Мистеръ Боффинъ безъ дальнѣйшихъ приключеній прибылъ домой, въ павильонъ, и представилъ мистрисъ Боффинъ (встрѣтившей его въ черномъ бархатномъ платьѣ и въ перьяхъ, точно лошадь отъ погребальныхъ дрогъ) полный отчетъ обо всемъ, что онъ дѣлалъ и говорилъ со времени завтрака.
-- Все это приводитъ насъ, душа моя,-- сказалъ онъ въ заключеніе, къ тому разговору, который мы оставили неоконченнымъ, а именно не завести ли намъ еще чего-нибудь новенькаго по части моды?
-- Слушай, Нодди, я скажу тебѣ, чего мнѣ хочется,-- отозвалась на это мистрисъ Боффинъ, расправляя свое парадное платье съ видомъ величайшаго довольства собой: -- мнѣ нужно общество.
-- Модное, мой другъ?
-- Да, да!-- воскликнула мистрисъ Боффинъ, смѣясь съ дѣтскимъ восторгомъ.-- Самъ посуди: что мнѣ за радость сидѣть тутъ одной, подобно какой-нибудь восковой фигурѣ?
-- Восковыя фигуры смотрятъ за деньги, а тебя сосѣди могутъ видѣть даромъ,-- отвѣтилъ супругъ.
-- Ахъ, нѣтъ, ужъ извини!-- сказала веселая леди.-- Когда мы работали наравнѣ съ нашими сосѣдями, тогда мы были имъ ровня. Теперь же, когда мы перестали работать, они намъ не пара.
-- Такъ полно, не приняться ли намъ опять за работу?-- лукаво намекнулъ мистеръ Боффинъ.
-- Вотъ тебѣ на! Мы получили большое богатство и должны дѣлать, что полагается по натему состоянію. Мы должны жить по нашимъ средствамъ.
Мистеръ Боффинъ, питавшій глубокое уваженіе къ прозорливому уму своей супруги, отвѣтилъ немного задумчиво:
-- Пожалуй, что такъ.
-- До сихъ поръ мы такъ жили, и изъ этого ничего не вышло,-- продолжала мистрисъ Боффинъ.
-- Правда, до сихъ поръ ничего хорошаго не вышло,-- согласился съ прежнею задумчивостью мистеръ Боффинъ, садясь на скамейку.-- Хорошее еще впереди. Такъ чего же хотѣлось бы тебѣ теперь, моя старушка?-- скажи.
Мистрисъ Боффинъ -- существо, всегда улыбающееся, полное тѣломъ и наивное душой -- степенно сложила руки на колѣняхъ и веселымъ голосомъ начала излагать свои планы:
-- Я скажу: намъ нужно нанять хорошій домъ въ хорошей части города, обзавестись всѣмъ хорошимъ, имѣть хорошій столъ и хорошее знакомство. Я скажу: надо жить по нашимъ средствамъ, безъ мотовства, но въ свое удовольствіе!
-- Правда твоя! И я скажу то же,-- подтвердилъ все еще задумчиво мистеръ Боффинъ.
-- Боже милосердый!-- воскликнула со смѣхомъ добродушная дама, весело всплеснувъ руками и раскачиваясь всѣмъ тѣломъ отъ избытка чувствъ. -- Какъ подумаю, что я ѣду на парочкѣ, въ желтой коляскѣ, въ свое удовольствіе, съ серебряными колпаками на колесахъ...
-- Ого! Ужъ ты успѣла вонъ о чемъ подумать, старуха!
-- Успѣла!-- подхватила съ восторгомъ почтенная дама.-- Сзади лакей, на запяткахъ съ перекладиной, чтобы ему какъ-нибудь не переломало ногъ наѣхавшимъ дышломъ. Впереди кучеръ на большихъ широкихъ козлахъ,-- такъ что троимъ хватало бы мѣста,-- обитыхъ зеленымъ съ бѣлымъ трипомъ. Пара гнѣдыхъ рѣзвыхъ лошадокъ бѣжитъ дружно, головы кверху, и ногами этакъ больше вверхъ, чѣмъ впередъ, бросаетъ. А мы съ тобой сидимъ такъ важно, откинувшись назадъ! Ахъ, Боже мой! Ха-ха-ха-ха!
И мистрисъ Боффинъ опять всплеснула руками, закачалась съ боку на бокъ, затопала ногами и смахнула съ рѣсницъ выступившія у нея отъ хохота слезы.
-- А что ты скажешь, старуха, насчетъ нашего павильона?-- спросилъ мистеръ Боффинъ, сочувственно смѣясь.
-- Мы его запремъ. Продавать его не будемъ, а поселимъ въ немъ кого-нибудь, чтобы присматривалъ за нимъ.
-- Ну, а какія у тебя еще мысли?
-- Нодди,-- заговорила мистриссъ Боффинъ, пересаживаясь съ моднаго дивана къ своему мужу на деревянную скамью и взявъ его подъ руку,-- вотъ что еще скажу я тебѣ. Знаешь, я день и ночь все думаю о бѣдной дѣвушкѣ, знаешь, о той, которая такъ жестоко обманулась насчетъ мужа и богатства. Не сдѣлать ли намъ чего-нибудь для нея, какъ ты думаешь? Не пригласить ли ее жить у насъ или что-нибудь такое?
-- Ни разу не подумалъ объ этомъ!-- воскликнулъ мистеръ Боффинъ въ восторженномъ удивленіи, ударивъ рукой по столу.-- Эка ты у меня, словно машина на парахъ -- знай себѣ придумываегь думы! И вѣдь сама не знаетъ, какъ все такое приходить ей въ голову. Правда, и машина не знаетъ.
Мистрисъ Боффинъ за такое философское разсужденіе супруга слегка дернула его за ухо и потомъ продолжала, постепенно переходя въ нѣжный тонъ:
-- Да, есть у меня вотъ какое желаніе. Помнишь ты милаго маленькаго Джона Гармона? Помнишь его въ ту минуту, когда онъ уѣзжалъ отъ насъ въ чужіе края? Помнишь: тамъ, черезъ дворъ, у нашего камина? Теперь мы не можемъ помочь ему деньгами, и деньги его перешли къ намъ. Такъ вотъ мнѣ хотѣлось бы найти какого-нибудь мальчика-сиротку, усыновить его, назвать Джономъ и обезпечить его будущность. Мнѣ это было бы пріятно, но, можетъ, ты скажешь -- это причуды?
-- Нѣтъ, этого я не скажу,-- перебилъ ее мистеръ Боффинъ.
-- Не скажешь, дружокъ? Ну, а если бы сказалъ?
-- Если бы сказалъ, такъ былъ бы скотина,-- отвѣтилъ супругъ.
-- Значитъ, ты согласенъ? Вотъ это хорошо, это похоже на тебя, мой дружокъ!.. Ну, не пріятно ли намъ будетъ думать,-- заговорила опять мистрисъ Боффинъ, снова просіявъ съ головы до ногъ и съ величайшимъ наслажденіемъ разглаживая платье,-- не пріятно ли думать даже теперь, что у насъ будетъ дитя и что мы доставимъ ему довольство и радость въ память того несчастнаго ребенка? И не пріятно ли знать, что это доброе дѣло мы сдѣлаемъ на собственныя деньги того же ребенка?
-- Да. А мнѣ пріятно знать и то, что ты -- моя жена,-- сказалъ мистеръ Боффинъ.-- Мнѣ было пріятно знать это давно ужъ, давненько.
Не въ обиду будь сказано честолюбивымъ мечтамъ мистрисъ Боффинъ, мужъ и жена, бесѣдуя такимъ образомъ, сидѣли рядкомъ, мирной четою, безнадежно потерянною для моднаго общества.
Эти простые и темные люди руководствовались въ своей жизни лишь безсознательнымъ религіознымъ чувствомъ долга да желаніемъ поступать справедливо. Тысячу слабостей и всякихъ несообразностей можно было бы найти въ нихъ обоихъ и, въ придачу, быть можетъ, еще изрядный запасъ суетности въ женѣ. Но даже ихъ жестокій и скаредный хозяинъ, выжимавшій изъ нихъ соки тяжкой работой за ничтожную плату, не могъ изуродовать себя до того, чтобы не сознавать ихъ нравственной чистоты и не уважать ея. При всей своей мелочности, всегда въ борьбѣ съ самимъ собою и съ ними, онъ ихъ уважалъ. Таковъ вѣчный законъ. Зло часто гнушается самимъ собою и умираетъ съ тѣмъ, кто его творитъ, а добро -- никогда.
Сквозь толстую стѣну своихъ закоренѣлыхъ предубѣжденій покойный тюремщикъ Гармоновой тюрьмы видѣлъ всю честность и правдивость этихъ двухъ вѣрныхъ слугъ своихъ. Изливая на нихъ свою злобу и всячески понося ихъ за то, что они осмѣлились перечить ему правдивымъ словомъ, онъ чувствовалъ, какъ это слово царапаетъ его каменное сердце, и понималъ, что всего богатства мало, чтобы подкупить ихъ, если бы ему вздумалось сдѣлать такую попытку. Поэтому, оставаясь для нихъ хозяиномъ-тираномъ, ни разу не молвивъ имъ добраго слова, онъ вписалъ ихъ имена въ свое духовное завѣщаніе. Поэтому, ежедневно заявляя свое недовѣріе ко всему человѣчеству и жестоко доказывая его на дѣлѣ всѣмъ тѣмъ, кто имѣлъ хоть малѣйшее сходство съ нимъ самимъ, онъ былъ настолько увѣренъ, что два человѣка, переживъ его, останутся ему вѣрны во всемъ, отъ большого до малаго, насколько былъ увѣренъ въ томъ, что долженъ умереть.
Мистеръ и мистрисъ Боффинъ, сидя рядкомъ и удаливъ отъ себя моду на неизмѣримое разстояніе, принялись разсуждать о томъ, какъ имъ найти себѣ, сиротку. Мистрисъ Боффинъ предложила объявить въ газетахъ, что вотъ, дескать, желаютъ взять сироту и чтобы всѣ дѣти, соотвѣтствующія описанію, приложенному къ объявленію, въ извѣстный день явились въ павильонъ. Но мистеръ Боффинъ выразили благоразумное опасеніе, что это запрудить всѣ сосѣднія улицы роями ребятишекъ, и потому этотъ планъ былъ отброшенъ. Тогда почтенная леди предложила спросить приходского священника, не найдетъ ли онъ подходящаго для нихъ сироты. Мистеръ Боффинъ одобрилъ эту идею и рѣшилъ тотчасъ же съѣздить къ преподобному джентльмену, а затѣмъ познакомиться и съ миссъ Беллой Вильферь. Такимъ визитамъ подобало быть визитами парадными, а посему было отдано приказаніе заложить экипажъ мистрисъ Боффинъ.
Выѣзды Боффиновъ совершались на головастой старой клячѣ, возившей прежде мусоръ, а теперь запрягавшейся въ карету, тоже старую и долгое время служившую въ Гармоновой тюрьмѣ курятникомъ, такъ какъ куры любили класть въ ней свои яйца. Непомѣрная дача овса головастой лошадкѣ и окраска кареты подъ лакъ, когда она досталась въ наслѣдство мистеру Боффину, казались ему вполнѣ достаточнымъ обезпеченіемъ его и мистрисъ Боффинъ по части парада. Присоединивъ къ этому кучера въ лицѣ долговязаго, головастаго парня, совершенно подъ стать лошади, мистеръ Боффинъ полагалъ, что больше ему ничего не остается желать. Вышесказанный парень въ былыя времена тоже занимался мусорнымъ дѣломъ; теперь же онъ заживо погребенъ какимъ-то добросовѣстнымъ портняжныхъ дѣлъ мастеромъ въ настоящую гробницу ливрейнаго камзола и штиблетъ, наглухо запечатанную тяжеловѣсными пуговицами.
Мистеръ и мистрисъ Боффинъ заняли мѣста за спиной этого служителя, на заднемъ сидѣньѣ экипажа, который, при всей своей помѣстительности, отличался непристойной и нѣсколько опасной готовностью отбросить прочь переднее сидѣнье при каждомъ переѣздѣ черезъ неровные уличные перекрестки. Увидѣвъ выѣздъ Боффиновъ, всѣ ихъ сосѣди бросились къ дверямъ и къ окнамъ, чтобы раскланяться съ ними, и смотрѣли вслѣдъ экипажу, когда онъ проѣзжалъ, а мальчишки кричали во все горло: "Нодди Боффинъ! Поѣхали денежки! Мусоръ къ чорту! Молодчина Боффинъ!" и далеко провожали ихъ такими комплиментами. Головастый молодой человѣкъ принималъ такъ близко къ сердцу всѣ эти возгласы, что нѣсколько разъ нарушилъ торжественность выѣзда, круто останавливая лошадь и собираясь соскочить съ козелъ, чтобы наказать виновныхъ, и воздерживался только послѣ долгихъ и убѣдительныхъ доводовъ со стороны своихъ господъ.
Но вотъ окрестности павильона остались позади, и экипажъ подъѣхалъ къ мирному обиталищу преподобнаго Фрэнка Мильвея. Жилище преподобнаго Фрэнка Мильвея было весьма скромное жилище, потому что доходъ его былъ весьма скромный доходъ. Доступный по своему званію для каждой безтолковой старухи, желавшей почтить его своей болтовней, Мильвей радушно принялъ Боффиновъ. Это былъ человѣкъ очень молодой, получившій даровое воспитаніе и жившій на самомъ ничтожномъ окладѣ съ своею очень молодою женой и полудюжиной очень маленькихъ ребятишекъ. Нужда заставляла его давать уроки и заниматься переводами классиковъ для увеличенія его скудныхъ средствъ, а между тѣмъ люди полагали, что у него досуга больше, чѣмъ у самаго лѣниваго, и денегъ больше, чѣмъ у самаго богатаго изъ его прихожанъ. Ненужныя шероховатости своей жизни онъ принималъ съ какою-то беззавѣтной, почти рабской покорностью и всегда былъ готовъ придти на помощь каждому мірянину, болѣе его обремененному такими же житейскими тяготами.
Съ милой привѣтливостью въ лицѣ и въ обращеніи, съ затаенной улыбкой, показывающей, что отъ его вниманія не ускользнулъ нарядъ мистриссъ Боффинъ, мистеръ Мильвей въ своей небольшой библіотекѣ, полной домашнихъ звуковъ и запаховъ, какъ будто всѣ шестеро его ребятишекъ спускались внизъ сквозь потолокъ, а жарившаяся на кухнѣ баранина поднималась кверху сквозь полъ, внимательно выслушалъ мистрисъ Боффинъ, разсказавшей ему о своемъ желаніи взять въ домъ мальчика-сироту.
-- У васъ, я вижу, господа, никогда не было своихъ дѣтей,-- сказалъ мистеръ Мильвей.
-- Никогда.
-- И полагаю, вы всегда, какъ короли и королевы въ сказкахъ, желали имѣть дѣтей?
Общимъ голосомъ:
-- Да.
Мистеръ Мильвей улыбнулся и подумалъ:
"Сказочные короли и королевы всегда желаютъ имѣть дѣтей". Должно быть, ему подумалось также, что будь они приходскими священниками, ихъ желанія клонились бы въ совершенно противную сторону.
-- Я думаю,-- продолжалъ онъ,-- намъ не мѣшало бы пригласить на совѣть мистрисъ Мильвей. Мнѣ она необходима. Если позволите, я ее позову.
Мистеръ Мильвей крикнулъ: "Маргарита!", и мистриссъ Мильвей сошла внизъ. Это была хорошенькая маленькая женщина съ сіяющимъ лицомъ, немного изнуренная заботами, подавившая въ себѣ много изысканныхъ вкусовъ и свѣтлыхъ мечтаній и замѣнившая ихъ школою, супомъ, фланелью, углемъ и безчисленными хлопотами по буднямъ, а въ воскресенье кашлемъ многочисленныхъ прихожанъ, какъ молодыхъ, такъ и старыхъ. Такъ же доблестно и мистеръ Мильвей подавилъ въ себѣ то, что естественно привилось къ нему во время его прежней студенческой жизни, и освоился съ черствою коркою хлѣба среди бѣдняковъ, своихъ прихожанъ.
-- Мистеръ и мистрисъ Боффинъ, мой другъ. Ты уже слыхала объ ихъ необыкновенной удачѣ.
Мистрисъ Мильвей поздравила супруговъ съ самой непритворной любезностью и сказала, что рада ихъ видѣть. Тѣмъ не менѣе ея привлекательное личико, съ открытымъ и вмѣстѣ съ тѣмъ наблюдательнымъ взглядомъ, отразило на себѣ сдержанную улыбку ея мужа.
-- Мистрисъ Боффинъ желаетъ усыновить мальчика, душа моя.
Мистрисъ Мильвей какъ будто немного встревожилась, но супругъ ея добавилъ:
-- Сироту, мой другъ.
-- А-а!-- сказала мистрисъ Мильвей, успокоившись за безопасность своихъ маленькихъ мальчиковъ.
-- Мнѣ кажется, Маргарита, что внукъ старухи Гуди могъ бы подойти.
-- Ахъ, нѣтъ, Фрэнкъ! По моему онъ не годится.
-- Не годится?
-- О, нѣтъ!
Улыбающаяся мистрисъ Боффинъ, чувствуя, что ей необходимо принять участіе въ разговорѣ и будучи очарована рѣшительной маленькой женщиной и ея готовностью помочь дѣлу, выразила ей свою признательность и спросила, что она имѣетъ противъ этого мальчика.
-- Я боюсь,-- отвѣчала мистрисъ Мильвей, взглянувъ на его преподобіе -- и мой мужъ, вѣрно, согласится со мной, если хорошенько подумаетъ,-- я боюсь, что вы не сможете уберечь его отъ табаку: его бабушка страшно много нюхаетъ и постоянно обсыпаетъ его табакомъ.
-- Но вѣдь онъ тогда не будетъ жить съ своей бабушкой,-- замѣтилъ мистеръ Мильвей.
-- Не будетъ, Фрэнкъ, но едва ли удастся устранить ее изъ дома мистрисъ Боффинъ. Чѣмь больше будутъ ее кормить и поить, тѣмъ чаще она станетъ являться. А она очень неудобная гостья. Надѣюсь, ты не назовешь меня скаредной, если я напомню тебѣ, какъ въ прошломъ году на Рождество она выпила у насъ одиннадцать чашекъ чаю, да еще все время ворчала. Она положительно неблагодарная женщина -- эта мистрисъ Гуди. А помнишь, какъ разъ ночью, когда мы уже легли спать, она собрала цѣлую толпу у нашего дома, крича, что мы ее обидѣли -- подарили ей совершенно новую фланелевую юбку, которая была ей только немножко коротка.
-- Это правда,-- согласился мистеръ Мильвей.-- Да, пожалуй, этотъ мальчикъ дѣйствительно не годится. Тогда, быть можетъ, маленькій Гаррисонъ...
-- Ахъ, Фрэнкъ!-- съ упрекомъ возразила опять несговорчивая супруга.
-- У него нѣтъ бабушки, мой другъ.
-- Да. Но, можетъ быть, мистрисъ Боффинъ не пожелаетъ косого.
-- И это правда,-- проговорилъ мистеръ Мильвей, окончательно сбитый съ толку.-- Не подойдетъ ли дѣвочка?
-- Но, милый Фрэнкъ, вѣдь мистрисъ Боффинъ ужъ сказала, что желаетъ мальчика.
-- Опять-таки правда... Томъ Боккеръ -- славный мальчикъ.
-- Да, Фрэнкъ,-- сказала мистрисъ Мильвей, немного подумавъ,-- но сомнѣваюсь, захочетъ ли мистрисъ Боффинъ взять къ себѣ сироту, которому исполнилось девятнадцать лѣтъ и который ѣздитъ въ телѣгѣ одинъ и поливаетъ улицы.
Мистеръ Мильвей повернулся къ мистрисъ Боффинъ съ вопросительнымъ взглядомъ, но эта улыбающаяся особа отрицательно покачала въ отвѣтъ черной бархатной шляпкой и всѣми перьями на ней, и потому мистеръ Мильвей, снова упавъ духомъ, проговорилъ, какъ прежде:
-- Это правда.
-- Если бъ я знала, сэръ,-- сказала мистрисъ Боффинъ, озабоченная причиненными ею хлопотами,-- если бъ я знала, что задамъ вамъ и вашей женѣ такую работу, я бы, кажется, не пріѣхала.
-- Пожалуйста, не извиняйтесь!-- перебила ее мистрисъ Мильвей.
-- Да, да, пожалуйста, не извиняйтесь,-- повторилъ и мистеръ Мильвей,-- мы такъ много обязаны вамъ за оказанную намъ честь.
Мистрисъ Мильвей поспѣшила подтвердить его слова. Положительно можно было подумать, что эта добрая и добросовѣстная чета содержитъ прибыльный магазинъ готовыхъ сиротъ и теперь радуется прибывшимъ покупщикамъ.
-- Но порученіе ваше сопряжено съ отвѣтственностью,-- прибавилъ мистеръ Мильвей,-- и исполнить его нелегко. А между тѣмъ мы естественно не хотѣли бы упустить случай, который вы такъ благосклонно намъ даете, и если бъ только вы могли подождать денекъ-другой... Знаешь что, Маргарита: мы могли бы хорошенько поискать въ рабочемъ домѣ и въ школѣ для малолѣтнихъ нашего прихода.
-- Конечно,-- подтвердила рѣшительная маленькая жена.
-- У насъ есть сироты,-- продолжалъ мистеръ Мильвей съ такимъ видомъ, какъ будто могъ добавить: "въ большомъ выборѣ", и такъ озабоченно, какъ будто въ торговлѣ сиротами существовала большая конкурренція, и онъ опасался лишиться заказа,-- у насъ есть сироты на глиняныхъ ямахъ, но всѣ они работаютъ тамъ со своими родственниками или знакомыми, и потому, я боюсь, нельзя будетъ уладить дѣло иначе, какъ посредствомъ мѣны. Впрочемъ, если бы даже вы и вымѣняли ребенка на одѣяла, на книги или на топливо, намъ все-таки не удастся помѣшать тому, чтобъ ихъ тотчасъ же не обратили въ крѣпкіе напитки.
Согласно съ этимъ было рѣшено, что мистеръ и мистрисъ Мильвей поищутъ подходящаго сироту, который представлялъ бы какъ можно меньше вышеперечисленныхъ затрудненій, и затѣмъ еще разъ переговорятъ съ мистрисъ Боффинъ. Послѣ этого мистеръ Боффинъ взялъ на себя смѣлость сказать мистеру Мильвею, что если онъ, мистеръ Мильвей, любезно согласится сдѣлать его, Боффина, постояннымъ банкиромъ на сумму "въ двадцать фунтовъ или около того" для безотчетнаго употребленія этихъ денегъ, то крайне обяжетъ его. Этимъ предложеніемъ супруги Мильвей остались очень довольны, какъ будто они никогда не имѣли, собственныхъ нуждъ и знали бѣдность только потому, что видѣли ее у другихъ. Такимъ образомъ свиданіе окончилось къ общему удовольствію.
-- Ну, а теперь, душа моя,-- заговорилъ мистеръ Боффинъ, когда они усѣлись на свои мѣста за крупомъ головастой лошадки и за спиной головастаго кучера,-- теперь, покончивъ съ этимъ пріятнымъ визитомъ, мы попробуемъ Вильферовъ.
Когда экипажъ подкатилъ къ калиткѣ двора, гдѣ проживало это семейство, то оказалось, что "попробовать" Вильферовъ было легче въ теоріи, чѣмъ на дѣлѣ, по причинѣ необычайной трудности попасть къ нимъ въ домъ. Три звонка не произвели никакого видимаго результата, хотя каждый сопровождался суетнею и бѣготнею внутри. Когда головастый молодой человѣкъ въ четвертый разъ съ озлобленіемъ рванулъ колокольчикъ, на сцену появилась миссъ Лавинія, выходившая изъ дому въ шляпкѣ и съ зонтикомъ, какъ бы случайно, съ намѣреніемъ прогуляться. Молодая дѣвица удивилась, увидавъ посѣтителей у калитки, и выразила свое удивленіе соотвѣтственной мимикой.
-- Къ вамъ пріѣхали мистеръ и мистрисъ Боффинъ!-- пробурчалъ ей головастый молодой человѣкъ сквозь рѣшетку калитки и при этомъ потрясъ ее такъ свирѣпо, точно онъ былъ дикій звѣрь, сидѣвшій въ клѣткѣ звѣринца.-- Они уже съ полчаса дожидаются.
-- Кто пріѣхалъ, вы сказали?-- переспросила миссъ Лавинія.
-- Мистеръ и мистрисъ Боффинъ -- повторилъ молодой человѣкъ, возвысивъ голосъ до рева.
Миссъ Лавинія взбѣжала вверхъ по ступенькамъ крыльца, сбѣжала обратно съ ключемъ, перебѣжала черезъ маленькій садикъ и отворила калитку.
-- Входите, пожалуйста,-- сказала она надменно.-- Наша служанка ушла со двора.
-- Войдя въ маленькую переднюю и поджидая миссъ Лавинію, чтобъ она имъ указала, куда идти дальше, мистеръ и мистрисъ Боффинъ замѣтили на верхней площадкѣ лѣстницы три пары подслушивающихъ ногъ: ноги мистрисъ Вильферъ, ноги миссъ Беллы и ноги мистера Джорджа Сампсона.
-- Мистеръ и мистрисъ Боффинъ, если не ошибаюсь?-- обратилась къ нимъ Лавинія предостерегающимъ тономъ.
Непріязненное вниманіе со стороны всѣхъ трехъ паръ подслушивающихъ ногь.
-- Да.
-- Пожалуйте сюда, я сейчасъ скажу мамашѣ!
Торопливое бѣгство подслушивающихъ ногь.
Прождавъ съ четверть часа въ маленькой гостиной, представлявшей слѣды торопливой уборки послѣ ѣды,-- слѣды, наводившіе на вопросъ, имѣлись ли при уборкѣ въ виду посѣтители, или комната была очищена для игры въ жмурки,-- супруги Боффинъ увидѣли входящую мистрисъ Вильферъ, величаво томную, съ снисходительнымъ перегибомъ на одинъ бокъ, что было ея обыкновенной манерой въ обществѣ.
-- Позвольте узнать, чему я обязана такой честью?-- сказала мистрисъ Вильферъ послѣ первыхъ привѣтствій и послѣ того, какъ она поправила платокъ подъ подбородкомъ и взмахнула перчатками.
-- Коротко и ясно, сударыни,-- отвѣчалъ мистеръ Боффинъ,-- дѣло вотъ въ чемъ. Вамъ, можетъ быть, уже извѣстна фамилія Боффиновъ, получившихъ наслѣдство?
-- Да, и слыхала, сэръ,-- проговорила мистрисъ Вильферъ, величественно склонивъ голову.
-- И я полагаю, сударыня,-- продолжалъ мистеръ Боффинъ, между тѣмъ какъ мистрисъ Боффинъ подкрѣпляла его слова улыбками и кивками,-- я полагаю, вы относитесь къ намъ несовсѣмъ благосклонно?
-- Извините,-- отвѣчала мистрисъ Вильферъ,-- несправедливо было бы сваливать на мистера и мистрисъ Боффинъ несчастіе, которое, безъ всякаго сомнѣнія, было предопредѣлено самимъ Провидѣніемъ.
Эти слова казались тѣмъ эффектнѣе, что были произнесены съ выраженіемъ стоическаго страданія въ голосѣ и въ лицѣ.
-- Отъ души сказано,-- замѣтилъ честный Боффинъ.-- Мы съ мистрисъ Боффинъ, сударыня, люди простые, безъ всякихъ претензій, и не любимъ ходить окольными дорогами, потому что ко всему есть прямой путь. Такъ вотъ мы, стало быть, пріѣхали къ вамъ сказать, что были бы рады имѣть честь и удовольствіе познакомиться съ вашей дочерью и что намъ будетъ пріятно, если дочь ваша пожелаетъ считать нашъ домъ своимъ домомъ наравнѣ съ этимъ. Коротко и ясно: мы хотѣли бы повеселить вашу дочь, хотѣли бы, чтобы она раздѣляла съ нами всѣ наши удовольствія. Мы хотимъ потѣшить ее и доставить ей развлеченіе.
-- Вотъ именно!-- подхватила простодушная мистрисъ Боффинъ.-- Господи Боже мой! Изъ-за чего намъ сторониться другъ друга? Будемте всѣ счастливы.
Мистрисъ Вильферъ слегка поклонилась гостьѣ и торжественно монотоннымъ голосомъ отвѣтила ея спутнику:
-- Еще разъ извините: у меня нѣсколько дочерей. Какъ же мнѣ понимать, которую изъ моихъ дочерей такъ благосклонно отличили мистеръ Боффинъ и его супруга?
-- Неужели вы не угадываете?-- отозвалась вѣчно улыбающаяся мистрисъ Боффинъ.-- Конечно, миссъ Беллу.
-- А-а!-- протянула мистрисъ Вильферъ съ сгрогимъ, ничуть не смягчившимся взглядомъ.-- Мою дочь Беллу можно видѣть; она сама вамъ отвѣтитъ на все.
И, пріотворивъ дверь гостиной, за которою тотчасъ же послышался топотъ поспѣшно убѣгающихъ ногъ, почтенная дама провозгласила:
-- Пошлите сюда миссъ Беллу!
Этотъ величественно-формальный, можно даже сказать -- герольдмейстерскій возгласъ былъ сдѣлано съ укоризненнымъ взглядомъ, брошеннымъ на поименованную юную дѣвицу во плоти въ ту минуту, когда она съ немалыми усиліями пряталась въ чуланъ подъ лѣстницей, опасаясь появленія мистера и мистрисъ Боффинъ.
-- Занятія Р. Вильфера, моего мужа, объясняла тѣмъ временемъ мистрисъ Вильферъ, опускаясь на свой стулъ, задерживаютъ его въ эту пору дни въ Сити, иначе онъ имѣлъ бы честь принимать васъ вмѣстѣ со мною подъ нашею скромною кровлей.
-- А у васъ славная квартирка,-- весело замѣтилъ мистеръ Боффинъ.
-- Извините, сэръ, эта квартира -- жилище сознающей себя, но независимой бѣдности,-- поправила его мистрисъ Вильферъ.
Затрудняясь продолжать разговоръ въ такомъ духѣ, мистеръ и мистрисъ Боффинъ сидѣли, устремивъ глаза въ пустое пространство, между тѣмъ какъ мистрисъ Вильферъ безмолвно давала имъ понять, что она переводитъ дыханіе съ такимъ самоотверженіемъ, которому едва ли имѣется что-либо равное въ исторіи. Это тянулось до тѣхъ поръ, пока не появилась миссъ Белла. Мистрисъ Вильферъ представила ее гостямъ и объяснила ей цѣль, съ какою они прибыли.
-- Я вамъ очень обязана,-- сказала холодно миссъ Белла, тряхнувъ своими кудрями,-- но у меня нѣтъ никакого желанія выѣзжать.
-- Белла,-- сказала ея мама увѣщательнымъ тономъ.-- Белла, ты должна переломить себя.
-- Да, моя милая, послушайтесь мамаши, переломите себя,-- подхватила мистрисъ Боффинъ.-- Мы будемъ такъ рады видѣть васъ у себя, да и вы такая хорошенькая... Что вамъ сидѣть взаперти?
Съ этими словами добродушная женщина поцѣловала миссъ Беллу и ласково потрепала ее по выразительнымъ плечикамъ. Мистрисъ Вильферъ все это время сидѣла, чопорно, выпрямившись, точно какое-нибудь офиціальное лицо, присутствующее при свиданіи осужденнаго съ родными передъ казнью.
-- Мы думаемъ переѣхать въ другой, хорошо обставленный домъ,-- продолжала между тѣмъ мистрисъ Боффинъ, которая была настолько женщиной, что преспокойно выдала секретъ своего супруга, пользуясь тѣмъ, что онъ не могъ оспаривать ее въ эту минуту.-- Мы заведемъ парадную карету, будемъ много выѣзжать, все осматривать. И вы, моя душечка,-- прибавила она, сажая миссъ Беллу рядомъ съ собой и дружески похлопавъ ее по рукѣ,-- пожалуйста не пренебрегайте нами для начала знакомства, потому, сами знаете, мы вѣдь тутъ ни въ чемъ не виноваты.
Съ естественнымъ влеченіемъ юности ко всему простому и доброму миссъ Белла, тронутая искренностью этихъ словъ, сама охотно поцѣловала мистрисъ Боффинъ. Однако, это не понравилось свѣтской женщинѣ -- ея матери, предпочитавшей удержать за собой выгодное положеніе: ей хотѣлось самой сдѣлать одолженіе Боффинамъ, а не принимать одолженія отъ нихъ.
-- Моя младшая дочь Лавинія,-- заговорила она, обрадовавшись случаю сдѣлать диверсію, когда на сценѣ опять появилась эта молодая дѣвица.-- Мистеръ Джорджъ Сампсонъ, другъ нашего дома.
Другъ дома находился въ той степени нѣжной страсти къ одной изъ двухъ дѣвицъ, которая обязывала его смотрѣть на всѣхъ постороннихъ, какъ на враговъ ихъ семейства. Мрачно усѣвшись на стулъ, онъ засунулъ себѣ въ ротъ набалдашникъ своей трости, какъ пробку, очевидно, сознавая, что онъ по самое горло налитъ оскорбительными чувствами, и смотрѣлъ на гостей неумолимыми глазами.
-- Если вамъ вздумается привезти съ собой вашу сестрицу, когда вы пріѣдете къ намъ погостить, мы будемъ, разумѣется, очень рады,-- сказала мистрисъ Боффинъ. Чѣмъ больше вы будете доставлять себѣ удовольствій, тѣмъ больше удовольствія будетъ намъ.
-- А мое согласіе, видно, тутъ ничего не значитъ?-- язвительно спросила миссъ Лавинія.
-- Лавви,-- остановила ее сестра тихимъ голосомъ,-- пожалуйста, веди себя такъ, чтобы тебя только видѣли, а не слышали.
-- Нѣтъ, такъ вести себя я не буду!-- отрѣзала Лавинія.-- Я не ребенокъ, чтобы посторонніе замѣчали меня только мимоходомъ.
-- Ты настоящій ребенокъ.
-- Нѣтъ, не ребенокъ, и не хочу, чтобы обо мнѣ упоминали мимоходомъ. "Привезти вашу сестрицу" -- скажите пожалуйста!
-- Лавинія, замолчи!-- сказала строго мистрисъ Вильферъ.-- Я не позволю тебѣ высказывать въ моемъ присутствіи нелѣпое предположеніе, что посторонніе люди -- мнѣ все равно, какъ бы они ни назывались по фамиліи -- могутъ покровительствовать моимъ дѣтямъ. Какъ смѣешь ты думать, глупая дѣвочка, что мистеръ и мистрисъ Боффинъ могли войти въ эти двери съ цѣлью оказать намъ покровительство? А если бы вошли, то какъ смѣешь ты думать, что они могли бы остаться здѣсь хоть минуту, пока мать твоя еще жива и пока у нея есть настолько силы, чтобы попросить ихъ удалиться?
-- Все это прекрасно...-- заворчала было миссъ Лавинія, но мистрисъ Вильферъ повторила.
-- Замолчи! Я этого не позволю! Развѣ ты не понимаешь, что своимъ предположеніемъ, будто леди и этотъ джентльменъ желаютъ оказать покровительство кому-либо изъ членовъ твоего семейства -- мнѣ все равно, кому именно,-- ты обвиняешь ихъ въ дерзости чуть что не сумасбродной?
-- Обо мнѣ и о мистрисъ Боффинъ не безпокойтесь, сударыня,-- проговорилъ, улыбаясь, мистеръ Боффинъ: -- намъ это все равно.
-- Извините, но мн ѣ не все равно,-- отозвалась мистрисъ Вильферъ.
Мисъ Лавинія отрывисто засмѣялась и пробурчала:
-- Еще бы!
-- И я требую, чтобы моя дерзкая дочь,-- продолжала мистрисъ Вильферъ, взглянувъ на Лавинію уничтожающимъ взглядомъ, но не произведя никакого эффекта,-- была справедлива къ сестрѣ своей Беллѣ и помнила, что знакомства съ ея сестрой Беллой добиваются многіе и что если сестра ея Белла принимаетъ приглашеніе, то этимъ она дѣлаетъ ровно столько же чести другимъ (это было сказано съ трепетомъ негодованія), сколько дѣлаютъ ей чести другіе своимъ приглашеніемъ.
Но тутъ миссъ Белла напомнила о себѣ, замѣтивъ спокойно:
-- Мама, я могу говорить сама за себя. Пожалуйста, не вмѣшивайте меня.
-- Это ловко, нечего сказать, дѣлать намеки другимъ черезъ меня, благо, я тутъ подвернулась,-- сердито проворчала неукротимая Лавинія.-- Но я желала бы знать, что скажетъ на это Джорджъ Сампсонъ.
-- Мистеръ Сампсонъ,-- провозгласила мистрисъ Вильферъ, видя, что этотъ молодой человѣкъ вынулъ изо рта свою пробку, и при этомъ взглянувъ на него такъ сурово, что онъ тотчасъ же снова заткнулъ ее въ ротъ,-- мистеръ Сампсонъ, какъ другъ нашего дома, часто бывающій здѣсь, такъ хорошо воспитанъ, что никакихъ возраженій дѣлать не станетъ.
Эта похвала молодому человѣку повергла добросовѣстную мистрисъ Боффинъ въ раскаяніе за оказанную ему ею несправедливость и заставила ее сказать, что она и мистеръ Боффинъ будутъ во всякое время рады видѣть его у себя. На этотъ знакъ вниманія молодой человѣкъ учтиво отвѣтилъ, не вынимая пробки изо рта:
-- Премного вамъ обязанъ, но я всегда занять -- ночью и днемъ.
Миссъ Белла однако же устранила всѣ затрудненія, принявъ приглашеніе Боффиновъ съ самой очаровательной улыбкой. Благодаря этому добрые супруги, говоря вообще, остались очень довольны и сказали этой дѣвицѣ, что какъ только они будутъ имѣть возможность принять ее подобающимъ образомъ, мистрисъ Боффинъ явится снова извѣстить ее объ этомъ. Мистрисъ Вильферъ одобрила этотъ планъ величественнымъ наклоненіемъ головы и взмахомъ перчатокъ, какъ бы желая сказать: "Мы будемъ смотрѣть сквозь пальцы на ваши недостатки и такъ и быть исполнимъ ваше желаніе, бѣдняги".
-- Ахъ, кстати, сударыня,-- сказалъ, уже уходя, мистеръ Боффинъ,-- у васъ, я слыхалъ, есть жилецъ?
-- Одинъ джентльменъ,-- отвѣчала мистрисъ Вильферъ, поправивъ болѣе благороднымъ словомъ вульгарное выраженіе,-- дѣйствительно нанимаетъ у насъ первый этажъ.
-- Такъ я могу вамъ сказать, что этотъ джентльменъ -- нашъ общій другъ, продолжалъ мистеръ Боффинъ.-- А что это за человѣкъ, къ слову сказать? Какъ вы его находите?
-- Мистеръ Роксмитъ человѣкъ очень аккуратный. Онъ очень спокойный и выгодный постоялецъ.
-- Я потому васъ спрашиваю о нашемъ общемъ другѣ, что, правду сказать, я еще мало съ нимъ знакомъ,-- пояснилъ мистеръ Боффинъ.-- Такъ вамъ онъ нравится? Очень радъ... А что, онъ дома сейчасъ?
-- Да, мистеръ Роксмитъ дома,-- отвѣтила мистрисъ Вильферъ.-- Да вонъ онъ стоить у садовой рѣшетки,-- добавила она, показывая въ окно.-- Не васъ ли поджидаетъ?
-- Можетъ быть,-- сказалъ мистеръ Боффинъ.-- Должно быть, онъ видѣлъ, какъ я вошелъ къ вамъ.
Белла внимательно прислушивалась къ этому короткому разговору. Провожая мистрисъ Боффинъ до калитки, она такъ же внимательно прислушивалась и къ тому, что воспослѣдовало за нимъ.
-- Здравствуйте, сэръ, здравствуйте,-- сказалъ мистеръ Боффинъ жильцу.-- Это мистеръ Роксмитъ, душа моя, о которомъ я гебѣ говорилъ.
Мистрисъ Боффинъ привѣтливо поздоровалась съ нимъ, а онъ любезно подсадилъ ее въ карету.
-- Прощайте пока, миссъ Белла,-- сказала мистрисъ Боффинъ, посылая ей изъ кареты воздушный поцѣлуй.-- Скоро увидимся. И тогда я надѣюсь показать намъ моего маленькаго Джона Гармона.
Мистеръ Роксмитъ, стоявшій у колеса и поправлявшій ей платье, вдругъ поднялъ голову, оглянулся кругомъ и взглянулъ на нее съ такимъ блѣднымъ лицомъ, что она воскликнула:
-- Боже милосердный!... Что съ вами, сэръ? Что случилось?
-- Какъ можете вы показать ей умершаго?-- отозвался тихимъ голосомъ мистеръ Роксмитъ.
-- Это я о пріемышѣ. Я ей ужъ говорила о немъ. Я хочу нашего пріемыша назвать Джономъ Гармономъ.
-- Вы меня испугали,-- пробормоталъ жилецъ,-- ваши слова показались мнѣ дурнымъ предзнаменованіемъ, когда вы сказали, что покажете мертвеца молодой, цвѣтущей дѣвушкѣ.
Въ этотъ моментъ Белла поняла, что мистеръ Роксмитъ любить ее. Но ея сердцу было еще не ясно, что заставляло ее мягче относиться къ нему -- внутреннее ли сознаніе вѣрности ея догадки или желаніе узнать его покороче. Какъ бы то ни было, но съ того момента этотъ человѣкъ, часто занимавшій ея мысли, сталъ занимать ихъ еще чаще.
Онъ зналъ эти такъ же хорошо, какъ она, она знала это такъ же хорошо, какъ и онъ, въ ту минуту, когда они вмѣстѣ стояли на дорожкѣ у садовой калитки.
-- Какіе милые люди, миссъ Вильферь, не правда ли?
-- Вы хорошо ихъ знаете?-- спросила Белла.
Онъ отгадалъ, что она хотѣла заставить его сказать неправду, и, упрекнувъ ее улыбкой, заставившей ее упрекнуть себя, сказалъ:
-- Я кое-что знаю о нихъ.
-- Да, правда, онъ говорилъ, что видѣлъ васъ только разъ.
-- Я такъ и думалъ, что онъ это говорилъ.
Белла смѣшалась и была бы рада взять назадъ свой вопросъ.
-- Вамъ показалось страннымъ, что я такъ взволновался, когда услышалъ, что вамъ хотятъ показать убитаго человѣка, уже зарытаго въ могилу. Но это потому, что я принимаю въ васъ живое участіе. Я могъ бы, конечно, сообразить, что она не это хотѣла сказать, но мое участіе къ вамъ остается тѣмъ не менѣе въ своей силѣ.
Когда миссъ Белла задумчиво вошла въ гостиную, неукротимая Лавинія встрѣтила ее такими словами:
-- Ну, Белла, надѣюсь, что теперь исполнятся всѣ твои желанія по милости твоихъ Боффиновъ. Теперь ты будешь богата -- съ твоими Боффинами. Можешь кокетничать сколько душѣ твоей угодно -- у твоихъ Боффиновъ. Но ужъ меня ты не повезешь къ твоимъ Боффинамъ, это я могу сказать тебѣ и твоимъ Боффинамъ.
-- Если этотъ Боффинъ,-- заговорилъ тутъ мистеръ Джорджъ Сампсонъ, вынувъ изо рта пробку,-- вздумаетъ еще разъ обратиться со своими глупостями ко мнѣ, то ужъ я дамъ ему понять, что онъ это дѣлаетъ съ опасностью для жи...
Онъ хотѣлъ сказать: "жизни", но миссъ Лавинія, не довѣряя его умственнымъ способностямъ и чувствуя, что его рѣчь ни въ какомъ случаѣ не будетъ имѣть практическихъ результатовъ, опять втолкнула ему пробку въ ротъ, да такъ энергично, что изъ глазъ его потекли слезы.
Что касается мистрисъ Вильферъ, то эта достойная леди, употребивъ свою младшую дочь вмѣсто манекена для назиданія Боффиновъ, теперь приласкала ее, а потомъ явила послѣдній примѣръ силы своего характера, еще оставшейся у нея въ запасѣ. Ей хотѣлось озарить все семейство своими удивительными свѣдѣніями по части физіономистики,-- свѣдѣніями, ужасавшими Р. Вильфера каждый разъ, какъ они срывались съ привязи, ибо они всегда отличались необыкновенной мрачностью и злорадствомъ.
-- О манерахъ этихъ Боффиновъ я ничего не скажу,-- такъ начала мистрисъ Вильферъ.-- Объ ихъ наружности я ничего не скажу. О безкорыстіи ихъ намѣреній по отношенію къ Беллѣ я ничего не скажу. Но скрытность, лукавство и тонко задуманная интрига, написанныя на лицѣ мистрисъ Боффинъ, заставляютъ меня трепетать.
И, какъ бы въ знакъ того, что она воочію видитъ передъ собою всѣ эти зловредныя свойства, мистрисъ Вильферъ затрепетала.