Бѣдствія Докинса.
-- И такъ, твой искренный другъ не кто другой, какъ ты самъ? спросилъ мистеръ Клейполь или Вольтеръ, перебравшись въ домъ Жида.-- Я думалъ объ этомъ цѣлую ночь.
-- Каждый человѣкъ другъ самъ себѣ" отвѣчалъ Феджинъ съ успѣшкою. Такого друга лучше нигдѣ не найдти.
-- Однакожъ есть исключенія, отвѣчалъ Морицъ Вольтеръ, принимая видъ свѣтскаго человѣка.-- Есть люди, у которыхъ нѣтъ другихъ непріятелей, кронѣ ихъ самихъ.
-- Не вѣрь этому, сказалъ Жидъ. Если человѣкъ бываетъ иногда себѣ непріятелемъ, это потому-что онъ ужь слишкомъ-близкій другъ самому-себѣ. Такія вещи не существуютъ на свѣтѣ.
-- И не должны существовать, отвѣчалъ мистеръ Вольтеръ.
-- Они ни съ чѣмъ не сообразны, сказалъ Жидъ.-- Иные говорятъ, что число три магическое число; а иные, что магическое число семь. Ничего не бывало! лучшая цифра единица.
-- Ха! ха! вскричалъ мистеръ Вольтеръ.-- Да здравствуетъ единица!
Феджинъ хитро умѣлъ овладѣть довѣріемъ своего новаго товарища и сдѣлалъ его своимъ орудіемъ. Ноа смотрѣлъ уже на него съ какимъ-то уваженіемъ.
-- Мы должны искать утѣшенія одинъ въ другомъ, сказалъ Жидъ.-- Вчера потерялъ я моего лучшаго помощника.
-- Не умеръ ли онъ? спросилъ мистеръ Вольтеръ.
-- О, нѣтъ, отвѣчалъ Феджинъ: -- бѣда еще не такъ велика...
-- Что жь съ нимъ случилось?
-- Вообразили, будто онъ хотѣлъ опустошать чужой карманъ, и отняли у него серебряную табакерку, его собственную, дружокъ, собственную табакерку. Онъ очень, любилъ... нюхать табакъ. Его задержали, а онъ стоялъ пятидесяти табакерокъ, и я охотно отдалъ бы и болѣе, чтобъ освободить его. Ты не зналъ его, ты не зналъ "хитреца"?
-- Да, но надѣюсь еще узнать его, сказалъ Вольтеръ.
-- Сомнѣваюсь, сказалъ Жидъ со вздохомъ.-- Если не найдется никакой улики, то его все-таки продержатъ недѣль шесть, а если найдутъ -- плохо...
Въ это время вошелъ мистеръ Бэтсъ, опустя руки въ карманы. Лицо его выражало комическую горесть.
-- Все пропало, Феджинъ! сказалъ онъ, когда Жидъ познакомилъ его съ новымъ товарищемъ.
-- Какъ? спросилъ дрожащимъ голосомъ Жидъ.
-- Нашли джентльмена, которому принадлежала табакерка; явились свидѣтели, и Докинса вѣрно осудятъ, отвѣчалъ Бэтсъ.-- Мнѣ нужна полная пара траурнаго платья, чтобъ посѣтить его, прежде, нежели его отправятъ. Какъ подумаешь, что Докинсъ -- "хитрецъ" подался изъ-за какой-нибудь табакерки!... Я никогда бы не повѣрилъ, чтобъ это могло съ нимъ случиться и при золотыхъ часахъ или перстняхъ. О, зачѣмъ онъ не обобралъ какого-нибудь стараго джентльмена, и попался во какъ джентльменъ, а какъ какой-нибудь обыкновенный плутъ, безъ чести и славы!
Произнося эти жалобы на судьбу своего несчастнаго друга, Бэтсъ сѣлъ на стулъ съ грустнымъ и задумчивымъ видомъ.
-- Зачѣмъ ты говоришь, что онъ попался безъ славы и чести? спросилъ Феджинъ, бросая гнѣвный взглядъ на своего воспитанника. Развѣ онъ не былъ во всемъ первымъ изъ васъ?-- есть ли изъ васъ хоть одинъ, кто бы могъ въ чемъ-нибудь съ нимъ равняться?
-- Ни одного, отвѣчалъ Бэтсъ плачевнымъ голосомъ:-- ни одного.
-- Такъ что жь ты толкуешь? гнѣвно спросилъ Жидъ:-- о чемъ горевать?
-- О томъ, что никто не узнаетъ, каковъ былъ онъ, сказалъ Бетсъ.
-- Что скажутъ о немъ въ ньюгэтскомъ календарѣ? Быть-можетъ, я совсѣмъ забудутъ упомянуть его имя. О горе, горе!
-- Ха! ха! вскричалъ Жидъ, обращаясь къ мистеру Вольтеру: -- смотри, какъ они гордятся своимъ ремесломъ.
Мистеръ Вольтеръ кивнулъ головою въ знакъ согласія, а Жидъ, смотря на печаль Бэтса съ какимъ-то самодовольствіемъ, подошелъ и потрепалъ его по плечу.
-- Не тужи, Чарльсъ. Всѣ узнаютъ, каковъ онъ былъ. Онъ покажетъ себя и не осрамитъ друзей своихъ. Подумай, какъ онъ еще молодъ! Какая честь быть извѣстнымъ въ эти лѣта!
-- Точно, честь! сказалъ Бэтсъ, немного успокоенный.
-- Мы будемъ исполнять всѣ его прихоти, продолжалъ Жидъ.-- Его станутъ содержать въ тюрьмѣ какъ джентльмена.-- Всякій день ему будетъ пиво и денегъ въ-волю. Мы сочинимъ за него рѣчь, которую онъ скажетъ своимъ судьямъ, и вѣрно растрогаетъ ахъ.
-- Прекрасно! вскричалъ Бэтсъ.-- Я увѣренъ, что онъ ихъ растрогаетъ.
-- Непремѣнно! вскричалъ Жидъ.-- Мнѣ Кажется, я какъ теперь его вижу передъ судомъ.
-- И и тоже, сказалъ Бэтсъ.-- Ха! ха! и я тоже какъ-будто смотрю на него. Всѣ эти огромные парики стараются глядѣть серьёзнѣе, а Докинсъ начинаетъ читать имъ рѣчь съ такимъ же хладнокровіемъ, сакъ разсказывалъ намъ сказки послѣ обѣда. Ха! ха! ха!
Въ-самомъ-дѣлѣ, Жидъ умѣлъ такъ настроить своего пріятеля, что мистеръ Бэтсъ, сначала считавшій Докинса жертвою, теперь смотрѣлъ на него, какъ на дѣйствующее лицо въ необыкновенно-забавной сценѣ, и съ нетерпѣніемъ ожидалъ дня, въ который старому товарищу представится случай показать свои способности.
-- Намъ надобно узнать, какъ онъ вывернется, сказалъ Феджинъ.
-- Не идти ли мнѣ? спросилъ Бэтсъ.
-- Ни за что въ свѣтѣ! отвѣчалъ Жидъ.-- Ты съ ума сошелъ! Хочешь идти въ такое мѣсто, гдѣ... Нѣтъ, Чарльсъ, нѣтъ,-- мы ужь и такъ одного потеряла.
-- Не хочешь ли ты самъ идти? спросилъ Бэтсъ съ неудовольствіемъ.
-- Не совсѣмъ... отвѣчалъ Феджинъ, качая головою.
-- Зачѣмъ же ты не пошлешь этого молодца? спросилъ мистеръ Бэтсъ, взявъ за руку Ноа:-- его никто не знаетъ.
-- Что жъ дѣлать, если онъ меня не понимаетъ, замѣтилъ Жидъ.
-- Не понимаетъ! вскричалъ Бэтсъ.-- Что жь тутъ непонятнаго?
-- О, я ни за что въ свѣтѣ... сказалъ Ноа, пятясь къ дверямъ: -- это не по моей части.
-- Какая же у него часть? спросилъ Бэтсъ, съ отвращеніемъ осматривая Ноа.
-- Какая бы то ни было, возразилъ мистеръ Вольтеръ:-- ты, мальчикъ, не будь дерзокъ со старшими, а не то я проучу тебя.
Мистера Бэтса такъ разсмѣшили эти угрозы, что прошло довольно времени прежде, нежели Феджинъ могъ убѣдить Ноа, что нѣтъ никакой опасности идти въ полицію. Наконецъ онъ согласился. Его тотчасъ одѣли въ суконный сюртукъ и бархатные брюки, которые были у Жида подъ рукою; на голову напялили крестьянскую шляпу, и въ руку дали палку. Въ такомъ нарядѣ его могли принять въ полиціи за какого-нибудь провинціала съ ковентгарденскаго рынка, приведшаго поглазѣть изъ любопытства.
Окончивъ костюмированье, они научили его какъ узнать Докинса. Чарльсъ Бэтсъ, показавъ ему издалека мѣсто, гдѣ была полиція, замѣтилъ, что надо снять шляпу яри входѣ въ залу, и самъ ушолъ домой.
Ноа безъ всякаго препятствія достигъ желаннаго мѣста. Онъ вдругъ очутился въ толпѣ, состоявшей по-большей-части изъ женщинъ, стѣснявшихся въ грязной, холодной комнатѣ, на одномъ концѣ которой возвышалась платформа съ разгородкою для преступниковъ на лѣвой сторонѣ, съ скамейкою для свидѣтелей по срединѣ и со столомъ для судей на правой сторонѣ.
За разгородкою были двѣ женщины, кивавшія головою своимъ знакомымъ, между-тѣмъ, какъ писарь читалъ что-то двумъ полицейскимъ и плохо-одѣтому человѣку, перегнувшемуся черезъ столъ. Тюремщикъ, съ ключами въ рукахъ, стоялъ у разгородки, возстановляя иногда молчаніе въ толпѣ зѣвакъ, или грознымъ взглядомъ заставляя какую-нибудь женщину унести своего ребенка, котораго крикъ мѣшалъ отправленію правосудія. Комната была низкая и сырая, стѣны грязныя и потолокъ почернѣвшій. Съ одной стороны стоялъ старый закоптѣлый бюстъ, съ другой висѣли часы -- единственная вещь, которая была вѣрна самой-себѣ; потому-что развратъ, или бѣдность оставили глубокіе слѣды на людяхъ, здѣсь собравшихся, и эти слѣды заставляли забывать все остальное.
Ноа началъ искать глазами Докинса; но труды его были напрасны. Скоро надъ женщинами произнесенъ былъ приговоръ, и онѣ исчезли. Вслѣдъ за тѣмъ на сцену явилось новое лицо, въ которомъ Ноа легко узналъ предметъ своихъ поисковъ.
Въ-самомъ-дѣлѣ, то былъ мистеръ Докинсъ, который, шмыгнувъ въ залу съ отвернутыми рукавами у сюртука, положа лѣвую руку въ карманъ, а въ правой держа шляпу, занялъ свое мѣсто, и голосомъ обиженнаго спросилъ, за что онъ поставленъ въ такое непріятное положеніе.
-- Молчать! сказалъ тюремщикъ.
-- Развѣ я не Англичанинъ? спросилъ мистеръ Докинсъ.-- Гдѣ же права мои?
-- Тебѣ скоро покажутъ твои права, сказалъ тюремщикъ: -- зададутъ перцу!
-- Не знаю, что подумаетъ объ этомъ статс-секретарь, мой пріятель, отвѣчалъ мистеръ Докинсъ.-- Въ чемъ дѣло? Я хочу просить судей скорѣе кончить всѣ эти пустяки, и не держать меня въ то время, какъ сами они читаютъ газету, потому-что мнѣ надо еще видѣться въ городѣ съ однимъ джентльменомъ. Я аккуратный человѣкъ и всегда держу свое слово; онъ уйдетъ, если не застанетъ меня въ назначенное время, и тогда могутъ выйдти непріятности для тѣхъ, которые задержали меня здѣсь. Конечно, они не захотятъ довести себя до этого!
Въ эту минуту Докинсъ, наклонясь къ тюремщику, пожелалъ узнать имя двухъ старыхъ филиновъ, сидѣвшихъ у стола. Это до крайности разсмѣшило зрителей.
-- Молчать! закричалъ тюремщикъ.
-- Это что? спросилъ одинъ изъ судей.
-- Карманная кража, ваша милость.
-- Былъ ли здѣсь когда-нибудь прежде этотъ мальчикъ?
-- Кажется, былъ нѣсколько разъ, отвѣчалъ тюремщикъ.-- Я хорошо его знаю, ваша милость.
-- О, ты знаешь меня? спросилъ Докинсъ съ важнымъ видомъ.-- Очень-хорошо! Это вполнѣ показываетъ испорченность твоего характера.
Снова всѣ захохотали, и снова приказано было молчать.
-- Гдѣ же свидѣтели? спросилъ писарь.
-- Ахъ, въ-самомъ-дѣлѣ, замѣтилъ Докинсъ.-- Гдѣ они? я бы очень желалъ ихъ видѣть.
Это желаніе было тотчасъ исполнено, потому-что выступилъ впередъ полицейскій, который видѣлъ, какъ Докинсъ залѣзъ въ карманъ къ какому-то джентльмену и вытащилъ оттуда платокъ; но замѣтивъ, что платокъ очень старъ, спокойно положилъ его назадъ. По этой причинъ полицейскій взялъ "хитреца" подъ стражу, и объискавъ, нашелъ при немъ серебряную табакерку, на которой вырѣзано было имя ея владѣльца. Этого джентльмена отъискали, и онъ божился, что табакерка принадлежала ему, что ее вытащили у него въ толпѣ.
-- Не имѣешь ли ты чего-нибудь сказать противъ свидѣтеля, мальчикъ? спросилъ судья.
-- Я не хочу унижать себя до того, чтобъ разговаривать съ нимъ, отвѣчалъ Докинсъ.
-- Не-уже-ли ты совсѣмъ не хочешь оправдываться?
-- Развѣ ты не слышишь, что его милость тебя спрашиваетъ? сказалъ тюремщикъ, толкая его локтемъ.
Докинсъ какъ-будто вышелъ изъ задумчивости.-- И ты можешь мнѣ говорить это, негодяй? спросилъ онъ.
-- Я никогда еще не видывалъ такого дерзкаго мошенника, ваша милость, замѣтилъ съ усмѣшкою полицейскій.-- Говори, плутъ.
-- Нѣтъ, отвѣчалъ Докинсъ:-- я буду говорить не здѣсь, гдѣ нѣтъ правосудія; теперь мой адвокатъ завтракаетъ еще съ вице-президентомъ Нижняго Парламента; но я буду имѣть голосъ гдѣ-нибудь въ другомъ мѣстѣ, я онъ также, и всѣ наши многочисленные и почтенные друзья... Я заставлю...
-- Въ тюрьму! прервалъ писарь.-- Бери его.
-- Пошолъ! сказалъ тюремщикъ.
-- Я пойду, отвѣчалъ Докинсъ, разглаживая шляпу.-- Ваше сожалѣніе обо мнѣ напрасно, продолжалъ онъ, обращаясь къ судьямъ:-- я самъ буду неумолимъ; вы заплатите за это, друзья мои; я не игрушка достался вамъ. Я не хочу теперь свободы, еслибъ вы даже упали къ ногамъ моимъ, и какъ милости просили принять ее. Ведите меня въ тюрьму, я не противлюсь.
Послѣ такой высокопарной рѣчи, Докинсъ принужденъ былъ позволить взять себя за воротъ и вести по назначенію, продолжая во всю дорогу стращать судей угрозами.,
Увидя какъ его заперли, Ноа почелъ за лучшее возвратиться къ мѣсту, гдѣ оставилъ Бэтса. Черезъ нѣсколько минутъ къ нему подошелъ этотъ джентльменъ, осторожно осматриваясь, не идетъ ли какой-нибудь полицейскій за его новымъ другомъ.
Оба поспѣшили къ Феджину съ извѣстіемъ, что Докинсъ вполнѣ поддержалъ свою славу и готовилъ себѣ блистательную репутацію.