Прошли тѣ счастливые для Флоренсы дни, когда въ сердцѣ ея явилась надежда, что отецъ, наконецъ, полюбитъ ее, когда милая прекрасная женщина, ея новая мать, цѣловала и ласкала ее и когда она могла дѣлить съ нею свою радость, говорить о своемъ горѣ, плакать о Вальтерѣ. Теперь новыя мученія и тревоги терзали ея душу. Она не могла не замѣтить той борьбы, которая шла въ домѣ. Теперь она уже не могла думать, что отецъ ея любитъ Эдиѳь, и что Эдиѳь любитъ его; ей иногда даже приходилось самой слышать, какъ мистеръ Домби высказывалъ женѣ свое неудовольствіе. Съ каждымъ днемъ ненависть ихъ росла, и вспышки и рѣзкія объясненія дѣлались все чаще и сильнѣе. Она не могла понять, что происходитъ между ними, за что ненавидятъ они другъ друга; ей больно было, когда Эдиѳь гордо и презрительно отворачивалась отъ ея отца, но она не могла оправдывать и отца, когда онъ оскорблялъ жену. Оскорбленія его тяжелымъ камнемъ ложилось на душу Флоренсѣ,-- и когда она видѣла, какъ страдаетъ ея новая мать, когда она заставала ее со слезами на прекрасныхъ глазахъ, она чувствовала, что любитъ ее еще сильнѣе, чѣмъ прежде.
-- Будь подлѣ меня, Флоренса! О, не оставляй меня, на тебя вся моя надежда!-- вскрикивала иногда Эдиѳь, съ дрожью прижимая дѣвушку къ себѣ, сжимая ея руки въ своихъ горячихъ рукахъ.
И Флоренса чувствовала, что готова жизнь отдать, чтобы облегчить ея страданія.
Въ это время съ мистеромъ Домби случилось несчастіе. Разъ какъ-то утромъ онъ выѣхалъ за городъ къ мистеру Каркеру, и оттуда его привезли разбившагося, съ вывихнутой рукой: его лошадь споткнулась, упала и придавила его. Его стали лѣчить. Флоренса съ тоскою думала о томъ, что онъ по цѣлымъ днямъ лежитъ одинъ въ своей комнатѣ, больной, страдающій, томящійся въ грустномъ одиночествѣ, такъ какъ никого подлѣ него не было, кромѣ мрачной сердитой мистрисъ Пипчинъ, которая одна ходила за нимъ. Мистрисъ Пипчинъ незадолго передъ тѣмъ была приглашена мистеромъ Домби въ его домъ въ экономки. Эдиѳь не входила въ комнату мужа и дахе ни разу не спросила о немъ, а Флоренса не смѣла войти къ отцу, боясь растревожить его своимъ видомъ.
Но разъ ночью, когда она думала и страдала о немъ, Флоренсѣ блеснула мысль, что ея отецъ можетъ умереть, не увидѣвшись съ вею передъ смертью. Эта мысль такъ взволновала и встревожила ее, что она рѣшилась тотчасъ же тайкомъ прокрасться въ его комнату. Выйдя изъ своей комнаты, она начала пугливо прислушиваться, но въ домѣ было тихо и темно. Ей вспомнилось то время, когда она также подкрадывалась каждую ночь къ комнатѣ отца, вспомнилась та минута, когда она, не выдержавъ своихъ страданій, вошла тогда въ полночь къ отцу и какъ онъ отослалъ ее назадъ и самъ проводилъ до лѣстницы.
Съ тѣмъ же дѣтскимъ сердцемъ, какъ и прежде, съ тѣми же робкими глазами, съ разсыпавшимися въ безпорядкѣ волосами, Флоренса теперь, какъ и тогда, робко спустилась съ лѣстницы, прислушиваясь къ шуму собственныхъ шаговъ, и подошла къ его комнатѣ, Дверь была пріотворена; все вокругъ такъ было тихо, что можно было слышать стукъ часовъ, стоявшихъ въ комнатѣ больного. Она рѣшилась заглянуть въ комнату. Мистрисъ Пипчинъ, закутанная въ одѣяло, дремала въ креслѣ подлѣ камина; постель отца была заставлена ширмами; оттуда свѣтился огонекъ,-- должно быть около постели стояла свѣча. Все было тихо тихо; по дыханью больного слышно было, что онъ спитъ. Это придало ей смѣлость пробраться за ширмы и взглянуть на отца.
Она на цыпочкахъ прокралась къ его постели, взглянула на спящее лицо отца и, задрожала всѣмъ тѣломъ. Проснись онъ въ эту минуту, у нея не стало бы силъ двинуться хоть однимъ членомъ, она окаменѣла бы на мѣстѣ.
На лбу у него былъ глубокій шрамъ; взмокшіе волоса разбросались по подушкѣ; одна рука, свѣсившаяся съ постели, была перевязана. Мистеръ Домби былъ очень блѣденъ. Какъ спокойно и блаженно онъ спалъ! Никогда еще Флореиса не видала его такимъ. Во все время, во всю его жизнь, съ лица его не сходила суровость, а теперь его лицо было покойно и пріятно, казалось, онъ улыбался во снѣ дочери.
Такъ вотъ какъ онъ могъ бы смотрѣть на нее наяву. А почему знать, можетъ-быть, и придетъ еще пора, когда она, бѣдная сирота, встрѣтитъ такой ласковый взоръ отца? Боже, какое это было бы счастье! Вотъ что промелькнуло въ умѣ дѣвушки, когда она глядѣла ему въ лицо.
Она еще ближе подкралась къ его постели и, притаивъ дыханіе, тихонько поцѣловала его въ щеку. Потомъ она осмѣлилась даже на короткое время положить свое лицо подлѣ его головы и обвить рукою подушку, на которой онъ лежалъ. Она тихо молилась Богу, чтобы Онъ благословилъ ея отца и смягчилъ къ ней его сердце; потомъ, взглянувъ еще разъ за него, она тихо-тихо вышла изъ комнаты.
------
Скоро новое горе обрушилось на бѣдную дѣвушку: Сусанна оставляла ее, ея милая Сусанна, которая съ дѣтства жила съ ней и долгое время была ея единственнымъ и вѣрнымъ другомъ.
Сусанна знала всѣ мученія своей бѣдной дорогой миссъ Флой и мучилась вмѣстѣ съ нею; она знала о ночныхъ похожденіяхъ Флоренсы и осмѣлилась, наконецъ, сказать обо всемъ ея отцу, рѣшилась попытаться расшевелить его суровую душу.
Сусанна прокралась къ комнатѣ мистера Домби, когда тамъ не было мистрисъ Пипчинъ, и постучалась.
-- Войдите!-- сказалъ мастеръ Домби.
Сусанна вошла.
Мистеръ Домби съ величайшимъ изумленіемъ взглянулъ на нежданную гостью и привсталъ немного въ постели, Сусанна поклонилась.
-- Что вамъ надо?-- сказалъ мистеръ Домби.
-- Мнѣ надо, сэръ, поговорить съ вами, если вы позволите.
Губы мистера Домби пошевелились, какъ будто для того, чтобы повторить эти дерзкія слова, но озадаченный дерзкой отвагой молодой дѣвушки, онъ, казалось, отъ ужаса не могъ даже и произвести ихъ вслухъ.
-- Вотъ уже ровно двѣнадцать лѣтъ прошло, сэръ, какъ я нахожусь въ услуженіи у миссъ Флой. Она была ребенкомъ, когда я пришла сюда въ первый разъ, и съ тѣхъ поръ я живу съ ней неразлучно и могу васъ увѣрить, что не было, нѣтъ и не будетъ дѣвицы милѣе и добрѣе миссъ Флоренсы. Да, сэръ, если вамъ угодно слышать это отъ вашей покорной служанки. Я ее знаю въ милліонъ разъ лучше, чѣмъ нѣкоторые другіе люди, потому что я видѣла ее въ ея тяжелые дни, и видѣла ее въ радостные дна (какъ мало у нея ихъ было!), и видѣла ее съ ея маленькимъ братцемъ, и видѣла ее въ одиночествѣ, когда жила она затворницей, а нѣкоторые другіе люди не видѣли ее нигдѣ и никогда. Ужъ давно я хотѣла сказать это нѣкоторымъ людямъ, и вотъ теперь говорю, что миссъ Флой прекраснѣйшій, прелестнѣйшій, самый святой ангелъ на землѣ. Я это говорила, говорю и всегда буду говорить, сэръ, хотя бы разорвали меня въ мелкіе куски!
Мистеръ Домби весь взволновался отъ негодованія и страшно поблѣднѣлъ.
Онъ не вѣрилъ своимъ глазамъ, ему казалось что его уши не на своемъ мѣстѣ.
-- И это не потому, что я служу при ней двѣнадцать лѣтъ, сэръ,-- продолжала Сусанна: -- всякій скажетъ то же самое про миссъ Флой, да и какъ не сказать, когда она такой ангелъ? Но я люблю ее больше всѣхъ на свѣтѣ, между тѣмъ какъ нѣкоторые другіе люди о ней и знать не хотятъ. Вотъ объ этомъ-то именно я и пришла сказать вамъ, сэръ.
Тутъ Сусанна даже притопнула ногой.
-- И еще бы я стала молчать послѣ двѣнадцатилѣтней безпорочной службы? Я, конечно, не крикунья площадная, сэръ, но вѣдь все же я и не нѣмая рыба, съ вашего позволенія.
-- Что вы подъ этимъ разумѣете?-- проговорилъ мистеръ Домби, вперивъ на нее гнѣвный взглядъ.-- Какъ вы смѣете это говорить?
-- Что я подъ этимъ разумѣю? А ничего. Я пришла говорить съ вами, какъ покорная ваша слуга, говорить почтительно и безъ обиды, но говорить во всю. А какъ я смѣю, такъ этого я, съ вашего позволенія, и сама не знаю. Смѣю, да и только! О, вы не знаете миссъ Флой, не знаете -- вотъ и все тутъ!
Мистеръ Домби въ бѣшенствѣ хотѣлъ позвонить, но звонка не было около него, а подойти къ двери и позвонить онъ не могъ. Сусанна отлично замѣтила это и поняла, что мистеръ Домби теперь у нея въ рукахъ.
-- Миссъ Флой,-- продолжала она,-- осмѣлюсь вамъ доложить, самая покорная, прекрасная и, по милости нѣкоторыхъ людей, самая несчастная изъ всѣхъ дочерей на бѣломъ свѣтѣ. Желала бы я знать, какой бы отецъ, будь у него цѣлые амбары съ золотыми мѣшками, не сталъ бы гордиться миссъ Флоренсой? Онъ будетъ гордиться, онъ долженъ, онъ не смѣетъ не гордиться ею. Да узнай онъ хорошенько ея добрую душу, такъ онъ, я вамъ скажу, скорѣе бы спалилъ свои амбары, скорѣе одѣлся бы въ лохмотья и сталъ таскаться со двора на дворъ, чѣмъ допустилъ бы ее мучиться и горевать въ этомъ домѣ, гдѣ тоскуетъ и ноетъ ея нѣжное сердце.
Тутъ Сусанна изо всей силы притопнула ногой и заплакала навзрыдъ.
-- Дѣвчонка!-- вскричалъ мистеръ Домби,-- оставь эту комнату!
-- Прошу извинить, сэръ. Если бы вы даже прогнали меня съ мѣста, гдѣ столько лѣтъ служила я вѣрой и правдой, ни за что на свѣтѣ я не выйду сейчасъ изъ этой комнаты.
Мистеръ Домби въ порывѣ бѣшенства хотѣлъ снова схватиться за звонокъ, но не найдя его, схватился за свою голову.
-- Я видѣла, какъ массъ Флой мучилась и тосковала въ своемъ дѣтствѣ безъ укоровъ и безъ жалобъ; я видѣла потомъ, какъ просиживала она напролетъ цѣлыя ночи, помогая въ занятіяхъ своему маленькому братцу; я видѣла, какъ она, не смыкая глазокъ, день и ночь сидѣла подлѣ него во время его болѣзни; я видѣла, какъ ее оскорбляли обиднымъ невниманіемъ, и какъ она, бѣдняжка, принимала это такъ къ сердцу; но никогда этотъ смиренный и кроткій ангелъ не ропталъ ни мыслью, ни словомъ, ни дѣлами. Напротивъ, она любила и очень любитъ нѣкоторыхъ людей такъ, какъ только умѣетъ любить ея нѣжное сердце. Она обожаетъ ихъ и поклоняется имъ, а они, эти нѣкоторые люди, молчатъ и хмурятъ брови. Желала бы я знать, развѣ нѣтъ у нихъ языка? Развѣ они истуканы?
-- Эй! Кто-нибудь!-- закричалъ мистеръ Домби взо всей силы.-- Куда запропастилась экономка? Эй! Кто-набудь!
-- Вчера я очень поздно оставила миссъ Флоренсу,-- продолжала неумолимая Сусанна,-- и она не хотѣла лечь въ постель, потому что вы больны, и ея бѣдное сердце надрывалось съ печали о васъ,-- я это хорошо понимала. Я, конечно, не павлинъ, у котораго на хвостѣ цѣлыя дюжины глазъ, но все же, съ вашего позволенія, я и не кротъ, у котораго нѣтъ ни одного глаза. Я стала сидѣть въ своей комнатѣ и дожидаться, думая, что она соскучится и позоветъ меня, и вотъ смотрю: она, бѣдный ангелъ, потихоньку спускается съ лѣстницы и на цыпочкахъ подкрадывается къ этой комнатѣ, какъ будто, съ вашего позволенія, нѣжная дочь не имѣетъ права навѣщать больного отца. И потомъ она опять, бѣдняжка, робкими шагами побрела по лѣстницѣ и, войдя въ свою комнату, зарыдала,-- да такъ зарыдала, сэръ, что у меня сердце надорвалось отъ жалости. Желаю теперь звать: будетъ этому конецъ или нѣтъ?-- продолжала Сусанна, вытирая свои черные глаза и неустрашимо устремивъ ихъ на взбѣшенное лицо мистера Домби.-- Я видѣла это не въ первый разъ! Я слышала это не чужими ушами! Разъ навсегда рѣшаюсь напомнить вамъ, сэръ, что это и грѣшно, и стыдно, и безсовѣстно!
-- Ахъ, ахъ, что это такое!-- закричала мистрисъ Пипчинъ, входя поспѣшно въ комнату.
Сусанна посмотрѣла на нее пронзительнымъ взглядомъ, который нарочно придумала для нея еще при первомъ же знакомствѣ съ нею.
-- Какъ вы сюда попали?-- кипятилась мистрисъ Пипчинъ.-- Ступайте вонъ!
-- Такъ-то вы управляете моимъ домомъ, сударыня?-- гнѣвно закричалъ на мистрисъ Пипчинъ мистеръ Домби.-- Ко мнѣ входятъ безъ позволенія и смѣютъ разговаривать со мною! Какъ? Я, хозяинъ, долженъ выслушивать дерзости отъ своей прислуги!
-- Извините, сэръ,-- возразила мистрисъ Пипчинъ, сверкнувъ своими жесткими сѣрыми глазами.-- Я чрезвычайно сожалѣю объ этомъ случаѣ, но я принуждена сказать вамъ, сэръ, что эта дѣвушка не хочетъ никого слушать. Надо правду сказать, миссъ Домби избаловала ее такъ, что это на что не похоже. Вонъ отсюда, срамница, вонъ!
-- Ваше дѣло, я думаю, знать, что дѣлать съ такими людьми, которые никого не слушаютъ. Велите ей убраться прочь.
-- Сэръ, я знаю свои обязанности,-- сказала мистрисъ Пипчинъ, бросивъ уничтожающій взглядъ на Сусанну,-- Сусанна Нипперъ! черезъ мѣсяцъ чтобъ васъ не было въ этомъ домѣ!
Сусанна захохотала,
-- Вы еще смѣетесь?! Ну, вы у меня не нахохочетесь! Съ глазъ долой сію же минуту!
-- Сію же минуту я и уйду. Я служила въ этомъ домѣ двѣнадцать лѣтъ при своей молодой госпожѣ, а подъ командой какой-нибудь Пипчинъ часу не хочу оставаться,
-- Да уберетесь ли вы отсюда!-- кричала разъяренная старуха.-- Вонъ, вонъ, или я велю васъ вытолкать!
-- Мое единственное утѣшеніе,-- продолжала Сусанна, устремивъ свои острые глаза на мистера Домби,-- что я высказала нѣкоторымъ людямъ частичку правды про нихъ. Пусть теперь нагоняютъ хоть цѣлую свору мистрисъ Пипчинъ (надѣюсь, впрочемъ, что такихъ красавецъ мало на бѣломъ свѣтѣ!) -- ни одного слова не взять имъ назадъ изъ того, что я теперь сказала, хотя бы онѣ кричали цѣлый годъ и хотя бы онѣ издохли отъ злобы. Это было бы даже очень весело!
И съ этими словами Сусанна Нипперъ вышла изъ комнаты мистера Домби, ушла въ свою комнату и заперла дверь передъ самымъ носомъ взбѣшенной старухи. Тамъ она усѣлась между сундуками и принялась рыдать.
Голосъ мистрисъ Пипчинъ скоро привелъ ее въ себя.
-- Останется ли пучеглазая дура доживать мѣсяцъ или уйдетъ сейчасъ?-- кричала она ей черезъ дверь.
Сусанна отвѣчала изъ своей засады, что пучеглазой дуры здѣсь не имѣется, а что живетъ она внизу, въ комнатѣ ключивцы, спросить старуху Пипчинъ.
-- Ахъ, безстыдница, срамница!-- неистовствовала за дверью мистрисъ Пипчинъ.
-- Да что вы тамъ бѣснуетесь за моей дверью!-- сказала Сусанна.-- Я укладываюсь и сейчасъ уѣду. Можете быть покойны,
На другой день Сусанна оставляла домъ, гдѣ прожала столько лѣтъ, гдѣ выросла ея Флоренса. Горько плакала Флоренса, провожая свою бывшую воспитательницу.
-- Сусанна, милая Сусанна, веужели и ты оставляешь меня?-- говорила она плача.-- Сусанна, другъ мой, радость моя! Что я буду безъ тебя дѣлать? Какъ мнѣ съ тобой разстаться? Я не пущу тебя, не пущу, не пущу!
-- Миленькая моя, душенька моя, миссъ Флой, не говорите этого, ради Бога не говорите!-- отвѣчала Сусанна.-- Я не могу остаться, я ничего не могу подѣлать.
-- Куда же ты поѣдешь, Сусанна?
-- Да у меня есть братъ, миссъ Флой; онъ богатый человѣкъ, я поѣду туда и остановлюсь у него. Вы не тужите обо мнѣ, ангельчикъ мой, и не думайте, и не горюйте: у меня есть деньжонки, и покамѣстъ я могу обойтись безъ мѣста,
Сусанна уѣхала. Изъ окна своей комнаты Флорепса видѣла, какъ она прощалась съ прислугой, какъ сѣла въ карету; потомъ она видѣла, какъ Діогенъ помчался вдогонку за каретой и не хотѣлъ отстать отъ Сусанны. Потомъ двери затворились, прислуга ушла въ свои комнаты, и все смолкло. Не стало Сусанны Нипперъ въ домѣ мистера Домби, не стало у Флоренсы лучшаго ея друга. Кто теперь замѣнитъ ее? Никто, никто! И Флоренса горько плакала.
Между тѣмъ мистеръ Домби поправлялся, всталъ съ постели, и тогда вновь началась его борьба съ женою. Мистрисъ Домби попрежнему не хотѣла подчиняться мужу и продолжала отвѣчать на его выговоры холодностью и презрѣніемъ. Наконецъ мистеръ Домби придумалъ новый жестокій способъ заставить ее смириться: онъ зналъ очень хорошо, какъ любитъ она Флоренсу, и вотъ онъ велѣлъ мистеру Картеру предупредить ее, что Флоренса будетъ отвѣчать за все, что выкинетъ мистрисъ Домби. Мистеръ Каркеръ предупредилъ еще отъ себя, что Эдиѳи лучше подальше держаться отъ миссъ Флоренсы, иначе Флоренса можетъ дорого за нее поплатиться. Мистрисъ Домби задрожала, поблѣднѣла, и мистеръ Карьеръ замѣтилъ, что въ глазахъ ея мелькнуло что-то странное. Его предупрежденія были излишними,-- одна уже мысль, что кроткая, нѣжная дѣвушка можетъ быть, замѣшана въ ихъ страшную борьбу, одна уже эта мысль была ужасна для Эдиѳи. Съ этого дня Флоренса не могла уже добиться отъ нея ни одного ласковаго взгляда, ни одного поцѣлуя. Она видѣла, какъ Эдиѳь уходитъ, прячется отъ нея и, съ ужасомъ замѣчала, какое тупое отчаяніе было въ глазахъ мачехи.
-- Мама, милая мама, въ васъ есть какая-то перемѣна, которой я не понимаю, но которая сильно тревожитъ меня! Позвольте мнѣ быть съ вами!-- упрашивала ее со слезами Флоренса.
-- Нѣтъ, нѣтъ, Флоренса, мнѣ гораздо лучше одной. Прости меня, Флоренса, но я не могу быть съ тобой,-- торопливо, не глядя на нее, говорила Эдиѳь и уходила къ себѣ въ комнату.
-- По крайней мѣрѣ мы не разстанемся, мама?
-- Я для того это и дѣлаю, чтобы не раастаться съ тобою, Флоренса! Не спрашивай больше. Ступай, моя радость, ступай!
И она торопливо крѣпко прижимала ее къ своей груди, цѣловала и гнала прочь отъ себя.
Какъ страдала Флоренса! Она не знала, что ночью, когда она спала крѣпкимъ сномъ, Эдиѳь прокрадывалась въ ея спальню и, склонясь съ любовью надъ нею, долго глядѣла на нее и тихо шептала;, "Прощай, мой ангелъ!"
Приближался день, когда ея отецъ и мать должны были праздновать вторую годовщину своей свадьбы. Первая годовщина женитьбы отца на Эдиѳи не праздновалась, такъ какъ въ это время внезапно заболѣла мать Эдиѳи, которая потомъ вскорѣ и умерла. Мистеръ Домби очень заботился о томъ, чтобы никому не была извѣстна ихъ распря, а потому этотъ день онъ рѣшился отпраздновать какъ можно богаче и пышнѣе. Наканунѣ за обѣдомъ онъ сказалъ женѣ при Флоренсѣ и при мистерѣ Каркерѣ:
-- Я полагаю, что мистрисъ Домби знаетъ, что завтра у насъ будутъ гости?
-- Я не обѣдаю завтра дома,-- отвѣчала Эдиѳь.
Но мистеръ Домби сдѣлалъ видъ, что не слыхалъ ея и продолжалъ говорить:
-- Гостей, я полагаю, будетъ немного: человѣкъ двѣнадцать, пятнадцать...
-- Я завтра не обѣдаю дома!-- повторила Эдиѳь.
-- Какъ бы ни были, мистрисъ Домби, сомнительны для васъ причины, заставляющія меня праздновать этотъ день,-- продолжалъ величественно мистеръ Домби,-- однакоже и тутъ, какъ и во всемъ, есть приличія, которыя должны быть строго соблюдаемы передъ свѣтомъ. Если вы, мистрисъ Домби, не имѣете уваженія къ себѣ самой...
-- Не имѣю никакого, мистеръ Домби.
-- Сударыня!-- вскричалъ мистеръ Домби, ударяя по столу рукой.-- Угодно вамъ будетъ выслушать меня? Повторяю, если вы не имѣете никакого уваженія къ себѣ самой...
-- А я отвѣчаю: никакого, мистеръ Домби!
Онъ взглянулъ на нее, но лицо Эдиѳи, обращенное на него, ни капли не измѣнилось.
-- Мистеръ Каркеръ,-- сказалъ мистеръ Домби,-- я прошу васъ довести до свѣдѣнія мистрисъ Домби, что если она не имѣетъ уваженія къ себѣ самой, то я имѣю нѣкоторое уваженіе къ себѣ самому и требую, чтобы распоряженія, сдѣланныя на завтрашній день, были исполнены.
-- Здѣсь ваша дочь, сэръ,-- сказала Эдиѳь.
-- Пусть она остается здѣсь,-- отвѣчалъ мистеръ Домби.-- Моя дочь, сударыня...
Но Эдиѳь перебила его, вскричавъ:
-- Ваша дочь не должна здѣсь быть! Я хочу объясниться съ вами наединѣ.
-- Я имѣю, сударыня, полную власть говорить съ вами, гдѣ и какъ я хочу. Я желаю объясниться съ вами здѣсь и сію же минуту. Я долженъ сказать вамъ, сударыня, что съ нѣкоторыхъ поръ ваши манеры принимаютъ какой-то угрожающій видъ. Это къ вамъ вовсе не пристало.
Она захохотала такъ, что даже затряслись и задрожали брильянты на ея волосахъ.
-- Что касается моей дочери, сударыня,-- продолжалъ мистеръ Домби, не обративъ вниманія на ея хохотъ,-- то она обязана знать, чего ей должно остерегаться и отъ чего сторониться. Вотъ почему я хочу, чтобы она знала ваши отношенія ко мнѣ и слышала нашъ разговоръ.
-- Говорите, я не останавливаю васъ,-- сказала глухо Эдиѳь, вытянувшись во весь ростъ и не шевеля ни однимъ членомъ: -- я не тронусь съ мѣста и не произнесу ни слова, если бъ даже комната эта загорѣлась.
Мистеръ Домби поклонился ей, какъ будто благодаря за вниманіе, и продолжалъ:
-- Моя дочь должна знать, что гордость и высокомѣріе бываютъ иной разъ пороками, достойными осужденія. Особенно, я полагаю, неумѣстны эти свойства, если съ ними связаны неблагодарность и честолюбивые виды. А мнѣ кажется, мистрисъ Домби, что только ради богатства и моего имени вы и пожелали занять мѣсто хозяйки въ этомъ домѣ.
-- Говорите, говорите! Я не скажу ни слова и не тронусь съ мѣста, хотя бы загорѣлся весь этотъ домъ!
-- Разумѣется, сударыня, вамъ непріятно слышать это при другихъ, но эти недостатки, къ великому моему неудовольствію, я замѣчалъ уже давно и требую отъ васъ, чтобы вы исправили свое поведеніе! Это нетрудно сдѣлать: вамъ стоитъ это только захотѣть. Начавъ это объясненіе, я не забылъ, что дочь моя здѣсь, не забывайте и вы, мистрисъ Домби, что завтра у насъ будутъ гости, и вы должны будете ихъ принять радушнымъ образомъ.
-- Итакъ,-- воскликнула Эдиѳь, сверкнувъ глазами,-- вамъ мало было того, что происходило между мною и вами, вамъ мало было того, что этотъ человѣкъ,-- и она указала на мистера Каркера, который стоялъ, опустивъ глаза внизъ и заложивъ руки за спину,-- что этотъ человѣкъ видѣлъ и зналъ все мое униженіе. Вамъ мало этого было, гордый безумецъ! Вы захотѣли еще, чтобы и она,-- и рука ея затрепетала, указывая на Флоренсу,-- узнала всю ту бездну униженія, въ которую я упала, чтобы она узнала о той адской мукѣ, которую я испытываю отъ васъ каждый день и каждый часъ, тогда какъ вы знаете, что для ея спокойствія я могу пожертвовать чѣмъ угодно, знаете, что ради нея я хотѣла бы побѣдить себя и сдѣлаться вашей рабой, но я не могу, не могу этого сдѣлать! Ужъ слишкомъ глубокое отвращеніе чувствую я къ вамъ!
Мастеръ Домби не былъ готовъ къ такимъ объясненіямъ; слова мистрисъ Домби поразили его. Какъ, неужели и здѣсь дочь встаетъ ему посреди дороги? Какою силою покорила она эту неукротимую женщину, которая окончательно выбивается изъ его рукъ? Неужели здѣсь, подлѣ этой женщины, Флоренса значитъ все, тогда какъ онъ, всемогущій мистеръ Домби, не значитъ ничего? И старая непріязнь къ дочери вспыхнула въ немъ съ новой силой. Мистеръ Домби сознательно, отъ всей души ненавидѣлъ теперь свою дочь. Онъ обернулся къ Флоренсѣ и грубо приказалъ ей выйти изъ комнаты. Флоренса вышла вонъ съ рыданіемъ. Но и эта рыданія не расшевелили сердца жестокаго отца.
-- Мистрисъ Домби,-- продолжалъ мистеръ Домби, когда Флоренса вышла.-- я не привыкъ просить. Я приказываю, чтобы вы приняли завтра моихъ гостей.
-- Я никакой роли не намѣрена играть въ вашемъ домѣ ни завтра ни послѣзавтра и вообще никогда при празднованіи дней нашей свадьбы. Я вспоминаю о днѣ моей свадьбы какъ о днѣ моего позора.
-- Мистеръ Каркеръ,-- сказалъ мистеръ Домбя, нахмуривъ брови,-- мистрисъ Домби до того забывается и ставитъ меня въ такое неприличное положеніе, что я принужденъ покончить разомъ.
-- Такъ разорвите же цѣпь, которая связываетъ меня съ вами, освободите меня, пустите! Скажите ему, сэръ,-- обратилась Эдиѳь къ мистеру Каркеру,-- что я желаю развода, что разводу давно слѣдовало быть между нами. Скажите, что я заранѣе соглашаюсь на всѣ условія, только ради Бога скорѣе!
-- Боже небесный, мистрисъ Домби!-- воскликнулъ изумленный супругъ,-- Съ чего вы взяли говорить такія нелѣпости? Развѣ вы некогда не слыхали о знаменитомъ торговомъ домѣ "Домби и Сынъ"? И вдругъ станутъ говорить, что Домби, самъ Домби развелся съ женой? Неужели вы думаете, мистрисъ Домби, что я позволю позорить и поносить свое имя?-- И онъ эахохоталъ.-- Нѣтъ, мистрисъ Домби, нечего и думать о разводѣ между нами. Совѣтую вамъ выбросить изъ головы эти сумасбродныя мысли и возвратиться къ своему долгу. Мистеръ Каркеръ, прошу довести до свѣдѣнія мистрисъ Домби, что если она хоть разъ осмѣлится повторить подобный разговоръ въ моемъ домѣ, я буду принужденъ думать, что дочь моя заодно съ ней, и Флоренса строго мнѣ за это отвѣтитъ.
Всякій разъ при упоминаніи имени Каркера лицо Эдиѳи вспыхивало; мистеръ Домби замѣчалъ это и перетолковывалъ это ненавистью Эдиѳи къ этому человѣку.
Мистеръ Каркеръ, сидѣвшій все время потупивъ глаза, при обращеніи теперь къ нему мистера Домби взглянулъ на него съ какой-то странной зловѣщей улыбкой; въ глазахъ его сверкалъ какой-то необыкновенный огонекъ.
-- Позвольте мнѣ сдѣлать вамъ замѣчаніе,-- воскликнулъ мистеръ Каркеръ.-- Мнѣ очень тяжело не раздѣлять вашего мнѣнія, но я посовѣтовалъ бы вамъ хорошенько подумать о разводѣ. Чѣмъ имѣть постоянные раздоры и неудовольствія въ домѣ, отъ которыхъ страдаетъ не только сама мистрисъ Домби, но и другіе, такъ не лучше ли освободить вашу супругу?
-- Вы совершенно не понимаете вашего положенія, предлагая мнѣ такіе совѣты,-- возразилъ высокомѣрно мистеръ Домби.
-- Извините, пожалуйста, я совсѣмъ забылъ, что ваше желаніе -- это, чтобъ я служилъ только орудіемъ для того, чтобы унизить и смирить гордость мистрисъ Домби. Я это долженъ исполнять какъ вашъ подчиненный,-- отвѣтилъ мистеръ Каркеръ съ поклономъ и обернулся къ Эдиѳи и пристально на нее посмотрѣлъ.
Эдиѳь все время стояла прямо передъ мистеромъ Домби съ своей страшной улыбкой на лицѣ, и губы ея вдругъ передернулись; она медленно подняла руку къ головѣ и сорвала драгоцѣнное украшеніе изъ брильянтовъ, сверкавшее на ея головѣ,-- сорвала съ такой силой, что ея роскошные волосы въ безпорядкѣ разсыпались по плечамъ,-- и бросила его на полъ; она сорвала съ рукъ дорогіе браслеты и, бросивъ ихъ на полъ, съ яростью придавила ихъ ногами. Потомъ, не говоря ни слова и не стараясь подавить своей страшной улыбки, она еще разъ взглянула на мистера Домби и вышла изъ дверей.
Долго рыдала Флоренса у себя въ комнатѣ наверху; грубое обращеніе отца страшно огорчило ее. Теперь она поняла, что послѣдніе дни Эдиѳь только ради нея жила въ этомъ домѣ; она поняла ея страданіе и плакала о ней, горько плакала, теряясь въ догадкахъ, почему идетъ такая страшная рознь въ домѣ, и кончится ли она когда-нибудь.
Черезъ нѣсколько времени Флоренса услышала шумъ колесъ кареты, слышала отцовскій голосъ и поняла, что онъ уѣхалъ; тогда она пошла искать свою мать. Она не могла больше быть одна, ей хотѣлось пойти къ мачехѣ, побыть вмѣстѣ съ ней, сказать, что она понимаетъ ея страданіе и любитъ ее еще больше, чѣмъ прежде. Проходя по комнатѣ, выходившей на лѣстницу, она увидала, что кто-то спускался по ней; думая, что это вернулся ея отецъ, она въ страхѣ отступила и притаилась въ темнотѣ, потомъ тихо она подкралась и заглянула внизъ. Къ своему удивленію и ужасу она увидѣла, что это былъ мистеръ Каркеръ. Онъ медленно спускался по лѣстницѣ, и на его лицѣ была такая страшная улыбка, что дѣвушка, задрожавъ всѣмъ тѣломъ, бросилась къ себѣ и долго послѣ того не смѣла выглянуть изъ своей комнаты.
Цѣлую ночь Флоренсу тревожило чувство близкой опасности. На другой день она чувствовала себя очень измученной и утомленной. Ей вспоминалось все происшедшее наканунѣ. Флоренсѣ очень хотѣлось повидаться съ мачехой, и она, въ надеждѣ встрѣтиться съ ней, все утро проходила по всѣмъ комнатамъ, разыскивая Эдиѳь, но та весь день не выходила изъ своей комнаты. Узнавъ, что праздничный обѣдъ былъ отложенъ, Флоренса подумала, не уѣдетъ ли Эдиѳь вечеромъ въ гости, какъ говорила наканунѣ, и потому рѣшила увидаться съ ней хотя бы на лѣстницѣ. Вечеромъ она усѣлась въ комнатѣ, выходившей на парадную лѣстницу, и съ нетерпѣніемъ ждала появленія Эдиѳи.
Наконецъ ей послышались легкіе знакомые шаги; она догадалась, что это была мачеха и радостно кинулась къ ней.
Но какъ описать ея ужасъ и изумленіе, когда, при взглядѣ на нее, Эдиѳь вскрикнула и въ ужасѣ отступила.
-- Не подходи ко мнѣ! Дальше, дальше отъ меня! Прочь съ дороги!-- кричала ей Эдиѳь.
-- Мама, милая мама!
-- Не называй меня этимъ именемъ! Не говори со мною! Не смотри на меня! Прочь, говорю тебѣ!
Эдиѳь была страшно блѣдна, и глаза ея сверкали. Флоренса остолбенѣла. Эдиѳь схватилась обѣими руками за голову, задрожала и вдругъ съ крикомъ съ быстротою кошки прошмыгнула мимо нея, спрыгнувъ черезъ нѣсколько ступеней, и побѣжала къ дверямъ, ни разу не оглянувшись.
Черезъ нѣсколько времени мистрисъ Пипчинъ нашла Флоренсу на лѣстницѣ безъ чувствъ.
Дѣвушка опомнилась уже въ своей комнатѣ на постели. Около нея была мистрисъ Пипчинъ.
-- Гдѣ мама?-- былъ первый ея вопросъ,
-- Уѣхала въ гости..
-- А папа?
-- У себя въ комнатѣ.
Оставшись одна, Флоренса залилась слезами и съ невыразимымъ ужасомъ стала думать о случившемся на лѣстницѣ. Она рѣшила не спать и дождаться возвращенія Эдиѳи, чтобы хоть знать, что та благополучно вернулась домой. Ей было такъ жутко... Ей все казалось, что вотъ-вотъ случится что-то страшное.
Флоренса встала съ постели и сѣла у окна, всматриваясь въ вечернюю темноту.
Кругомъ все было тихо и пусто.
Вечеръ перешелъ уже въ ночь. Настала полночь. Эдась не возвращалась.
Флоренса не могла ни читать ни сидѣть спокойно на одномъ мѣстѣ. Она ходила взадъ и впередъ по своей комнатѣ, отворяла и затворяла дверь, открывала окно и смотрѣла на опустѣвшую улицу, прислушиваясь къ завывающему вѣтру и дождевымъ каплямъ.
Часъ. Два часа. Нѣтъ Эдиѳи.
Флоренса опять съ безпокойствомъ прошлась по комнатѣ и подошла къ окну. Ночь была темная, дождливая, небо въ облакахъ. Эдиѳи все не было.
Пробило три часа. Эдиѳи все нѣтъ.
Волненіе Флоренсы все усиливалось. Она все продолжала ходить по комнатѣ.
Бьетъ четыре часа, потомъ пять. Эдиѳи все нѣтъ и нѣтъ.
Въ домѣ послышался осторожный шорохъ. Прислушиваясь, Флоренса узнала, что это лакей, дожидавшійся возвращенія Эдиѳи, разбудилъ мистрисъ Пипчинъ. Та, наскоро одѣвшись, сошла внизъ и стала стучаться къ мастеру Домби.
Встревоженная Флоренса вышла на лѣстницу, осторожно спустилась на нѣсколько ступеней и стала смотрѣть на происходящее внизу.
Она видѣла, какъ отецъ ея вышелъ изъ своей комнаты и какъ онъ задрожалъ, когда сказали, что жена его все еще не возвращалась изъ гостей. Флоренса слышала, какъ отецъ послалъ за кучеромъ, возившимъ Эдиѳь, а самъ вернулся въ свою комнату и сталъ одѣваться. Флоренса слышала, какъ пришедшій кучеръ разсказалъ, что отвезъ барыню въ какой-то старый домъ на томъ концѣ Лондона, гдѣ встрѣтилъ ее мистеръ Каркеръ и сказалъ ему, что карета барынѣ больше не нужна, и далъ ему на водку.
Флоренса видѣла, какъ отецъ поблѣднѣлъ, какъ схватилъ онъ свѣчу, забытую кѣмъ-то на полу, и побѣжалъ такъ быстро наверхъ, что Флоренса едва успѣла посторониться.
Она слышала потомъ, съ какой яростію отецъ началъ руками и ногами разбивать запертую дверь въ комнату жены. Бѣдная дѣвушка теперь и сама была какъ помѣшанная. Вцѣпившись руками въ свои распущенные волосы, она опрометью бросилась въ свою комнату.
А дверь отъ напора наконецъ рухнула, и мы стеръ Домби вбѣжалъ въ комнату Эдиѳи.
Тамъ на полу въ безпорядкѣ валялось все, что было куплено для его жены или подарено имъ за время ея замужества. На столѣ лежало письмо; въ немъ мистеръ Домби прочелъ, что онъ былъ обманутъ и обезчещенъ, прочелъ, что мистрисъ Домби убѣжала отъ него въ самую годовщину ихъ свадьбы, убѣжала съ мистеромъ Каркеромъ, съ тѣмъ человѣкомъ, котораго онъ выбралъ для ея униженія. Онъ бросился внизъ изъ комнаты.
Флоренса не могла больше выносить. Она быстро спустилась съ лѣстницы и переступила порогъ отцовской комнаты. Она поспѣшила къ отцу съ протянутыми руками и съ крикомъ: "Папа, милый папа!" хотѣла обвиться вокругъ его шея. Но отецъ въ бѣшенствѣ поднялъ руку и ударилъ ее съ такой силой, что бѣдная дѣвушка зашаталась и чуть не упала. И нанося ей удары, онъ сказалъ, чтобы она отправлялась къ Эдиѳи, съ которой всегда была заодно.
Она не упала къ его ногамъ, не заплакала, не упрекнула его, но только взглянула на его, и крикъ, отчаянный крикъ вырвался изъ ея груди. Она поняла, что у нея нѣтъ отца, и, отверженная сирота, она выбѣжала изъ дома мистера Домби.