На слѣдующій день, около полудня, сидѣлъ мистеръ Честеръ у себя дома за завтракомъ; на немъ былъ щеголеватый, покойный шлафрокъ; развалясь въ мягкихъ, широкихъ креслахъ, онъ, казалось, отдыхалъ отъ трудовъ и лишеній предшествовавшаго дня, проведеннаго имъ въ "Майскомъ-Деревѣ", гдѣ, не смотря на заботливость стараго Джона, многаго не доставало къ удовлетворенію привычекъ знатнаго гостя.
Кончивъ завтракъ, мистеръ Честеръ сѣлъ къ окну и сталъ смотрѣть разсѣянно на площадь, посреди которой былъ обширный скверъ, гдѣ толпилось уже много народу, и гдѣ какой-то молодой человѣкъ сидѣлъ задумчиво на скамейкѣ.
-- Нэдъ чрезвычайно терпѣливъ!-- сказалъ мистеръ Честерь, взглянувъ на молодаго человѣка и вынувъ изъ кармана свою золотую зубочистку.-- Удивительно, какъ терпѣливъ!.. Онъ сидѣлъ тутъ, когда я только что всталъ, и не перемѣнилъ съ тѣхъ поръ нисколько своего положенія...
Между тѣмъ молодой человѣкъ всталъ и скорыми шагами пошелъ прямо въ дому.
-- Право, можно подумать, что онъ слышалъ или понялъ меня,-- сказалъ мистеръ Честеръ, взявъ машинально газету, которую уже давно прочелъ:-- славный малый мой Нэдъ!
Въ эту самую минуту отворилась дверь, и Эдвардъ вошелъ въ комнату; отецъ привѣтствовалъ его наклоненіемъ головы и привѣтно улыбнулся.
-- Есть ли у васъ время поговорить со мною немного, сэръ?-- сказалъ Эдвардъ.
-- Конечно Недъ; у меня всегда есть время... Завтракалъ ли ты?
-- Давно ужъ.
-- О! Какъ же ты рано встаешь!-- воскликнулъ Честеръ, взглянувъ на сына съ усмѣшкой.
-- Сказать правду,-- продолжалъ Эдвардъ, придвинувъ къ окну стулъ и сѣвъ на него:-- я очень дурно спалъ эту ночь, и потому былъ радъ встать пораньше. Причина моей безсонницы и безпокойства должна быть вамъ извѣстна, сэръ, и объ ней-то хочу я поговорить съ вами.
-- Сдѣлай милость, другъ мой, ввѣрь мнѣ свое горе,-- отвѣчалъ отецъ. Но ты знаешь мои привычки: я не люблю, когда кто слишкомъ распросграняется...
-- Постараюсь быть какъ можно короче и пойду прямо къ дѣлу,-- отвѣчалъ Эдвардъ.
-- Прекрасно. Итакъ, ты хочешь сказать мнѣ...
-- Ничего больше, кромѣ того, что я знаю, гдѣ вы были нынче ночью, съ кѣмъ говорили и съ какою цѣлію: знаю это потому, что самъ былъ тамъ же, гдѣ и вы...
-- Неужели?.. Какъ я радъ!-- воскликнулъ Честеръ: -- это избавитъ насъ обоихъ отъ скучнаго предисловія. Ты былъ въ томъ же домѣ, гдѣ и я? Зачѣмъ же ты не пришелъ ко мнѣ? Я былъ бы очень радъ видѣть тебя.
-- Я зналъ, что то, о чемъ намъ нужно было говорить другъ съ другомъ, будетъ высказано гораздо лучше тогда, когда мы оба сдѣлаемся нѣсколько хладнокровнѣе,-- отвѣчалъ Эдвардъ.
-- Чортъ возьми, Нэдъ!-- воскликнулъ Честеръ.-- Мнѣ было холодно въ этомъ "Майскомъ-Деревѣ". Вѣтеръ въ немъ гуляетъ на свободѣ, право, не хуже, какъ въ открытомъ полѣ... Но ты хотѣлъ что-то сказать?
-- Я хотѣлъ сказать, что вы, сэръ, сдѣлали меня на вѣки несчастнымъ; хотите ли вы выслушать меня нѣсколько минутъ спокойно и не перебивая?
-- Любезный мой Нэдъ; я готовъ слушать тебя съ терпѣніемъ анахорета... Сдѣлай одолженіе, подай мнѣ сливки...
-- Я видѣлъ вчера вечеромъ миссъ Гэрдаль,-- продолжалъ Эдвардъ, подавъ ему сливки.-- Дядя ея, вслѣдствіе вашего съ нимъ свиданія, запретилъ мнѣ являться къ нему въ домъ и въ самыхъ дерзкихъ выраженіяхъ потребовалъ, чтобъ я оставилъ его.
-- Въ дерзкомъ обращеніи его, милый Нэдъ, ты не долженъ и не можешь винить меня, клянусь тебѣ честью,-- возразилъ Честеръ.-- Онъ настоящій мужикъ, неотесанный чурбанъ, незнающій нисколько свѣтскихъ приличій; право, я никогда еще не встрѣчалъ подобнаго невѣжи.
Эдвардъ всталъ и прошелся нѣсколько разъ по комнатѣ, между тѣмъ, какъ его почтенный родитель преспокойно прихлебывалъ чай.
-- Батюшка!-- сказалъ, наконецъ, Эдвардъ, остановись передъ нимъ.-- Не будемъ шутить такими вещами, не будемъ также и обманывать другъ друга. Позвольте мнѣ идти моею дорогой, какъ прилично мужу, и не отталкивайте меня отъ себя своимъ равнодушіемъ.
-- Предоставляю тебѣ самому судить, любезный Нэдъ, равнодушенъ ли я,-- отвѣчалъ мистеръ Честеръ.-- Проѣхать по грязи 25 миль, обѣдать въ скверномъ трактирѣ, видѣться съ мистеромъ Гэрдалемъ, и говорить съ нимъ, какъ съ братомъ или другомъ, ночевать въ "Майскомъ-Деревѣ", имѣть собесѣдниками стараго дурака и сумасшедшаго мальчика... Если добровольное обреченіе себя на всѣ эти мученія ты назовешь равнодушіемъ, я замолчу...
-- Прошу васъ только подумать, въ какое ужасное положеніе повергли вы меня. Я люблю миссъ Гэрдаль...
-- Любезный сынъ,-- возразилъ мистеръ Честеръ съ улыбкою сожалѣнія:-- ты, право, ошибаешься; въ тебѣ столько здраваго смысла, столько ума, что ты не можешь предаться такой глупости, повѣрь мнѣ въ этомъ.
-- Повторяю вамъ,-- продолжалъ Эдвардъ съ твердостью:-- я люблю ее. Вамъ удалось разлучить насъ теперь, но я прошу васъ подумать объ этомъ хорошенько и сказать рѣшительно, намѣрены ли вы разлучить насъ навсегда, если это только можетъ удасться вамъ?
-- Любезный Нэдъ,-- отвѣчалъ мистеръ Честеръ, понюхавъ табаку и подавая ему табакерку:-- говорю тебѣ прямо, что намѣренъ сдѣлать это непремѣнно.
-- Выслушайте же меня, батюшка. Съ самаго младенчества былъ я воспитанъ въ довольствѣ и праздности; съ самой колыбели окружала меня роскошь и богатство; меня пріучали думать, что не личныя заслуги, не истинныя достоинства должны были вести къ возвышенію, а слѣпой случай, удача. Я, какъ говорится, выросъ въ знатности и сдѣлался ни къ чему не годнымъ. Но какое-то тайное чувство говорило мнѣ, что дорога, по которой вы заставили меня идти, была не настоящей дорогой честнаго и благороднаго человѣка. Я не могъ раболѣпствовать передъ тѣми, которые казались вамъ достойными поклоненія; не имѣлъ силы показывать вниманія тѣмъ женщинамъ, которыхъ вы, по богатству ихъ, прочили мнѣ въ невѣсты; вообще не чувствовалъ въ себѣ способности слѣпо покоряться вашей волѣ... Простите, что говорю такъ откровенно; мнѣ надобно было сказать это давно; но вы знаете сами, имѣлъ ли я къ тому случай...
-- Все это прекрасно; но къ чему ты говоришь мнѣ это?
-- Къ тому,-- продолжалъ Эдвардъ съ жаромъ:-- что я не могу сносить безусловной зависимости даже отъ васъ, сэръ. У меня потеряно уже много времени; но я еще молодъ и могу воротить потерянное. Дайте мнѣ средства посвятить свои способности и силы какой-нибудь благородной цѣли... Оставьте мнѣ полную свободу проложить самому себѣ дорогу, и вы увидите, что дѣвушка, которую я люблю и которую вы отвергаете потому только, что, кромѣ красоты и добродѣтели, у ней нѣтъ другого приданого, не будетъ вамъ въ тягость... хотите ли вы это, сэръ? Отвѣчайте...
-- Любезный, милый Нэдъ,-- возразилъ мистеръ Честеръ, взявъ газету и заглянувъ въ нее разсѣянно:-- ты знаешь, какъ я не люблю касаться такъ называемыхъ фамильныхъ исторій; но видя, что ты во многомъ, относящемся къ тебѣ, заблуждаешься до невѣроятности, рѣшаюсь побѣдить свое отвращеніе и дать тебѣ ясный, удовлетворительный отвѣтъ, если ты только сдѣлаешь мнѣ одолженіе, замкнешь эту дверь.
Эдвардъ пошелъ исполнить желаніе отца своего, который между тѣмъ, взявъ маленькій перочинный ножичекъ, сталъ обрѣзывать себѣ ногти и продолжалъ такъ:
-- Мнѣ долженъ ты быть благодаренъ, Нэдъ, что происходишь отъ хорошей фамиліи, потому что мать твоя, впрочемъ, очень милая женщина, съ нѣжнымъ сердцемъ, прекрасною душою и проч., и проч., оставившая меня впослѣдствіи, не могла въ этомъ отношеніи многимъ похвастать.
-- Однакожъ, отецъ ея былъ извѣстнымъ адвокатомъ,-- замѣтилъ Эдвардъ.
-- Точно такъ, Нэдъ; онъ пользовался большою славою въ судахъ и огромнымъ богатствомъ; но, происходя изъ низкаго состоянія, хотѣлъ, посредствомъ дочери своей, вступить въ родство съ какою-нибудь хорошею фамиліею. Желаніе это было исполнено. Будучи младшимъ сыномъ младшаго въ семействѣ, я женился на ней, и такимъ образомъ онъ и я достигли своей цѣли. Дочь его вступила прямо въ лучшій кругъ, а я во владѣніе ея имѣніемъ, которое мнѣ было чрезвычайно нужно, увѣряю тебя. Но теперь, любезный другъ, имѣніе это принадлежитъ къ тѣмъ вещамъ, которыя были: теперь его уже нѣтъ -- его какъ будто и не было... Сколько тебѣ лѣтъ? Я всегда забываю..
-- Двадцать семь, сэръ.
-- Какъ, неужто столько!-- воскликнулъ отецъ съ удивленіемъ.-- Ну, мой другъ, въ такомъ случаѣ, я могу сказать тебѣ, что послѣдніе остатки этого имѣнія исчезли лѣтъ девятнадцать тому назадъ... Это было около того времени, когда я переѣхалъ въ этотъ домъ, доставшійся мнѣ отъ твоего дѣда, и когда я началъ жить ничтожнымъ оставшимся у меня доходомъ и моею старинною репутаціею.
-- Вы шутите, сэръ?..-- сказалъ Эдвардъ.
-- Нимало, увѣряю тебя,-- отвѣчалъ отецъ съ величайшимъ спокойствіемъ.-- Всѣ эти фамильныя подробности такъ сухи и такъ скучны, что ни въ какомъ случаѣ не могутъ расположить къ шуткамъ; оттого-то я такъ и ненавижу ихъ. Но довольно объ этомъ; остальное тебѣ извѣстно... Сынъ, который не можетъ еще быть отцу товарищемъ -- то-есть, если ему нѣтъ еще двадцати-трехъ или двадцати-четырехъ лѣтъ -- можетъ только стѣснять его, и вотъ почему лѣтъ за пять передъ симъ (у меня память очень плоха на числа; ты простишь меня, если я ошибаюсь) удалилъ я тебя отсюда и далъ тебѣ средства пріобрѣсти множество познаній ученіемъ. Мы видѣлись рѣдко; наконецъ, ты возвратился, и скажу тебѣ откровенно: еслибъ ты возвратился неучемъ или невѣжей, то я услалъ бы тебя опять какъ можно дальше, въ какую-нибудь часть свѣта.
-- Жалѣю очень, что вы этого не сдѣлали, сэръ,-- замѣтилъ Эдвардъ.
-- Напрасно, любезный другъ,-- отвѣчалъ Честеръ очень спокойно:-- напрасно! Я нашелъ въ тебѣ красиваго, ловкаго малаго и ввелъ тебя въ общество, въ которомъ имѣю еще нѣкоторый вѣсъ. Такимъ образомъ открылъ я тебѣ блестящую дорогу ко всему и надѣюсь, что изъ благодарности ты сдѣлаешь съ своей стороны что-нибудь для меня.
-- Не понимаю, что вы хотите сказать этимъ, сэръ.
-- Вещь очень простую... Потрудись вынуть изъ молочника муху, которая залетѣла туда... Я хочу сказать, что ты долженъ поступить точно такъ же, какъ поступилъ я, то-есть жениться какъ можно выгоднѣе и воспользоваться богатствомъ жены, чтобъ жить какъ можно лучше...
-- И сдѣлаться въ глазахъ свѣта презрѣннымъ негодяемъ, расточающимъ чужое достояніе!-- воскликнулъ Эдвардъ съ негодованіемъ.
-- Что ты, Нэдъ, Богъ съ тобою!-- возразилъ мистеръ Чесгеръ хладнокровно.-- Кто осмѣлится назвать тебя негодяемъ, когда ты будешь сорить золотомъ? Напротивъ, всѣ будутъ уважать тебя, искать твоей дружбы.
Молодой человѣкъ опустилъ голову на грудъ и не отвѣчалъ ни слова.
-- Я очень радъ, что у насъ завязался такой разговоръ, любезный Нэдъ,-- сказалъ, наконецъ, отецъ, вставъ съ креселъ и подошедъ къ зеркалу, въ которое взглянулъ съ довольной улыбкой. Онъ поселитъ между нами совершенную довѣренность другъ къ другу, которая была такъ необходима въ нашемъ положеніи. Признаюсь, однакожъ, я думалъ, что все обдѣлается безъ объясненій, и думалъ это до тѣхъ поръ, пока не узналъ о твоей страсти къ этой дѣвушкѣ.
-- Я знаю, что вы бывали иногда въ затруднительномъ положеніи,-- сказалъ Эдвардъ, приподнявъ на минуту голову и опустивъ ее снова на грудь:-- но мнѣ никогда не приходило на мысль, чтобъ мы могли быть нищими... Зачѣмъ же, зная разстройство дѣлъ своихъ, воспитывали вы меня какъ богача? Зачѣмъ продолжали вести попрежнему такую роскошную жизнь?
-- Любезный Нэдъ,-- воскликнулъ отецъ:-- ты разсуждаешь какъ ребенокъ! Я для того-то и далъ тебѣ такое блестящее воспитаніе, чтобъ поддержать свой кредитъ. Что же касается до роскошной жизни которую веду я, она мнѣ необходима. Я привыкъ ко всѣмъ удобствамъ, окружающимъ меня, и не могу обойтись безъ нихъ. Но это не мѣшаетъ намъ быть въ самомъ отчаянномъ положеніи. Увѣряю тебя честью, однѣ карманныя наши деньги поглощаютъ весь годовой доходъ нашъ.
-- Зачѣмъ не зналъ я этого прежде? Зачѣмъ заставляли вы меня разыгрывать роль богача, когда я былъ нищимъ?
-- Ахъ, другъ мой! Еслибъ ты не разыгрывалъ этой роли, то не былъ бы принятъ такъ хорошо въ свѣтѣ и не могъ бы достигнуть цѣли, къ которой я назначаю тебя. Какой богачъ отдалъ бы тогда за тебя дочь свою?.. Повторяю тебѣ, долги наши очень велики и потому тебѣ, какъ молодому, благородному человѣку, надобно постараться какъ можно скорѣе заплатить ихъ.
-- Какую подлую роль разыгрывалъ я, самъ не зная того!..-- пробормоталъ Эдвардъ, какъ будто говоря самъ съ собою.-- Я завлекъ бѣдную дѣвушку, вкрался въ ея сердце для того, чтобъ только растерзать его. О, Эмма! Эмма! Зачѣмъ не умеръ я прежде, чѣмъ увидѣлъ тебя!
-- Меня чрезвычайно радуетъ, любезный сынъ, что ты самъ, наконецъ, видишь всю невозможность подобнаго союза. Одно различіе религій было бы уже непобѣдимымъ къ тому препятствіемъ, и признаюсь, я не понимаю, какъ могло тебѣ прійти въ голову жениться когда-нибудь на католичкѣ... тебѣ, происходящему изъ старинной протестантской фамиліи!.. Но даже, еслибъ можно было отстранить и это неудобство, то одна мысль жениться на дѣвушкѣ, отецъ которой былъ зарѣзанъ какъ баранъ и котораго осматривали присяжные, должна бы ужаснуть тебя... Но я, можетъ быть, надоѣлъ тебѣ всѣми этими напоминаніями... Ты, можетъ быть, хочешь остаться одинъ?.. Оставайся, любезный Нэдъ... Я иду со двора, но ввечеру мы опять увидимся... Смотри же, береги себя, другъ мой -- ты такъ нуженъ мнѣ!..
Во все время, пока мистеръ Честеръ говорилъ это, онъ стоялъ передъ зеркаломъ, завязывая свой галстухъ, и, наконецъ, вышелъ изъ комнаты, напѣвая какую-то арію. Эдвардъ, погрузившійся между тѣмъ въ глубокую думу, казалось, не слыхалъ или не понялъ словъ отца своего и сидѣлъ неподвижно, склонивъ голову на грудь. Черезъ полчаса вошелъ Честеръ, одѣтый очень щеголевато, вышелъ изъ дому, а Эдвардъ все еще сидѣлъ въ прежнемъ положеніи, какъ окаменѣлый.