Что сдѣлалось съ Оливеромъ, когда онъ встрѣтился съ Нанси.
Извилистыя улицы оканчивались обширною площадью, на которой видны были слѣды рынка. Сайксъ пошелъ тише, и, обращаясь къ Оливеру, грубо велѣлъ ему взять за руку Нанси.
-- Слышишь? закричалъ онъ, видя, что Оливеръ медлитъ и оглядывается кругомъ.
Они были около темнаго угла, гдѣ не видно ни души. Онъ протянулъ руку, которую Нанси крѣпко сжала въ своихъ рукахъ.
-- Подаіі мнѣ другую, сказалъ Сайксъ.-- Сюда, Буль!
Собака взглянула на него и заворчала.
-- Смотри сюда! продолжалъ Сайксъ, кладя другую руку на воротникъ Оливера.-- Если онъ вымолвитъ хоть слово, хватай его! Слышишь?
Собака опять заворчала и оскалила зубы, смотря на Оливера, готовая тотчасъ въ него вцѣпиться.
Ночь была темная и сырая. Огни въ лавкахъ тускло свѣтились сквозь туманъ, который, густѣя болѣе и болѣе, обхватывалъ дома" улицы, и еще болѣе увеличивалъ ужасную неизвѣстность Оливера.
Они прошли еще нѣсколько шаговъ; тяжелый церковный колоколъ пробилъ восемь. Съ первымъ ударомъ, два спутника Оливера остановились и начали прислушиваться.
-- Восемь часовъ, Уильямъ, сказала Нанси.
-- Къ-чему жь ты говоришь мнѣ это? развѣ я не слышу? отвѣчалъ Сайксъ.
-- Я думаю, слышатъ ли они? сказала Нанси.
-- Конечна, слышатъ, отвѣчалъ Сайксъ.-- Когда разъ меня заперли, то я даже слышалъ звонъ монетъ, которыя считали купцы, идя домой съ ярмарки.
-- Бѣдняжки! сказала Нанси, все еще не отводя глазъ отъ того мѣста, гдѣ слышались звуки колокола.-- о, Уильямъ! такіе молодые...
-- Вы, женщины, всегда такъ разсуждаете, отвѣчалъ Сайксъ.-- Такіе молодые, что жь такое! Теперь все равно, какъ-будто ихъ и не было на свѣтѣ; нечего же и думать объ нихъ.
Съ такимъ утѣшеніемъ Сайксъ крѣпче сжалъ руку Оливера и велѣлъ ему идти далѣе.
-- Постой на минуту! сказала дѣвушка.-- Я не бросилась бы туда, когда бъ пришла твоя очередь быть повѣшену. Я бы все ходила вокругъ до-тѣхъ-поръ, пока не упала бы на землю, и еслибъ земля была покрыта снѣгомъ, я не покрыла бы себя платкомъ.
-- А что бы въ этомъ было толку? спросилъ безчувственный Сайксъ.-- Развѣ мнѣ отъ этого было бы легче? Полно врать. Пойдемъ дальше.
Дѣвушка захохотала, крѣпче завернулась въ платокъ, и они продолжали путь. Но Оливеръ чувствовалъ, какъ дрожала рука ея и, взглянувъ ей въ лицо, увидѣлъ, что оно покрыто было смертною блѣдностію.
Они пошли далѣе пустыми и грязными улицами, встрѣчая очень мало народу, и то по-большой-части такихъ людей, которые принадлежали къ обществу Сайкса. Наконецъ они повернули въ узкую, темную улицу, въ которой видны были только лавки, гдѣ продавалось старое платье. Собака побѣжала впередъ и остановилась передъ дверью одной изъ лавокъ, которая была заперта и казалась пустою, потому-что домъ былъ почти въ развалинахъ, а у воротъ прибита дощечка съ надписью, что онъ отдается въ наемъ; дощечка эта, по-видимому, висѣла на этомъ мѣстѣ уже нѣсколько лѣтъ.
-- Все спокойно, сказалъ Сайксъ, осматриваясь кругомъ.
Нанси остановилась у ставень, и Оливеръ услышалъ звонъ колокольчика. Они перешли на другую сторону улицы и стали у Фонаря. Въ домѣ послышался шумъ; дверь на улицу тихо отворилась; Сайксъ безъ церемоніи схватилъ испуганнаго мальчика за воротникъ, и всѣ трое быстро вошли въ дверь.
Въ корридорѣ совершенная темнота; они ждали, пока человѣкъ, отворившій имъ дверь, снова запретъ ее на ключъ.
-- Никого нѣтъ? спросилъ Сайксъ.
-- Никого, отвѣчалъ голосъ, который показался Оливеру знакомымъ.
-- Старикъ здѣсь?
-- Здѣсь; я думаю онъ не слишкомъ вамъ обрадуется.
-- Свѣти же намъ! сказалъ Сайксъ:-- или мы сломимъ себѣ шею и наступимъ на собаку.
-- Постойте здѣсь; я сейчасъ принесу свѣчу. Говорившій эти слова удалился, и потомъ показался Докинсъ, или "хитрецъ" съ свѣчею, прикрѣпленною къ палкѣ.
Этотъ джентльменъ, увидя Оливера, весело усмѣхнулся и просилъ посѣтителей слѣдовать за нимъ внизъ по лѣстницѣ. Они прошли черезъ пустую кухню и, отворивъ дверь въ низкую, сырую комнату, приняты были съ громкимъ хохотомъ.
-- Ахъ, парикъ, парикъ! кричалъ Чарльсъ Бэтсъ, помирая со смѣху:-- вотъ онъ! О, кричите же: "вотъ онъ"! Феджинъ, посмотри на него; да посмотри же! Я не могу удержаться отъ смѣха...
И Чарльсъ Бэтсъ упалъ на полъ и цѣлыя пять минутъ судорожно хохоталъ отъ избытка радости. Потомъ, вскочивъ на ноги, онъ выхватилъ свѣчу у Докинса и, подойдя къ Оливеру, началъ ходить вокругъ его, осматривая его со вниманіемъ, между-тѣмъ, какъ Жидъ, снявшій свой колпакъ, низко кланялся изумленному мальчику. Въ это время "хитрецъ" шарилъ въ его карманахъ.
-- Посмотри, какое у него бѣлье, Феджинъ! сказалъ Чарльсъ Бэтсъ, поднося свѣчу къ самому лицу Оливера.-- Чудесное полотно, и какъ сшито! А книги-то? настоящій джентльменъ!
-- Я восхищенъ, что вижу тебя въ такомъ нарядѣ, дружокъ, сказалъ Жидъ, кланяясь съ насмѣшливымъ смиреніемъ. "Хитрецъ" дастъ тебѣ другую пару платья, чтобъ ты этого не замаралъ. За чѣмъ ты не писалъ къ намъ, дружокъ, что пріидешь сегодня? Мы приготовили бы что-нибудь къ ужину.
Чарльсъ Бэтсъ опять захохоталъ; но когда Докинсъ вынулъ изъ кармана Оливера пяти-фунтовую ассигнацію, самъ Феджинъ улыбнулся.
-- Что это? спросилъ Сайксъ, выступая впередъ, когда Жидъ схватилъ бумажку.-- Это мое, Феджинъ.
-- Нѣтъ, нѣтъ, сказалъ Жидъ.-- Мое, Уильямъ, мое. Ты возьми себѣ книги.
-- Если это не мое, сказалъ Сайксъ, ударяя шляпою по столу съ рѣшительнымъ видомъ:-- не мое и не Нанси, то я возьму мальчика назадъ.
Жидъ вздрогнулъ и Оливеръ вздрогнулъ также, но отъ другой причины.
-- Давай руку! сказалъ Сайксъ.
-- Это нехорошо, Биль, очень нехорошо! Не такъ ли, Нанси? спросилъ Жидъ.
-- Худо или хорошо, давай сюда руку! сказалъ Сайксъ.-- Ты думаешь, что мнѣ и Нанси больше нечего дѣлать, какъ таскаться по улицамъ, отъискивая твоихъ мальчишекъ? Подавай сюда, подавай, скелетъ! подавай!
Съ этими словами Сайксъ вырвалъ бумажку изъ рукъ Жида, и хладнокровно взглянувъ въ лицо старику, свернулъ ее въ комокъ и завязалъ въ платокъ.
-- Это намъ за хлопоты, сказалъ Сайксъ:-- и этого слишкомъ мало. Ты можешь оставить у себя книги, если любишь читать; а нѣтъ, такъ продай.
-- Чудесныя книги! сказалъ Чарльсъ Бэтсъ, развертывая ихъ съ страшною гримасою.-- Славная печать, не правда ли, Оливеръ?-- И, встрѣтивъ робкій взглядъ, брошенный Оливеромъ на своихъ мучителей, Бэтсъ захохоталъ громче прежняго.
-- Это книги стараго джентльмена, сказалъ Оливеръ, ломая руки:-- добраго, стараго джентльмена, который взялъ меня къ себѣ въ домъ и кормилъ меня, когда я почти умиралъ. Прошу васъ, отошлите ихъ назадъ; отошлите ему книги и деньги. Держите меня здѣсь хоть цѣлую жизнь, но прошу васъ, отошлите ихъ. Онъ подумаетъ, что я укралъ ихъ; и старушка, и всѣ, которые были такъ добры ко мнѣ, подумаютъ, что я укралъ... О, сжальтесь надо мною, отошлите назадъ!
И съ этими словами, въ порывѣ жестокой горести, Оливеръ упалъ на колѣни къ ногамъ Жида.
-- Онъ правъ, сказалъ Феджинъ, осматриваясь съ безпокойствомъ.-- Ты правду говоришь, Оливеръ, правду; они подумаютъ, что ты укралъ эти вещи. Ха! ха! ха!.. Мы выбрали самое счастливое время.
-- Именно счастливое, отвѣчалъ Сайксъ:-- я только-что вышелъ изъ дому, какъ увидѣлъ, что онъ идетъ съ книгами подъ мышкою. Намъ бояться нечего. Его искать не станутъ; они вѣрно добрыя души, иначе не взяли бы его къ себѣ; за него хлопотать некому.
При этихъ словахъ, Оливеръ, какъ обезумленный, смотрѣлъ на всѣхъ его окружавшихъ, не понимая, что вокругъ его происходитъ; но когда Сайксъ молчалъ, онъ вдругъ вскочилъ на ноги, выбѣжалъ изъ комнаты и началъ такъ громко звать на помощь, что весь старый домъ оглашался его криками.
-- Подержи собаку, Уильямъ! вскричала Нанси, подбѣгая къ двери и запирая ее вслѣдъ за Жидомъ и двумя мальчиками, бросившимися въ погоню:-- подержи собаку, она разорветъ его на части.
-- Пусти ее! кричалъ Сайксъ, стараясь освободиться отъ дѣвушки.-- Прочь отъ меня, или я...
-- Не боюсь! Биль, кричала дѣвушка, изнемогая въ борьбѣ съ Сайксомъ:-- я не допущу, чтобъ собака растерзала ребенка; прежде убей меня.
-- Не допустишь? сказалъ Сайксъ, скрежеща зубами. И сильною рукою онъ отбросилъ дѣвушку на другой конецъ комнаты въ то самое время, какъ вошелъ Жидъ и два мальчика, влача за собою Оливера.
-- Что здѣсь случилось? спросилъ съ безпокойствомъ Жидъ.
-- Она сошла съ ума, отвѣчалъ дико Сайксъ.
-- Нѣтъ, она не сошла съ ума, сказала Нанси, блѣдная и почти безчувственная:-- не думай этого, Феджинъ...
-- Такъ молчи, слышишь? сказалъ Жидъ съ дикимъ взглядомъ.
-- Нѣтъ, никогда не замолчу, отвѣчала Нанси еще громче.-- Что жь ты осмѣлишься мнѣ сдѣлать?
Феджинъ довольно-хорошо зналъ привычки и характеры того особеннаго рода людей, къ числу которыхъ принадлежала Нанси, и потому не смѣлъ ничего отвѣчать ей. Чтобъ отвлечь отъ нея общее вниманіе, онъ обратился къ Оливеру.
-- Такъ ты хотѣлъ убѣжать, голубчикъ? сказалъ Жидъ, взявъ острую и толстую палку, которая лежала въ углу.
Оливеръ не отвѣчалъ ни слова, но слѣдилъ за движеніями Жида и тяжко дышалъ.
-- Хотѣлъ просить помощи, позвать полицію? продолжалъ Жидъ, схватл мальчика за руку.-- Мы отучимъ тебя отъ этого, пріятель.
Жидъ сильно ударилъ палкою по плечамъ Оливера и занесъ ее, чтобъ повторить ударъ. Вдругъ Нанси, бросившись къ нему, вырвала палку и бросила ее въ огонь съ такою силою, что уголья полетѣли по комнатѣ.
-- Я не хочу стоять здѣсь и видѣть это! кричала дѣвушка.-- Ты нашелъ мальчика: чего жь ты еще хочешь? Оставь его -- оставь сію минуту, или я положу на одного изъ васъ такіе слѣды, за которые меня будутъ казнить прежде времени.
Произнеся эти слова, она сильно ударила ногою о полъ и, сверкая глазами, смотрѣла то на Жида, то на другаго разбойника; -- лицо ея пылало отъ ярости и негодованія.
-- Ба, Нанси! сказалъ Жидъ, смягчая голосъ послѣ минутнаго молчанія, во время котораго онъ и Сайксъ въ нерѣшимости смотрѣли другъ на друга:-- ты... ты, кажется, сегодня къ вечеру что-то веселѣе обыкновеннаго. Ха! ха!..
-- Я? сказала дѣвушка.-- Берегись, чтобъ этого не случилось въ самомъ дѣлѣ; тогда тебѣ будетъ хуже, Феджинъ. Повторяю тебѣ: берегись!..
Въ словахъ женщины, дышащихъ отчаяніемъ и угрозою, есть что-то особенное, чему нельзя противоречить. Жидъ видѣлъ, что напрасно было бы стараться узнать истинную причину гнѣва миссъ Нанси, и, невольно отступивъ назадъ нѣсколько шаговъ, бросилъ умоляющій и боязненный взглядъ на Сайкса, какъ-бы почитая его одного способнымъ продолжать разговоръ.
На этотъ безмолвный призывъ, Сайксъ, быть-можетъ побуждаемый самолюбіемъ и гордостью, быстро произнесъ нѣсколько ругательствъ. Но какъ ругательства не произвели никакого дѣйствія на миссъ Нанси, то онъ придумалъ другое средство.
-- Что это значитъ? сказалъ Сайксъ.-- Чортъ меня возьми! знаешь ли кто ты, и что ты?
-- О, да, знаю, отвѣчала дѣвушка съ судорожнымъ смѣхомъ, качая головою въ какомъ-то безумномъ, отчаянномъ равнодушіи.
-- Такъ молчи, сказалъ Сайксъ такимъ же тономъ, съ какимъ обращался къ своей собакѣ: -- или я заставлю тебя молчать.
Дѣвушка опять захохотала. Бросивъ быстрый взглядъ на Сайкса, она отвернулась отъ него и кусала себѣ губы до крови.
-- Очень прилично, продолжалъ Сайксъ:-- прикидываться кроткой и честолюбивой. Прекрасно сдѣлаться другомъ ребенка, какъ ты называешь его...
-- Богъ свидѣтель, что буду ему другомъ! вскричала Нанси.-- Я лучше желала бы упасть мертвою на улицѣ, или быть на мѣстѣ тѣхъ несчастныхъ, мимо которыхъ мы проходили сегодня ночью, нежели привести его къ Жиду. Онъ воръ, лжецъ, дьяволъ,-- все, что только есть отвратительнаго въ міръ.
-- Послушай, Сайксъ, сказалъ Жидъ умоляющимъ голосомъ, обращаясь къ нему и показывая на мальчиковъ:-- мы должны говорить немного-скромнѣе... гораздо-скромнѣе.
-- Скромнѣе! вскричала дѣвушка, которая становилась ужасною отъ негодованія.-- Ты отъ меня ничего не заслуживаешь, кромѣ того, что я сказала тебѣ.-- Я служила тебѣ, когда была ребенкомъ, вдвое моложе Оливера. Я служила тебѣ двѣнадцать лѣтъ сряду. Ты не знаешь этого? говори: ты не знаешь этого?
-- Да, да, сказалъ Жидъ, стараясь какъ-нибудь примириться:-- но вѣдь это твое ремесло...
-- Да! отвѣчала дѣвушка, и слова громкимъ потокомъ полились изъ устъ ея.-- Это мое ремесло; холодныя, сырыя, грязныя улицы домъ мои, а ты тотъ злодѣи, который давно привязалъ меня къ нимъ и который будетъ держать меня день и ночь, день и ночь, пока я не умру!
-- Я сдѣлаю, что тебѣ будетъ худо! прервалъ Жидъ, взбѣшенный этими упреками:-- хуже, нежели теперь, если ты скажешь еще слово.
Дѣвушка не сказала ничего болѣе; по въ порывѣ безумія, терзая свое платье и волосы, бросилась на Жида и, можетъ-быть, достойно отмстила бы ему, еслибъ сильныя руки Сайкса не удержали ея; она вырвалась,-- но напрасно, и упала безъ чувствъ.
-- Теперь она совсѣмъ готова, сказалъ Сайксъ, кладя ее въ уголъ.-- Она очень сильна, когда вздумаетъ дурачиться.
Жидъ отеръ потъ съ лица и усмѣхнулся, какъ бы-довольный-тѣмъ, что такъ счастливо отдѣлался; но и онъ, и Сайксъ, и собака, и мальчики не иначе смотрѣли на эту сцену, какъ на очень обыкновенное происшествіе.
-- Ничего нѣтъ хуже, какъ имѣть дѣло съ женщинами! сказалъ Жидъ:-- Но онѣ ловки и хитры, и намъ бы плохо было безъ нихъ. Чарльсъ, покажи Оливеру его постель.
-- Я думаю, Феджинъ, ему лучше бы не надѣвать завтра своего новаго платья? спросилъ Чарлсь Бэтсъ.
-- Конечно нѣтъ, отвѣчалъ Жидъ съ усмѣшкою.
Бэтсъ, восхищенный порученіемъ, взялъ свѣчу и повелъ Оливера въ кухню, гдѣ были постланы двѣ или три постели, на одной изъ которыхъ онъ спалъ прежде. Тамъ, съ неумолкаемымъ хохотомъ досталъ Чарльсъ старое платье, съ которымъ Оливеръ такъ весело разстался у мистера Броунло, и которое тогда купилъ Феджинъ; -- это и помогло Феджину открыть мѣсто его пребыванія.
-- Снимай новое платье, сказалъ Чарльсъ:-- я отдамъ его на сбереженіе Феджину.
Бѣдный Оливеръ неохотно повиновался; Бэтсъ, взявъ новое платье, вышелъ изъ кои паты и заперъ за собою дверь, оставивъ Оливера въ темнотѣ.
Громкій смѣхъ Чарльса и голосъ миссъ Бэтси, которая явилась опрыскать водою свою подругу и привести ее въ чувство, могли бы помѣшать сну многихъ людей,-- но только не въ положеніи Оливера: онъ былъ утомленъ и болѣнъ, и скоро заснулъ крѣпкимъ сномъ.