилизацию. Россия избегла участи Турции, Китая и т. д. только благодаря тому, что Петр в какие-нибудь четверть века смог сделать с помощью самодержавия то, что достигается другими народами в течение целых веков. Нам укажут, может быть, на увлечения и промахи Петровской реформы. Они не подлежат сомнению, но они были не последствием широкой власти Петра, а последствием неизбежной реакции против той отчужденности от Запада, в которой так долго жила Россия, и той поспешности, с которой приходилось Петру Великому делать свое дело под гнетом военных, политических и бытовых осложнений.
Освобождение крестьян принадлежит к числу величайших актов нашей государственной деятельности, опять-таки неразрывно связанных с самодержавием. Реформа 19 февраля была бы немыслима и повела бы за собой самые тяжкие внутренние потрясения, если бы она не была совершена рукой самодержавного монарха, власть которого, несмотря на всю его мягкость и благодушие, не могла не наводить трепета на все темные силы. На Западе были уверены, что великая аграрная реформа, предпринятая Александром II без надлежащей подготовки и не без крупных ошибок, вызовет мятеж. Наши заграничные недоброжелатели строили на этом уповании многие планы. И что же? Освобождение крестьян прошло тихо и мирно, между тем как освобождение негров в Северо-Американских Соединенных Штатах вызвало кровавое междоусобие и едва не повлекло за собою распадение великой заатлантической республики. Говорят, что Наполеон III сказал однажды: "Император Александр II делает все, чтобы вызвать революцию, и никак не может достигнуть своей цели. Я делаю все, чтобы подавить и предупредить революцию, и тоже не могу добиться своего". Были ли Наполеоном III произнесены эти слова -- это, конечно, еще вопрос; но молва, которая приписывала ему их, исходила из весьма верного понимания происходивших событий. Самодержавная власть Александра II давала ему возможность смело действовать в интересах народа, имея в виду исключительно величие и нужды государства. Наполеон III, принужденный считаться с общественным мнением и его капризами, должен был ежечасно остерегаться революционных взрывов. Тут сама собой напрашивается еще одна историческая параллель. Россия времен Александра II благополучно пережила севастопольский погром, сделалась вскоре после него богаче и сильнее прежнего и 24 года спустя собственными силами не только возвратила утраченное ею по Парижскому трактату, но и расширила свои пределы за счет той самой Турции, из-за которой возгорелась Крымская война. Несчастная же Франция, низвергнувшая власть Наполеона III после седанского погрома и изведавшая затем все ужасы междоусобной войны и все невзгоды неустойчивой власти, пала в борьбе с Германией, утратила две прекрасные провинции и если и добилась ныне хотя некоторого политического возрождения, то единственно благодаря нравственной поддержке самодержавной России.