Рогъ Райдергудъ жилъ въ самыхъ нѣдрахъ Лощины Известковаго Амбара, между корабельными плотниками, оснастчиками, изготовлявшими мачты, весла, блоки и паруса, жилъ точно въ корабельномъ трюмѣ, набитомъ людьми водяного промысла, изъ коихъ нѣкоторые были не лучше его самого, многіе гораздо лучше, но хуже -- никто. Лощина была не очень разборчива въ выборѣ товарищества, но даже Лощина не слишкомъ добивалась чести знакомства съ Рогомъ. Случалось даже, что она безцеремонно поворачивала ему спину, и во всякомъ случаѣ это она дѣлала чаще, чѣмъ подавала ему руку для привѣтствія, и рѣдко, вѣрнѣе -- никогда не пила съ нимъ иначе, какъ на его собственный счетъ. Бывало даже, что и этотъ сильный рычагъ не могъ подвинуть Лощину -- по крайней мѣрѣ нѣкоторыхъ ея обитателей -- на близость съ завѣдомымъ доносчикомъ,-- настолько-то у нихъ хватало личной доблести и духа общественности. Впрочемъ, эта похвальная добродѣтель имѣла маленькій изъянъ, заключавшійся въ томъ, что въ глазахъ носителей ея всякій дававшій показанія на судѣ -- будь онъ лжесвидѣтель или говори святую правду,-- былъ одинаково плохимъ сосѣдомъ и подлецомъ.
Не будь у мистера Райдергуда дочери, которую онъ такъ часто поминалъ въ разговорахъ, Лощина была бы для него настоящей могилой по части добыванія средствъ. Но миссъ Плезантъ Райдергудъ имѣла въ Лощинѣ нѣкоторое положеніе и связи. Хоть и въ скромнѣйшей изъ скромнѣйшихъ степепеней, но все-таки она была ростовщица -- конечно, безъ дозволенія закона она держала, что называется въ народѣ, закладную лавку и давала взаймы небольшія суммы подъ небольшіе заклады въ видѣ обезпеченія. Имѣя всего двадцать четыре года отъ роду, миссъ Плезантъ была пятидесятилѣтней старухой по своей опытности въ этомъ дѣлѣ. Дѣло было начато еще ея покойной матерью, по смерти которой она получила въ полную собственность маленькій капиталецъ въ пятнадцать съ чѣмъ-то шиллинговъ, чтобы имѣть возможность самостоятельно продолжать торговлю. Сообщеніе о существованіи зашитаго въ подушку вышереченнаго капитальца было послѣднимъ, внятно произнесеннымъ, конфиденціальнымъ сообщеніемъ покойницы, прежде чѣмъ она изнемогла подъ бременемъ водянки, развившейся отъ нюхательнаго табаку и отъ джина, въ равной мѣрѣ несовмѣстимыхъ съ здоровьемъ.
Почему миссъ Райдергудъ получила при крещеніи имя Плезантъ {Pleasant -- милая, пріятная.} -- этого, вѣроятно, не была въ состояніи объяснить покойная мистрисъ Райдергудъ. Достовѣрно только, что дочь ея не имѣла объ этомъ никакихъ свѣдѣній: она нашла себя подъ именемъ Плезантъ да такъ при немъ и осталась. Ея не спросили, желаетъ ли она имѣть какое-нибудь имя, не спросили даже, желаетъ ли являться на свѣтъ. Точно такъ же, какъ она нашла себя съ готовымъ именемъ, нашла она себя и съ косымъ глазомъ, унаслѣдованнымъ отъ отца, и очень возможно, что она отказалась бы отъ него, если бы спросили ея мнѣнія по этому предмету. Во всѣхъ другихъ отношеніяхъ ее нельзя было назвать некрасивой, хоть она и отличалась худобой, нечистымъ цвѣтомъ лица, и казалась вдвое старше, чѣмъ была въ дѣйствительности.
Какъ иныя собаки, по природному ли инстинкту или благодаря дрессировкѣ, придушиваютъ извѣстныхъ животныхъ, но только до извѣстной степени, такъ и миссъ Плезантъ (просимъ прошенья) по врожденному чувству или благодаря дрессировкѣ, смотрѣла на моряковъ, какъ на свою добычу въ извѣстныхъ предѣлахъ. Стоило только увидѣть ей человѣка въ синей курткѣ, какъ она, выражаясь иносказательно, влѣплялась въ него. И однако, принимая во вниманіе всѣ обстоятельства, миссъ Плезантъ не была ни зла, ни жестокосерда. А принять во вниманіе нужно многое, если подумать, насколько некрасива была ея собственная жизнь. Укажите Плезантъ Райдергудъ свадьбу на улицѣ, и она увидитъ въ ней только мужчину и женщину, получившихъ законное право ссориться и драться между собой. Передъ нею крестины: она видитъ въ этомъ маленькаго язычника, которому неизвѣстно зачѣмъ дали ненужное ему имя, потому что къ нему вѣдь все равно будутъ потомъ обращаться не иначе, какъ съ кайой-нибудь обидной кличкой. Передъ нею похороны: для нея это нѣчто въ родѣ траурнаго маскарада, церемонія, предписывающая временное благочиніе для участниковъ и стоющая огромныхъ издержекъ. Передъ ней отецъ семейства: она видитъ въ немъ лишь дубликатъ своего собственнаго отца, который, съ самаго ея младенчества, періодически ни съ того ни съ сего принимался за отправленіе своихъ родительскихъ обязанностей, всегда воплощавшихся въ кулакѣ или плеткѣ и всегда, при отправленіи ихъ, причинявшихъ ей боль. Итакъ, принимая все вообще во вниманіе, мы не можемъ сказать, чтобы Плезантъ Райдергудъ была слишкомъ плоха. Въ ней даже былъ оттѣнокъ романтизма, насколько романтизмъ могъ уживаться въ Лощинѣ. Иной разъ, когда она теплымъ лѣтнимъ вечеркомъ стояла, скрестивъ руки, у дверей своей лавки, переводя глаза отъ людной улицы на небо, гдѣ заходило солнце, она предавалась туманнымъ видѣніямъ далекихъ острововъ въ южныхъ моряхъ или гдѣ-то тамъ (о географическомъ положеніи она мало заботилась), гдѣ было бы такъ пріятно погулять съ другомъ сердца въ рощахъ баобаба, поджидая кораблей, плывущихъ изъ шумныхъ гаваней цивилизаціи. Матросы, отъ которыхъ можно было поживиться, были необходимой принадлежностью эдема миссъ Плезантъ.
Но далеко не теплымъ лѣтнимъ вечеромъ выглянула она изъ дверей своей лавочки тогда, когда на нее обратилъ вниманіе человѣкъ, стоявшій около одного дома на противоположной сторонѣ улицы. Въ тотъ вечеръ дулъ холодный, пронзительный вѣтеръ. Плезантъ Райдергудъ раздѣляла съ большинствомъ женскаго населенія Лощины ту интересную особенность, что прическа ея представляла всклоченный пучекъ волосъ, поминутно распадавшійся сзади, такъ что она не могла приняться ни за какое дѣло, не закрутивъ ихъ предварительно на надлежащее мѣсто. Такимъ же образомъ закручивала она свой пучекъ и въ описываемый моментъ, когда она только что вышла на порогъ своей лавки взглянуть, что дѣлается на улицѣ. Обычай закручивать волосы былъ до того общераспространеннымъ между женскимъ населеніемъ Лощины, что, въ случаяхъ неожиданной драки или другихъ нарушеній благочинія въ этой мѣстности, тамъ отовсюду появлялись женщины, занятыя на бѣгу такимъ процессомъ закручиванія волосъ на затылкѣ, причемъ многія, удобства ради, держали гребенки во рту.
Заведеніе, въ которомъ торговала миссъ Плезантъ, была маленькая, грязная лавченка; въ ней даже невысокій человѣкъ легко могъ достать рукой до потолка. Она была развѣ немногимъ получше погреба или подвала и, чтобы попасть въ нее, надо было спуститься на три ступеньки внизъ. Тѣмъ не менѣе въ полутемномъ окнѣ этой лавчонки, между двумя-тремя аляповато-пестрыми головными платками, двумя-тремя подержанными юбками, между никуда не годными карманными часами и компасами, между банками съ табакомъ, двумя, поставленными крестъ-накрестъ старыми трубками и вазами съ какими-то тошнотворными сластями,-- между всѣмъ этимъ хламомъ, служившимъ ширмой, прикрывавшей основное ремесло миссъ Плезантъ, красовалась надпись: "Комнаты со столомъ для моряковъ".
Замѣтивъ въ дверяхъ лавчонки Плезантъ Райдергудъ, человѣкъ, стоявшій у дома напротивъ, перешелъ улицу такъ быстро, что она не успѣла закрутить волосъ, какъ онъ уже стоялъ передъ ней.
-- Вашъ отецъ дома?-- спросилъ онъ.
-- Кажется, дома,-- отвѣтила Плезантъ, отнимая руки отъ головы.
Отвѣтъ былъ данъ любезнымъ и зазывающимъ тономъ, потому что незнакомецъ имѣлъ видъ моряка. Отца миссъ Плезантъ не было дома, и она это знала.
-- Садитесь поближе къ огню,-- сказала она ему, когда онъ вошелъ.-- Мы всегда рады людямъ вашей профессіи.
-- Благодарю,-- сказалъ незнакомецъ.
Манерой держать себя онъ положительно походилъ на моряка. У него и руки были матросскія, только, пожалуй, для матроса черезчуръ нѣжныя. Плезантъ хорошо распознавала матросовъ по виду, и потому сейчасъ же замѣтила, какъ тонка и гладка была кожа на этихъ рукахъ несмотря на сильный загаръ, какъ замѣтила и то, что онѣ очень ловки и гибки: для этого ей довольно было взглянуть, какъ онъ, небрежно опустившись на стулъ и положивъ лѣвую руку поперекъ лѣвой ноги немного повыше колѣна, свободнымъ жестомъ перекинулъ правую руку за спинку стула, свѣсивъ ея согнутую, полуоткрытую кисть, какъ будто онъ только что выпустилъ изъ нея веревку.
-- Вы не ищете ли квартиры со столомъ?-- спросила миссъ Плезантъ, становясь въ наблюдательную позицію по другую сторону камина.
-- Я еще не знаю хорошенько, чего я ищу,-- отвѣтилъ незнакомецъ.
-- Можетъ быть, вамъ нужна закладная лавка?
-- Нѣтъ.
-- Нѣтъ,-- согласилась Плезантъ,-- вы слишкомъ прилично одѣты... Но если вамъ надо, то, здѣсь вы найдете и то, и другое.
-- Да, да, я знаю,-- сказалъ незнакомецъ, окинувъ взглядомъ комнату.-- Я здѣсь уже бывалъ раньше.
-- Вы, можетъ быть, заложили здѣсь что-нибудь изъ вещей?-- спросила Плезантъ, имѣя въ виду капиталъ и проценты.
-- Нѣтъ.
Онъ покачалъ головой.
-- А квартиры вы здѣсь не снимали?
-- Нѣтъ.
-- Зачѣмъ же вы сюда приходили въ тѣ разы? Я что-то васъ не припомню.
-- Вѣроятно, не припомните. Я стоялъ только у двери разъ вечеромъ, вонъ на той, нижней ступенькѣ, пока мой товарищъ матросъ заходилъ переговорить съ вашимъ отцомъ. Я очень хорошо запомнилъ это мѣсто.
Онъ съ любопытствомъ осмотрѣлся кругомъ.
-- Давно это было?
-- Да, давненько-таки, когда я воротился изъ своего послѣдняго плаванія.
-- Значитъ, теперь вы не были въ морѣ.
-- Нѣтъ, не былъ. Съ того времени я работалъ на берегу.
-- То-то у васъ руки такія.
Брошеннымъ на нее пристальнымъ взглядомъ, быстро скользнувшей улыбкой и перемѣной позы незнакомецъ далъ ей понять, что видитъ ее насквозь.
-- Вы очень наблюдательны,-- сказалъ онъ.-- Да, я давно не былъ въ морѣ, и этимъ объясняется, конечно, что у меня такія гладкія руки.
Плезантъ встревожилъ его взглядъ, и она посмотрѣла на него подозрительно. И эта перемѣна позы, хоть и быстрая, но спокойная и свободная манера, съ какою онъ, минуту спустя, снова принялъ прежнее положеніе, изобличали сознаніе своей силы -- сознаніе, которое, повидимому, желали скрыть, но которое тѣмъ не менѣе было очень внушительно.
-- Вашъ отецъ скоро вернется?-- спросилъ онъ, помолчавъ.
-- Не знаю. Не могу сказать.
-- Когда я спросилъ васъ о немъ, вы мнѣ отвѣтили, что онъ дома. Значитъ, онъ только что вышелъ?
-- Я думала, что онъ уже пришелъ,-- объяснила миссъ Плезантъ.
-- Ага! вы думали, что онъ уже пришелъ. Слѣдовательно, его уже давно нѣтъ дома. Гдѣ же онъ?
-- Я васъ не стану обманывать. Онъ на рѣкѣ.
-- За старой работой?-- спросилъ незнакомецъ.
-- Я не понимаю, что вы хотите сказать,-- проговорила Плезантъ, насторожившись.-- Да чего вамъ наконецъ надо отъ насъ?
-- Мнѣ незачѣмъ вредить вашему отцу. Мнѣ незачѣмъ увѣрять васъ, что я и не могъ бы повредить ему, если бы даже хотѣлъ. Мнѣ нужно только поговорить съ нимъ. Вѣдь въ этомъ нѣтъ большой бѣды, не такъ ли? Отъ васъ секретовъ не будетъ: вы будете присутствовать при нашемъ разговорѣ. И... однимъ словомъ, миссъ Плезантъ, вамъ нечѣмъ отъ меня поживиться. Я вамъ не пригожусь ни какъ закладчикъ, ни какъ квартирантъ со столомъ. Яснѣе говоря, я не по вашей части, если считать на сикспенсы и полупенсы. Отбросьте эту мысль, и тогда мы, я надѣюсь, поладимъ.
-- Но вѣдь вы морякъ?-- настаивала Плезантъ, какъ будто это было достаточной причиной для его пригодности къ чему-нибудь по "ея части".
-- И да, и нѣтъ. Былъ морякомъ, и опять могу быть. Но все-таки я не по вашей части. Повѣрите вы мнѣ наконецъ?
Разговоръ достигъ того критическаго момента, который могъ вполнѣ оправдать разстройство прически у дамы разряда миссъ Плезантъ. Прическа ея дѣйствительно пришла въ разстройство, и она принялась закручивать волосы, глядя исподлобья на своего собесѣдника. Разглядывая по статьямъ его поношенный костюмъ моряка, видавшій непогоду, она отмѣтила мысленно: за поясомъ большой ножъ въ ножнахъ, готовый для самозащиты въ случаѣ надобности, висящій на шеѣ свистокъ, и короткая, суковатая дубинка съ тяжелымъ набалдашникомъ, торчащимъ изъ кармана верхней куртки. Онъ сидѣлъ спокойно и спокойно смотрѣлъ на нее, но, при наличности такихъ добавленій и при обиліи щетинистыхъ, мочальнаго цвѣта волосъ на головѣ и такихъ же бакенбардъ, онъ имѣлъ довольно устрашающій видъ.
-- Повѣрите вы мнѣ наконецъ?-- спросилъ онъ опять.
Плезантъ отвѣтила нѣмымъ, отрывистымъ кивкомъ. Онъ закрѣпилъ ея отвѣтъ такимъ же кивкомъ, потомъ поднялся на ноги, скрестилъ руки и сталъ передъ каминомъ, глядя въ огонь. Она же осталась стоять, какъ стояла: съ боку камина, прислонившись къ наличнику плечомъ и тоже скрестивъ руки.
-- Итакъ, будемъ дожидаться вашего отца... Разскажите-ка мнѣ, чтобы сократить время ожиданія, много ли народу грабятъ и убиваютъ на рѣкѣ?
-- Нѣтъ, не много,-- сказала Плезантъ.
-- Никогда не случается?
-- Говорятъ, будто пошаливаютъ около Ратклиффа и Ваппинга. Но сколько въ этомъ правды -- трудно сказать.
-- Конечно. Да и не все ли равно?
-- Вотъ и я то же самое говорю,-- замѣтила Плезантъ.-- Дай Богъ здоровья нашимъ морякамъ: у нихъ и такъ денежки не улежать въ карманѣ.
-- Что правда, то правда. Деньги легко выжать изъ нихъ и безъ боя,-- сказалъ незнакомецъ.
-- Понятно,-- подхватила Плезантъ.-- Они вѣдь потомъ опять пойдутъ себѣ въ море и опять разживутся. Имъ не годится засиживаться на берегу. На морѣ имъ самое житье.
-- Я вамъ скажу, почему я заговорилъ объ этомъ,-- продолжалъ незнакомецъ, отводя глазъ отъ огня.-- Я самъ однажды поплатился въ этомъ родѣ: меня бросили замертво.
-- Ну?!-- удивилась Плезантъ.-- Гдѣ же это случилось?
-- Случилось это,-- проговорилъ незнакомецъ, припоминая (онъ приложилъ правую руку къ подбородку, а лѣвую опустилъ въ карманъ своей толстой верхней куртки),-- случилось это гдѣ-то въ здѣшнихъ краяхъ, помнится мнѣ. Не думаю, чтобъ это было дальше мили отсюда.
-- Вы, видно, пьяны были?-- спросила Плезантъ
-- Да, меня подпоили, да только не добрымъ виномъ. Я не то чтобы пилъ, понимаете: одного глотка было достаточно.
Плезантъ покачала головой съ строгимъ видомъ, показывая, что она понимаетъ, въ чемъ дѣло, но положительно не одобряетъ подобныхъ вещей.
-- Честная торговля -- одно, а это ужъ совсѣмъ другое,-- сказала она. Эдакъ-то никто не имѣетъ права облапошивать Джека {Такъ англичане называютъ матросовъ.}.
-- Такія чувства дѣлаютъ вамъ честь,-- замѣтилъ незнакомецъ съ суровой усмѣшкой, а про себя прибавилъ: "Тѣмъ болѣе, что вашъ отецъ ими отнюдь не грѣшитъ".-- Да,-- продолжалъ онъ вслухъ,-- плохо мнѣ приходилось тогда. Я страшно боролся за жизнь, боролся изъ послѣднихъ силъ.
-- А вы добились наказанія вашихъ убійцъ?-- спросила Плезантъ.
-- Наказаніе было ужасно,-- сказалъ незнакомецъ гораздо серьезнѣе,-- но не я обрушилъ его.
-- Кто же?-- спросила Плезантъ.
Онъ поднялъ кверху указательный палецъ, потомъ, тихонько опустивъ руку, снова приложилъ ее къ подбородку и сталъ попрежнему глядѣть въ огонь. Направивъ на него свой, унаслѣдованный отъ родителя, глазъ, Плезантъ Райдергудъ чувствовала, какъ тревога ея все растетъ: тонъ этого человѣка былъ такъ суровъ, манеры такъ увѣренны, и все въ немъ было такъ таинственно, такъ странно.
-- Такъ или сякъ, а я и рада, что злодѣй наказанъ, и прямо это говорю,-- сказала Плезантъ.-- Вотъ откуда идетъ худая молва про насъ, честно торгующихъ съ моряками. Я никогда не обижаю моряковъ. Я въ этомъ по матери пошла: покойница была на этотъ счетъ такихъ правилъ. "Честная торговля", бывало говорила она, "хорошее дѣло, а разбой и душегубство -- дурное".
Что касается торговли, то миссъ Плезантъ взяла бы, не сморгнувъ глазомъ (да и брала, когда ей удавалось), по тридцати шиллинговъ въ недѣлю за квартиру со столомъ, которая не стоила и пяти. На такихъ же основаніяхъ ссужала она и деньгами подъ заклады. Но несмотря на это совѣсть ея была еще настолько щекотлива, и настолько было въ ней человѣчности, что когда она выходила изъ сферы своихъ коммерческихъ разсчетовъ, она становилась защитницей моряковъ даже противъ родного отца, которому рѣдко перечила во всемъ остальномъ.
Не успѣла миссъ Плезантъ договорить, какъ раздался сердитый голосъ ея родителя: -- "Ну, ты сорока"! Разболталась!" -- и отцовская шляпа полетѣла ей въ лицо. Давно привыкшая къ такимъ изъявленіямъ родительской нѣжности, Плезантъ только обтерла лицо волосами (которые, при этомъ, само собой, не преминули разсыпаться), и потомъ закрутила ихъ на затылкѣ. Это былъ тоже обыкновенный пріемъ, общій всѣмъ дамамъ Лощины,-- пріемъ, къ которому онѣ прибѣгали въ тѣхъ случаяхъ, когда воспламенялись словесными или кулачными объясненіями.
-- Хоть убей, не повѣрю, чтобы гдѣ-нибудь нашелся подъ пару тебѣ другой такой болтливый попугай!-- проворчалъ мистеръ Райдергудъ, нагибаясь, чтобы поднять свою шляпу, и кстати примѣриваясь, какъ бы почувствительнѣе толкнуть дочь головой и правымъ локтемъ. Щекотливый вопросъ о грабежахъ, которымъ подвергались матросы въ Лощинѣ, всегда сердилъ его, а теперь къ тому же онъ былъ не въ духѣ.-- Ну, о чемъ ты тутъ болтаешь? Или тебѣ нечего больше дѣлать, какъ стоять, сложа руки, и тараторить всю ночь?
-- Оставьте ее,-- сказалъ незнакомецъ.-- Она не болтала, а только отвѣчала на мои вопросы.
-- Оставьте ка ее въ покоѣ вы сами!-- грубо отвѣтилъ мистеръ Райдергудъ, оглянувъ его съ головы до ногъ.-- Извѣстно вамъ, что она моя дочь?
-- Да.
-- А извѣстно ли вамъ, что я не люблю, чтобы дочь моя болтала, какъ сорока? Извѣстно ли вамъ, что я не терплю болтовни съ посторонними? Да и кто вы такой? Чего вамъ здѣсь надо?
-- На это я вамъ отвѣчу тогда, когда вы зажмете ротъ,-- сказалъ незнакомецъ сердито.
-- Ладно,-- проворчалъ мистеръ Райдергудъ, немного стихая.-- Пожалуй, я замолчу и послушаю васъ. Только чуръ, не празднословить со мной!
-- Хотите прежде пропустить рюмочку?-- спросилъ незнакомецъ такимъ же отрывистымъ, рѣзкимъ тономъ, отвѣтивъ ему взглядомъ на взглядъ.
-- Какъ не хотѣть! Всякому лестно пропустить рюмочку, когда угощаютъ,-- отвѣчалъ мистеръ Райдергудъ, видимо негодуя на несообразность вопроса.
-- Чего же вы хотѣли бы выпить?
-- Хересу, если вы можете за него заплатить.
Незнакомецъ опустилъ руку въ карманъ, досталъ полсоверена и попросилъ миссъ Плезантъ сдѣлать ему одолженіе сходить за виномъ.
-- Да чтобы пробка была цѣла,-- прибавилъ онъ съ удареніемъ, не спуская глазъ съ ея отца.
-- Ого! Вы знаете, какъ дѣла дѣлаются, готовъ присягнуть!-- замѣтилъ мистеръ Райдергудъ, постепенно распускаясь въ мрачную улыбку.-- Да ужъ не были ли мы съ вами знакомы?... Н-и-нѣтъ, кажется, я васъ не знаю.
Незнакомецъ подтвердилъ:
-- Нѣтъ, не знаете.
Такъ простояли они, угрюмо глядя другъ на друга, пока не воротилась Плезантъ.
-- Рюмки на полкѣ, вонъ тамъ,-- сказалъ ей отецъ.-- Подай мнѣ ту, что безъ ножки. По мнѣ и такая хороша: я вѣдь снискиваю себѣ пропитаніе въ потѣ лица.
Это звучало очень скромно, но, какъ оно вскорѣ оказалось, умыселъ другой тутъ былъ: такъ какъ рюмку безъ ножки нельзя было поставить на столъ, пока въ ней оставалось вино, то приходилось осушать ее, какъ только она наполнялась, и такимъ образомъ мистеръ Райдергудъ изловчался пить въ пропорціи трехъ къ одному.
Съ такимъ Фортунатовымъ кубкомъ въ рукѣ онъ сидѣлъ передъ каминомъ за столомъ по одну его сторону, а неизвѣстный посѣтитель -- по другую. Плезантъ заняла мѣсто рядомъ съ послѣднимъ, поближе къ камину. Задній планъ, состоявшій изъ подержанныхъ юбокъ, платковъ, рубахъ, куртокъ шляпъ и другихъ домашнихъ вещей, находившихся въ закладѣ, являлъ собою нѣкое смутное подобіе прислушивающихся къ разговору людей. Особенно въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ лоснилась какая-нибудь поношенная пара платья съ висѣвшею надъ нею шляпой, вы такъ и видѣли матроса, въ курткѣ, надѣтой на одно плечо и вздернутой сзади подъ самыя уши, повернувшагося спиною къ компаніи и пріостановившагося, чтобы подслушать, о чемъ идетъ рѣчь.
Подержавъ напередъ бутылку передъ свѣчей, странный гость тщательно осмотрѣлъ верхушку пробки. Удостовѣрившись, что она цѣла, онъ, не спѣша, досталъ изъ бокового кармана ржавый складной ножъ, отогнулъ бывшій при ножѣ штопоръ и откупорилъ вино. Затѣмъ онъ поглядѣлъ на пробку, вывинтилъ изъ нея штопоръ, положилъ то и другое на столъ и кончикомъ своего матросскаго галстуха вытеръ внутри горлышко бутылки. Все это дѣлалось неторопливо, съ разстановками.
Сначала Райдергудъ сидѣлъ, выставивъ рюмку впередъ на всю длину руки и держа ее такимъ образомъ наготовѣ, между тѣмъ какъ медлительный гость былъ, повидимому, поглощенъ своими приготовленіями. Но мало-по-малу рука Райдергуда отодвигалась назадъ, а рюмка все опускалась и опускалась, пока онъ наконецъ не поставилъ ее на столъ кверху дномъ. Точно такъ же мало-по-малу вниманіе его сосредоточивалось на ножѣ, и когда незнакомецъ наклонилъ бутылку, чтобы наполнить рюмки, мистеръ Райдергудъ всталъ со стула, нагнулся черезъ столъ, чтобы лучше вглядѣться въ этотъ ножъ, и, выпучивъ глаза, перевелъ ихъ съ ножа на незнакомца.
-- Что такое?-- спросилъ тотъ.
-- А то, что этотъ ножикъ мнѣ знакомъ,-- сказалъ Райдергудъ.
-- Пожалуй, что и знакомъ.
Онъ подалъ ему знакъ подставить рюмку и налилъ. Райдергудъ осушилъ ее до капли и снова заговорилъ:
-- Этотъ самый ножикъ...
-- Постойте,-- спокойно перебилъ его незнакомецъ.-- Я хочу выпить за здоровье вашей дочери... Ваше здоровье, миссъ Райдергудъ!
-- Этотъ самый ножикъ былъ у одного моряка -- Джорджа Ратфута по имени...
-- Вѣрно.
-- Этотъ человѣкъ былъ мнѣ близко знакомъ.
-- Вѣрно.
-- Съ нимъ что-нибудь приключилось?
-- Смерть приключилась. Смерть пришла къ нему въ самомъ непривлекательномъ видѣ. На него страшно было смотрѣть послѣ того.
-- Послѣ чего?-- спросилъ, нахмурившись, Райдергудъ.
-- Послѣ того, какъ его убили.
-- Убили?! Кто убилъ?
Отвѣтивъ только пожатіемъ плечъ, незнакомецъ наполнилъ рюмку съ отбитой ножкой. Райдергудъ выпилъ опять все до капли, переводя съ озадаченнымъ видомъ глаза съ дочери на гостя.
-- Вы не хотите ли сказать...-- началъ было онъ, держа въ рукѣ пустую рюмку, какъ вдругъ его взглядъ остановился на верхней одеждѣ незнакомца. Онъ снова перегнулся черезъ столъ, дотронулся до рукава его куртки, отвернулъ обшлагъ, чтобы взглянуть на подкладку (причемъ незнакомецъ, въ своемъ невозмутимомъ спокойствіи, не сдѣлалъ ни одного движенія, чтобы ему помѣшать) и наконецъ воскликнулъ: -- Мнѣ сдается, что и куртка эта какъ будто съ Джорджа Ратфута!
-- Вѣрно. Она была на немъ въ то время, когда вы видѣли его въ послѣдній разъ, послѣ котораго уже не увидите въ этомъ мірѣ.
-- Вы, кажется, хотите сказать мнѣ прямо въ лицо, что это вы его убили?-- сказалъ Райдергудъ и, однако, несмотря на это, опять подставилъ рюмку.
Но опять незнакомецъ отвѣтилъ только пожатіемъ плечъ и не обнаружилъ никакихъ признаковъ смущенія.
-- Издохнуть мнѣ на мѣстѣ, если я понимаю этого молодца!-- проворчалъ Райдергудъ, поглядѣвъ на него во всѣ глаза, и выплеснувъ себѣ въ ротъ полную рюмку.-- Ну-те-ка, растолкуйте, какъ намъ васъ понимать? Скажите что-нибудь пояснѣе.
-- Извольте, скажу,-- отвѣтилъ незнакомецъ, и, перегнувшись черезъ столъ, выговорилъ тихо, но внятно,-- какой же вы лжецъ!
Честный человѣкъ вскочилъ на ноги и сдѣлалъ такое движеніе, какъ будто собирался бросить рюмку въ лицо своему собесѣднику. Но тотъ и глазомъ не моргнулъ, а только пригрозилъ ему пальцемъ, и честная душа успокоилась: сѣла на мѣсто и поставила рюмку на столъ.
-- Когда вы ходили въ Темпль къ адвокату съ вымышленнымъ показаніемъ,-- заговорилъ опять незнакомецъ,-- вы, кажется, взводили обвиненіе на одного изъ вашихъ товарищей? Припомните-ка, кажется такъ?
-- Я взводилъ обвиненіе?! На какою товарища?
-- Скажите-ка мнѣ еще разъ чей это ножъ?-- спросилъ незнакомецъ.
-- Я уже назвалъ вамъ того, кому онъ принадлежалъ,-- проговорилъ Райдергудъ, упрямо избѣгая произнести имя.
-- Ну, а чья это куртка?
-- Куртка принадлежала тому же, кому принадлежалъ и ножъ,-- снова послѣдовалъ глупый отвѣтъ -- типичный свидѣтельскій отвѣть Ольдъ-Бэли {Old Bailey -- судъ по уголовнымъ дѣламъ.}.
-- Я подозрѣваю, что вы въ глубинѣ вашей души приписали ему всю честь этого дѣла и объяснили его ловкостью то, что онъ скрылся. Хотѣлъ бы я знать, какъ бы онъ ухитрился не скрыться при данныхъ условіяхъ. Вотъ если бъ онъ хоть на минуту воротился на свѣтъ Божій, это было бы дѣйствительно ловко съ его стороны.
-- Нѣтъ, это ужъ черезчуръ!-- проворчалъ Райдергудъ.-- Всякое терпѣніе лопнетъ, когда нахалы, одѣтые въ платье мертвыхъ людей и вооруженные ножами мертвыхъ людей, приходятъ къ честнымъ людямъ, снискивающимъ пропитаніе въ потѣ лица, и и ни съ того ни съ сего взводятъ на нихъ подобныя обвиненія... Ну, объясните, съ чего мнѣ было подозрѣвать его.
-- Очень просто,-- отвѣчалъ незнакомецъ,-- вы его знали, вы были съ нимъ заодно и знали его истинныя свойства, прикрывавшіяся приличной наружностью. Въ ту ночь, которую вы потомъ, по извѣстнымъ вамъ причинамъ, считали ночью убійства, онъ приходилъ сюда въ тотъ самый часъ, когда оставилъ въ докахъ свой корабль, и спрашивалъ у васъ, гдѣ бы ему найти комнату... Припомните-ка, не было ли съ нимъ еще кого-нибудь?
-- Я готовъ дать нерушимую присягу, что васъ съ нимъ во всякомъ случаѣ не было,-- отвѣчалъ Райдергудъ.-- Вы что-то громко поговариваете, скажу я вамъ, а дѣльце-то черненько выходитъ. Вы обвиняете меня въ томъ, что Джорджъ Ратфутъ пропалъ безъ вѣсти и что про него забыли. Но не забывайте, что онъ былъ матросъ, а съ матросами такіе казусы не въ диковину. Мало ли ихъ пропадаетъ безъ вѣсти! Вѣдь они нанимаются на корабли часто подъ чужими именами, уходятъ себѣ въ море, и слѣдъ ихъ простылъ. А бываетъ, что они и снова появятся въ здѣшнихъ мѣстахъ. Пропалъ безъ вѣсти -- эка невидаль! Да это здѣсь такъ часто съ ними случается, что никого не удивляетъ. Спросите мою дочь. Вы вѣдь слушали трескотню, пока меня не было,-- такъ послушайте и теперь. Вы подозрѣваете, что я подозрѣваю его. А вы спросите-ка лучше, не васъ ли я подозрѣваю? Вы говорите мнѣ, что Джорджъ Ратфутъ убить. А я васъ спрашиваю: кто же это сдѣлалъ и какъ вы объ этомъ узнали? У васъ его ножикъ, на васъ его куртка. Я спрашиваю; какъ они вамъ достались?.. Передайте-ка мнѣ бутылку.-- Мистеръ Райдергудъ къ этому времени, очевидно, впалъ въ пріятное заблужденіе, что вино куплено на его счетъ.-- А ты,-- прибавилъ онъ, обращаясь къ дочери,-- кабы не жалко было такого хорошаго хереса, такъ я бы запустилъ въ тебя этой бутылкой за трескотню съ чужими людьми. Изъ-за вашей бабьей трескотни этотъ народъ набирается своихъ подозрѣній. А вотъ я свои подозрѣнія, уликами докажу. Я человѣкъ честный, я ѣмъ свой хлѣбъ въ потѣ лица.
Тутъ онъ снова налилъ рюмку съ отбитой ножкой, отхлебнулъ половину вина и, смакуя его, разсматривалъ другую половину вина, побалтывая ее въ рюмкѣ. Тѣмъ временемъ миссъ Плезантъ, симпатичные волосы которой сейчасъ же распустились, какъ только отецъ обратился къ ней съ бранью, закручивала ихъ, какъ закручиваютъ хвостъ у лошади, отправляемой на базаръ для продажи.
-- Вы кончили?-- спросилъ незнакомецъ Райдергуда, когда тотъ замолчалъ.
-- Нѣтъ,-- сказалъ тотъ.-- До конца еще далеко. Слушайте: я хочу знать, какъ приключилась смерть Джорджу Ратфуту и какъ достались вамъ его пожитки?
-- Если вы когда-нибудь и узнаете это, то во всякомъ случаѣ не теперь.
-- И еще хочу знать,-- продолжалъ Райдергудъ,-- не намѣрены ли вы кого-нибудь обвинять и въ томъ смертоубійствѣ... какъ бишь его называютъ?
-- Гармоново убійство, отецъ,-- подсказала Плезантъ.
-- Молчать!-- заревѣлъ онъ въ отвѣть.-- Держи языкъ за зубами!.. Я хочу знать, сударь, не намѣрены ли вы въ этомъ смертоубійствѣ обвинять Джорджа Ратфута?
-- Если вы когда-нибудь это узнаете, то тоже не теперь.
-- Можетъ быть, вы сами и сдѣлали это дѣло?-- спросилъ Райдергудъ угрожающимъ тономъ.
-- Только я одинъ знаю тайну этого преступленія,-- отвѣчалъ незнакомецъ, сурово покачавъ головой.-- Только я одинъ знаю, что въ сплетенной вами исторіи нѣтъ ни капли правды. Только я одинъ знаю, что она не можетъ не быть во всѣхъ подробностяхъ ложною, да вы и сами знаете, что она ложная съ начала до конца. Я пришелъ сюда сегодня, чтобы сказать вамъ только это изъ всего, что мнѣ извѣстно,-- не больше.
Поглядывая на гостя своимъ косымъ глазомъ, мистеръ Райдергудъ задумался на нѣсколько секундъ, потомъ опять наполнилъ рюмку и въ три пріема вылилъ себѣ въ горло ея содержимое.
Вдругъ онъ рѣзкимъ движеніемъ поставилъ рюмку на столъ и сказалъ дочери.
-- Затвори дверь. Запри на замокъ и стань сама у двери... Если вы все знаете, сэръ (говоря это, онъ сталъ между гостемъ и дверью)... если вы все знаете, такъ отчего вы не пошли къ законнику Ляйтвуду?
-- Это тоже знаю только я одинъ,-- былъ хладнокровный отвѣтъ.
-- Развѣ вамъ не извѣстно, что если сами вы непричастны къ этому дѣлу, то можете зашибить на немъ десять тысячъ фунтовъ, указавъ, кто его сдѣлалъ?-- спросилъ Райдергудъ.
-- Очень хорошо извѣстно, и когда я зашибу эти деньги, я подѣлюсь съ вами.
Честный человѣкъ призадумался. Онъ придвинулся поближе къ гостю, отодвинувшись подальше отъ двери.
-- Мнѣ извѣстно это,-- спокойно продолжалъ незнакомецъ,-- такъ же хорошо, какъ и то, что вы съ Джорджемъ Ратфутомъ дѣйствовали сообща не въ одномъ темномъ дѣлѣ, какъ извѣстно и то, что вы, Роджеръ Райдергудъ, злоумышляли противъ невиннаго человѣка, чтобы получить цѣну крови, какъ извѣстно и то, что я могу васъ уличить въ обоихъ этихъ преступленіяхъ. И клянусь, я это сдѣлаю: я буду самолично свидѣтельствовать противъ васъ, если вы меня принудите къ тому.
-- Отецъ!-- закричала Плезантъ, стоявшая у двери.-- Отецъ! Не серди его! Уступи! Не навязывай себѣ на шею хлопотъ!
-- Перестанешь ты трещать?-- крикнулъ на нее мистеръ Райдергудъ. Потомъ, повернувшись къ незнакомцу, онъ продолжалъ униженнымъ, ублажающимъ тономъ: -- Послушайте, сэръ: вѣдь вы не сказали, чего вы отъ меня хотите. Вы прежде скажите, чего вы желаете, тогда и потолкуемъ.
-- Я желаю немногаго,-- сказалъ незнакомецъ.-- Вы оклеветали невиннаго человѣка, чтобы получить цѣну крови. Вы должны взять назадъ свое показаніе.
-- Хорошо. Но, господинъ подшкиперъ...
-- Не называйте меня такъ.
-- Ну, такъ господинъ капитанъ,-- поправился Райдергудъ. Вѣдь вы не противъ того, чтобы васъ звали капитаномъ? Это почетный титулъ, да вы и похожи на капитана... Скажите же, капитанъ: развѣ тотъ человѣкъ не умеръ? Я спрашиваю по чести: развѣ Гафферъ не умеръ?
-- Ну да, онъ умеръ. Что же изъ этого?-- нетерпѣливо спросилъ незнакомецъ.
-- Могутъ ли слова повредить умершему? Я спрашиваю по чести, капитанъ.
-- Да, слова могутъ повредить памяти умершаго человѣка и могутъ повредить его живымъ дѣтямъ. Сколько дѣтей было у этого человѣка?
-- То есть у Гаффера, капитанъ?
-- О комъ же мы говоримъ?-- сказалъ съ отвращеніемъ незнакомецъ, рѣзко двинувъ ногой, точно ему показалось, что Рогъ Райдергудъ начиналъ пресмыкаться передъ нимъ и тѣломъ, какъ пресмыкался душой, и ему захотѣлось оттолкнуть его.-- Я слышалъ только о двоихъ, о дочери и о сынѣ. Я спрашиваю потому, что мнѣ нужно это знать. Я спрашиваю не васъ, а вашу дочь: я предпочитаю разговаривать съ ней. Сколько дѣтей оставилъ Гафферъ?
Плезантъ взглянула на отца, не зная, можно ли отвѣчать, но честный человѣкъ заоралъ внѣ себя:
-- Что же ты, чортъ тебя побери, не отвѣчаешь капитану! Когда твоя болтовня никому не нужна, тогда ты, небось, умѣешь трещать! Мерзавка!
Поощренная такимъ образомъ, Плезантъ объяснила, что послѣ Гексама остались дочь и сынъ.
-- Хорошіе оба,-- прибавила она.
-- Ужасно, если на нихъ падетъ пятно безчестья!-- сказалъ незнакомецъ. Эта мысль такъ взволновала его, что онъ всталъ и принялся ходить по комнатѣ, повторяя вполголоса: -- Это ужасно! Какъ можно было это предвидѣть?-- Вдругъ онъ остановился и спросилъ у Плезантъ:
-- Гдѣ они живутъ?
Плезантъ отвѣчала, что только дочь жила при отцѣ въ то время, когда его случайно постигла смерть, и что тотчасъ послѣ этого она уѣхала изъ тѣхъ мѣстъ.
-- Это я знаю,-- сказалъ незнакомецъ,-- я самъ былъ у нихъ на ихъ старой квартирѣ, когда производилось слѣдствіе. Не можете ли вы какъ-нибудь разузнать, гдѣ она живетъ теперь?
Плезантъ очень охотно взялась исполнить его просьбу. Ей ничего не стоитъ это сдѣлать, сказала она: черезъ день она все разузнаетъ и сообщитъ ему. Назнакомецъ поблагодарилъ ее и сказалъ, что придетъ за справкой. Райдергудъ молча слушалъ ихъ переговоры и теперь смиренно обратился къ гостю:
-- Капитанъ! Что бы вы тамъ ни говорили о Гафферѣ, но я долженъ замѣтить, что онъ былъ порядочный мошенникъ, и ремесло его было воровское ремесло. Оно конечно, справедливо -- я не отрекаюсь,-- что когда я ходилъ къ двумъ почтеннѣйшимъ -- къ законнику Ляйтвуду и къ тому, другому почтеннѣйшему,-- то, можетъ быть, немножко того, хватилъ черезъ край, потому какъ душевное мое желаніе было помочь правосудію. Я признаюсь, тогда очень чувствомъ увлекся: кладъ самъ въ руки подвертывался, а дома семья сидитъ, хлѣба просить. И то еще сказать надо, что вино то у тѣхъ двухъ почтеннѣйшихъ было -- не скажу подмѣшано, а все же такое, что не очень здорово для головы. Да еще вотъ что, капитанъ,-- вотъ что надо помнить: развѣ я горой стоялъ за свои слова? Развѣ я прямо такъ-таки и говорилъ двумъ почтеннѣйшимъ: "Почтеннѣйшіе, молъ, я стою на своемъ и крѣпко держусь за свое показаніе: что, значитъ, показалъ, то ужъ твердо?" -- Нѣтъ. Я говорилъ по душѣ, откровенно, безъ всякихъ изворотовъ -- замѣтьте, капитанъ. Я могъ ошибаться, но я думалъ, что оно было такъ. Можетъ быть, я и теперь ошибаюсь, можетъ, и не такъ оно было: я не присягну за всякое свое слово. Лучше ужъ подлецомъ меня назовите, а я не присягну. Все это такъ точно я и тогда говорилъ, сколько помнится,-- заключилъ -- мистеръ Райдергудъ съ такимъ видомъ, какъ будто предъявлялъ свой аттестатъ. -- Обо мнѣ, это правда, ходитъ недобрая слава. Даже и вы, капитанъ, должно быть, тоже нехорошо думаете обо мнѣ. Но пусть такъ, пусть лучше такъ будетъ, а ложной присяги я не приму. Я все сказалъ, и если это заговоръ, такъ назовите меня заговорщикомъ.
-- Я напишу бумагу, въ которой будетъ сказано, что ваше показаніе о Гексамѣ было ложное,-- сказалъ незнакомецъ, не обратившій никакого вниманія на эту рѣчь.-- Вы должны ее подписать, и я передамъ его дочери этотъ документъ. Я принесу вамъ бумагу для подписи, когда приду въ слѣдующій разъ.
-- Когда же можно ожидать васъ, капитанъ?-- спросилъ Райдергудъ съ новой тревогой, становясь на всякій случай между гостемъ и дверью.
-- Очень скоро. Не обману, не бойтесь.
-- Не скажете ли мнѣ ваше имя, капитанъ?
-- Нѣтъ. Не имѣю ни малѣйшаго желанія.
-- "Вы должны подписать", говорите вы. "Должны" -- немножко жестокое слово, капитанъ,-- продолжалъ Райдергудъ, все еще слабо отстаивая свою позицію между гостемъ и дверью, когда тотъ направился къ ней.-- Когда вы говорите человѣку, что онъ долженъ подписать и то, и другое, и третье, вы ему приказываете, такъ сказать, свысока. Скажите сами, капитанъ, развѣ не правда?
Незнакомецъ, не доходя до двери, остановился и посмотрѣлъ на него въ упоръ.
-- Отецъ, отецъ! Перестань!-- взмолилась Плезантъ, прижавъ къ губамъ незанятую, нервно дрожавшую руку.-- Не накликай на насъ бѣды!
-- Дослушайте меня, капитанъ, дослушайте,-- только одно, прежде чѣмъ вы уйдете,-- говорилъ униженно Райдергудъ, давая ему дорогу.-- Я хотѣлъ только напомнить вамъ ваши благородныя слова насчетъ награды.
-- Когда я получу награду,-- проговорилъ незнакомецъ такимъ тономъ, въ которомъ очень ясно слышалось нѣчто въ родѣ: "Собака!" -- то -- я вамъ уже сказалъ -- и вы получите свою долю.
Поглядѣвъ еще разъ долгимъ взглядомъ на мистера Райдергуда, онъ повторилъ, хоть и суровымъ, но пониженнымъ тономъ, какъ будто дивясь такому совершенному олицетворенію зла: "Какой вы лжецъ!" и, кивнувъ раза два головой послѣ этого комплимента, вышелъ изъ лавки. Но прежде, чѣмъ уйти, онъ ласково пожелалъ доброй ночи миссъ Плезантъ.
Снискивающій себѣ пропитаніе въ потѣ лица своего честный человѣкъ стоялъ въ состояніи, близкомъ къ столбняку, пока рюмка съ отбитой ножкой и недопитая бутылка не пробрались въ его сознаніе. Почуявъ ихъ въ своемъ сознаніи, онъ оттуда препроводилъ въ желудокъ. Покончивъ съ этимъ дѣломъ, онъ очнулся съ безошибочнымъ убѣжденіемъ, что единственной причиной случившагося была "бабья трескотня". Поэтому, чтобы не оплошать въ отправленіи своихъ родительскихъ обязанностей, онъ запустилъ въ Плезантъ парой матросскихъ сапоговъ. Бѣдняжка, думая увернуться, нырнула головой въ воздухъ и заплакала, утираясь волосами, точно носовымъ платкомъ.