Оливеръ короче знакомится съ характеромъ общества, въ которое вступилъ, и пріобрѣтаетъ большую опытность.
Нѣсколько дней Оливеръ оставался въ комнатъ Жида, снимая мѣтки съ платковъ (которыхъ каждый день приносили множество), и иногда принимая участіе въ игрѣ выше описанной, въ которую Жидъ и два мальчика играли непремѣнно каждое утро. Наконецъ ему захотѣлось подышать чистымъ воздухомъ; онъ сталъ настойчивѣе просить старика позволить ему идти на работу съ двумя другими товарищами.
Оливеръ часто замѣчалъ строгую нравственность старика. Когда Чарльсъ или "хитрецъ" возвращались вечеромъ домой съ пустыми руками, онъ съ жаромъ изъяснялъ всѣ ихъ пороки, происходящіе отъ праздности и лѣности, и принуждалъ ихъ къ дѣятельной жизни, отсылая спать безъ ужина. Одинъ разъ онъ разсердился до того, что заперъ ихъ внизу на цѣлую ночь.
Наконецъ, однажды утромъ, Оливеръ получилъ позволеніе идти на работу. Работы съ платками не было уже два или три дня, и обѣды становились хуже и хуже. Вѣроятно, эти причины понудили стараго джентльмена изъявить свое согласіе; онъ отпустилъ Оливера, ввѣривъ его надзору Чарльса и друга его Докинса.
Три мальчика вышли вмѣстѣ: "хитрецъ" по обыкновенію, съ отогнутыми рукавами и шляпою на бокъ; Чарльсъ положивъ въ карманъ руки, а Оливеръ между ими, не понимая, куда они идутъ и какого рода ремеслу начнутъ учить его.
Они шли лѣниво и тихо; Оливеръ скоро началъ думать, что его товарищи хотятъ обмануть стараго джентльмена, и вовсе не пойдутъ на работу. "Хитрецъ" имѣлъ дурную привычку снимать по дорогѣ шапки съ маленькихъ мальчиковъ и бросать вверхъ, а Чарльсъ Бэтсъ, должно быть, не имѣя никакого понятія о правахъ собственности, бралъ съ лотковъ яблоки, и тоже бросалъ ихъ въ карманы свои, которые были такъ вмѣстительны, что наполнялись безъ счету. Все это не нравилось Оливеру; онъ хотѣлъ уже воротиться назадъ, какъ внезапная перемѣна съ "хитрецомъ" привлекла на себя его вниманіе.
Только-что выходили они изъ улицы, когда Докинсъ вдругъ остановился, и, положивъ на губы палецъ, осторожно отозвалъ назадъ своего товарища.
-- Что съ вами? спросилъ Оливеръ.
-- Тише! отвѣчалъ Докинсъ: -- видишь ты этого стараго филина около книжной лавки?
-- Стараго джентльмена? спросилъ Оливеръ.-- Вижу.
-- Пусть онъ идетъ, сказалъ "хитрецъ".
-- Первый опытъ, замѣтилъ Чарльсъ Бэтсъ.
Оливеръ съ изумленіемъ смотрѣлъ то на того, то на другаго, но не смѣлъ дѣлать вопросовъ, потому-что оба мальчика тихо перешли черезъ дорогу и начали вертѣться около стараго джентльмена, который обратилъ на себя ихъ вниманіе. Оливеръ сдѣлалъ нѣсколько шаговъ за ними, и не зная идти ли впередъ, или бѣжать назадъ, стоялъ въ безмолвной нерѣшимости.
Старый джентльменъ былъ весьма почтенной наружности, съ напудренною головою, въ золотыхъ очкахъ, въ зеленомъ фракѣ съ чернымъ бархатнымъ воротникомъ и въ бѣлыхъ брюкахъ, съ бамбуковою тростью подъ мышкой. Онъ взялъ книгу изъ лавки и читалъ такъ громко, какъ-будто былъ у себя дома. Занятый чтеніемъ, не видѣлъ онъ ни библіотеки, мы улицы, ни мальчиковъ,-- словомъ, ничего, кромѣ книги.
Каковъ же былъ ужасъ и отчаяніе Оливера, когда онъ, стоя въ нѣсколькихъ шагахъ, увидѣлъ, какъ Докинсъ опустилъ руку въ карманъ стараго джентльмена, и, вынувъ оттуда платокъ, передалъ его Чарльсу; потомъ оба они пустились бѣжать и "крылись за угломъ!
Въ одну минуту значеніе носовыхъ платковъ, часовъ, брильятовъ и Жида открылось предъ глазами Оливера. Кровь охладѣла въ его жилахъ; онъ стоялъ, не помня самъ себя, и потомъ, самъ не зная, что дѣлаетъ, бросился бѣжать со всѣхъ ногъ.
Все это произошло въ одну минуту, и въ то время, какъ Оливеръ бросился бѣжать, старый джентльменъ, опустивъ руку въ карманъ и не нашедъ тамъ платка, вдругъ обернулся. Онъ увидѣлъ бѣгущаго мальчика, тотчасъ заключилъ изъ этого, что нашелъ мошенника, и закричавъ: "держите вора!" побѣжалъ за нимъ, съ книгою въ рукахъ.
Но не одинъ старый джентльменъ поднялъ крикъ. Докинсъ и Чарльсъ, чтобъ избѣжать общаго вниманія, зашли въ первыя вороты за угломъ. Услышавъ крикъ и увидѣвъ бѣгущаго Оливера, они проворно выбѣжали, и крича: "держите вора!" пустились догонять его. какъ честные люди.
Конечно, Оливеръ былъ воспитанъ философами; но онъ не былъ еще теоретически знакомъ съ ихъ превосходною аксіомою, что самосохраненіе -- первый законъ природы. Незнаніе этого еще болѣе устрашало его, и онъ летѣлъ какъ вѣтеръ, преслѣдуемый старымъ джентльменомъ и двумя мальчиками.
"Держите вора! держите вора!" эти звуки производятъ волшебное дѣйствіе. Купецъ оставляетъ свою лавку, извощикъ карету, мясникъ бросаетъ свою ношу, булочникъ свою корзину, молочница кувшины, почтальйонъ свои пакеты, школьникъ свои книги, дитя свой мячикъ. Всѣ бѣгутъ, смѣшавшись, толкая другъ друга, сбивая съ ногъ, крича, бранясь, сзывая собакъ и изумляя прохожихъ: улицы, переулки повторяютъ ихъ крики.
"Держите вора! держите вора!" Этотъ крикъ повторяется сотнею голосовъ, и толпа все болѣе и болѣе увеличивается. Всѣ бѣгутъ, перескакиваютъ черезъ грязь спотыкаются о камни: -- окна отворяются, народъ бѣжитъ, и все повторяетъ: "держите вора! держите вора!"
"Держите вора! держите вора!" Въ людяхъ есть какая-то страсть охотиться. Несчастный мальчикъ, изнемогающій отъ усталости, съ ужасомъ во взорѣ, съ отчаяніемъ въ лицѣ, собираетъ" послѣднія силы. чтобъ убѣжать отъ своихъ преслѣдователей; потъ градомъ, катится съ лица его: но его преслѣдуютъ, настигаютъ; крикъ раздается громче и громче: "держите! держите!"
Наконецъ онъ настигнутъ. Ловкій ударъ сшибъ его съ ногъ. Онъ упалъ на землю: толпа окружила его; всякій хочетъ взглянуть на вора. Посторонитесь!-- Дайте ему отдохнуть!-- Вотъ еще! Стоитъ онъ этого!-- Гдѣ джентльменъ?-- Вотъ онъ идетъ.-- Дайте мѣсто джентльмену.-- Этотъ мальчикъ, сударь?-- Да.
Оливеръ лежалъ уже покрытый грязью и пылью, съ кровью у рта, дико смотря на окружавшихъ его, когда старый джентльменъ былъ втолкнутъ въ середину толпы и началъ его допрашивать.
-- Да, сказалъ кротко джентльменъ: -- я боюсь, что это онъ.
-- Боитесь! ворчала толпа.-- Ботъ хорошо!
-- Бѣдняжка! сказалъ джентльменъ.-- Онъ ушибся...
-- Я поймалъ его, сударь, сказалъ высокій, грубый дѣтина, выступая впередъ: я ударилъ его въ зубы: -- я поймалъ его, сударь.
Онъ снялъ шляпу съ усмѣшкою, надѣясь получить что-нибудь за труды; по старый джентльменъ взглянулъ на него съ отвращеніемъ, съ безпокойствомъ поглядѣлъ вокругъ, какъ-будто самъ хотѣлъ бѣжать: можетъ-быть онъ и сдѣлалъ бы это, еслибъ полицейскій офицеръ (полицейскіе въ такихъ случаяхъ обыкновенно приходятъ послѣ всѣхъ) не протѣснился сквозь толпу и не схватилъ Оливера за воротникъ.
-- Ну, вставай! сказалъ онъ сердито.
-- Еи-Богу, это не я сдѣлалъ, сударь. Два другіе мальчика, сказалъ Оливеръ, жалобно сжавши руки и смотря кругомъ: -- они здѣсь гдѣ-нибудь.
-- Нѣтъ, ихъ нѣтъ здѣсь, сказалъ полицейскій. Онъ думалъ, что говорилъ иронически, но въ-самомъ-дѣлѣ сказалъ правду, потому-что Чарльсъ и Докинсъ давно уже ускользнули.-- Ну, ну, вставай!
-- Оставьте его, съ состраданіемъ сказалъ старый джентльменъ.
-- Нѣтъ-съ, отвѣчалъ полицейскій, таща Оливера за воротникъ.-- Вставай, дьяволенокъ!
Оливеръ едва могъ стоять на ногахъ; полицейскій тащилъ его за воротникъ по улицамъ. Джентльменъ шелъ возлѣ, а большая часть толпы, забѣгая впередъ, оборачивалась, смотря на Оливера. Мальчишки въ торжествѣ кричали и визжали, потомъ разошлись но домамъ.