Между тѣмъ отъѣздъ Вальтера приближался. Долго бѣдный юноша не могъ рѣшиться сказать дядѣ о своемъ отъѣздѣ. Первое время онъ даже надѣялся, что мистеръ Домби еще раздумаетъ, прикажетъ ему остаться и пошлетъ кого-нибудь другого; во время шло очень быстро, а ничего не было слышно объ отмѣнѣ приказанія мистера Домби, и волей-неволей Вальтеръ долженъ былъ готовиться къ отъѣзду. Онъ не могъ, конечно, знать, какъ относился къ нему мистеръ Домби, а между тѣмъ этотъ суровый холодный человѣкъ чувствовалъ какую-то странную непріязнь къ веселому мальчику. Онъ не могъ забыть, что Вальтеръ нашелъ и привелъ Флоренсу; онъ помнилъ, какъ хорошо относилась къ Вальтеру дѣвушка, помнилъ ея слезы о Вальтерѣ, когда онъ говорилъ о своемъ несчастьи и просилъ его помочь старому дядѣ, и все это очень не нравилось гордому мистеру Домби. Потомъ, когда онъ увидѣлъ его здороваго, краснощекаго объ руку со своимъ умирающимъ сыномъ,-- въ сердцѣ его про будилась зависть къ этому здоровому счастливцу. День ото дня мистеръ Домби все сильнѣе и сильнѣе чувствовалъ злобу къ Вальтеру, а когда пришло извѣстіе, что умеръ младшій конторщикъ въ Барбадосѣ, онъ не случайно назначилъ Вальтера; онъ нарочно отсылалъ его изъ Англіи съ глазъ долой, подальше отъ своей дочери.
Что мистеру Домби до того, что въ Англіи останется одинокимъ на старости лѣтъ дядя Вальтера, который, можетъ-быть, даже не перенесетъ этой разлуки съ племянникомъ и сойдетъ съ печали въ могилу. Мистеръ Домби не думалъ объ этомъ, онъ никогда не думалъ о другихъ людяхъ, объ ихъ счастьи и горѣ; всю жизнь онъ прожилъ, думая только о себѣ, о своемъ покоѣ и довольствѣ.
Наконецъ Вальтеръ понялъ, что нечего больше надѣяться; онъ началъ понимать, что мистеръ Домби недолюбливаетъ его и не даромъ отсылаетъ такъ далеко. Долго Вальтеръ ломалъ голову, придумывая, какъ бы ему сказать о своемъ отъѣздѣ дядѣ и какъ бы его утѣшить. Наконецъ, посовѣтовавшись съ капитаномъ Куттлемъ, который взялся подготовить своего стараго друга къ этому разговору, Вальтеръ рѣшилъ сказать дядѣ, что поѣздка эта дастъ ему случай заработать хорошія деньги и даже прославиться, что безумно было бы отказываться отъ своего счастья, и что онъ надѣется скоро вернуться.
Неожиданное извѣстіе сперва какъ громомъ поразило бѣднаго Соломона Джильса; Вальтеръ съ капитаномъ Куттлемъ наперерывъ спѣшили доказать ему, какое счастье для Вальтера эта поѣздка, но на всѣ ихъ увѣщанія дядя Соль только грустно покачивалъ головой, и пальцы его лихорадочно теребили полы его сертука.
-- Не знаю, можетъ-быть, можетъ-быть...-- грустно шепталъ старикъ,-- а все-таки ни за что не хотѣлъ бы я съ нимъ разстаться... Это вѣдь ужъ, я знаю, старая пѣсня. Онъ всегда сходилъ съ ума по морю... Онъ... онъ, я думаю, радехонекъ меня оставить!
-- Дядя Соль, какъ тебѣ не стыдно!-- вскричалъ Вальтеръ.-- Если ты такъ станешь говорить,-- я, конечно, не поѣду! (Бѣдный мальчикъ! съ какою радостью онъ не поѣхалъ бы!) -- Къ чорту Барбадосъ, къ чорту мое богатство,-- не ѣду да и только!
-- Полно, Валли, полно!-- сказалъ капитанъ.-- Ахъ, Соль, Соль, какъ тебѣ не стыдно!
Старикъ смотрѣлъ на Вальтера, не говоря ни слова.
-- Другъ мой Недъ,-- сказалъ онъ, наконецъ, нѣжно притягивая къ себѣ Вальтера,-- я знаю, разумѣется, что Вальтеръ заботится обо мнѣ больше, чѣмъ о самомъ себѣ, но вѣдь это такая неожиданная вѣсть,-- вѣдь это, что называется, упало мнѣ какъ снѣгъ на голову, а я ужъ старъ, и мнѣ не легко это вынести! Скажи мнѣ еще разъ, но скажи по совѣсти, Недъ: правда ли тутъ дѣло идетъ о счастьи моего племянника?
Старикъ съ невыразимымъ безпокойствомъ смотрѣлъ то на Вальтера, то на капитана; они молчали.
-- Говорите же: да или нѣтъ? Будетъ ли изъ этого для него что-нибудь хорошее или нѣтъ? Я могу привыкнуть ко всему и со всѣмъ примиряться, но сохрани Богъ, если онъ что-нибудь отъ меня скрываетъ или ради меня рѣшается рисковать. Слушай, Недъ Куттль, откровененъ ли ты со мной? Правду ли ты сказалъ своему другу? Говори! Что же ты молчишь, Недъ Куттль? Почему ты первый, а не я узналъ, что онъ долженъ ѣхать? Почему?
Вальтеръ, скрѣпя сердце, поспѣшилъ на выручку капитана; оно оба долго и много говорили и наконецъ таки сбили старика съ толку и заставили его всему повѣрить.
На другой день изъ конторы прислали сказать, что черезъ двѣ недѣли корабль "Сынъ и Наслѣдникъ" снимается съ якоря.
Тяжело стало на сердцѣ Вальтера, когда, наканунѣ отъѣзда, онъ бросилъ прощальный взглядъ на свою комнату у еще одна ночь, и онъ покинетъ ее, быть-можетъ, навсегда! Картины были сняты со стѣнъ, вещи увязаны, и комната опустѣла и печально смотрѣла на своего уѣзжавшаго хозяина.
Вальтеру стало грустно, онъ вышелъ и прошелъ въ лавку, гдѣ одиноко сидѣлъ его дядя. Лицо старика было очень печально, на глазахъ блестѣли слезы. Вальтеру захотѣлось пріободрить его; онъ дружески хлопнулъ дядю по плечу и весело сказалъ:
-- Ну, дядюшка, чего тебѣ прислать изъ Барбадоса?
-- Надежду, малый Валли, надежду на то, что мы свидимся съ тобою раньше, чѣмъ я сойду въ могилу.
-- Пришлю, дядюшка, пришлю! Надежды у меня имѣется вдоволь! А кромѣ того пришлю тебѣ цѣлые корабли гостинцевъ, когда разбогатѣю.
Старикъ вытеръ очки, откинулъ ихъ на лобъ и улыбнулся.
-- Правда, дядюшка! Ну, давай теперь кутить; ты весели меня, а я тебя. А ты не забылъ, дядя Соль, что обѣщался ты прислать мнѣ въ Барбадосъ?
-- Нѣтъ, Ваяли, не забылъ. Все, что провѣдаю о миссъ Домби, тотчасъ же отпишу. Теперь она, бѣдняжка, одна одинехонька въ большомъ домѣ, какъ въ глухомъ лѣсу.
-- Знаешь, дядя, я былъ тамъ...-- послѣ недолгаго колебанія началъ Вальтеръ.-- Я ходилъ туда не для того, чтобы видѣться съ миссъ Домби, а чтобы проститься съ Сусанной Нипперъ. Мнѣ казалось необходимымъ это сдѣлать. Я видѣлся съ ней, то есть съ Сусанной, и сказалъ, что завтра уѣзжаю. Я сказалъ, что ты, дядя, принимаешь большое участіе въ миссъ Домби съ того самаго времени, какъ я привелъ ее къ тебѣ, что ты желаешь ей счастія и былъ бы радъ оказывать ей какія-либо услуги. Я прибавилъ, что если бы она, то-есть Сусанна, увѣдомляла иногда тебя о миссъ Домби, то это доставитъ большое удовольствіе не только тебѣ, но также и мнѣ, и что ты тотчасъ будешь сообщать мнѣ объ этомъ. Я всю ночь не спалъ, думая о томъ, зайти или не зайти мнѣ къ Сусаннѣ, и теперь я чувствую, что былъ бы очень несчастливъ, если бы не сдѣлалъ этого.
Искренность звучала въ послѣднихъ словахъ Вальтера, и видно было, что онъ говоритъ правду.
-- Если ты увидишь ее, дядя, я говорю о миссъ Домби,-- продолжалъ Вальтеръ,-- то скажи ей, какъ много и часто я думалъ о ней, какъ говорилъ о ней со слезами въ этотъ послѣдній вечеръ передъ отъѣздомъ въ дальній путь. Скажи ей, что я никогда, никогда ея не забуду. Скажи ей, дядюшка, если не забудешь, что ея башмаки... помнишь, тѣ башмаки, что она оставила у насъ, когда я нашелъ ее на пристани!.. Такъ скажи ей, дядюшка, что я взялъ эти башмаки съ собою на память о ней и буду хранить ихъ какъ драгоцѣннѣйшее изъ моихъ сокровищъ...
Вдругъ дядя Соль въ изумленіи поднялся со стула и остановилъ глаза на двери.
Вальтеръ оглянулся на дверь и остолбенѣлъ: въ лавку входила Флоренса съ Сусанной.
Флоренса быстро прошла черезъ лавку, подошла къ старику и, ухватившись руками за полы его сертука, поцѣловала его въ щеку. Затѣмъ она повернулась къ Вальтеру.
-- Вы уѣзжаете, Вальтеръ?-- печально сказала она.
-- Да, миссъ,-- отвѣчалъ молодой человѣкъ дрожащимъ голосомъ:-- въ дальній путь.
-- А вашъ дядя,-- развѣ ему не жаль съ вами разставаться? О, конечно, жаль, вижу по глазамъ? И мнѣ жаль васъ, милый Вальтеръ. Вы помните меня?-- вдругъ обратилась Флоренса къ Соломону Джвльсу.-- Вы помните, какая я была тогда маленькая?
-- Еще бы, милая барышня!-- сказалъ старикъ въ умиленіи.-- Какъ мнѣ забыть васъ, когда я такъ часто думалъ и слышалъ о васъ съ того самаго дня! И теперь, только-что передъ вашимъ приходомъ, Вальтеръ дѣлалъ мнѣ порученіе передать вамъ...
-- Неужели?-- сказала Флоренса, съ улыбкой глядя за Вальтера.-- Благодарю васъ, Вальтеръ, о, благодарю! А я боялась, что вы уѣзжаете, не думая обо мнѣ.
И она протянула ему свою маленькую ручку.
-- Я бы хотѣла...-- сказала она Соломону,-- я бы хотѣла называть васъ просто... дядей Вальтера. Вы позволите?
-- Позволю ли! Господи, да сдѣлайте милость!
-- Мнѣ надобно поговорить съ дядей Вальтера,-- сказала Флоренса, положивъ руку на плечо старика: -- поговорить о томъ, что лежитъ у меня на душѣ. Теперь вы остаетесь одинъ и не съ кѣмъ вамъ будетъ раздѣлить свое горе. Позвольте мнѣ быть вашимъ другомъ и дѣлить съ вами печаль. Позвольте мнѣ навѣщать васъ, и вы разсказывайте мнѣ все о себѣ и о Вальтерѣ. Если нельзя мнѣ будетъ притти къ намъ, разсказывайте обо всемъ этомъ Сусаннѣ. Позвольте намъ утѣшать васъ. Согласны ли вы на это, дядя Вальтера?
Старикъ, не говоря ни слова, поднесъ ея руки къ своимъ губамъ.
-- Вальтеръ, милый Вальтеръ, вотъ еще что хотѣла я сказать,-- продолжала Флоренса: -- отчего ты не называешь меня Флоренсою, отчего не говоришь мнѣ ты? Развѣ мы съ тобою чужіе, Вальтеръ? Онъ... Вальтеръ,-- говорила она и слезы текли но ея лицу,-- онъ любилъ тебя, Вальтеръ, и развѣ забылъ ты, какъ передъ смертью онъ завѣщалъ намъ "помнить Вальтера". И я помню тебя, милый Вальтеръ. Я буду, помнить тебя всегда, я хочу быть и буду твоею сестрою! Всю свою жизнь, гдѣ бы ты ни былъ, ты долженъ знать, что сестра твоя любитъ тебя и всегда думаетъ о тебѣ. Вотъ, что я хотѣла сказать тебѣ, милый Вальтеръ, я не умѣю этого сказать, какъ слѣдуетъ, но я все это такъ чувствую!
И она протянула ему обѣ руки. Онъ взялъ ихъ и, наклонившись, нѣжно поцѣловалъ.
Между тѣмъ Сусанна, увидавъ на столѣ все нужное для чая и не ожидая никакихъ распоряженій на этотъ счетъ, распорядилась сама и все быстро приготовила и пригласила всѣхъ пить чай.
Какъ быстро летѣло время! Не успѣли они наговориться, какъ слѣдуетъ, а уже надо было уходить.
Флоренса на прощанье напомнила старику Солю его обѣщанье и обѣщалась скоро опять навѣстить его. Вальтеръ провожалъ ее до кареты.
-- Вальтеръ,-- сказала Флоренса, выйдя на улицу,-- при дядѣ я боялась спросить: ты надолго уѣзжаешь? И скажи, пожалуйста, что эта твоя поѣздка въ Барбадосъ -- милость къ тебѣ или опала?
Вальтеръ потупилъ глаза и молчалъ; онъ не смѣлъ высказать своихъ опасеній.
-- Я боюсь, что папа не любитъ тебя,-- сказала робко Флоренса.-- Быть-можетъ... Я надѣюсь по крайней мѣрѣ, что со временемъ онъ будетъ лучше со мной,-- тогда я скажу ему, что хочу непремѣнно тебя видѣть. Я буду умолять его вернуть тебя для меня.
Когда они подошло къ каретѣ и стали прощаться, Флоренса сунула ему въ руку маленькій свертокъ.
-- Вальтеръ,-- сказала она,-- я буду молиться за тебя... этотъ маленькій подарокъ я было приготовила для Павла. Прими его отъ меня вмѣстѣ съ моей любовью и не развертывай, пока не уѣдешь отсюда! Не забывай меня, Вальтеръ, и помни, что ты сталъ теперь для меня братомъ. Теперь простимся, милый Вальтеръ, Благослови тебя Богъ! Не забывай меня, милый, не забывай своей сестры, которая всегда будетъ думать о тебѣ. Прощай, Вальтеръ, прощай!
И она махала ему изъ окна платкомъ, пока карета не скрылась изъ виду.
Несмотря на желаніе Флоренсы, Вальтеръ не въ состояніи былъ утерпѣть и, ложась въ постель, развернулъ свертокъ, подаренный ему Флоренсой,-- тамъ былъ маленькій вышитый кошелекъ, а въ кошелькѣ были деньги.
На другой день Вальтеръ уѣхалъ. Дядя Соль и капитанъ Куттль провожали его до самаго корабля.
Старикъ Соломонъ былъ очень печаленъ; онъ ни слова не сказалъ во всю дорогу, не сводилъ глазъ съ племянника и грустно качалъ головой. Капитанъ Куттль старался казаться веселымъ; онъ шутилъ и громко смѣялся, но вдругъ, иногда посреди веселой шутки, онъ какъ-то странно обрывалъ свою рѣчь и начиналъ смотрѣть въ другую сторону.
Когда они взошли на корабль, капитанъ Куттль отвелъ Вальтера въ сторону и, вытащивъ изъ кармана свои большіе серебряные часы, протянулъ ихъ ему.
-- Вотъ тебѣ, дружище, прощальный подарокъ. Ставь ихъ каждое утро получасомъ назадъ да еще въ полдень поверни стрѣлку на 15 минутъ, и у тебя будутъ часики на славу.
-- Что вы, капитанъ, помилуйте!-- вскричалъ Вальтеръ, удерживая капитана, который бросился отъ него прочь. Возьмите ихъ назадъ, сдѣлайте милость, у меня есть уже часы.
-- Ну, въ такомъ случаѣ,-- сказалъ капитанъ, ныряя въ одинъ изъ своихъ бездонныхъ кармановъ и вынимая оттуда двѣ серебряныя ложечки и щипчики дли сахара,-- въ такомъ случаѣ, мой милый, прими отъ меня эти вещицы. Пригодятся на черный день.
-- Нѣтъ, нѣтъ, не нужно и этого! Очень вамъ благодаренъ. Дайте мнѣ лучше вашу палку. Мнѣ давно хотѣлось имѣть ее. Вотъ, благодарю васъ. Ну, прощайте, капитанъ Куттль! Смотрите хорошенько за моимъ старикомъ. Прощай, дядюшка Соломонъ! Благослови тебя Богъ!
Черезъ нѣсколько минутъ послѣ того, какъ дядя Соль съ капитаномъ отъѣхали въ лодкѣ отъ корабля, все на кораблѣ пришло въ движеніе, засуетилось: паруса поднялись, вода заклокотала и заискрилась брызгами, и корабль "Сынъ и Наслѣдникъ " быстро двинулся въ путь.
День проходилъ за днемъ, а старикъ все не могъ привыкнуть къ своей утратѣ; днемъ онъ бродилъ, какъ сонный, по опустѣлому дому, а вечеромъ одинокій старикъ взбирался на чердакъ, гдѣ иной разъ ходенемъ ходила буря; онъ смотрѣлъ въ узкое оконце на звѣзды и прислушивался къ вѣтру... И долго стоялъ онъ тамъ, думая о своемъ племянникѣ, о томъ, какъ-то плыветъ онъ по безбрежному океану.