Желаніе нравиться есть половина науки быть въ обществъ пріятнымъ; все прочее зависитъ только отъ поступокъ, коимъ научиться можно посредствомъ вниманія, примѣчанія и часто изъ добрыхъ бесѣдъ. Тѣ, кои не стараются, не радятъ и ни мало не помышляютъ о томъ, чтобъ нравиться другимъ, безъ сомнѣнія никогда не могутъ понравиться. Искуство нравиться нужно весьма для свѣтскаго человѣка, но весьма трудно его приобрѣсти. Поступать такимъ образомъ, какъ желаемъ, чтобы другіе съ нами поступали, есть надежнѣйшій способъ нравиться. Рачительно примѣчай, что пріятное намъ въ другихъ, понравится и въ насъ другимъ. Если пріятно намъ снисхожденіе и вниманіе другихъ къ нашему нраву, вкусу, и нашимъ слабостямъ, то тоже самое снисхожденіе и вниманіе оказанное отъ насъ другимъ, безъ сомнѣнія и имъ понравится. Показывать сановитость, веселость, а иногда и бездѣлицами заниматься и тѣмъ, чемъ тогда занимается цѣлая бесѣда, есть вниманіе, которымъ каждой частной человѣкъ одолженъ обществу. Разсудительность и добродушіе суть первѣйшія руководства въ наукъ нравиться, а собственныя наши наблюденія и добрыя наставленія другихъ, должны дать оной истинный видъ и вкусъ.
Пріятное лице, видъ, и рѣчь суть главнѣйшія вещи, рѣчь выговоренная вѣжливымъ человѣкомъ привлекательнымъ образомъ, съ пріятностію и съ разстановкою, безъ сомнѣнія понравится; но таже самая рѣчь, если сказана будетъ нескладно, съ печальнымъ взоромъ отъ грубаго человѣка, то ни мало не понравится. Стихотворцы представляютъ всегда Венеру, сопровождаемую Граціями (пріятностями), означая тѣмъ, что и красота безъ оныхъ, немного значитъ. Минерва такъ-же должнабы имѣть трехъ Грацій; ибо безъ нихъ ученіе мало имѣетъ прелестей.
Если мы разсмотримъ сами въ себѣ, почему нѣкоторые нравятся и привлекаютъ насъ болѣе, нежели другіе равныхъ съ ними достоинствъ; то увидимъ,что первые имѣютъ пріятности, а послѣдніе оныхъ лишены. Случалось мнѣ видать женщинъ, кои съ прелестнымъ лицемъ соединяли порядочное расположеніе всѣхъ частей тѣла, но ни кому не нравились; на противъ того другія съ лицемъ посредственно красивымъ и статностію, плѣняли каждаго. По справедливости и Венера не столь плѣнитъ безъ своихъ Грацій, какъ онъ могутъ плѣнить безъ самой Венеры. Между людьми, сколь часто истинное достоинство бываетъ пренебрегаемо, худо пріемлемо, а иногда и отвергается потому, что не имѣетъ пріятностей. Напротивъ того гибкій человѣкъ имѣющій мало знаній, и еще меньше достоинствъ, но украшенный пріятностями, пріемлется хорошо, обласканъ и еще, въ нѣкоторыхъ возбуждаетъ въ себѣ удивленіе.
Теперь приступимъ къ изслѣдованію: какія суть оныя пріятности, и предложимъ нѣкоторыя наставленія къ пріобрѣтенію ихъ.
Первая поступь рѣшитъ часто на всегда щастіе и уваженіе человѣка. Если она пріятна, то люди почти противу своего хотѣнія увѣряются, что онъ имѣетъ достоинства, коихъ можетъ быть въ немъ и нѣтъ; на противъ того если она не пріятна, то они бываютъ о немъ худо предувѣрены, и не думаютъ чтобъ въ немъ были достоинства, коими можетъ быть онъ въ самомъ дѣлъ одаренъ. Если женщина уронитъ свое опахало, то самый невѣжливый человѣкъ въ Европѣ безъ сомнѣнія оное подниметъ и вручитъ ей; самый вѣжливый не болѣе того учинитъ. Однакожъ какое между обоими различіе! Послѣдній вручивъ оное съ пріятною расторопностію вселитъ добрыя о себѣ мысли; первой же на противъ того осмѣянъ будетъ за то, что не искусно оное учинилъ. Поступки благороднаго человѣка, должны быть благопристойны, и дѣйствія его исполнены пріятности. Онъ наипаче стараться долженъ о поступкахъ и пріемахъ своихъ, когда вступаетъ въ бесѣду: чтобы онъ были почтительны безъ низкости, свободны безъ чрезвычайной вольности, благородны безъ принужденности и вкрадчивы; но чтобъ подъ ними не скрывалось никакого коварнаго намѣренія. Какъ мущины, т акъ и женщины болѣе слѣдуютъ внушенію своего сердца, нежели разсудка. Путь къ сердцу находимъ мы чрезъ чувства; старайся понравиться глазамъ и слуху, тогда можетъ почесть, что половина дѣла сдѣлана.
Человѣкъ въ поступкахъ благородной не теряетъ своей внимательности и при выборъ увеселеній. Въ карточной игрѣ не будетъ онъ играть въ самыя простыя игры; изъ тѣлесныхъ же упражненій не станетъ забавляться мячикомъ, городками и другими играми: ибо извѣстно, что оныя для него низки. Я долженъ такъ-же сказать, что играніе на какомъ нибудь инструментъ, для благороднаго человѣка не весьма прилично. Музыка по всей справедливости полагается въ число свободныхъ художествъ: но свѣтскій человѣкъ которой играетъ на какомъ нибудь инструментъ нѣкоторымъ образомъ унижаетъ свое достоинство. Если ты любишь музыку, то слушай ее, плати музыкантамъ, кои для тебя играютъ, но самъ никогда не играй. Сіе приводитъ человѣка иногда въ посмѣяніе и униженіе, принуждаетъ вступать въ худыя общества и терять время, которое могло бы быть употреблемо на другое лучшее дѣло.
Старайся приобрѣсти модную способность говорить о бездѣлицахъ, что употребительно во всѣхъ изящныхъ обществахъ и что сколь само по себѣ ни мало, однакожъ во всякихъ бесѣдахъ и при столѣ употребляется. Таковыя рѣчи касаются до общественныхъ произшествій въ Европѣ, и о семъ гораздо приличнѣе въ бесѣдахъ говорить. Часто рѣчь идетъ о числѣ, добротѣ, военномъ устройствъ и одѣяніи войскъ различныхъ Европейскихъ державъ; иногда о фамиліяхъ, бракахъ, сродствѣ Государей и знатныхъ особахъ; а иногда о великолѣпіи публичныхъ увеселеній, баловъ, маскерадовъ и пр. При такихъ случаяхъ не худо такъ-же знать говорить и о кушаньяхъ, и быть такъ-же въ состояніи разсуждать о приготовленіи и вкусѣ вина. Хотя сіи вещи по справедливости весьма малозначущи, но весьма часто встрѣчаются, то должно о нихъ говорить съ вѣжливостію и пріятностію.
Должно содержать себя опрятно. Нечистота во рту имѣетъ худыя слѣдствія: ибо она производитъ гнилость и нестерпимую боль въ зубахъ, и другимъ весьма противна, по тому что производитъ весьма худой запахъ.
Сіи малыя вещи можетъ быть покажутся ничего не значущими и не достойными упоминанія; но когда воспомнимъ, что великое множество малыхъ вещицъ, кои всякой чувствуетъ, но ни кто описать неможетъ, способствуютъ къ составленію цѣлаго, чемъ нравишься можно, то я думаю, что не должно называть ихъ бездѣлицею. -- Сверхъ сего чистое бѣлье и чистота тѣлесная, какъ для здравія нужны, такъ и для того, чтобы не возбудить въ другихъ къ себѣ отвращенія. Я всегда почиталъ непреложнымъ положеніемъ, которое въ жизни моей видѣлъ оправданнымъ, что нерадивый человѣкъ въ двадцать лѣтъ, бываетъ неопрятнымъ въ сорокъ, и нестерпимымъ въ пятдесятъ лѣтъ своей жизни.
Примѣчай со вниманіемъ, какія слова употребляютъ вѣжливые люди при засвидѣтельствованіи поздравленій и сожалѣнія, начальникамъ своимъ, нижшимъ себя и равнымъ. Перенимай ихъ видъ и голосъ: ибо все то относится къ искуству нравиться. --
Въ бесѣдахъ есть родъ нарѣчія и изящныхъ рѣченій, которыя всякой благородный человѣкъ долженъ совершенно знать, на какомъ бы онъ языкѣ ни говорилъ. Французы великое къ тому употребляютъ раченіе, да и языкъ ихъ, на которомъ можно говоришь отборными словами, поможетъ имъ въ томъ чрезвычайно.-- Нѣжность въ выговорѣ есть отличительный знакъ лучшаго состоянія людей и добраго общества.
Одѣяніе есть одно изъ различныхъ принадлежностей входящихъ въ науку нравиться, и потому не малый предмѣтъ вниманія; ибо мы всегда по одеждѣ судимъ о состояніи и качествахъ людей. Излишность въ одеждѣ означаетъ недостатокъ въ разсудкѣ. Благоразумные люди тщательно убѣгаютъ отличности въ платьѣ, они стараются только о чистотѣ. Должно одѣваться по примѣру разумныхъ и лучшаго состоянія людей того мѣста, въ которомъ находишся. Если одѣваться будешь пышнѣе нежели они, то почтутъ тебя за глупца, еслижъ хуже, то сіе поставится въ непростительное нерадѣніе. Но для молодаго человѣка пристойнѣе одѣваться съ излишествомъ, нежели съ недостаткомъ; излишество въ семъ случаѣ проходитъ съ лѣтами, и разсужденіемъ умѣрено быть можетъ.
Различіе въ одеждѣ между порядочнымъ человѣкомъ и глупцомъ состоитъ въ томъ, что глупый думаетъ заслужить себѣ уваженіе своимъ платьемъ; но разсудительный человѣкъ надъ тѣмъ смѣется, хотя и самъ того не пренебрегаетъ. Есть великое множество излишнихъ обыкновеній сего рода, кои поелику ни какой винности въ себѣ не заключаютъ, то и заслуживаютъ, чтобы разсудительные люди ихъ исполняли. Діогенъ Циникъ былъ умной человѣкъ, потому что презиралъ обыкновенія: но глупымъ за то почесться можетъ, что презрѣніе свое явно оказывалъ.
Должно стараться имѣть хорошую походку; совершенное пренебреженіе одѣянія и вида, есть поруганіе наносимое обыкновеніямъ и модѣ. Женщины весьма разборчивы въ разсужденіи модныхъ качествъ и вѣжливости; невѣжливый человѣкъ никогда не получитъ ихъ похвалы, которая не по достоинству, но по числу женщинъ важна.
Когда мы въ день однажды одѣнем ся, то не должны уже послѣ того болѣе о томъ пещися; и не прилагая единственнаго старанія о збереженіи платья, должно поступать столь же непринуждено и свободно, какъ будто на насъ онаго нѣтъ.
Танцованіе хотя столь же бездѣльная вещь, однакожъ есть одно изъ сихъ употребительныхъ дурачествъ, которому разсудительные люди иногда принуждены сообразоваться; но если они то и дѣлаютъ, то должны дѣлать превосходно.
Пить за здоровѣе выходитъ теперь изъ обыкновенія, и почитается неучтивствомъ въ хорошей бесѣдѣ. -- Обыкновеніе встарину ввело сіе въ общее употребленіе, но просвѣщенные нынѣшніе нравы, почитаютъ сіе за нелѣпое и простонародное дѣло. Что можетъ почесться грубѣе или смѣшнѣе какъ безпокоить людей за обѣдомъ не нужными поклонами? И такъ должно воздерживаться отъ сего страннаго обыкновенія въ такихъ мѣстахъ, гдѣ оно вышло изъ употребленія, а сообразоваться при такихъ только столахъ, гдѣ оно еще наблюдается.
Смѣлость часто несправедливымъ образомъ почитается безстыдствомъ. Что до меня касается, то я въ томъ ненахожу безстыдства, на противъ того почитаю чрезвычайною пользою, если кто вступаетъ во всякую бесѣду съ равнодушіемъ и твердостію; если же кто сего не можетъ дѣлать, тотъ не можетъ вступать хорошо. Все, что дѣлаемъ съ нерѣшительностію и смущеніемъ, то дѣлаемъ худо; и если человѣкъ не во всякой бесѣдѣ свободенъ, или смѣлъ, того ни когда небудутъ уважать или хорошо принимать. Увѣренность и смѣлость, подъ покровомъ внѣшнія скромности очищаютъ путь достоинствамъ, кои безъ того лишились бы всей бодрости по причинъ трудностей въ пути встрѣчающихся; на противъ того явное безстыдство есть шумный и наглый предшественникъ безразсудности и худыхъ качествъ.
Разсудительной человѣкъ можетъ спѣшить, но ни когда не суетится, зная, что все чинимое съ торопливостію худо удается. Онъ можетъ спѣшить отправленіемъ дѣла, но при томъ старается, чтобъ поспѣшность не чинила препятствій въ надлежащемъ отправленіи онаго. Малоумные всегда суетятся, если предмѣтъ кажется имъ великимъ; они бѣгаютъ, торопятся, смущаются, приходятъ въ замѣшательство; хотятъ всѣ дѣла отправить разомъ, и ни одного къ окончанію не приводятъ. Но разсудительный человѣкъ для окончанія предпріемлемаго дѣла 6еретъ время для того нужное; а поспѣшность его въ отправленіи онаго, видна только по безпрестанному къ нему прилѣжанію; онъ исполняетъ то съ равнодушіемъ и оканчиваетъ прежде нежели начнетъ другое.
Частой и громкой смѣхъ показываетъ глупость или развращенной нравъ. Онъ есть способъ, посредствомъ котораго чернь изъявляетъ глупое удовольствіе при зрѣніи глупыхъ дѣлъ и того, что ей забавнымъ кажется. По моимъ мыслямъ, нѣтъ ни чего столь не похвальнаго и невѣжливаго какъ громкой смѣхъ. Истинное остроуміе не полагаетъ своего удовольствія въ возбужденіи смѣха; такую малость не почитаетъ оно труда достойною: но увеселяетъ разумъ и побуждаетъ оказываться на лицѣ знакамъ пріятности. Низкое кощунство или странныя приключенія возбуждаютъ всегда смѣхъ; разсудительные и вѣжливые люди должны сего избѣгать. Если человѣкъ вознамѣрившійся сѣсть, представляя себѣ, что позади его стоитъ стулъ, упадетъ назадъ потому, что онаго тамъ нѣтъ, то приведетъ тѣмъ всю бесѣду гораздо въ большій смѣхъ, нежели остроумнѣйшій человѣкъ сіе доказываетъ ясно, сколь смѣхъ есть низкое и непристойное дѣло. Я не упоминаю о непріятномъ шумѣ и безобразномъ положеніи лица, которыя не пристойной смѣхъ производитъ.
Многіе по простотѣ своей приобрѣли весьма непріятную и глупую привычку смѣяться при всякомъ словѣ, и я знаю весьма хорошаго состоянія людей, кои малѣйшей вещи пересказать безъ смѣху не могутъ; сіе незнакомыхъ принуждаетъ почитать ихъ при первомъ взглядъ на сумасшедшихъ.
Весьма важно для человѣка писать хорошо письма: ибо сіе дарованіе нужно какъ для дѣлъ такъ и для удовольствія. Ошибки въ правописаніи или въ самомъ слогъ простительны однимъ только женщинамъ; да и въ оныхъ сей недостатокъ не совсѣмъ извинителенъ. Письма Цицероновы суть совершеннѣйшій для того образецъ.
Письма должны быть вольнаго и не принужденнаго слога и изъявлять мысли наши столь же хорошо и обстоятельно, какъ будто мы лично говорили съ тѣми людьми, къ коимъ оные посылаемъ.
Наилучшіе образцы для писемъ суть Цицеронъ, Кардиналъ д'Оссатъ, Госпожа Севинье и Графъ Бюсси Рабютень.-- Цицероновы письма къ Аттику и другимъ искреннимъ пріятелямъ суть наилучшіе образцы въ дружескомъ слогъ.-- Простота и ясность писемъ Кардинала д'Оссата показываютъ, какимъ образомъ должно писать дѣловыя письма. Что касается до веселыхъ и забавныхъ, то нѣтъ лучше писемъ Графа Бюсси и Госпожи Севинье. Они столь просты, что подобны болѣе вольнымъ разговорамъ двухъ остроумныхъ особъ, нежели письмамъ.
Чистота въ складываніи, запечатаніи и надписи, не должна такъ-же быть пренебрегаема. Въ самой наружности письма заключается нѣчто нравящееся или противное, а потому и заслуживаетъ сіе нѣкоторое вниманіе.
При вступленіи въ свѣтъ молодой человѣкъ ничего столь опасаться не долженъ, какъ имѣть что нибудь въ себѣ смѣшное, и для того великой трудъ къ избѣжанію отъ того употребить надлежитъ. Сіе будетъ нѣсколько его унижать даже и во мнѣніи разсудительнѣйшихъ люд.ей, но въ мысляхъ прочихъ совершенное ему наноситъ безчестіе. -- Многіе приходили въ замѣшательство потому, что приобрѣли себѣ какое нибудь смѣшное названіе. Причины смѣшныхъ названій между благовоспитанными людьми суть вообще не большія недостатки во нравѣ, выговорѣ, видѣ или поступкахъ. Названіе заики, моргуна вялаго, кортаваго, розини, кривоногаго, присоединенное къ настоящему имени большее наноситъ оскорбленіе, нежели вообразить возможно; и такъ убѣгая сихъ не большихъ недостатковъ можетъ избѣгнуть осмѣянія.
Для приобрѣтенія пріятнаго произношенія читай въ слухъ каждой день въ присутствіи твоихъ пріятелей, и проси ихъ чтобъ прерывали твое чтеніе и поправляли тебя, если ты гдѣ читаешь скоро, не наблюдаешь надлежащей разстановки, ударенія или выговариваетъ слова не внятно. Можешь такъ-же и одинъ читать и исправлять свое произношеніе по слуху. Старайся не оголять своихъ зубовъ во время чтенія или разговоровъ, и выговаривать раздѣльно каждое слово; что должно на ипаче наблюдать при звучныхъ и конечныхъ буквахъ. Паче всего старайся измѣнять свой голосъ смотря по предмету и избѣгать единогласія.
Нѣкоторые когда говорятъ, то затворяютъ почти со всѣмъ свой ротъ, и такъ болтаютъ, что ихъ не можно почти понять. Другіе столь часто и скоро говорятъ, что еще и больше ихъ разумѣть нельзя, иные же столь громко, какъ будто говорятъ съ глухими; а другіе столь тихо, что не можно ихъ разслушать. Всѣ сіи навыки непристойны и отвратительны. Они суть отличительные признаки простыхъ людей, которые не имѣли ни малаго о томъ попеченія во время своего воспитанія.
Слогъ есть одежда мыслей. Сколь бы онъ нибыли истинны; но если словъ твой сухъ, не складенъ и грубъ, то и мысли твои покажутся столь же не складны и столь же худо приняты будутъ какъ и самъ ты, сколь бы впрочемъ статенъ ни былъ, если будешь одѣтъ въ замаранное, изорванное, и гнусное платье. Не каждаго разумъ можетъ судить о вещи, о которой ты говоришь; но каждаго слухъ судитъ и можетъ болѣе или менѣе судить о слогѣ твоемъ.
На какомъ бы ты языкъ ни писалъ или говорилъ, старайся пріобыкнуть къ исправности и чистотѣ слога;
Кто не лишился употребленія своихъ глазъ и правой руки, тотъ можетъ писать всякимъ почеркомъ какимъ ему угодно; но ни что такой хулы недостойно, какъ марать по примѣру дѣтей учащихся писать. Я не желаю, чтобъ ты писалъ размашистымъ и кудрявымъ почеркомъ, но благообразнымъ, чоткимъ и вольнымъ письмомъ, и притомъ что бы скоро. Чтожъ касается до исправности и чистоты твоего писанія, то одно изъ примѣчанія грамматическихъ писателей: а другое изъ изящнѣйшихъ сочинителей почерпнуть можно.
Употребленіе простонародныхъ р ѣ ч еній, въ разговорахъ есть явный знакъ худой бесѣды и худаго воспитанія. Пословицы и обыкновенныя приговорки суть цвѣты простонароднаго краснорѣчія. Нѣкоторые вмѣсто украшенія примѣшиваютъ въ разговорахъ грубыя и нѣжному слуху противныя рѣченія; такъ какъ ученыя женщины мѣшаютъ въ рѣчахъ своихъ францускія слова. Человѣкъ большаго свѣта ни когда не прибѣгаетъ къ пословицамъ, и простонароднымъ поговоркамъ; но съ великимъ раченіемъ старается говорить исправно, по грамматически и произносить надлежащимъ образомъ.
Ворчанье про себя, стукъ пальцами, шарканье ногами и другіе тому подобные непристойные навыки, поелику суть недостатки добронравія, то должно ихъ тщательно убѣгать, какъ явныхъ знаковъ не уваженія нашего къ присутствующимъ особамъ.
Кушать весьма скоро или весьма медлѣнно, и нагнувшись на тарелку есть знакъ невѣжи. Такъ-же принюхивать кушанье когда уже несешь оное въ ротъ весьма не учтиво. -- Если не нравится тебѣ предложенная яства, то не трогай ее; а нюхая или осматривая оную даешь знать своему пріятелю, что ты его охуждаешь, за то что предложилъ тебѣ нездоровую яству.
Въ заключеніе сего скажу, что ни когда не должно ходить скоро; сіе почитается знакомъ простаго воспитанія, не пристойнымъ благородному человѣку, хотя сіе терпися въ купцѣ.
Смотрѣть пристально въ лице встрѣтившемуся съ тобою человѣку, есть такъ-же дѣйствіе невѣжества; симъ даешь знать, какъ будто ты примѣтилъ что нибудь чудное въ его лицѣ и осуждаешь его тайно.