Жандармы, так внезапно опрокинутые на билинской дороге, не могли понять, куда девался вагон-автомобиль, остановленный их капитаном. В глазах этих бравых солдат, привыкших к чисто земному существованию, необъяснимое явление приобрело совсем фантастический характер.
Однако же такое сказочное обстоятельство объясняется одним из чудес, которые привычны современной науке. Достаточно было доктору передвинуть рукоятку, чтобы вагон превратился в аэроплан. Да, в воздухоплавательную машину, ничем не напоминающую те, которыми пользовались до сих пор, в машину, работающую по принципу аэроплана и аэронефа! [Аэронеф -- воздушный корабль.]
Под действием толчка стенки земного мотора перешли из вертикального в горизонтальное положение. Колеса, носители экипажа, крепились в круглых ячейках, припасенных на этот случай в нижней части аэронефа. В машине доктора не было хрупких винтов, громоздких и опасных. Она приводилась в движение пневматическими турбинами.
Но напрасно стали бы искать хоть что-нибудь, напоминающее механический двигатель...
Какой же мотор оживлял эту чудесную машину, летающую на головокружительной высоте?
В сиянии солнца, склоняющегося к западному горизонту, она, разумеется, невидима для людей, находящихся внизу, на земле.
-- Куда мы держим путь? -- спросил Триль.
Молодой американец, вообще такой самоуверенный, по-видимому, лишился своего апломба, обращаясь к доктору.
Но тот с обычным добродушием ответил:
-- Далеко от Билины, дитя мое!
-- Так к ночи мы приземлимся?
-- Да, непременно; только в таком месте, где нас не будут искать.
-- Ах, я бы опустился где попало. Когда вспоминаю приключение с жандармами, говорю себе, что встречи с ними опасны только тем господам... Значит...
-- Ты забываешь, что я хочу временно исчезнуть... А для этого нужно избегать подобных встреч...
-- Господин доктор, -- начал Триль с колебанием в голосе, -- не позволите ли вы задать вам несколько вопросов?
-- Пожалуйста.
-- Речь идет о маневре вашего экипажа. Когда мы взлетели над авиационным полем в Билине, то находились по крайней мере на тысячу метров выше немецких воздушных кораблей...
-- Точнее, на две с половиной тысячи метров; эта высота была необходима, чтоб противник не смог нас заметить, -- уточнил доктор.
-- Тогда я не понимаю, -- продолжал Триль, -- как могли вы вызвать разрывы дирижаблей?
-- Секрет заключается в особой способности герцевских и электрических волн производить огромные искры, настоящие молнии, проскакивающие между металлическими поверхностями.
И, показывая на цилиндр с коричневой окраской, вынутый из шкатулки, доктор прибавил:
-- Вот, дети, разрушитель, который я имею честь вам представить!
-- Это? -- сорвался со всех уст вопрос. Но он выражал не сомнение, а восторг.
-- Как, этой маленькой трубки было достаточно? -- изумлялась Сюзанн.
-- Будто патроны от охотничьего ружья!
-- Крошечный картонный цилиндр!
-- Действительно, известный сорт картона, представляющий собой единственный надежный изолятор, непроницаемый для герцевских лучеиспусканий. Но это -- карманная молния! На цилиндре вы видите две кнопки. Назначение одной -- удалять изолирующий колпачок, прикрывающий конец трубки, второй -- вызывать электрическое соприкосновение, порождающее герцевские волны. Встретив железные части военного аэроплана, они вызвали катастрофу, свидетелями которой все были!
Сюзанн, почесав себе лоб, вопросительно взглянула на скорбное лицо доктора.
-- Чего тебе, детка, хочется? -- спросил тот.
-- Ну, хорошо, -- согласилась она, -- помогите мне разобраться еще в одной вещи. Подлец, именуемый фон Крашем, действительно похитил все планы сера Франсуа д'Этуаля -- не так ли?
-- Да, все.
-- В таком случае, почему же инженеру удалось построить аэроплан, который не более похож на этот, чем день на ночь!
-- Почему? Потому что планы, начертанные человеком, имя которого ты сейчас назвала, изображали лишь частности. Техники располагали всеми подробностями, но не сумели их соединить воедино. Для этого нужен был рисунок совокупности, а он находился только в голове изобретателя... Вот тебе доказательство их заблуждения! Оно сказалось в устройстве их двигателей. Они прямо-таки перегрузились двигателями да баками с бензином!
-- Правда! А мы без этого обходимся.
-- Турбины нашей нижней площадки, вращая электромагнитные кольца, производят тем самым электрическую энергию, необходимую для того, чтобы заставлять вращаться другие турбины горизонтального движения, освещать снаряд и так далее. Части, помогающие нам двигаться, сами служат моторами; это избавляет аэроплан от значительной перегрузки и дает нам возможность длительное время находиться в воздухе...
* * *
Приближалась ночь.
Над головами путешественников сверкали мириады звезд. А внизу земля утопала во мгле.
-- Где же мы приземлимся? -- еле слышно спросила Сюзанн.
Доктор коснулся металлической пружины. Свиток холста, прикрепленный спереди, развернулся, прикрыв потолок аэроплана. Этот прямоугольник из гладкой материи осветился, а на образовавшемся экране возникло изображение лесного массива, испещренного невысокими холмами, между которыми маленькие озера тускло отражали звездное небо.
-- Вот местность, над которой мы пролетаем, Сюзанн, -- произнес доктор. -- Это уголок немецкой Познани. Поляки -- вот кто нам нужен. Мы отдохнем у них. Для беглецов, для преследуемых польская земля -- всегда верное пристанище!
Мгновение спустя, после остановки турбин горизонтальной тяги, аэроплан спустился к земле.