СЦЕНА ПЕРВАЯ
Комната в доме Матео.
Входят Матео, франтовски одетый, и Белафрон.
Матео.
Ну, как я разрядился, Фронт? Чем я не франт, а?
Белафрон.
Да, сэр, вы хорошо одеты.
Матео.
В неизмеримое число раз лучше, чем хорошо, а главное во-время.
Белафрон.
Портной для вас отменно справился со своею ролью.
Матео.
А я не хуже того разыграл ему роль дворянина -- за костюм задолжал.
Белафрон.
Зачем же вы это сделали, сэр?
Матео.
Для фасона. Это у нас теперь только такая мода и есть, среди франтов самого высшего полета, чтоб портные дожидались расчета. Да, впрочем, и раньше никакого смысла не было им платить по первому изданию нового костюма, потому что белье уже сносится, а костюм еще держится, и нет никакого основания портному получать раньше бельевщика.
Белафрон.
Это костюм, что подарил вам рыцарь?
Матео.
Он самый, и нечего мне стыдиться его носить -- и получше меня люди рады бы обзавестись дареным платьем. Он парень щедрый. Да задави его сифилис! Мы, чья черепная коробка -- подлинный перегонный куб и дистиллятор чудеснейшего остроумия, вынуждены добывать себе пойло из пошлейше раззявленной устрицы, пустозвонного рыцаря, женского стремянного Тоинаке! Да я из сорока таких вот наделаю диких китайцев. К чорту его! Он осел, он вечно трезв.
Белафрон.
Всегдашний грех наш -- всех друзей бранить.
Матео.
Нет, Фронт, ей-богу, нет! Лодовико благородный словинец, в женском обществе его реже встретить, чем испанца на пути в Англию с намерением вызывать тамошних фехтовальщиков.
Стук.
Стучит там кто-то. Взгляни.
Белафрон уходит.
Матео (поет).
Ля, фа, соль, ля, фа, ля. Шелестеть в шелках и в атласах! Вот где музыка, а с тафтяной юбчонкой в придачу уж куда как высоко залететь можно! Catso!
Возвращается Белафрон с Орландо в собственном одеянии и с четырьмя слугами.
Белафрон.
Матео! Мой отец!
Матео.
А! Отец! Что ж, на худой конец, не найдет он здесь оборванных расточителей.
Орландо.
В дверях, что ли, наши синие ливреи не помещаются? Вон, хамы! Штаны у вас на коленях, небось, не на моей службе протерты до основы, благослови вас за это бог, а не я.
Слуги уходят.
О, прошу прощения вашей милости, сэр! Может быть, с моей стороны слишком смело было заговаривать с дворянкой, вашей супругой?
Матео.
Бедная дворянка, сэр.
Орландо.
Накройтесь же, сэр! Я всегда считал,
Что гад ползучий много ядовитей
Крылатого дракона в поднебесьи.
Матео.
Если вам не обидно, с удовольствием.
Орландо.
Довольствуйтесь же, сэр. Гм! Это ваш дворец?
Белафрон.
И наше царство -- в нем мы уместились.
Орландо.
В таком случае это -- пребедное царство. Что же это, все ваши подданные на стрижку овец пошли, что ли? Ни девки, ни человека, ни даже кошки! Нечего сказать, хорош дом! Как есть к лицу представительнице вашей профессии: во всех комнатах -- голые стены да полуобезглавленная кровать на предмет вольтижировки, как во всех непотребных домах. Скажите, пожалуйста, кто у вас обойщики? Ах, пауки! Вижу, вижу, это они вам поставили драпировки.
Матео.
Как?! Непотребный дом? Сэр, это...
Белафрон.
Матео, милый, тише! На коленях
Молю вас, сэр, не осуждать меня
За грех, надеюсь, мне прощенный небом!
Тот пыл, как беглый свет, давно прошел,
И, как у корабля, что вдаль ушел,
Как птицы в ветре, позабыт и след.
Матео.
Поклоны псу!
Белафрон.
Развратница -- она
В холе, в шелках, а не, как я, бедна.
Так мало знаюсь с прегрешеньем тем,
Как будто нет и не было совсем.
Орландо.
Так мало с ним знаетесь? А чем же вы существуете? Как ты живешь, в таком случае? Есть у твоего мужа какое-нибудь имение? Получает он какие-нибудь доходы? Товары к нему прибывают? Плуги на него пашут? Корабли плавают? Можешь ты какой-нибудь товар так обернуть, чтоб хоть пенни себе заработать?
А, впрочем, твой товар богат:
Мерзавцы -- покупщик, а лавка -- ад!
Матео.
Вы слышали, сэр?
Орландо.
Именно, сэр, слышал. О вас, сэр. Вам и не снилось того, что я о вас слышал.
Матео.
Сэр, вы немножко занеслись.
Орландо.
Занесся?
Матео.
Я позволял вашему языку трещать, как дрянные фальшивые кости, и вертеться до сих пор, не останавливая его.
Орландо.
Прекрасно, сэр! Вы говорите, как игрок.
Матео.
Если вы явились сюда лаять на нее, потому что она бедная тварь, извольте взглянуть: вот бог, а вот порог, сэр...
Белафрон.
Матео!
Матео.
За вами ваши синие ливреи, сэр. Я люблю доброго, честного забияку и это...
Орландо.
Чорт!
Матео.
Сэр, сэр, у меня в доме нет Юпитера, чтоб разить с небеси. Она будет жить и питаться, когда вы провоняете, как бочонок гнилых стерлядок. Где? В гробу. Как? Как вшивая тухлятина.
Орландо.
Знаю, что сыщет пропитание, да как? Она -- как потаскуха, ты -- как прохвост, она -- как девка, ты -- как вор.
Матео.
Вор? Врешь! Вор?
Белафрон.
Добрый, милый Мат! Отец!
Матео.
Чорт с вами с обоими! Дерзости не терплю. Новому атласу стыдна уступать голому, похабному бархату. Вор?
Орландо.
Да, вор. Ты -- убийца, шулер, распутник, пропойца, попрошайка и нищий.
Белафрон.
Дорогой отец!
Матео.
Старый осел, пес, скаред, хам, ростовщик, подлец, моль, мул шелудивый со старой бархатной попоной на спине, сэр.
Орландо.
Еще померзнешь. Дохни с голоду!
Белафрон.
Да, так и будет, я ведь так умру.
Узнав нужду, вам надо помогать.
Не дать мне тело гадам продавать.
Я девка, по-вашему? Нет, видит бог:
Жестокость ваша гонит за порог.
Снимите с себя грех, и пусть мой стыд
Умрет со мной и будет в гроб зарыт.
Злая сводня-нищета и день и ночь
Кружится здесь. Гоните ведьму прочь,
А то теперь, в такой отлив, боюсь
Навеки утонуть.
Орландо.
Какой отлив?
Белафрон.
Такая бедность, что сказать стыжусь:
У нас не только денег на обед,
Куда ни шло -- у нас и хлеба нет.
Орландо.
По вашему лицу того не скажешь.
Матео.
Кажется, она завела литию -- поскрести старую сволочь.
Орландо.
Нет хлеба! Вот атлас -- пусти на кухню.
Матео.
Держи карман! Костюм на пироги?
Орландо.
Новый плащ? В печь! Рапира с позолотой?
Матео.
В кишки ее вам, сэр!
Орландо.
Десяток портупеей накормлю.
Матео.
Накормишь, сифилис тебе!
Орландо.
Не накормлю, пока в нужде своей
Не взвоешь, да и то из-под дверей,
Как псов костьми. Теперь вам -- умолять,
Клясть, красть, висеть, стать сводней, развращать.
(В сторону.)
Еще усилье -- и порвется сердце. (Уходит.)
Матео.
Вот он, ваш отец, ваш проклятый... Прах возьми весь ваш род! Он сюда способен являться с четырьмя ливрейными белыми селедками -- хвостом за ним и без икры в животе, чтобы ругать меня, но я с голоду успею подохнуть раньше, чем дождусь от него малявки.
Белафрон.
Горе мне!
Орландо.
Хам, за это тебя вздерну.
Матео.
Ха-ха-ха! Увы!
Орландо.
Ты у меня моего человека сманил из-под самого носа.
Матео.
Из-под твоей бороды.
Орландо.
Такого же отчаянного потаскуна, исконного распутника, как сам.
Матео.
Нет, как вы.
Орландо.
Самого отъявленного грабителя, который только когда-нибудь кричал: "стой!" А, впрочем, сознаюсь: доброго товарища и храброго малого. А вот только доведет он тебя до виселицы. Вы здесь вдвоем недавно двух бедных деревенских разносчиков ограбили.
Матео.
Это еще что? Это еще что? С ума ты сошел? Грабить разносчиков? Ты свидетель, Фронт. Ограбили разносчиков? Мой слуга и я -- воры?
Белафрон.
Довольно, сэр.
Орландо.
Да, сволочь, двух разносчиков. Погоня уже началась, приказы подписаны, и я полюбуюсь, как ты всползешь вверх по лесенке.
Матео.
И спущусь по ней с тем же успехом, как каменщик или кровельщик. (Каким чортом он про это прознал?) А как станут меня вешать, тут я и доложу всему честному народу, что женился на дочке старого Фрискобальдо. Завертится у меня тогда ваша старая падаль.
Орландо.
Говори, что хочешь. Если мне здесь дольше оставаться, меня и самого с тобой вместе за компанию повесят. Потому как вас нашел, так и ушел.
Матео.
Стань на колени, умоляй дать денег.
Орландо.
Хам со шлюхой, вор с девкой, пара нищих, пачка сволочи.
Матео.
Вешайся на него. Да, сэр, прощайте! Не отступай от него: мы для него в атласе нищие.
Белафрон.
Вся ваша ласка после стольких лет,
В которых я без нее мерзла?
Зачем мне говорить об этом?
Матео.
Трусите же рысцой за своим папашей, одевайтесь. Я за вас не поручусь, не стану красть ради такой лицемерной, исподтишной, расхожей шлюхи. Вон, собака!.. А ведь идет, идет мне, ей-богу!.. Эй, ты, чорт тебя побери! Давай мне поесть чего-нибудь.
Белафрон.
Да, сэр. (Уходит.)
Матео.
Почтеннейший прохвост, он же слуга мой, со своей стороны, ускакал куда-то к черту на рога. Эх, Пачеко, уж пощелкаю я тебя! Вот вам и папашин день? Говорят, Англия -- исключительный ад для лошадей и единственный рай для баб. Отправляйтесь-ка вы, сделайте милость, в этот самый рай, раз уж вас прозвали честною девкой. Там и живут-то только одни честные девки с сифилисом. А то, матушки мои, у нас в городе все лица вашего пола только кобылки под длинными чепраками: хозяин из седла, стремянной в седло.
Возвращается Белафрон с едой и питьем.
Белафрон.
Угодно сесть вам, сэр?
Матео ( садясь).
Ей-богу, вот так бы и раздирал его мясо, а ребра глодал, посоливши, -- только бы мне его задавить, батюшку моего, Фрискобальдо. Уж я б из вас сделал плачевнейшую свиную вошь, попадись вы мне только на ноготь. А ведь превкусный обед! Видно, со зла аппетит себе нагулял. Какая только сволочь рассказала ему про тех двух разносчиков? Напади на него зараза, до самых костей проешь! Ну, наливай!
Белафрон.
Ты все так и пышешь еще от гнева. Милый, хороший, не сердись: вина не моя.
Матео.
Ты где эту баранину покупала? Лучших боков мне еще не попадалось.
Белафрон.
Сосед один прислал мне.
Входит Орландо под видом слуги.
Матео.
А? Сосед? Фу, даже во рту завоняло! Вы что, девка, пропитание мне вымаливать? По-вашему, так этот атлас надо объедками набивать?( Замахивается стулом.)
Орландо.
Что вы затеяли, сэр?
Матео.
Проломать череп нищенке!..
Орландо.
Проламывайте ослиную башку, вроде собственной... Уйдите, хозяйка.
Белафрон уходит.
Посмейте у нее хоть волосок тронуть, я вас, шлык, так старым утюгом выглажу, что треснет ваш набалдашник, как жареный кролик. Череп расколете -- голову оторву.
Матео.
Ха-ха! Вон из моего дома, сволочь! Пошел, четыре марки -- и ползи!
Орландо.
Четыре марки? Нет, сэр, двадцать моих фунтов, которые у вас высоко взлетели,-- тогда уйду.
Матео.
Что же мне, объедками, по-твоему, питаться? Вы бы лучше себе на шею нищенское корыто привязали да пошли бы на больницу собирать! Где ты пропадал, Пачеко? Иди сюда, индючок.
Орландо.
Не выношу, сэр, когда при мне обижают женщину.
Матео.
Батюшки! Да у меня здесь сегодня мой тесть был.
Орландо.
Пф! Вы, значит, теперь и рюшами набиты.
Матео.
Удавись он! Он бы и рад меня кронами осыпать, лишь бы я на мировую пошел, да я презираю и шкуру менять, и чьи бы то ни было деньги.
Орландо (в сторону).
Кроме моих... Как же он это проглотил, сэр?
Матео.
О, ругался, как дюжина пьяных медников. В конце концов он, совсем озверев от ругани, ринулся на меня со своими четырьмя холуями.
Орландо.
Как?! В вашем доме? Жаль, что я здесь не был.
Матео.
Я, недолго думая, тряхнул стариной, да как высадил с треском и синие ливреи, и кислое печеное яблоко -- тестя, а сам вот до сих пор и хожу, как лев в клетке.
Орландо.
О, доблестный хозяин!
Матео.
Тем не менее, он, чорт возьми, сказал-таки мне про ограбление двух разносчиков и что на нас двоих уже приказы готовы.
Орландо.
Не люблю я этих трескунов, дорогой сэр.
Матео.
Не хочешь ли пойти со мной нога об ногу, ловить трескунов?
Орландо.
То есть напиться?
Матео.
Оберем старую ворону, моего папеньку, ограбим-ка твоего хозяина. Мне знаком дом, тебе -- слуги. Добыча богатая, дело легкое. Собака ведь и кости не даст.
Орландо.
Так вырвите ее у него из глотки. Берусь ее из пасти вышибить, если это (показывает на кинжал) еще способно кусаться.
Матео.
Ни слова больше, ни слова, старая головешка. Сойдемся под вывеской "Кораблекрушение".
Орландо.
Есть, сэр.
Матео.
Понял? "Караблекрушение". (Уходит.)
Орландо.
Крушенье терпишь ты и, как пловец
Отважный, но неопытный, на брюхо
Морской волны скользишь -- потопит шлюха!
Входят Ипполито и Белафрон.
Еще корабль! Серьезнее, чем тот,
Но плохо правлен, и погибель ждет
Без помощи. Как боевой фрегат,
Я устремлюсь и помощь им подам,
Спасу обоих иль погибну сам. (Уходит.)
Ипполито.
Мой рок -- быть в чарах ваших глаз.
Белафрон.
Безумье
Ваше -- не рок! Откуда? Отцвели
Давно все краски прошлой красоты,
Засохли пышные ее цветы.
Мой дух очищен вами в первый раз,
И новый грех мой будет не от вас.
Ипполито.
Руку на честный бой! Тогда впервые,
Припомните, мы на поле сошлись.
В вас бунт был. Я одним переговорам
Разбил вас.
Белафрон.
Да.
Ипполито.
Попробую узнать,
Нельзя ли эту чистоту прогнать
В том же порядке. Вы сдадите форт,
Если с такой же силой аргументов,
Какими много лет тому назад
Вас вывел к чести, я верну в разврат
Вас строгой логикою?
Белафрон.
Правде слов
Сдамся.
Ипполито.
Трубят к турниру. Я готов.
Белафрон.
Дан вызов дамой.
Ипполито.
Сядем.
Садятся.
Белафрон.
Так начнем.
Я выхожу на правый бой с грехом.
Ипполито.
Мужчины, у кого такой же бой,
Кто со мной связан тяжбою одной,
Над женщиной к победе,-- шлите мне
Сочувствие!
Белафрон.
Сочувствую вполне.
Ипполито.
Стать шлюхами, как вам угодно звать,
Способны чары слова приказать.
Шлюхиня так божественна была,
Что стала конкубинкой короля
Британии, и блеск волшебных глаз
Так властвовал сердцами, что не раз
Скромнейшим дамам довелось мечтать
Услышать про себя: "Она как та".
И повелось с тех пар и там и тут,
Что всех красоток шлюхами зовут.
И так пронизан был их ясный лик
Светом, что в Риме звались: meretrix.
Вот вам о званьи. О профессьи: кто
Обязан -- связан. На земле одно
Блаженство -- воля, несравненный клад.
А девок кто ж свободнее царят?
Так птице Геры не раскрыть хвоста,
Как девки распускают паруса.
Мужчине не раба: он -- раб ее.
Не ревность в акриле тянет колесо,
Но вся в весельи выезжает, как
Солнце на лучистый зодиак.
В них блеск его, в них солнечный размах,
Им долго не гостить в небес домах,
От знака в знак их мчит любовный лет,
И их закат пышнее, чем восход.
Лорд гонится, солдат в бою их видит,
Немноги чужды, меньше ненавидят.
Так, в шутку, уговаривал бы тут
Ту, кого звал бы на пути распутств.
Но вас мне ложу моему хранить.
Белафрон.
Смысл басни -- надо мужа осрамить.
Ипполито.
Срамить? Сойдись с одним
Жена, муж остается невредим:
Один не в счет.
Белафрон.
А если к вам вползет
В постель один. Удержится расчет?
Пора вам бить отбой.
Ипполито.
Венчай героя.
Ведь победил я?
Белафрон.
Половина боя.
На бой нас ваша вызвала труба,
Не дать мне бить -- бесчестие герба.
Ипполито.
Одержите победу -- ваша слава.
Белафрон.
Распутство ложно -- ясно из того,
Что создана жена для одного,
Что связана законом. Потому же
Написано не "для мужчин" -- "для мужа".
Но, в наполненье мира, отменяли
Закон, и многих жен мужнины брал",
Но даже и по правилу тому
Жена принадлежала одному.
Много воды ушло: теперь на триста
Найти одну, чтоб не была нечиста --
Нечиста, как гиена, на кого
Бегут убить, и больше ничего.
Им в помощь -- песнь, сеть золотую прясть.
Чтоб глупых женщин убедить упасть.
Зовут их ангелом, но, чтоб верней
Обжулить их, зовут к себе чертей.
О, песенка сирен! Вам, господа,
Льстит губить нас, вам лакома вода,
Чтоб вымыть руки; вымыла -- теперь
И вон ее, и выплеснуть за дверь.
Вот так мужчины поступают с девкой.
Ей предпочтительней, как петуху,
Выклевывать мужчин по одному,
Но их тогда не различить. Отведай
Меня вы -- будете, как гарнизон,
Держать, пока война, а после -- вон,
Как раненый солдат, щипать траву,
И смрад больниц венчает рандеву.
Кто б шел в рабыни? Где б вам взять невест?
Но с голоду помрет, кто в куче ест.
Ипполито.
Не в куче будете -- со мной одна.
Белафрон.
Пить яд тайком, так смерть нам не видна?
Не тот же яд ли, если я одна?
Нашли гетеру. Чтоб ее погладить --
Вам род продать, на дыбу об одном
Лобзаньи,-- взял, сыт, ну, а что потом?
Потом вы проклянете сводню ту,
Что вас свела, ночь, данную греху,
Вам гадок ее вид, и дню не встать,
Как от нее вы броситесь бежать.
Да и тому, кто лаской упоен,
Нет наслажденья у продажных жен,
И все, кто торговал собою вольно,
Как фокусник, увидели -- довольно.
Ипполито.
Если так скверны нити жизни шлюхи,
Как вы сказали, объясните, как же
Вам это нравилось?
Белафрон.
Если все нити
Жизни девок, по-вашему, прекрасны,
Что ж вы жену свою не шлете в девки
И прочих дам не жалуете тем же?
Как скверный муж, я своему двору
На разорение вела игру.
Ах, страстью зарабатывая хлеб,
Как в горле каждый застревал кусок,
Как я дрожала с головы до ног,
Как клеткой ада мне была постель,
Геенским стражем -- сводня, а вино,
Казалось, уплатить принесено
За душу, что пороку продана!
И постоянно, даже и спьяна,
Себе я повторяла: девка ты,
И чем пьяней, тем тяжелей мечты.
Ипполито.
Закон природы, что нам злейший враг --
Товарищ в ремесле, и с вами так.
Зачем же клясть, что раньше было сладко?
Белафрон.
Зачем вам бредить тем, что было гадко?
Мне, зная низости ее примет,
Не отыскать подлей для шлюхи цвет.
Мне в дни, когда была всего сильней
В этом, всего мучительней был вид
Скромной девицы.
Она -- для всех голубка. Мой наряд
С ней рядом был вороньим. Каждый взгляд
Вослед ей так застенчив был и мил,
А на меня презрительно стремил
Нахальство. Ей, будто она была
Неодолимой башней, был поклон,
А мне -- распухший рев со всех старой.
Ей тотчас расступались на пути,
Мне, хоть и в маске, давки не уйти.
Верно, бог шлюху метит оттого,
Что для мужской игры она приманка:
Под самым светским видом куртизанка
Святой прикинься, будь из дальних мест,
А выдаст чем-то свойственный им жест.
Будь они с толком, дорого б им брать:
Мужчине их лишь на сезон держать,
А там, как старый календарь, забыть,
Забросить и о новом говорить.
Кто там безумен, кто на море кар
Собой рискует за гнилой товар?
Путь похоти хоть дешево купить,
Добро домой с убытком воротить.
Трубить отбой? Час битвы отзвонил.
Свет, рассуди, который победил?
Ипполито.
Я.
Белафрон.
Вы? Учит трусость: ежели не взять
Борьбой, одно спасенье -- убежать. (Уходит.)
Ипполито.
Беги в недвижный центр земли, в пещеры
Бессмертных ужасов,-- я догоню,
Хоть весь в грехах, у врат геенских глух:
Безумен и мудрец от чары шлюх. (Уходит.)
СЦЕНА ВТОРАЯ
Покой во дворце герцога.
Входят: Лодовико, герцог и Орландо в одеянии слуги. После них -- Инфеличе, Кароло, Астольфо, Беральдо и Фонтинели.
Орландо.
Умоляю вас, ваша милость, хоть ваши очи и настолько проницательны, что усмотрели благородного отца сквозь скромную синюю ливрею слуги, не открывайте никому, добрый герцог мой, моей затеи, кроме того джентльмена, который отныне станет актером нашей последующей комедии.
Герцог.
Да будет так, Орландо: будь неведом.
Пойдет с тобою только один Сфорца,
Чтоб над сыном мой приказ исполнить.
Лодовико.
Арестовать его за уголовщину по отношению к двум разносчикам? Не так ли?
Орландо.
Именно так, благородный рыцарь. Разносчики эти -- мои слуги. Он начал со слуг, теперь собирается обобрать и хозяина. Он затевает меня ограбить, слюнки у него текут вгрызться в мое золото. Ну, да за это повисит он у меня на жабрах, пока я его к берегу не подведу.
Герцог.
Итак, за дело.
Орландо.
Благодарю за милость. Но, добрый государь мой, что касается моей дочери...
Герцог.
Помни, что сказал я.
Орландо.
И не забудьте, в чем я поклялся. Душой ручаюсь, что она честней любой из жен султана под караулом из евнухов.
Лоренцо.
Еще бы! Их султан обесчестил.
Орландо.
Кто из каждой женщины делает девку, тот -- турок, а не верный христианин. Поручаю себя вашей милости.
Герцог.
Инфеличе!
Инфеличе.
Здесь, сэр.
Лодовико.
Синьор Фрискобальдо!
Орландо.
Опять фрески? Пачеко.
Лодовико.
Это еще что за Пачеко? Вот у нас с приказом добавочная потеха. Арестовывать всех подозрительных лиц в доме. А там рядом имеется некий вышибала Ботс да некая мадам Коновал -- сводня, которые обжулили моего приятеля. Эту парочку кроликов мы и сунем в сумку.
Орландо.
Предоставьте мне лично хлопнуть их по загривку. Идем, идем!
Лодовико.
Слышите, франты! Догоните меня у Матео.
Кароло, Астольфо и др.
Достаточно!
Лодовико и Орландо уходят.
Герцог.
Старик пост ту песню, что ты спела,
Но в таком тоне, что она не девка,
А отсылала письма и подарки,
Как явный торжества над страстью знак,
Все его приступы повергнув в прах.
Инфеличе.
Этот старик -- слуга добрый и честный.
Герцог.
Не сомневаюсь.
Инфеличе.
И, возможно, муж мой,
Сорвав личину с этого созданья
И в ней исправивши и ум и чувства,
Вновь портит их, чтоб знать свое искусство.
Герцог.
Что же, но целительность противошлюхства
Должна иметь серьезные размеры:
Не чище пятна вылижут пантеры.
И если ей звездой недвижной стать,
То нечестиво свет ей затемнять,
Столь редкостны подобные кадила.
Но кой-кому другой и славы нет,
Как только возвращать их в рать комет,
И Ипполито большего не хочет.
Не может быть, чтобы вы все не знали
О помешательстве нашего зятя,
Который бредит куртизанкой.
Все.
Да.
Кароло.
Потаскуном по городу ославлен.
Астольфо.
Клянусь, он думает, никто не видит.
Беральдо.
Когда человек начинает бегать по девкам, это похоже на лютую вонь изо рта: всем и каждому в нос шибает, а сам ничего не чует, хотя бы воняло пуще пота шестнадцати медвежьих поводырей.
Герцог.
Пожалуй, все вы дышите зловонно:
Вас чуешь издали.
Кароло.
Верно, государь, я думаю все мы такие, каким вы были в молодости, когда маевать ходили: всем нам любо слушать, как кукушка на чужом дереве кукует.
Герцог.
Хорошо, что признались. Но, дитя,
Нельзя же делить ложе с куртизанкой.
Диву даешься:
Ни мой гнев, ни гнев этой бедной дамы,
Его обиженной жены, ни брак,
Ни честь, ни рай, ни ад, ни даже знак
Отверженства на ней -- не отведет
Его исканий, с ней он пропадет:
Она околдовала, подменила
И сделала скотом. Он помешался.
Он дико выглядит? А?
Кароло.
Я в лице
Его заметил лунные ущербы.
Герцог.
Он так же непохож на Ипполито,
Как мертвый на живого: он не спит,
А спит, так бредит и в бреду сжимает
Руки, вопя: "О свет мой..." Как там имя,
Как имя шлюхи?
Астольфо.
Государь, не знаю;
Я в шлюхах не знаток.
Герцог.
О!.. Белафрон!..
И, сжав объятья, кличет: "Белафрон!"
Кароло.
Порция слабительного, способная убить коня, неспособна убить болезнь волокитства, государь, если она чуть поглубже въелась.
Герцог.
Проверим все лекарства. Рецепт первый:
Мной послан строгий и прямой приказ
Очистить весь Милан, оздоровить
Все пригороды, слободы арестом
Всех баб, кто весом, как червонцы, слаб:
Град сбросит праздный груз свой, как корабль.
Кароло.
Да нет же, государь, легкие девки вовсе не праздный груз! Но чего же вы хотите этим достигнуть, ваша милость?
Герцог.
Вот чего. Если ту, по ком он бредит,
Придется в черный список занести,
Он постыдится к ней и подойти.
Кароло.
А если нет?
Герцог.
На головы развратниц
Закон падет так тяжко, так ударит
По почитателям, что Ипполито --
Как не со страху, так со страсти -- тоже
(Если он любит) бросит ее ложе.
Кароло.
Перехватать всех резвушек в городе и засадить их? Ну, государь, вы хотите вычерпать бездонный колодец. Всех девок в стенах и за стенами города? За десять таких герцогств не хотел бы в это ввязываться: армия, о которой вы говорите, способна переполнить все городские тюрьмы да в придачу не оставить свободной от постоя ни одной питейной комнаты во всех кабаках.
Герцог.
Мы переловим только самых главных.
Шлюха, как сельдь, по улице идет.
Поймав их в сеть, я буду сам судить
И строго их судьбу определять.
Идем, дитя!
Герцог и Инфеличе уходят.
Кароло.
Бедняжек схватят.
Астольфо.
В суд пойду.
Фонтинели.
Я тоже.
Беральдо.
Я тоже, хоть весьма причастен к делу.
Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Комната в доме Матео.
Лодовико и Орландо под видом слуги
Матео.
Входи, кто хочет! Благородный мой кавалер, мне останется только разыграть любезного хозяина и приветствовать каждого.
Лодовико.
Мы вносим беспокойство в ваш дом, Матео, но мы поступим, как голландцы в кабаке: попьем, пошумим -- и уйдем.
Матео.
Хуже всего, что жены дома нет. Зато уж мы и покуражимся, великодушный рыцарь! Музыка не в музыку, если баба в хор затесалась.
Орландо.
Да. У нее, как и у вирджинала,
Куча придатков-клавиш на хвосте.
Входят Астольфо, Кароло, Беральдо и Фонтинели.
Лодовико.
А вот и взвод пришел!
Астольфо и др.
Здорово, фронты!
Матео.
Рад видеть вас, милейшие мои!
Лодовико.
Господа, всем вам известен холщевник Кандило, который терпеливей самого прокопченного пекаря в дни растопки печей, под звон сорока ругательниц?
Астольфо и др.
Да, мы все его знаем. Что с ним?
Лодовико.
Не усматриваете ли вы отменной забавы в том, чтобы превратить его в штуку английского сукна и так растянуть его на пяльцах, чтобы все нитки его прирожденного характера полопались, заставив его глотать здравицы, табачный дым, плясать, петь похабные песни и вообще проделывать все, что нам заблагорассудится для его вразумления?
Кароло.
Это будет стоящий просмотра мавританский танец.
Астольфо.
Да только до того хитра старая лиса, что трудно ее из норки вытравить.
Матео.
В этом направлении мною уже приняты меры, а крючок, на котором его сюда притянут,-- это просмотр неких кусков лино-батиста, о которых я ему сказал, что продам, действительно имея их здесь. Принеси-ка их сюда, Пачеко.
Орландо.
Есть, сэр, я ваша собака-водолаз и принесу вам все, что угодно. (В сторону.) Но притащу вам и такое кушанье, от которого у вас все в животике перевернется, а именно -- констэбля. (Уходит.)
Входят Ботс, пропуская вперед мистрис Коновал.
Астольфо, Беральдо и Фонтинели.
Это что? Это что?
Кароло.
Это что за гребная баржа?
Лодовико.
Тише! Два блюда пареного чернослива: сводня с вышибалой. Почтеннейшему лейтенанту Ботсу наше! Ну, я вижу, вы сделались светским человеком, милости просим. Милости просим, мистрис Коновал. Джентльмены, предлагаю вам приветствовать почтенную матрону.
Коновал.
Премного благодарна на вашем почтении всем вам, достопочтенные.
Лодовико.
Я заказал виноторговцу прислать вина. Никто с тобой не пришел, кроме лейтенанта, бабушка?
Коновал.
Никто со мной не пришел, кроме лейтенанта Ботса, с позволения вашей досточтимости.
Ботс.
А на кой сифилис кому-нибудь с вами ходить, кроме лейтенанта Ботса?
Входят два виноторговца с вином.
Астольфо, Кароло и др.
Вот лихо! Вот так марш!
Лодовико.
Пришли! Отлично!
Матео.
Осадный парк на приступ всех твердынь.
Лодовико.
Устроим смотр. Читайте инвентарь.
1-й виноторговец.
Вот случай: бутыль грецкого вина, бутыль петер-самоед, бутыль чернико, бутыль летика.
Лодовико.
В расчете?
2-й виноторговец.
Да, сэр.
Виноторговцы уходят.
Матео.
Кто-то кончит счеты!
Ботс.
Здесь предстоит славная баталия, да плевать, только с такой жизни солдату и мед снимать! Когда эта артиллерия полностью войдет в дело, кое-кто будет повержен наземь: пушка, полпушка, штурмовая и единорог.
Лодовико.
Лейтенант! Пли!
Ботс.
Есть, есть! Разрешите мне первому взойти на брешь! За здоровье всех вас, франты! Ботс держит за всех вас. (Пьет.)
Астольфо, Кароло и др.
Держитесь, Ботс, пока мы вам не задали такого же перцу!
Входит Кандило.
Лодовико.
Благороднейший мой холщевник! Вика! Добро пожаловать, старина!
Матео.
Добро пожаловать, синьор!
Кандило.
Лино, сэр?
Матео.
Сейчас! Мой человек пошел за ним. Мы здесь, как видите, оснастили флот для кругосветного плавания.
Кандило.
Опасно плыть на кораблях подобных.
Ботс.
Пока никто за борт не наблевал.
Лодовико.
Так как вы -- дама почтенная, я хочу вас познакомить с этим почтенным горожанином. Прошу вас подставить ему свои губы и всячески его приветствовать.
Коновал.
Крайне рада видеть у себя всякого горожанина. Я частенько покупаю у вас в лавке.
Кандило.
Возможно, уважаемая дама.
Коновал.
Ваши приказчики хорошо знают, как я покупаю. Я надеюсь, ваша милая жена в добром здоровьи? Если позволите, примите ей от меня подарок -- из уст в уста. (Целует его.)
Кандило.
Не просим большего. И так довольно.
Сластей я не любитель. (В сторону.) Рот воняет
Хуже, чем пятьдесят хорьков. Синьор,
Кто она -- дама?
Лодовико.
Женщина из очень хорошего и старинного дома -- бандерша.
Кандило.
Сводня, сэр? Я уйду. Лино посмотрим
В другой раз.
Матео.
Выйти из такой компании:? Пачеко, мой человек, только что отправился за ним. Лейтенант Ботс, выпейте за этого почтенного старого приятеля и покажите ему, как высоко летают.
Лодовико, Астольфо и др.
Ори, заставь его пить на коленях!
Кандило.
Как Ботс? Благослови меня, зачем мне Ботс?
Нет, не хочу вина, милейший Ботс.
Ботс.
Седина в бороду -- бес в ребро. Пей здравье -- ждет добро. Не пропустишь этого в кишки, так вот тебе за грешки. (Показывает шпагу.) Вот я сейчас затяну препохабную песнь, а то у вас такая зеленая рожа постная, что вино скиснет, пока войдет. Угодно вам пасть на ваши мослы, отвечая на тост? За здравие моей хозяйки, девки!
Кандило.
Отрава за отравой! Мистер Ботс,
Прошу вас, извините: вы солдат --
Не принуждайте к этой службе. Стар я
И из бутылок не палю.
Ботс.
Научим.
Кандило.
Здоровье выпить -- выпить нездоровье.
На помощь, господа!
Ботс.
Цыц!
Лодовико, Астольфо и др.
Что ж нам -- резать?
Кандило.
Счета мне подводить, милейший Ботс.
Ботс.
Вот это и поможет подвести их.
Лодовико.
Что это у вас так рука трясется?
Кандило.
Синьор, у меня судороги в жилах.
Ботс.
Качай, сэр, или будет пляска жилам.
Кандило.
Стой, стой, Ботс! Пью! (Стал на колени.)
Лодовико и др.
За что?
Кандило.
За ту графиню. (Пьет.)
Коновал.
За меня, старина? Это он, тот, что никогда вина не пил?
Еще раз по этому случаю!
Кандило.
С большим усильем яд в меня спустился,
А я так еле поднимусь. За девку
Не пил и впредь пивать считаю за издевку.
Входит Орландо с лино-батистом.
Матео.
Ты это что -- на виселице болтался?
Орландо.
Да, сэр, я собираюсь пострадать.
Матео.
Синьор, товар! Извольте расценить.
Кандило.
Ваша цена?
Матео (показывает пальцами).
Вот!
Кандило.
Нет. Дорого. Вот! (Показывает пальцами.)
Матео.
Нет, стыдитесь: низко летаете. Да уж забирайте его себе: не ссориться же нам с вами из-за прибыли. Сошлись! Получайте его целиком, да еще (на полпенни в придачу. За деньгами я к вам в лавку пришлю.
Кандило.
Будьте так добры, дайте мне уйти.
Матео.
Уходить? Дайте-ка сюда ковш, да побольше, для синьора Кандило.
Орландо.
Он хочет уйти!
Кандило.
Нет, я останусь. Уберите ковш ваш.
Входят констэбль и стража.
Лодовико.
Это еще что?
Ботс.
Страстной вторник, что ли, что эти призраки бродить стали?
Матео.
По какому вы делу, сэр?
Констэбль.
От герцога. Вы тот, кого мы ищем, синьор. Вот у меня приказ герцога арестовать вас в уголовном порядке за ограбление двух разносчиков. Именем герцога приказываю вам итти немедленно.
Матео.
Что это? Ветер переменился? Ладно! Все это от старого волка, моего тестя. Позови-ка свою хозяйку, почтенный.
Орландо.
Есть, сэр! (В сторону.) Как крепят из кусков древко,
Так жизнь исправим, ранив глубоко. (Уходит.)
Лодовико, Астольфо и др.
Нам, право, очень жаль!
Матео.
Отважным людям полагаются препятствия! Плевать! Это только против меня кость Фортуны выпала. Ну, сэр, прошу вас обращаться со мной, как с джентльменом -- не таскать меня по улицам в качестве общественного развлечения.
Констэбль.
Если этим джентльменам будет угодно, вы пойдете вместе с ними.
Лодовико, Астольфо и др.
Да будет так. Идем.
Констэбль.
А вы кто будете, сэр?
Ботс.
Я, сэр? Когда число, когда нуль, в зависимости от данных расположений государства,-- я солдат.
Констэбль.
Вас зовут Ботс, не так ли?
Ботс.
Ботс -- мое имя, Ботс известен этой компании.
Констэбль.
Знаю, сэр. А она?
Ботс.
Дворянка. Мать мне.
Констэбль.
Взять их обоих.
Ботс.
Как? Меня, сэр?
Страж.
Да, сэр!
Констэбль.
Буянить станут -- улицу поднять,
Ботс.
Господа, господа! Куда нас тащат?
Лодовико.
В садовый домик, Ботс. Мы рассчитались?
Констэбль.
В Брайдвель их.
Ботс.
Вы ответите за это.
Констэбль.
Охотней, чем на вызов. Вот приказ, сэр.
Лодовико.
Мы выйдем раньше вас.
Констэбль.
Милости просим.
Уходят Лодовико, Матео, Астольфо, Кароло, Беральдо и Фонтанели. Несколько позже -- Ботс и Коновал под стражей.
Кто здесь? Синьор Кандило, гражданин
Вашего званья -- и с такими кутит
В подобном доме!
Кандило.
Что, сэр? Что здесь за дом?
Констэбль.
Поганой славы.
Кандило.
Ах, так? Спасибо! Я уйду.
Констэбль.
Что это?
Кандило.
Лино, купленный мной у джентльмена,
Домохозяина.
Констэбль.
У нас приказ
Искать покражу. Краденый лино ваш.
Кандило.
Скажите!
Констэбль.
Он был вор, вы -- укрыватель.
Мне жаль удачи -- должен вас забрать.
Кандило.
Меня? За что?
Констэбль.
Добро на вас сыскалось,
И вы ответите.
Кандило.
Правда?
Констэбль.
Несомненно.
Кандило.
Я пошлю за залогом.
Констэбль.
Я не смею.
Но вы -- почтенное лицо: не должно
Вести вас напоказ, и вы без стражи,
Только со мной пойдете.
Кандило.
Тоже в Брайдвель?
Констэбль.
Нет средства.
Кандило.
Есть: терпенье. Сумасшедшим
Не быв, попал в Бедлам, так заодно
В Брайдвель, не зная девок.
Констэбль.
За лино.
Уходят.