-- Три пуда,-- предлагает Платоха.
-- Пять пудов гороховой,-- просит Виктор, тяжело дыша. Борода его вздрагивает. Он поднимает лицо к небу и шумно вздыхает: ведь он продает свою бороду, последнее свое утешение.
Скоро спектакль. Платохе по роли нужна купеческая борода. Он хочет всех поразить. Чего бы ему ни стоило, он купит самую редкостную, знаменитую бороду. Но ему хочется подешевле заплатить.
-- Четыре пуда ржаной,-- больше ни фунта!
-- Пять пудов гороховой,-- требует Виктор,-- золотника не уступлю.
--| Ну ладно, чорт с тобой,-- соглашается Платоха,-- пусть тебя разорвет от моего гороха. Идем, я тебя остригу.
-- Сначала отвешай муку,-- упрямится Виктор,-- а то потом надуешь, ты ловок на такие шутки.
-- Идем, я тебе отвешу, пока не пришел отец,-- торопит Платоха плотника, медленно, как бы неохотно спускающегося со сруба.
-- Да вот лестница что-то шатается, как бы не упасть,-- бормочет Виктор, прыгает на землю и покорно идет за Платохой неуверенным, робким шагом. Под мышкой у него огромный мешок. У амбара Виктор остановился, собираясь с духом, и сдвинув на затылок шапку, твердо шагнул за порог.
Через несколько минут он вышел из амбара, сгибаясь под тяжестью мешка. Спрятав мешок в сруб толчеи под щепу и доски, он громко крикнул плотникам:
-- Поглядите, как бы кто не спер мешок!
-- Ну, теперь идем,-- тянет его за рукав Платоха. Хорошо ли ты спрятал мешок? -- Он боится отца. Мельник скуп, ему не по душе расточительность сыновей, они швыряют деньгами, тратят муку зря.
-- Мешок в надежном месте! Как стемнеет, потащу домой,-- успокаивал Платоху Виктор.
-- Раздевайся!-- скомандовал Платоха, когда они вошли в дом.
Виктор снял с себя кафтан, свернул его и положил в уголок на пол. Он остался в холстинных с заплатами штанах, в обмызганной рубахе, костлявый и высокий. Платоха подвел его к умывальнику и сказал:
-- Борода у тебя вся в грязи. Вымой-ка ее хорошенько!
Виктор решительно отказался. Платоха начал его уламывать.
-- Поднесу стакан водки, только вымой бороду. Когда стригут овец, их всегда моют перед этим и расчесывают.
-- Неси скорей водку,-- сердито сказал Виктор.
Водка подняла настроение Виктора и ему легче было покориться необходимости. Платоха лил ему на руки и на бороду теплую воду.
-- Намыль еще раз!-- хлопотал Платоха,-- на вот,-- этим мылом!-- и всунул в руки плотника кусок розового душистого мыла. Виктор вымыл бороду и душистым мылом, ему все равно! Платоха опрыскал ее духами, подвел Виктора к зеркалу и уговорил его старательно расчесать бороду.
Никогда эта борода не видела такого почета. Никогда еще не мыли ее таким хорошим мылом, не поливали духами.
-- Хороший товар,-- одобрительно кивнул Платоха, любуясь бородой. Обеими руками расправил ее на груди Виктора, густую и тяжелую, как бы вылитую из металла.
-- И тебе не жалко продавать такую бороду? -- с издевкой в голосе спросил Платоха, доставая большие ножницы для стрижки овец.
Виктор зажмурил глаза. Только б не видеть ничего!
-- Долго будешь меня мучить? -- нетерпеливо спросил он, и в голосе его был слышен стон.
Платоха широко растопырил ножницы, и ножницы жадно звякнули. Виктор вздрогнул и сделал слабый жест рукой, как бы отстраняя руку Платохи. Большой клок бороды упал к нему на колени. Душа его замерла. Платоха спешил, быстро орудуя ножницами и подбирая куски бороды с колен Виктора.
Платоха срезал бороду до самых корней. Казалось, он хотел снять волосы вместе с кожей. Досталась она ему не дешево, и ему жаль было потерять хоть один волосок. Мужик сидел как будто спокойно, лицо его было неподвижно.
Когда Виктор открыл глаза и бросил взгляд на зеркало -- волосы у него поднялись дыбом. Из зеркала на него глядел безбородый урод, с вытянутым лицом, в морщинах, с темными провалами щек, с глазами на выкате, как у удавленника. Он обмотал шарфом лицо, как будто у него болели зубы и вышел, оглядываясь, как вор, по сторонам.
-- А ну-ка, покажись, как тебя обработали,-- встретили со смехом Виктора плотники.
-- Чего смеетесь? -- спросил он сердитым голосом, поднимаясь по лесенке,-- разве я не взял за нее пять пудов гороховой муки?
-- Из тебя выйдет хороший купец. Расти поскорее новую бороду, опять продашь!-- хохотал Седёлка.
-- Молчите, -- сказал с досадой Виктор,-- не ваше дело! Я еще не продал голову!
-- Ты скоро продашь и голову!-- ответили плотники. -- Вон гляди -- с мельницы народ сюда бежит. Хотят поглядеть на тебя. Держись, брат, посмеются всласть теперь над тобой.
Виктор оглянулся -- верно, с мельницы спешат мужики. Их ведут сыновья мельника. От стыда Виктору хотелось провалиться сквозь землю.