Можетъ быть, воспоминаніе о видѣнномъ и слышанномъ ночью, можетъ быть, не больше какъ открытіе, что ему нечего дѣлать, а можетъ быть то и другое заставили мистера Бэйли почувствовать необходимость пріятнаго общества въ слѣдующій вечеръ, и онъ рѣшился посѣтить друга своего Полля Свидльпайпа.
Громкій звонъ колокольчика прервалъ созерцанія Полля Свидльпайпа. разсматривавшаго съ нѣжностью одну любимую сову; онъ вышелъ и сердечно привѣтствовалъ своего молодого друга.
-- Да ты днемъ смотришь еще бойчѣе, чѣмъ при свѣчахъ,-- сказалъ Полль.
-- Почти такъ, Полли. Какъ поживаетъ наша общая пріятельница, мистриссъ Гемпъ?
-- О, недурно! Она дома.
Случалось, что передъ этимъ Полль правилъ на огромномъ ремнѣ свои бритвы. Взглянувъ на нихъ, мистеръ Бэйли-Младшій погладилъ себя по подбородку.
-- Да, кстати, Полль, мнѣ нужно побриться, чтобъ казаться женщинамъ еще бравѣе.
Цирюльникъ отступилъ назадъ; но мистеръ Бэйли снялъ съ себя шейный платокъ и усѣлся на бритвенныя кресла съ величайшимъ достоинствомъ и хладнокровіемъ. Такой самоувѣренности невозможно было воспротивиться. Полль ясно видѣлъ, что подбородокъ его гладокъ, какъ вновь снесенное яйцо, но онъ былъ бы готовъ присягнуть, что у Бэйли-Младшаго борода длиннѣе, чѣмъ у жидовскаго раввина.
-- Все кругомъ, Полль, прошу тебя. Можешь дѣлать что хочешь съ бакенбардами -- мнѣ все равно.
Полль взялъ мыльницу и кисточку, вспѣнивалъ мыло въ забавной нерѣшительности и смотрѣлъ на сморщенную рожицу мистера Бэйли который съ величайшимъ хладнокровіемъ ждалъ, скоро ли начнется бритье. Наконецъ, Полль мазнулъ его кисточкой съ мыломъ, но пріостановился; мистеръ Бэйли приглашалъ его знакомъ продолжать, и цирюльникъ намылилъ ему всю физіономію. Мистеръ Бэйли улыбался отъ самодовольствія.
-- Осторожнѣе на бородавкахъ! Мнѣ ихъ уже не разъ обрѣзывали, Полль!
Полль Свидльпайпъ повиновался и тщательно соскоблилъ все мыло съ лица своего пріятеля, который корчился и, поглядывая на полотенце, замѣчалъ: "краснѣе, чѣмъ бы мнѣ хотѣлось". Наконецъ, операція кончилась, и мистеръ Бэйли, отирая лицо мокрымъ полотенцемъ, замѣтилъ, что вечеромъ ничто столько не освѣжаетъ человѣка, какъ хорошее бритье.
Онъ подвязывалъ себѣ галстухъ передъ зеркаломъ, а Полль отиралъ свою бритву, въ ожиданіи слѣдующаго посѣтителя, какъ вдругъ спустилась мистриссъ Гемпъ и завернула къ цирюльнику, чтобъ пожелать ему добраго дня.
-- А, мистриссъ Гемпъ!-- воскликнулъ Бэйли.-- Мнѣ нечего спрашивать, какъ вы поживали все это время, потому что вы въ полномъ цвѣтѣ -- не правда ли, Полли?
-- Что за мальчикъ, что за воробей!-- возразила мистриссъ Гемпъ, хотя безъ всякаго неудовольствія.-- Да я бы и за пятьдесятъ фунтовъ не согласилась быть матерью такого сорванца!
Мистеръ Бэйли взглянулъ на нее снисходительно.
-- Ахъ, Боже мой!-- прошептала мистриссъ Гемпъ, усаживаясь въ кресла.-- Вотъ, мистеръ Свидльпайпъ, этотъ Булль совсѣмъ овладѣлъ мною. Изъ всѣхъ больныхъ, подлѣ которыхъ мнѣ только случалось сидѣть, тотъ молодой человѣкъ тронулъ меня сильнѣе всѣхъ остальныхъ; у меня сердце не кирпичное! Вѣдь я для этого молодого человѣка уѣзжаю за двадцать миль отсюда!
-- Какъ вы усердны, мистриссъ Гемпъ! Вы себя совсѣмъ но жалѣете!-- сказалъ Полль.
-- Правда, мистеръ Свидльпайпъ, да что станешь дѣлать! Я ужъ всегда такова, что думаю о другихъ больше, чѣмъ о себѣ самой. Ужъ у меня такая натура. И мистриссъ Гаррисъ не разъ выговаривала мнѣ за мою мягкость.
-- Куда же уѣзжаетъ больной?-- спросилъ Полль.
-- Въ Гартфордширъ, на свою родину,-- отвѣчала мистриссъ Гемпъ.-- Но врядъ-ли это поможетъ!
-- Развѣ имъ такъ плохъ? Неужели?
Мистриссъ Гемпъ таинственно покачала головою и сжала губы.-- Есть горячки у души такъ же, какъ и у тѣла,-- замѣтила она.-- Пожалуй, вливай въ себя лекарства; они не помогутъ.
-- О!?...
-- Нѣтъ, мистеръ Свидльпайпъ. А если у васъ на душѣ тяжело. Такъ вы будете и во снѣ и на яву бредить о разныхъ вещахъ!
-- О какихъ же вещахъ? О мертвецахъ?
Мистриссъ Гемпъ, которую любопытство цирюльника заставило уже проболтаться больше, чѣмъ бы ей хотѣлось, высморкалась необыкновенно выразительно и сказала, что это все равно.
-- Я отправлюсь съ своимъ больнымъ сегодня, въ вечернемъ дилижансѣ,-- продолжала она.-- Пробуду съ нмъ тамъ день, два, покуда ему не найдутъ другой сидѣлки, и тогда возвращусь назадъ. Вотъ что меня безпокоитъ; но я надѣюсь, что все кончится хорошо.
Въ продолженіе этого разговора, происходившаго между Поллемъ и мистриссъ Гемпъ, мистеръ Бэйли важно подвязалъ свой галстухъ и кончилъ передъ зеркаломъ туалетъ. Мистриссъ Гемпъ оборотилась къ нему:
-- Вы, сударь, не были въ Сити съ тѣхъ поръ какъ мы были всѣ трое у мистера Чодзльвита?
-- Какже, былъ вчера ночью.
-- Вчера ночью?-- воскликнулъ цирюльникъ.
-- Да, Полль. Если хочешь, такъ сегодня утромъ, потому что было очень поздно. Онъ обѣдалъ у насъ.
-- Кого разумѣетъ этотъ сорванецъ, когда говорить "у насъ"?-- сказала мистриссъ Гемпъ съ нетерпѣніемъ.
-- Кого? Меня и моего губернатора. Онъ у насъ обѣдалъ, и мы были очень веселы,-- такъ веселы, что я долженъ быль отвезти его домой въ наемной каретѣ. Она сидѣла и ждала его.-- Мистеръ Бэйли чуть-было не разсказалъ всего, что онъ видѣлъ и слышалъ, но замолчалъ, вспомнивъ, что это легко дойдетъ до его господина и что Кримпль не разъ совѣтовалъ ему не болтать.
-- Что, сударь, дружно они живутъ между собою?
-- О, да.... Довольно.
-- Очень рада,-- сказала мистриссъ Гемпъ, высморкавшись еще разъ съ особенною выразительностью.
-- Вѣдь они еще такъ недавно женаты,-- замѣтилъ Полль:-- такъ какъ же имъ не жить дружно.
-- Конечно,-- возразила сидѣлка съ третьимъ выразительнымъ сигналомъ.
-- А въ особенности, если ея мужъ таковъ, какъ вы говорили.
-- Я говорю по тому, что вижу, мистеръ Свидльпайпъ. Избави Богъ, чтобъ я говорила иначе! Но мы никогда не знаемъ того, что спрятано въ сердцѣ у другихъ, увѣряю васъ.
-- Но вы не хотите сказать...-- началъ Полль.
-- Нѣтъ, я не хочу сказать ничего, мистеръ Свидльпайпъ. Я говорю только, что въ Буллѣ меня ждутъ, и что время дорого. И она встала, чтобъ уйти.
Цирюльнику очень хотѣлось посмотрѣть на паціента мистриссъ Гемпъ, а потому онъ предложилъ Бэйли прогулку вмѣстѣ съ нею до Булля, на что тотъ согласился, и они отправились втроемъ.
Пришедъ въ трактиръ Булля, мистриссъ Гемпъ оставила своихъ провожатыхъ на дворѣ, а сама пошла въ комнату больного, гдѣ мистриссъ Бриггъ занималась его туалетомъ.
Оцъ такъ исхудалъ, что казалось, будто кости его бренчали, когда онъ шевелился. Щеки его ввалились и глаза были открыты необычайно широко. Онъ сидѣлъ, откинувшись въ креслахъ, какъ мертвецъ и съ трудомъ обратилъ томные глаза къ дверямъ, когда мистриссъ Гемпъ ихъ отворила.
-- Каково мы теперь поживаемъ?-- сказала мистриссъ Гемпъ.-- Мы смотримъ отлично.
-- Значитъ, мы смотримъ отличнѣе, чѣмъ мы есть,-- возразила мистриссъ Бриггъ рѣзко.-- Мы вылѣзли изъ кровати задомъ, потому что мы неповоротливы, какъ палка. Никогда не видала я такого человѣка. Онъ даже не хотѣлъ, чтобъ его умыли.
-- Да она набила мнѣ въ ротъ мыла,-- сказалъ несчастный страдалецъ слабымъ голосомъ.
-- А развѣ вамъ была нужда разѣвать ротъ?-- отвѣчала мистриссъ Бриггъ.-- Кто тутъ станетъ церемониться за полкроны въ день? Если вы хотите, чтобъ васъ нѣжили, такъ надобно платить.
-- Охъ!-- стоналъ больной.-- Ахъ, Боже мой!
-- Вотъ! вскричала мистриссъ Бриггъ.-- Вотъ какъ онъ ведетъ себя все время съ тѣхъ поръ, какъ я подняла его съ постели.
-- Вмѣсто того, чтобы быть благодарнымъ за всѣ наши заботы...-- замѣтила мистриссъ Гемпъ.-- Стыдитесь, сударь, стыдитесь!
Тутъ мистриссъ Бриггъ схватила больного за подбородокъ и принялась причесывать щеткою несчастную голову.
-- Что, и это не нравится!-- сказала она.
Очень возможно, что это ему не нравилось, потому что щетка была жестка, какъ скребница.
Пригладивъ волосы такъ нѣжно, обѣ сидѣлки принялись навязывать ему шейный платокъ, уставя рубашечные воротнички такъ, что накрахмаленные кончики ихъ попали ему въ глаза. Потомъ начали надѣвать жилетъ и сюртукъ, причемъ ворочали его безпощадно, каждую пуговку застегивали не въ ту петлю; сапоги его были также надѣты не на ту ногу; словомъ, бѣдный паціентъ чувствовалъ себя очень неловко.
-- Кажется, что вы не такъ меня одѣли,-- проговорилъ онъ едва слышнымъ голосомъ.-- Я чувствую, какъ будто на мнѣ чужое платье. Я весь скривленъ; вы сдѣлали одну ногу короче другой. Въ карманѣ моемъ бутылка. Зачѣмъ посадили вы меня на бутылку?
-- Чтобъ бѣсъ сто побралъ!-- вскричала мистриссъ Гемпъ, вытаскивая изъ подъ него бутылку.-- Чуть ли это не моя бутылка, которую я ночью сунула въ его кафтанъ, когда онъ быль повѣшенъ за дверьми, а потомъ и забыла о ней, Бетси... Въ другомъ карманѣ должны быть чай и сахаръ, Бетси, и еще что нибудь.
Мистриссъ Бетси Приггъ вытащила сказанныя вещи и сальный огарокъ, что все мистриссъ Гемпъ упрятала въ свой собственный карманъ. Послѣ того обѣ почтенныя дамы принялись освѣжаться говядиной и крѣпкимъ элемъ. Среди такихъ занятій засталъ ихъ Джонъ Вестлокъ.
-- Ужъ готовь и одѣтъ!-- вскричалъ Джонъ, садясь подлѣ больного.-- Славно. Ну, какъ вамъ теперь?
-- Гораздо лучше. Но очень слабъ.
-- Немудрено. Впрочемъ, деревенскій воздухъ и перемѣна мѣста освѣжатъ васъ. Что это вы, мистриссъ Гемпъ? Да вы, кажется, имѣете странныя понятія о мужскомъ нарядѣ!
-- Мистеръ Льюсомъ не очень удобный джентльменъ для переодѣванья,-- отвѣчала мистриссъ Гемпъ съ достоинствомъ.-- Мы съ Бетси Приггъ можемъ засвидѣтельствовать это хоть передъ лордомъ-мэромъ и его совѣтомъ!
Джонъ стоялъ въ это время передъ больнымъ и освобождалъ глаза его отъ воротничковъ; больной сказалъ ему шопотомъ:
-- Мистеръ Вестлокъ! А бы не желалъ, чтобы меня теперь слышали посторонніе. Но я имѣю сообщить вамъ нѣчто особенное и очень странное -- то, что было ужасною тяжестью на моей душѣ въ продолженіе всей этой долгой болѣзни.
Джонъ обернулся, чтобъ велѣть выйти женщинамъ; но больной удержалъ его за рукавъ.
-- Не теперь. Я не въ силахъ. У меня теперь не станетъ на это духа. Но могу ли сказать вамъ объ этомъ послѣ? Могу ли написать, если найду это легче и удобнѣе?
-- Можете ли! Да что же это, Льюсомъ?
-- Не спрашивайте. Оно ужасно и противоестественно. Страшно подумать... Страшно сказать... Страшно знать... Страшно вспомнить, что помогъ этому. Позвольте поцѣловать вашу руку за добро, которымъ я вамъ обязанъ. Но будьте еще добрѣе и не спрашивайте меня, въ чемъ дѣло!
Джонъ смотрѣлъ на него съ удивленіемъ. Но видя, какъ онъ похудѣлъ, и, вспомнивъ, что еще недавно мозгъ его пылалъ въ горячкѣ, онъ подумалъ, что воображеніе Льюсома находится и теперь подъ вліяніемъ болѣзни, мучившей его страшными видѣніями. Чтобъ удостовѣриться въ этомъ, онъ отозвалъ въ сторону Мистриссъ Гемпъ, пока Бетси Приггъ окутывала паціента, плащами и шалями. Онъ спросилъ мистриссъ Гемпъ, былъ ли больной въ разсудкѣ.
-- О, Богъ съ вами, нѣтъ!-- отвѣчала она.-- Онъ и до сихъ поръ ненавидить своихъ сидѣлокъ, а это вѣрный знакъ! Еслибъ вы только слышали, какъ онъ за полчаса капризничалъ со мною и съ Бетси Приггъ, то удивились бы сами.
Показаніе это подтвердило подозрѣнія Джона, а потому онъ, не принимая въ серьезную сторону словъ Льюсома, помогъ сидѣлкамъ довести его до дилижанса, который уже готовъ былъ тронуться.
Полль Свидльпайпъ стоялъ у дверей и смотрѣлъ на больного съ особеннымъ любопытствомъ. Исхудалыя руки и блѣдное лицо его произвели на цирюльника сильное впечатлѣніе, такъ что онъ шепнулъ Бэйлю, что не согласился бы даже за фунтъ лишиться подобнаго зрѣлища. Мистеръ Бэйли отвѣчалъ на это, что далъ бы пять шиллинговъ, чтобы только быть подальше отъ него.
Съ трудомъ уложили въ экипажъ узелъ и зонтикь мистриссъ Гемпъ, которая дружески простилась съ Поллемъ и Бэйли, отвѣсила книксенъ Джону Вестлоку и сказала Бетси Приггъ:
-- Желаю, чтобъ было побольше больныхъ, моя милая, и желаю встрѣтиться съ тобою въ какомъ нибудь большомъ семействѣ, гдѣ бы одни рождались, а другіе отправлялись!
Усаживаясь въ карету, мистриссъ Гемпъ чуть не повалилась мимоходомъ на одного джентльмена, проходившаго мимо съ дамою подъ руку.
-- Осторожнѣе, осторожнѣе!-- говорилъ джентльменъ.-- Что это? Посмотри, милая -- да это мистриссъ Гемпъ!
-- Ахъ, мистеръ Моульдь! Да и мистриссъ Моульдъ также!-- воскликнула мистриссъ Гемпъ.-- Кто бы подумалъ, что я встрѣчу васъ здѣсь?
-- Ѣдете за городъ, а?-- спросилъ похоронный подрядчикъ,
-- На день или на два, сударь, не больше.-- Тотъ джентльменъ, о которомъ я говорила, сударь!-- прибавила она шопотомъ.
-- Какъ, и онъ въ каретѣ? Плохо! А вы его рекомендовали... Милая, ты его видишь?
Мистриссъ Моульдъ почувствовала необыкновенное участіе.
-- Вотъ, стань сюда. Отсюда ты его разсмотришь. Видишь теперь?
-- Очень ясно,-- отвѣчала мистриссъ Моульдъ.
-- Какое странное обстоятельство, моя милая! Онъ смотритъ плохо, однако, а?
Мистриссъ Моульдь кивнула головой.
-- А все таки немудрено, что онъ пріидетъ къ намъ. Кто знаетъ! Я уже чувствую, что обязанъ быть къ нему повнимательнѣе. Мнѣ даже кажется, что онъ намъ не чужой. Я даже хочу ему поклониться.
-- Онъ пристально смотритъ сюда,-- замѣтила мистриссъ Моульдъ.
-- Такъ я поклонюсь ему. Какъ вы поживаете, сударь? Желаю вамъ добраго дня... Онъ кланяется:-- настоящій джентльменъ! У мистриссъ Гемвъ вѣрно есть въ карманѣ наши карточки. Странно, мой другъ, и очень мило. Я не суевѣренъ, однако, убѣжденъ, что скоро докажу ему свою вѣжливость на дѣлѣ. Я не вижу, почему бы ты не послала ему поцѣлуй рукою, моя милая.
Мистриссъ Моульдъ исполнила его желаніе.
-- А, ему очевидно пріятно. Бѣднякъ! Прощайте, мистриссъ Гемпъ! Потъ онъ ѣдетъ, ѣдетъ!
Экипажъ покатился. Моульдъ съ супругою, весьма довольные, весело продолжали свой путь. Мистеръ Бэйли и Полль также отправились назадъ; послѣдній быль въ восторгѣ отъ бороды мистриссъ Приггъ и объявилъ ее женщиною очаровательною.
Когда дилижансъ скрылся изъ вида замѣтили Педжета въ самомъ темномъ углу общей комнаты гостиницы Булля. Онъ внимательно поглядывалъ на часы, какъ будто ожидая кого-то съ большимъ нетерпѣніемъ.