въ которой деревянный мичманъ попадаетъ въ затруднительное положеніе.
Страсть ко всему романическому и чудесному, которою былъ такъ щедро надѣленъ Валтеръ Гэй, была причиною, что его до крайности заинтересовало приключеніе маленькой Флоренсы съ "доброю" мистриссъ Броунъ. Онъ дорожилъ этимъ воспоминаніемъ и въ особенности участіемъ своимъ въ немъ: словомъ, оно сдѣлалось избалованнымъ дитятей его воображенія.
Мечты эти были подкрѣпляемы каждое воскресенье разговорами дяди Солля съ капитаномъ Коттлемъ. Не проходило ни одного воскреснаго вечера безъ намековъ обоихъ старыхъ друзей на Ричарда Виттингтона, лорда-мэра Лондона, и его женитьбу; въ добавокъ къ этому, капитанъ добылъ себѣ и распѣвалъ за бутылкой какую-то старинную морскую балладу, повѣствовавшую о бракѣ молодаго матроса съ "очаровательною Пегъ", дочерью шкипера и партнёра въ обладаніи ньюкестльскаго угольника-брика. При этихъ случаяхъ, намекая на отношенія Валтера къ дочери мистера Домби, онъ прогорланивалъ всегда съ особеннымъ выраженіемъ имя "Не-е-етъ", оканчивавшее каждый куплетъ.
Открытый и безпечный племянникъ инструментальнаго мастера не анализировалъ своихъ ощущеній. Онъ почувствовалъ сильную привязанность къ пристани, гдѣ встрѣтился съ Флоренсою, и ко всѣмъ улицамъ -- хотя онѣ были вовсе не привлекательны -- по которымъ привелъ ее къ своему дядѣ. Башмаки, сваливавшіеся такъ часто съ ея ножекъ, онъ хранилъ въ своей комнаткѣ какъ драгоцѣнность; а разъ, сидя вечеромъ въ маленькой комнаткѣ за инструментальною лавкою, онъ нарисовалъ цѣлую галерею фантастическихъ портретовъ мистриссъ Броунъ, Можетъ-быть, онъ сдѣлался нѣсколько щеголеватѣе въ своемъ костюмѣ послѣ этого достопамятнаго событія и навѣрное полюбилъ прогуливаться въ свободное время по той части города, гдѣ находился домъ мистера Домби, увлекаясь неясною надеждой встрѣтить какъ-нибудь на улицѣ Флоренсу. Но всѣ чувства его были дѣтскія и невинныя въ высшей степени. Флоренса была очень-мила, и онъ находилъ удовольствіе любоваться ея хорошенькимъ личикомъ; Флоренса была беззащитною дѣвочкой, когда ему удалось оказать ей помощь и покровительство; Флоренса была благодарнѣйшимъ маленькимъ существомъ въ свѣтѣ, и его очаровывало выраженіе благодарности, сіявшей въ глазахъ ея; Флоренса была забыта и пренебрежена отцомъ, и грудь Валтера горѣла участіемъ къ ея тягостному положенію.
Такимъ-образомъ случилось, что разъ шесть въ-теченіе года Валтеру удалось встрѣтить Флоренсу на улицѣ и снять передъ ней шляпу, а она останавливалась, протягивая ему дружески руку. Мистриссъ Виккемъ, зпавшая исторію ихъ знакомства, не обращала на это никакого вниманія; а миссъ Нипперъ, напротивъ, даже искала подобныхъ встрѣчъ, потому-что сердце ея было втайнѣ тронуто молодымъ Гэйемъ, и она надѣялась встрѣтить въ его сердцѣ нѣжное сочувствіе.
По всѣмъ этимъ причинамъ, Валтеръ не могъ потерять изъ вида знакомства своего съ Флоренсой, и оно болѣе и болѣе врѣзывалось въ его памяти. Всѣ обстоятельства этого приключенія выставляли передъ его Фантазіей Флоренсу, но не его-самого. Иногда -- и въ такихъ случаяхъ онъ всегда ходилъ очень-скоро -- ему представлялось, какъ бы хорошо было, еслибъ онъ на другой же день послѣ этой встрѣчи ушелъ въ море, надѣлалъ чудесъ, воротился адмираломъ или по меньшей мѣрѣ капитаномъ лихаго Фрегата, съ ослѣпительными эполетами, и воротился, чтобъ жениться на Флоренсѣ, наперекоръ зубамъ, накрахмаленному галстуху и часовой цѣпочкѣ мистера Домби, а потомъ увезъ бы ее къ какимъ-нибудь далекимъ очаровательнымъ берегамъ тропическихъ странъ. Но эти порывы воображенія не превращались у него никогда въ положительную надежду: когда дядя Солль толковалъ съ капитаномъ Коттлемъ о Ричардѣ Виттингтонѣ и дочеряхъ хозяевъ, Валтеръ чувствовалъ, что онъ понимаетъ свое истинное положеніе гораздо-вѣрнѣе ихъ обоихъ.
Онъ продолжалъ свои ежедневныя занятія и труды съ бодрымъ и веселымъ духомъ, понималъ вполнѣ несообразность пылкихъ плановъ дяди и капитана Коттля, а между-тѣмъ увлекался тысячью самыхъ несбыточныхъ фантазій, въ сравненіи съ которыми мечты ихъ обоихъ были не болѣе, какъ ежедневная существенность.
Вотъ въ какомъ положеніи засталъ его пипчинскій періодъ. Онъ смотрѣлъ нѣсколько-старѣе, но не очень, и былъ тѣмъ же бойкимъ, открытымъ, безпечнымъ малымъ, какъ и въ то время, когда бросился на абордажъ въ кабинетъ дяди, предводительствуя имъ и партіею воображаемыхъ удальцовъ; или когда свѣтилъ старику, спускавшемуся въ погребъ за дивною мадерой.
-- Дядя Солль, сказалъ однажды Валтеръ за завтракомъ:-- мнѣ кажется, будто вы нездоровы. Вы не завтракали. Я приведу къ вамъ доктора, если это продлится.
-- Милый мой, онъ не пропишетъ мнѣ того, что мнѣ нужно,
-- Чего же это, дядюшка? покупщиковъ?
-- Да, отвѣчалъ старикъ со вздохомъ.-- Отъ нихъ мнѣ бы стало легче.
-- Чортъ съ ними, дядюшка! воскликнулъ Валтеръ, стукнувъ кулакомъ по столу, такъ-что зазвенѣли всѣ чашки:-- когда я вижу, какъ всякій день толпы за толпами проходятъ мимо, мнѣ хочется выбѣжать, схватить за воротъ перваго встрѣчнаго и заставить его купить инструментовъ на пятьдесятъ Фунтовъ чистыми деньгами. Вы что глазѣете? продолжалъ онъ, обратясь къ остановившемуся у окна пожилому джентльмену съ напудренною головою, разумѣется, не вслухъ.-- Нечего глазѣть на телескопъ. И я съумѣю это сдѣлать. Отъ-чего бы не купить его?
Старый джентльменъ, насытивъ свое любопытство, преспокойно пошелъ дальше.
-- Вотъ, ушелъ! И таковы всѣ они. Но слушайте, дядюшка Солль, ободритесь, перестаньте унывать. Когда прійдутъ заказы, ихъ наберется столько, что вамъ даже не удовлетворить всѣхъ,
-- Не дождаться мнѣ этихъ заказовъ, Валтеръ. Они не прійдутъ, пока я здѣсь хозяинъ.
-- Да полноте, дядюшка! Перестаньте!
Старый Солль попытался смотрѣть веселѣе и улыбнулся племяннику какъ могъ.
-- Вѣдь дѣла идутъ какъ всегда, дядюшка? Развѣ есть что-нибудь особенное? Если есть, скажите мнѣ откровенно все.
-- Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ! Особенное? Нѣтъ, нѣтъ. Чему быть особенному?
Валтеръ недовѣрчиво покачалъ головою.
-- Я хочу знать въ чемъ дѣло, а вы спрашиваете меня! Послушайте, дядюшка Солль, когда я вижу васъ въ такомъ расположеніи и угадываю у васъ горе на душѣ, мнѣ, право, дѣлается жаль, что я живу съ вами.
Дядя Солль невольно открылъ глаза.
-- Да.
-- Я немножко скученъ въ такихъ случаяхъ, Валтеръ.
-- Не то, дядюшка, возразилъ Валтеръ, съ нѣжностью трепля старика по плечу.-- Хоть я васъ и очень люблю... кому жь и любить васъ больше меня? но я только вашъ племянникъ; а вамъ бы лучше было имѣть подлѣ себя добрую, хлопотливую, бодрую старушку-жену, которая бы знала, какъ отгонять отъ васъ скуку и горе. Вотъ почему я и жалѣю, что подлѣ васъ не такая старушка, а шальной и полусумасшедшій малый, который не можетъ вамъ быть товарищемъ, хотя у него и много доброй воли, но нѣтъ умѣнья, нѣтъ умѣнья, дядюшка Солль!
-- Валли, мой милый, еслибъ эта бодрая и веселая старушка и жила здѣсь лѣтъ сорокъ пять, повѣрь, я любилъ бы ее не больше, чѣмъ люблю тебя.
-- Знаю, дядюшка Солль, награди васъ Богъ! Но тогда вамъ было бы съ кѣмъ подѣлиться этими тяжелыми секретами, и она бы васъ утѣшала, а я не умѣю.
-- О, да, да! Ты меня очень утѣшаешь!
-- Ну, такъ въ чемъ же дѣло? Говорите, дядюшка! сказалъ Валтеръ, ласкаясь къ старику.
Соломонъ Джилльсъ продолжалъ увѣрять, что ничего нѣтъ, но Валтеръ не отставалъ.
-- Все, что я знаю, дядюшка, это...
-- Да говорятъ тебѣ, что ничего нѣтъ!
-- Хорошо. Значитъ, нечего и толковать, а мнѣ пора идти. Но помните, дядюшка! Если я узнаю, что вы со мною скрытничаете, я не повѣрю вамъ ни въ чемъ и не разскажу вамъ ничего о Каркерѣ-младшемъ!
-- Узнавай, узнавай! возразилъ дядя смѣясь.
Валтеръ пошелъ въ конторы Домби и Сына, перевертывая въ головѣ тысячу неудобоисполнимыхъ проектовъ, какъ бы поправить дѣла подъ вывѣскою деревяннаго мичмана, и явился къ должности не съ такимъ веселымъ лицомъ, какъ обыкновенно.
Въ тѣ дни жилъ за угломъ Бишопсгетъ-Стрита нѣкто мистеръ Брогли, присяжный браковщикъ и ростовщикъ, который держалъ лавку второстепенной мебели всякаго рода и самой некомфортабельной наружности. Тамъ виднѣлись стулья и умывальные приборы; столовый хрусталь и фаянсовые сервизы были разставлены на двумѣстныхъ кроватяхъ; занавѣсы разныхъ матерій развѣшены передъ коммодами и шкапами; вездѣ красовались часы столовыя и стѣнныя, которыя никогда не заводились, и зеркала, отражавшія разныя вещи, скупленныя на аукціонахъ и напоминавшія о банкротствахъ и разореніи ихъ прежнихъ обладателей.
Самъ мистеръ Брогли былъ человѣкъ съ масляными глазами, румяный, полный и непричудливый -- одинъ изъ класса Кайевъ-Маріевъ, которые сидятъ съ большимъ удобствомъ на развалинахъ чужихъ Карѳагеновъ и всегда бываютъ въ хорошемъ расположеніи духа. Онъ заглядывалъ иногда въ лавку инструментальнаго мастера и разспрашивалъ о предметахъ его торговли; Валтеръ зналъ его на столько, что здоровался съ нимъ при встрѣчахъ на улицѣ. Но какъ знакомство его съ дядею Соллемъ было въ томъ же родѣ, то Валтеръ значительно удивился, возвратясь довольно-рано изъ конторъ, когда увидѣлъ мистера Брогли, разсѣвшагося въ кабинетѣ, съ запущенными въ карманы руками, тогда-какъ шляпа его висѣла на гвоздикѣ за дверьми.
-- Ну, что, дядя Солль! каково вамъ теперь?
Соломонъ Джилльсъ, сидѣвшій въ уныніи противъ своего гостя, покачалъ головою. ч
-- Въ чемъ тутъ дѣло? спросилъ Валтеръ, и дыханіе его слегка захватило.
-- Нѣтъ, нѣтъ, ничего, сказалъ мистеръ Брогли.-- Мы вамъ не мѣшаемъ.
Валтеръ смотрѣлъ съ нѣмымъ безпокойствомъ то на дядю, то на ростовщика.
-- Дѣло въ томъ, продолжалъ мистеръ Брогли: -- что у меня есть маленькій просроченный векселёкъ, фунтовъ на триста семьдесятъ съ чѣмъ-то...
-- Просроченный вексель! воскликнулъ съ испугомъ Валтеръ.
-- Да, и онъ протестовалъ. Я пришелъ самъ, чтобъ уладить это мягче и дружелюбнѣе, чѣмъ бы сдѣлали полицейскіе. Вы вѣдь меня знаете, я человѣкъ добрый.
-- Дядюшка Солль!
-- Валли, мой милый, это случилось со мною въ первый разъ. Такого несчастія со мною никогда еще не было! Я очень-старъ, чтобъ начинать...
Старикъ закрылъ лицо рукою и громко зарыдалъ.
-- Дядя Солль! Перестаньте! О, перестаньте! успокойтесь, ради Бога! кричалъ Валтеръ, убитый горестью старика.-- Мистеръ Брогли, что мнѣ дѣлать?
-- Я бы рекомендовалъ вамъ поискать какого-нибудь пріятеля, переговорить съ нимъ и упросить его устроить дѣло вашего дядюшки.
-- Разумѣется! Благодарю васъ. Я побѣгу къ капитану Коттлю, дядюшка! Онъ намъ поможетъ. Успокойтесь, дядя Солль, не отчаивайтесь!
Сказавъ это, Валтеръ бросился изъ дверей, не слушая убѣжденій старика, забѣжалъ въ конторы, чтобъ извиниться подъ предлогомъ внезапной болѣзни дяди, и направился во всю прыть къ жилищу капитана Коттля.
Капитанъ Коттль жилъ на небольшомъ каналѣ, по сосѣдству съ ост-индскими доками, противъ раздвижнаго мостика, который отворялся по-временамъ для пропуска какого-нибудь купеческаго корабля, который двигался какъ морское чудовище вдоль улицы. Вообще, любопытно было смотрѣть на постепенный переходъ отъ земнаго къ водяному, приближаясь къ квартирѣ капитана Коттля. Переходъ этотъ начинался мачтами съ флагштоками, водруженными передъ трактирами; потомъ тянулись лавки съ гернзейскими рубашками, шляпами-зюйдвестками, парусинными шароварами, широчайшими и непромокаемыми, развѣшенными по стѣнамъ и дверямъ; за ними слѣдовали кузницы, гдѣ работались якори и канатныя цѣпи, и гдѣ тяжелые молоты стучали съ утра до вечера по желѣзу. Потомъ ряды домовъ, надъ которыми развѣвались флаги. Потомъ канавы. Потомъ подстриженныя ивы. Потомъ опять канавы. Потомъ непостижимые бассейны съ грязною водою, которую едва можно было видѣть за бездною скрывавшихъ ее судовъ. Далѣе, воздухъ благоухалъ щепками, и всѣ другія ремесла поглощались мачтовымъ, весельнымъ, блоковымъ, шлюпочнымъ и паруснымъ. Потомъ невозможно было обонять ничего, кромѣ запаха рома и сахара. Наконецъ, на Бриг-Плэсѣ, въ первомъ и послѣднемъ этажѣ небольшаго домика,-- жилище самого капитана Коттля.
Капитанъ былъ однимъ изъ тѣхъ чудаковъ, которыхъ самое живое воображеніе не можетъ представить себѣ безъ какой-нибудь, даже самой незначительной части ихъ костюма. Въ-слѣдствіе чего, когда Валтеръ постучался въ двери и капитанъ высунулъ изъ окна голову, накрытую лакированною шляпой, и показался одѣтый въ синее платье съ рубашечными воротниками величиною съ парусъ,-- молодой человѣкъ былъ вполнѣ убѣжденъ, что капитанъ не можетъ явиться въ другомъ видѣ, какъ-будто самъ онъ былъ птицей, и все это его перьями.
-- А, Вал'ръ! Постучи-ка еще. Сильнѣе! Сегодня здѣсь мытье.
Вальтеръ въ нетерпѣніи стукнулъ скобою изо всей силы.
-- Хорошо, сказалъ капитанъ Коттль и немедленно спряталъ голову, какъ-будто ожидая шквала.
Онъ не ошибся. Вдова, съ голыми до плечь руками, дымившимися паромъ горячей воды и покрытыми мыльною пѣной, бросилась съ неимовѣрною быстротою отворять двери. Прежде, чѣмъ взглянула на Валтера, она взглянула на дверную скобу, измѣрила посѣтителя съ ногъ до головы сердитымъ взоромъ и изъявила удивленіе, что скоба не отлетѣла.
-- Капитанъ Коттль дома, я его видѣлъ, сказалъ Валтеръ съ вѣжливою улыбкой.
-- Право? О-о!
-- Онъ сейчасъ говорилъ со мною.
-- Говорилъ? О-о! Такъ вы передайте ему мнѣніе мистриссъ Мэк-Стинджеръ, которая полагаетъ, что если онъ можетъ утруждать себя разговорами изъ окна, то можетъ также спускаться и отворять двери гостямъ своимъ.
-- Непремѣнно, сударыня, если вы позволите мнѣ войдти.
Валтеръ поднялся по маленькой лѣстницѣ, черезъ искусственный туманъ, поднимавшійся изъ кадокъ съ -горячею водою и отъ свѣжо-вымытаго пола, и вошелъ въ комнату капитана Коттля, котораго засталъ въ засадѣ за дверьми.
-- Никогда не былъ долженъ ей даже пенни, Вал'ръ, сказалъ капитанъ вполголоса и съ нѣкоторою робостью.-- Услуживалъ ей сто разъ и ребятишкамъ ея также, а все-таки она по-временамъ вѣдьма!
-- Мнѣ бы слѣдовало уйдти, капитанъ.
-- Вздоръ, Вал'ръ! Она бы меня вездѣ съискала. Садись. Ну, каковъ Джилльсъ?
Капитанъ обѣдалъ въ это время (въ шляпѣ). Передъ нимъ стояла холодная баранина, портеръ и дымившійся въ маленькой кострюлѣ картофель. Онъ отвинтилъ крючокъ, замѣнявшій ему кисть правой руки и ввернулъ въ рукоятку ножъ, которымъ тотчасъ же началъ очищать преогромную картофелину для Валтера. Комнаты были очень-малы, крѣпко напитаны табачнымъ дымомъ, но доволыю-уютны. Все въ нихъ было установлено самымъ надежнымъ противъ морской качки образомъ, такъ-что казалось, будто капитанъ ждетъ съ-минуты-на-минуту землятресенія.
-- Ну, а каковъ Джилльсъ?
Валтеръ, успѣвшій между-тѣмъ перевести духъ, но потерявшій всякую бодрость, посмотрѣлъ на своего собесѣдника, воскликнулъ: "о, капитанъ Коттлъ!." и залился горькими слезами.
Невозможно описать, въ какое отчаяніе это повергло капитана. Онъ выронилъ вилку съ картофелиной -- выронилъ бы и ножъ, еслибъ могъ -- и вытаращилъ на мальчика глаза, какъ-будто ожидая услышать, что земля разверзлась подъ лавкою инструментальнаго мастера и поглотила его стараго друга съ коричневымъ костюмомъ, хронометромъ, очками и со всѣмъ товаромъ.
Но когда Валтеръ объяснилъ ему въ чемъ дѣло, капитанъ, послѣ минутнаго размышленія, вдругъ предался всей своей дѣятельности. Онъ поспѣшно всталъ, вывалилъ изъ жестянаго ящичка, стоявшаго на верхней полкѣ шкапа съ посудой, весь имѣвшійся у него наличный капиталъ, состоявшій изъ тринадцати фунтовъ и полукроны, и погрузилъ его въ одинъ изъ кармановъ своего необъятнаго синяго сюртука; потомъ всунулъ въ то же хранилище все свое серебро, состоявшее изъ двухъ обтертыхъ чайныхъ ложекъ и изогнутыхъ сахарныхъ щипчиковъ; вытащилъ огромные серебряные часы и осмотрѣлъ ихъ, чтобъ удостовѣриться въ ихъ цѣлости и невредимости; снова привинтилъ на мѣсто крючокъ, и, схвативъ узловатую палку, велѣлъ Валтеру идти за собою.
Помня, однако, что мистриссъ Мэк-Стинджеръ можетъ караулить его внизу, капитанъ Коттль нѣсколько задумался, какъ бы провести этого грознаго врага; наконецъ онъ рѣшился употребить военную хитрость:
-- Вал'ръ, ступай впередъ. Скажи: "прощайте, капитанъ Коттль", когда будешь въ сѣняхъ, и запри двери; а потомъ подожди за угломъ улицы, пока меня не увидишь.
Стратегія эта, однако, не совершенно обманула бдительность мистриссъ Мэк-Стинджеръ: она выскользнула изъ кухни и явилась въ сѣняхъ какъ духъ-мститель. Но увидя Валтера, вмѣсто ожидаемаго капитана, она проворчала что-то на-счетъ дверной скобы и снова исчезла.
Прошло минуть пять прежде, чѣмъ капитанъ рѣшился покуситься на бѣгство; наконецъ онъ вырвался изъ дверей какъ бом148
Словесность.
ба и побѣжалъ къ Валтеру безъ оглядки. Тогда, отдалившись отъ своего жилища, онъ принялся что-то насвистывать.
-- Дядя Солль шибко упалъ подъ вѣтръ, Вал'ръ?
-- Боюсь, что да. Еслибъ вы видѣли его сегодня утромъ, вы никогда бы этого не забыли.
-- Иди скорѣе, Вал'ръ. Надобно всегда ходить подъ форсированными парусами -- вотъ тебѣ правило на будущія времена!
Послѣ этого, ни капитанъ, ни Валтеръ не обмѣнялись ни однимъ словомъ, пока не дошли до дверей дяди Солля, надъ которыми бѣдный деревянный мичманъ, съ инструментомъ у прищуреннаго глаза, дѣлалъ астрономическія наблюденія надъ цѣлымъ горизонтомъ, какъ-будто отъискивая какого-нибудь друга, который выручилъ бы его изъ бѣды.
-- Джилльсъ! сказалъ капитанъ Коттль, торопливо вбѣжавъ въ кабинетъ и съ нѣжностью схвативъ старика за руку.-- Приведи хорошенько къ вѣтру, и мы вылавируемъ изъ опасности. Все, что ты долженъ сдѣлать, произнесъ онъ торжественнымъ тономъ, какъ-будто излагая одно изъ самыхъ драгоцѣнныхъ и никому неизвѣстныхъ правилъ житейской мудрости:-- это привести круче къ вѣтру!
Дядя Солль пожалъ ему руку и поблагодарилъ за дружбу.
Тогда капитанъ Коттль важно выложилъ на столъ свои чайныя ложки и сахарныя щипчики, серебряныя часы и наличныя деньги, и спросилъ у мистера Брогли, велика ли сумма.
-- Ну, говорите, много ли вамъ нужно?
-- Помоги вамъ Богъ! возразилъ ветошникъ:-- вы вѣрно не полагаете, чтобъ все это на что-нибудь годилось?
-- А почему же нѣтъ?
-- Почему? А потому, что нужно триста-семьдесятъ фунтовъ слишкомъ.
-- Ничего! возразилъ капитанъ, очевидно озадаченный такими цифрами: -- однако, по-моему, все то рыба, что ни попадетъ въ ваши сѣти?
-- Конечно. Но знаете, вѣдь селедки не киты.
Философія этого замѣчанія поразила капитана Коттля. Онъ подумалъ съ минуту, глядя на ростовщика, какъ на великаго генія, и потомъ отозвалъ въ сторону инструментальнаго мастера.
-- Джилльсъ! Какимъ курсомъ идетъ это дѣло? Кто кредиторъ?
-- Тс! возразилъ старикъ.-- Пойдемъ, не говори при Валли: это поручительство за его отца -- старинное обязательство. Я уже заплатилъ изъ него много; но теперь времена со мной такъ дурны, что я не въ состояніи платить. Я это предвидѣлъ, но не могъ помочь горю. Ради Бога, ни слова при Валли!
-- Да есть ли у тебя хоть сколько-нибудь денегъ?
-- О, да! Какъ же!.. есть... то-есть, въ товарахъ, а я вышелъ изъ моды и ихъ никто не покупаетъ. Онѣ и здѣсь и тамъ, а лучше сказать нигдѣ!
Говоря это, онъ оглядывался во всѣ стороны, выворачивалъ свои пустые карманы и какъ-будто старался припомнить, въ которомъ изъ ящиковъ съ инструментами положены наличныя деньги.
-- Что мнѣ дѣлать, другъ Недъ? Лучше было бы давно продать весь этотъ хламъ -- онъ стоитъ больше моего долга -- и уѣхать доживать свой вѣкъ на балансѣ. У меня не осталось никакой энергіи. Пусть они продадутъ все и снимутъ его долой (указывая на деревяннаго мичмана).
-- А что ты думаешь дѣлать съ Валтеромъ? Постой-ка, сядь лучше, дай подумать. Еслибъ я самъ не жилъ дрянною пенсіей, которой одному мнѣ до-сихъ-поръ кое-какъ доставало, такъ нечего было бы и толковатъ. А главное: приведи хорошенько къ вѣтру, и все будетъ хорошо!
Дядя Солль снова поблагодарилъ ею и занялъ свое прежнее мѣсто у камина.
Капитанъ Котгль прохаживался нѣсколько времени взадъ-и-впередъ по лавкѣ, въ глубокомъ размышленіи и сдвинувъ" свои щетинистыя черныя брови такъ пасмурно, что Валтеръ побоялся прервать нить его идей. Мистеръ Брогли, не желая стѣснять никого своимъ присутствіемъ, пошелъ бродить по лавкѣ, разсматривая, щупая и перевертывая инструменты.
-- Вал'ръ! воскликнулъ наконецъ капитанъ.-- Я придумалъ!
-- Что придумали, капитанъ? возразилъ мальчикъ, вдругъ оживись надеждою.
-- Поди-ка сюда, молодецъ. Товары одинъ залогъ, я другой: твой губернаторъ долженъ выдать намъ деньги.
-- Мистеръ Домби?!... проговорилъ Валтеръ съ отчаяніемъ.
-- Да. Взгляни на него. Взгляни на Джилльса. Если они теперь вздумаютъ продавать все это, онъ умретъ, ты самъ знаешь. Мы не должны оставить ни одного камня неперевернутымъ -- вотъ тебѣ первый камень!
-- Камень!.. Мистеръ Долби!..
-- Прежде всего бѣги въ контору и узнай тамъ ли онъ. Живо!
Валтеръ чувствовалъ, что спорить нечего, и мигомъ исчезъ. Вскорѣ онъ возвратился, запыхавшись, съ извѣстніемъ, что Домби тамъ нѣтъ: это случилось въ субботу -- онъ уѣхалъ въ Брайтонъ.
-- Знаешь что, Вал'ръ! Поѣдемъ и мы въ Брайтонъ. Я тебя не выдамъ, мой любезный. Я тебя поддержу, Вал'ръ! Мы ѣдемъ въ Брайтонъ съ вечернимъ дилижансомъ.
Если нельзя было обойдтись безъ мистера Домби, о которомъ Валтеръ думалъ съ ужасомъ, то онъ полагалъ, что все-таки лучше ѣхать ему одному, чѣмъ съ подкрѣпленіемъ личнаго вліянія капитана Коттля, которое врядъ ли будетъ имѣть вѣсъ въ глазахъ мистера Домби. Но такъ-какъ капитанъ былъ совершенно-противнаго мнѣнія и не сталъ бы слушать возраженій молокососа, то Валтеръ воздержался отъ малѣйшаго намека, который могъ бы ему не понравиться. А потому капитанъ, простившись наскоро съ дядей Соллемъ и сваливъ въ карманъ свой наличный капиталъ, чайныя ложки, щипчики и серебряныя часы, имѣя въ виду, какъ думалъ съ ужасомъ Валтеръ, произвести всѣмъ этимъ великолѣпное впечатлѣніе на мистера Домби, увелъ его въ контору дилижанса, увѣряя по дорогѣ, что онъ его не покинетъ и будетъ держаться подлѣ него до послѣдней минуты.