Мистеръ Джемсъ Гартхаузъ провелъ всю ночь и весь слѣдующій день въ такихъ попыхахъ, что большой свѣтъ, вооружившись даже самымъ сильнымъ моноклемъ, съ трудомъ призналъ бы въ немъ въ этотъ періодъ безумія изящнаго Джима, брата достопочтеннаго члена парламента и юмориста. Мистеръ Джемсъ положительно волновался. Много разъ начиналъ онъ горячиться къ разговорѣ, совсѣмъ на вульгарный ладъ. Онъ то приходилъ, то уходилъ съ безалаберностью человѣка, не знающаго, что ему дѣлать; скакалъ, очертя голову, точно разбойникъ, по дорогамъ и жестоко томился, совершенно упустивъ изъ вида, что порядочные люди должны даже скучать по извѣстнымъ правиламъ, предписаннымъ авторитетами по части приличій.
Примчавшись верхомъ въ Коктоунъ подъ бушевавшей грозой, точно дѣло шло о звѣриной травлѣ, Гартхаузъ не ложился всю ночь. Отъ времени до времени онъ яростно звонилъ и обвинялъ дежурнаго привратника, являвшагося на звонокъ, въ утайкѣ письма или словеснаго порученія, которое непремѣнно должно было придти на его имя, и требовалъ, чтобъ тотъ немедленно исправилъ свою оплошность.
Забрезжилъ разсвѣтъ, наступило утро, наступилъ день,-- а ни письма, ни посланнаго все нѣтъ, какъ нѣтъ. Тогда мистеръ Гартхаузъ покатилъ на дачу. Тамъ ему сказали, что мистеръ Баундерби въ отлучкѣ, а миссисъ Баундерби въ городѣ. Уѣхала туда внезапно наканунѣ. Домашніе даже не знали объ ея отъѣздѣ, когда было получено распоряженіе, чтобъ ее не ждали скоро.
Мистеру Гартхаузу не оставалось ничего больше при данныхъ обстоятельствахъ, какъ послѣдовать за нею въ Коктоунъ. Здѣсь онъ побывалъ у ней на городской квартирѣ. Миссисъ Баундерби не оказалось и тутъ. Онъ заглянулъ въ банкъ. Мистеръ Баундерби еще не возвращался изъ своей поѣздки; миссисъ Спарситъ также уѣхала. Какъ, и миссисъ Спарситъ въ отсутствіи? Кто могъ дойти до такой крайности, что ему понадобилось общество такого дракона?
-- Ну вотъ, почемъ я знаю!-- отвѣчалъ Томъ, имѣвшій свои причины тревожиться по поводу ея исчезновенія. Она отправилась куда то сегодня поутру съ разсвѣтомъ. У ней вѣчно разныя тайны,-- ненавижу я ее! Да и этого бѣлобрысаго парня то-же; онъ постоянно пялитъ на людей свои моргающіе глаза.
-- Гдѣ вы были вчера вечеромъ, Томъ?
-- Гдѣ я былъ вчера вечеромъ!-- подхватилъ Томъ. Ботъ это мнѣ нравится! Дожидался васъ, мистеръ Гартхаузъ, пока не хлынулъ дождь, да какой! Какого я никогда не видывалъ въ жизни. Гдѣ я былъ! Вотъ это мило! Гдѣ были вы, надо бы спросить.
-- Мнѣ помѣшали пріѣхать,-- вышла задержка.
-- Задержка!-- проворчалъ Томъ. Выходитъ, что насъ обоихъ задержали. Я ждалъ васъ, пока пропустилъ всѣ поѣзда, кромѣ почтоваго. Пріятная перспектива ѣхитъ на немъ, а потомъ мѣсить грязь, по колѣно въ водѣ, въ такую ненастную ночь, пока доберешься до дачи! Въ концѣ концовъ пришлось переночевать въ городѣ.
-- Гдѣ именно?
-- Какъ гдѣ? Да на моей собственной кровати, въ домѣ Баундерби.
-- Видѣли вы сестру?
-- Чертъ побери! Какъ могъ я видѣть ее, когда она находилась въ пятнадцати миляхъ отъ меня?-- возразилъ Томъ, выпучивъ глаза.
Проклиная въ душѣ грубые отвѣты юнаго джентльмена, къ которому онъ питалъ такую вѣрную дружбу, мистеръ Гартхаузъ поспѣшилъ отдѣлаться отъ него безъ дальнихъ церемоній, въ сотый разъ спрашивая себя, что значитъ все это? Онъ выяснилъ себѣ только одно. Была ли Луиза въ городѣ или за городомъ, поторопился ли онъ черезчуръ съ этой женщиной, которую было такъ трудно постичь, или она просто струсила, или все вышло наружу, или, наконецъ, случилось что либо непредвидимое, одно было ясно: -- онъ долженъ сидѣть на мѣстѣ и быть готовымъ встрѣтить лицомъ къ лицу все, что предназначено ему судьбой. Гостинница, гдѣ, какъ было всѣмъ извѣстно, онъ расположился на время своей ссылка въ эту закопченую трущобу, играла теперь для него ролъ позорнаго столба, къ которому онъ былъ привязанъ. Что же касается прочаго -- будь, что будетъ!
"Во всякомъ случаѣ",-- говорилъ про себя Джемсъ Гартхаузъ,-- "ожидаетъ ли меня вызовъ на дуэль или любовное свиданіе, сцена раскаянія и упрековъ или импровизированная партія бокса съ моимъ другомъ Баундерби, по ланкаширскому обычаю,-- что весьма возможно при настоящемъ положеніи дѣлъ -- надо начать съ того, что пообѣдать. Баундерби имѣетъ преимущество передо мною въ вѣсѣ, и если между нами должно произойти нѣчто въ британскомъ духѣ, то не лишнее будетъ протренироваться".
Мистеръ Джемсъ Гартхаузъ позволилъ и, небрежно развалившись на диванѣ, приказалъ лакею:
-- Обѣдъ къ шести часамъ. Чтобъ непремѣнно была порція бифштекса!
Затѣмъ онъ короталъ, какъ умѣлъ, оставшееся до вечера время. Это было не легко, потому что его мучила сильнѣйшая тревога. И по мѣрѣ того, какъ проходили часы, не принося съ собою желаннаго объясненія, она все возрастала.
Впрочемъ, Гартхаузъ принималъ непріятный казусъ настолько хладнокровно, насколько это возможно для человѣческой натуры при данныхъ обстоятельствахъ, и даже не разъ возвращался къ забавной мысли о тренировкѣ.-- "Не дурно было бы",-- соображалъ онъ про себя, зѣвая,-- "дать здѣшнему лакею пять шиллинговъ и попробовать на немъ свою силу".-- А немного спустя ему приходила идея: -- "Ужъ не нанять ли на пробу по часамъ какого нибудь силача?" -- Однако всѣ эти шутки мало сокращали передобѣденное время и нисколько не обманывая его томительной неизвѣстности. Выражаясь мягко, то и другое тянулось невыносимо.
Даже передъ самымъ обѣдомъ Гартхаузъ не могъ воздержаться, чтобъ не шагать по узорамъ ковра, не выглядывать изъ окошка, не прислушиваться къ малѣйшему шороху за дверью, при чемъ его кидало въ жаръ, если къ ней приближались шаги. Но послѣ обѣда, когда вечеръ смѣнился сумерками, сумерки -- темнотой, а никакихъ извѣстій все еще не приходило, Гартхаузъ, по его собственному выраженію, подвергся "медленной пыткѣ инквизиціи". Однако, все еще вѣрный убѣжденію -- единственному, какое у него было -- что настоящая благовоспитанность проявляется въ небрежномъ равнодушіи ко всему, онъ воспользовался этимъ, какъ предлогомъ, чтобъ потребовать себѣ свѣчей и газету.
Съ полчаса напрасно старался мистеръ Гартхаузъ углубиться въ чтеніе, какъ вдругъ на порогѣ выросъ лакей и промолвилъ съ таинственнымъ видомъ, точно извиваясь въ то же время:
-- Прошу прощенья, сэръ. Васъ спрашиваютъ, смѣю доложить, сэръ.
Смутное представленіе, что въ такой формѣ полиція обращается къ шикарно одѣтымъ мошенникамъ при арестѣ, заставило Джемса Гартхауза въ пылу негодованія накинуться на лакея:
-- Какого чорта хотите вы этимъ сказать? Кто меня "спрашиваетъ?"
-- Прошу прощенья, сэръ. Тамъ дожидается какая то молодая леди, сэръ.
-- Гдѣ "тамъ?"
-- Въ корридорѣ, сэръ.
Пославъ болвана-слугу ко всѣмъ чертямъ, какъ онъ того заслуживалъ, Джемсъ Гартхаузъ выскочилъ въ корридоръ. Тамъ стояла какая то молодая особа, совершенно незнакомая ему,-- просто одѣтая, очень спокойная и прехорошенькая. Мистеръ Гартхаусъ пригласилъ ее къ себѣ въ комнату, подалъ ей стулъ и тутъ, при свѣчахъ, замѣтилъ, что она еще красивѣе, чѣмъ показалась ему съ перваго взгляда. Лицо ея было простодушно, очень молодо и необычайно привлекательно. Она нисколько не робѣла передъ незнакомымъ ей мужчиной, не казалось ничѣмъ разстроенной, но была, повидимому, совершенно поглощена, цѣлью своего посѣщенія такъ что забыла о себѣ.
-- Я говорю съ мистеромъ Гартхаузомъ?-- спросила пришедшая, когда они остались вдвоемъ.
-- Да, съ нимъ.
И онъ прибавилъ про себя:-- "Однако, у тебя самые довѣрчивые глазки, какіе только я видалъ, и самый серьезный, хотя и спокойный голосокъ, какой мнѣ только приходилось слышать!"
-- Если я не совсѣмъ понимаю -- а это истинная правда, сэръ,-- къ чему обязываетъ васъ честь джентльмена въ иныхъ дѣлахъ (краска ударила въ лицо Джемса Гартхауза при такомъ вступленіи), за то увѣрена, что могу положиться на нее въ данномъ случаѣ и прошу васъ сохранить втайнѣ, какъ мой приходъ къ вамъ, такъ и все, что я вамъ сейчасъ скажу. Я довѣрюсь вашей чести, если вы дадите мнѣ слово...
-- На этотъ счетъ вы можете быть спокойны, я даю его...
-- Я молода, какъ видите; я одинока, какъ вы также можете видѣть, и пришла къ вамъ не по чьему либо совѣту или наущенію, но единственно руководствуясь собственной твердой надеждой.
"Сильно сказано!" -- подумалъ про себя Гартхаузъ, слѣдя за тѣмъ, какъ посѣтительница вскинула на него глаза.--"Довольно странное начало",-- прибавиль онъ дальше,-- "посмотримъ, куда то приведетъ насъ оно!"
-- Я думаю,-- сказала Сэсси,-- вы уже догадались, отъ кого я пришла.
-- Цѣлые сутки (показавшіеся мнѣ вѣчностью) провелъ я въ страшной тревогѣ и неизвѣстности на счетъ одной леди,-- отвѣчалъ Гартхаузъ. Надѣюсь, меня не обманываетъ надежда, что вы пришли именно отъ нея.
-- Я разсталась съ нею всего часъ назадъ.
-- Гдѣ?..
-- У ея отца.
Лицо мистера Гартхауза вытянулось при всемъ его хладнокровіи, а тревога усилилась.
"Дѣйствительно, теперь я совсѣмъ ужъ не понимаю, къ чему это клонится",-- подумалъ онъ.
-- Она прибѣжала туда вчера вечеромъ въ страшномъ волненіи и провела въ безпамятствѣ всю ночь. Я живу у ея отца и потому ухаживала за нею. Можете быть увѣрены, сэръ, что вы не увидите той леди до конца своей жизни...
Мистеръ Гартхаузъ глубоко перевелъ духъ. Если когда нибудь человѣкъ былъ нежданно поставленъ втупикъ и не зналъ, что ему сказать, то великолѣпный Джемсъ очутился, именно, въ такомъ незавидномъ положеніи. Ребяческая находчивость, которую обнаруживала посѣтительница, ея скромное безстрашіе, прямота, не допускавшая мысли о притворствѣ, полное забвеніе собственной личности и спокойная стойкость въ преслѣдованіи намѣченной цѣли,-- все это въ связи съ ея полнымъ довѣріемъ къ его слову, данному чисто наобумъ -- чего теперь Гартхаусъ стыдился невольно -- придавало ихъ странному разговору такой неожиданный оборотъ, что молодой человѣкъ чувствовалъ себя обезоруженнымъ и былъ, дѣйствительно, озадаченъ.
Наконецъ, онъ сказалъ:
-- Такое ошеломляющее извѣстіе, въ столь конфиденціальной формѣ и, вдобавокъ, изъ такихъ милыхъ устъ, въ самомъ дѣлѣ, способно сбить съ толку. Могу васъ спросить, уполномочены ли вы передать мнѣ его въ такихъ выраженіяхъ, не оставляющихъ ни малѣйшей надежды, именно, тою леди, о которой идетъ рѣчь?
-- Она ничего мнѣ не поручала.
-- Утопающій хватается за соломинку. Ни мало не сомнѣваясь ни въ вашемъ здравомысліи, ни въ вашей искренности, я все-таки позволю себѣ замѣтить, что склоненъ еще надѣяться, и не вѣрю тому, что я обреченъ на вѣчную разлуку съ той особой.
-- Для васъ нѣтъ ни малѣйшей надежды. Первою цѣлью моего прихода сюда было увѣрить васъ, сэръ, что вы не должны разсчитывать видѣться съ нею: для васъ она, все равно, что умерла со вчерашняго вечера, когда явилась къ своему отцу.
-- И я долженъ этому повѣрить?.. Но, если я не могу... или по слабости человѣческой не захочу съ этимъ примириться... если я...
-- Тѣмъ не менѣе, это правда. Всякая надежда для васъ потеряна.
Джемсъ Гартхаузъ посмотрѣлъ на дѣвушку съ недовѣрчивой улыбкой на губахъ; но Сэсси думала не о немъ; его улыбка, вмѣсто того, чтобы смутить ее, пропала даромъ.
Онъ закусилъ губы и подумалъ съ минуту.
-- Хорошо,-- сказалъ онъ, наконецъ,-- если на мое несчастіе и вопреки всѣмъ моимъ стараніямъ окажется, что для меня, дѣйствительно, все потеряно и я никогда больше не увижу той леди, то, конечно, я не стану ее преслѣдовать. Но, вѣдь, вы сказали, что она ничего не поручала вамъ и вы совсѣмъ не уполномочены ею вести со мною переговоры.
-- Я уполномочена на это только моей любовью къ ней и ея любовью ко мнѣ. У меня нѣтъ иного права обратиться къ вамъ, кромѣ того, которое даетъ мнѣ моя близость съ нею и ея довѣріе, мое нѣкоторое знакомство съ ея характеромъ и съ ея замужествомъ. О, мистеръ Гартхаузъ, кажется, и вамъ достаточно извѣстно то и другое!
Онъ былъ тронутъ горячностью ея упрека въ то мѣсто, гдѣ слѣдовало бы находиться его сердцу,-- обиталищу возвышенныхъ чувствъ; но оно было пусто, а благородные порывы въ душѣ этого безпечнаго фата были вытравлены легкомысліемъ.
-- Я не принадлежу къ числу нравственныхъ людей,-- сказалъ онъ,-- и никогда не выставлялъ себя такимъ. Напротивъ, я человѣкъ совсѣмъ безнравственный. Но въ то же время, если я причинилъ какое нибудь огорченіе той леди, о которой идетъ рѣчь, если я имѣлъ несчастіе ее скомпрометировать какимъ либо образомъ или позволилъ себѣ высказать ей чувства, несовмѣстимыя съ... ну съ тѣмъ, что подразумѣвается подъ словами "семейный очагъ", если злоупотребилъ тѣмъ обстоятельствомъ, что родитель ея бездушная машина, братъ -- олухъ, а мужъ -- медвѣдь, то смѣю увѣрить васъ, что это сдѣлано безъ малѣйшаго злого умысла. Я скользилъ со ступеньки на ступеньку съ такой чисто дьявольской легкостью, что мнѣ и не снилось, какъ великъ каталогъ моихъ преступленій, пока я не сталъ перелистывать его. Теперь же мнѣ пришлось убѣдиться,-- заключилъ Джемсъ Гартхаузъ,-- что онъ, дѣйствительно, разросся въ нѣсколько томовъ.
Хотя молодой человѣкъ говорилъ все это своимъ обыкновеннымъ вѣтрянымъ тономъ, но сейчасъ было видно, что онъ сознательно старается только затушевать имъ весьма неблаговидныя вещи. Помолчавъ съ минуту, Гартхаузъ продолжалъ съ большимъ самообладаніемъ, хотя обида и неудовольствіе, невольно сквозили въ его рѣчахъ:
-- Послѣ того, что вы представили мнѣ сейчасъ, и въ такой формѣ, что я не могу сомнѣваться въ истинѣ вашихъ словъ (хотя едва ли я согласился бы выслушать ихъ изъ другихъ устъ) -- я считаю себя обязаннымъ сказать вамъ,-- разъ вы пользуетесь довѣріемъ той леди,-- что я поневолѣ принужденъ покориться невозможности (хотя и неожиданной) увидать когда нибудь ту особу. Я одинъ виноватъ, что дѣло дошло до того... и... не стану утверждать,-- прибавилъ онъ, усиливаясь не измѣнить своему игривому тону,-- чтобы я разсчитывалъ когда нибудь исправиться отъ своей безнравственности да и вѣрилъ бы, вообще, въ такой баснословный феноменъ, какъ нравственный человѣкъ.
По лицу Сэсси было замѣтно, что она хочетъ обратиться къ нему еще съ какою-то просьбой.
-- Вы упомянули,-- продолжалъ онъ, когда она вскинула на него глаза,-- о первой цѣли вашего посѣщенія. Отсюда слѣдуетъ, что есть еще и другая?
-- Да.
-- Не будете ли вы такъ добры объяснить мнѣ ее?
-- Мистеръ Гартхаузъ,-- отвѣчала Сэсси съ мягкостью и въ то же время съ настойчивостью, которая окончательно озадачили его, и съ какой-то наивной увѣренностью, что онъ обязанъ исполнить ея требованіе,-- единственное, чѣмъ вы можете загладить причиненное вами зло, это немедленно и навсегда оставить нашъ городъ. Я увѣрена, что для васъ нѣтъ иного средства исправить вашъ промахъ, иного исхода изъ теперешнихъ затрудненій. Я не скажу, чтобъ этого было много, или что этого достаточно; но хоть это немногое вы должны сдѣлать, потому что оно необходимо. Итакъ, не ссылаясь ни на кого, совершенно между нами, я прошу васъ уѣхать отсюда сегодня же вечеромъ, съ обязательствомъ никогда больше не возвращаться.
Еслибъ она старалась подѣйствовать на Гартхауза чѣмъ нибудь инымъ, кромѣ своей простодушной вѣры въ правду и въ справедливость своихъ словъ, еслибъ она таила въ себѣ сомнѣніе въ свои силы или нерѣшительность, еслибъ она, хотя съ самыми лучшими намѣреніями, прибѣгая къ скрытности или схитрила, еслибъ обнаружила малѣйшее, опасеніе показаться ему смѣшной, нелѣпой, или вызвать съ его стороны рѣзкій отпоръ, Гартхаузъ воспользовался бы этимъ въ своихъ интересахъ. Но ея увѣренность въ правотѣ своего дѣла совершенно сбила его съ толку. Его изумленный взглядъ ничуть не смутилъ Сэсси, какъ не мсгъ бы онъ затуманить свѣтлаго неба.
-- Да понимаете ли вы, чего отъ меня требуете?-- спрашивалъ онъ въ совершенной растерянности.-- Вѣроятно, вамъ неизвѣстно, что я здѣсь живу нѣкоторымъ образомъ по общественному дѣлу. Можетъ быть, изъ этого не выйдетъ никакого толку, но я взялся за него и долженъ довести начатое до конца, "не щадя живота", согласно данной мною клятвѣ. Надо полагать, вы не знали всѣхъ этихъ обстоятельствъ, но могу васъ увѣрить, это фактъ.
Фактъ или не фактъ, но Сэсси не пожелала съ нимъ считаться.
-- Вдобавокъ,-- продолжалъ мистеръ Гартхаузъ, въ нерѣшительности расхаживая изъ угла въ уголъ,-- это вышло бы страшно нелѣпо. Я оказался бы въ самомъ глупомъ положеніи, еслибъ, взявшись защищать интересы этихъ господъ, пустился отъ нихъ на утекъ ни съ того ни съ сего, по совершенно необъяснимой причинѣ.
-- Я увѣрена,-- повторила Сэсси,-- что для васъ это единственное средство загладить сдѣланное вами зло. Я вполнѣ увѣрена въ томъ, иначе я не пришла бы сюда.
Гартхаузъ посмотрѣлъ на ея лицо и снова зашагалъ по комнатѣ.
-- Честное слово, не знаю, какъ быть; все это страшно глупо!
Теперь настала его очередь просить о сохраненіи тайны.
-- Еслибъ мнѣ пришлось совершить подобную нелѣпость,-- сказалъ онъ, остановившись и облокачиваясь на каминъ,-- то лишь подъ условіемъ полнаго молчанія съ вашей стороны.
-- Окажемъ другъ другу взаимное довѣріе,-- сказала Сэсси.
Когда Гартхаузъ облокотился на каминъ, то ему невольно припомнилось первое посѣщеніе олуха; въ комнатѣ ничто не измѣнилось съ того дня, но бѣднягѣ почему-то сдавалось, что сегодня олухомъ былъ онъ самъ. Положительно, обстоятельства складывались скверно.
-- Кажется, никто еще никогда не попадалъ въ такое глупое положеніе,-- произнесъ Гартхаузъ послѣ кого, какъ обвелъ глазами полъ и потолокъ, разсмѣялся, нахмурился и снова зашагалъ по комнатѣ.-- Но я не вижу изъ него исхода. Будь, что будетъ, а будетъ, кажется, то, что вы желаете. Нечего дѣлать, надо убираться, и поскорѣе -- однимъ словомъ, я обѣщаю вамъ исполнить ваше требованіе.
Сэсси встала; она не была удивлена удачей своего посѣщенія, но радовалась ей.
-- Позвольте мнѣ сказать вамъ,-- прибавилъ мистеръ Гартхаузъ,-- что я сильно сомнѣваюсь, удалось ли бы другому посланному или посланной убѣдить меня такъ успѣшно. Откровенно говоря, я не только поставленъ вами въ крайне нелѣпое положеніе, но и разбитъ на всѣхъ пунктахъ. Не окажете ли вы мнѣ, по крайней мѣрѣ, любезности, назвавъ имя моего побѣдоноснаго врага, чтобъ я могъ хранить его въ своей памяти?
-- Это вы обо мнѣ?-- спросила Сэсси.-- Вы хотите знать мое имя?
-- Оно единственное, которымъ я способенъ еще интересоваться сегодня вечеромъ.
-- Сэсси Джгопъ.
-- Простите мое любопытство на прощанье. Вы родня тому семейству?
-- Нѣтъ, я бѣдная сирота,-- отвѣчала Сэсси.-- Я была разлучена съ моимъ отцомъ -- онъ былъ просто клоунъ -- и мистеръ Гредграйндъ изъ жалости взялъ меня къ себѣ въ домъ, гдѣ я и живу съ той поры
Сэсси ушла.
-- Только этого не доставало, чтобъ доканать меня окончательно!-- произнесъ мистеръ Гартхаузъ, простоявъ съ минуту въ столбнякѣ и опускаясь затѣмъ на диванъ съ видомъ покорности судьбѣ. Пораженіе вышло полнымъ. Бѣдная сирота -- дочь клоуна -- ничтожный Джемсъ Гартхаузъ, которому цѣна грошъ. Ничтожный Джемсъ Гартхаузъ -- великая пирамида несбывшихся надеждъ!
Великую пирамиду потянуло вдругъ на берега Нила. Не долго думая, онъ схватилъ перо и нацарапалъ подобающими іероглифами такое письмо своему брату:
"Милый Джекъ, я махнулъ рукой на все въ Коктоунѣ. Мнѣ тамъ жестоко надоѣло; думаю отправиться къ верблюдамъ.
Любящій тебя Джимъ".
Гартхаузъ позвонилъ:
-- Пошлите моего человѣка.
-- Онъ улегся спать, сэръ.
-- Такъ скажите, чтобъ онъ всталъ и укладывалъ чемоданы.
Молодой человѣкъ настрочилъ еще двѣ записки. Одну -- мистеру Баундерби съ сообщеніемъ о своемъ выѣздѣ изъ тѣхъ мѣстъ и съ указаніемъ, гдѣ его найти впродолженіи двухъ недѣль. Другая записка такого же содержанія была адресована мистеру Гредграйнду. Едва успѣли чернила высохнуть на конвертахъ, какъ мистеръ Джемсъ Гартхаузъ оставилъ уже позади себя высокія фабричныя трубы Коктоуна и мчался въ вагонѣ подъ стукъ и грохотъ колесъ по темнымъ окрестностямъ.
Нравственный человѣкъ можетъ подумать, что мистеръ Джемсъ Гартхаузъ извлекъ послѣ того какія нибудь утѣшительныя идеи изъ этого быстраго отступленія и вспомнилъ о немъ, какъ объ одномъ изъ немногихъ похвальныхъ поступкахъ своей жизни, который загладилъ отчасти его ошибку и помогъ ему удачно выпутаться изъ очень скверной исторіи. На самомъ же дѣлѣ не было ничего подобнаго. Мистеръ Гартхаузъ втайнѣ изнывалъ, сознавая, что потерпѣлъ неудачу, что поставилъ себя въ нелѣпое положеніе. И боязнь насмѣшекъ такихъ же повѣсъ, какъ и онъ самъ, въ случаѣ огласки глупѣйшаго происшествія, удручала его такъ сильно, что онъ никогда не сознался бы въ этомъ, быть можетъ, самомъ лучшемъ своемъ шагѣ ни единому человѣку и лишь одного его стыдился до конца своихъ дней даже передъ самимъ собою.