СЦЕНА ПЕРВАЯ
Лавка Кандило.
На сцене Кандило, Виола и Джордж. Входит, прогуливаясь, Фустиго.
Джордж.
Извольте взглянуть, господин, чего вам требуется: лучшее голландское, лучший батист. Смотрите, чего вам купить.
1-й приказчик.
Голландского на рубашки, батисту на отвороты. В чем у вас надобность, чего нехватает?
Фустиго (в сторону).
А бога его за ногу! Мне-то всего нехватает, и прежде всего денег на покупку. Дайте-ка еще раз оглядеться: ей-богу, эта самая лавка и есть. Как?! Кузька! Милейшая кузька! В бога и веру! Как поживаете после вчерашнего, того самого, как свечи потушили? Здорово мы тогда потешились, что, ей-богу! Не правда? А когда нам снова смеяться?
Виола.
Когда вам будет угодно, кузен.
Фустиго.
Говори, как любезный спартанец: вон там твой муж выглядывает.
Виола.
Он самый и есть, милейший юноша, бог с ним!
Фустиго.
Ну, так как же, кузька? И как, как поживаешь, бабец?
Виола.
Хорошо, кузен! А вы сами как поживаете?
Фустиго.
Как я поживаю? По шести пенсов за еду, баба -- и чего душа просит: с жареной телятиной да рубцами, а после ужина, сверх всего, с девкой, такой же вкусной, что твое печеное яблоко.
Кандило.
Вы, кажется, кузен моей жены?
Фустиго.
Да, сэр, кузен. Тебе какое дело?
Кандило.
О, никакого! Просто -- рады вам.
Фустиго.
Чортов кол тебе в зубы! Мне-то все равно будут рады -- угодно тебе это или не угодно. Это же что за кольцо, кузька? Прехорошенькое да затейливое, лопни мои глаза! А ну-ка, дайте посмотреть!
Виола.
Фу! Не хочу. Вы мне сломали палец.
Фустиго.
Я вот поклялся, что заберу его, и надеюсь, не заставите же вы меня ломать мою клятву, да еще при кольце, правда? (Срывает кольцо.) Надеюсь, сэр, вы не впали в меланхолию, что я это сделал, не глядя на ваши грозные взгляды. Вы не сердитесь?
Кандило.
Сердит? Не я, сэр. Если ей возможно
С колечком так легко расстаться -- с богом!
Джордж.
Терпеть, терпеть все, что прохвост, блудник...
Кандило.
Потише, Джордж! Когда она пожнет,
Что я посеял, так и предпочтет
Одно свое зерно чужим амбарам:
Познанье прочное не дастся даром.
Джордж.
А пока что она кое из кого порядочного осла разыгрывает.
2-й приказчик.
Смотрите, смотрите, смотрите, сэр! Стоит вам отвернуться, как они только и делают, что целуются.
Кандило.
А пусть! Когда я губ ее коснусь,
На них его не встречу поцелуя,
Губы найду, где были. В чем беда?
За дело! Разложи свои товары.
Фустиго.
Ей-богу, кузина, кстати в голову пришло: не дала бы ты мне ярдов пять лино, чтоб наделать модных бантов моей шлюхе -- три банта один на другом; это теперь самое последнее издание. Она у меня сейчас ужас как нуждается в белье: по совести сказать, у нее во всю жизнь на спине ни одного порядочного платья не водилось, кроме одного -- все в заплатах, да и то я сам был вынужден у нее отнять я ношу теперь, тоже за отсутствием рубашки. Замотай меня в какие-нибудь порядочные салфетки и одари каким-нибудь товаром почище.
Виола.
Да вот забирай этот батист и это лино.
Кандило.
Что ты, жена? Выбрасывать мое имущество дураку?
Фустиго.
Дурак? Бога в ногти! Возьми назад "дурака" или я так взгрею вашу крону, что от нее и пяти шиллингов не останется.
2-й приказчик.
Слышите, сэр? Вам лучше не волноваться и сказать, что от дурака слышите.
Фустиго.
Под бога ногти! Верю -- от тебя.
Кандило.
Вы сердитесь, что я сказал "дурак"?
Ведь не умно же здесь, в моем дому,
У меня на глазах, ломать петрушку:
Угодно сумасшедшего играть --
Ищите меньшей сцены, где немногим
Вас оценить, а здесь вам не блистать:
Хоть кто и хлопнет, все начнут свистать
Фустиго.
Чорт знает что, кузина! Он говорит со мной, будто я какой-нибудь паршивый трагик.
2-й приказчик.
Ей-богу, Джордж, я придумал способ проломить ему башку: вздуть его поздоровее и выкинуть вон.
Джордж.
Валяй!
2-й приказчик.
Начинаю: пройдусь по дому, передам пароль кое-кому из наших товарищей приказчиков, чтобы они по нему сюда явились; потом вернусь да на минутку вызову хозяина и поставлю в сенях кого-нибудь, чтоб с ним завел разговоры, пока мы этого франта будем выколачивать из его колпака.
Джордж.
Валяй, ступай, действуй!
Второй приказчик уходит.
Виола.
Что ж, мне второй раз вам приказывать насчет этого батиста и лино?
Кандило.
Вы ее сердите. Джордж, поспеши.
1-й приказчик.
Два лучшие куска на складе, сэр.
Кандило.
Скорей неси.
Фустиго.
Да торопитесь, идол!
Кандило.
Как это, вы -- кузен моей жены, а выглядите таким иностранцем?
Фустиго.
Иностранцем? Нет, сэр, я -- настоящий, прирожденный миланец.
Кандило.
Еще раз узнаю вашу излюбленную манеру дурачить меня, но я сердечно рад вам, сэр, и очень дорожу вашим знакомством.
Фустиго.
Моим знакомством? Чихать мне на это, ей богу! Знакомство мое, надеюсь, гуляет в золотых цепях раза в три-пять потолще... Вы знаете, кузина, кого я разумею? Ворота у него уже должно быть покрашены.
Возвращается 2-й приказчик.
2-й приказчик.
Синьор, Пандульфо, купец, желает с вами побеседовать.
Кандило.
Синьор Пандульфо? Я сейчас приду.
Служите госпоже и джентльмену. (Уходит.)
Виола.
Когда же вы покажете куски?
Фустиго.
Ах, да! Когда покажете куски?
Приказчики (за сценой).
Сейчас, синьор, сейчас! Мы только еще их разбираем.
Фустиго.
Ну, ироды вы, чуйки! Где ж полотно?
Входит 1-й приказчик с кусками.
Джордж.
Чуйки? Слушайте ушками, сударь: вы дурак, осел, хлыщ, и я вас вздую... Изволите видеть вот этот батист, сэр?
Фустиго.
Бога за ногу! Сестрица, вот так штука! Слыхали? Он мне прямо в ухо жарит: дурак, осел, хлыщ, я вас вздую, изволите видеть батист, сэр.
Виола.
Кто? Ведь, наверно, не мой муженек?
Фустиго.
Нет, но один из ваших мужиков.
1-й приказчик.
Извольте пожаловать сюда, сэр! Что вы на это скажете? Вот самый великолепнейший.
Фустиго.
Да, честное слово, мне очень нравится. Отрежь-ка мне этого самого ярдов с десяток.
2-й приказчик.
Девкам вашим вам резать, прохвост вы нахальный! Ничего вы не получите, а я вас сейчас вздую... Очень даже хороший батист, сэр!
Фустиго.
Вот опять, опять! Суди меня бог! Ангела за ногу! Кузина, они со мной здесь сплошь говорят про взбучку, а я ничего не получаю.
1-й приказчик.
Сделайте милость выслушать одно слово, сэр. Вам не следует обижаться. Приказчики -- люди молодые, кровь горячая. Что скажете об этом куске? Сами изволите видеть, какой нежный, мягкий, гладкий, такой тонкой нитки, что и дама бы носить стала.
Фустиго.
Бога в ляжку! Я и сам так думаю: если рыцарь какой-нибудь на моей девке женится, так этот батист носить будет дама. Режь двадцать ярдов! Ты, вижу, честный парень.
1-й приказчик.
Без денег -- нет, хлыщ. Я вас тоже вздую.
Приказчики (за сценой).
Хлыщ, мы вас вздуем!
Фустиго.
О господи, сестра! Вы не слышали, как они заорали "вздуть"? Ей-богу, ваши люди из меня окончательного осла разыграли.
Виола.
Дерзить при мне?
Джордж.
По чести, не потерпим,
Чтоб так швырять хозяйское добро.
Виола.
Вы не потерпите?
2-й приказчик.
Нет, а вам стыдно
Дразнить такое кроткое созданье,
Как наш хозяин.
Виола.
Забирай куски,
Кузен: даю их даром.
Фустиго.
Беру даром.
Джордж, 1-3, 2-3 и прочие приказчики (врываясь).
А (вот заставим, так вернете даром. (Бьют Фустиго дубьем).
Виола.
На помощь! На помощь! Убивают брата!
Возвращается Кандило.
Кандило.
В чем дело? Что за шум? Пошли, сказал!
Приказчики уходят, кроме 1-го и 2-го.
Джордж.
Он звал нас чуйками и оскорблял.
Кандило.
Что ж, я ли вам давал такой пример?
Виола.
На вашей службе, сэр. Ах, бедный братец!
Фустиго.
Клянусь верой, сестрица, задали же они мне перцу! Посмотри: ничего не течет? И это-то вы называете приказчиками? Ну, и забубенщина! В жизнь свою не сяду играть, если бубны козыри. Была у меня славная шапка, сестрица, была?
Кандило.
Сестра и брат? Вы -- брат моей жены?
Фустиго.
Имей вы какое-нибудь понятие о геральдике, вам нетрудно в этом убедиться: проломите ей голову -- и увидите, что у нас с ней одна и та же кровь.
Кандило
За лекарем, за лекарем беги!
1-й приказчик уходит.
Зачем вы ложно назвались кузеном?
Фустиго.
А сейчас всюду принято называть кузенами и друзьями любезными всякого встречного-поперечного.
Кандило.
Кузен! Имя обманов, шутовства, грехов.
Под этим злоупотребленным словом
Много из благонравных горожан
Превращено в чудовищ, а их жены
Вовлечены в измены и растраты:
Как сводник, это слово виновато.
Фустиго.
Уверяю вас, братец: сестре зачем-то понадобилось поручить мне вас легонько подурачить, чтоб накалить ваше терпенье, да получил я за это двойную краску на колпак.
Виола.
По-бабьи предаешь? Уж выдал, дурень?
Кандило.
Жена над вами только пошутила.
Фустиго.
Вот то-то из мозгу и кровь течет.
Кандило.
И это только подтверждает снова,
Что ваш "кузен" препакостное слово.
Фустиго.
В жизни своей не назову больше никого кузькой, чтоб в такую историю не вляпаться. Сегодня, должно быть, коронационный день, потому что из моей головы так хлещет кларетом. (Уходит.)
Входит чиновник.
Кандило.
Поди, пусть лекарь будет посерьезней.
2-й приказчик уходит.
В чем дело, друг? Сегодня заседанье?
Чиновник.
Да, сэр, в сенате ожидают вас.
Кандило.
Спасибо вам! Я буду не последним.
Чиновник уходит.
Одеться, Джордж, одеться!
Джордж уходит.
Процветают
Страны, где старшие дела решают,
Где совести не тронет лихоимство
На горе бедным и где взвесят точно
Богатых с бедным мерой безупречной.
Возвращается Джордж.
А где же платье?
Джордж.
Не найду ключа, сэр.
Кандило.
Спроси хозяйку.
Виола.
Не проси ключей:
Я не побеспокоюсь отдавать их.
Кандило.
Добрая жена, милая жена! Это беспокойство необходимо: только мне взять платье.
Виола.
Ах, чтоб его насквозь проела моль!
Вы мне оскомину набили платьем.
Кандило.
Нет, милая, прошу. Так невозможно,
Иначе мне большой поставят штраф.
Виола.
Надень колпак и не стращай нас штрафом.
Кандило.
Верь, милая, никто нейдет в сенат
Без его мантии -- мне нужно это.
Виола.
Что ж, один раз нарушить их обычай:
Нет ни ключа, ни мантии, ступай! (В сторону.)
Авось позлить удастся невзначай. (Уходит.)
Кандило.
Стой, дай подумать: надо что-то сделать --
Мой плащ короток. Фу! Нет, плащ не то:
Надо, чтоб было мантии подобно...
С моим гербом. О! Джордж, иди-ка, Джордж!
Подай, совет, пожалуйста.
Джордж.
Уверяю вас, что всякий, кроме вас, взял бы, да и отбил замки.
Кандило.
О нет! Ломать их -- воровское дело,
Нет, мне не по характеру совет:
В нем видно нетерпенье. Кротким средством
Хочу я обойтись. Вот! Я нашел:
Иди, подай какую-нибудь скатерть --
Ту, что темнее, благородней, Джордж,
Прорежь в середке дырку моей шее
И две для рук. Да ты не удивляйся.
Джордж.
Я полагаю, сэр, вы не серьезно.
Кандило.
Пожалуйста, скорей: часы торопят.
Смотри, чтоб вырез точно подошел.
Джордж уходит.
Тот избегает худшего из зол,
Кто выбрал меньшее. Штраф за приход
В сенат без мантии -- почти что сорок
Крузадо; скатерть стоит их четыре.
Так в меньшее из зол мы облеклись,
Храня терпенье и разбив каприз.
Входит Джордж со скатертью.
Джордж.
Вот, сэр, вот ваша скатерть.
Кандило.
Отлично, Джордж! Ну, режь по середине.
Так именно. Спасибо! Дай надеть.
Джордж.
Она наделась, точно бабья юбка.
Кандило.
Да, добрый Джордж, действительно похоже.
Достань ночной колпак. Я нахлобучу,
Как будто нездоров. Очень похоже
На грубый, запросто, халат. Что скажешь?
Джордж.
Сойдет при поясе и извиненьи.
Кандило.
Да. На голову дай ночной колпак.
Джордж.
Так. Сбегаю его принесть. И палку. (Уходит.)
Кандило.
Теперь одно осталось им -- признать,
Что тот, кто болен, безразличен к платью,
Без удовольствия носит одежду,
Не думая о форме, как попало.
Входит Джордж с ночным колпаком и палкой.
Так, милый Джордж, (надевает колпак) сохрани это в тайне и не смейся, пожалуйста, надо мной, пока я из виду не скроюсь. (Уходит.)
Джордж.
Ну, мой хозяин сейчас выглядит, как один из наших скатертных рыцарей; только из них двоих он -- самый честный.
Возвращается Виола.
Виола.
Как? Ваш хозяин вышел?
Джордж.
Да. Чуть скрылся.
Виола.
В своем плаще? Он злился и ругался?
Джордж (в сторону).
Он -- нет. Зато заставит вас ругаться.
(Виоле.)
Да нет же: вышел кротким, как ягненок.
Виола.
К чорту ключи! Все так и терпит, терпит?
Я злостью беременна. Вот, Джордж,
Если ты хочешь жить со мною в мире,
Сыграй мне шутку.
Джордж.
Против, господина?
Виола.
Ей-богу, шутка! Ты скажи: поможешь?
Джордж.
Ладно! А в чем она?
Виола.
Вот ключ. Ты знаешь, что и где лежит,
Возьми лучшее мужа платье: куртку,
Цепь, шапку, брыжжи -- все; будь, как он сам.
А как воротится, ходи по лавке
С его манерой, с терпеливым взглядом.
Как видишь -- шутка. Говори: идет?
Джордж.
Он этого не вытерпит.
Виола.
Прошу, Джордж!
Джордж.
Хорошо. Согласен, если мне за это ничего не будет и вы меня принимаете под свою оборону. Постараюсь угодить вам, имея в виду ваше заявление, что против хозяина не умышляется никакого зла.
Виола.
Ни крошки зла. Ключ отопрет ларец.
Теперь позлю! А выдержит -- конец.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Другая комната в доме Белафрон.
Входят миссис Фингерлок и Роджер.
Фингерлок.
О, Роджер, Роджер! Где ваша хозяйка? где ваша хозяйка? У меня сейчас чудный, изящнейший господин: только что приехал. Ах, где она? Где она? Где она?
Роджер.
Хозяйка вышла, но не в компании: моя хозяйка теперь не та девка, какой вы ее себе представляете.
Фингерлок.
Как так не девка? Вы уже до того дошли, что готовы ее лишить ее доброго имени? Нечего сказать, хорош сводник!
Роджер.
Уверяю вас, мадонна Фингерлок! Я не зря такой грустный. За все эти тридцать три дня мне ни разу не довелось наесться как следует, а я давно привык зарабатывать по шестнадцать пенсов на каждой бутылке вина, которую приносил. Но прошли наши денечки! Дела у нас такие, мадонна Фингерлок (у нее -- на стороне, а у меня -- здесь), как у первой встречной бедной пары в Милане.
Фингерлок.
В бога и в жизнь! Так она переменилась?
Роджер.
Из-за ее чистоплюйства я потерял больше, чем надо на постройку двадцати публичных домов.
Фингерлок.
Не могла она для обращенья другого времени выбрать? Ну, и подлая же баба! Двадцать фунтов за ночь, хоть присягу приму, Роджер, и настоящим золотом, а не серебром,-- вот какая сейчас пора! Если она просто времени выжидает, так лучшего не дождаться: золото золотом, его и одного хватит, а тут еще какой выбор мужчин, выбор волос, выбор бород, выбор ног, выбор всего, всего, всего, чего хочешь! Мне прямо в голову не лезет, как она могла стать такой дурой, Роджер. Никогда я этому не поверю!
Входит Белафрон.
Роджер.
А вот она пришла.
Фингерлок.
Ах, милейшая мадонна! Живей надевайте самое вольное платье, шляпу, перья! У меня дома любезнейший, красивейший, изящнейший господин: пахнет от него всеми амбрами и мускусами, карманы у него полны кронами, рубашка огненная, штаны красные атласные, чулки телесные, а ноги, а тело... ах!
Белафрон.
Прочь, язва пола нашего, отрава,
Посредник похоти, оратор сатаны,
Писанье ада! Коль собрать грехи
Всех девок мира и сравнить с твоими --
Твой перевесит. Изо всех созданий,
Когда-нибудь дышавших, всех ты гаже.
Какой змеей твой промысел внушен?
Он омерзителен: ведь ты живешь
Отбросами от шлюх, дверь стережешь,
В которую вошли играть, о дьявол!
Ты -- клятва пащенков, ты род их метишь,
Ты -- хворь французская, ты в них всосала
Стервиный яд, ты -- собственный позор.
Фингерлок.
Плевать мне на твои проклятья! Что, вам не с кем ругаться, кроме как с собственной сводней?
Белафрон.
А вы -- хам, сводник, сводни братец сводный.
Роджер.
Мадонна, я, выходит, вам родня.
Белафрон.
Один характер, те же и повадки,
Шестипенсовый раб, разменный гад!
Роджер.
Шесть пенсов? Нет, извините: меньше двух шиллингов, четырех пенсов никогда не брал. Уж позвольте мне знать мои доходы.
Белафрон.
Не знаю, кого больше осуждать --
Настолько ровно прокляты вы оба.
Ты в вечной ругани, ты всем клянешься,
Будто твоя душа из голенищ:
"Бог прокляни меня, если она здесь!"
Когда она здесь, за дверьми сидит.
Роджер.
А если таково мое призванье -- клясться, клясться на каждое признанье. Надеюсь, и получше меня люди клянутся и клятвы на себя просят. Мне-то чего же смотреть?
Белафрон.
Роджер, вы обворовываете добрых господ.
Роджер.
За то и обворовываю, что добрые.
Белафрон.
Я тебя увольняю, сволочь!
Фингерлок.
Раз увольняете, придется его содержать.
Роджер.
Придется? Так плевал я на вашу службу.
Белафрон.
Сам ад его вам на содержанье дал:
Давно вас чорт веревочкой связал. (Уходит.)
Фингерлок.
Фу-и, матушки мои! Вы, что ж, такой святой, чистой, честной стали, как ревматизм схватили?
Роджер.
Сволочь, честная девка. Вы, однако, подождите, мадонна. На чем мы с вами сойдемся? Мне-то, вам известно, полагается брать за вход в сени, а вам -- в спальню.
Фингерлок.
Правильно, Роджер! Кроме моих чаевых.
Роджер.
Чаевых? Каких чаевых?
Фингерлок.
Вот каких: приедет пара в карете да сойдет побыть на минутку -- вот, Роджер, это мой собственный доход, а вы можете прогуляться, потому что сводником у них -- сам кучер.
Роджер.
Разве? По правде сказать, я это почти вовсе забыл -- за недостатком практики. Ну, а если я доставлю жену такого-то горожанина такому-то франту, а мадонну такую-то такому-то хвату, как тогда?
Фингерлок.
А вот тогда, Роджер, вам причитается шесть пенсов с пары: сколько пар, столько и шестипенсовых.
Роджер.
Вот как? Ну, что ж, вижу, сошлись я суждено нам жить вместе.
Фингерлок.
Да, Роджер, пока в Милане кабаки и дома свиданий не переведутся.
Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Комната в доме Белафрон.
На сцене. Белафрон за лютней; на столе перед ней чернила, перо и бумага.
Белафрон (поет).
Блестки придворных разных,
От них одни соблазны;
А для судейских взяток
Высосут отел достаток.
Сынков купецких пьянству,
Шикарному буянству,
Шелку, бархату, амбре, камням
Не сманить уже меня к ним.
Шелку, бархату и т. д. (Пишет.)
Ах, тщетно мне писать! Не угожу.
Чернила на бумаге станут образом
Тех пятен, что мне на душу легли,
И отвратят верней, чем донесут
Мою любовь до мыслей Ипполито.
Открою чистые души страницы
И отыщу в них то, что пригодится.
Верь, Ипполито: твоему верней
Я сердцу, чем оно груди твоей,
Отвергну всех мужчин, их дар, беседу!
Входят Матео, Кастручио, Флуэло, Пиорато.
Матео.
Ну, шлюшка, subandi, рогатина! Ну, уж и нагадили вы своему обещанию! Нет, скажете? Так-то вы вчера к нам ужинать пришли, а еще девка называется: слова не держит! Ну, да можете покраснеть и потупиться: хватит с нас и этого. Ей-богу, спросите этих франтов: правда ли, что мы вас ждали, пока не оголодали, как сержанты.
Флуэло.
Даже как их подручные.
Кастручио
И верьте мне, приятельница, позвольте вам доложить, что вы сами себя слишком жестоко наказали: ужин был превосходный, вина -- редкостные, и все к концу ужина перепились в доску.
Пиорато.
А как дело дошло до расплаты, нашлись дураки, милая негодница, пачка хлыщей, которые здесь в городе околачиваются, вмешалась и оплатила всю лавочку.
Матео.
Да сгнить ей! Бросьте! Пусть сидит одна.
Белафрон.
О, я прошу вас, если вы джентльмены,
Прошу уйти вас. Проклята будь дверь,
Что так легко открылась! Уверяю,
Что я прослушала ваш разговор:
Мой ум не тем был занят. Уверяю --
Из ваших слов и четверть не дошла.
Довольно! Я не то, чем я была!
Матео.
Не то, чем была? Да под присягу пойду -- не то, чем была: ты пяти лет отроду была честной, а вот сейчас, в пятнадцать,--девка. Вчера ты была простецкая девка, а сейчас девка с фокусом, мошенница ты сегодня.
Белафрон.
Согласна -- хуже. Бросьте же меня!
Прошу меня оставить, джентльмены,
Да и себя: не будьте тем, чем были --
Растратчиками собственной души.
Дайте вас убедить забросить девок.
Они смертельных ядов хуже, хуже:
Проклятье вечное сошло в их души.
Они рабы рабов, их труд напрасен:
От них не ждать плода -- его до цвета
Бесчисленные черви точат.
У них потомства нет, кроме уродства,
Которое проводит их до гроба:
Вместо детей они родят болезни,
А вы все тратите на это, франты.
Не тот ли вы француз, что, как ни ступит,
Орет, чей он дурацкий сын-наследник,
И все именье спустит на покупку
Грязной, гнусной болезни, чтоб ей тело
Изгадить? Злее вексель не бывал,
Где лихва более, чем капитал.
Матео (в сторону).
В бога ногу! Здорово она это их проводит! Это ее всегдашняя манера, когда хочет сплавить какую-нибудь неинтересную компанию, чтобы со мной наедине остаться.
Флуэло.
Это еще что? Наставления, увещания, предостережения? Объясните вы, ножны мести!
Матео.
Флуэло, бейте своих собак, когда сцепятся, а моей девки не трогайте. Смею вам доложить, что кровь моя возмущается.
Флуэло.
А чуму вам в кровь! Устрой ей драку.
Матео.
Вы -- хам! Надеюсь, этого довольно?
Пиорато.
Чорт! Стой, стой!
Кастручио.
Матео, Флуэло! Стыдно!
Матео.
Толкать мою мерзавочку?
Белафрон.
О, сколько
Вот так, ни за пустяк, лишились жизни
По кабакам! Так и свалились, прямо
К ногам распутниц, будто в этом слава.
Флуэло.
Мы встретимся, Матео.
Матео.
Да, не в церкви,
Запомни, что встречаемся не там.
Флуэло.
Прощай, проклятье!
Кастручио.
До свиданья, гад!
Пиорато.
На бабьих кознях сломит ногу ад.
Кастручио, Шлуэло и Пиорато уходят.
Матео.
Хо-хо! Как ты их замечательно и естественно дурачила! Ведь даже я на минутку подумал, что ты всерьез. Миленькая ты за это, негодница, ей-богу!
Белафрон.
А вы что ж не ушли, синьор Матео?
Ведь я просила: надо верить мне.
Да, шлюхи больше вовсе нет во мне.
Матео.
Как же это так?
Белафрон.
Я не люблю вас -- я вас ненавижу
Больше их всех за то, что первый ты
Дал мне денег за душу, разломал
Лед, что потом стал лужей. Ваш соблазн
Сделал меня несчастной негодяйкой.
Ищи того, кто бы с тобой упал,
А лучше б никого ты не искал.
Матео.
Возможно ли быть такой невозможной, честной шлюхой? Я слыхивал, как много честных женщин мгновенно делались шлюхами, но из девки сделаться честной женщиной -- это один из подвигов Геркулеса. Да и ему было бы легче в одну ночь наделать пятьдесят шлюх, чем восстановить в добродетели одну из них за пятьдесят лет. Да тебя! Ты, верно, только шутишь.
Белафрон.
Довольно шуток! Я едва души
Не прошутила. Я вас полюблю,
Если б меня забыли.
Матео.
Бог с тобою!
Белафрон.
Больше не соблазняйте женщин. Вчуже
Видать -- дурны: не делайте их хуже.
Вам радость только в том, чтоб нас унизить,
А не себя поднять. За первый грех
Дадите ли мне должную награду.
Вы женитесь?
Матео.
Что? Жениться на шлюхе, на стерве, на девке? Бррр! Фу! Мой нос подожгут прежде.
Белафрон.
А! Вот где клятвы! Любите, чтоб портить,
Чтоб от дороги в рай нас оттеснять:
Вы пачкать любите -- не очищать.
Матео.
Не слушаю: ты перешла все меры.
Будь проклята за перемену веры! (Уходит.)
Белафрон.
Вот речь разврата! Уходи, мой первый
Грех! После моего примера,
Надеюсь, мало девушек решатся
Верить мужской божбе. Не верь обманам:
Он застилает нам глаза туманом.
Трудись, мой ум! Мне надо будет скрыто
Проникнуть, поклониться Ипполито.