На русском самодержавии тяготеет обвинение в цезарепапизме. Это обвинение не раз повторялось в западноевропейской литературе. Оно имеет отголосок и в сочинениях некоторых из наших писателей. Говорят, что со времен Петра Великого русские монархи усвоили себе неограниченную власть над Русской Церковью. В основных законах Империи русский Царь прямо называется главой Церкви. Он управляет ею так же точно, как и государством. Он назначает архиереев. Распоряжения Святейшего Синода делаются его именем, да и сам Синод находится от него в такой же зависимости, как Сенат, министерства и другие высшие правительственные учреждения. Из всего этого делается тот вывод, что Русская Церковь пребывает в тяжелом подневольном, ненормальном состоянии, противном духу и букве канонического права.
Против того, что Петр Великий действительно был заражен кое-какими протестантскими воззрениями и что это отразилось до некоторой степени на Духовном регламенте, -- против этого никто не будет спорить. Но думать, будто в России господствует цезарепапизм, значит совершенно не понимать отношений, в каких находится наша верховная власть к Православной Церкви.
Что такое цезарепапизм? Цезарепапизм, как показывает самое слово, есть не что иное, как соединение светской власти кесаря с высшей духовной властью при решительном преобладании первой над последней.
Цезарепапизм отличается от теократии вообще и папизма в частности тем, что в теократии светская власть вытекает из духовной власти и как бы поглощается ею, будучи лишь ее придатком. В цезарепапизме же, наоборот, духовная власть является дополнением светской и всецело зиждется на ней.
Для того чтобы понять, что такое цезарепапизм, стоит вспомнить хотя бы о Древнем Риме. Римские императоры требовали от своих подданных не только повиновения, но и божеских почестей. Калигула велел поставить свою статую в Иерусалиме, в святилище Иеговы, под именем Юпитера Статора. Превознося Калигулу похвалами, льстецы говорили ему: "Ты Вакх, насаждающий виноград; ты Иракл, символ могущества; ты Марс, отец ужасных битв; ты Зевс, владыка Олимпа". Еврей Филон, ездивший в Рим во главе депутации, отправленной к Калигуле из Александрии для исходатайствования некоторых льгот израильскому народу, рассказывает, что Калигула очень удивился и рассердился, когда узнал, что евреи молятся не ему, а Вечному Богу.
"Вечному Богу? -- вскричал он. -- А разве я не божество? Что мне до жертв, которые вы приносите другому? Какая мне честь от них?"
Отпуская Филона и его товарищей, Калигула сказал своим отпущенникам: "Эти люди более несчастны, нежели виновны, что не веруют в божественность моей природы".
Даже те римские императоры, которые не претендовали на религиозное обожание, считали себя верховными жрецами и пользовались всеми сопряженными с этим званием правами, то есть совершали общественно жертвоприношения и вообще являлись как бы представителями и истолкователями государственной религии.
Что же есть общего между цезарепапизмом, с одной стороны, и отношением наших государей к Русской Церкви -- с другой? Наши императоры имеют только светскую власть и ни на какую другую власть никогда не посягали. Ни одному из европейских монархов со времен введения христианства не воздавались и не могли воздаваться божеские почести. Делать в этом отношении изъятие для русских императоров может разве только какой-нибудь невежественный иностранец, воображающий, что русские люди питаются сальными свечами и что по улицам Москвы постоянно бегают медведи. Французские короли почитали себя носителями особой благодати, и народ был убежден, что они могут исцелять некоторые болезни посредством возложения рук на головы страждущих. У нас на Руси никогда не было даже и таких поверий. Русские всегда молились за своих царей, но никогда не молились им и не почитали их за первосвященников. Наши государи искони были покровителями клира, но не принадлежали к нему и, как верующие, во всем, что касалось понимания догматов Церкви и исполнения ее таинств и обрядов, ничем не отличались от остальных мирян. Русским царям и императорам никогда не принадлежало ни право церковного учительства, ни право отправления общественного богослужения, ни право совершения таинств. В этом отношении русские государи, как миряне, всегда стояли не только ниже епископов, но даже ниже священников и диаконов. Наряду с мирянами они имели своего духовника, каялись ему в своих грехах, получали от него разрешение приступить к таинству Святого Причащения. Наряду с другими мирянами наши цари оказывали глубокое уважение служителям алтаря и старались быть в этом случае примером для своих подданных. Покойный Государь подходил под благословение простых священников и целовал им руки. Где же во всем этом хотя слабый намек на цезарепапизм?
Цезарепапизм до такой степени чужд России и русским воззрениям, что когда в газетах стали появляться описания, как германский император Вильгельм II служит обедни и произносит проповеди в качестве старшего пастора своей империи, то наша читающая публика не могла прийти в себя от изумления -- до такой степени русским людям непонятно все, что имеет общие с цезарепапизмом черты.