Мистеръ Гредграйндъ возвращался домой въ довольно пріятномъ настроеніи духа. То была его школа, и онъ старался сдѣлать ее образцовой. Ему хотѣлось, чтобы каждый учащійся въ ней былъ образцовымъ ребенкомъ совершенно такъ, какъ молодые Гредграйнды.
Ихъ было пятеро и всѣ они сплошь были образцовыми дѣтьми. Ихъ поучали съ младенческаго возраста; гоняли, какъ зайчатъ; почти съ того момента, когда они становились на ноги, ихъ водили въ классную комнату. Первымъ предметомъ, запечатлѣвшимся у нихъ въ сознаніи или сохранившимся въ памяти, была большая черная доска и сухопарый людоѣдъ, чертившій на ней мѣломъ какія-то страшныя бѣлыя фигуры.
Не думайте, чтобы они знали по имени или свойствамъ что нибудь насчетъ людоѣда. Оборони васъ отъ этого дѣйствительный фактъ! Я выражаюсь такъ, чтобы дать понятіе, о чудовищѣ въ учебномъ замкѣ съ несмѣтнымъ множествомъ головъ, совмѣстившихся въ одной, которая брала дѣтство въ плѣнъ и тащила его за волосы въ мрачныя логовища статистики.
Ни одинъ изъ маленькихъ Гредграйндовъ не видывалъ никогда лица на лунѣ; его убирали съ луны прежде, чѣмъ ребенокъ успѣвалъ научиться говорить. Ни одинъ изъ нихъ не училъ глупой пѣсенки: "Мерцай, мерцай, звѣздочка.. Хотѣлъ бы я знать, что ты такое". Ни одинъ изъ маленькихъ Гредграйндовъ не ломалъ себѣ головы насчетъ этого вопроса, потому что каждый изъ нихъ, будучи пяти лѣтъ отъ роду, анатомировалъ уже Большую Медвѣдицу, что твой профессоръ Оуэнъ, и гонялъ Чарльза Уэна, какъ машинистъ свой локомотивъ. Ни одинъ изъ маленькихъ Гредграйндовъ не видѣлъ въ обыкновенной коровѣ на лугу ту пресловутую корову "съ кривымъ рогомъ, которая забодала собаку, растерзала кошку, убила крысу, съѣла солодъ", или еще болѣе знаменитую корову, которая проглотила Мальчика съ пальчикъ. Ни одинъ изъ тѣхъ образцовыхъ дѣтей не слышалъ объ этихъ знаменитостяхъ и зналъ о коровѣ лишь то, что она четвероногое, травоядное, жвачное животное съ нѣсколькими желудками.
Итакъ, мистеръ Греграйндъ направилъ стопы къ своему прозаическому жилищу, которое называлось Стонъ-Лоджъ. Онъ безпорочно удалился отъ дѣлъ, оставивъ оптовую торговлю желѣзомъ прежде, чѣмъ построилъ этотъ домъ, а теперь выжидалъ только подходящаго случая, чтобы составить собою нѣкоторую ариѳметическую величину въ парламентѣ. Его домъ былъ выстроенъ на пустырѣ въ одной или двухъ миляхъ отъ большого города, который въ нашемъ достовѣрномъ повѣствованіи будетъ называться Коктоуномъ.
Стонъ-Лоджъ представлялъ совершенно правильную фигуру на лицѣ земли въ этой мѣстности. Ничто не загораживало, ничто не осѣняло этого неопровержимаго факта на окружающемъ ландшафтѣ. Большой квадратный домъ съ массивнымъ крыльцомъ, затемнявшимъ окна главнаго фасада, какъ нависшія брови хозяина омрачали его глаза. Ни дать ни взять, математическая формула, точно, логически выведенная, провѣренная и доказанная. Шесть оконъ по одну сторону входа, шесть по другую, всего двѣнадцать по этому фасаду и столько же по другому, итого съ двухъ сторонъ двадцать четыре окна. Лужайка и садъ съ молодой аллеей для въѣзда, все выровненное по линейкѣ, точно ботаническая бухгалтерская книга. Газъ и вентиляція, водостоки и водоснабженіе, все было первѣйшаго сорта. Желѣзныя скобы и брусья сверху до низу; всѣ предохранительныя средства отъ огня; подъемныя машины для горничныхъ со всѣми ихъ щетками и метелками; однимъ словомъ, все., чего только душѣ угодно.
Все ли, однако? Пожалуй и такъ. У маленькихъ Гредграйндовъ были сверхъ того кабинеты по различнымъ отраслямъ науки; у нихъ былъ конхологическій кабинетикъ, металлургическій кабинетикъ и минералогическій кабинетикъ, гдѣ всѣ образцы были размѣщены въ порядкѣ и снабжены ярлыками, а кусочки камня и руды казались отбитыми отъ первобытныхъ массъ такими же твердыми массивными орудіями, какъ ихъ названія. Такимъ образомъ, переиначивъ старинную сказочку о "Петрушѣ-трубачѣ", которая, конечно, никогда не находила дороги въ ихъ дѣтскую, можно было бы спросить:-- "если этимъ ненасытнымъ маленькимъ Гредграйндамъ было мало всего этого, то ради всего святого,-- чего же имъ было еще нужно?"
Итакъ, отецъ юныхъ Гредграйндовъ подвигался впередъ въ пріятномъ настроеніи духа. По своему, то былъ любящій родитель; но еслибъ ему, подобно Сэсси Джюпъ, понадобилось дать опредѣленіе своей собственной персоны, то онъ, вѣроятно, назвалъ бы себя замѣчательно практическимъ отцомъ. Въ немъ шевелилось чувство особенной гордости при этихъ двухъ словахъ: "замѣчательно практическій", которыя особенно подходили къ нему. На каждомъ общественномъ собраніи въ Коктоунѣ, по какому бы поводу оно ни созывалось, кто нибудь изъ коктоунцевъ непремѣнно пользовался случаемъ намекнуть на "замѣчательную практичность" Гредграйнда, что чрезвычайно льстило ему. Онъ считалъ эту похвалу заслуженной данью, но тѣмъ не менѣе принималъ ее благосклонно.
Томасъ Гредграйндъ достигъ нейтральной территоріи на выѣздѣ изъ города, которая не могла назваться ни городомъ, ни деревней, но соединяла въ себѣ всѣ отрицательныя стороны того и другого. Тутъ до его слуха долетѣли звуки музыки. Трескучій оркестръ, принадлежавшій цирку, который занялъ въ тѣхъ краяхъ деревянный павильонъ, жарилъ во всю. Флагъ, развѣвавшійся на вершинѣ этого храма искусства, возвѣщалъ человѣческому роду, что то былъ "циркъ Слири", разсчитывавшій на благосклонность публики. Самъ хозяинъ, въ видѣ внушительной статуи новѣйшаго образца, съ денежнымъ ящикомъ у локтя, сидѣлъ въ кассѣ, напоминавшей церковную нишу въ стилѣ ранней готики, и собиралъ деньги за входъ. Миссъ Джозефина Слири, какъ гласили необычайно длинныя и необычайно узкія полосы печатныхъ афишъ, открывала сегодняшнее представленіе своей граціозной тирольской цвѣточной пантомимой на лошади. Въ числѣ другихъ "весьма забавныхъ, но, безусловно, приличныхъ чудесъ искусства, которыя надо видѣть своими глазами, чтобы повѣрить въ нихъ", синьоръ Джюпъ долженъ былъ показать въ тотъ вечеръ потѣшные таланты своей превосходно вышколенной собаки Меррилегъ. Сверхъ того, ему предстояло исполнить свой "неподражаемый фокусъ -- перекинуть себѣ черезъ голову семьдесятъ пять центнеровъ желѣза, безпрерывно перебрасывая желѣзныя гири и образуя, такимъ образомъ, въ воздухѣ настоящій желѣзный фонтанъ. Фокусъ, невиданный не только здѣсь, но и нигдѣ на земномъ шарѣ и вызывающій такія восторженныя рукоплесканія, что его приходится повторять". Наконецъ, тотъ же синьоръ Джюпъ долженъ былъ "оживлять различныя представленія при частыхъ перерывахъ своими веселыми, но всегда пристойными шекспировскими шутками и остротами". Въ заключеніе ему же предстояло выступить въ своей любимой роли мистера Уильяма Буттона изъ Тулей-стрита "въ самоновѣйшемъ и потѣшномъ фарсѣ на лошади: "Путешествіе портного въ Брентфордъ".
Само собою разумѣется, Томасъ Гредграйндъ не обратилъ вниманія на подобныя пошлости и прошелъ мимо, какъ подобаетъ практичному человѣку, который или отмахивается отъ этихъ надоѣдливыхъ мошекъ, чтобъ они не мѣшали ему думать, или велитъ убрать ихъ въ исправительный домъ. Между тѣмъ дорога, сдѣлавъ въ этомъ мѣстѣ поворотъ, привела его почти въ самымъ задамъ барака, гдѣ онъ увидѣлъ кучку дѣтей въ различныхъ позахъ, старавшихся взглянуть сквозь щели на скрытыя прелести этого любопытнаго мѣста.
Гредграйндъ остановился, какъ вкопанный. "Неужели,-- подумалъ онъ,-- эти бродяги сбиваютъ съ толку дѣтей изъ образцовой школы?"
Пространство, покрытое чахлой травой и сухимъ мусоромъ, отдѣляло его отъ юной ватаги. Поэтому онъ вынулъ изъ жилетнаго кармана свой монокль, чтобы посмотрѣть, не найдется ли между ними малыша, котораго онъ знаетъ по имени, чтобъ потребовать его на расправу. Каково же. было его изумленіе, когда онъ ясно различилъ свою собственную металлургическую Луизу, которая жадно припала глазомъ къ щелкѣ въ еловой доскѣ, и своего собственнаго математическаго Томаса, растянувшагося плашмя на землѣ, чтобъ увидѣть хоть конское копыто при исполненіи граціозной тирольской цвѣточной пантомимы!
Онѣмѣвъ отъ такой неожиданности, отецъ побѣжалъ къ тому мѣсту, гдѣ его потомство унижало себя подобнымъ образомъ, дотронулся рукой до своихъ провинившихся чадъ и воскликнулъ:
-- Луиза!! Томасъ!!
Оба вскочили, красные и смущенные. Однако, Луиза смотрѣла на отца смѣлѣе своего брата. Тотъ, собственно, совсѣмъ не смотрѣлъ на него, машинально позволяя увести себя прочь.
-- Что это? Что за глупость? Что за бездѣльничанье?-- разразился мистеръ Гредграйндъ, уводя дѣтей за руку.-- Что вы тутъ дѣлали?
-- Намъ хотѣлось посмотрѣть, что тамъ такое,-- отрывисто отвѣчала дочь.
-- Что тамъ такое?
-- Да, отецъ
На лицахъ обоихъ дѣтей было унылое недовольство, особенно у дѣвочки; однако, сквозь эту досаду у ней пробивался свѣтъ, которому было не на чемъ остановиться; огонь, напрасно, искавшій горючаго матеріала, воображеніе, не находившее себѣ пищи, но все-таки живучее и оживлявшее дѣтскія черты. То не была естественная ясность веселаго отрочества, но несмѣлыя, порывистыя, обманчивыя вспышки, въ которыхъ таилось что-то мучительное, напоминавшее перемѣны выраженія на лицѣ слѣпого, который отыскиваетъ ощупью дорогу.
Луиза была подросткомъ лѣтъ пятнадцати-шестнадцати, но обѣщала очень скоро превратиться въ женщину. Эта мысль пришла въ голову отцу, когда онъ смотрѣлъ на нее. Она была хорошенькая. И могла бы сдѣлаться своенравной (подумалъ онъ по своей практичности), еслибъ не полученное ею воспитаніе.
-- Томасъ, хотя фактъ налицо, но мнѣ трудно повѣрить, что ты, при твоемъ воспитаніи и съ твоими задатками, могъ привести свою сестру на подобное зрѣлище!
-- Я сама привела его, отецъ,-- поспѣшила сказать Луиза.-- Я просила, чтобъ онъ пошелъ со мною.
-- Мнѣ очень непріятно слышать это, очень непріятно. Это не оправдываетъ Томаса и усиливаетъ твою вину, Луиза.
Она посмотрѣла на отца, но не выронила ни одной слезы.
-- Ты! Томасъ, и ты, которымъ открыта обширная область наукъ; Томасъ и ты, которыхъ можно назвать дѣтьми, насыщенными фактами; Томасъ и ты, пріученные къ математической точности; Томасъ и ты здѣсь,-- воскликнулъ мистеръ Гредграйндъ -- въ этомъ унизительномъ положеніи! Я пораженъ.
-- Я чувствовала себя утомленной, отецъ. Мнѣ давно уже надоѣло,-- отвѣчала Лупза.
-- Надоѣло? Что тебѣ надоѣло?-- спросилъ удивленный родитель.
-- Право, не знаю, что,-- пожалуй, все.
-- Перестань говорить глупости,-- возразилъ мистеръ Гредграйндъ.-- Это нелѣпое ребячество. Я не хочу больше слышать подобнаго вздора.
Онъ не раскрывалъ рта, пока они прошли около полумили въ совершенномъ молчаніи; наконецъ, онъ спросилъ:-- что сказала бы на это твои лучшіе друзья, Луиза? Неужели ты нисколько не дорожишь ихъ добрымъ мнѣніемъ? Что сказалъ бы мистеръ Баундерби?
При этомъ имени дочь украдкой бросила на него бѣглый взглядъ, пристальный и пытливый. Но онъ ничего не замѣтилъ, потому что, когда взглянулъ на нее опять, она снова потупилась!
Всю дорогу до Стонъ-Лоджа отецъ повторялъ, отъ времени до времени, уводя домой двоихъ преступниковъ:-- "что сказалъ бы мистеръ Баундерби?" Точно мистеръ Баундерби воплощалъ въ себѣ общественное мнѣніе.