Съ семилѣтняго возраста Роза не знала на свѣтѣ другой родины, кромѣ учебнаго заведенія миссъ Твинкльтонъ и другой матери, кромѣ самой миссъ Твинкльтонъ. Ея воспоминанія о собственной матери ограничивались смутнымъ сознаніемъ видѣнной ею когда-то сцены, какъ отецъ ея принесъ однажды домой на рукахъ мертвое тѣло крошечнаго прелестнаго созданія (ей казалось, что оно было не больше, чѣмъ она сама). Этотъ несчастный случай произошелъ во время какого-то пикника на рѣкѣ въ лодкахъ. Въ памяти Розы неизгладимо врѣзалась и складки красиваго платья утопленницы, и ея длинные волосы съ запутавшимися въ нихъ цвѣтами, и молодое мертвое лицо съ его грустнымъ, загадочнымъ выраженіемъ. Помнила она также и то отчаяніе, которое было тогда на лицѣ ея молодого несчастнаго отца, который ровно годъ спустя послѣ того скончался отъ разрыва сердца.
Въ тотъ-же печальный годъ состоялась и помолвка Розы съ Эдвиномъ. На этомъ настоялъ старый другъ и товарищъ ея отца, Друдъ, оставшійся такимъ же молодымъ вдовцомъ, какъ и отецъ Розы. Но и отецъ Эдвина тоже вскорѣ отошелъ въ ту таинственную страну, куда, рано или поздно, отправимся мы всѣ, и, такимъ образомъ, молодая парочка одна осталась на свѣтѣ.
Печаль на лицѣ Розы не исчезла и послѣ пріѣзда ея въ Клойстергэмъ. Конечно, съ годами, когда Роза стала старше, красивѣе и ей улыбнулись радости юности, ея печальное лицо освѣщалось иногда всевозможными оттѣнками: золотыми, розовыми и голубыми. Но, несмотря на это, печальная тѣнь никогда окончательно не сбѣгала съ ея личика. Всеобщее желаніе окружающихъ утѣшить и обласкать ее, сдѣлало то, что на нее всѣ смотрѣли, какъ на ребенка, гораздо дольше, чѣмъ это слѣдовало бы по ея годамъ. Одни старались расположить ее къ себѣ и сдѣлаться ея любимцами, другіе задаривали ее разными подарками, третьи оказывали ей всевозможныя услуги, наконецъ, четвертые брали ее къ себѣ провести праздники. Однимъ словомъ, въ мирныхъ стѣнахъ монастырскаго дома изъ-за Розы шло цѣлое соревнованіе. И хорошо бы было, еслибъ и прежде распри въ женскомъ монастырѣ происходили только по такимъ-же невиннымъ поводамъ!
Такимъ-то путемъ Роза стала, въ концѣ концовъ, прелестной, легкомысленной и избалованной дѣвушкой, которая считала всѣхъ людей добрыми, имѣющими только одну заботу -- угодить ей. Впрочемъ, она была при этомъ существомъ любящимъ и благодарнымъ. Неисчерпаемый источникъ ласки, доброты, привѣтливости -- она освѣжала своимъ присутствіемъ всѣхъ окружающихъ. Но ея собственное сердце спало. И что должно было произойти, когда затронули его и всю глубину чувства, на которое оно было способно, объ этомъ скажетъ нашъ дальнѣйшій разсказъ.
Какимъ образомъ вѣсть о ссорѣ между Эдвиномъ и Невилемъ дошла до стѣнъ заведенія миссъ Твинкльтонъ, этого мы объяснить не беремся. Можетъ быть, ее занесли птицы, а, можетъ быть, ее примчалъ вѣтеръ; можетъ быть, ее запекъ въ булки пекарь, приносившій утромъ хлѣбъ, а, можетъ быть, ее примѣшалъ къ молоку молочникъ; можетъ быть, впрочемъ, ее выбили изъ ковровъ вмѣстѣ съ пылью горничныя миссъ Твинкльтонъ. Достовѣрно только одно: извѣстіе всполошило рѣшительно всѣхъ обитателей учебнаго заведенія миссъ Твинкльтонъ еще раньше, чѣмъ сама она сошла внизъ. Здѣсь миссъ Твинкльтонъ узнала се отъ мистриссъ Тишеръ.
Извѣстіе передавалось въ трехъ версіяхъ:
Братъ миссъ Ландлессъ бросилъ бутылку въ мистера Эдвина Друла. Братъ миссъ Ландлессъ швырнулъ ножикъ гвъ мистера Эдвина Друда. Ножикъ натурально вызвалъ представленіе о вилкѣ. Отсюда:--
Брать миссъ Ландлессъ бросилъ въ мистера Эдвина Друда вилкой,-- третья версія.
Однимъ словомъ, произошло нѣчто вродѣ исторіи Петера Пипера, въ которой ее только фигурировалъ фантастическій поросенокъ, будто бы украденный, но и самые мотивы этой фантастической кражи. Чрезвычайно важно было установить и въ данномъ происшествіи нсихологическіе мотивы, по которымъ брать миссъ Ландлессъ бросилъ бутылкой, ножомъ или вилкой въ мистера Друда, а, можетъ быть,-- какъ утверждалъ поваръ,-- и всѣми этими тремя предметами сразу. По словамъ однихъ, братъ миссъ Ландлессъ сказалъ, что онъ въ восхищеніи отъ миссъ Будъ, а мистеръ Друдъ отвѣтилъ ему, что ему нѣтъ никакого интереса восхищаться миссъ Будъ. Тогда братъ миссъ Лаидлессъ "сгребъ" (такъ выразился поваръ) бутылку, ножикъ, вилку и графинъ да все это и запустилъ въ мистера Эдвина Друда.
Несчастная Розочка заткнула себѣ пальцами оба уха, когда до нея дошли всѣ эти слухи, и, спрятавшись въ уголъ, просила ни о чемъ ее не разспрашивать. Что касается миссъ Ландлессъ, то она, давъ понять миссъ Твинкльтонъ непреклонность своего намѣренія, испросила разрѣшеніе сходить къ младшему канонику, узнать, въ чемъ дѣло.
Когда она вернулась назадъ (прежде всего ее потребовали къ миссъ Твинкльтонъ, гдѣ въ запертой на глухо комнатѣ извѣстіе было очищоно отъ всего предосудительнаго), то сообщила обо всемъ только одной Розѣ, причемъ, сильно покраснѣвъ, разсказала и объ оскорбленіи, которое было нанесено ея брату, но скрыла, что основной причиной раздора явилось небрежное отношеніе Эдвина къ самой Розѣ. Она передала также Розѣ прямую просьбу къ ней ея брата простить его, и, послѣ этого, сочла инцидентъ исчерпаннымъ.
Успокаивать умы въ учебномъ заведеніи -- это была обязанность миссъ Твинкльтонъ. Поэтому, старая дѣва, величественно войдя въ комнату, которую, на обыкновенномъ языкѣ, можно было назвать "классной", но которая на ея собственномъ языкѣ называлась "аппартаментъ, предназначенный для научныхъ занятій",-- торжественно обратилась къ своимъ питомицамъ:
-- "Дѣвицы!"..
Воспитанницы встали со своихъ мѣстъ, а мистриссъ Тишеръ, словно ближайшая статсъ-дама королевы Елизаветы, помѣстилась за спиной начальницы. Тогда, еще разъ обратившись къ дѣвицамъ съ своимъ воззваніемъ, миссъ Твинкльтонъ разъяснила имъ, что Молва изображается въ видѣ головы со множествомъ языковъ и что начало такому изображенію далъ Шекспиръ, знаменитый Шекспиръ, иначе называемый лебедемъ его родной рѣки. Она не преминула также добавить, что послѣднее обстоятельство вызвано было, вѣроятно, стариннымъ преданьемъ (Миссъ Джизнингсъ будетъ любезна держаться прямо!), что при смерти своей лебедь поетъ чудныя пѣсни, въ чемъ, однако, сомнѣваются орнитологи. Затѣмъ она продолжала:
-- "Итакъ, дѣвицы, Молва изображается въ видѣ головы со множествомъ языковъ. Молва въ Клойстергэмѣ (миссъ Фердинандъ окажетъ мнѣ, надѣюсь, честь своимъ вниманіемъ!) не можетъ быть исключеніемъ и несомнѣнно является вполнѣ отвѣчающей своему великому живописному прообразу. Незначительная стычка, имѣвшая мѣсто между двумя молодыми людьми въ прошлую ночь чуть-ли не за сто миль отъ этихъ мирныхъ стѣнъ (миссъ Фердинандъ, кажется, неисправима, почему она будетъ добра переписать сегодня-же вечеромъ на языкѣ подлинника первыя четыре басни нашего остроумнаго сосѣда, господина Ла-Фонтена), была чрезвычайно преувеличена слухами. При первой тревогѣ и страхѣ, вызванныхъ нашей общей любовью къ милой нашей юной подругѣ, не совсѣмъ чуждой одному изъ гладіаторовъ на этой безкровной аренѣ ихъ взаимной борьбы, мы (дурное поведеніе миссъ Рейнольдсъ, которая дѣлаетъ видъ, что хочетъ заколоть себя булавкой, не требуетъ ни подчеркиваній, ни объясненія его неприличія для барышни), мы забыли наше достоинство и пустились въ обсужденіе этой непріятной и недостойной насъ темы. Послѣ наведенія точныхъ справокъ оказалось, что все это было то "воздушное ничто", о которомъ говоритъ одинъ изъ нашихъ поэтовъ (имя и годъ рожденія котораго сообщитъ черезъ полчаса миссъ Джигльсъ). Поэтому, бросимъ этотъ сюжетъ, и сосредоточимъ наши умы на полезныхъ занятіяхъ дня".
Тѣмъ не менѣе "умы" не могли успокоиться въ теченіе цѣлаго дня и "сюжетъ", о которомъ просила забыть миссъ Твинкльтонъ до такой степени занималъ ея воспитанницъ, что во время обѣда миссъ Фердинандъ пришлось вторично наказать за то, что она надѣла бумажные усы и цѣлилась графиномъ въ миссъ Джигльсъ, которой пришлось защищаться ложкой.
Роза много думала объ этой несчастной ссорѣ и ей ужасно было непріятно, что она противъ своей воли причастна къ ней, или какъ причина, или какъ слѣдствіе, или еще какъ нибудь, и она была увѣрена, что все это произошло изъ-за ея фальшиваго положенія, какъ нареченной невѣсты Эдвина. Всегда страдавшая отъ этого фальшиваго положенія, была-ли она съ своимъ нареченнымъ женихомъ, или вдали отъ него, въ этотъ день она чувствовала себя особенно одинокой, такъ какъ ей нельзя было свободно и откровенно поговорить даже съ своей новой подругой. Ссора произошла у Эдвина съ братомъ Елены, и Елена рѣшительно уклонилась отъ обсужденія трудной и деликатной темы. Какъ разъ въ эту критическую минуту Розѣ объявили, что пріѣхалъ навѣстить ее ея опекунъ.
Мистеръ Груджіусъ былъ вполнѣ достойный человѣкъ, а потому выборъ его въ опекуны Розы ея отцомъ можно было считать удачнымъ. Однако, при безукоризненной честности своей, никакими другими качествами опекуна онъ, повидимому, не обладалъ. Весь высохшій и желтый, онъ, казалось, могъ превратиться въ нюхательной порошокъ, если-бъ его кто нибудь положилъ подъ мельничный жерновъ. Его коротко остриженные и жесткіе волосы были такого страннаго (потертаго мѣха) цвѣта, что положительно каждый могъ-бы принятъ ихъ за парикъ, если-бъ можно было себѣ представитъ, чтобы нашелся чудакъ, желающій имѣть такую прическу. Острыя черты лица его производили тоже впечатлѣніе сухой дѣловитости. Лобъ его былъ весь въ какихъ-то шишкахъ, какъ будто изъ нихъ Природа предполагала вначалѣ сдѣлать что-то еще, но, дѣлая этого человѣка, потеряла всякое терпѣніе и не докончивъ его, воскликнула: "Я, право, не могу докончить этого человѣка; пусть остается, какъ есть".
Со слишкомъ длинной шеей наверху своего туловища и со слишкомъ длинными ступнями на костистыхъ длинныхъ ногахъ; съ неуклюжими и неловкими движеніями; съ переваливающейся съ боку на бокъ походкой и съ тѣмъ недостаткомъ, который зовется близорукостью и который скрывалъ отъ него то обстоятельство, что изъ подъ его черныхъ панталонъ рѣшительно всѣ видѣли вылѣзавшіе бѣлые нитяные носки -- со всѣмъ этимъ мистеръ Груджіусъ обладалъ необычною способностью производить на всѣхъ пріятное впечатлѣніе.
Роза нашла мистера Груджіуса въ собственной завѣтной гостиной миссъ Твинкльтонъ, весьма смущеннаго обществомъ начальницы пансіона. Повидимому, бѣдняга боялся, что его начнутъ экзаменовать въ чемъ нибудь, а онъ не сумѣетъ дать удовлетворительный отвѣтъ.
-- Дорогая моя, какъ поживаете?-- встрѣтилъ онъ Розу.-- Я радъ видѣть васъ. Дорогая, какъ вы поправились. Позвольте предложить вамъ стулъ.
Миссъ Твинкльтонъ, сидѣвшая за своимъ маленькимъ письменнымъ столомъ, увидя вошедшую Розу, поднялась и, обращаясь больше къ вселенной, чѣмъ къ присутствующимъ, съ изысканной любезностью произнесла: "Вы позволите мнѣ удалиться?"
-- Ни подъ какимъ видомъ, сударыня, что касается меня. Надѣюсь, что вы останетесь.
-- Я должна просить разрѣшенія удалиться,-- повторяетъ миссъ Твинкльтонъ съ обворожительной граціей, но разъ вы такъ любезны, я останусь. Я не стѣсню васъ, если пододвину мой рабочій столикъ къ этому окну?
-- Сударыня! Что вы! Какое-же стѣсненіе!
-- Вы очень добры.-- Роза, дорогая, вы, надѣюсь, будете откровенны, не стѣсняясь мной.
Мистеръ Груджіусъ, оставшійся съ Розой у топившагося камина, снова повторяетъ свое привѣтствіе ей: "Дорогая моя, какъ поживаете? Я радъ видѣть васъ, моя дорогая". И, подождавъ пока сѣла она, садится самъ.
-- Мои визиты къ вамъ,-- говоритъ мистеръ Груджіусъ,-- подобны ангельскимъ видѣніямъ... только не думайте, что я сравниваю съ ангелами себя.
-- Нѣтъ, сэръ, этого я не думаю.
-- И совершенно справедливо, потому что я ни въ какомъ случаѣ не ангелъ,-- соглашается мистеръ Груджіусъ.-- Я относилъ свои слова къ моимъ посѣщеніямъ, которыхъ такъ мало и которыя такъ далеки одно отъ другого. Ангелы, какъ мы знаемъ хорошо, находятся только тамъ, на верху.
Миссъ Твинкльтонъ съ тупымъ недоумѣніемъ оглянула потолокъ.
-- Я подразумѣвалъ, моя дорогая,-- говоритъ мистеръ Груджіусъ, кладя свою руку на руку Розы (ему представилось вдругъ, что кто нибудь могъ отнести его слова "моя дорогая" къ миссъ Твинкльтонъ и счесть ихъ за непозволительную вольность),-- я разумѣлъ другихъ молодыхъ дѣвицъ.
Миссъ Твинкльтонъ снова углубляется въ свое занятіе.
Мистеръ Груджіусъ, чувствуя, что онъ выразилъ свою мысль далеко не такъ, какъ того хотѣлъ, третъ свою голову отъ затылка ко лбу, точно приглаживая свои волосы, или выжимая изъ нихъ воду,-- это было его привычкой, хотя и совершенно излишней,-- затѣмъ вынимаетъ изъ бокового кармана пиджака записную книжку, а изъ жилета карандашъ.
-- Я приготовилъ,-- говоритъ онъ, переворачивая страницы,-- списокъ того, о чемъ мнѣ нужно спросить васъ. Я имѣю привычку это дѣлать, такъ какъ не умѣю объясняться. Сейчасъ я прочитаю ихъ вамъ: "Здоровье и счастье". Вѣрно. Вы здоровы и счастливы, дорогая? На видъ такъ.
-- Да, сэръ,-- отвѣчаетъ Роза.
-- Какъ и слѣдовало ожидать,-- говоритъ мистеръ Груджіусъ, поворачивая свою голову къ угловому окну.-- Мы обязаны этимъ той особѣ, которая сидитъ здѣсь съ нами, и ея материнской заботѣ о васъ.
Стараніе мистера Груджіуса и на этотъ разъ пропало даромъ, такъ какъ его комплиментъ, по крайней мѣрѣ внѣшне, не былъ замѣченъ миссъ Твинкльтонъ. Сообразивъ, что разговоръ о ней требуетъ ея полнаго невниманія къ нему, почтенная начальница пансіона обратила свои взоры кверху, кусая перо и точно ожидая вдохновенія отъ небесныхъ музъ.
Мистеръ Груджіусъ еще разъ потеръ свою голову и затѣмъ обратился снова къ своей записной книжкѣ; тамъ стояло: "Фунты, шиллинги и пенсы".
-- "Фунты, шиллинги и пенсы",-- продолжалъ онъ,-- такова моя слѣдующая запись. Конечно, это скучный предметъ для молодой дѣвушки, но, все-таки, предметъ необходимый. Жизнь -- это фунты, шиллинги и пенсы. Смерть... Внезапное воспоминаніе о смерти обоихъ родителей Розы, казалось, смутило его, и онъ заговорилъ болѣе мягкимъ тономъ: -- Смерть не есть фунты, шиллинги и пенсы.
Голосъ мистера Груджіуса былъ вообще говоря такой-же сухой и жесткій, какъ и онъ самъ. Но теперь, несмотря на его ограниченную выразительность, онъ казался болѣе добрымъ, чѣмъ обыкновенно. И если-бы природа закончила его, на его лицѣ непремѣнно появилась бы добрая улыбка. Но такъ какъ шишки на его лбу не расходились и его лицо было такое, что не поддавалось никакой экспрессіи, то что-же могъ сдѣлать бѣдняга!
-- "Фунты, шиллинги и пенсы". Вы все еще находите, дорогая, что денегъ, которые я даю вамъ, достаточно для васъ?
Роза ничего не желала и не имѣла никакихъ нуждъ.
-- А у васъ нѣтъ долговъ?
Роза засмѣялась при мысли, что у нея могутъ быть долги. Ей, при ея неопытности, казалось, что имѣть долги можно только въ воображеніи. Мистеръ Груджіусъ пристально посмотрѣлъ на нее, чтобы увѣриться, что она дѣйствительно такъ думаетъ.-- А!-- сказалъ онъ бросая бѣглый взоръ въ сторону миссъ Твинкльтонъ и зачеркивая свою замѣтку о "Фунтахъ, шиллингахъ и пенсахъ".-- Я же говорилъ, что нахожусь среди ангеловъ!
Роза чувствовала, въ чемъ должна была заключаться третья замѣтка записной книжки мистера Груджіуса, а потому краснѣла и смущенно оправляла свое платье.
-- "Замужество"... Гм!..-- Мистеръ Груджіусъ провелъ рукой по всему своему лицу, отъ лба до рта и, приблизивъ свое кресло къ Розѣ, началъ болѣе конфиденціальнымъ тономъ:
-- Теперь я затрогиваю, дорогая, тотъ пунктъ, который и заставилъ меня обезпокоить васъ моимъ визитомъ. При другихъ обстоятельствахъ я, какъ очень неуклюжій человѣкъ, и не рѣшился бы пріѣхать сюда. Только въ крайнемъ случаѣ я рѣшаюсь показываться въ обществѣ, къ которому я совершенно не подхожу. Я чувствую себя въ такихъ случаяхъ такъ, какъ медвѣдь чувствовалъ бы себя, будучи участникомъ веселаго котильона.
Его неуклюжій и неловкій видъ до такой степени соотвѣтствовалъ сдѣланному имъ сравненію, что Роза отъ души засмѣялась.
-- Вотъ видите, и вы также смотрите на меня,-- сказалъ мистеръ Груджіусъ самымъ спокойнымъ тономъ. Но вернемся къ моему меморандуму. Мистеръ Эдвинъ посѣщалъ васъ, какъ это было условлено. Вы сообщили мнѣ объ этомъ въ вашемъ письмѣ. И вы любите его, а онъ любитъ васъ.
-- Онъ очень нравится мнѣ,-- прибавила Розъ.
-- Я такъ и сказалъ, моя дорогая,-- замѣтилъ ея опекунъ, не умѣвшій уловить тонкаго и застѣнчиваго оттѣнка, который придала своей фразѣ Роза. Хорошо. И вы переписываетесь?
-- Иногда пишемъ другъ другу,-- говоритъ Роза, опять придавая иное выраженіе своей фразѣ, чѣмъ какое, по ея мнѣнію, заключалось въ словахъ опекуна.
-- Я такъ и понималъ мои слова, дорогая,-- говоритъ мистеръ Груджіусъ.-- Хорошо. Все идетъ хорошо, время проходитъ, и на будущее Рождество я долженъ буду предупредить примѣрную даму, сидящую тамъ у окна, которой мы такъ много обязаны, какъ это полагается, что черезъ полгода послѣ Рождества вы оставите ея учебное заведеніе. Конечно, ваши отношенія къ ней были не только формальными, но въ дѣлахъ надо держаться дѣловой стороны. Я ужасно неуклюжій и неловкій человѣкъ,-- вдругъ замѣтилъ мистеръ Груджіусъ, представивъ себѣ предстоящую ему обязанность, и я совершенно не умѣю говорить въ обществѣ. Поэтому, эти два основанія заставляютъ меня просить васъ найти для свадьбы кого нибудь вмѣсто меня. Если-бъ это оказалось возможнымъ, я буду очень радъ.
Роза сидитъ застѣнчивая, опустивъ глаза въ полъ, и замѣчаетъ, что если-бъ нужно было, какъ онъ того требуетъ, найти ему замѣстителя, то это было-бы возможно.
-- Конечно,-- говоритъ мистеръ Груджіусъ.-- Въ крайнемъ случаѣ можно было-бы обратиться къ здѣшнему учителю танцевъ, онъ исполнилъ-бы мою обязанность съ большой граціей. Онъ отлично подойдетъ и отойдетъ отъ алтаря, онъ удовлетворитъ и пастора, и васъ самихъ, и шаферовъ, и всѣхъ другихъ. А я, я ужасно неуклюжій человѣкъ,-- говоритъ опять мистеръ Груджіусъ, я все напутаю.
Роза сидитъ неподвижно и молча. Въ этотъ моментъ ея мысли не шли такъ далеко. Вопросъ о свадьбѣ былъ отъ нея дальше, чѣмъ дѣйствительность.
-- Въ меморандумѣ стоитъ "Завѣщаніе",-- говоритъ мистеръ Груджіусъ, смотря въ свою записную книжку и зачеркивая вопросъ о свадьбѣ, и вынимаетъ какую-то бумагу.-- Я уже ознакомилъ васъ, дорогая, съ содержаніемъ завѣщанія вашего отца, но думаю, что въ настоящее время лучше передать вамъ въ руки засвидѣтельствованную съ него копію. А такъ какъ съ содержаніемъ этого завѣщанія знакомъ также и Эдвинъ, то, я думаю, другую засвидѣтельствованную копію слѣдуетъ передать въ руки мистера Джаспера.
-- Нѣтъ, въ собственныя руки Эдвину?!-- вопросительно говоритъ Роза.-- Развѣ нельзя передать копію Эдвину?
-- Конечно, можно, моя дорогая, если вы непремѣнно желаете этого, но я имѣлъ въ виду мистера Джаспера, какъ опекуна...
-- Нѣтъ, я очень хочу, чтобы вы передали копію самому Эдвину,-- говорить Роза серьезно и горячо. Я ни въ какомъ случаѣ не хочу, чтобы между нами было еще посредничество мистера Джаспера.
-- Это вполнѣ естественно, какъ я думаю,-- говоритъ мистеръ Груджіусъ,-- чтобы вашъ юный супругъ былъ для васъ всѣмъ. Хорошо. Но замѣтьте, что я только предполагаю это. Фактъ заключается въ томъ, что я ужасно неестественный человѣкъ, а потому собственнаго опыта въ этихъ дѣлахъ у меня нѣтъ.
Роза смотритъ на него съ нѣкоторымъ изумленіемъ.
-- Я разумѣлъ,-- объясняетъ мистеръ Груджіусъ,-- что я никогда не испыталъ юности. Я былъ единственнымъ сыномъ своихъ родителей, которые къ тому же были и сами тогда довольно преклоннаго возраста. И я самъ родился такимъ. Обыкновенные люди родятся, ростутъ, развиваются. Они бутоны, и только потомъ распускаются въ цвѣты. Я-же родился какой-то сухой вѣткой, какимъ-то сухимъ шипомъ, не цвѣлъ и не распускался. Съ тѣхъ поръ, какъ я помню себя, я всегда былъ такимъ. Но вернемся къ дѣлу. Засвидѣтельствованная копія будетъ передана мистеру Друду, согласно вашего желанія. Что касается наслѣдства, то вы, кажется, знаете о немъ все. Оно заключаешь въ ежегодной рентѣ въ 250 фунтовъ. Вмѣстѣ съ нѣкоторыми сбереженіями и движимымъ имуществомъ все ваше состояніе достигнетъ 1.700 фунтовъ стерлинговъ. Я имѣю право выдать вамъ извѣстную сумму на расходы для свадьбы. Вотъ и все!
-- Будьте добры, скажите мнѣ,-- говоритъ Роза, беря бумагу и прелестно нахмурившись, но не открывая ее,-- скажите, права ли я въ томъ, что сейчасъ скажу? Когда вы мнѣ говорите, я лучше понимаю, чѣмъ когда мнѣ приходится читать самой. Мой бѣдный отецъ и отецъ Эдвина дали другъ другу взаимное обѣщаніе, какъ два вѣрныхъ друга, значитъ, и мы двое должны быть такими же друзьями?
-- Совершенно вѣрно.
-- И мы должны быть такими друзьями, какъ они того хотѣли, ради нашего общаго блага и нашего взаимнаго счастья?
-- Совершенно вѣрно.
-- Но это не связываетъ Эдди и не связываетъ меня, если-бы...
-- Не волнуйтесь, дорогая. Въ случаѣ, который и сейчасъ вызываетъ въ вашихъ глазахъ слезы, т. е. въ случаѣ, еслибъ вы не вышли замужъ за мистера Друда,-- или, наоборотъ,-- ни та, ни другая сторона ни къ чему не обязана и не теряетъ никакихъ правъ. Вы бы остались до своего совершеннолѣтія подъ моей опекой. Только и всего. Но, конечно, это не особенно большое удовольствіе!
-- А Эдди?
-- Онъ получитъ съ совершеннолѣтіемъ, всѣ права на наслѣдство, оставленное ему отцомъ, одинаково какъ и сейчасъ.
Роза, нахмуривъ брови и съ блѣднымъ лицомъ кусаетъ уголъ засвидѣтельствованной копіи, смотритъ сосредоточенно на полъ и стучитъ ногой.
-- Вообще, ваше замужество съ мистеромъ Друдомъ не обязательство,-- говоритъ мистеръ Груджіусъ,-- а только пожеланіе, только дружескій проектъ, выраженный обѣими сторонами. Само собой разумѣется, что планъ этотъ продиктованъ самыми нѣжными чувствами и что отъ него ждали счастья для васъ, счастья, въ которомъ едва-ли можно сомнѣваться. Когда вы были дѣтьми, вы уже тогда привыкали къ этой мысли будущаго союза и онъ уже тогда былъ счастливъ. Но обстоятельства могли, конечно, измѣниться. Отчасти мой сегодняшній визитъ и имѣлъ въ виду это обстоятельство: я считалъ своей обязанностью сообщить вамъ, что два юныхъ существа могутъ быть обвѣнчаны только съ ихъ согласія (за исключеніемъ браковъ, вынужденныхъ соображеніями этикета или приличія, всегда ведущихъ къ раздорамъ и горю), только то ихъ личному желанію, по ихъ собственному рѣшенію (конечно, и тутъ возможны ошибки но, во всякомъ случаѣ, счастье тутъ въ нашихъ собственныхъ рукахъ). Стоитъ представитъ себѣ, напримѣръ, что родители васъ обоихъ живы, и легко понять, что при малѣйшемъ сомнѣніи въ исполнимости ихъ плана, они отказались-бы отъ него. Это не подлежитъ ни малѣйшему сомнѣніи и оспаривать это немыслимо, неблагоразумно, нелогично и неправильно!
Мистеръ Груджіусъ сказалъ все это такъ, точно онъ читалъ по писанному, или, вѣрнѣе, точно онъ говорилъ, наизусть заученый урокъ. По крайней мѣрѣ, на его лицѣ и во всей его манерѣ держать себя нельзя было уловитъ ни малѣйшаго вдохновенія.
-- Теперь, дорогая,-- заключилъ онъ, вычеркивая "Завѣщаніе" своимъ карандашемъ, я исполнилъ то, что являлось, безъ сомнѣнія, моей формальной обязанностью въ этомъ дѣлѣ, но только формальной обязанностью. На очереди "Желанія". Дорогая моя, у васъ нѣтъ какого нибудь желанія, которое я могъ-бы исполнить?
Роза покачала отрицательно головой, но съ такимъ печальнымъ видомъ, точно у нея была какая-то просьба, но она не могла выразить ее и ждала помощи.
-- Можетъ быть, вы дадите мнѣ какія-нибудь инструкціи относительно вашихъ дѣлъ?
-- Я бы хотѣла переговорить раньше съ Эдди, если вы позволите,-- сказала Роза, теребя складки своего платья.
-- Конечно, конечно,-- отвѣтилъ мистеръ Груджіусъ.-- Вы должны быть съ нимъ солидарны во всемъ. Скоро-ли пріѣдетъ молодой джентльменъ?
-- Онъ только сегодня утромъ уѣхалъ. Онъ вернется къ Рождеству.
-- Ничего не можетъ быть лучше этого. Когда онъ вернется къ Рождеству, вы подробно обсудите съ нимъ всѣ дѣла. Затѣмъ вы напишите мнѣ. И тогда я позволю себѣ приступить къ моимъ дѣловымъ сношеніямъ съ той, которая сидитъ тамъ у окна. Мы заключимъ счеты за этотъ сезонъ.
Сказавъ это, мистеръ Груджіусъ вычеркиваетъ слово "Желанія" и снова смотритъ въ свои меморандумъ. Тамъ стоитъ: "Проститься". Да. Теперь, моя дорогая, позвольте мнѣ проститься съ вами.
-- Могу я,-- говоритъ Роза, когда мистеръ Груджіусъ поднимается со стула, чтобы уйти,-- могу я попросить васъ, если мнѣ нужно будетъ что нибудь важное передать вамъ, пріѣхать ко мнѣ на Рождество?
-- Конечно, безъ всякаго сомнѣнія,-- говоритъ мистеръ Груджіусъ, какъ будто весьма довольный просьбой Розы (какъ будто, говоримъ мы, потому что на лицѣ мистера Груджіуса весьма трудно замѣтить что нибудь). Какъ страшно неловкій и неуклюжій человѣкъ, я не посѣщаю никакого общества и на праздники не получилъ никакого приглашенія, кромѣ одного, на 25-е число, отъ такого-же неуклюжаго, какъ и я самъ, моего клерка, котораго я имѣлъ счастье найти. Отецъ его норфолькскій фермеръ, и присылаетъ ему каждый годъ къ праздникамъ въ подарокъ чудную индѣйку (которая и будетъ фигурировать за обѣдомъ). Я совершенно буду счастливъ, если вы пожелаете видѣть меня, моя дорогая. Какъ сборщикъ подоходнаго налога, я мало кому пріятенъ и меня мало кто хочетъ видѣть, и это явилось бы для меня новостью весьма пріятной.
За выраженную мистеромъ Гружіусомъ готовность пріѣхать по первому ея требованію, миловидная Роза тянется руками къ его плечамъ, поднимается на цыпочки и быстро цѣлуетъ его.
-- Господь да благословитъ меня!-- восклицаетъ мистеръ Груджіусъ.-- Благодарю васъ, моя дорогая! Честь равна удовольствію.
И затѣмъ обратившись къ миссъ Твинклѣтонъ, онъ говоритъ:
-- Сударыня, я имѣлъ съ моей опекаемой самый пріятный разговоръ, а теперь позвольте мнѣ освободить васъ отъ моей громоздкой персоны.
-- Не говорите, сэръ, о своей громоздкости,-- говоритъ, граціозно приподнимаясь, миссъ Твинклѣтонъ,-- я не могу позволить вамъ говорить такъ.
-- Благодарю васъ, сударыня. Я читалъ въ газетахъ,-- сказалъ мистеръ Груджіусъ, нѣсколько запинаясь, что когда какую-нибудь школу посѣщаетъ знаменитость (я не говорю, что я знаменитость), то она проситъ для учащихся какой нибудь льготы. Такъ какъ теперь время уже послѣобѣденное, и въ учебномъ заведеніи, главой котораго состоите вы, уроки уже кончились, то воспитанницы ничего не выиграли бы, если-бъ остальная часть дня была праздникомъ; все равно, у нихъ и безъ того праздникъ. Но если у васъ есть наказанная, то нельзя-ли мнѣ просить васъ...
-- Ахъ, мистеръ Груджіусъ, мистеръ Груджіусъ!-- восклицаетъ миссъ Твинкльтонъ, граціозно угрожая ему мизинцемъ.-- О, вы, мужчины! Какъ-же вамъ не стыдно послѣ этого упрекать насъ, какъ воспитательницъ, въ недостаткѣ дисциплины, насъ, воспитательницъ женщинъ, будущихъ вашихъ женъ! Впрочемъ, такъ какъ миссъ Фердинандъ наказана, то пойдите къ ней, Роза, моя дорогая, и скажите ей, что я снимаю съ нея наказаніе по ходатайству вашего опекуна мистера Груджіуеа.
Сказавъ это, миссъ Твинкльтонъ присѣла такъ низко, что когда она выпрямилась, то очутилась въ трехъ ярдахъ разстоянія отъ того мѣста, гдѣ она стояла раньше.
Такъ какъ мистеръ Груджіусъ считалъ своимъ долгомъ повидать мистера Джаспера прежде, чѣмъ онъ покинетъ Клойстергэмъ, то онъ отправился къ его дому и поднялся по лѣстницѣ къ входной двери. Она оказалась запертой, а на бумажкѣ, прибитой къ ней стояло слово "Соборъ", что означало, что регентъ въ церкви. Въ виду этого мистеръ Груджіусъ снова спустился съ лѣстницы и, пройдя ограду, остановился около большой западной двери собора, которая стояла открытой для провѣтриванія зданія.
-- Богъ мой,-- сказалъ мистеръ Груджіусъ, заглянувъ внутрь,-- какъ здѣсь пахнетъ стариной!
И, дѣйствительно, отъ гробницъ и сводовъ, отъ арокъ такъ и несло могильнымъ дыханіемъ. По угламъ сгущались вечернія сумерки, на каменныхъ плитахъ исчезали отсвѣты отъ цвѣточныхъ стеколъ, а мѣстами, отъ заплѣснѣвшихъ камней, вѣяло сыростью. За рѣшеткой амвона, на фонѣ высокаго темнаго органа бѣлѣли одѣянія пѣвчихъ и оттуда-же доносился тихій, монотонный голосъ, читавшій что-то. За стѣнами собора въ тепломъ вечернемъ воздухѣ купались зеленѣющіе луга, чернѣющія поля, рѣка, долины и горы, освѣщенные заходящими лучами солнца, которое искрилось золотомъ на маленькихъ окнахъ раскинувшихся на горизонтѣ фермъ и мельницъ, а внутри собора все становилось сѣрымъ, мрачнымъ, все покрывалось тьмой, и монотонный голосъ точно пришедшій съ того свѣта, звучалъ все слабѣе. Но вотъ затѣмъ одинокій голосъ замеръ совсѣмъ и по собору понеслось цѣлое море звуковъ. Потомъ звуки затихли, послышался опять тихій голосъ и, наконецъ, море голосовъ заволновалось снова, поднялось звуковыми волнами до самыхъ сводовъ и даже до колокольни. И вдругъ всѣ звуки затихли, море замерло и настала глубокая тишина.
Мистеръ Груджіусъ подошелъ тѣмъ временемъ къ амвону, съ котораго уже начинали спускаться пѣвчіе.
-- Ничего не случилось?-- поспѣшно спросилъ, подошедшій къ нему Джасперъ.-- Васъ не вызвали сюда?
-- Рѣшительно ничего. Я пріѣхалъ по собственной надобности. Я былъ у моей прелестной опекаемой, а теперь собираюсь домой.
-- Вы нашли ее здоровой?
-- Цвѣтущей. Очень цвѣтущей. Я собственно пріѣхалъ затѣмъ, чтобъ серьезно поговорить съ ней по вопросу о томъ, какой смыслъ и значеніе имѣетъ ея обрученіе.
-- А какой-же смыслъ имѣетъ оно по вашему мнѣнію?
Мистеръ Груджіусъ замѣтилъ, что губы вопрошавшаго были блѣдны, но объяснилъ это сыростью собора.
-- Я и пріѣхалъ для того, чтобы сказать ей, что оно не можетъ быть разсматриваемо, какъ какое-то обязательство, что если одна изъ сторонъ не чувствуетъ любви или вообще не хочетъ вступить въ этотъ бракъ, то онъ можетъ быть и не заключаемъ.
-- Могу я спросить васъ?.. Вы имѣли какое нибудь основаніе, чтобы сообщитъ ей это?
Мистеръ Груджіусъ отвѣтилъ довольно рѣзко: "Основаніе было то, что я долженъ былъ исполнить свою обязанность. Вотъ и все". Затѣмъ онъ прибавилъ: "Пойдемте, мистеръ Джасперъ, я знаю вашу привязанность къ вашему племяннику и то, что вы крайне горячо принимаете все, что его касается, но могу васъ увѣрить, что я не имѣлъ въ виду выразитъ неуваженіе къ мистеру Друду".
-- Вы не могли выразиться болѣе сердечно,-- замѣтилъ Джасперъ, идя рядомъ съ нимъ и дружески пожимая ему руку.
Мистеръ Груджіусъ снялъ свою шляпу, провелъ рукой по головѣ, затѣмъ качнулъ ей въ знакъ своего удовольствія и накрылся опять шляпой.
-- Я готовъ поспоритъ, что она не захочетъ отказаться отъ Неда,-- сказалъ съ улыбкой Джасперъ, губы котораго при этомъ поблѣднѣли такъ, что онъ самъ чувствовалъ это и кусалъ ихъ.
-- И вы будете правы,-- отвѣтилъ мистеръ Груджіусъ,-- хотя, по моему мнѣнію, къ чувствамъ сироты, оставшейся безъ матери при такихъ обстоятельствахъ, какъ она, надо относиться очень осторожно и деликатно. Такъ я думаю, хотя я и не понимаю этихъ дѣлъ. А по вашему?
-- Само собой разумѣется, что такъ.
-- Я очень радъ, что вы говорите это, такъ какъ она, кажется, хочетъ, чтобы все было подготовлено между ними совершенно самостоятельно и чтобы мы въ это дѣло не вмѣшивались,-- сказалъ мистеръ Груджіусъ, осторожно подходя къ темѣ своего разговора съ Розой о Джасперѣ.
-- Вы хотите сказать,-- поправилъ его Джасперъ, трогая себя за грудь и произнося не совсѣмъ внятно слово,-- чтобы я не вмѣшивался!
Мистеръ Груджіусъ тоже тронулъ себя въ грудь и затѣмъ произнесъ:
-- Я разумѣю насъ обоихъ. Пусть они совѣтуются и обсуждаютъ все сами, когда мистеръ Эдвинъ Друдъ вернется сюда къ Рождеству. А затѣмъ уже вмѣшаемся въ дѣло и мы, и покончимъ съ нимъ.
-- Поэтому, вы и уговорились съ ней вернуться къ Рождеству?-- замѣтилъ Джасперъ.-- Теперь я понимаю.
И затѣмъ онъ прибавилъ:
-- Какъ вы совершенно вѣрно сказали сейчасъ, мистеръ Груджіусъ, между мною и моимъ племянникомъ такая исключительная привязанность, что я болѣе чувствителенъ къ тому, что касается судьбы моего счастливаго юнца, чѣмъ къ тому, что касается меня лично. Однако, вполнѣ справедливо, чтобъ мы считались и съ желаніями молодой дѣвушки, а потому я готовъ во всемъ подчиниться вашему указанію. Я принимаю его. Значить, на Рождествѣ они сдѣлаютъ всѣ послѣднія приготовленія на май, когда и состоится ихъ свадьба. Намъ остается, такимъ образомъ, лишь облегчить имъ разныя формальности и приготовить ко дню рожденія Эдвина сдачу ему всѣхъ опекунскихъ дѣлъ.
-- Такъ понимаю дѣло и я,-- согласился мистеръ Груджіусъ, подавая Джасперу на прощанье руку. Да благословитъ ихъ обоихъ Богъ!
-- Да спасетъ ихъ обоихъ Богъ!-- воскликнулъ Джасперъ.
-- Я сказалъ, "да благословитъ ихъ",-- замѣтилъ Груджіусъ, посмотрѣвъ при этомъ черезъ плечо на регента.
-- А я сказалъ "да спасетъ ихъ",-- возразилъ Джасперъ.-- Развѣ тутъ есть какая разница?