Мастеръ Домби предпринялъ далекое путешествіе, чтобы разсѣять тоску объ утратѣ своего любимаго сына, и Флоренса жила теперь одна въ огромномъ мрачномъ домѣ. Подъ опустѣлой кровлей не было никакого шума, никакого движенія. Весь домъ былъ такъ запущенъ, что мальчишки безнаказанно чертила мѣломъ на стѣнахъ конюшенъ чертенятъ съ рогами и съ хвостомъ. Случалось, что изъ дома выходилъ слуга Таулисонъ и разгонялъ неугомонную ватагу, и тогда мальчишки принимались рисовать самого Таулисона съ длинными ушами, торчавшими изъ-подъ шляпы.
Внутри дома было сыро и пусто; все поблекло и запылилось; плѣсень съ гнилью забрались во всѣ углы, половицы скоробились и трещали подъ ногами; ключи покрылись ржавчиной въ замкахъ дверей; пыль накопилась во всѣхъ углахъ неизвѣстно откуда. Пауки, моль и черви плодилось съ каждымъ днемъ. Крысы поднимали страшный гвалтъ по ночамъ. Весь домъ словно навѣкъ заснулъ, заколдованный какамъ нибудь злымъ волшебникомъ.
Была въ заколдованномъ домѣ большая лѣстница, по которой хозяйскій сынъ спустился въ могилу. Теперь по ней никто не ходитъ, кромѣ Флоренсы. Были другія лѣстницы и комнаты, по которымъ тоже никто не проходилъ по цѣлымъ недѣлямъ.
И жила Флоренса одна въ огромномъ мрачномъ домѣ. Трава пробивалась на кровлѣ и подъ окнами, изсохшая глина отваливалась отъ закоптѣлыхъ трубъ и кусками падала на мостовую. Но Флоренса расцвѣтала, какъ прекрасная царевна въ волшебной сказкѣ, въ этомъ старомъ, опустѣломъ домѣ.
За книгами, за музыкой, за работой она проводила цѣлые дни съ Сусанной и съ вѣрнымъ Діогеномъ. Она часто спускалась въ комнату отца, думала о немъ и съ любящимъ сердцемъ подходила къ его портрету. Она сама убирала его комнату и украшала цвѣтами его столъ; она съ любовью работала для него разныя вещицы и разставляла эти подарки у него на столѣ. Иногда, въ безсонныя ночи, ей приходило вдругъ въ голову, что отецъ нечаянно пріѣдетъ домой и съ презрѣніемъ броситъ ея подарки; тогда она вставала съ постели и, едва дыша, съ сильно бьющимся сердцемъ, прокрадывалась на цыпочкахъ въ отцовскую комнату и уносила свои работы. Въ другой разъ она, заливаясь слезами, цѣловала его столъ.
На кто не зналъ обо всемъ этомъ, потому что никто не входилъ въ комнату мистера Домби, а Флоренса прокрадывалась въ нее по утрамъ, въ сумерки, ночью или когда прислуга сидѣла за обѣдомъ.
Бѣдная дѣвушка все еще не теряла надежды пріобрѣсти любовь отца. "Отецъ не знаетъ, какъ я люблю его,-- думала она,-- Быть-можетъ, я сама виновата въ томъ, что онъ не любитъ меня; быть-можетъ, во мнѣ самой есть что-нибудь такое, что отталкиваетъ его отъ меня? Какъ узнать это?" И бѣдная дѣвушка мучилась, слѣдила за собой, стараясь искоренять въ себѣ малѣйшіе недостатки, которыя сама находила въ себѣ. Она вѣрила въ то, что со временемъ это кончится, и они сдружатся, И сколько мечтала она объ этомъ счастливомъ времени въ длинные одинокіе дни за своей работой! Она думала о томъ, какъ они будутъ бесѣдовать вечеромъ, какъ она будетъ провожать отца утромъ въ контору и встрѣчать вечеромъ; какъ они будутъ по праздникамъ вмѣстѣ выходить гулять; она думала о томъ, сумѣетъ ли она и можетъ ли помогать ему во время долгой вечерней работы,
"Я могла бы ему читать бумаги,-- думала она,-- или переписывать ихъ. Ахъ, какъ бы я его любила и покоила, и какъ хорошо намъ жилось бы!"
Вездѣ и всегда, за книгами, за музыкой, за работой, за утренней прогулкой и въ ночныхъ молитвахъ она думала все объ одномъ я томъ же.
Однажды она получила письмо отъ знакомыхъ, которые звали ее погостить къ себѣ въ имѣнье. Флоренса съ радостью приняла ихъ приглашеніе: ей такъ захотѣлось вырваться изъ этого соннаго, мрачнаго дома, увидать зелень, цвѣты, подышать свѣжимъ деревенскимъ воздухомъ. Передъ отъѣздомъ она навѣстила старика Соля. О Вальтерѣ не было никакихъ извѣстій. И Флоренса замѣтила, что старикъ совершенно упалъ духомъ; въ первую минуту онъ какъ будто бы обрадовался ей, но скоро опять сдѣлался печальнымъ, и ужъ цѣлый вечеръ просидѣлъ на одномъ мѣстѣ, грустно покачивая головой, не слушая, что говоритъ ему Флоренса, которая изо всѣхъ силъ старалась ободрить и утѣшить старика. Съ тяжелымъ сердцемъ вышла Флоренса отъ мастера морскихъ инструментовъ. На другой день она уѣхала въ имѣнье.
Какъ тамъ было хорошо! Свѣтлый веселый домикъ весь потонулъ въ зелени; широкая серебряная рѣка, искрясь и играя на солнцѣ, пробѣгала по зеленой лужайкѣ передъ домомъ и далеко еще змѣилась, пропадая за густымъ темнымъ лѣсомъ.
Въ домѣ было много гостей; среди нихъ было нѣсколько человѣкъ дѣтей; всѣ они были такъ же счастливы своими отцами и матерями, какъ и дѣ ты съ розовыми щечками, жившіе противъ дома мистера Домби. Флоренса часто слѣдила за ними,-- ей хотѣлось узнать, за что именно любятъ ихъ родители; она думала, что, можетъ-быть, ей удастся научиться у нихъ, какъ привлечь къ себѣ любовь отца, и не разъ въ раннія утра, когда солнце только-что вставало и въ домѣ еще всѣ крѣпко спали, бѣдная дѣвушка гуляла одна по берегу рѣки и заглядывала въ окна комнатъ, гдѣ спали маленькія счастливыя дѣти.
Вскорѣ послѣ нея пріѣхала сюда же хорошенькая дѣвочка, двумя или тремя годами моложе Флоренсы. Она была сиротка безъ матери и отца. Тетка ея, сѣдая старая дама, полюбила Флоренсу съ перваго взгляда, и каждый вечеръ эта дама садилась возлѣ Флоренсы, ласково съ нею разговаривала или слушала, какъ та пѣла.
Однажды въ жаркое утро Флоренса сидѣла въ саду, любуясь черезъ кусты на дѣтей, игравшихъ на лужайкѣ; недалеко отъ нея гуляла старая сѣдая дама съ своей племянницей, и Флоренса нечаянно услышала ихъ разговоръ, который надолго остался въ ея памяти. Они какъ разъ проходили мимо Флоренсы и, не замѣчая ея изъ-за кустовъ, продолжали начатый о ней разговоръ.
-- Развѣ Флоренса такая же сирота, какъ и я?-- спросила дѣвочка.
-- Нѣтъ, моя милая. У ней нѣтъ матери, но отецъ ея живъ.
Флоренса собирала цвѣты въ букетъ, и руки ея задрожала.
-- Онъ въ Англіи, тетя?-- продолжала дѣвочка.
-- Да, дитя мое.
-- Былъ онъ здѣсь когда-нибудь?
-- Не думаю. Нѣтъ, кажется не былъ.
-- Онъ пріѣдетъ ее навѣститъ?
-- Не думаю.
-- Отчего же онъ не пріѣдетъ? Развѣ онъ хромой, слѣпой или боленъ, тетя?
Цвѣты стали падать изъ рукъ Флоренсы. Она прижала ихъ къ груди, и сердце ея сильно стучало.
-- Нѣтъ,-- отвѣчала старая дама,-- Я, пожалуй, разскажу тебѣ, что слышала я о Флоренсѣ, только ты никому этого не передавай, потому что здѣсь о ней знаютъ только немногіе, и Флоренса, пожалуй, очень огорчится, если объ этомъ будутъ знать всѣ. Видишь ли, отецъ не заботится о Флоренсѣ; очень рѣдко ее видитъ; онъ во всю жизнь не сказалъ ей ласковаго слова и теперь почти совершенно оставилъ ее. Она бы нѣжно его полюбила, если бы онъ захотѣлъ, но онъ не хочетъ, хоть она ни въ чемъ не провинилась передъ нимъ, да и ни передъ кѣмъ на свѣтѣ. Она вполнѣ заслуживаетъ любви, и всѣ ее жалѣютъ.
Много цвѣтовъ попадало на землю изъ рукъ Флоренсы, а тѣ, которые она прижимала къ своей груди, были мокры отъ слезъ, и она близко приникла къ нимъ лицомъ.
-- Бѣдная Флоренса! Милая, добрая Флоренса!-- воскликнула дѣвочка.
-- Знаешь ли, Китти, зачѣмъ я тебѣ разсказала объ этомъ?
-- Затѣмъ, чтобы я полюбила ее и старалась быть съ ней какъ можно ласковѣе. Вѣдь такъ, тетя?
-- Да, мое дитя. Ты видишь,-- Флоренса веселится, улыбается, старается вамъ всѣмъ быть пріятной, и ты думала, что она совершенно счастлива. Нѣтъ, она не можетъ чувствовать себя счастливой! Она видитъ другихъ дѣтей съ ихъ родителями, которые любятъ ихъ и ласкаютъ. Понимаешь ли ты теперь, отчего она должна грустить при видѣ дѣтей?
-- Да, тетя.
Еще и еще нѣсколько цвѣтовъ попадали на землю изъ рукъ Флоренсы, а тѣ, которые она прижимала къ груди, трепетала точно отъ холоднаго вѣтра,
-- Китти,-- продолжала старуха,-- изъ всѣхъ дѣтей, которые живутъ здѣсь, ты скорѣе всѣхъ можешь стать ея другомъ: у тебя нѣтъ ни отца ни матери.
-- Тетя, милая тетя!-- перебила ее дѣвочка, крѣпко обнимая: -- нѣтъ дѣвочки счастливѣе меня!
-- Но все-таки ты, Китти, не можешь ей напомнить ея несчастіе, какъ другія дѣти. Да, мое дитя, нѣтъ на свѣтѣ сироты несчастнѣе ребенка, отверженнаго живымъ отцомъ.
Всѣ остальные цвѣты въ рукахъ Флоренсы разсыпались по землѣ. Она безсильно опустилась на землю и, закрывъ лицо руками, горько и неутѣшно плакала.
Флоренса долго не могла забыть этого разговора; теперь въ этомъ большомъ людномъ домѣ бѣдная дѣвушка страдала еще больше, чѣмъ дома. Она боялась, что и другіе узнаютъ о томъ, что отецъ не любитъ ея, и она старалась казаться веселой, чтобы они не замѣтили этого; она улыбалась и шутила, когда на сердцѣ у нея было такъ тяжело.
Во время своихъ прогулокъ Флоренса часто встрѣчала одного крестьянина, выходившаго рано поутру на работу вмѣстѣ съ дѣвочкой, почти однихъ съ нею лѣтъ. Дѣвочка обыкновенно сидѣла съ безсмысленнымъ видомъ подлѣ отца и никогда ничего не дѣлала. Отецъ, повидимому, былъ человѣкъ бѣдный, не имѣвшій постояннаго ремесла. Иногда онъ бродилъ по берегу рѣки, отыскивая и вытаскивая бревна и доски, завязшія въ грязи, иной разъ копалъ гряды или чинилъ свою старую лодку. Но что бы онъ ни дѣлалъ, дѣвочка никогда ему не помогала; она сидѣла около отца съ какимъ-то безжизненнымъ видомъ, и взглядъ ея не выражалъ ни радости ни горя.
Флоренсѣ очень хотѣлось заговорить съ этимъ человѣкомъ, но она не рѣшалась начать разговоръ, видя, какъ онъ занятъ.
Наконецъ однажды утромъ, когда она гуляла около рѣки, онъ опрокинулъ лодку и сѣлъ отдыхать, закуривъ свою коротенькую трубку. Флоренса подошла къ нему и пожелала ему добраго утра.
-- Сегодня вы очень рано принялись за работу,-- замѣтила она.
-- Принялся бы и раньше, миссъ, только бы была работа.
-- Развѣ такъ трудно ее достать?-- спросила Флоренса.
-- Нелегко, миссъ.
Дѣвочка между тѣмъ сидѣла съ обыкновеннымъ безсмысленнымъ видомъ, сложивъ руки на колѣняхъ.
-- Это ваша дочь?
Онъ быстро поднялъ голову, взглянулъ съ любовью на дѣвочку и отвѣчалъ:
-- Да, миссъ, это моя дочь.
Флоренса подошла поближе и ласково поздоровалась съ ней. Дѣвочка промычала что-то въ отвѣтъ глухимъ, непріятнымъ голосомъ.
-- Развѣ у нея нѣтъ работы?-- спросила Флоренса.
-- Нѣтъ, миссъ, я работаю и за себя и за нее.
-- Васъ только двое?
-- Да, двое. Ея мать умерла десять лѣтъ назадъ. Марта, скажи что-нибудь этой миссъ!
Дѣвочка нетерпѣливо вздернула плечами и отворотилась. Какая она была жалкая, грязная, безобразная, оборванная! И отецъ любилъ ее? О, да, Флоренса хорошо подмѣтила его взоръ, полный нѣжности и любви!
-- Я боюсь, не хуже ли ей сегодня,-- съ безпокойствомъ проговорилъ отецъ, отрываясь отъ работы, за которую онъ принялся во время разговора.
-- Развѣ она больна?
-- Да,-- сказалъ онъ, вздохнувъ и глядя съ грустью на дѣвочку.-- Моя бѣдная Марта и пяти дней не была здорова въ продолженіе столькихъ лѣтъ!
-- Ну, да, толкуйте больше, дядя Джонъ!-- вмѣшался вдругъ подошедшій къ лодкѣ неуклюжій сосѣдъ,-- Поневолѣ захирѣетъ, когда вы балуете ее. А что толку? Она въ тягость и себѣ и другимъ.
-- Только не мнѣ!-- съ живостью вскричалъ отецъ.-- Только не мнѣ, пріятель!
Флоренса видѣла, что это была сущая правда.
-- Кому же и ходить за ней, какъ не мнѣ?-- продолжалъ отецъ.-- Кто другой приласкаетъ мою бѣдную дѣвочку?
Флоренса тихо опустила въ лодку деньги, какія у нея были, и ушла,
"Такъ что же, что же я должна дѣлать, чтобы заслужить любовь отца?-- спрашивала она себя часто послѣ того".-- За что любитъ эту грязную, непріятную дѣвочку ея отецъ? Быть-можетъ, если бъ я захворала, отецъ полюбилъ бы меня? Если бъ я лежала безпомощно въ постели и умирала, какъ Павелъ, быть-можетъ, тогда я стала бы для него милѣе; онъ подошелъ бы, можетъ быть, къ моей постели, обнялъ бы меня и сказалъ бы: "Живи, живи, милая Флоренса, живи, Флой, для меня; мы станемъ теперь любить другъ друга!"
И Флоренса не переставала грустить и томиться.
Разъ какъ-то, когда она гуляла вмѣстѣ съ другими гостями, ихъ нагналъ какой-то господинъ на гнѣдомъ конѣ. Онъ остановился прямо противъ Флоренсы и раскланялся съ ней.
Это былъ плотный высокій человѣкъ, довольно красивый, но въ широкой его улыбкѣ было что-то непріятное, даже страшное, и при видѣ его бѣлыхъ, частыхъ, зло оскаленныхъ зубовъ Флоренса невольно вздрогнула и отшатнулась.
-- Не бойтесь, миссъ, моя лошадь очень смирна,-- сказалъ господинъ.
Но не лошади испугалась Флоренса; она не сводила испуганныхъ глазъ съ страшнаго рта со злыми бѣлыми зубами.
-- Не миссъ ли Домби я вижу?-- спросилъ господинъ.
Флоренса поклонилась.
-- Мое имя -- Каркеръ. Быть-можетъ, миссъ Домби слышала это имя?
Да, Флоренса знала, что такъ зовутъ главнаго управляющаго ея отца.
-- Я завтра поутру отправляюсь къ мастеру Домби, миссъ. Можетъ-быть, вамъ угодно дать мнѣ какое-нибудь порученіе?
Флоренса дрожащимъ голосомъ отвѣтила, что не будетъ писать отцу.
-- Можетъ-быть, вамъ угодно, миссъ Домби, послать ему что нибудь?-- продолжалъ зубастый всадникъ.
-- Нѣтъ, благодарю васъ, мнѣ нечего ему посылать, кромѣ... кромѣ моей любви!..
И она подняла на него умоляющіе глаза, словно просила пощадить ее.
Мистеръ Каркеръ улыбнулся, отвѣсилъ низкій поклонъ и поскакалъ дальше, а Флоренса долго еще не могла опомниться отъ этой встрѣчи и сильно вздрагивала, вспоминая страшную улыбку этого человѣка.