СЦЕНА ПЕРВАЯ
Комната в доме Ипполито.
Входит слуга.
Слуга.
Итак, раз сегодня утро понедельника, мне, значит, пора приниматься за мое женское хозяйство. (Ставит стол, на который кладет череп, портрет Инфеличе, книгу и курильницу). Эх, возвел бы меня кто-нибудь в звание чеботария. Все члены благороднейшей сей корпорации по понедельникам превращаются в дворян и на основе своих хартий не унижаются ни до одного стежка в строку. Хозяин же мой, по всему видно, решил превратить меня в ученого, ибо вот -- моя книга, вот стол, вот свеча, вот мой кабинет, а вот моя девка; так что эти тупые, похмельные первые дни в неделе делают из меня не то попа, не то фонарщика, не то художника, не то понамаря, да и чем-то вроде вышибалы, потому что в эти дни служба моя ограничивается стоянием на-страже дверей. Последнее сейчас вам подтвердят: стоит будет мне только отвернуться, как сия красавица и мой джентльмен немедленно разведут шашни.
Входит Ипполито.
Ипполито.
Закрыты ли все окна?
Слуга.
Так же плотно закрыты, как кулак придворного, удержавший его при дворах трех царствований.
Ипполито.
Ты -- верный мой слуга: ты соблюдаешь
И календарь моих святых обетов,
И церемониал скорбей. Изволь итти:
Жизнью ответишь мне за каждый звук
Женского голоса, сюда проникший.
Слуга.
Чуть запищат, немедленно проткну их...
На завтрак что прикажете подать?
Ипполито.
Стенанья.
Слуга.
А к обеду что?
Ипполито.
Рыданья.
Слуга.
От первых вы, государь мой, слишком переполнитесь ветрами, а от вторых совсем отсыреете. А на ужин что прикажете?
Ипполито.
То, чего ты дать мне не сможешь: женское постоянство.
Слуга.
Этим, действительно, завладеть труднее, чем, пожалуй, даже и самим Остенде.
Ипполито.
Уйди, прошу тебя!
Слуга.
Ухожу немедленно. (В сторону.) Немногие слуги способны сделать это для своих господ: они чаще стараются их самих выжить. Примемся же за окарауливание дверей. Авось, что-нибудь на этом и (перепадет. (Уходит.)
Ипполито (берет портрет Инфеличе).
Лик моей Ифеличе -- очи, лоб,
Румянец ее щек и нежность кожи
Сошли с искусной кисти живописца.
И не приснится, как уста свежи:
Вот-вот заговорят! Увы! Мне ясно,
Что дамы покупают не напрасно
Лживый румянец. Вот поддельный цвет
Живет, живого же пропал и след.
От всех роз, цветших на ее щеках,
От всех харит, в глазах ее игравших,
От всех мелодий голоса ее,
От всего высшего красот девичьих
На ее белой груди -- вот, замкнула
Все деревяжка, и весь мир бессилен
Дать больше. Плоскость не заговорит,
К написанной груди нельзя прильнуть,
Нет поцелуя губ. А червь источит
И этот лик! Прочь, праздное искусство!
Портрет любимой верен в верном чувстве.
Прекрасная, вот в этом сердце он
Вдвойне живет, хоть дважды погребен.
Ты, ляг здесь, образ друга. (Берет череп )
Что такое?
Возможно, это голова врага.
Ах, даже если так -- не мне бояться!
Все храбрые, презрительные вздохи,
Кинжально-острый взгляд, его интриги,
Пусть злее не было пилюль тосканских
Яд, ссоры и, прием привычный, кляузы
-- Вот, вот, все съедено! След силы всей
Оглодан начисто с нагих костей!
Как смертные безумны, вознося
Титул на шатком доме или пальцы
Грязня навозом, золото ища!
Не думают, как вьючный скот, чьи спины
Покрыты пышным чепраком, как грубо...
Да, в рубища какие душу рядят
И как нелепа их слепая радость.
Безумен тот, кто строит саркофаг,-
Только чтоб скрыть под ним гниющий труп,
Чтоб смрад продлить, чтоб лучше вышла падаль.
Но не оставит память добрых дел,
А им хранить того, чей прах истлел!
И все тем кончат? Шут и красота?
И будут черепа у всех похожи?
Пиши меня таким, художник строгий,
Так, а не так: ведь эти краски, воздух
Целуя долго, изойдут в лобзаньях.
Но вот товарищ: в нем изображенье
Не выцветет до страшного суда.
Смерть -- лучший живописец. Те, кто изъяны
Под краской прячут -- бога обезьяны:
Они подходят к жизни, но не входят,
А он жизнь пишет, он писать способен
Без красок -- он в искусстве бесподобен.
Входит слуга.
Слуга.
Здесь нечто неподобное к вам, сэр.
Ипполито.
А?
Слуга.
Вас пренеподобное желает.
Ипполито.
Поп?
Слуга.
Поп? Нет, сэр, рылом в попа не вышел: в полной юности, в полной юности.
Ипполито.
В какой? В женской или мужской? Запри дверь.
Слуга.
Да сохранят меня от общения с ней все мозговые кости и картофельные пироги, если это женщина, ибо создание сие вырядилось в мужские штаны! Милорд, это несомненно посыльный мужского пола, поскольку никакая портниха к нему не примерялась.
Ипполито.
Пусть передаст тебе и удалится.
Слуга.
Он говорит, что он -- парень синьора Матео. Только я знаю, что врет...
Ипполито.
Как ты узнал?
Слуга.
А у него бороды нет, значит, не парень, а мальчик, его мальчик, cэp, за которого он платит алименты.
Ипполито.
Пришли и стань у двери.
(Читает): "Fata silicat iniho,
Finqere arbitro meo,
Zemperem ziphyro levi Vele".
Слуга уходит.
А я отплыл бы не по океану:
Ломает кедр, не шелохнув куста.
Входит переодетая в пажа Белафрон с письмом.
Что? От Матео?
Белафрон.
Да, милорд.
Ипполито.
Болен?
Белафрон.
Да, не совсем здоров.
Ипполито.
Назад!
Белафрон.
Есть.
(В сторону). Самой ухаживать -- не женщин честь.
Ипполито.
В письме нет ничего?
Белафрон.
Да, государь мой:
В нем жизнь на карте, оттого оно
Писалось шифром. Господин дал ключ мне.
И, если не хотите ожидать,
Чтоб сам пришел, могу растолковать.
Ипполито.
Открой же мне.
Белафрон.
Да. Я сейчас открою.
Взгляните мне в лицо -- прочтете чудо,
Ипполито.
Как, дрянь? Эй!
Входит слуга.
Слуга.
Кликали меня, милорд?
Ипполито.
Мерзавец, как ты дьявола впустил?
Слуга.
Господи защити! Да где же он? Сколько могу видеть, он не хром, милорд, а потом дьявол смахивает на джентльмена больше, чем на пажа, buno euraqio, государь мой!
Ипполито.
Ты женщину впустил в мужском обличье,
И проклят ты за то.
Слуга.
Надеюсь, не проклят за то, что доставил женщину лорду.
Ипполито.
Дай мне рапиру... не давай: убью!
Прочь из палаты зараженной язву.
Меня преследующую! Вон ее!
Слуга.
Увы, милорд! Без посторонней помощи мне, пожалуй, не удастся в нее попасть! Пожалуйте, русалочка! Вам в море пора.
Белафрон.
Слушайте только: будет речь, как песня,
Слушайте только. (Стук.)
Ипполито.
Ломится сюда
Еще чертовка! Посмотри.
Слуга.
Ад лопнул. (Уходит.)
Ипполито.
Прочь! Стереги! И пусть никто не входит:
К мужчине в женщине беда приходит.
Горе тебе! Из-за тебя нарушен
Чистейший и священнейший обет,
Когда-либо записанный на небе!
На крыльях незапятнанных раздумий
О странствии туда я плыл: как буря,
Ты сбила мысли зрелые плоды
На землю и теперь стоишь, как тать,
Молитву рая взявшийся украсть.
Белафрон.
Если твоя мать -- женщина и если
Сердце не мрамор... тверже пусть камней,
Дай размягчить слезам и пожалей.
Молю тебя: не истребляй презреньем
Женщину.
Ипполито.
Женщина, молю тебя,
Проси другого: это не про вас --
Царице на коленях отказал бы.
Любить тебя нельзя, не должен. Видишь?
(Показывает портрет Инфеличе.)
Вот список обязательства,
На ком душа под тяжкой неустойкой.
Белафрон.
Вы говорили, что мертва: иск снялся
Ипполито.
Обет мой в рай за нею полетел:
Будь дальнозорка ты, как я, видала б
Ее дозор из-за зубцов созвездий,
Как вижу это я. Порви я сговор --
Треснет доска и деревянным губам
Меня назвать отступником. Довольно,
Что я тебя направил. То ль не признак
Любви, что с нею, кому нет пены,
Ты стала наравне. Там все равны.
Белафрон.
Стань больше короля: спаси не тело,
А душу от бессмертного крушенья.
Откажешь -- ворочусь к греха тропе,
Беда -- моя, грех -- будет на тебе!
Ипполито.
Стой и лечись. Прочти вот эту книгу,
Пусть череп посоветует, что делать:
Он насмерть убедит, что ты погибла,
Если опять отступишь. О, не надо!
Хоть небо к доброму не принуждает,
От зла пусть ад вас отпугнет! И знайте:
Душа, чей груди похоть не разрушит
Невеста бога,-- то девичьи души.
Душа, чистот отвергнувшая море,
Падет в ток похоти -- и сгибнет вскоре.
Что ж это? Кто пришел?
Слуга.
Это уж не хамы, разукрашенные нарядами: письмо от доктора Бенедикта. Я не впустил бы его человека, хоть он вокруг всего рта волосами оброс; боюсь и он -- баба, а то ведь у некоторых баб тоже бороды водятся, и они тогда, чорт их совсем возьми, наполовину ведьмы. А вы, ей-богу, ловкий юноша; гульфик себе завели и без шпильки обходитесь!
Ипполито.
Скажи, что выйду к доктору. Сегодня
Нельзя, но завтра, на восходе солнца,
Не премину.
Слуга уходит.
Ты, женщина, прощай!
Белафрон.
Не ниже ада, павши, ниспадай.
Ничем его не тронуть. Я должна
Бежать из города обид и плачем
Разгладить гневность отчего чела.
Он будет рад вторичному рожденью.
О том, как честной превратиться в шлюху,
О миллионах женщин ходят слухи.
Как стать из шлюхи честной -- слух бывал.
Да кто такую женщину видал? (Уходит.)
СЦЕНА ВТОРАЯ
Улица.
Входят Фустиго и Крэмбо с Фу.
Фустиго.
Протягивайте руки, джентльмены, держите: раз, два, три! (Дает деньги.) Да и я ручаюсь, что все это отменные, беспорочные пистоли. Я получил их от сестры, и мне известно, что она ничем тронутым не пользуется. Пять шесть, семь, восемь и девять. Клянусь собственной рукой, принесите мне только лоскут его крови -- и получайте еще девять штук. Я сейчас завалюсь здесь поблизости в таверне и позабочусь об ужине во увенчание конца трагедии: попомнят меня краснотоварники! Не отступайте, заклинаю вас, и исполняйте свои роли в совершенстве.
Крэмбо.
Обратите внимание, синьор: мы вашего золота не взвешиваем.
Фустиго.
Нет, нет, взвесьте его, не жалейте! Если хоть зернышка не дотянет, отсыплю вам целый бушель пшеницы в довесок.
Крэмбо.
Но, с вашего позволения, синьор, кто же он из услужающих? Потому что мы намерены наказывать по справедливости.
Фустиго.
Батюшка! Да это главный: вы его по языку узнаете. Хорошенький такой, долговязый речистый парень с тускалонианской бородкой.
Крэмбо.
Тускалонианской? Отлично.
Фустиго.
В бога жизнь! С тех пор как я дворянин, меня еще ни разу так не лупили. По моему колпаку молотили с плеча, точно у меня не волосы, а посконь.
Крэмбо.
Вот и мы там кое-кого тоже с плеча отдуем.
Фустиго.
Ведь до того дошло, что сестра "караул!" закричала, с большим даже мужеством. У меня имеется ее согласие насчет задавания ему перца, иначе я бы на это не пошел, даже за весь барыш десяти громил на разбое. Вы ему только рассадите башку или там головизну, а то мне хочется, чтоб и у него, как у меня, голова была в холстине. Он холстом торгует, у него ее там, поди, хватит. Я бы мог завертеть на него исковую машину, да, пока суд да дело, оба и помрем и сгнить успеем.
Крэмбо.
Вам теперь больше ничего делать не надо, как упрятаться в таверну. Не заботьтесь о многом: пару каплунов да фазанов, да дупелей, апельсинный торт или еще что-нибудь в том же роде. Во всяком случае, как бы ни было кровопролитно сражение, не высовывайтесь.
Фустиго.
Нет, нет! Стоит мне высунуться, из кого-нибудь падаль получится. Не двинусь: буду лежать, как пес в закроме.
Крэмбо.
Ладно, ладно -- в таверну! Да не давайте нам сырого ужина: крови мы вам и так доотвалу доставим.
Фустиго.
Только и всего, храни меня бог: ее-то я и жажду. Кровь за кровь, шишка за шишку, нос за нос, голова за голову, пластырь за пластырь, и с тем до свиданья! Как мне вас звать-то по имени? А то у меня слов нехватит, если кто-нибудь из вас дойдет до расчета.
Крэмбо.
Я капорал Крэмбо.
Фу.
Я лейтенант Фу.
Крэмбо.
Фу всех длинней, кто устриц открывал,
И чортом не хочу быть, чтоб с ним драться.
Фустиго.
И я, если ваш Фу, такое Фу.
Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Лавка Кандило.
Входят Виола и два приказчика
Виола.
Который час?
2-й приказчик.
Почти двенадцать.
Виола.
Ладно.
Сенат сейчас окончит заседанье.
А Джордж готов?
2-й приказчик.
Конечно. Нарядился.
Виола.
Если вам дорого мое благоволенье,
Будьте почтительны с ним, повинуйтесь
С таким усердьем, точно он хозяин.
Пусть ни в одном глазу не будет смеха
Или подмигивания клиенту.
Будьте степенны, берегитесь смеха,
Чего бы вам ни видеть и ни слышать.
2-й приказчик.
Будьте покойны, хозяйка! Мы о своем поведении сами позаботимся. Если послушать, окажется, что во всем Милане не найти такого шута, чтоб меня рассмешил, хоть ему осла строить, как ни одному шуту не выламывалось -- ни жирному придворному шуту, ни тощему шуту городскому.
Виола.
Довольно! Вызвать Джорджа.
2-й приказчик.
Слышу -- сходит.
Виола.
Готовьтесь кланяться. Я посмотрю,
К лицу ли ему ваши реверансы.
Входит Джордж в наряде Кандило.
Кровью клянусь, хорош! Великолепен!
Манеры, хоть куда! Важна походка!
Джордж.
Спасибо вам, хозяйка! Со спины я действительно выгляжу достаточно величественно, с тех пор как на мне платье хозяина.
Виола.
Наряд мог без труда в вас ошибиться
И, спутав вас, пустил в себя вселиться.
Джордж.
Ей-богу, сущая "Комедия ошибок"!
2-й приказчик.
Тс! тс! Хозяин!
Виола.
Роли вам известны.
Входит Кандило. одетый попрежнему в скатерть. Смотрит на Джорджа и быстро уходит.
Бог моей жизни! Что на нем? Кто скажет?
Джордж (в сторону).
Я бы сказал, да только не хочу.
Виола.
Подвязался, как сумасшедший! Плащ он свой, что ли, потерял? Видать не приводилось мне более сумасшедшего вида! Джордж, что он сказал, когда мимо тебя проходил?
Джордж.
Уверяю вас, хозяйка, сказал даже меньше пчелы: не сказал и "гм", и меньше фофана: не сказал и "ага". Ни "умм", ни "гм", ни "ага"! Только взглянул мне в лицо, прошел мимо да так заторопился, будто мой вид на него подействовал, как касторка.
Виола.
Задет, должно быть: разозлил наш фокус.
Наверно, зол, если не говорит:
А бессловесный гнев всего сильнее.
Сейчас велит вам место уступить,
Но, Джордж, если ты друг,-- не подводить.
Джордж.
Нет, вы уж мне позвольте по-своему быть достойным партнером хозяина в получении приза за фехтованье, пока хозяйка обеспечивает мне безопасность. Я убежден, что на мне его лучшее платье и считаю унизительным уступать место хуже меня одетому: это теперь общий порядок и соблюдается сейчас с приличиями. Да убедит же это вас, что я померяюсь с ним за первенство в лавке до тех пор, пока эта цепь будет меня поддерживать.
Виола.
Говори хозяйским голосом, хотя и языком приказчика.
Входит Кандило, переодетый в приказчика.
Что, сумасшедший? Где ваш маскарад?
Кандило.
О, успокойтесь, добрая хозяйка!
Входят Крэмбо и Фу.
В чем нужда? Чего купить желаете? Чистый ситец, тонкое голландское, лучший батист, отменнейший лино: выбирайте да забирайте! Милости простим, пожалуйте ближе: хозяин у нас любезный, отпускает и на пенни.
Виола.
Да, это-то он может -- даже из середины куска лино, ей-богу!
Кандило.
Милости просим, выбирайте, джентльмены!
Виола.
О, редкостный шут! Замечательный сумасшедший! Терпеливый сумасшедший! Видано ли что-нибудь подобное? Добро же, сэр, я вам отвечу в вашем же роде: долго мне будете наперекор итти? Мигом все распутаю и уж, ей-богу, а вас разозлю. Малый! Берите плащ, да живо за мной!
Виола и 1-й приказчик уходят.
Кандило.
Накройтесь, Джордж. Цепь, плащ с каймой кругом
На этой куртке? Видно, свет вверх дном!
Джордж.
Гм, гм, гм.
Крэмбо
Эта лавка. Вот и парень!
Фу.
Да, но и сам хозяин бродит здесь.
Крэмбо.
Неважно. Входим.
Фу.
Чорт! Ты хочешь в Лимбо?
Крэмбо.
Мне все равно, будь Лимбо и в аду.
Кандило.
Угодно, господа, смотреть батист?
Крэмбо.
Нет, сэр, нам на рубашку бы.
Кандило.
Извольте.
Крэмбо.
Нет ли у вас такого полосатого холста на рубашку?
Кандило.
Увы, нет полосатого, сэр. Только гладкий.
2-й приказчик.
На складе, кажется, есть одна штука.
Джордж.
Ступай, мудрец, тащи. Гм, гм, гм, гм.
2-й приказчик уходит и возвращается со штукой.
Кандило.
Извольте сами убедиться, господа: как из одной нитки выпрядено! Вот вам штука холста! Он хоть и тонок, а носиться будет, как железо: ни одного изъяна, честное слово! Ни одного грешка!
Крэмбо.
Тогда он будет лучше вас, ей богу!
Кандило.
Да и еще премногих! Быть бы душам
Без пятен, как невинный белый холст,
И столь же стойкими.
Крэмбо.
Вот и проверишь:
Вчера у вас здесь в лавке подрались.
Кандило.
Действительно, здесь муха укусила.
Фу.
Джентльмену здесь башку раскроили: это, по-вашему, муха укусила?
Кандило.
Действительно так.
Крэмбо.
Чорт! Вы не сдаетесь?
(Бьет Кандило.)
Джордж.
Чорт! Бьют! Бьют! Молодцы, на них!
Входят разные приказчики с палками и разоружают Крэмбо и Фу.
Ах, сволочи! Бить гражданина в лавке!
Кандило.
Не двигайтесь никто! Уйми их, Джордж.
Крэмбо.
Уверяю вас, сэр, мы промахнулись по цели. Верните нам оружие.
2-й приказчик.
Сэр, у вас кровь! Зовите караул.
Кандило.
Сказал: не надо. Будьте терпеливы.
Отдайте шпаги. Сэр, нам лучше выйти:
Скажу -- здесь парни, как медведи в деле.
Уйдите, пока уши уцелели.
Крэмбо и Фу.
Спасибо, сэр.
(Уходят).
Кандило.
Не следуйте за ними,
Оставьте их. Ведь я не потерпел:
Я был простужен -- он меня согрел,
Спасибо! Я уже успел решить
Пустить кровь -- он сумел ее пустить,
И деньги целы. Это честный люд:
Будьте любезней, если заглянут.
Джордж.
Есть, сэр: мы обойдемся с ним, как с честным.
Кандило.
Да. Хорошо сказано! Джордж, именно как с почтенным человеком, хоть они и нахальная сволочь,-- так у нас в Сити говорится. Помоги выложить эти товары.
Входят Виола, 1-й приказчик и полицейские.
Виола.
Вот он стоит.
1-й полицейский.
Приказчиком одетый?
Виола.
Да, да. Сошел с ума, прошу заметить.
Кандило.
Что, что? А это что еще за новость?
Что они делают с моей женою?
Уже не арестована ли? Смотри там!
Виола.
Сам с собой говорит. Куда зашло?!
1-й полицейский.
Крепитесь! Ради бога, не пугайтесь.
Давайте, постепенно, господа!
Виола.
Да, да, пожалуйста, постепенно. Горе мне! Зачем это он взял в руки лино. Он все товары моей лавки на куски рвет!
1-й полицейский.
Не бойтесь, мы его захватим сразу.
Виола.
Ах, именно так и надо! Имейте в виду, пожалуйста, свое предписание.
1-й полицейский.
Верьте, сударыня. Синьор Кандило!
Кандило.
Да, сэр. Какая у вас новость, сэр?
Виола.
"Какая новость?" -- говорит. Как спятил!
1-й полицейский.
Не бойтесь. (Вы оставьте нас одних.)
Вы на себя как будто непохожи
(Обходи!) Изменились, изменились.
Кандило.
Да, правда, сэр? Дивиться ль переменам?
Нет, все меняется! Кто был царем,
Стал нищим, нищие взлетели в гнезда
Царей, хозяин служит подмастерьям,
Дама -- прислуге, в женщинах -- мужчина.
1-й полицейский
А женщины в мужчинах.
Кандило.
Да, а женщины в мужчинах, правду сказали... ха-ха! Сумасшедший мир, сумасшедший мир!
Полицейские хватают Кандило.
1-й полицейский.
Поймали мы вас, сэр?
Кандило.
Поймали ли меня? Да, да, поймали.
Виола.
Он вам в лицо смеется.
Джордж.
Ребята! Мастера крюки схватили!
1-й полицейский.
Спокойствие! А то вам свяжет ноги
Железо! Герцогский у нас в наличьи
Приказ, достаточный для наших действий.
Кандило.
Стойте, пожалуйста! Мне помощь не нужна.
Виола.
Ах, помощи не хочет! Ах, он бедный:
Сам против себя!
Кандило.
Ну, так в чем же дело?
Полицейские вяжут Кандило.
1-й полицейский.
Держи за эту руку.
Вяжи надежней. Вдвое.
Кандило.
Что же? Что?
Виола.
Вот вертит головой! Уж как сорвется --
Пропали мы: костей не соберешь!
1-й полицейский.
Не бойтесь -- свяжем: жизнь и нам мила.
Кандило.
Ну, кончили? Скажите, в чем же дело?
Чем заслужил я эти узы, а?
1-й полицейский.
Тем, что, сойдя с ума, жену пугали.
Виола.
Ах, мне грозит ежеминутно смерть!
Кандило.
Как? Я с ума сошел, а сам не знаю?
1-й полицейский.
Вот, раз не знали, значит и сошли.
Виола.
Как можно меньше говорите с ним:
Он так измучился.
Кандило.
Канатом связан!
Ей-богу, стало бы и паутинки,
Чтоб шел куда угодно. Что ж, жена,
Ты тоже спятила или так зла?
Джордж.
Хозяин, впрямь вы?..
Кандило.
Так жена оказала,
А что сказала, Джордж, ты знаешь,-- правда.
Куда же? В Вифлеемский монастырь?
А?
1-й полицейский.
Даже в самый сумасшедший дом.
Кандило.
Ну, слава богу! Вытерпел с трудом.
Полицейские и Кандило уходят.
Джордж.
Пойдем, посмотрим, куда он пошел. Если хозяин сошел с ума, нам, его подручным, полагается итти по его стопам: будем уж и мы сумасшедшими. Прощайте, хозяйка! Можете искать нас в Бедламе.
Уходят Джордж и приказчики.
Виола.
Я, кажется, вас приняла по платью.
Уж -- этот вытерпит: все нипочем.
Я за святым, а не за мужиком! (Уходит.)
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Около герцогского дворца.
Входят герцог, доктор Бенедикт, Флуэло, Кастручио и Пиорато.
Герцог.
Позвольте отдохнуть нам.
Уходят Флуэло, Кастручио и Пиорато.
Доктор! Новость!
Доктор.
Я, государь, послал за ним. Он прибыл
И принимал все, что я говорил,
Как долгость жизни в золотых пилюлях,
Так он мне доверял. Иных людей
Пустой крюк ловит, дурень не боится,
Что в глубине утонет -- так прозрачна.
В общем, мы сели есть. Я поднял тост
За чистый дух покойной Инфеличе:
Знал, что не промахнусь.
Герцог.
Вот это так!
Доктор.
Он так молитвенно склонил колени,
Чтоб отвечать...
Герцог.
Шут! Суеверный шут!
Доктор.
Как бы сгорая в ревности молитвы,
С почтеньем большим тоста пить не мог.
Повис на шею мне, мне в щеки плакал,
Лобзал их, клялся губы обожать
Мои за звуки слова Инфеличе.
Герцог.
Ха-ха! Увы! увы!
Доктор.
Высоко поднял чашу и воскликнул:
"Тебе, девица!" -- выпил и... отравлен.
Герцог.
И мертв?
Доктор.
И мертв.
Герцог.
Ты этим кратким словом
Мне с возраста откинул больше лет,
Чем отнял их от жизни Ипполито.
Он славный был, но меньшие побеги,
Если мешают росту больших, рубят
И жгут в камине. Доктор, я весь твой!
Знай это, действуй смело!
Доктор.
Слава, герцог!
Мой досточтимый, славный государь...
Герцог.
Гм!
Доктор.
Молю вас схоронить возможно глубже
Кровавый подвиг мой.
Герцог.
Нет, нет. Об этом,
Доктор, заботься сам, нас не зови:
Зло в действии, а не в дурной любви.
Доктор.
Мое лицо нахмурило чело вам,
Но вспомните, что здесь произошло --
На благо вам творил я это зло.
Герцог.
Да, да, признал.
Доктор.
Лишь из любви.
Герцог.
Не спорю.
Доктор.
И не давайте ему стать преградой
Моему доступу к вам. Вы не верьте.
Как верят государи, что раз палец
Мой смочен кровью, то мне рук не жалко
Станет за деньги -- дескать, что не купишь?--
И я способен то же сделать с вами.
Герцог.
Чтоб избежать того...
Доктор.
Чего и в мыслях...
Герцог.
Неважно, доктор. Мне -- чтоб спать спокойно,
Тебе ж -- чтоб в подозрении не быть:
От моего двора навек ты изгнан.
Как судьбы верен старый наш порядок:
Сладка измена, но изменник гадок. (Уходит.)
Доктор.
Ах, вот как? Ну, на этот пошлый принцип
Таким же пошлым я отвечу прямо:
Быть в яме, друг, не рой другому ямы.
Входит слуга доктора.
Ну, ну? Где он? Он встретится со мною?
Слуга.
Встретиться ли он с вами, сэр? Он за это время успел бы встретиться с тремя дуэлистами и понес бы меньший ущерб, чем от встречи с одним доктором медицины. Что ж, сэр, он до сих пор гулял под старой монастырской стеной, пока не промерз больше, чем дача в январе месяце. Вы издали почуете его приближение. Э, посмотрите-ка: вот он и идет сюда.
Доктор.
Уйди.
Слуга.
Исчезну.
Слуга уходит. Входит Ипполито.
Доктор.
Благородный друг мой!
Ипполито.
Немногим, кроме вас,
Меня заставить сокровенность вздохов
Доверить ветру. Звали. Что случилось?
Доктор.
Снять синь от глаз, вернуть ланитам бледным
Цвет свежести. Гак приоденьтесь,
Наряден, как жених, встречающий невесту.
Изменником твоей любви был герцог,
Теперь все ясно, теперь время мести.
Дама твоя жива!
Ипполито.
Какая дама?
Доктор.
Воскресла Инфеличе.
Воскресла! Ах, смерть не могла решиться
Взять ее дух!
Ипполито.
Благодарю вас, сэр:
Лекарство, не спася, продолжит жизнь,
Но не надежды: мне их в гроб сложить.
Вы издеваетесь.
Доктор.
Клянусь недавней
Любовью к вам! Все сказанное мной --
Правда: жива девица. Погребенье,
Герцога слезы, траур -- все подделка.
Сонное средство провело весь свет:
Я дал его. Потом ее укрыли,
Чтоб не прознали.
Ипполито.
Вероломный герцог!
Доктор.
В нем меньшая надежда на спасенье,
Чем вера в то, что я вас отравил.
Он уговаривал, а я поддался
И укрепил его в злодействе.
Ипполито.
Дьявол!
Доктор.
Ее ж он тайно отослал в Бергамо,
Туда...
Ипполито.
Поеду, находись Бергамо
В чернейших безднах ада. Еду к ней.
Доктор.
Вы к ней поедете, но не в Бергамо:
Вас обгоняет собственная страсть.
Я сократил вам тягость переезда,
И письменно она извещена
О вашей мнимой смерти, о своих
Похоронах и всех отцовских кознях
Против обоих вас. Она вас встретит...
Ипполито.
Где?
Доктор.
Посмотрите, как жадны желанья!
Завтра, пораньше...
Ипполито.
Где же, где, отец мой?
Доктор.
В аббатстве Вифлеемском. Вы довольны?
Ипполито.
Бедлам? Подходит! Там, по всем рассказам,
Несчастные, чей ум зашел за разум,
Его вправляют. Я -- из тех же: мы
Всегда безумны, если влюблены.
Доктор.
Мы ночью съедемся, переодевшись.
Отец Ансельмо, доблестный монах,
Нас ждет. Мы убедить его сумеем,
И он, когда рассвет прогонит мрак,
Вам свяжет руки в освященный брак.
Ипполито.
Это такое счастье,
Что мне в него поверить невозможно.
Доктор.
Тогда губите радость недоверьем:
Я замолчу.
Ипполито.
О нет, добрый отец,
Настолько я успел сродниться с горем,
Что стал чужим надежде. Верю вам.
Доктор.
В ночь многое сказать и много сделать,
Но если доктору не обознаться,
Быть утром милой в милого объятьях.
Ипполито.
Небесный врач! В веках тебя хвалить:
Влюбленным мертвым дал заговорить.
Уходят.