Платоха сдержал слово, он задержал выдачу муки дня на три. В воскресенье вся семья осталась голодной, жена ворчала на Виктора и беспощадно била ребят.
-- Какой это мужик, ежели не прокормит семьи? -- кричала она со слезами в голосе.
-- Прокормишь вас,-- угрюмо и обиженно огрызался Виктор.
Чем больше он думал о семье, о бесхлебье, о мельнице, тем сильнее разгорался в нем гнев. В избе ему не сиделось. Он направился в усадьбу. Как там дела? Как живут работники? "Чортов мельник куда-то запропал..." -- думал Виктор -- "за последние дни его не видать на мельнице. А Платоха, щенок, отлично усвоил отцовские ухватки. Отец загнал Виктора на мельницу работать за жалкие фунты, а сынок подбирается к бороде, смеется над ним, хочет его опозорить. Вот придут сыновья, они ему покажут!.. Но когда еще сыновья придут, до той поры подохнешь с голода... Может быть и стоит продать бороду Платохе?"
Посредине двора стоит барин, маленький, в широкой шубе, в сапогах с калошами. Большая бобровая шапка лезет ему на глаза, он встряхивает головой и визгливым голоском уговаривает конюха запрячь лошадь и отвезти его на мельницу. Конюх, расправляя усы, нерешительно топчется перед барином и смотрит в сторону.
-- Лошади сегодня заняты,-- ребята сейчас едут за сеном,-- поясняет он.
-- Я прошу,-- пропищал барин, и маленькие его глазки злобно вспыхнули.
-- Мало ли что просишь,-- уклончиво ответил конюх.
-- Я приказываю!-- визжит барин.
-- Запрягай сам,-- громко кричит конюх, заметив приближающегося Виктора.
-- Ты -- подлец!-- воскликнул барин и взмахнул рукой. Было похоже, что он ударит конюха, но он только поправил шапку и вдруг, сорвавшись с места, мелкими шажками побежал к конюшне.
На крыльцо людской вышел Андрюха, в руках у него винтовка.
-- Куда это он? -- спросил он отца.
-- Запрягать лошадь, к мельнику ему надо, просил отвезти,-- ответил конюх, здороваясь с Виктором.
-- К мельнику? Это зачем? -- и глаза у Андрюхи сверкнули. -- Эй ты, птичья душа, кукареку!-- крикнул он вдогонку барину, поднимая винтовку,-- изволь идти назад!-- и побежал к конюшне. -- Ты никуда не поедешь! Ты уедешь и продашь лошадь, каналья!-- закричал он, догнав помещика.
-- Как ты смеешь? В плен меня забрать хотите, обобрать? -- завизжал человечек в широкой шубе.
Андрюха толкнул его прикладом. -- Выметайся отсюда, здесь у тебя ничего не потеряно. А нет, -- право пули не пожалею, пристрелю как кота! Разорил, подлец, усадьбу.
Барин замолчал, опустил шапку на глаза и быстро засеменил к дому. Лицо его побледнело и рот и скривился, как у ребенка, который вот-вот заплачет.
-- Дрянцо собачье!-- пустил ему вслед Андрюха.
Виктор наблюдал эту сцену, открыв рот. Он ничего не понимал. Барина он не жалел, но Андрюху и конюха не одобрял. Их обращение с помещиком пугало Виктора.
-- Что у вас такое? -- спросил он со страхом.
-- Революция,-- жизнь с дыба на изнанку,-- спокойно, без улыбки ответил Андрюха.
Открывая дверь, помещик обернулся и замахал маленьким кулачком.
-- Не торжествуй, хам, когда-нибудь доберутся и до тебя... Настанет такой час... -- Но он не успел досказать. Андрюха щелкнул затвором и как громкий удар бича прорезал тишину выстрел. Барин, как подбитая курица, присел у порога, и через миг скрылся в дом.
-- Что ты,-- убьешь! Господи!-- воскликнул пораженный Виктор.
-- Не убил, однако,-- с усмешкой сказал Андрюха, опуская винтовку дулом вниз.
-- Он стращает,-- отозвался конюх, одобрительно глядя на сына.
Виктор вытаращил на них глаза.
-- Ну, у вас я вижу и дела!-- покачал он головой. Он как будто попал в другой мир.
-- Да, дела у нас такие,-- стал рассказывать Виктору конюх,-- пришел сын и начал нас поворачивать. У нас со страху в животе бурчит, а он воюет с барином каждый день. Вышел барин на крыльцо, здоровается с ним, а он ему: "тебя еще не прогнали отсюда? -- жаль!" А над головою-то вороны летают. Поднял мой Андрюха Ружье, да как бахнет! Подбил вороне крыло, она кувыркается, падает и прямо к барину на крыльцо, Убилась и дрожит у него под ногами. Барин осерчал, спрашивает: "ты для этого ружье принес? На что казенные пули тратишь?" Андрей ему -- не будь глуп: "я ружье принес сюда, чтобы по вашему брату брякнуть. Спасибо за совет, ворон больше не стану бить". Мельник приехал, хотел корову утащить, полный воз мебели нагрузил. Увидал мой Андрюха, да ка-ак размахнулся, да ка-ак спустит по мельнику прикладом -- я думал -- убил! Мельник на карачках ползает, барин на крыльце кричит. Андрюха вещи с воза скидает, а потом как разглядел, что у мельника конь-то наш, усадебный, выпряг его, да в конюшню. Теперь он у нас в конюшне стоит.
-- Дела у нас скверные,-- хлеба нет,-- угрюмо сказал Андрей. -- Приехал, а здесь хоть шаром покати. И чего только глядели эти дураки!-- с горечью воскликнул он. -- Эх, не было меня дома!
-- Чего глядели? А глядели, что на старое может повернуться... Ведь, что только делается -- в толк не возьмешь,-- оправдывался конюх.
-- Чего делается? Революция делается! Гляди прямо, вот и будет все ясно, а то замотает. Революция все меняет, раньше он был барин и мы его батраками, а нынче мы -- хозяева! Вот и все! Барин, конечно, не согласен, он тебя языком, и так и этак, а мы его вот так!-- потряс Андрюха винтовкой.
-- Не сносить тебе головы, сынок,-- вздохнул конюх.
Виктор ошеломлен. Глаза его широко раскрыты и радостно блестят. Он увидел просвет. -- "Вот она, революция, что делает!"
-- Пока ее мне не свернули, я сам не одному сверну! По крайней мере буду знать, что не задаром гибну,-- ответил Андрей.
-- Вот он у меня какой!-- с гордостью сказал конюх,-- прямо, свет увидели, как пришел! С голоду бы сдохнуть, а он взял да и отобрал у кухарки ключи от кладовой, и барина на паек посадил -- прямо потеха!
-- Скоро твои сыновья с войны придут? -- спросил Андрей Виктора. Ему немного совестно стало от отцовских похвал.
-- Да не знаю как... Младшие обещаются к рождеству, а старший у меня большевик, большая шишка в полку -- с гордостью ответил Виктор, словно у него выросли крылья. -- Он вроде тебя, тоже так отписал, чтобы господ по шее, а богачей прогнать из комитета... Он у меня боевой -- вот бы вас пара!-- И голос у Виктора задрожал, когда он говорил о сыне.
-- Сенька у тебя что надо, мы бы с ним закрутили тут, только бы он пришел! Знаешь, Виктор, переезжай к нам, мы прямо тебя в хоромы. Пока я жив, нас здесь ни один чорт не тронет, патронов У меня целая сумка, а придут твои ребята -- мы зададим багатеям встряску!-- сказал Андрюха Виктору.
-- Я подумаю,-- ответил Виктор, запуская в бороду руку.
-- Чего думать? -- Говори, запряжем всех лошадей, да и к тебе, барахло твое и детвору в сани и переедем с треском, чтобы по всей волости было слышно. Пусть мельник удавится на сосне от злости!-- усмехнулся Андрюха.
-- Я подумаю,-- повторил Виктор.
-- Скорее думай, а то подговорю другого. Не будь трусом, потом жалеть станешь.
Задумчивый и взволнованный уходил Виктор из усадьбы с караваем под мышкой. Приняли его в усадьбе хорошо, работники там народ добрый и веселый. Ободрили, утешили его так, хоть и в самом деле туда переезжай. А вдруг да... И это "вдруг" омрачило его, сомнение закрадывалось в душу. Ведь ежели по-Андрюхиному -- как-то слишком просто -- переехал и живи! Да еще не как-нибудь, а в хоромах, куда раньше не каждый Мог войти. Чудно как-то, да и барин этот вертится тут, семью отправил в город, а сам живет, гуляет по усадьбе и все думает, что он хозяин... Нет, страшно туда ехать Виктору. Как бы ему своего не потерять, как бы ему потом не каяться! Еще здорово влететь можно. Андрюха с винтовкой упаси бог какой, лучше от него подальше. Вспоминая свои речи в усадьбе, Виктор поморщился-- он чересчур храбрился там:
-- Как только что, то из мельника вытряхну потроха, я сам -- большевик!-- заявил он Андрюхе. Солдат пришел в восторг.
-- Слышишь, отец, что говорит эта борода? А ты у меня всего боишься,-- сказал тот. А Виктор прибавил гордо: -- Я никогда не был робким. Ежели не теперь наша доля, лучше головой в петлю! Всем надо заодно, тогда ничего не страшно. Ты хорошо сделал, что принес с собой ружье, я тоже напишу сыновьям, чтобы они ко мне без ружья и не являлись,-- засверкал он глазами, и борода его тряслась грозно. А теперь он стыдился своей внезапной вспышки. Над его бородой занесены ножницы Платохи. "От них никуда не уйдешь",-- с горечью думал Виктор. -- В усадьбе тоже не было хлеба и ему нет другого пути, как опять на эту мельницу, будь она проклята!
Утром, собираясь на работу, Виктор захватил с собой большой мешок на всякий случай. Ежели Платоха покупает бороду не в шутку, то он возьмет за нее как можно дороже! Проходя мимо усадьбы, он глубже надвинул на глава шапку и подумал со стыдом и гневом: "Куда иду? Эх, Виктор, Виктор! Баба ты, а не Виктор!"