Мы уже держали множество совѣщаній насчетъ будущей карьеры Ричарда, сначала одни, безъ мистера Джорндиса, какъ Ричардъ желалъ, а впослѣдствіи съ нимъ вмѣстѣ; но всѣ наши совѣщанія долгое время не подвигались впередъ. Ричардъ говорилъ, что онъ готовъ на все. Когда мистеръ Джорндисъ выражалъ свои сомнѣнія насчетъ того, не прошли ли лѣта Ричарда для поступленія его въ морскую службу, Ричардъ говорилъ, что онъ самъ думалъ объ этомъ и полагалъ, что было уже поздно пуститься на это поприще. Когда мистеръ Джорндисъ спрашивалъ его мнѣнія насчетъ военной службы, Ричардъ говорилъ, что онъ думалъ также и объ этомъ, и что эта идея очень недурна. Когда мистеръ Джорндисъ совѣтовалъ ему подумать и рѣшить безъ постороннихъ, было, ли въ немъ пристрастіе къ морю одною только обыкновенною ребяческою склонностію, или сильнымъ влеченіемъ, Ричардъ отвѣчалъ, что онъ уже не разъ серьезно раздумывалъ объ этомъ, но рѣшительно ничего же придумалъ.
-- Не умѣю сказать,-- говорилъ мнѣ мистеръ Джорндисъ:-- до какой степени эта нерѣшительность въ характерѣ обязана какой-то неизвѣстности и отлагательству, которымъ обреченъ онъ былъ съ самаго рожденія. Я могу утвердительно сказать, что Верховный Судъ, при множествѣ своихъ грѣховъ, долженъ отвѣчать и за этотъ. Онъ развилъ въ немъ привычку откладывать всякое дѣло и надѣяться на рѣшеніе его при болѣе удобномъ случаѣ, вовсе не зная, когда и какой представится случай, и такимъ образомъ оставлять все начатое неконченнымъ, неопредѣленнымъ, затемненнымъ. Характеры болѣе взрослыхъ и степенныхъ людей часто мѣняются окружающими обстоятельствами. Невозможно же было ожидать, чтобы характеръ мальчика, подвергаясь въ развитіи своемъ такому сильному вліянію, не измѣнился къ худшему.
Я чувствовала всю справедливость этихъ словъ, хотя, если позволено мнѣ будетъ выразить свое мнѣніе, мнѣ казалось, что надо было много сожалѣть о томъ, что воспитаніе Ричарда нисколько не противодѣйствовало вліянію обстоятельствъ и не служило къ правильному развитію характера. Ричардъ восемь лѣтъ провелъ въ школѣ и учился, сколько я понимаю, писать латинскіе стихи всѣхъ родовъ и размѣровъ и старался достичь въ этомъ искусствѣ совершенства. Но я никогда не слышала, чтобы кому либо изъ его наставниковъ вздумалось узнать, въ чемъ заключается его врожденныя наклонности, въ чемъ состоятъ его недостатки и какого рода лучше всего сообщить ему познанія. Онъ съ такимъ прилежаніемъ занимался стихосложеніемъ и достигъ этого искусства до такого совершенства, что если бы остался въ школѣ до совершеннолѣтія, то, мнѣ кажется, только бы и занимался стихами и въ заключеніе кончилъ бы свое воспитаніе забвеніемъ всѣхъ правилъ стихотворства. Хотя я не сомнѣваюсь, что его стихи были прекрасные, поучительные, очень полезные для множества жизненныхъ цѣлей и легко сохраняемые въ памяти въ теченіе всей жизни; но все же, мнѣ кажется, было бы гораздо полезнѣе для Ричарда заняться немного чѣмъ нибудь дѣльнымъ, нежели слишкомъ много одними латинскими стихами.
Впрочемъ, я очень мало понимала въ этомъ предметѣ и даже теперь не знаю, занимались ли молодые люди классическаго Рима или Греціи стихосложеніемъ въ такихъ огромныхъ размѣрахъ, въ какихъ занимаются этимъ молодые люди нынѣшняго вѣка.
-- Рѣшительно не могу придумать, за что мнѣ приняться,-- говорилъ Ричардъ, задумчиво.-- Въ одномъ только я увѣренъ, что къ духовному званію я совершенно не способенъ.
-- Не имѣешь ли ты склонности къ занятіямъ мистера Кэнджа?-- намекнулъ мистеръ Джорндисъ.
-- Не знаю, сэръ,-- отвѣчалъ Ричардъ.-- Впрочемъ, катаніе на лодкахъ мнѣ очень нравится, а присяжные писцы очень часто проводятъ время на водѣ. Это славная профессія!
-- А насчетъ докторскаго поприща?-- намекнулъ мистеръ Джорндисъ.
-- Вотъ это такъ дѣло !-- вскричалъ Ричардъ.
Мнѣ кажется, что Ричардъ еще ни разу не подумалъ объ этомъ.
-- Вотъ это дѣло!-- повторилъ Ричардъ, съ величашимъ энтузіазмомъ,-- Наконецъ-то мы добились дѣла! Какъ это чудесно! Я стану называться членомъ Королевскаго Медицинскаго Общества!
Надъ его восклицаніями никто не смѣялся, хотя онъ самъ хохоталъ надъ ними отъ всего сердца. Онъ говорилъ, что выбралъ наконецъ профессію, и чѣмъ болѣе думалъ о ней, тѣмъ болѣе убѣждалея, что судьба еро рѣшена: наука врачеванія была въ его понятіи наукой всѣхъ другихъ наукъ. Я полагала, что онъ пришелъ къ такому заключенію потому только, что никогда не имѣлъ случая подумать хорошенько, къ чему именно способенъ онъ, и что, ухватясь за эту самую новенькую для него идею, онъ радовался, что навсегда отдѣлается отъ необходимости думать и раздумывать о выборѣ карьеры. Я старалась угадать, послужили ли такому выбору латинскіе стихи, или это уже само собой должно было случиться.
Мистеръ Джорндисъ употребилъ много труда, чтобы серьезно переговорить съ Ричардомъ объ этомъ и убѣдиться, не обманывается ли Ричардъ въ такомъ важномъ предпріятіи. Обыкновенно послѣ этихъ совѣщаній Ричардъ становился нѣсколько серьезнѣе, но, сказавъ Адѣ и мнѣ, что "дѣло устроено чудесно", начиналъ говорить о чемъ нибудь другомъ.
-- Клянусь небомъ!-- вскричалъ мистеръ Бойторнъ, сильно заинтересованный этимъ предметомъ. (Впрочемъ, мнѣ бы не слѣдовало и говорить объ этомъ, потому что мистеръ Бойторнъ ни въ какія дѣла не вмѣшивался слабо):-- клянусь небомъ, я въ восторгѣ, что молодой человѣкъ съ такимъ рвеніемъ посвящаетъ себя этому благородному призванію! А что касается до корпорацій, приходскихъ и другихъ общинъ, этихъ сходбищъ пустоголовыхъ олуховъ, которые собираются нарочно затѣмъ, чтобъ размѣняться такими спичами, за которые -- клянусь небомъ!-- ихъ всѣхъ поголовно слѣдовало бы присудить къ ссылкѣ на весь остатокъ ихъ ничтожной жизни въ ртутные рудники, и тѣмъ отвратить заразу, которую прививаютъ они къ нашему родному нарѣчію; въ вознагражденіе же тѣхъ неоцѣненныхъ услугъ, которыя молодые люди оказываютъ намъ, употребляя лучшую часть своей жизни на близкое изученіе предмета, на продолжительныя занятія, подвергая себя всевозможнымъ лишеніямъ, получая скудное содержаніе, котораго бы недостаточно было къ существованію какого нибудь адвокатскаго писца, я бы поставилъ за правило приготовлять изъ каждаго члена корпораціи анатомическіе препараты, собственно для того, чтобы молодые люди изучали на практикѣ, до какой степени можетъ растолстѣть пустая голова.
Въ заключеніе такого пылкаго объясненія, мистеръ Бойторнъ окинулъ насъ взглядомъ съ пріятной улыбкой и потомъ вдругъ загремѣлъ своимъ оглушительнымъ "ха, ха, ха!" раскаты котораго продолжалось, конечно, съ умысломъ, до тѣхъ поръ, пока мы сами не присоединились къ этому чистосердечному смѣху.
Такъ какъ Ричардъ послѣ неоднократныхъ отсрочекъ, даваемыхъ ему мистеромъ Джорндисомъ на размышленіе, все еще продолжалъ говорить, что онъ рѣшительно выбралъ для себя карьеру, и такъ какъ онъ все еще продолжалъ увѣрять Аду и меня, что "дѣло устроено чудесно", то рѣшено было пригласить на общее и окончательное совѣщаніе мистера Кэнджа. Вслѣдствіе этого, мистеръ Кэнджъ прибылъ въ одинъ прекрасный день къ обѣду, усѣлся въ покойное кресло, вертѣлъ футляръ изъ подъ очковъ между пальцами, говорилъ звучнымъ голосомъ и вообще дѣйствовалъ совершенно такъ, какъ дѣйствовалъ, сколько мнѣ помнится, въ то время, когда я впервые увидѣла его, будучи еще маленькой дѣвочкой.
-- Конечно, конечно!-- говорилъ мистеръ Кэнджъ.-- Да, прекрасно! Весьма хорошая профессія, мистеръ Джорндисъ, отличная профессія!
-- Курсъ наукъ и практическія приготовленія требуютъ прилежныхъ занятій,-- замѣчалъ мой опекунъ, бросая взглядъ на Ричарда.
-- Безъ сомнѣнія,-- говорилъ мистеръ Кэнджъ: -- это требуетъ большого прилежанія.
-- Впрочемъ, это болѣе или менѣе составляетъ главное условіе при избраніи всякаго рода профессіи,-- говорилъ мистеръ Джорндисъ.-- Я не знаю до какой степени можно уклониться отъ этого условія при всякомъ другомъ выборѣ.
-- Совершенно справедливо,-- сказалъ мистеръ Кэнджъ:-- и мистеръ Ричардъ Карстонъ, который такъ достохвально выказалъ себя на поприщѣ, если можно такъ выразиться, классическихъ наукъ, подъ сѣнію которыхъ протекла его счастливая юность, безъ сомнѣнія, примѣнитъ привычки, если не самыя правила и практическія упражненія стихосложенія того языка, на которомъ, гдѣ было сказано, если я не ошибаюсь, поэты не образуютсяя, но родятся,-- безъ сомнѣнія, онъ примѣнитъ все это къ воздѣлыванію въ высшей степени практическаго поля дѣйствія, на которое вступаетъ.
-- Вы вполнѣ можете положиться, сэръ,-- сказалъ Ричардъ, съ всегдашнею безпечностью:-- что я охотно вступаю въ это поприще и готовъ употребить на немъ всѣ свои старанія и усилія.
-- Очень хорошо, мистеръ Джорндисъ!-- сказалъ мистеръ Кэнджъ, плавно кивая головой.-- Если мистеръ Ричардъ Карстонъ увѣряетъ насъ, что вступаетъ на это поприще охотно и съ готовностью употребить на немъ всѣ свои старанія и усилія (еще плавнѣе кивая головой и сопровождая каждое слово плавными размахами руки), я долженъ представить вамъ на видъ, что намъ остается только разсмотрѣть, какимъ образомъ лучше всего достичь желаемой цѣли. И, во первыхъ, намъ слѣдуетъ принятъ въ соображеніе порученіе мистера Ричарда руководству свѣдующаго и опытнаго врача. Есть ли у васъ въ настоящее время кто нибудь въ виду?
-- Кажется, никого нѣтъ, Рикъ?-- сказалъ опекунъ.
-- Никого, сэръ,-- отвѣчалъ Ричардъ.
-- Совершенно такъ!-- замѣтилъ мистеръ Кэнджъ.-- Во вторыхъ, касательно содержанія молодого человѣка -- не встрѣчается ли съ этой стороны ощутительнаго препятствія?
-- Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ!-- отвѣчалъ Ричардъ.
-- Совершенно такъ!-- повторилъ мистеръ Кэнджъ.
-- Я бы желалъ имѣть нѣкоторое разнообразіе,-- сказалъ Ричардъ:-- желалъ бы пріобрѣсть нѣкоторую опытность и въ другихъ отношеніяхъ...
-- Безъ сомнѣнія, это весьма, необходимо,-- возразилъ мистеръ Кэнджъ.-- Я думаю, мистеръ Джорндисъ, все это намъ нетрудно устроить? Намъ остается только, во первыхъ, отыскать въ достаточной степени искуснаго врача, и какъ скоро мы успѣемъ въ этомъ, смѣю прибавить, какъ скоро будемъ мы въ состояніи заплатитъ извѣстное вознагражденіе, единственное затрудненіе будетъ заключаться въ выборѣ именно одного врача изъ множества. Во вторыхъ, намъ слѣдуетъ соблюсти тѣ небольшія формальности, которыя окажутся необходимыми какъ въ отношеніи къ нашему возрасту, такъ и въ отношеніи къ опекѣ Верховнаго Суда; и тогда мы въ непродолжительномъ времени -- позвольте здѣсь употребить чистосердечное выраженіе мистера Ричарда -- "вступимъ на поприще" къ общему нашему удовольствію. Должно приписать стеченію обстоятельствъ,-- сказалъ мистеръ Кэнджъ съ оттѣнкомъ меланхоліи въ улыбкѣ,-- одному изъ тѣхъ стеченій обстоятельствъ, которыя пожалуй и не требуютъ особенныхъ объясненій, принимая въ разсчстъ ограниченность умственныхъ дарованій человѣка,-- должно приписать стеченію особенныхъ обстоятельствъ, что у меня есть кузенъ, который занимается искусствомъ врачеванія. Можетъ статься, вы примете его за искуснаго и опытнаго врача; можетъ и то статься, что онъ какъ нельзя лучше будетъ соотвѣтствовать этому предположенію. Я также мало могу ручаться за него, какъ и за васъ, но все же скажу -- можетъ статься!
Такъ какъ это совѣщаніе было первымъ приступомъ къ открытію карьеры, то рѣшено было, что мистеръ Кэнджъ повидается и поговоритъ съ своимъ кузеномъ. А такъ какъ мистеръ Джорндисъ давно уже обѣщалъ свезти насъ въ Лондонъ на нѣсколько недѣль, то на другой же день положено было предпринять эту поѣздку и вмѣстѣ съ тѣмъ рѣшить дѣло Ричарда.
Мистеръ Бойторнъ уѣхалъ отъ насъ черезъ недѣлю. Мы совершили путь и расположились въ хорошенькой квартиркѣ близъ Оксфордской улицы надъ лавкой обойщика. Лондонъ былъ для насъ великимъ чудомъ, и мы проводили цѣлые часы, любуясь его диковинками, которыхъ было такъ много, что онѣ казались намъ неистощимыми. Мы посѣщали главные театры и съ наслажденіемъ смотрѣли всѣ тѣ пьесы, которыя стоило смотрѣть. Я упоминаю объ этомъ потому, что въ театрѣ мистеръ Гуппи снова началъ безпокоить меня.
Однажды вечеромъ я и Ада сидѣли впереди ложи, а Ричардъ занималъ любимое свое мѣсто -- за стуломъ Ады. Взглянувъ случайно въ партеръ, я увидѣла, что мистеръ Гуппи, съ растрепанными волосами и съ выраженіемъ глубокой горести на лицѣ, смотрѣлъ на меня. Въ продолженіе всего представленія, я чувствовала., что онъ смотрѣлъ не на сцену и актеровъ, а на нашу ложу и меня, и смотрѣлъ съ разсчитаннымъ выраженіемъ глубокой грусти и глубочайшаго отчаянія.
Эта обстоятельство совершенно испортило мое удовольствіе въ тотъ вечеръ; оно приводило меня въ замѣшательство и было очень, очень забавно. Съ этого раза мы никогда не пріѣзжали въ театръ безъ того, чтобы не увидѣть въ партерѣ мистера Гуппи, съ растрепанными волосами, съ отложенными воротничками и съ уныніемъ въ лицѣ. Во время нашего прихода въ ложу, если его не оказывалось въ партерѣ, я начинала уже надѣяться, что онъ не придетъ, и заранѣе восхищалась на нѣкоторое время представленіемъ, но, взглянувъ въ сторону, совершенно неожиданно встрѣчалась съ его унылыми до глупости взорами, и съ той минуты была увѣрена, что эти взоры слѣдили за мной въ продолженіе всего вечера.
Я не могу выразить, до какой степени меня это безпокоило. Еслибъ онъ причесалъ волосы и поднялъ бы кверху свои воротнички, это было бы только смѣшно; но полная увѣренность, что это глупое созданіе не спускаетъ съ меня глазъ, ни на минуту не измѣняетъ своего безсмысленнаго выраженія въ лицѣ, производила на меня такое непріятное впечатлѣніе, что я не могла смѣяться при самыхъ комическихъ сценахъ, не могла плакать при самыхъ трогательныхъ, не могла пошевелиться, не могла говорить; словомъ сказать, я была морально связана. Избѣгнуть наблюденій мистера Гуппи, перемѣнивъ мѣсто и удалясь въ глубину ложи -- я не могла этого сдѣлать: я знала, что Ричардъ и Ада были увѣрены, что я стану сидѣть подлѣ нихъ, и что они не могли бы такъ свободно бесѣдовать другъ съ другомъ, еслибь подлѣ нихъ сидѣла не я, а кто нибудь другой. Поэтому я оставалась на своемъ мѣстѣ, рѣшительно не зная, куда мнѣ смотрѣть, потому что куда бы я ни взглянула, я знала, что взоръ мистера Гуппи слѣдитъ за мной; да къ тому же мнѣ больно было подумать, что этотъ молодой человѣкъ собственно для меня, а не для удовольствія, обрекалъ себя страшнымъ издержкамъ.
Иногда я думала сказать объ этомъ мистеру Джорндису и въ то же время боялась, что молодой человѣкъ потеряетъ мѣсто, и что я буду причиной его несчастія; иногда думала довѣрить это Ричарду, но боялась, что онъ раздерется и подобьетъ глаза мистеру Гуппи; иногда думала сердито посмотрѣть на него или строго покачать головой, но чувствовала, что этого мнѣ не сдѣлать; иногда я намѣревалась написать его матери, но это обыкновенно кончалось убѣжденіемъ, что начать переписку было бы гораздо хуже: такъ что я всегда приходила къ заключенію, что ничего не могу сдѣлать. Настойчивость мистера Гуппи заставляла его не только слѣдить за нами когда мы отправлялись въ театръ, но встрѣчать насъ въ толпѣ народа, при нашемъ выходѣ, и даже становиться на запятки нашей кареты; и я дѣйствительно видѣла его раза два или три, какъ онъ претерпѣвалъ тамъ мученія отъ ужасныхъ гвоздей. Когда мы пріѣзжали домой, онъ прислонялся къ фонарному столбу противъ нашего дома. Домъ обойщика, гдѣ мы квартировали, расположенъ былъ на углу, и окно моей спальни приходилось какъ разъ противъ фонарнаго столба. Вечеромъ я не рѣшалась подходить къ этому окну, опасаясь увидѣть мистера Гуппи (какъ это и случилось въ одну лунную ночь), прислонившагося къ столбу и подвергавшаго себя опасности схватить сильную простуду. Еслибъ мистеръ Гуппи, къ моему несчастію, не имѣлъ въ теченіе дня занятій, я бы рѣшительно не имѣла отъ него покоя.
Пока мы предавались удовольствіямъ, въ которыхъ мистеръ Гуппи такъ странно участвовалъ, дѣло, которое привлекло насъ въ Лондонъ, подвигалось впередъ своимъ чередомъ. Кузенъ мистера Кэнджа былъ нѣкто мистеръ Бэйхамъ Баджеръ, имѣвшій хорошую практику въ Чельзи и, кромѣ того, въ одномъ изъ большихъ городскихъ лазаретовъ. Онъ изъявилъ совершенную готовность принять Ричарда въ свой домъ и слѣдить за его занятіями; а такъ какъ казалось, что занятія эти подъ руководствомъ мистера Баджера пойдутъ не безъ успѣха, что мистеръ Баджеръ полюбилъ Ричарда, а Ричардъ полюбилъ мистера Баджера, то заключено было условіе, получено согласіе лорда-канцлера, и дѣло совершенно кончилось.
Въ тотъ день, когда Ричарду слѣдовало явиться къ мистеру Баджеру, мы всѣ приглашены были къ послѣднему на обѣдъ. Въ пригласительной запискѣ мистриссъ Баджеръ было сказано, что обѣдъ будетъ въ строгомъ смыслѣ семейный,-- и дѣйствительно: мы не встрѣтили ни одной леди, кромѣ самой мистриссъ Баджеръ. Она окружена была въ своей гостиной различными предметами, изобличающими, что мистриссъ Баджеръ немножко рисуетъ, немножко играетъ на фортепьяно, немножко играетъ на гитарѣ, немножко играетъ на арфѣ, немножко поетъ, немножко занимается рукодѣльемъ, немножко пишетъ стихи и немножко занимается ботаникой. Я должна думать, что ей было лѣтъ пятьдесятъ, но одѣта она была какъ молоденькая дѣвочка и имѣла нѣжный цвѣтъ лица. Если къ маленькому списку всѣхъ ея достоинствъ я прибавлю, что она румянилась немножко, то, мнѣ кажется, это нисколько не повредитъ дѣлу.
Самъ мистеръ Бэйхамъ Баджеръ былъ краснощекій, свѣжелицый, хрупкій на взглядъ джентльменъ, съ слабымъ голосомъ, бѣлыми зубами, бѣлокурыми волосами, удивляющимися взорами и, въ заключеніе, нѣсколькими годами моложе мистриссъ Бэйхамъ Баджеръ. Онъ чрезвычайно восхищался ею, и по весьма забавному поводу (такъ по крайней мѣрѣ намъ казалось) -- что она имѣла уже третьяго мужа. Когда мы заняли мѣста, какъ мистеръ Баджеръ торжественно сказалъ мистеру Джорндису:
-- Быть можетъ, вы не повѣрите, что я уже третій супругъ мистриссъ Бэйхамъ Баджеръ.
-- Неужели?-- сказалъ мистеръ Джорндисъ.
-- Да, третій! А вѣдь по наружности мистриссъ Баджеръ нельзя повѣрить, миссъ Соммерсонъ, чтобы эта леди имѣла уже двухъ супруговъ.
Я отвѣчала, что дѣйствительно нельзя повѣрить.
-- И еслибъ вы знали, какіе это были замѣчательные люди!-- сказалъ мистеръ Баджеръ сообщительнымъ тономъ.-- Капитанъ королевскаго флота, смѣю сказать, знаменитый офицеръ. Имя профессора Динго, моего непосредственнаго предмѣстника, стяжало европейскую извѣстность.
Мистриссъ Баджеръ услышала это и улыбнулась.
-- Да, душа моя!-- сказалъ мистеръ Баджеръ, въ отвѣтъ на эту улыбку:-- я сообщилъ мистеру Джорндису и миссъ Соммерсонъ, что ты уже была за двумя мужьями, и что оба мужа были люди знаменитые. Они находятъ, какъ и вообще всѣ, кому я говорю объ этомъ, что трудно повѣритъ мнѣ.
-- Мнѣ едва было двадцать лѣтъ,-- сказала мистриссъ Баджеръ:-- когда я вышла за Своссера, капитана королевскаго флота. Я ходила съ нимъ въ Средиземное море, и теперь вы видите во мнѣ настоящаго моряка. Спустя двѣнадцать лѣтъ послѣ дня нашего бракосочетанія, я сдѣлалась женой профессора Динго.
(...стяжавшаго европейскую извѣстность!-- прибавилъ мистеръ Баджерь въ полголоса.)
-- День, въ который вѣнчали меня съ мистеромъ Баджеромъ,-- продолжала мистриссь Баджеръ:-- былъ днемъ моихъ предыдущихъ вступленій въ замужество. Къ этому дню я питаю особенную привязанность...
-- Такъ что мистриссъ Баджеръ вѣнчалась съ тремя супругами -- двое изъ нихъ люди знаменитые,-- сказалъ мистеръ Баджеръ, подтверждая факты:-- аккуратно двадцать перваго марта, въ одиннадцать часовъ по полудни.
Мы всѣ выразили удивленіе.
-- Хотя я вполнѣ уважаю скромность мистера Баджера,-- сказалъ мистеръ Джорндисъ:-- я рѣшаюсь, однако же, поправить его выраженіе и сказать, что мистриссъ Баджеръ выходила замужъ не за двухъ, но за трехъ знаменитыхъ людей.
-- Благодарю васъ, мистеръ Джорндисъ! Я сама всегда говорю ему объ этомъ,-- замѣтила мистриссъ Баджеръ.
-- Что же я говорю тебѣ на это, душа моя?-- сказалъ мистеръ Баджеръ.-- Нисколько не унижая этой извѣстности, которую пріобрѣлъ на медицинскомъ поприщѣ, и которую нашъ другъ мистеръ Карстонъ будетъ имѣть множество случаевъ оцѣнить, я еще не до такой степени слабоуменъ (эти слова относились ко всѣмъ намъ вообще), я еще не до такой степени безразсуденъ, чтобы ставить свою извѣстность на одну параллель съ извѣстностью такихъ знаменитыхъ людей, какъ капитанъ Своссеръ и профессоръ Динго. Быть можетъ, вамъ интересно будетъ, мистеръ Джорндисъ,-- продолжалъ мистеръ Бенхамъ Баджеръ, провожая насъ въ гостиную:-- взглянуть на портретъ капитана Своссера. Портретъ этотъ былъ написанъ, когда капитанъ возвратился въ отечество послѣ крейсерства у африканскихъ береговъ, гдѣ онъ страдалъ отъ туземной лихорадки. Мистриссъ Баджеръ находитъ, что онъ очень желтъ. Но, несмотря на то, черты лица его очень правильныя,-- очень правильныя.
Мы всѣ въ одинъ голосъ отвѣчали: "да, очень правильныя!"
-- Когда я смотрю на этотъ портретъ,-- сказалъ мистеръ Баджеръ:-- то всегда говорю про себя: "вотъ человѣкъ, на котораго бы я желалъ постоянно смотрѣть." Это желаніе ясно показываетъ, какой знаменитый человѣкъ былъ этотъ капитанъ. Но другую сторону,-- портретъ профессора Динго. Я зналъ его очень хорошо, я находился при немъ въ послѣднія минуты его жизни: похожъ, какъ двѣ капли воды, совершенно живой,-- только что по говорить! Надъ фортепьяно вы видите портретъ мистриссъ Бэйхамъ Баджеръ, когда была она мистриссъ Своссеръ. Надъ софою -- мистриссъ Бэйхамъ Баджеръ, когда называлась она мистриссъ Динго. Обладая оригиналомъ мистриссъ Баджеръ in esse, я не считаю за нужное имѣть съ нея копію.
Когда провозгласили, что обѣдъ на столѣ, мы спустились внизъ. Это былъ въ своемъ родѣ маленькій, но во всѣхъ отношеніяхъ прекрасный банкетъ, въ теченіе котораго капитанъ и профессоръ упорно оставались въ головѣ мистера Баджера; а такъ какъ Ада и я находились подъ особеннымъ его покровительствомъ, то неизбѣжно должны были выслушивать всѣ похвалы, щедро расточаемыя на этихъ знаменитѣйшихъ людей.
-- Вамъ угодно воды, миссъ Соммерсонъ? Позвольте, позвольте! Пожалуйста, не пейте изъ этого стакана. Джемсъ, принеси мнѣ кубокъ профессора.
Ада очень восхищалась искусственными цвѣтами подъ стекляннымъ колпакомъ.
-- Удивительно, какъ долго они сохраняются!-- сказалъ мистеръ Баджерь.-- Они подарены были мистриссъ Бэйхамъ Баджеръ еще въ ту пору, когда она плавала въ Средиземномъ морѣ.
Мистеръ Баджеръ предложилъ мистеру Джорндису выпить стаканъ кларета.
-- Но только не этого кларета!-- говорилъ онъ.-- Нѣть, ужъ извините! Сегодня день особенный, а на всякій особенный случай я имѣю обыкновеніе подчинять гостей особеннымъ винцомъ. (Джемсъ, подай кларетъ Своссера.) Вотъ это вино, мистеръ Джорндисъ, привезено изъ за границы капитаномъ Своссеромъ,-- ужъ и не умѣю вамъ сказать, какъ давно! Вы увидите, это чудо -- не вино. Душа моя, мнѣ пріятно отвѣдать этого винца съ тобой вмѣстѣ... (Джемсъ, подай кларетъ Своссера мистриссъ Баджеръ.) За твое здоровье, душа моя!
Послѣ обѣда, когда мы, дамы, удалились въ гостиную, то взяли съ собой и первыхъ двухъ мужей мистриссъ Баджеръ. Мистриссъ Баджеръ представила намъ біографическій очеркъ жизни и службы капитана Своссера до его женитьбы и болѣе подробную его исторію съ того дня, какъ онъ влюбился въ нее во время бала на кораблѣ "Криплеръ", даннаго офицерамъ того корабля на Плимутскомъ рейдѣ.
-- Неоцѣненный мой старикъ "Криплеръ"!-- говорила мистриссъ Баджеръ, качая головой.-- Это былъ благородный корабль. Чистенькій, боевой, весь рангоутъ, какъ говаривалъ капитанъ Своссеръ, вытянутъ въ струночку. Вы извините меня, если я употреблю морскія выраженія: вѣдь я была когда-то настоящимъ морякомъ. Капитанъ Своссерь любилъ этотъ корабль собственно изъ-за меня. Когда его сдали къ порту, покойникъ мой часто говаривалъ, что еслибъ былъ богатъ, то непремѣнно бы купилъ дряхлый его остовъ и велѣлъ бы сдѣлать надпись на тѣхъ шканечныхъ планкахъ, гдѣ мы стояли съ нимъ въ парѣ контрданса, и гдѣ онъ чувствовалъ, какъ пролетали сквозь него продольные выстрѣлы изъ обоихъ бортовъ моей артиллеріи: такъ онъ называлъ, по своему, мои глаза.
Мистриссъ Баджеръ покачала головой, вздохнула и взглянула въ зеркало.
-- Большая перемѣна была при переходѣ отъ капитана Своссера къ профессору Динго,-- продолжала мистриссъ Баджеръ съ плачевной улыбкой.-- При самомъ началѣ я сильно ощущала эту перемѣну. Въ образѣ моей жизни это была настоящая революція. Но привычка въ связи съ наукой -- въ особенности съ наукою,-- принудила меня забыть эту перемѣну. Будучи единственнымъ товарищемъ профессора въ его ботаническихъ изслѣдованіяхъ, я почти совсѣмъ забыла, что плавала когда-то по морямъ, и сдѣлалась сама настоящая ученая. Замѣчательно, что профессоръ во всѣхъ отношеніяхъ точно такъ же не имѣлъ ни малѣйшаго сходства съ капитаномъ, какъ и мистеръ Баджеръ не имѣетъ его съ обоими ими.
Потомъ намъ слѣдовало выслушать печальное описаніе кончины капитана Своссера и кончины профессора Динго: оба они, какъ оказалось, одержимы были неизлечимыми недугами. Во время этого описанія мистриссъ Баджеръ замѣтила намъ, что въ жизни своей она была влюблена до безумія одинъ только разъ и что предметъ этой бѣшеной страсти, которой никогда не возвратиться къ ней со всей ея силой и пылкостью, былъ капитанъ Своссеръ. Въ то время, какъ профессоръ медленно умиралъ у насъ подъ вліяніемъ самыхъ ужасныхъ мученій, и когда мистриссъ Баджеръ, подражая умирающему, съ большимъ усиліемъ произнесла: "Гдѣ же Лаура? Пусть Лаура подастъ мнѣ тостъ и воды", изъ столовой вошли джентльмены, и -- профессоръ скончался.
Я замѣтила въ этотъ вечеръ -- впрочемъ, я замѣтила это въ теченіе многихъ предшествовавшихъ дней -- что Ада и Ричардъ болѣе, чѣмъ когда-либо находились другъ подлѣ друга; конечно, это было весьма естественно, если взять въ разсчетъ близкую разлуку. И потому, когда мы пріѣхали домой и когда Ада и я удалились въ свою спальню, мнѣ нисколько не удивительно было увидѣть Аду молчаливѣе обыкновеннаго, и хотя я вовсе не была подготовлена, но меня нисколько не удивило, когда Ада бросилась въ мои объятія и, спрятавъ на груди моей свое печальное, личико, сказала:
-- Моя милая Эсѳирь! Я хочу открыть тебѣ большую тайну,-- безъ сомнѣнія, моя милочка, самую большую завѣтную тайну!
-- Какую тайну, ангелъ мой?
-- О, Эсѳирь, тебѣ не отгадать ея!
-- А если я попробую отгадать?
-- О, нѣтъ! Нѣтъ! Ради Бога, не отгадывай!-- воскликнула Ада, крайне испуганная одной мыслью, что я и въ самомъ дѣлѣ отгадаю.
-- По крайней мѣрѣ, до кого же касается эта тайна?-- спросила я, притворяясь задумчивою.
-- Это касается,-- сказала Ада шепотомъ:-- это касается... до кузена Ричарда.
-- Въ чемъ же дѣло, моя душечка?-- спросила я, цѣлуя ея золотистые волосы.-- Сквозь слезы я ничего не видѣла, кромѣ этихъ волосъ.-- Скажи же, что такое?
-- О, Эсѳирь, тебѣ никогда не отгадать!
До такой степени было для меня пріятно ощущеніе, когда Ада льнула ко мнѣ и скрывала на груди моей свое личико,-- до такой степени отрадно было для меня убѣжденіе, что она плакала не отъ горести, но отъ избытка радости, счастья и надежды, что мнѣ не хотѣлось помочь ей выйти такъ скоро изъ итого положенія.
-- Онъ говоритъ... впрочемъ, я знаю, это покажется тебѣ смѣшнымъ: мы еще оба такъ молоды... но онъ говоритъ,-- и Ада залилась слезами... онъ говоритъ, что пламенно любитъ меня.
-- Неужели?-- сказала я.-- Я ничего подобнаго не слышала, но, моя душечка, я бы могла сказать тебѣ объ этомъ недѣли четыре тому назадъ.
Какъ плѣнительно было смотрѣть на Аду, когда лицо ея въ пріятномъ изумленіи покрывалось яркимъ румянцемъ, когда она крѣпко сжимала меня въ своихъ объятіяхъ и смѣялась, и плакала, и блѣднѣла, и вспыхивала, и снова смѣялась, и снова плакала!
-- Я не знаю, право, за кого ты, моя милочка, считала меня,-- сказала я:-- вѣрно, за какую нибудь глупенькую. А эта глупенькая знала, что Ричардъ любитъ тебя такъ пламенно, какъ только можно, ужъ я и не знаю, съ которыхъ поръ.
-- И ты ни слова не сказала мнѣ!-- вскричала Ада, цѣлуя меня.
-- Я ждала, когда мнѣ самой скажутъ объ этомъ.
-- Но теперь я сказала тебѣ, и какъ ты думаешь: дурно это съ моей стороны или нѣтъ?-- возразила Ада.
Еслибъ я была самая жестокая женщина изъ цѣлаго міра, то, быть можетъ, нѣжными ласками своими она бы принудила меня сказать нѣтъ. Но, слава Богу, я не была жестокой, и потому безъ всякаго принужденія сказала нѣтъ.
-- Теперь, значить, я все знаю,-- сказала я.
-- О, нѣтъ, милая моя Эсѳирь, это еще не все!-- сказала Ада, обнимая меня крѣпче и снова скрывая свое личико у меня на груди.
-- Еще не все?-- сказала я.-- Даже и это еще не все?
-- Нѣтъ, нѣтъ, не все!-- отвѣчала Ада, качая головкой.
-- И ты не хотѣла открыть...-- начала я въ шутку.-- Но Ада взглянула на меня и, улыбаясь сквозь слезы, сказала:
-- Ахъ, нѣтъ, Эсѳирь, я хотѣла открыть тебѣ все! Ты вѣдь знаешь, что я хотѣла! Я хотѣла открыть передъ тобой всю мою душу!
Я, смѣясь, сказала ей, что знала это точно такъ же, какъ знала и все другое. Потомъ мы сѣли къ камину, и я предоставила себѣ право говорить одной; хотя съ моей стороны сказано было очень немного, но я вскорѣ успокоила Аду и нѣсколько развеселила.
-- А какъ ты думаешь, хозяюшка Дорденъ, знаетъ объ этомъ кузенъ Джонъ или нѣтъ?-- спросила Ада.
-- Если кузенъ Джонъ не слѣпъ,-- сказала я:-- то должно полагать, что онъ знаетъ объ этомъ не меньше нашего.
-- Намъ надо переговорить съ нимъ до разлуки съ Ричардомъ,-- сказала Ада робкимъ голосомъ.-- Посовѣтуй намъ, душечка, какъ лучше сдѣлать это. Ты не разсердишься, если Ричардъ войдетъ сюда?
-- Неужели Ричардъ здѣсь... за дверями?-- спросила я.
-- Право, не знаю,-- возразила Ада съ наивнымъ простодушіемъ, которое одно бы плѣнило мое сердце, еслибъ оно уже давнымъ-давно не было плѣнено.-- А можетъ быть, и въ самомъ дѣлѣ, онъ не за дверями ли.
И, въ самомъ дѣлѣ, онъ былъ за дверями. Ада и Ричардъ сѣли по обѣ стороны отъ меня и, повидимому, были влюблены не другъ въ друга, но въ меня: такъ были они довѣрчивы, внимательны и нѣжны ко мнѣ. Сначала они вели себя по принятому между ними обыкновенію. Я, впрочемъ, не останавливала ихъ: я отъ чистаго сердца любовалась ими и приходила въ восторгъ; но мало по малу мы углубились въ размышленіе и разсужденіе, о томъ, какъ молоды были они, сколько лѣтъ должно пройти, прежде чѣмъ осуществится ихъ любовь, какими путями приведетъ она ихъ къ счастію, и станетъ ли она одушевлять ихъ непоколебимою рѣшимостью исполнять обязанности другъ къ другу, станетъ ли она одушевлять ихъ постоянствомъ, твердостью и терпѣніемъ. Ричардъ говорилъ, что онъ готовъ для Ады избить пальцы до костей, Ада обѣщала сдѣлать то же самое для Ричарда. Они ласкали меня, называли меня самыми нѣжными именами, и, разсуждая и совѣтуясь, мы просидѣли такимъ образомъ почти до самаго разсвѣта. Наконецъ я обѣщала имъ въ то же утро сообщить обо всемъ кузену Джону.
Съ наступившимъ утромъ я отправилась послѣ завтрака къ моему опекуну, въ комнату, которая въ Лондонѣ замѣняла для насъ Ворчальную Холоднаго Дома, и сказала ему, что хочу поговорить съ нимъ по секрету.
-- Я увѣренъ, наша хозяюшка,-- сказалъ онъ, закрывъ книгу:-- я увѣренъ, если ты намѣрена говорить со мной по секрету, то въ этомъ нѣтъ ничего опаснаго?
-- Я полагаю, что нѣтъ,-- отвѣчала я:-- и могу поручиться даже, что въ моемъ секретѣ ничего нѣтъ секретнаго. Это случилось не дальше, какъ вчера.
-- Вчера? Говори же скорѣе, Эсѳирь, что это такое?
-- Вы помните,-- сказала я:-- счастливый вечеръ, когда мы впервые явились въ Холодный Домъ? Помните, когда Ада пѣла въ темной комнатѣ?
Мнѣ хотѣлось напомнить ему взглядъ, который онъ тогда бросилъ на меня; и если не ошибаюсь, то желаніе мое исполнилось.
-- Помните, еще когда...-- сказала я, съ небольшимъ замѣшательствомъ.
-- Да, да, помню, душа моя,-- сказалъ онъ.-- Пожалуйста, но торопись; говори спокойнѣе.
-- Ну такъ я вамъ скажу, что Ада и Ричардъ влюблены другъ въ друга. Мало того: они уже признались въ этомъ другъ другу.
-- Уже?-- воскликнулъ опекунъ мой, сильно изумленный.
-- Да, признались,-- сказала я.-- И -- сказать ли вамъ правду, мой добрый опекунъ?-- я этого давно ждала.
-- Какая же польза изъ твоихъ ожиданій?-- сказалъ онъ.
Минуты двѣ онъ просидѣлъ задумавшись. На лицѣ его безпрестанно играла его всегдашняя добрая и пріятная улыбка. Потомъ онъ сказалъ, что желаетъ видѣть Ричарда и Аду. Когда они пришли, онъ одной рукой обнялъ Аду съ отеческой нѣжностью и обратился къ Ричарду серьезнымъ и въ то же время ласковымъ тономъ.
-- Рикъ,-- сказалъ онъ:-- я радъ, что пріобрѣлъ твое довѣріе. Я надѣюсь сохранить его. Представляя себѣ наши отношенія, которыя такъ прояснили мою жизнь и надѣлили ее новыми интересами и радостями, я въ то же время представлялъ себѣ, заглядывая въ будущее, возможность, что ты и твоя милая кузина (не пугайся, Ада, не конфузься, душа моя!) пойдете вмѣстѣ по одной дорогѣ въ жизни. Я видѣлъ и вижу многія причины, по которымъ должно желать вашего союза. Но не забудь, Рикъ, я представлялъ себѣ это, заглядывая въ будущее.
-- Мы тоже, сэръ, основываемъ наше счастье на будущемъ,-- возразилъ Рикъ.
-- Прекрасно!-- сказалъ мистеръ Джорндисъ.-- Это весьма благоразумно! Теперь, друзья мои, выслушайте меня. Я бы могъ вамъ сказать, что вы еще не умѣете вполнѣ цѣнить своихъ душевныхъ наклонностей; что, быть можетъ, встрѣтится множество обстоятельствъ, которыя разлучатъ васъ на вѣки; что цѣпь, сплетенная вами изъ цвѣтовъ, можетъ разорваться или обратиться въ цѣпь свинцовую. Но я этого не сдѣлаю. Если суждено этому случиться, то оно само собой случится очень скоро. Я хочу оставаться въ томъ убѣжденіи, что, спустя нѣсколько лѣтъ, любовь ваша другъ къ другу не измѣнится. Все, что я, руководимый этимъ убѣжденіемъ, хочу сказать вамъ, заключается въ томъ, что если чувства ваши перемѣнятся, если вы откроете, что и въ зрѣломъ возрастѣ вы другъ для друга точно такіе же кузены (особенно въ твоей возмужалости, Рикъ! ужъ ты извини меня!), какими были въ ребячествѣ, не стыдитесь быть откровенными со мной: въ этомъ ничего не будетъ необычайнаго или чудовищнаго. Помните, что я для васъ не больше, какъ добрый другъ и дальній родственникъ. Помните, что я не имѣю надъ вами ни малѣйшей власти. Если я не извлекаю изъ нашихъ отношеній никакой пользы, то по крайней мѣрѣ имѣю право желать и надѣяться удержать за собой ваше расположеніе.
-- Я убѣжденъ, сэръ, за себя,-- сказалъ Ричардъ:-- убѣжденъ и за Аду, что вы имѣете надъ нами обоими весьма сильную власть, укрѣпившую наше уваженіе, признательность и преданность къ вамъ, и что эта власть усиливается съ каждымъ днемъ.
-- Неоцѣненный кузенъ!-- сказала Ада, склонясь къ нему на плечо:-- я чувствую, что вы замѣнили мнѣ мѣсто отца. Вся любовь, все послушаніе, которыя бы я должна питать къ отцу, вполнѣ передаются вамъ.
-- Ну, хорошо, хорошо!-- сказалъ мистеръ Джорндисъ.-- Займемтесь теперь нашими предположеніями. Откроемъ глаза и съ надеждою заглянемъ въ даль. Рикъ, свѣтъ передъ тобою. Какъ ты вступишь въ него, такъ онъ и приметъ тебя это вѣрно, какъ дважды-два -- четыре. Надѣйся на одно только Провидѣніе и на свои усилія. Никогда не раздѣляй ихъ другъ отъ друга. Постоянство въ любви -- вещь превосходная; но она ровно ничего не значитъ безъ постоянства во всякаго рода трудахъ. Еслибъ ты имѣлъ дарованіе всѣхъ великихъ людей прошедшаго и нынѣшняго вѣка, ты ничего не сдѣлаешь путнаго безъ надлежащаго размышленія о предпринятомъ дѣлѣ и безъ особеннаго прилежанія. Если ты увлечешься убѣжденіемъ, что совершенный успѣхъ, въ большихъ дѣлахъ или малыхъ, зависѣлъ или могъ зависѣть, будетъ или можетъ зависѣть отъ фортуны, то разстанься съ этой ложной идеей, или разстанься съ кузиной своей Адой.
-- Нѣтъ, ужъ я лучше разстанусь съ этой идеей, сэръ,-- сказалъ Ричардъ, съ улыбкой:-- я разстаюсь съ нею, если только принесъ ее сюда (надѣюсь, впрочемъ, что со мной этого не могло и не можетъ быть), и буду пробивать себѣ дорогу къ Адѣ съ надеждою на Провидѣніе и на свои усилія.
-- Справедливо!-- сказалъ мистеръ Джорндисъ.-- Если тебѣ не суждено сдѣлать ее счастливой, то зачѣмъ бы ты сталъ преслѣдовать ее?
-- Я не хотѣлъ бы сдѣлать ее несчастною, даже еслибъ она и не любила меня,-- гордо возразилъ Ричардъ.
-- Славно сказано!-- воскликнулъ мистеръ Джорндисъ:-- славпо сказано! Итакъ, Ада останется здѣсь, въ своемъ домѣ, со мною. Люби ее, Рикъ, въ своей дѣятельной жизни, столько же, сколько и въ ея домѣ, когда ты посѣтишь его, и все пойдетъ хорошо. Въ противномъ случаѣ все пойдетъ дурно. Вотъ и конецъ моей проповѣди. Я думаю, недурно будетъ, если ты прогуляешься съ Адой.
Ада съ нѣжностью обняла его. Ричардъ отъ души пожалъ ему руку и вмѣстѣ съ Адой вышелъ изъ комнаты, предварительно бросивъ взглядъ на меня, какъ будто давая этимъ знать, что они будутъ ждать меня. Дверь оставалась отворенною, и мы взорами слѣдили за ними въ то время, какъ они проходили по смежной комнатѣ, ярко освѣщенной лучами полуденнаго солнца, и скрылись въ двери въ отдаленной стѣнѣ ея. Ричардъ, склонивъ голову къ Адѣ, склонившейся къ нему на руку, что-то говорилъ ей съ большимъ жаромъ. Ада смотрѣла ему въ лицо, слушала и кромѣ Ричарда ничего не видѣла. Такъ молоды, такъ прекрасны, такъ полны надежды и блестящихъ ожиданій, они безпечно шли, озаряемые яркими лучами солнца; быть можетъ, въ это же самое времи въ ихь мысляхъ пролетали грядущіе годы, озаренные лучами безпредѣльнаго счастья. Яркій свѣтъ солнца, озарявшій ихъ, былъ случайный. Вмѣстѣ съ тѣмъ, какъ скрылись они въ тѣни отдаленныхъ дверей, помрачилась и комната, и солнце скрылось за облака.
-- Правъ ли я, Эсѳирь?-- спросилъ мой опекунъ, когда Ада и Ричардъ совершенно скрылись.
Тотъ, который былъ такъ добръ, такъ мудръ, спрашиваетъ меня, правъ ли онъ!
-- Быть можетъ, это обстоятельство доставитъ Рику качество, котораго не достаетъ въ немъ,-- не достаетъ въ сердцѣ, въ которомъ такъ много прекраснаго!-- сказалъ мистеръ Джорндисъ, кивая головой. Я ничего не сказалъ Адѣ, Эсѳирь,-- не сказалъ потому, что она во всякое время имѣетъ при себѣ добраго друга и прекраснаго совѣтника.
И онъ положилъ руку мнѣ на голову, смотря на меня съ любовью.
Я не могла скрыть маленькаго волненія, хотя употребила все съ своей стороны, чтобы скрыть его.
-- Успокойся, мой другъ!-- сказалъ онъ.-- Намъ надо тоже позаботиться, чтобы жизнь нашей маленькой хозяюшки не протекла въ заботахъ за другихъ.
-- Въ заботахъ? Неоцѣненный опекунъ мой, я считаю себя счастливѣйшимъ созданіемъ въ мірѣ!
-- Вѣрю этому,-- сказалъ онъ.-- Но, быть можетъ, кто нибудь найдетъ -- о чемъ Эсѳирь никогда и не подумала -- что о маленькой хозяюшкѣ должно помнить болѣе всего на свѣтѣ.
Я забыла сказать въ своемъ мѣстѣ, что за семейнымъ обѣдомъ въ домѣ мистера Бэджера сидѣлъ джентльменъ. Джентльменъ этотъ былъ врачъ, съ смуглымъ лицомъ. Онъ былъ очень скроменъ, но я находила его очень умнымъ и любезнымъ. По крайней мѣрѣ такъ отозвалась о немъ я Адѣ.