Вторая потеря Поля.
На слѣдующее утро, бѣдною Полли овладѣли такіе страхи и опасенія, что еслибъ ее не подстрекала безпрестанно огневая миссъ Нипперъ, то она отказалась бы отъ предположенной экспедиціи или рѣшилась просить у самого мистера Домби позволенія увидѣться, подъ кровомъ его дома, съ нумеромъ сто-сорокъ-седьмымъ. Но Сузанна опровергла вторую мысль такими доводами, что лишь-только мистеръ Домби повернулъ къ нимъ свою величавую спину, направясь въ Сити, сынъ его былъ уже на дорогѣ къ Стэггсовымъ-Садамъ.
Первый ударъ великаго землетрясенія только-что тряхнулъ тогда до основанія все сосѣдство тѣхъ мѣстъ: многіе домы были разрушены; улицы проломаны и завалены; глубокія ямы и рвы вырыты въ землѣ; страшныя кучи земли и глины нагромождены на всякомъ шагу; подрытыя и колеблющіяся строенія поддерживались подпорами. Въ одномъ мѣстѣ виднѣлась цѣлая бездна опрокинутыхъ телегъ; въ другомъ кучи сваленнаго въ безпорядкѣ желѣза. Вездѣ были мосты, неведшіе никуда, перекрестки совершенно непроходимые, вавилонскія башни грубъ, вполовину недостроенныхъ, временные сараи, ограды и заборы тамъ, гдѣ бы ихъ никакъ не слѣдовало ожидать; отрывки неконченныхъ каменныхъ стѣнъ и сводовъ; страшнѣйшіе лѣса и подмостки, козлы, бревна, горы мусора и кирпичей...
Короче сказать, тутъ строили въ полномъ разгарѣ желѣзную дорогу.
Недалеко оттуда были и Стэггсовы-Сады -- рядъ маленькихъ домиковъ съ крошечными клочками земли, отгороженными старыми дверьми, бочешными днами, растянутыми между колышками обрывками смоленой парусины и изсохшими кустиками. Въ этихъ "садахъ", владѣльцы ихъ разводили бобы, держали куръ и кроликовъ, воздвигали себѣ павильйоны -- одинъ состоялъ изъ опрокинутой вверхъ дномъ гнилой лодки -- сушили свое платье и бѣлье, и курили трубки.
Къ этому-то злополучному мѣсту, котораго имя мистриссъ Чиккъ не осмѣливалась даже выговорить своему брату, несли маленькаго Поля судьба и Ричардсъ.
-- Вотъ мой домъ, Сузанна, сказала Полли, указывая на него.
-- А, право? возразила та снисходительно.
-- А вотъ у дверей сестра Джемима, съ моимъ роднымъ малюткой на рукахъ!
Видъ этотъ окрылилъ Полли, которая мигомъ пронеслась черезъ всѣ Стэггсовы-Сады, бросилась на Дж е миму и въ одно мгновеніе обмѣнялась съ нею младенцами, къ неописанному изумленію той, къ которой наслѣдникъ фирмы Домби и Сына прилетѣлъ какъ-будто съ небесъ.
-- Полли! кричала сестра ея.-- Да какъ ты здѣсь очутилась? Дѣти съ ума сойдутъ, когда тебя увидятъ!
Судя но шуму, который они подняли, дѣйствительно можно было подумать, что Дж е мима сказала правду. Они бросились къ матери какъ бѣшеные, втащили ее въ домъ, усадили на низкія кресла, и доброе круглое лицо ея сдѣлалось центромъ, къ которому прижимались красныя щеки всѣхъ ея круглолицыхъ дѣтей. Сама Полли шумѣла, вскрикивала и смѣялась не меньше ихъ, пока совершенно не выбилась изъ силъ. Тогда только она вспомнила, что пришла не одна.
-- Вотъ, смотрите, какая хорошенькая дамочка пришла къ вамъ, сказала Полли своимъ, указывая на Флоренсу.-- Видите, какая она тихая, скромная!.. О, войдите сюда хоть на минуту, Сузанна! Вотъ моя сестра Дж е мима! Знаешь ли, Дж е мима, что безъ Сузанны Нипперъ я бы не знала, что съ собою дѣлать; безъ нея я бы теперь ни за что не попала сюда!
-- О, садитесь, миссъ Нипперъ, прошу васъ! сказала Дж е мима.-- Я никогда въ жизни не была такъ счастлива, какъ сегодня! Снимите шляпку и будьте какъ дома, миссъ Нипперъ! Я боюсь, что вы не привыкли быть въ такихъ бѣдныхъ мѣстахъ, но надѣюсь, что будете снисходительны.
Такое почтительное обращеніе обезоружило миссъ Нипперъ, которая сначала надулась, воображая, что ей не оказываютъ достаточнаго уваженія; она простерла даже любезность свою до того, что поймала одного изъ маленькихъ Тудлей и принялась играть съ нимъ.
-- А гдѣ мой бѣдняжка Байлеръ? спросила Полли.
-- Ахъ, какъ жаль! отвѣчала Джемима.-- Онъ въ своей школѣ, Полли!
-- Ужь тамъ?
-- Да, онъ пошелъ туда въ первый разъ вчера; по сегодня полупраздникъ, и еслибъ ты подождала... и еслибъ вы согласились, миссъ Нипперъ... онъ скоро прійдотъ.
-- Ну, а каково онъ смотритъ, Джемима?
-- Да, право, не такъ худо, какъ ты думаешь.
-- Я ноги его?
-- Ноги-то коротки, конечно, по вѣдь онъ съ каждымъ днемъ дѣлаются длиннѣе.
-- А гдѣ отецъ, Джемима?-- Все семейство мистера Тудля называло его этимъ патріархальнымъ именемъ.
-- Ну, вотъ! Вообрази: отецъ взялъ обѣдъ съ собою и сказалъ, что не будетъ дома до вечера. Какъ это жаль!
Не смотря на такую двойную неудачу, Полли была все-таки очень-рада, что увидѣла хотя часть своего семейства. Обѣ сестры толковали о семейныхъ дѣлахъ, миссъ Нипперъ продолжала играть съ жирненькими Тудлями, наконецъ разговоръ сдѣлался общій, и Сузанна, разсказавъ Джемимѣ саркастическимъ слогомъ разныя подробности о мистеръ Домби и его частной жизни, вкусила угощенія, состоявшаго изъ портера и шримпсовъ, и почувствовала къ своей собесѣдницъ сильное дружеское расположеніе.
Маленькая Флоренса также не оставалась праздною: молодые Тудли повели ее въ садъ, показали ей нѣсколько мухоморовъ и другія мѣстныя достопримечательности, и она занялась съ ними отъ души сооруженіемъ маленькой плотины поперегъ накопившейся въ одномъ углу лужицы. Она преусердно трудилась и пачкалась, когда была застигнута въ этомъ занятіи Сузанною Нипперъ; та, сдѣлавъ ей выговоръ, вымыла ей лицо и руки, и потомъ, послѣ довольно-долгаго разговора между Полли и Джемимой о семейныхъ дѣлахъ, сестры снова обмѣнялись малютками и приготовились разстаться.
Чтобъ избѣжать трогательнаго прощанія, маленькихъ Тудлей отвели въ сосѣднюю лавочку, давъ имъ пенни на покупку пряника, а Полли, съ наслѣдникомъ фирмы Домби и Сына, и Сузанна съ маленькою Флоренсой, тронулись въ обратный путь. Джемима закричала сестрѣ, что если онъ сдѣлаютъ небольшой обходъ къ Сити-Роду, то неминуемо встрѣтятъ Сайлера, который теперь навѣрно возвращается изъ школы, на что Сузанна охотно согласилась.
Случилось такъ, что жизнь бѣднаго Байлера сдѣлалась со вчерашняго дня непрерывною цѣпью огорченій, по причинѣ костюма Милосердыхъ Точильщиковъ, котораго не могли видѣть равнодушнымъ окомъ уличные мальчишки. Не было встрѣчнаго сорванца, который бы не затронулъ, не подразнилъ или не обидѣлъ Байлера такъ или иначе. Общественное существованіе его походило больше на мученическую жизнь, чѣмъ на жизнь невиннаго ребенка; его бомбардировали камешками, сталкивали въ канавки, закидывали грязью, приплюскивали къ стѣнамъ. Люди, которыхъ онъ никогда въ глаза не видалъ, находили особенное наслажденіе срывать съ его головы желтую шапку и бросать ее на произволъ вѣтровъ. Коротенькія ноги его подвергались не одной только словесной критикѣ, но и препорядочнымъ щипкамъ. Въ это самое утро онъ явился въ школу съ вовсе-нежеланнымъ синякомъ подъ глазомъ и былъ за то наказанъ учителемъ, старымъ и ужь совсѣмъ не-Милосердымъ Точильщикомъ весьма-суроваго нрава, передъ которымъ трепетали всѣ ученики. Вотъ почему Байлеръ, возвращаясь домой, шелъ по глухимъ улицамъ и темнымъ закоулкамъ, чтобъ избѣжать встрѣчъ съ своими мучителями.
Наконецъ, вынужденный показаться снова на открытой дорогѣ, онъ наткнулся на кучку мальчишекъ, которые, подъ предводительствомъ молодаго мясника, ожидали только удобнаго случая позабавиться надъ кѣмъ-нибудь или надъ чѣмъ-нибудь. Увидя Милосердаго Точильщика, они обрадовались до изступленія, испустили вопль восторга и бросились на него. Но въ это самое время Полли, глядя съ безнадежностью впередъ и рѣшившись уже послѣ часа ходьбы воротиться, говоря, что не стоитъ идти дальше, увидѣла это зрѣлище. Вскрикнувъ, она передала Сузаинѣ маленькаго Домби и бросилась на выручку своего первенца.
Сюрпризы и бѣды рѣдко приходятъ одни: удивленная Сузанна Пайперъ съ дѣтьми была только-что спасена прохожими чуть не изъ-подъ колесъ проѣзжавшей мимо кареты, какъ вдругъ улица огласилась громкимъ крикомъ: "Бѣшеный быкъ!"
Флоренса, испуганная поднявшеюся суматохой, видя, что люди мечутся какъ угорѣлые, кричатъ, бѣгаютъ, сталкиваютъ другъ друга, совершенно растерялась, закричала и бросилась бѣжать, сама не зная куда. Она бѣжала, пока не выбилась изъ силъ, крича Сузаннѣ, чтобъ та не отставала; тогда, остановившись, она оглянулась и увидѣла съ неописаннымъ ужасомъ, что осталась совершенно одна.
-- Сузанна! Сузанна! кричала она, всплеснувъ руками.-- О, гдѣ онѣ? Гдѣ онѣ?
-- Гдѣ онѣ? сказала какая-то грязная старуха, ковылявшая къ ней изо всѣхъ силъ съ противоположной стороны улицы.-- А зачѣмъ ты отъ нихъ убѣжала?
-- Я испугалась! Я не знала, что дѣлаю. Я думала, что онѣ со мною. Гдѣ онѣ?
Старуха взяла ее за руку и сказала: "А вотъ, я покажу тебѣ, гдѣ онѣ".
То была безобразная старуха, съ красными кругами около глазъ и ртомъ, трясшимся даже когда она молчала, одѣтая въ лохмотья и съ нѣсколькими шкурками подъ мышкою. Ясно было, что она нѣсколько времени слѣдовала за Флоренсой, потому-что едва переводила духъ, отъ-чего казалась еще страшнѣе.
Флоренса испугалась ея и оглядывалась въ нерѣшимости вокругъ себя. Она стояла въ концѣ глухаго переулка, гдѣ не было живой души, кромѣ ея и старухи.
-- Не бойся, не бойся, сказала старуха, не выпуская ее:-- пойдемъ со мною.
-- Я... я васъ не знаю. Какъ васъ зовутъ?
-- Мистриссъ Броунъ... добрая мистриссъ Броунъ.
-- А онѣ близко отсюда?
-- Сузанна близехонько, а остальныя также недалеко.
-- Съ ними ничего не случилось?
-- Ничего.
При этомъ извѣстіи дѣвочка заплакала отъ радости и охотно послѣдовала за "доброю" мистриссъ Броунъ, хотя по-временамъ и не могла удержаться, чтобъ не бросить на нее недовѣрчиваго взгляда.
Онѣ прошли такимъ образомъ небольшое разстояніе по грудамъ мусора, черезъ дворы съ кирпичомъ и черепицами, и наконецъ старуха заворотила въ вонючій закоулокъ, гдѣ грязь лежала черными кучками посреди дороги. Тамъ она остановилась передъ полуразвалившимся домишкой самой подозрительной наружности, отворила дверь и втолкнула бѣдную малютку въ темную канурку, гдѣ была свалена на полу цѣлая груда тряпокъ и лохмотьевъ всѣхъ цвѣтовъ, груда костей и кучка просѣяннаго сора и пыли. Мёбели никакой. Стѣны и потолокъ совершенно-черные.
Бѣдняжка онѣмѣла отъ ужаса; у ней закружилась голова, и она едва устояла на ногахъ.
-- Нечего трусить! сказала "добрая" мистриссъ Броунъ, оживляя ее толчкомъ.-- Я тебѣ зла не сдѣлаю. Садись сюда, на лохмотья!
Флоренса повиновалась, протягивая руки съ нѣмою мольбою.
-- Я не задержу тебя больше часа. Понимаешь, что я тебѣ говорю?
-- Понимаю, проговорило дитя.
-- Ну, такъ не серди же меня, сказала старуха, усаживаясь на кости.-- Будешь смирна, такъ я тебя не трону, а не то -- убью. Ты знай, что я могу убить тебя когда захочу, вездѣ, хоть бы ты спала дома въ своей постели. Теперь говори, кто ты?
Угрозы старухи, страхъ обидѣть ее и привычка подавлять въ себѣ свои чувства, огорченія и надежды -- все это было причиной, что Флоренса была въ силахъ исполнить приказаніе мистриссъ Броунъ и разсказала ей все, что о себѣ знала. Старуха выслушала ее со вниманіемъ до конца.
-- Такъ тебя зовутъ Домби?
-- Да, сударыня.
-- Мнѣ нужно это хорошенькое платьице, миссъ Домби, и эта шляпка, и ваши юпки, и все, что на васъ есть. Ну, снимай съ себя все!
Бѣдная малютка повиновалась со всею поспѣшностью, къ какой только были способны ея дрожавшія руки, не сводя испуганнаго взора съ "доброй" мистриссъ Броунъ, которая принимала поочереди каждую часть ея костюма, разсматривала все со вниманіемъ и по-видимому осталась довольна цѣнностью этихъ вещей.
-- Гм! Больше не осталось ничего, кромѣ башмаковъ. Мнѣ нужны ваши башмаки, миссъ Домби!
Флоренса сняла ихъ также проворно. Тогда старуха, взрывъ груду лохмотьевъ, отъискала грязную замѣну отобранному отъ дѣвочки туалету, вмѣстѣ съ дѣтскимъ плащомъ, изношеннымъ и оборваннымъ, и раздавленными остатками шляпки, вытащенной вѣроятно изъ какой-нибудь канавки или помойной ямы. Она велѣла малюткѣ одѣться во все это, и та, предчувствуя, что одно только послушаніе можетъ ускорить ея освобожденіе, повиновалась съ удвоеннымъ усердіемъ.
Надѣвая шляпку, она запутала ее въторопяхъ между волосами, которые упадали ей на плечики роскошными шелковистыми локонами, и не вдругъ могла поправиться. Добрая мистриссъ Броунъ вытащила преогромныя ножницы и пришла въ какое-то странное волненіе.
-- Ахъ ты дурочка! Ты не хотѣла, чтобъ я осталась довольна!
-- Извините, я не знаю отъ-чего сдѣлалось...
-- Не знаешь? А я развѣ знаю? Ахъ, Боже мой! Да всякая на моемъ мѣстѣ обкарнала бы ихъ прежде всего! воскликнула старуха, перебирая костлявою рукою волосы дѣвочки съ какимъ-то свирѣпымъ наслажденіемъ.
Флоренса такъ обрадовалась, видя, что хотятъ отрѣзать ея волосы, а не голову, что не противилась и не просила, а только устремила кроткій взглядъ прямо въ лицо мистриссъ Броунъ.
-- Еслибъ у меня самой не было дочери,-- она теперь далеко за моремъ, а у нея были чудные волосы и она гордилась ими,-- я бы не оставила на твоей головѣ ни волоска! Она далеко, далеко за моремъ! О-о-хо-хо!
У мистриссъ Броунъ голосъ былъ вообще далеко не мелодическій; но теперь вопль ея, сопровождаемый размахиваньемъ скелетистыхъ рукъ, былъ проникнутъ такою дикою горестью, что Флоренса испугалась больше, чѣмъ прежде. Это, однако, спасло ея локоны, потому-что мистриссъ Броунъ, поносившись нѣсколько секундъ вокругъ бѣдной дѣвочки, хлопая ножницами, какъ бабочка новаго рода, велѣла ей спрятать волосы подъ шляпку, чтобъ ихъ вовсе не было видно, и не вводить ее во искушеніе. Послѣ такой побѣды надъ собою, мистриссъ Броунъ снова усѣлась на грудѣ костей и закурила коротенькую черную трубчонку, ворча и шевеля челюстями.
Выкуривъ трубчонку, старуха дала нести дѣвочкѣ кроликовую шкурку, чтобъ она казалась ея настоящею спутницей, и объявила, что поведетъ ее на большую улицу, откуда она можетъ разспросить у прохожихъ дорогу домой. Мистриссъ Броунъ предостерегла однако Флоренсу, съ самыми страшными угрозами, чтобъ она не смѣла говорить ни съ кѣмъ изъ прохожихъ и шла не въ домъ отца, а въ конторы его, въ Сити. Подкрѣпивъ свои наставленія новыми угрозами, она повела малютку, одѣтую въ грязныя лохмотья, по безконечному лабиринту узкихъ улицъ, закоулковъ и переходовъ, изъ которыхъ онѣ вышли на конюшенный дворъ съ крытымъ проходомъ на улицу.
Старуха показала ей на выходъ, за которымъ слышался шумъ дѣятельной жизни густо-населеннаго города, велѣла дождаться, пока пробьетъ три часа, и, напомнивъ, что она ее всюду отъищетъ и смертельно отмститъ за неповиновеніе, сказала, что съ послѣднимъ ударомъ часовъ она можетъ идти, заворотивъ налѣво.
Флоренса остановилась на углу съ облегченнымъ сердцемъ, но все еще сильно напуганная, и ждала вождѣленнаго боя часовъ; повременамъ она оглядывалась назадъ, но всякій разъ, въ концѣ низкаго прохода, показывалось ей трясущееся лицо мистриссъ Броунъ и костлявый кулакъ, какъ-будто напоминавшій о прощальныхъ увѣщаніяхъ старухи. Наконецъ на ближайшей колокольнѣ ударило три; малютка оглянулась еще разъ и бросилась бѣжать, вышедъ изъ воротъ налѣво, по приказанію мистриссъ Броунъ.
Всѣ свѣдѣнія дѣвочки о конторахъ отца ея ограничивались знаніемъ, что онѣ принадлежатъ Домби и Сыну и находятся въ Сити, гдѣ играютъ важную роль. Въ-слѣдствіе этого она принялась спрашивать дорогу къ Домби и Сыну въ Сити; по такъ-какъ она боялась большихъ, и все больше адресовалась къ попадавшимся на встрѣчу къ дѣтямъ, то получала весьма-неудовлетворительныя указанія. Потомъ, однако, она догадалась спрашивать только о томъ, какъ попасть въ Сити, и такимъ-образомъ мало-по-малу приближалась къ сердцу великой пучины, управляемой грознымъ лордомъ-мэромъ.
Усталая, напуганная, оглушенная малютка, которую нѣсколько разъ сбивали съ ногъ, продолжала идти со слезами на глазахъ и раза два останавливалась, чтобъ облегчить измученное сердце горькимъ плачемъ. Немногіе изъ прохожихъ замѣчали ее; а тѣ, которые и замѣчали, видя грязные лохмотья бѣдняжки, воображали, что ее вѣроятно кто-нибудь научилъ этому способу возбуждать состраданіе.
Прошло два часа съ-тѣхъ-поръ, какъ она тронулась въ путь. Выбравшись изъ одной улицы, биткомъ-набитой телегами и обозами съ гремѣвшимъ полосовымъ желѣзомъ, она очутилась на пристали, на набережной рѣки, среди бездны разсыпанныхъ всюду тюковъ, бочекъ и ящиковъ. Подлѣ большихъ деревянныхъ вѣсовъ и маленькаго деревяннаго домика на колесахъ стоялъ, глядя на сосѣднія мачты и шлюпки, какой-то дюжій господинъ съ перомъ за ухомъ и запущенными въ карманы руками. Онъ посвистывалъ съ такомъ видомъ, какъ-будто чувствовалъ, что дневная работа его должна скоро кончиться.
-- Ты что? сказалъ онъ дѣвочкѣ, оглянувшись.-- У насъ для тебя ничего нѣтъ; пошла прочь!
-- Здѣсь Сити, сударь? спросила трепетнымъ голосомъ дочь Домбіевъ.
-- А! ты знаешь, что здѣсь Сити? Ступай, ступай! У насъ для тебя ничего нѣтъ!
-- Мнѣ ничего не нужно, сударь. Я только хотѣла спросить дорогу къ Домби и Сыну.
Человѣкъ съ руками въ карманахъ взглянулъ на нее пристально и какъ-будто удивился такому вопросу.
-- А чего теб 123; можетъ быть нужно отъ Домби и Сына?
-- Узнать дорогу къ немъ, сударь.
Онъ посмотрѣлъ на нее еще пристальнѣе и потеръ себѣ затылокъ съ такимъ удивленіемъ, что сбилъ шляпу съ своей головы.
-- Джое! закричалъ онъ проходившему мимо работнику, снова надѣвая шляпу.
-- Что угодно?
-- Гдѣ тотъ сорванецъ отъ Домби, который смотрѣлъ здѣсь за погрузкою товаровъ?
-- Сейчасъ ушелъ въ тѣ ворота -- Позови-ка его сюда.
Джое побѣжалъ и черезъ минуту воротился вмѣстѣ съ весело-смотрѣвшимъ мальчикомъ.
-- Ты жокей Домби?
-- Я въ домѣ Домби и Сына, мистеръ Кларкъ.
-- Взгляни-ка сюда.
Мальчикъ подошелъ къ Флоренсѣ, не понимая чего отъ него хотятъ и что можетъ быть общаго между ею и Домби и Сыномъ. Но она, обрадовавшись, что нашла человѣка изъ дома ея отца, и ободренная лицомъ мальчика, бросилась къ нему съ жаромъ и схватила его за руку обѣими руками.
-- Я заблудилась!
-- Заблудилась! отозвался мальчикъ.
-- Да, я заблудилась сегодня утромъ, далеко отсюда -- у меня отняли тогда мое платье -- я теперь одѣта не въ свое платье... мое имя Флоренса Домби, я сестра моего маленькаго брата... О, прошу васъ, прошу васъ, не оставьте меня!-- Бѣдняжка заплакала навзрыдъ; грязная шляпка свалилась у нея въ это время съ головы и волосы разсыпались по лицу, къ неописанному изумленію и состраданію молодаго Валтера, племянника инструментальнаго мастера Соломона Джилльса.
Мистеръ Кларкъ онѣмѣлъ при такой неожиданной развязкѣ. Валтеръ поднялъ башмакъ, свалившійся у дѣвочки, когда она побѣжала къ нему, и надѣлъ его ей такъ же восторженно, какъ сказочный принцъ надѣвалъ туфлю Сандрильйоны на ея маленькую ножку. Перекинувъ кроликовую шкурку черезъ свою лѣвую руку, онъ подалъ правую Флоренсѣ и чувствовалъ себя наравнѣ -- не съ Ричардомъ Виттингтономъ, лордомъ-мэромъ Лондона -- этого было бы слишкомъ-мало, а развѣ наравнѣ со св. Георгіемъ англійскимъ, когда передъ нимъ лежалъ" побѣжденный имъ мертвый драконъ.
-- Не плачьте, миссъ Домби! сказалъ Валтеръ въ порывѣ восторга.-- Какъ чудно, что я очутился здѣсь! Вы теперь такъ же безопасны, какъ еслибъ васъ охранялъ полный комплектъ гребцовъ съ капитанскаго катера стопушечнаго корабля. О, не плачьте!
-- Я не буду больше плакать. Я теперь плачу только отъ радости.
-- Отъ радости! и я причиною этого! Пойдемте, миссъ Домби. Вотъ у васъ свалился другой башмакъ! Надѣньте мои башмаки, миссъ Домби.
-- Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ! отвѣчала Флоренса, останавливая своего покровителя, который уже пріостановился и началъ съ запальчивостью снимать свои башмаки.
-- И то правда, сказалъ онъ, взглянувъ на ея маленькую ножку.-- Что я говорю! Вамъ бы и двухъ шаговъ не сдѣлать въ моихъ башмакахъ. Пойдемте, миссъ Домби. Желалъ бы я посмотрѣть, кто осмѣлится обидѣть васъ теперь!
Такимъ-образомъ воспламененный Валтеръ повелъ ее подъ руку и они шли по улицамъ, не обращая никакого вниманія на удивленіе, съ которымъ на нихъ смотрѣли прохожіе.
Уже начинало темнѣть, сдѣлался туманъ и пошелъ мелкій дождь, но они нисколько не думали объ этомъ. Флоренса разсказывала свои послѣднія приключенія со всѣмъ чистосердечіемъ невинныхъ дѣтскихъ лѣтъ, а Валтеръ слушалъ, какъ-будто они были вдали отъ грязи и тумановъ Лондона и гуляли наединѣ подъ тѣнью широколиственныхъ деревьевъ какого-нибудь необитаемаго тропическаго острова,
-- Далеко ли намъ еще идти? спросила Флоренса.
-- О, нѣтъ! Дайте посмотрѣть, гдѣ мы? Да! знаю. Но конторы теперь заперты, миссъ Домби. Тамъ никого нѣтъ. Мистеръ Домби ушелъ давно оттуда. Я думаю, что намъ лучше идти въ вашъ домъ, не такъ ли? Или постойте! Еще лучше, если мы пойдемъ къ моему дядѣ, гдѣ я живу -- это очень-близко отсюда,-- а потомъ я поѣду въ извощичьемъ кабріолетѣ къ вамъ и скажу, что вы въ безопасности и привезу ваше платье. Какъ вы думаете?
-- Мнѣ кажется, что это будетъ хорошо.
Пока они разсуждали такимъ-образомъ на улицѣ, мимо ихъ прошелъ человѣкъ, который взглянулъ на Валтера и какъ-будто узналъ его; но потомъ, оправясь по-видимому отъ этого перваго впечатлѣнія, пошелъ не останавливаясь далѣе.
-- Это, кажется, мистеръ Каркеръ, сказалъ Валтеръ.-- Каркеръ изъ нашей фирмы. Не Каркеръ-управляющій, миссъ Домби; а другой Каркеръ, младшій. Ахъ! мистеръ Каркеръ!
-- Не-уже-ли Валтеръ Гэй? возразилъ тотъ, остановившись.-- Я бы не ожидалъ видѣть его съ такою спутницей.
Каркеръ выслушалъ съ изумленіемъ торопливый разсказъ Валтера. Онъ представлялъ собою странную противоположность со стоявшими передъ нимъ рука-объ-руку юными Фигурами. Каркеръ былъ не старъ, но совершенно сѣдъ; тѣло его было согнуто или какъ-будто наклонилось подъ бременемъ тяжкаго безпокойства; лицо, печальное и истощенное, было исчерчено глубокими морщинами. Огонь глазъ, выраженіе лица, голосъ -- все это было подавлено и какъ-будто погашено болѣзненнымъ состояніемъ духа. Онъ былъ одѣтъ весь въ черное, прилично, но очень-просто. Даже платье, казалось, съёживалось на его тѣлѣ, какъ-будго и оно, вмѣстѣ со всею наружностью этого человѣка, упрашивало не обращать на него вниманія и оставить его въ полномъ забвеніи.
Не смотря на это, сочувствіе къ исполненной надеждамъ юности не погасло на пепелищѣ души Каркера: онъ смотрѣлъ на восторженнаго Валтера съ необыкновеннымъ участіемъ, хотя вмѣстѣ съ тѣмъ обнаруживалъ неизъяснимое состраданіе и смущеніе. Когда мальчикъ, въ заключеніе, предложилъ ему вопросъ, съ которымъ онъ передъ тѣмъ обращался къ Флоренсѣ, Каркеръ продолжалъ смотрѣть на него съ тѣмъ же выраженіемъ въ глазахъ, и какъ-будто читая на этомъ юношескомъ лицѣ будущность, грустно-противоположную съ его теперешнею веселостью и привлекательностью.
-- Что вы мнѣ присовѣтуете, мистеръ Каркеръ? сказалъ Валтеръ съ улыбкой.-- Вы всегда давали мнѣ добрые совѣты, когда говорили со мною, хоть это и нечасто случалось.
-- По-моему, твоя мысль самая лучшая, отвѣчалъ Каркеръ, глядя поперемѣнно на Валтера и Флоренсу.
-- А знаете ли что, мистеръ Каркеръ! воскликнулъ мальчикъ съ лицомъ, просвѣтлѣвшимъ отъ великодушной мысли.-- Вотъ вамъ случай! Ступайте къ мистеру Домби и будьте ему вѣстникомъ радости, а я останусь дома. Можетъ-быть, это вамъ на что-нибудь пригодится; ступайте!
-- Я!!... возразилъ тотъ съ ужасомъ.
Ну, да! Почему же нѣтъ, мистеръ Каркеръ? Преждевременный старикъ только пожалъ ему руку въ отвѣтъ. Казалось, онъ боялся и стыдился даже это сдѣлать; пожелавъ. Валтеру добраго вечера и посовѣтовавъ ему поторопиться, онъ отвернулся и ушелъ.
-- Пойдемте, миссъ Домби. Надобно идти къ моему дядѣ какъ можно скорѣе. Не случалось ли вамъ слышать, миссъ Флоренса, говоритъ ли иногда мистеръ Домби о Каркерѣ-младшемъ?
-- Нѣтъ, возразило кротко дитя: -- я рѣдко слышу, чтобъ пап а говорилъ.
-- А, да! Тѣмъ стыднѣе для него! подумалъ Валтеръ.
Они пошли дальше. Въ это время снова свалился одинъ изъ башмаковъ Флоренсы, и Валтеръ предложилъ дѣвочкѣ со всѣмъ своимъ пылкимъ энтузіазмомъ, что онъ снесетъ ее къ дому дяди Солля на рукахъ. Она отказалась, не смотря на свою усталость и, смѣясь, замѣтила ему, что онъ ее уронитъ; онъ старался доказать противное, приводя разные примѣры изъ кораблекрушеніи, и такимъ образомъ,-- такъ какъ разстоянія оставалось немного, -- они очутились незамѣтно подъ вывѣскою деревяннаго мичмана.
-- Ало, дядя Солль! закричалъ мальчикъ, ворвавшись въ лавку.-- Вотъ чудное приключеніе. Вотъ дочь мистера Домби, которая заблудилась на улицахъ и у которой все платье обобрала какая-то старая вѣдьма. Я ее нашелъ и привелъ сюда... смотрите!
-- Милосердыя небеса! отозвался изумленный старикъ.-- Да знаешь ли, я...
-- Ни вы, никто и не вообразилъ бы, чтобъ подобное дѣло могло случиться! Помогите-ка мнѣ придвинуть къ огню эту маленькую софу, дядя Солль... поберегите тарелки... да отрѣжьте ей чего-нибудь, дядюшка, она проголодалась... бросьте ваши гадкіе башмаки, миссъ Флоренса.... просушите ножки на огнѣ.... какъ онѣ сыры!... вотъ приключеніе-то! Каково, дядюшка? Ахъ какъ я разгорячился!...
Соломонъ Джилльсъ также разгорячился отъ сочувствія съ племянникомъ и не зналъ что дѣлать. Онъ гладилъ Флоренсу по головѣ, упрашивалъ, чтобъ она ѣла и пила, теръ ей подошвы нагрѣтымъ передъ огнемъ носовымъ платкомъ и слѣдилъ взоромъ и слухомъ за племянникомъ, который метался во всѣ стороны, чтобъ сдѣлать двадцать дѣлъ разомъ, и не дѣлалъ ровно ничего.
-- Постойте съ минутку, дядюшка, продолжалъ мальчикъ, схвативъ свѣчку: -- я взбѣгу на верхъ и только надѣну другую куртку, а потомъ я уйду сейчасъ же. Каково приключеніе, дядюшка, ге?
-- Любезный мой, отвѣчалъ инструментальный мастеръ, продолжая колебаться между лежавшею на софѣ Флоренсой и племянникомъ, бросавшимся во всѣ углы кабинета:-- да это самое необыкновенное...
-- Да нѣтъ, дядюшка... кушайте, миссъ Флоренса... дядюшка, вы знаете, обѣдать...
-- Да, да, да, кричалъ старикъ, врѣзываясь въ баранью ногу и какъ-будто собираясь насытить исполина.-- Я ужь позабочусь о ней, Валли! Понимаю, понимаю! Бѣдненькая! Проголодалась, разумѣется. Ступай, ступай. Ахъ, Боже мой! Сэръ Ричардъ Виттингтонъ, трижды лордъ-мэръ Лондона!
Валтеръ оставался наверху очень-недолго; но въ этотъ промежутокъ Флоренса, изнеможенная отъ усталости, уснула передъ огнемъ камина. Кратковременное отсутствіе племянника дало дядѣ Соллю случай прійдти въ себя, сдѣлать кой-какія приспособленія для спокойствія малютки и отгородить ее отъ яркаго пламени и свѣта. Когда мальчикъ возвратился внизъ, она спала самымъ тихимъ, спокойнымъ сномъ.
-- Вотъ чудесно! шепнулъ Валтеръ, сдавивъ въ своихъ объятіяхъ старика, такъ-что у него на лицѣ явилось новое выраженіе.-- Ну, теперь я иду! Я только возьму съ собою корку хлѣба, потому-что голоденъ какъ собака... и.... да не разбудите ее, дядюшка!
-- Нѣтъ, нѣтъ. Что за миленькое дитя!
-- Ахъ, какое миленькое! Я въ жизнь свою не видывалъ такого личика. Ну, теперь иду!
-- Прекрасно, ступай.
-- Однако, слушайте, дядя Солль...
-- Ну, ты ужь и воротился.
-- Каково она теперь смотритъ?
-- Преблагополучно.
-- Чудесно! Ну, теперь я иду...
-- Надѣюсь, что пора.
-- Да слушайте, дядюшка, кричалъ Валтеръ, снова показавшись у дверей.
-- Ты опять здѣсь?
-- Мы встрѣтили на улицѣ мистера Каркера-младшаго. Чудакъ больше чѣмъ когда-нибудь! Онъ пожелалъ мнѣ добраго вечера, а самъ дошелъ до дверей вслѣдъ за нами -- вѣдь это престранно! Когда мы входили, я оглянулся и видѣлъ, какъ онъ преспокойно пошелъ домой: точно какъ-будто слуга, который проводилъ меня. Ну, а каково она теперь смотритъ, дядюшка?
-- Такъ же, какъ и прежде, Валли.
-- Прекрасно. Ну, теперь я ушёлъ!
Онъ ушелъ дѣйствительно, а старикъ, потерявшій всякое желаніе обѣдать, усѣлся противъ камина и не сводилъ глазъ съ крѣпко-спавшей Флоренсы, занимаясь въ то же время строеніемъ воздушныхъ замковъ самой фантастической архитектуры.
Валтеръ спѣшилъ между-тѣмъ въ наемномъ экипажѣ къ дому мистера Домби. Подъѣхавъ туда, онъ выскочилъ и разсказалъ наскоро слугѣ цѣль своего посѣщенія; тотъ немедленно повелъ его въ кабинетъ, гдѣ находились въ то время мистеръ Домби, мистриссъ Чиккъ, миссъ Токсъ, Ричардсъ и Сузанна Нипперъ.
-- О, извините меня, сударь! вскричалъ Валтеръ, бросившись къ мистеру Домби: -- я такъ счастливъ, что пришелъ къ вамъ съ добрыми вѣстями. Все благополучно: миссъ Домби найдена!
Открытое лицо мальчика и сіяющіе глаза, дышавшіе радостью и внутреннимъ волненіемъ, представляли чудную противоположность со всею наружностью мистера Домби, глядѣвшаго на него изъ своихъ креселъ.
-- Я говорилъ тебѣ, Луиза, что ее навѣрно отъищутъ, сказалъ мистеръ Домби, взглянувъ слегка черезъ плечо на сестру, плакавшую вмѣстѣ съ миссъ Токсъ.-- Сказать слугамъ, что дальнѣйшіе розъиски ненужны; мальчикъ этотъ молодой Гэй изъ конторы. Какимъ образомъ нашлась моя дочь, сударь? Я знаю, какъ она пропала.-- Тутъ онъ величественно взглянулъ на Ричардсъ.-- Но какъ она нашлась? кто ее нашелъ?
-- Я полагаю, что я нашелъ миссъ Домби, сударь; еслибъ я даже не имѣлъ полнаго права на такое притязаніе, то былъ бы счастливымъ орудіемъ...
-- Что вы, сударь, подразумѣваете, говоря, что вы не имѣете полнаго права на какое-то притязаніе, и что вы были счастливымъ орудіемъ? прервалъ мистеръ Домби, видѣвшій съ инстинктивнымъ неудовольствіемъ гордость и радость мальчика.-- Прошу выражаться понятнѣе.
Валтеръ разсказалъ какъ могъ все, что ему было извѣстно и почему онъ теперь явился сюда одинъ.
-- Слышишь? сказалъ мистеръ Домби строгимъ голосомъ Сузаннѣ Нипперъ.-- Возьми съ собою все, что нужно, и отправляйся сейчасъ же съ этимъ молодымъ человѣкомъ за миссъ Флоренсой. Гэй, ты будешь завтра награжденъ.
-- О, благодарю васъ, сударь! Вы очень-добры. Могу васъ увѣрить, что я вовсе не думалъ о наградѣ.
-- Ты еще мальчикъ, возразилъ мистеръ Домби рѣзко и почти гнѣвно: -- мало нужды до того, о чемъ ты думаешь или о чемъ не думаешь. Ты поступилъ хорошо, сударь. Не порти своего поступка. Луиза, дай ему, пожалуйста, рюмку вина.
Взглядъ мистера Домби провожалъ съ явною немилостью Валтера Гэя, выходившаго изъ комнаты вслѣдъ за мистриссъ Чиккъ; очень-вѣроятно, что и мысленные взоры его были нисколько не благосклонны, слѣдуя за мальчикомъ по дорогѣ къ дядѣ Соллю, куда онъ ѣхалъ вмѣстѣ съ Сузанною Нипперъ.
Тамъ они нашли Флоренсу, освѣженную и подкрѣпившуюся сномъ; она уже пообѣдала и сошлась съ инструментальнымъ мастеромъ на самую дружескую ногу. Сузанна, которой глаза покраснѣли отъ слезъ, обняла ее, не проговоривъ ни одного слова въ упрекъ, и цаловала съ истерическою горячностью. Потомъ, превративъ на время кабинетъ дяди Солля въ уборную, она одѣла Флоренсу во все чистое и повела къ каретѣ.
-- Прощайте! кричала малютка, бросившись къ старику.-- Вы были со мною очень-добры!
Старый Солль былъ въ восторгѣ и цаловалъ ее съ нѣжностью дѣда.
-- Прощайте, Валтеръ, прощайте!
-- Прощайте! отвѣчалъ тотъ, протянувъ ей обѣ руки.
-- Я васъ никогда, никогда не забуду! Прощайте, Валтеръ!
Въ невинности благороднаго сердца, она протянула ему свое личико, и Валтеръ, поцаловавъ ее, покраснѣлъ и сконфузился до-н е льзя.
-- Гдѣ Валтеръ? Прощайте, Валтеръ! прощайте! кричала Флоренса изъ кареты. Потомъ, когда экипажъ тронулся, она махала изъ окошка дверецъ носовымъ платкомъ. Валтеръ весело отвѣчалъ ей на этотъ сигналъ, стоя у дверей, между-тѣмъ, какъ деревянный мичманъ, какъ-будто изъ подражанія ему, обратилъ свое исключительное вниманіе на одинъ этотъ экипажъ, не удостоивая своими астрономическими обсерваціями ни одного изъ остальныхъ экипажей, проѣзжавшихъ тогда мимо.
Карета подъѣхала къ дому мистера Домби, и ей велѣно было подождать. "Это для мистриссъ Ричардсъ", шепнула Сузаннѣ мимоходомъ одна изъ служанокъ.
Прибытіе пропавшаго дитяти произвело въ домѣ довольно-легкое впечатлѣніе. Мистеръ Домби, вообще думавшій о ней очень-мало, поцаловалъ ее разъ въ лобъ, посовѣтовавъ не пропадать въ другой разъ и не гулять впередъ съ невѣрными няньками. Мистриссъ Чиккъ перестала плакать и привѣтствовала племянницу, какъ несовершенную Домби. Миссъ Токсъ установила выраженіе лица своего по имѣвшимся у нея передъ глазами образцамъ: одна только Ричардсъ, преступная Ричардсъ, обнаружила непритворную радость и выразила чувства сердца своего въ полусловахъ, прерываемыхъ радостными слезами, наклоняясь надъ головкой дѣвочки съ искреннею любовью.
-- О, Ричардсъ! сказала мистриссъ Чиккъ со вздохомъ: -- какъ желательно было бы тѣмъ, которые хотятъ сохранить о ближнихъ доброе мнѣніе, еслибъ ты повела себя лучше относительно младенца, который теперь долженъ преждевременно лишиться пищи своего нѣжнаго возраста.
-- Горестно, горестно! шептала миссъ Токсъ.
-- Еслибъ я была въ твоемъ положеніи, продолжала торжественно мистриссъ Чиккъ:-- я чувствовала бы, что за мою неблагодарность одежда Милосердыхъ-Точильщиковъ должна жечь тѣло моего сына и благодѣтельное воспитаніе этого заведенія душить его!
Мистриссъ Чиккъ не знала, какъ костюмъ Милосердыхъ-Точильщиковъ жегъ тѣло бѣднаго Байлера и какую бурю ударовъ, тычковъ и всхлипываній производило это благодѣтельное воспитаніе.
-- Луиза, сказалъ мистеръ Домби:-- нѣтъ нужды продолжать подобныя замѣчанія. Женщина эта отослана и ей заплачено что слѣдуетъ. Ты оставляешь мой домъ, Ричардсъ, за то, что взяла моего сына -- моего сына!-- въ такія мѣста и въ такое общество, о которыхъ нельзя даже подумать безъ содраганія. Я считаю случившееся сегодня утромъ съ миссъ Флоренсой -- въ одномъ важномъ значеніи -- счастливымъ обстоятельствомъ, безъ котораго я, можетъ-быть, не узналъ бы о твоемъ проступкѣ. Я полагаю, Луиза, что другую няньку, которая гораздо-моложе (въ это время миссъ Сузанна Нипперъ громко зарыдала), можно оставить, тѣмъ болѣе, что она была подъ вліяніемъ кормилицы маленькаго Поля. Прошу тебя, Луиза, приказать, чтобъ за экипажъ этой женщины заплатили до... до Стэггсовыхъ-Садовъ.-- Послѣдняго названія мистеръ Домби не могъ произнести безъ невольной гримасы.
Полли направилась къ дверямъ, сопровождаемая Флоренсой, которая держала ее за платье и умоляла съ горькими слезами и въ самыхъ трогательныхъ выраженіяхъ, чтобъ она не уходила. Это было ударомъ кинжала въ надменное сердце ея отца, который не могъ видѣть безъ внутренней боли, что родное дитя его показываетъ при немъ столько привязанности къ чужой простонародной женщинѣ. Онъ невольно подумалъ, что можетъ ожидать того же самого и отъ сына.
Маленькій Поль кричалъ всю эту ночь на-пропалую. Онъ лишился второй своей матери, тогда-какъ сестра его, плакавшая горько пока не заснула отъ изнеможенія, лишилась единственнаго вѣрнаго друга.