Предсказаніе доктора Джоблинга насчетъ погоды не замедлило оправдаться. То была одна изъ тѣхъ жаркихъ, безмолвныхъ ночей, въ которыя люди сидятъ у оконъ, прислушиваясь къ грому, который скоро долженъ разразиться, когда они припоминаютъ печальные разсказы о землетрясеніяхъ и ураганахъ, объ одинокихъ путникахъ, застигнутыхъ грозою въ открытомъ полѣ, или объ одинокихъ судахъ, погибшихъ въ морѣ отъ молніи. Молніи и теперь озаряли черный горизонтъ; вѣтеръ ропталъ глухо, но гроза, хотя собиравшаяся быстро, еще не разразилась.
Было очень темно. Зловѣщія тучи двигались мрачно и медленно по пасмурному небу. Онѣ остановились, и настала торжественная тишина. Потомъ начали падать рѣдкія крупныя капли дождя. Громъ грохоталъ въ отдаленіи.
Джонсъ сидѣлъ въ углу кареты, сжавъ руками горлышко бутылки; онъ отложилъ въ сторону свою колоду картъ; товарищъ его, но какому то инстинкту погасилъ лампу въ фонарѣ. Переднія рамы били опущены, и оба въ молчаніи выглядывали на окружавшую ихъ окрестность.
Они уже выѣхали изъ Лондона и встрѣчали только по временамъ пѣшеходовъ или тяжелыя фуры, погонщики которыхъ, очевидно, заботились о томъ, чтобъ куда нибудь укрыться. Около таверны, находившейся подлѣ дороги, столпилась цѣлая куча телѣгь и экипажей; изъ оконъ выглядывали лица; погонщики стояли на крыльцѣ.
Джонсъ безпокойно сидѣлъ на мѣстѣ; онъ задернулъ окно съ своей стороны и обернулся къ нему плечомъ, но не глядѣлъ на своего товарища, и оба продолжали молчатъ попрежнему.
Громъ перекатывался, молніи сверкали часто и ярко, дождь лилъ немилосердно. Окруженные то нестерпимымъ свѣтомъ, то совершенною тьмою, путешественники торопились впередъ. Пріѣхавъ на станцію, они потребовали свѣжихъ лошадей, хотя гроза не прекращалась ни на минуту. Казалось, будто гроза понукала ихъ, и они оба чувствовали, что имъ необходимо ѣхать впередъ во что бы то ни стало.
Сильнѣе и сильнѣе раскатывался громъ; молніи свѣтили ярче и яростнѣе; дождь лился тяжко и неутомимо. Лошади ихъ фыркали, пугались и вздрагивали; но путешественники продолжали ѣхать, какъ будто ихъ тянула невидимая сила. Теперь они ѣхали на парѣ. Мерцающій свѣтъ молніи способствовалъ странному оптическому обману, который быстро представилъ испуганному Монтегю видѣніе, мелькнувшее только на мигъ и исчезнувшее такъ же скоро. Ему показалось, будто онъ видитъ Джонса съ поднятою рукою, въ которой была стиснута бутылка, и будто Джонсъ готовился поразить его бутылкою въ голову. Въ то же мгновеніе онъ замѣтилъ (или думалъ, что замѣтилъ) на лицѣ его страшное выраженіе дикой ненависти и злобы, смѣшанныхъ со страхомъ.
Монтегю невольно вскрикнулъ такъ громко, что почтальонъ сразу осадилъ лошадей. Джонсъ сидѣлъ, однако, по прежнему, въ углу кареты.
-- Въ чемъ дѣло?-- сказалъ онъ.-- Развѣ вы всегда такъ просыпаетесь?
-- Я готовъ присягнуть, что не смыкалъ глазъ!
-- Такъ зачѣмъ же мы остановились? Лучше ѣхать!
Джонсъ откупорилъ бутылку зубами и хлебнулъ значительный пріемъ.
-- Я бы лучше желалъ, чтобъ мы сегодня не пускались въ дорогу,-- сказалъ Монтегю съ замѣтнымъ безпокойствомъ.
-- Еслибъ вы не промѣшкали цѣлый день, мы могли бы выѣхать гораздо раньше; теперь бы мы спокойно спали въ Сэлисбюри,-- возразилъ Джонсъ.-- Чего же мы ждемъ?
Тиггъ высунулъ голову за окошко и замѣтилъ, что мальчикъ промокъ до костей.
-- Чортъ возьми!-- сказалъ Джонсъ.-- Не развѣсить же его здѣсь для просушки.
-- Я было думалъ посадить его сюда,-- возразилъ Монтегю.
-- Благодарю! Очень пріятно сидѣть тутъ съ этимъ моченымъ сорванцомъ. Вы, пожалуй, вздумаете посадить сюда и почтальона съ лошадьми? Впередъ! Нечего ждать!
-- Не слишкомъ скоро!-- вскричалъ Монтегю почтальону.-- Да осторожнѣе! Ты чуть не попалъ въ канаву.
Съ этой минуты Джонсъ почувствовалъ себя опять въ духѣ, то есть, въ такомъ же буйномъ состояніи духа, какъ въ то время, когда они садились въ карету. Онъ часто прикладывался губами къ бутылкѣ, нескладно ревѣлъ отрывки пѣсенъ и непремѣнно требовалъ, чтобъ молчаливый спутникъ его веселился вмѣстѣ съ нимъ.
-- Вы чудеснѣйшій товарищъ, мой милый Чодзльвитъ, и вообще до крайности любезны,-- отвѣчалъ Монтегю съ усиліемъ.-- Но эта ночь... слышите?
-- И слышу и вижу! Ха, ха, ха.
Веселость Джонса была такъ необыкновенна и такъ бѣшена; дикость ея до того была подъ стать ужасамъ этой ночи, что Монтегю, трусливый, несмотря на свое нахальство, испугался. Онъ зналъ, что Джонсъ не имѣлъ причины любить его; былъ убѣжденъ, что не спалъ передъ тѣмъ, какъ вырвавшимся у него крикомъ ужаса остановилъ карету, и потому рѣшился наблюдать за своимъ бурливымъ спутникомъ какъ можно внимательнѣе, не мѣшая ему, однако, веселиться.
Монтегю принялъ твердое намѣреніе скрутить Джонса какъ можно туже, когда онъ опять будетъ въ его полной власти; потому что теперь, казалось, роли перемѣнились, и Джонсъ взялъ верхъ. А потомъ,-- думалъ предсѣдатель Англо-Бенгальскаго Общества:-- когда будетъ забрано все, что можно забрать, я перемахну за океанъ -- тогда на моей сторонѣ будетъ и смѣхъ, и барышъ.
Такого рода размышленія съ разными варіаціями вертѣлись въ головѣ Монтегю. Товарищъ его забавлялся попрежнему. Они уговорились переночевать въ Сэлисбюри и на другое же утро явиться въ Пексниффу. Мысль надуть этого достойнаго джентльмена приводила въ восторгъ его милаго зятя, такъ что радость его дѣлалась теперь шумнѣе и буйнѣе, чѣмъ бывала когда нибудь.
Гроза проходила вмѣстѣ съ ночью, но громъ еще угрюмо рокоталъ въ отдаленіи. Молніи, хотя теперь сравнительно безвредныя, все еще сверкали часто и ярко. Дождь не унимался. Къ несчастью нашихъ путешественниковъ, имъ запрягли передъ разсвѣтомъ и на послѣдней станціи застоявшихся лошадей. Съ самаго начала онѣ обнаруживали пугливость и чѣмъ дальше бѣжали, тѣмъ дѣлались неугомоннѣе. Наконецъ, когда молнія озарила что то лежавшее подлѣ дороги, онѣ дико бросились въ сторону, понесли карету подъ гору по скату крутого холма, выбросили почтальона изъ сѣдла, полетѣли въ канаву и опрокинули туда за собою карету.
Сидѣвшіе внутри кое какъ отворили дверцы и выпрыгнули или, скорѣе, вывалились изъ экипажа. Джонсъ первый поднялся на ноги. Онъ чувствовалъ боль и слабость и, качнувшись къ плетню, ухватился за него, чтобъ не упасть. Голова его кружилась; но мало по малу онъ приходилъ въ себя и вдругъ увидѣлъ Монтегю, лежавшаго безъ чувствъ на дорогѣ, шагахъ въ двухъ отъ лошадей.
Вх одно мгновеніе, какъ будто слабое тѣло его было вдругъ оживлено какимъ то демономъ, бросился онъ къ лошадямъ; схвативъ ихъ за узду и дергая изо всѣхъ силъ, онъ заставилъ ихъ брыкаться и рваться съ такимъ бѣшенствомъ, что при каждомъ новомъ усиліи съ его стороны подковы ихъ приближались къ головѣ безчувственнаго Монтегю и каждое мгновеніе грозили размозжить ему черепъ. Джонсъ дергалъ ихъ неутомимо и поощрялъ дикими возгласами.
-- Ну, черти! Го-то! Еще! Еще немножко!
Замѣтивъ, что почтальонъ поднялся на ноги и бѣжитъ къ нему, онъ удвоилъ усилія.
-- Гадя Бога!-- кричалъ почтальонъ.-- Джентльменъ... на дорогѣ... его убьютъ!
Единственнымъ отвѣтомъ ему были тѣ же бѣшеные крики и тѣ же усилія. Почтальонъ бросился къ Монтегю и съ опасностью жизни оттащилъ его въ сторону по грязи и водѣ. Потомъ онъ подбѣжалъ къ Джонсу, обрѣзалъ ножомъ постромки, распуталъ кое какъ лошадей и поставилъ ихъ снова на ноги.
-- Присутствіе духа, присутствіе духа!-- кричалъ Джонсъ неистово.-- Что бы ты сдѣлалъ безъ меня!
-- Тому джентльмену было бы плохо безъ меня,-- возразилъ почтальонъ, качая головою.-- Я уже считалъ его мертвымъ.
-- Присутствіе духа, болванъ, присутствіе духа!-- воскликнулъ опятъ Джонсъ съ громкимъ, хриплымъ хохотомъ.-- Что, ему попало? Какъ ты думаешь?
Оба обернулись въ ту сторону, гдѣ былъ Монтегю. Джонсъ проворчалъ что то про себя, видя, что онъ сидитъ на землѣ и безсмысленно озирается.
-- Что такое?-- спросилъ онъ.-- Ушибся кто-нибудь?
-- Ничего!-- отвѣчалъ Джонсь.-- Ничьи кости не переломаны.
Они подняли его на ноги, и онъ попробовалъ идти. Монтегю былъ сильно потрясенъ и дрожалъ, но съ нимъ ничего не случилось, за исключеніемъ нѣсколькихъ ушибовъ и царапинъ.
-- Я бы не далъ шести пенсовъ за голову этого джентльмена еще черезъ пять секундъ, хотя онъ теперь и дешево отдѣлался,-- сказалъ почтальонъ.-- Если вамъ снова придется быть въ такомъ положеніи, сударь, то не дергайте за узду лошадь, которая упала, когда недалеко отъ нея человѣческая голова. Вышло бы худо, еслибъ я не подоспѣлъ во время.
Джонсъ посовѣтовалъ ему съ проклятіями убираться въ адъ и держать языкъ за зубами. Но Монтегю, слушавшій съ жадностью каждое слово, вдругъ воскликнулъ:-- Гдѣ мальчикъ?
-- Гм! А забылъ объ этой обезьянѣ,-- возразилъ Джонсъ.-- Куда онъ дѣвался?
Они принялись искать и скоро увидѣли несчастнаго мистера Бэйля, котораго перекинуло черезъ плетень и который лежалъ на полѣ, повидимому, мертвый.
-- Я зналъ, что путешествіе будетъ несчастливо!-- вскричалъ Монтегю.-- Взгляните на этого мальчика!
-- Только-то?-- проворчалъ Джонсъ.
Но единственнымъ признакомъ жизни, уцѣлѣвшей въ бѣдномъ мальчикѣ, было слабое, едва замѣтное біеніе сердце. Послѣ краткаго спора почтальонъ сѣлъ верхомъ на ту лошадь, которая пострадала меньше, взялъ Бэйли на руки и поѣхалъ въ Сэлисбюри; Монтегю и Джонсъ, поднявъ вдвоемъ чемоданъ и ведя въ поводу другую лошадь, пошли подлѣ него пѣшкомъ.
-- Ты доѣдешь туда въ нѣсколько минутъ и вышлешь къ намъ на помощь,-- сказалъ Джонсъ почтальону.-- Рысью!
-- Нѣтъ, нѣтъ!-- воскликнулъ поспѣшно Монтегю:-- мы лучше будемъ держаться вмѣстѣ.
-- Что вы за цыпленокъ!-- возразилъ Джонсъ.-- Вы боитесь, что насъ ограбятъ?
-- Я не боюсь ничего,--отвѣчалъ Тиггъ, котораго голосъ противорѣчилъ словамъ.-- Но лучше держаться вмѣстѣ.
-- Вы минуту назадъ чертовски безпокоились о мальчишкѣ. Развѣ вы не понимаете, что онъ можетъ умереть, если не поторопятся его доставить?
-- Да, да. Знаю. Но мы будемъ держаться вмѣстѣ.
Имъ приходилось пройти добрыя три или четыре мили по грязной дорогѣ, съ ношею на рукахъ и ушибами на тѣлѣ. Но они кое какъ добрели до города, усталые и измученные, разбудили всѣхъ въ трактирѣ, послали людей къ своему экипажу и подняли съ постели доктора, чтобъ помочь бѣдному Бэйли. Докторъ осмотрѣлъ его, сдѣлалъ все, что было возможно, но объявилъ, что мальчикъ страдаетъ отъ сильнаго потрясенія мозга и что врядъ ли онъ уцѣлѣетъ.
-- Я бы охотнѣе лишился тысячи фунтовъ, чѣмъ этого мальчика, въ теперешнихъ обстоятельствахъ,-- говорилъ про себя Монтегю, отправляясь въ свою спальню и получивъ напередъ самъ нѣкоторое пособіе отъ доктора.-- Но возвращусь домой одинъ -- это рѣшено. Чодзльвитъ поѣдетъ впередъ, а я за нимъ, когда мнѣ заблагоразсудится. Эти продѣлки мнѣ не нравятся,-- прибавивъ онъ, отирая свой влажный лобъ.
Осмотрѣвъ комнату, заглянувъ подъ кровать, въ шкафы, за занавѣски съ необыкновенною осторожностью, хотя было уже совершенно свѣтло, онъ заперъ дверь на замокъ и легъ въ постель. Въ спальню его вела еще другая дверь, которая была замкнута съ другой стороны; съ какимъ мѣстомъ она сообщалась -- этого онъ не зналъ.
Опасенія и нечистая совѣсть представляли ему эту дверь во всѣхъ сновидѣніяхъ. Ему снилось, что съ нею связана ужасная тайна, даже преступленіе. Неясное видѣніе это смѣшивалось съ другимъ, показывавшимъ ему, что за этою дверью скрывается врагъ, или призракъ, или тѣнь; что ему, для спасенія своего, надобно держать эту дверь запертою, и что онъ, вмѣстѣ съ Педжетомъ и еще однимъ незнакомцемъ съ кровавымъ пятномъ на головѣ (который объявилъ ему, что былъ его школьнымъ товарищемъ и назвалъ настоящее имя одного забытаго съ тѣхъ поръ школьнаго товарища), что они хлопочутъ вмѣстѣ о томъ, какъ бы гвоздями или желѣзными планками заколотить эту дверь наглухо; но, несмотря на всѣ ихъ усилія, дверь не затворяется, а скрытый за нею невидимый врагъ втискивается сквозь нее болѣе и болѣе. Тиггу чудилось, что онъ въ смертельномъ ужасѣ упалъ на колѣни, но что человѣкъ съ кровавымъ пятномъ произнесъ первую букву одного имени; онъ крикнулъ, что все погибло -- и проснулся.
Джонсъ стоялъ подлѣ него, и дверь была отперта настежь. Когда глаза ихъ встрѣтились, Джонсъ отступилъ на нѣсколько шаговъ, а Монтегю вскочилъ съ постели и судорожно дергалъ за шнурокъ звонка.
-- Что вы тутъ дѣлаете?-- воскликнулъ Монтегю.
-- Ничего,-- отвѣчалъ Джонсъ.-- Моя комната подлѣ вашей, и никто мнѣ не говорилъ, что этой двери нельзя отворять. Я думалъ, что она выходитъ въ коридоръ и вышелъ, чтобъ велѣть подать завтракъ. Въ моей... въ моей комнатѣ нѣтъ звонка..
Вошедшій въ эту минуту слуга съ сапогами и горячею водою сказалъ, что звонокъ есть и нарочно вышелъ въ комнату Джонса, чтобъ показать, что онъ надъ самою кроватью.
-- Значитъ, я его не замѣтилъ,-- возразилъ Джонсъ:-- все равно.
Монтегю согласился, что все равно. Когда Джонсъ вышелъ, посвистывая, въ коридоръ черезъ свою комнату, Монтегю отворилъ роковую дверь, чтобъ взять отъ нея ключъ и замкнуть съ своей стороны; но ключа уже не было. Онъ подтащилъ къ ней столъ и сѣлъ, чтобъ придти въ себя, какъ будто все еще находясь подъ вліяніемъ недавнихъ тяжкихъ сновидѣній.
-- Дурная поѣздка,-- повторилъ онъ нѣсколько разъ.-- Но я возвращусь въ городъ одинъ. Довольно и этого.
Предчувствіе или предубѣжденіе Монтегю нисколько не удержало его отъ исполненія злаго умысла, для котораго поѣздка была предпринята. Для этого онъ одѣлся изысканнѣе обыкновеннаго, чтобъ произвести на мистера Пексниффа благопріятное впечатлѣніе. Вскорѣ занятія туалетомъ, пріятное утро и веселые лучи солнца, отражавшіеся на мокрыхъ листьяхъ, развлекли его и онъ оправился достаточно для того, чтобы энергически выругаться и просвистать одинъ куплетъ какой то пѣсни.
Но, несмотря на это онъ все-таки по временамъ бормоталъ про себя:-- Я возвращусь въ городъ одинъ!