Мистеръ Гэрдаль, захлопнувъ за собою дверь и замкнувъ ключемъ и пошелъ прямо къ камину и остановился предъ сидѣвшимъ въ креслахъ мистеромъ Честеромъ.

Если внутреннія чувства этихъ людей были такъ же несходны между собою, какъ несходна была ихъ наружность, то свиданіе это, казалось, не могло кончиться мирно и спокойно. Лѣтами они были почти одинаковы, но за то во всѣхъ отношеніяхъ не имѣли рѣшительно ничего общаго, и врядъ ли можно было встрѣтить другихъ двухъ человѣкъ, которые бы такъ мало походили другъ на друга. Одинъ отличался свѣтскою вѣжливостью и изысканностью въ манерахъ и одеждѣ,-- другой грубою простотою и небрежностью въ обращеніи; одинъ вѣчно улыбался, другой былъ мраченъ и угрюмъ. Гэрдаль, казалось, твердо рѣшился не скрывать чувствъ своихъ и выказалъ всю непріязнь свою человѣку, къ которому пришелъ; Честеръ, напротивъ, казалось, хотѣлъ дѣйствовать совсѣмъ иначе и, увидевши всю выгоду, которая могла произойти отъ того собственно для него, втайнѣ радовался этому.

-- Мистеръ Гэрдаль,-- сказалъ онъ, не обнаруживъ ни малѣйшей непріязни и не измѣнивъ нисколько своего спокойно улыбающагося лица:-- мнѣ чрезвычайно пріятно васъ видѣть.

-- Оставимъ пустыя учтивости; онѣ между нами совершенно неумѣстны,-- возразилъ Гэрдаль:-- выскажемъ другъ другу прямо и безъ всякихъ обиняковъ то, что намъ надобно высказать. Вы желали видѣться со мною: я здѣсь... Зачѣмъ, для чего мы свидѣлись?

-- Все тотъ же крутой и неуклончивый нравъ, какъ и прежде!

-- Хорошъ ли, дуренъ ли я, сэръ,-- отвѣчалъ Гэрдаль, прислонясь спиною къ камину и бросивъ на сидѣвшаго въ креслахъ гордый взглядъ:-- но я таковъ, какимъ быть хочу; я не перемѣнился нисколько ни въ своей любви, ни въ своемъ отвращеніи; намять моя осталась при мнѣ. Вы требовали свиданія, повторяю вамъ, я здѣсь.

-- Наше свиданіе, сэръ,-- сказалъ мистеръ Честеръ, ударивъ пальцами по табакеркѣ и замѣтивъ съ усмѣшкой, что мистеръ Гэрдаль, можетъ быть безсознательно, схватился за шпагу:-- наше свиданіе, вѣроятно, будетъ имѣть самыя мирныя послѣдствія.

-- Я пришелъ сюда,-- отвѣчалъ Гэрдаль но вашему требованію, считая себя обязаннымъ увидѣться съ вами всегда и вездѣ, гдѣ вамъ это будетъ угодно; но пришелъ не за тѣмъ, чтобъ разсыпаться въ пустыхъ фразахъ; въ этомъ отношеніи вы, какъ человѣкъ свѣтскій, будете имѣть передо мною всегда большое преимущество. Увѣряю васъ, что мистеръ Честеръ въ цѣломъ мірѣ былъ бы послѣднимъ изъ тѣхъ, съ кѣмъ я рѣшился бы затѣять борьбу на комплиментахъ и притворствѣ. Признаю себя гораздо слабѣе его въ искусствѣ владѣть такимъ оружіемъ и думаю, что въ этомъ отношеніи онъ не найдетъ достойныхъ себѣ соперниковъ.

-- Вы дѣлаете мнѣ слишкомъ много чести, сэръ,-- возразилъ Честеръ съ величайшимъ спокойствіемъ;-- благодарю васъ и буду съ вами чистосердеченъ.

-- Извините, я не понялъ васъ:-- какимъ хотите вы быть?

-- Чистосердечнымъ, откровеннымъ...

-- Право?-- воскликнулъ мистеръ Гэрдаль съ язвительной усмѣшкой.-- Впрочемъ, я не хочу прерывать васъ...

-- Я такъ твердо рѣшился на это,-- продолжалъ мистеръ Честеръ, взявъ стаканъ и выпивъ немного вина:-- что вмѣнилъ себѣ въ обязанность не спорить съ вами и не оскорбляться ничѣмъ, что бы вы могли сказать въ жару разговора.

-- Въ этомъ случаѣ, вы опять будете имѣть большое предо мною преимущество; ваше умѣнье владѣть собою...

-- Непоколебимо, когда оно можетъ послужить мнѣ къ достиженію цѣли, хотѣли вы сказать... Соглашаюсь, пусть будетъ по вашему; теперь я именно въ такомъ положеніи и думаю, что цѣль наша одинакова; будемъ же стремиться къ ней, какъ люди разсудительные, которые давно уже перестали быть ребятами... Пьете ли вы вино?

-- Съ друзьями...-- отвѣчалъ Гэрдаль.

-- Сядьте по крайней мѣрѣ,-- сказалъ Честеръ.

-- Я хочу стоять,-- возразилъ Гэрдаль съ нетерпѣніемъ: -- продолжайте...

-- Какъ вамъ угодно,-- отвѣчалъ мистеръ Честеръ, перекинувъ одну ногу на другую и взявъ стаканъ съ виномъ, который онъ разсѣянно началъ разсматривать:-- но позвольте вамъ замѣтить, что вы не совсѣмъ правильно смотрите на вещи; конечно, мы съ вами не то, что свѣтъ называетъ друзьями, однакожъ въ этомъ самомъ свѣтѣ изъ десяти человѣкъ, которые величаютъ себя этими именами, девять вѣрно похожи на насъ. У васъ есть племянница, у меня сынъ -- славный, но странный малый. Эти молодые люди вздумали влюбиться другъ въ друга, и свѣтъ толкуетъ, что между ними существуетъ то, что онъ называетъ связью... хоть этого еще и вовсе нѣтъ... Но это можетъ случиться, и неужели потому что этотъ же самый свѣтъ называетъ насъ врагами, должны мы оставаться въ отдаленіи и смотрѣть спокойно, какъ они бросятся другъ другу въ объятія, тогда какъ, сблизясь и дѣйствуя согласно, мы можемъ поправить зло и разлучить ихъ.

-- Я люблю племянницу,-- сказалъ Гэрдаль послѣ минутнаго молчанія;-- это должно казаться вамъ несовсѣмъ понятнымъ, однакожъ я люблю ее.

-- Непонятнымъ?-- воскликнулъ Честеръ, наливая стаканъ и вынувъ изъ кармана зубочистку.-- Нисколько; я также расположенъ не дурно къ моему Нэду или, какъ вы говорите, люблю его... Онъ славный малый и къ тому же красавецъ -- право! Но дѣло въ томъ,-- я уже сказалъ, что буду съ вами чистосердеченъ,-- дѣло въ томъ, что, отложивъ въ сторону взаимное наше нежеланіе породниться и различіе нашихъ вѣроисповѣданій,-- а это не бездѣлица,-- я не могу согласиться на этотъ бракъ... Не могу, понимаете ли вы? И онъ не состоится.

-- Нельзя ли вамъ оставить подобныя выраженія и укротить свой языкъ!-- воскликнулъ съ запальчивостью мистеръ Гэрдаль.-- Я уже сказалъ вамъ, что люблю племянницу, и неужели вы думаете, позволю ей отдать свое сердце человѣку, въ жилахъ котораго течетъ ваша кровь?

-- Вотъ видите!-- возразилъ мистеръ Честеръ, не обнаруживъ ни малѣйшаго гнѣва на подобную выходку.-- Какъ выгодно и какъ хорошо говорить съ такою откровенностью. Клянусь честью, я думалъ именно то, что мы сказали... Я очень люблю своего Нэда, я безъ ума отъ него и скажу прямо, что глупая страсть его могла бъ уже помѣшать намъ сойтись дружелюбно, еслибъ это намъ когда-нибудь вздумалось. Не хотите ли выпить стаканъ вина?

-- Выслушайте меня!-- воскликнулъ Гэрдаль, подступивъ ближе и ударивъ по столу рукою.-- Если кто-нибудь могъ подумать или сказать, что мнѣ когда-нибудь приходила въ голову мысль позволить Эммѣ Гэрдаль отвѣчать на любовь человѣка, который хоть нѣсколько сродни вамъ, тотъ солгалъ самымъ безстыднымъ образомъ!

-- Гэрдаль,-- возразилъ Честеръ, поправляя огонь въ каминѣ,-- право, вы дѣйствуете чрезвычайно благородно, высказывая мнѣ такъ откровенно свои мысли. Увѣряю васъ, я думаю точно такъ же, но къ сожалѣнію не умѣю выражать этого съ такою силою, какъ вы. Вѣдь вамъ извѣстна моя застѣнчивость, и вы вѣроятно извиняете меня...

-- Я желалъ бы лишить Эмму возможности не только видѣть вашего сына, но даже думать о немъ, хотя бъ это стоило ей жизни...-- сказалъ мистеръ Гэрдаль, который, между тѣмъ, сталъ ходить но комнатѣ.-- Но я желалъ бы, чтобъ это сдѣлалось само собою, безъ насильственныхъ мѣръ.

-- Вы не можете себѣ представить, какъ я радуюсь, видя, что вы раздѣляете мое мнѣніе,-- продолжалъ мистеръ Честеръ съ величайшею ласковостью.-- Вы видите, какъ мы хорошо сдѣлали, что объяснились лично; теперь мы понимаемъ другъ друга и знаемъ, чего должны держаться. Зачѣмъ не пьете вы вина вашего арендатора?-- Оно недурно.

-- Прошу васъ,-- возразилъ Гэрдаль:-- скажите, кто помогалъ Эммѣ и сыну вашему въ ихъ отношеніяхъ?.. Знаете ли вы это?

-- Всѣ добрые люди здѣшняго околодка,-- отвѣчалъ Честеръ съ своею вѣчною улыбкой...-- а болѣе всѣхъ тотъ посланецъ, который доставилъ вамъ мою записку.

-- Бэрнеби! Этотъ сумасшедшій?..

-- Васъ удивляетъ это? И меня также... Я вывѣдалъ это у его матери -- очень почтенной женщины, отъ которой узналъ, какъ было дѣло. Немедленно рѣшился я пріѣхать сюда, чтобъ повидаться съ вами... Вы пополнѣли, сэръ, и, кажется, вполнѣ наслаждаетесь здоровьемъ.

-- Кажется, мы кончили все?-- сказалъ Гэрдаль съ нетерпѣніемъ, котораго не старался даже скрыть.-- Положитесь на меня, мистеръ Честеръ; племянница моя отнынѣ совершенно перемѣнится... Я обращусь къ ея сердцу, постараюсь пробудить въ ней гордость и припомнить ей ея обязанности.

-- То же самое сдѣлаю я съ моимъ Нэдомъ,-- возразилъ мистеръ Честеръ, поправивъ носкомъ своего сапога уголья въ каминѣ.-- Если въ мірѣ есть что-нибудь положительнаго, такъ это, конечно, отношенія отца къ сыну; я представлю ему, что низкая страсть эта не приведетъ его ни къ какому результату; что я всегда разсчитывалъ для него на богатую партію, которая могла бы успокоить мою старость и удовлетворить мои справедливыя требованія, состоящія въ томъ только, чтобъ всѣ долги мои были заплачены изъ кошелька будущей жены его; словомъ, что обязанности сына и чувства благодарности къ моимъ благодѣяніямъ непремѣнно требуютъ, чтобъ онъ околдовалъ какую-нибудь богатую наслѣдницу, увезъ ее...

-- И растерзалъ бы ея сердце, бросивъ ее какъ можно скорѣе? замѣтилъ мистеръ Гэрдаль, задѣвая перчатки.

-- Это не мое дѣло,-- отвѣчалъ мистеръ Честерь, прихлебывая вино: это совершенно отъ него зависитъ; ни за что въ свѣтѣ не захотѣлъ бы я вмѣшаться въ семейныя отношенія моего сына, особенно въ нѣкоторыхъ обстоятельствахъ... Неужели вы не дадите уговорить себя и не выпьете стаканчика?.. Нѣтъ?.. Ну, какъ вамъ угодно, прибавилъ онъ, наливая себѣ еще вина.

-- Честеръ! сказалъ мистеръ Гэрдаль послѣ минутнаго молчанія и взглянувъ на его улыбающееся лицо.-- Честеръ! Тамъ, гдѣ рѣчь идетъ объ обманѣ и хитрости, голова и сердце ваше истинныя дьявольскія...

-- За ваше здоровье!-- воскликнулъ Честеръ, кивнувъ головою...-- Извините меня, я прервалъ васъ...

-- А если мы встрѣтимъ затрудненія, стараясь разлучить этихъ молодыхъ людей?-- сказалъ Гэрдаль.-- Если вы, напримѣръ, съ вашей стороны будете въ такомъ положеніи, къ какому предмету прибѣгнете вы тогда, мистеръ?

-- Къ самому легкому и простому, любезнѣйшій мистеръ,-- отвѣтилъ Честеръ, развалясь въ креслахъ.-- Я прибѣгну къ тѣмъ качествамъ, которыя вы такъ благосклонно мнѣ приписываете, хотя, сказать по чести, заслуживаю только въ половину ваше доброе обо мнѣ мнѣніе... употреблю два весьма обыкновенныя домашнія средства -- хитрость и коварство; постараюсь возбудить и съ той и съ другой стороны ревность...

-- Итакъ, стремясь къ нашей цѣли, мы употребимъ въ дѣло предательство, ложь, обманъ?

-- Избави насъ Богъ отъ этого!..-- воскликнулъ Честеръ, понюхавъ табаку.-- Нѣтъ, предательство, ложь, обманъ тутъ не нужны... нужны только тонкость и дипломатика... словомъ, надобно умѣть немного интриговать и больше ничего.

-- Мнѣ бы хотѣлось, чтобъ все это устроилось какъ-нибудь полегче, сказалъ Гэрдаль, прохаживаясь по комнатѣ въ сильномъ волненіи:-- Впрочемъ, если дѣло зашло ужъ такъ далеко, что мы должны дѣйствовать, то постараюсь помогать вамъ; это единственный случай, въ которомъ мы можемъ быть согласны... Надѣюсь, однакоже, что мы видимся теперь въ послѣдній разъ, и намь не встрѣтится уже надобности опять говорить другъ съ другомъ.

-- Вы хотите идти?-- сказалъ мистеръ Честеръ, приподнявшись съ креселъ.-- Позвольте проводить васъ и посвѣтить на лѣстницѣ.

-- Благодарю, не безпокойтесь; я найду дорогу и одинъ,-- отвѣчалъ Гэрдаль и, надѣвъ шляпу, пошелъ къ двери, которую сильно захлопнулъ за собою.

-- Какая грубая скотина!-- проворчалъ Честеръ, опустясь опять въ кресла.

Джонъ Уиллитъ и пріятели его, прислушивавшіеся къ малѣйшему шуму, въ ожиданіи шпажнаго звука или пистолетнаго выстрѣла, и готовые броситься въ залу по первому крику, были чрезвычайно удивлены, увидѣвъ мистера Гэрдаля, который живъ и здравъ сошелъ съ лѣстницы, спросилъ очень спокойно свою лошадь, сѣлъ на нее съ задумчивымъ видомъ и поѣхалъ прямо домой. Послѣ довольно продолжительнаго пренія, всѣ эти добрые люди рѣшили, что Гэрдаль вѣрно убилъ наповалъ своего противника и оставилъ его въ залѣ плавающаго въ крови. Они готовились уже отправиться въ залу церемоніальнымъ порядкомъ, заранѣе устроеннымъ, какъ громкій звукъ колокольчика, раздавшагося изъ верхней комнаты, повергъ всѣхъ въ величайшее недоумѣніе; наконецъ, Джонъ Уиллитъ, оправившись отъ этой неожиданности, рѣшился идти самъ; но изъ предосторожности на всякій случай взялъ съ собою двухъ свидѣтелей Гога и Бэрнеби.

Подъ защитой такого сильнаго прикрытія, Джонъ, отворивъ дверь, съ трепетомъ переступилъ порогъ и увидѣлъ мистера Честера, сидящаго попрежнему въ креслахъ.

-- Ну, Джонъ,-- сказалъ Честеръ,-- готова ли та комната, которую ты назначалъ мнѣ спальнею? Меня что-то клонитъ ко сну, и я хочу посмотрѣть точно ли постель твоя такъ хороша, какъ ты говорилъ...

-- О! Что до этого, сэръ, вы будете совершенно довольны!-- воскликнулъ Джонъ, посматривая съ недовѣрчивостью на своего гостя и надѣясь отыскить на немъ гдѣ-нибудь рану...

-- Проводи же меня.

-- Милости просимъ, сэръ...

Мистеръ Честеръ всталъ и въ сопрвожденіи Джона, Гога и Бэрнеби отправился въ спальню, которая была такъ же пуста и холодна, какъ зала, и въ одномъ углу которой стояла старинная огромная кровать съ грязнымъ пуховикомъ. Честеръ, посмотрѣвъ на нее, улыбнулся и сѣлъ въ кресла. Джонъ, увѣренный, что гостъ его раненъ, подумалъ, что ему сдѣлалось дурно, и хотѣлъ уже заать на помощь; но Честеръ преспокойно сказалъ ему:

-- Доброй ночи, Джонъ; я здѣсь усну прекрасно. Прощай, Бэрнеби; прощай, Гогъ!

Съ этимъ словомъ онъ сдѣлалъ знакъ, чтобъ его оставили одного, и скоро въ верхнемъ этажѣ "Майскаго-Дерева" воцарилось мертвое молчаніе.