Время двигалось въ Коктоунѣ подобно его машинамъ: переработано столько-то сырыхъ матеріаловъ, израсходовано столько-то топлива, истрачено столько-то силъ, пріобрѣтено столько-то денегъ. Но не столь неподатливое, какъ желѣзо, сталь и мѣдь, время вносило съ собою перемѣны даже въ эту пустыню кирпича и копоти и только оно одно шло въ разрѣзъ съ убійственнымъ однообразіемъ этого города.
-- Луиза становится совсѣмъ взрослой дѣвицей,-- сказалъ однажды мистеръ Гредграйндъ.
Время продолжало работать, пуская въ ходъ все свое несмѣтное множество лошадиныхъ силъ, не обращая вниманія ни на чьи рѣчи, и понемногу превратило юнаго Томаса въ порядочнаго верзилу, на цѣлый футъ выше, чѣмъ въ тотъ моментъ, когда отецъ послѣдній разъ обратилъ на него свое особое вниманіе.
-- Томасъ становится совсѣмъ взрослымъ юношей,-- замѣтилъ Гредграйндъ.
Время продолжало обработывать Томаса на своей фабрикѣ, пока его отецъ размышлялъ на эту тему, и вотъ Томасъ щеголяетъ уже во фракѣ съ длинными фалдами и въ тугонакрахмаленныхъ воротничкахъ.
-- Право,-- изрекъ мистеръ Гредграйндъ,-- Томасу пора поступать къ мистеру Баундерби.
Время, взявшись за него, не прекращало чудесныхъ превращеній. Вотъ Томасъ уже въ банкѣ Баундерби; вотъ онъ поступилъ въ домъ банкира, вотъ ему понадобилось купить свою первую бритву и прилежно упражняться въ разсчетахъ, отъ которыхъ зависѣло благополучіе его собственной персоны.
Все тотъ же великій фабрикантъ, вѣчно заваленный множествомъ работы въ различныхъ степеняхъ готовности, взялъ къ себѣ на фабрику Сэсси и выработалъ изъ нея дѣйствительно прелестную вещицу.
-- Боюсь, Джюпъ,-- сказалъ однажды мистеръ Гредграйндъ, что тебѣ совершенно безполезно продолжать ученіе въ школѣ.
-- Боюсь, что вы правы, сэръ,-- отвѣчала Сэсси, присѣдая.
-- Не могу скрыть отъ тебя, Джюпъ,-- продолжалъ хозяинъ дома, хмуря брови,-- что результаты моего опыта съ тобой обманули мои надежды, сильно обманули! Подъ руководствомъ мистера и миссисъ Чоакумчайльдъ ты далеко не усвоила себѣ той суммы положительныхъ знаній, на которую я разсчитывалъ. Ты крайне отстала въ изученіи фактовъ. Твои ариѳметическія познанія весьма ограничены. Однимъ словомъ, ты не оказала никакихъ успѣховъ и нисколько не подвинулась впередъ.
-- Мнѣ очень жаль, сэръ,-- отвѣчала дѣвушка,-- но это сущая правда. Между тѣмъ, сэръ, я старалась, не щадя силъ.
-- Да,-- согласился мистеръ Гредграйндъ;-- по-моему, ты очень старалась. Я не могу пожаловаться на твое нерадѣніе.
-- Благодарствуйте, сэръ. Мнѣ приходило иногда въ голову... (тутъ Сэсси видимо робѣетъ) не слишкомъ ли я налегала на свои уроки; пожалуй, еслибы я попросила позволенія стараться поменьше, то проку изъ этого...
-- Нѣтъ, Джюпъ, нѣтъ,-- перебилъ мистеръ Гредграйндъ, качая головой съ самымъ глубокомысленнымъ и необычайно практичнымъ видомъ.-- Курсъ, который ты проходила, былъ составленъ по системѣ,-- по системѣ,-- этимъ все сказано. Остается лишь предположить, что обстоятельства твоей прежней жизни слишкомъ не благопріятствовали развитію твоихъ умственныхъ способностей, и что мы взялись за тебя слишкомъ поздно. Но всякомъ случаѣ, повторяю, ты обманула мои надежды.
-- Я бы хотѣла, сэръ, лучше отблагодарить васъ за вашу доброту къ бѣдному покинутому ребенку, не имѣвшему правъ на васъ и ваше покровительство.
-- Не плачь, Джюпъ, не плачь,-- утѣшалъ ее мистеръ Гредграйндъ.-- Я на тебя не жалуюсь. Ты добрая, дѣльная, признательная дѣвушка и... и намъ придется этимъ удовольствоваться.
-- Благодарю васъ, сэръ, отъ всей души,-- сказала Сэсси, снова присѣдая въ знакъ признательности.
-- Ты полезна миссисъ Гредграйндъ... и, нѣкоторымъ образомъ, всей семьѣ, насколько я понялъ изъ словъ миссъ Луизы, да и замѣтилъ самъ. Поэтому я надѣюсь,-- заключилъ хозяинъ,-- что ты можешь чувствовать себя счастливой при данныхъ условіяхъ.
-- Я не желала бы ничего больше, сэръ, еслибъ только...
-- Понимаю,-- подхватилъ мистеръ Гредграйндъ, -- ты опять о своемъ отцѣ. Я знаю отъ миссъ Луизы, что ты все еще хранишь бутылку съ лекарствомъ. Ну чтожъ! Еслибъ ты успѣшнѣе училась и пріобрѣла умѣнье достигать точныхъ результатовъ, ты судила бы правильнѣе объ этомъ предметѣ. Я не скажу ничего больше на этотъ счетъ.
Дѣйствительно, онъ слишкомъ любилъ Сэсси, чтобы питать къ ней презрѣніе; въ противномъ случаѣ онъ презиралъ бы ее, потому что ариѳметическія способности дѣвочки стояли слишкомъ низко въ его мнѣніи. Какъ бы то ни было, но въ немъ укоренилась мысль, что въ Сэсси таится что-то, чего нельзя подвести ни подъ какія таблицы. Ея способность къ опредѣленіямъ могла быть выражена весьма низкой цифрой, ея математическія познанія могли равняться нулю; тѣмъ не менѣе, мистеръ Гредграйндъ не былъ увѣренъ, что еслибъ ему понадобилось, напримѣръ, вписать ее въ одинъ изъ столбцовъ парламентскаго доклада, то онъ не сталъ бы втупикъ, къ какой категоріи слѣдуетъ ее отнести.
Въ нѣкоторыхъ стадіяхъ своей фабричной работы великій фабрикантъ человѣчества, время, дѣйствуетъ весьма проворно. Юный Томасъ и Сэсси находились теперь, какъ разъ, въ этой стадіи ихъ отдѣлки. Всѣ отмѣченныя здѣсь перемѣны произошли съ ними въ годъ или два, тогда какъ мистеръ Гредграйндъ, казалось, стоялъ все на одной точкѣ и не подвергался никакимъ измѣненіямъ.
Спѣшу оговориться: не измѣнился онъ за однимъ исключеніемъ, не имѣвшимъ, впрочемъ, ничего общаго съ неизбѣжной работой времени. Время втолкнуло его въ другой, маленькій, но шумный и довольно грязный механизмъ, въ отдѣльномъ углу, и превратило въ члена парламента, депутата отъ города Коктоуна. Такимъ образомъ, онъ сталъ однимъ изъ уважаемыхъ членовъ собранія калѣкъ, однимъ изъ почтительныхъ поклонниковъ аптекарскихъ мѣръ и вѣсовъ, однимъ изъ представителей таблицы умноженія, однимъ изъ числа тѣхъ уважаемыхъ джентльменовъ, которые нѣмы, слѣпы, хромы и мертвы во всѣхъ иныхъ вопросахъ. Иначе развѣ стоило бы родиться на свѣтъ, спустя слишкомъ восемнадцать столѣтій послѣ нашего Божественнаго Учителя?
Между тѣмъ, Луиза также не отставала отъ другихъ. Попрежнему спокойная и сдержанная, не измѣнившая старой привычкѣ заглядываться въ сумерки на красныя искры, вылетавшія изъ пламени, чтобъ потухнуть въ золѣ, она почти не привлекала на себя вниманія отца съ того дня, какъ онъ сказалъ: "Луиза становится почти взрослой дѣвушкой". Мистеру Гредграйнду казалось, будто бы это произошло еще совсѣмъ недавно -- чуть ли не вчера -- когда онъ замѣтилъ вновь, что его дочь и въ самомъ дѣлѣ стала совсѣмъ большою.
-- Да, она вполнѣ сложилась въ женщину,-- задумчиво произнесъ отецъ.-- Поразительно, какъ летитъ время!
Скоро послѣ того онъ нѣсколько дней подрядъ ходилъ необычайно задумчивымъ, точно его поглощала какая-то мысль. Однажды вечеромъ, когда мистеръ Гредграйндъ собирался изъ дома, Луиза пришла проститься съ нимъ передъ уходомъ, такъ какъ ему предстояло вернуться довольно поздно, и дочь не разсчитывала увидѣть его до завтрашняго утра. Онъ обнялъ ее, посмотрѣлъ на дѣвушку со всей лаской, на какую былъ способенъ, и сказалъ:.
-- Дорогая Луиза, ты превратилась уже въ женщину. Она бросила на него быстрый, испытующій взглядъ, какъ въ тотъ вечеръ, когда ее застали врасплохъ у цирка, и промолвила, потупивъ глаза:
-- Да, папа.
-- Я долженъ поговорить съ тобою серьезно и съ глазу на глазъ, мой дружокъ,-- продолжалъ мистеръ Гредграйндъ.-- Приходи ко мнѣ въ кабинетъ по утру послѣ завтрака. Хорошо?
-- Хорошо, папа.
-- У тебя довольно холодныя руки, Луиза. Пожалуй, тебѣ нездоровится?
-- Я совершенно здорова, папа.
-- И весела?
Она опять взглянула на него мелькомъ и отвѣчала со своей своеобразной улыбкой:
-- Я весела, папа, какъ бываю обыкновенно, или какъ бывала раньше.
-- Ну, это хорошо,-- замѣтилъ мистеръ Гредграйндъ.
Онъ поцѣловалъ ее и ушелъ; а Луиза вернулась въ тихую комнату, похожую на залу для стрижки волосъ, и, поддерживая локоть рукою, опять задумчиво смотрѣла на недолговѣчныя искры, которыя такъ быстро превращались въ пепелъ.
-- Ты здѣсь, Лу?-- спросилъ ее братъ, заглядывая въ двери.
Онъ сдѣлался совсѣмъ свѣтскимъ человѣкомъ, но не слишкомъто привлекательнымъ.
-- Милый Томъ,-- сказала дѣвушка, вставая и обнимая брата,-- какъ давно не былъ ты у насъ!
-- Меня приглашали во много мѣстъ по вечерамъ, а днемъ старикъ Баундерби держалъ на привязи. Но я всегда заговариваю о тебѣ, когда онъ заходитъ слишкомъ далеко, такъ что, въ сущности, мы ладимъ между собою. Скажи мнѣ, однако, Лу, вотъ о чемъ:-- не заводилъ ли отецъ какого нибудь особеннаго разговора съ тобою сегодня или вчера?
-- Нѣтъ, Томъ. Но онъ сказалъ мнѣ, что потолкуетъ со много завтра утромъ.
-- Ну вотъ, я такъ и зналъ,-- замѣтилъ Томъ; -- а извѣстно ли тебѣ, куда онъ сегодня пошелъ?-- прибавилъ братъ съ особеннымъ выраженіемъ.
-- Нѣтъ.
-- Тогда я тебѣ скажу. Онъ отправился къ старику Баундерби. Они держатъ въ банкѣ настоящій совѣтъ. А почему, именно, въ банкѣ?-- спросишь ты. Я сейчасъ объясню. Чтобъ быть какъ можно подальше отъ ушей миссисъ Спарситъ, по моему мнѣнію.
Держа руку на плечѣ брата, Луиза попрежнему смотрѣла въ огонь. Томъ заглянулъ ей въ лицо съ непривычнымъ любопытствомъ и, обнявъ сестру за талію, ласково привлекъ къ себѣ.
-- Вѣдь, ты очень любишь меня, Лу?
-- Очень люблю, Томъ, хотя ты сталъ заглядывать ко мнѣ ужасно рѣдко.
-- Такъ слушай, сестра,-- подхватилъ Томъ; -- твои слова отвѣчаютъ моимъ мыслямъ. Мы могли бы видѣться между собою гораздо чаще, не такъ ли? Мы могли бы всегда или почти всегда находиться вмѣстѣ, не правда-ли? Какъ было бы славно для меня, еслибъ ты рѣшилась... я знаю, на что, Лу! Для меня это было бы великолѣпно! Прямо превосходно!
Задумчивость сестры совершенно сбивала съ толку пытливое лукавство Тома. Онъ не могъ ничего прочесть у ней на лицѣ. Юноша крѣпче прижалъ ее къ себѣ и поцѣловалъ въ щеку. Она возвратила ему поцѣлуй, не отрывая, однако, глазъ отъ огня.
-- Послушай, Лу! Я подумалъ, что съ моей стороны будетъ нелишнее прійти сюда и намекнуть тебѣ на то, что у насъ затѣвается, хотя, если не ошибаюсь, ты сама давно уже догадывалась объ этомъ. Остаться дольше мнѣ нельзя; меня ждутъ кое-кто изъ пріятелей сегодня вечеромъ. Такъ ты не забудешь о томъ, какъ дорогъ я твоему сердцу?
-- Нѣтъ, мой дружокъ, не забуду.
-- Славная ты дѣвушка,-- сказалъ братъ.-- Прощай, Лу!
Она ласково простилась съ нимъ и проводила его до крыльца, откуда были видны огни Коктоуна, отъ которыхъ окружающая темнота казалась еще мрачнѣе. Молодая дѣвушка стояла тутъ, пристально всматриваясь въ это отдаленное зарево и прислушиваясь къ удалявшимся шагамъ брата. Томъ шелъ быстро, точно съ радостью спѣшилъ покинуть Стонъ-Лоджъ. Но когда шумъ его шаговъ совершенно замеръ въ отдаленіи и ничто не нарушало больше ночной тишины, Луиза все еще медлила на крыльцѣ. Какъ раньше въ бѣгломъ пламени своего камина, такъ теперь въ огненной дымкѣ на горизонтѣ она какъ будто искала отгадки мучительнаго вопроса. Можетъ быть, молодой дѣвушкѣ хотѣлось узнать, какого рода ткань примется ткать Сѣдое Время, этотъ искуснѣйшій и древнѣйшій ткачъ, изъ нитей, которыя уже вплетены имъ въ женскую душу. Но -- увы!-- его ткацкая фабрика -- потаенное мѣсто; оно работаетъ неслышно, а его рабочіе нѣмы.